Глава 1
Профессор пристально смотрел на девушку, ссутулившуюся на стуле:
- Если бы не приказ короля Артура Третьего об обязательном обучении инициированных магов, я бы рекомендовал Вам отчислиться! – назидательно произнес мэтр Магической Школы Вестдалена. – У Вас способности, которые может назвать средними только человек, желающий Вам польстить. Да, если бы Вы могли бить чистой магией по округе, то разрушили бы пару городских кварталов от набережной до кожевенного переулка. Плетение заклинаний и даже создание рунических формул дается Вам хуже, чем десятилетнему ребенку! Почему Вы до сих пор не сдали решение парадокса Ретмин-Али? Из вашей группы не отчитались только Вы и Кнеф Маахов. Жду Вашу работу через два дня. Принесете на кафедру до совещания и ни минутой позже! Надеюсь, Вы меня услышали, лэри Хольмсварт?
Ида чувствовала себя совершенно раздавленной утренним разносом от безмерно уважаемого учителя. Она быстро кивнула и попрощалась сквозь зубы, чтобы не расплакаться. Выскочив из кабинета, не останавливаясь, прошла по коридору, не замечая никого вокруг. Покинула корпус школы и направилась к небольшому парку за старинным зданием. Сев на скамью под раскидистым деревом дала волю слезам. Обидно быть приписанной к отстающим студентам, особенно зная, что без её непосредственного участия никакой магии в Нордланде не было бы еще неопределенное количество веков. Как жаль, что она не могла бросить правду в лицо профессору, считающему её полным магическим ничтожеством. Как бы вытянулось его лицо!
Ида прекрасно понимала, что действительно уделяет недостаточное количество времени учебе, но работа в конторе отнимала массу времени. К своим двадцати трем годам девушка была дико занятым человеком с массой обязанностей, в то время как большинство её сверстниц уже обнимали своих первенцев, благополучно выйдя замуж. А Ида…
Девушка вытерла злые слезы. Со стороны учебного корпуса, увитого лианами, приближалась фрэн Адель Монс, миниатюрная блондинка с голубыми глазами в половину лица.
- Опять фэрт Реймус Аль-Идифф демонстрирует свое дурное настроение? – сочувственно произнесла она, присев на край скамейки и прижав к груди альбом с чертежами тонких заклинаний второго уровня. – У меня тоже реферат по Трианским источникам не принял… - горестно вздохнула студентка. – Сказал, что я не указала в списке литературы два важнейших труда, а без них он не может принять эту работу. А у тебя что?
- Работу просрочила. – Ида вытерла нос кружевным платком. – Сама виновата.
Адель поправила выбившуюся из-за уха прядку. Адель Монс родилась в семье зажиточных торговцев. Её платья, шляпки и туфли всегда были сшиты по последней моде. Ида отмечала её начитанность и живой ум. Ко всем её интеллектуальным достоинствам прилагалась миловидная внешность. Но отчего-то Адель очень не уверенна в себе и эта неуверенность, граничащая с забитостью, портила благоприятное впечатление. Ида никак не могла понять этого парадокса. Девушка совсем не походила на тех бойких купеческих дочерей, которых Иде порой приходилось видеть на приемах.
Ида встала со скамьи и отряхнула юбку от прилипших зеленых листочков, сорванных вчерашним штормовым ветром.
- Я спешу в контору, – пояснила нерадивая магичка – с удовольствием бы поговорила с тобой, но сейчас отчетный период, много документов…
Адель, оставшаяся сидеть на скамье, смиренно кивнула. Она не верила, что кто-то действительно может говорить с ней из интереса.
Ида попрощалась и зашагала по мощеной дорожке, выводящей на одну из главных улиц Вестдалена, размышляя о приятельнице.
«Ощущение, будто дома её бьют. Хотя бить можно не только кулаками».
Весна окончательно вступила в свои права. Вторая середина апреля выдалась на редкость теплой. В воздухе витали пьянящие ароматы цветения, требуя от людей отдать природе дань любви. Влюбиться…
Ида на мгновение прикрыла глаза. Прошло четыре года, а ей всё еще было больно вспоминать.
