Она нашла нужное снадобье, убирающее последствия застоя крови и нехватки воздуха. Пробуждение после остановки сердца будет неприятным, но не отразится на человеческом разуме, хрупком как сферы ньярдялле.
Около Виндлит остался пожилой мужчина, бережно поддерживающий голову женщины, пока Виндлит капала зелье.
Через короткое время женщина очнулась. Виндлит собрала свои вещи, выпотрошенные из сумки, и решила, что здесь ей больше делать нечего.
Торговка чувствовала себя довольно бодро для недавно умершей. Виндлит попросила её поберечься и сидеть под солнцем исключительно под зонтом или пологом. Пришел сын женщины, угловатый высокий подросток, и увел мать домой.
Закончив дела, Виндлит поняла, что в какой-то момент забыла о новом знакомом и теперь с удивлением обнаружила, что он всё еще рядом. Крэй стоял, опершись о столб одной из деревянных палаток, и смотрел на девушку с интересом и уважением.
Когда Виндлит продолжила прерванный путь, он последовал за ней, догнав девушку за несколько шагов.
- Поражен твоими умениями. Не знал, что столь юные девушки способны врачевать.
- Ах, ты мне льстишь, - хюльдра захлопала ресницами. Кажется, так девушки в Матенбери флиртовали с парнями? Другого опыта наблюдений у нее не было, а тем более своего: как-то обходилась без этих глупостей. Орманг никогда не позволял ей сходиться с людьми, а после обретенной свободы не возникало желания – было чем заняться в незнакомом мире. А в Обители… там всё по-другому. Да и что ей еще делать с земными мужчинами, если она не может раскрыть свою природу? Только глупые заигрывания и оставались. Хоть что-то.
У одного из домов их догнал пожилой мужчина, тот самый, что помогал хюльдре приводить женщину в чувство.
- Подождите! – прокричал он, задыхаясь и хватаясь за бок.
Виндлит остановилась. Она что-то забыла?
Мужчина остановился радом с девушкой и протянул Виндлит клочок жесткой бумаги с красивыми письменами украшенными вензелями.
- Вы так замечательно помогли больной! У вас прекрасный талант врачевателя! Я хотел бы пригласить вас к себе в качестве ученицы, если вы согласитесь.
Виндлит взглянула на прямоугольный листок жесткой бумаги: непонятные каракули сменились нордландскими письменами - «Доктор Лиммель Аргэес».
- Конечно же, у вас будет жалование и скромное жилье… - словно извиняясь, добавил доктор.
- Мне это подходит! – проговорила Виндлит, не дав доктору закончить. – То есть, я с радостью соглашаюсь, - добавила она.
Доктор улыбнулся с видимым облегчением. От него исходили волны тепла, что хюльдра заметила и без магии.
- Отлично, тогда вам нужно подойти…
- Я могу пойти с вами прямо сейчас?
- Эээ… конечно.
Виндлит помахала рукой озадаченному Крэю, оставшемуся не у дел, и улыбнулась одной из своих самых ослепительных улыбок.
Она спиной чувствовала его взгляд. Но внезапно нахлынувшее желание легкой интрижки уже покинуло её.
«Серьезнее Виндлит, - думала она. - Предстоящая работа сблизит тебя с людьми по-настоящему».
***
Тедерик чувствовал, что голова идет кругом. Он увяз в этом деле, как муха в меду.
Всё казалось очевидным первые два судебных заседания, когда все показания говорили о том, что именно Лассе Мильс убил соседскую девчонку. По версии дознания, во время зимних гуляний, проводящихся на хуторе Йенсенов, Лассе Мильс начал приставать к хозяйской дочери, но получил отказ в весьма грубой манере. Многие свидетели наблюдали эту ситуацию, на которую и опиралась сторона обвинения. По версии следствия, Мильс подкараулил девушку в конюшне и избил. Затем, не проверив, жива ли девушка, улегся спать в стог соломы, сваленной в углу. Он был настолько пьян, что тут же забыл про девушку истекающую кровью. Ночью пропавшей девушки хватились. Лив Йенсен нашли мертвой, а неподалеку, в соломе, спал безмятежно похрапывающий Лассе Мильс.