Её единственная любовь. Они писали друг другу чувственные письма целый год после её отъезда из Эренхельма. А потом его женитьба и последнее письмо, с сожалениями и мольбой о прощении. Она была раздавлена. Не понимала, как жить. К счастью, дядя загрузил её работой, так, что порой ей некогда было есть и спать. Разбитое сердце склеить не удалось, но не думать хотя бы днем… уже великое благо. А потом началась учеба в Школе Магических Искусств и даже ночи (часто проводимые в читальном зале) девушке перестали принадлежать.
Когда Ида вышла на набережную, с моря подул ветер, приводя за собой тяжелые тучи. Домой придется идти по лужам.
Тяжелую дверь, ведущую в фойе конторы компании «Блэкстоун», при таком ветре открыть было непросто. Массивная створка с грохотом захлопнулась, едва не ударив девушку в спину. Быстро поприветствовав встретившегося на пути секретаря дяди, Ида прошла в счетный отдел. Здесь, как и всегда в конце месяца, царила нервозная суета. Девушки и мужчины за конторками скрипели чернильными железными перьями и гремели деревянными счетами. Барабаном над этим оркестром звучали удары тяжелой печати по бумаге, доносившиеся из-за стола бухгалтера фэрта Дакинта Прадта. Вся документация так или иначе связанная с расчетами стекалась к нему. Фэрт отличался редкой скрупулезностью, и лично, самым внимательным образом просматривал каждую бумагу.
Ида скинула с себя пелерину и шляпку. Окинув себя в зеркало критическим взглядом, торопливо поправила прическу и отправилась к жутко занятому бухгалтеру. Фэрт Прадт поднял голову от бумаг и уставился на запыхавшуюся помощницу немигающим взглядом. Верхняя губа под густыми седыми усами нервно задергалась, а рука в замаранном чернилами нарукавнике потянулась к ящику стола.
- Лэри Ида, - после взаимных приветствий, перешел к делу главный счетовод компании – я просмотрел всю отчетность по принятой от рыбаков селедке, там всё, слава Белому Богу, сходится. У меня возникли вопросы к поставкам пива, которое компания намеревается закупить для моряков. Я не уверен, что итоговая сумма соответствует количеству.
Ида мысленно вздохнула. Придется идти на склад, куда с вчера начали завозить бочонки. Купец клятвенно обещал, что к обеду следующего дня всё будет готово. С фэртом Канти Дроу компания вела дела уже давно, и до сих пор поставки проходили без серьезных нареканий. Девушка была уверенна, что и на этот раз не будет никаких проблем. Но если фэрт Прадт в отношении чего-либо начал проявлять подозрительность, то акты приёма не будут подписаны, пока Ида не изучит склад вдоль и поперек.
Девушка собрала бумаги и покинула усердно работающих коллег.
Портового района Ида не боялась: лэрт Блэкстоун давно отпускал её по поручениям без сопровождения. На то был ряд причин - в порту её знали все, а залетные грабители рисковали получить подпаленные пятки. Как правило, демонстрации магии боялись и к радикальным мерам прибегать не приходилось. К магам в Нордланде до сих пор относились с недоверием, хотя после возрождения магии прошло уже несколько лет. Видимо, ряд несчастных случаев связанных инициацией магов оставил в душе люда глубокое впечатление, породив массу слухов и домыслов. Нередки были случаи самовозгорания домов. Множество оконных стекол полопалось в первые полгода после возрождения северного источника. Стекольщики довольно потирали руки, количество заказов значительно увеличилось. Случайно попавшие под удар чистой магии от необученного мага несчастливцы получали увечья. Так или иначе, магов не любили, но, несомненно, побаивались.
Каждый инициированный маг Нордланда обязан был носить медальон, с эмблемой магического совета, в виде лучистого шара. В преступных кругах медальона боялись, а носителя обходили стороной по широкой дуге.
С неба начали падать первые тяжелые капли. Ида зябко поежилась. Неприятно. Раскрыла зонт, ношение которого уже вошло в привычку. Склад предстал перед девушкой темной уродливой громадой. Внутри, за грубо сколоченным столом, трое рабочих резались в карты. Ида зашла внутрь, отряхнула и сложила мокрый зонт. Рабочие заметили её не сразу. Они были слишком увлечены игрой. Девушка громко произнесла слова приветствия.
Один из рабочих был ей знаком, сегодня не пришлось полчаса доказывать, что сопливая девчонка попала в складской квартал намеренно, а не заблудилась, разыскивая лавку тканей и ниток для вышивания.
Через час Ида вышла слегка запыленная и измазанная серой сухой грязью, но довольная. Рабочие без устали перекатывающие увесистые бочонки последние полчаса, тоже были довольны тем, что наконец-то могут вернуться к прерванной игре. Все бочонки были в наличии, фэрта Прадта чутье в этот раз обмануло. Пломбы на крышках были целы, на пенный напиток никто не посмел покуситься, хотя девушка не сомневалась, без пломб желающих разбавить пиво водой нашлось бы с избытком.
Закончив разбираться с накладной на хмельной напиток, Ида поспешала домой, срезая дорогу через узкие улочки. За несколько лет жизни в Вестдалене ей удалось запомнить большую часть улиц. Девушка могла сказать, что начала чувствовать себя на улицах уверенно, не хуже многих коренных вестдаленцев.
Поймать экипаж в ненастную погоду было сложно, большинство извозчиков предпочитало беречь лошадей и пережидать дождь под крышей трактиров. В портовом городе они зарабатывали достаточно, чтобы позволить себе упустить пару монет.
Около дома купца Баден-Укко у задумавшейся девушки из рук вырвал сумку щуплый мальчишка и поспешил скрыться в закоулках. Но не тут-то было! В сумке лежали конспекты, чертежный альбом и накладная, за потерю которой бухгалтер повесит девушку в назидание остальным рядом с уголком благодарностей – прямо над корзиной с испорченной бумагой.
Девушка бросилась в погоню со всех ног, сложив зонт и подобрав юбки. Воришка отдалялся. Ида в отчаянии метнула ему в спину незаменимый вестдаленский каждодневный аксессуар. Мальчишка распластался в грязи, пропахав добрых полметра лужи носом.
Ида схватила его за плечи и перевернула. Он пытался оттереть глаза от грязи и отплевывался, хныча и морща нос. Совсем ребенок, лет одиннадцать, не больше.
- Тетенька, не бейте! Забирайте сумку, не бейте только, и констеблю не сдавайте!
Иду немного задело повышение её особы до тетеньки. Ей всего двадцать три года!
Мальчишка, поставленный на ноги, попытался вырваться, но Ида держала крепко.
- Где ты живешь?
Ребенок надулся, опустил глаза к своим рваным ботинкам.
- Не бойся, я не причиню тебе вреда.
- Все вы так говорите, - буркнул мальчик – а потом в лучшем случае хворостиной прилетит, а мальчишки говорили и что похуже бывает…
Ида нахмурилась:
- Что похуже?
Ребенок замешкался. Похоже, он и сам не знал.
Он заметил цепочку с медальоном на груди девушки:
- Госпожа магичка, – Мальчик вытер нос рукавом – а не страшно мне, я и сам кое-что умею!
Ида рассмеялась.
- Если умеешь, почему на улице живешь?
- Не на улице! – горячо возразил невезучий воришка. - У меня отчим есть и дом, только вот не хочу я туда. С дружками мы на старой водокачке живем. Похолодает осенью, опять к отчиму вернусь, наверное.
- Всё с тобой понятно. – Ида не отпускала рукав беспризорника, вцепившись намертво пальцами в старую ткань. – Показывай дорогу. Помогу, чем смогу.
Мальчишка заскулил:
- Не надо тетенька туда идти. Я и так уж лишнего ляпнул!
- Если ты говоришь, что умеешь колдовать, тогда тебе следует явиться в школу магии. Таков закон. Я должна убедиться, что ты единственный одаренный силой.
Бледность несчастного ребенка проступила даже сквозь размазанную по лицу грязь.