Судью терзали сомнения: если предположить, что девушку убил Мильс, не слишком ли жестоко он с ней обошелся? Допустим, он успокаивал уязвленное самолюбие, но разве было что-то постыдное в отказе Лив, пусть и высказанного в несколько грубоватой, уничижительной форме? Разве мог отказ послужить причиной такой жестокой мести? Все, кто знал Мильса, утверждали, что он отличался добродушным нравом и никогда не проявлял злости, даже будучи выпившим. К тому же девушка оказалась нетронутой, что сразу отмело предположение, о том, что Мильс не справился со своей похотью.
Дальше больше сомнений – предоставленные стороной обвинения свидетели путались в показаниях, высказывались неуверенно. Посему выходило, что никаких прямых доказательств того, что именно Мильс убил девушку не имелось, как бы обвинению и родственникам не хотелось доказать обратное.
Очередной раз просматривая материалы дела судья заметил вскользь упомянутый свидетельницей эпизод о том, что Лив полюбился жених подруги и она даже смогла обратить его внимание на себя, после чего подруга Лив с ним рассталась. Чем этот случай не повод для мести?
Просмотрев все бумаги еще раз, он сделал вывод, что работа дознавателями проведена недостаточная и принял решение вернуть дело на доследование. Когда Тедерик собрался покинуть суд, надеясь вернуться пораньше в свой городской дом, пришел посыльный и передал письмо из Матенбери.
Тедерик узнал мелкий почерк Эрика. Очень любопытно как идут дела в поместье...
Весенние полевые работы подходили к концу, и управляющий нашел время на написание письма. Эрик излагал свои мысли как всегда обстоятельно и точно. Барон Матенбери в очередной раз отметил, что с управляющим ему невероятно повезло. С Эриком они познакомились в Эренхельме, будучи студентами. Молодой маг сразу запомнился своей неподражаемой манерой пить и устраивать переполох, где бы ни появлялся. Но, когда дело касалось обучения или счета денег проявлял невероятную педантичность.
Тедерик не раз поражался многогранному характеру друга. После скверной истории, когда Эрик, парень из крестьянского сословия воспылал любовью к дочери министра тайной канцелярии, молодой судья позвал способного юношу к себе на службу.Тот неприятный случай с Агнесс полностью перечеркнул жизнь друга. Эрик, одурманенный чувствами, явился к министру просить руки и сердца его дочери. Министр был в бешенстве, и, конечно же отказал простому парню без гроша в кармане, лишенного поддержки знатной семьи (которой у Эрика, разумеется, быть не могло). А так же сделал всё возможное, что бы наглеца отчислили из Академии. Позже выяснилось, что несравненная дочь министра опоила Эрика приворотным зельем, но почему-то в восстановлении в Академии ему отказали. Разочарованный Эрик собрался домой, не желая иметь никакого дела с магией и гнилой столичной верхушкой, так что предложение судьи пришлось как нельзя кстати.
Покончив с воспоминаниями, Тедерик все-таки углубился в чтение.
«…. зерна осталось с запасом. Распорядился отдать хозяйствам, где в зерне испытывают нужду. Часть просушили. Пойдет осенью на корм скоту, а если год неурожайный выйдет и в муку сойдет».
Большую часть письма составлял отчет с множеством чисел. Эти страницы судья читал без особого интереса. Он доверял Эрику, и не считал нужным вникать в ровные столбики прямо сейчас.
Задержал взгляд на нескольких строках:
«Приготовил документы на известный тебе дом. Хотел отдать их этой Виндлит. Дом нашел, девушку нет. Не живет там никто. Утвари нет, постели нет. Пыль лежит многолетняя, сырость. Вот, думаю, не привиделась ли тебе прекрасная дева с перепугу?»