- Да я особо и не умею ничего. Не пойду я к этим… этим…
Что он хотел сказать Ида так и не узнала. Беспризорник осекся и замолчал на полуслове.
- Веди уж, а то заколдую, так заколдую!
Мальчишка нахохлился, но возражать больше не стал, подчинившись злой судьбе.
Водокачка стояла на пустыре возле моря. Ида мысленно беспрестанно бранилась пока пробирались через пустырь к одинокой постройке. Подол платья стал мокрым.
Сооружение являло собой печальное зрелище: щербатые камни вываливались из стен, окна частично побиты, а уцелевшие стекла сняли хозяйственные горожане. Под дырявой крышей располагалось множество гнезд. Встревоженные птицы загалдели, летая кругами над приближающимися людьми.
Мальчик шел по узкой натоптанной тропке, раздвигая крапиву подобранной палкой.
- Зовут-то тебя как? – спохватилась Ида, поняв что не сделала самого важного. Ну как же можно без имен?
- Даниэль – мальчик смутился.
- А меня Ида. Какое красивое имя! – искренне восхитилась девушка. – Даниэль…такое, летящее…
- Да? – новый знакомец смотрел со скептицизмом - а мальчишки говорят, что девчачье имя.
У светловолосого беспризорника были длинные ресницы и серые глаза. Если его отмыть и подстричь, он будет настоящим красавцем. Мальчишка запрокинул голову и свистнул, Ида увидела под волосами глубокий посветлевший шрам, тянущийся от виска до худой шеи. Бедный ребенок.
В окне первого этажа показалось светлое личико лишь на короткий миг и тут же исчезло.
Даниэль подошел к дверному проему и отставил в сторону давно сорванную с петель дверь. Да и самих петель уже не было. Сумрак внутри заброшенного помещения возбужденно перешептывался. Ида не видела в помещении ни зги после дневного света, пусть и тусклого, и всерьез беспокоилась за сохранность своих ног. Но постепенно глаза привыкли к полутьме. Девушка разглядела ещё троих мальчишек примерно возраста Даниэля и худую девочку лет пяти.
Мальчик взял гостью за руку и осторожно провел в угол, лавируя между обломками деревянных досок и зияющими дырами, которых в полу было множество. Дети сидели на тюфяках набитых старой соломой и настороженно глядели на незнакомку.
Ида присела на край неказистой постели.
- Так вот как вы живете. - Ида огляделась вокруг. Помещение производило удручающее впечатление. Потолок провис и грозил рухнуть в любой момент. Лестница, ведущая на второй уровень, лишилась половины деревянных ступеней. Вероятно, их когда-то пустили на дрова. – Неужели вы спите прямо здесь?
Даниэль скомкано пояснил:
- На втором этаже есть небольшая комната. Там стоит деревянная кровать. Мы отремонтировали отломанную ножку и натаскали соломы. Когда дни холодные, закрываемся наверху и топим печь.
Ида удивилась.
- Неужели тут еще сохранилась печь?
У мальчика покраснели кончики ушей.
- Мы её… украли.
Ида поняла, что речь идет о маленькой железной печке на ножках, которую легко установить в любой, даже очень маленькой каморке. Труба такой печки выводится в окно. Многие в городе любили такие печи. На них можно было согреть воду или приготовить еду. Для обогрева зимой они не очень подходили: быстро нагнетали жар в комнате до такой степени, что в помещении становилось невозможно находиться, а затем быстро остывали, совсем не держа тепло.
- Чем же вы питаетесь?
Другой мальчик, представившийся именем Колль, тихо произнёс:
- Мерете просит подаяние. Мы иногда тоже. Но нам меньше подают, чем ей. Приходится находить еду, то тут, то там. – Он неопределенно повел плечами. Ида поняла, что пропитание преимущественно находится на прилавках зазевавшихся торговцев.
Кареглазый смуглый мальчик был немного нервозным: не знал куда деть руки, постоянно елозил на продавленным тюфяке. Иде он напоминал огонь, не ведающий и секунды покоя. Ида почувствовала знакомую стихию.