Судья вышел на широкую мощеную улицу, не замечая красоты сверкающего солнечного дня. Куда же она подевалась? Сбежала…
Тедерик испытал досаду и неожиданную тоску.
Он шагал по городу, взирая на все глазами брюзжащего старика. Погода испортилась, поднялся ветер. У собственного дома, стоящего на одной из центральных улиц Эергарда, его настроение окончательно испортилось без видимой на то причины. В дополнение к неожиданному разочарованию его начало терзать чувство вины. Он понимал, почему хюльдра сбежала.
Барон Матенбери резко остановился перед входом. Тряхнул головой. Что за вздор? У него полно дел. К примеру, он по-прежнему не знал, кто заказал его убийство. Вот о чем действительно стоит думать.
Он зашел в дом, стараясь не создавать шум, переоделся в неприметную простую одежду – штаны неопределенного серого цвета и грязно-синего цвета рубаху. Поверх надел тонкую матерчатую куртку. Прицепил короткий плащ с капюшоном и вышел из дома через черный ход.
Он пробирался к окраинам города, стараясь не привлекать к себе внимания. Вскоре оказался на старой узкой улочке. Добропорядочные граждане сюда не заглядывали. Присутствие судьи сочли бы здесь оскорблением, но многие из оскорбленных были не прочь поделиться информацией в приватной обстановке, особенно за небольшие уступки со стороны судьи.
Тедерик воровато проскользнул в сторону закоулка заканчивающегося стеной дома. Переулок был настолько узким, что по нему не проехала бы и телега. Толкнул обшарпанную деревянную резную дверь и проскользнул внутрь.
Скрипучая деревянная лестница выдала его с головой. Он поднимался на второй этаж, минуя маленькие квартирки, из-за дверей которых доносились запахи еды, масляного чада, отголоски ругани и разговоров. На третьем этаже царила тишина. Тедерик открыл окованную железом дверь и оказался в передней комнате, где двое громил играли в кости.
Увидев судью, они оторвались от своего занятия. Появление неожиданного «гостя» не вызвало удивления.
Его провели в большую темную комнату, где на мягком диване, развалившись среди многочисленных подушек, сидел щуплый мужчина средних лет, настолько неприметный, что его лицо не представлялось возможным запомнить с первого раза. Голубые, словно выцветшие глаза, бледная кожа, мышиного цвета волосы ? вот и все, что можно было сказать о нем. Такого встретишь в толпе, ? ни за что не узнаешь. Тедерик полагал, что странный эффект непримечательной внешности Аргус Хейке поддерживал магически. Конечно, судья, за неимением магических способностей, не мог ни подтвердить, ни опровергнуть своих догадок.
- Давно ты не заглядывал, - после коротких приветствий произнес Аргус, чистящий ножом фрукты из Агры лежащие на серебряном блюде. – Видимо, причина у тебя весомая, раз не побоялся быть Штырем прибитым.
Тедерик сел в кресло и усмехнулся:
- А не Штырь ли на меня недели две назад наемников натравил?
Аргус Хейке усмехнулся:
- У Штыря портки тонковаты для подобного. Наслышаны, наслышаны, что тебя гоняли по лесу как белку. Нет. Не наш размах. Но, знаю, что интересуются тобой…
- Кто? – лениво произнес Тедерик.
- Ты же понимаешь … - начал Аргус.
- Понимаю. Не замечу кое-какую контрабанду, проходящую через твои склады из Эергарда в Тропгард.
Аргус Хейке удовлетворенно кивнул:
- Заезжий какой-то о тебе справлялся. Узнавал, что ты за человек, как часто город покидаешь, куда ходишь. Только ребятки чужаков не любят, языком не мелят. Они и от тебя не в восторге, но и перед чужаком душу изливать не станут.
- Как зовут? Как выглядит? Где живет?
Аргус позвал одного парня из передней комнаты:
- Расскажи про заезжего, что про судью выспрашивал.
Блондин задумчиво почесал затылок:
- А чего рассказывать? Ходили в «Пьяного пекаря», подсел к нам, завел разговор. Слово за слово, спрашивает: кто у вас тут верховодит в городе? Слышал, говорит, судья молодой у вас. Ну… поговорили. Только он спрашивает, а себе не сильно говорит, все больше отбрехивается, да отшучивается. А нам смысл языком трепать? Представился он Треном, блондин кареглазый.
Сколько бы судья не задавал вопросов, громила не смог больше внятно ответить ни на один. Никто не знал, где живет залетный искатель удачи и чем занимается.
- Берегись, судья, - предостерег Аргус Хейке, - он ведь не первый, кто тобой интересуется. Месяц назад маг какой-то про тебя узнавал, говорил, что встретиться с тобой хочет.
Тедерик почувствовал подбирающийся к сердцу холод. Никакой маг к нему так и не дошел.
- Если еще что-то узнаешь, дай мне знать, – попросил он близкого врага.
Аргус кивнул. Он рассеянно улыбался, словно беседовал о погоде.
- А магом девка была. Рыжая. Таких ведь немного, правда?
- Правда, – согласился Тедерик.
Судья кивнул на прощание и покинул комнату.
Рыжая. Он знал лишь одну. И она бесследно исчезла примерно месяц назад.
Глава 4
Весь вечер Тедерик думал о том, зачем его разыскивала Агнесс. Сердце болезненно сжималось от тревоги. Он слышал, что она пропала. Покинула Эренхельм, никому не сказав, куда едет. Он и подумать не мог, что она могла его искать. А что если на нее напали из-за него?
Лэри Летвилль всегда славилась вздорным горячим характером. Сбежать от всех было вполне в ее духе. К тому же, зачем кому-то убивать дочь министра тайной канцелярии? Если судья был осведомлен верно, за месяц никто так и не потребовал выкуп, что говорило о том, что если лэри Агнесс не исчезла по собственной воле, то вероятнее всего мертва.
Могла ли Агнесс знать что-то связанное с ним или возможно искала старого друга, чтобы попросить помощи?
Агнесс Летвилль обладала сильным даром эмпатии и слабым даром телепата. Она вполне могла узнать что-то не предназначенное для своих ушей…
Тедерик долго ворочался в своей кровати, лежа на мягкой перине. Какой парадокс! По его ощущениям он лежал на каменистой насыпи. Он с завистью вспоминал ту ночь, которую провел в доме хюльдры. После отъезда в Эергард еще несколько дней он спал великолепно, но спустя неделю пребывания в городе все вернулось в прежнее печальное состояние: барон ворочался во сне, просыпался и подолгу лежал в темноте. Он завидовал самому себе, безмятежно спящему еще недавно.
Едва дождавшись рассвета, судья встал с постели злой и готовый встретить новый день.
Он достал из шкафа черный камзол расшитый серебряной нитью надеваемый им лишь в дни особого настроения. Завидев судью Матенбери в «особом» камзоле, служащие суда пытались не попадать на глаза мрачному начальству, а прислуга городского дома старалась говорить вполголоса и делать привычную работу как можно незаметнее.
Сегодня в ратуше должно было проходить заседание городского совета, и, конечно же, судью там ждали. Барон посещал советы без особого рвения, но, как и к должности любого представителя власти, к должности судьи прилагалось еще множество обязанностей. Многие стремились в совет, считая его инструментом для удовлетворения своих амбиций. Члены совета выбирались магическим голосованием. Лишь несколько мест в совете неизменно были закреплены за судьей, бургомистром и начальником городской стражи. Все остальные раз в несколько лет были вынуждены переизбираться. Борьба за каждое кресло в совете разворачивалась нешуточная.
В полдень Тедерик уже сидел в большом зале совета и лениво следил за тем, как кресла за круглым столом слева и справа от него заполняются уважаемыми людьми города. Прибывающие аристократы и купцы удивлялись раннему прибытию судьи. Обычно он являлся на совет в последний момент. Наверняка многие из них хотели бы обсудить с судьей некоторые личные вопросы, но заметив черный камзол, отбывали восвояси.
