От советников последовал кислый ответ:
-Спасибо, Персиваль.
Персиваль кивнул, вернулся на место. Он выбрал для себя хорошую тактику, делая вид, что искренне желает разобраться в происходящем. Как будто бы не он сам передавал недавно бумаги королю, а тот, можно было не сомневаться, уже передал их кому-то из советников.
-Уважаемые советники, - мягко напомнил Мальт, - согласно параграфу Б, подпункт 2 – закона о Коллегии Дознания, член Коллегии Дознания, имеющий статус дознавателя, имеет право хранить и собирать образцы оружия или яда в качестве коллекции, без применения, если соблюдаются меры безопасности.
-Меры безопасности в данном случае не были соблюдены!
-Все меры были соблюдены. В подпункте три эти меры перечислены – темное место хранения, имеющее навесной замок с ключом без копии. Ключ хранится при хозяине. В протоколе моего допроса, последовавшего через день после самоубийства моей жены, вы можете найти копию документа, подписанного комиссией из трех дознавателей, которые согласились с тем, что место хранения ядов содержалось в соответствии с законом.
«Бюрократическая сволочь» оставалась верна себе. Арахна опустила голову, чтобы скрыть издевательскую усмешку.
Один из недавних членов совета, которого Арахна запомнила за внешнюю схожесть с ненавистным Велесом – такой же громадный и шрамированный западник – Алмос наклонился к ближайшему себе советнику с востока – маленькому и щупловатому, хитроватой наружности – Палу и что-то тихо сказал ему на ухо. Арахна увидела это мельком, но почему-то её горло сдавило удушающей тревожностью…
Палу выслушал, кивнул и задал вопрос Мальту:
-Вы полагаете достаточным подпись трех членов комиссии из числа ваших коллег?
-Я? – Мальт даже удивился. – Это решал не я. Это решала Коллегия Судейства тех дней. Они собрали комиссию из трёх дознавателей, чтобы проверить мое хранилище ядов и пришли к выводу, что все меры безопасности я соблюдал.
-И как же ваша жена тогда смогла добраться до яда?
-Я хоть и дознаватель, но теперь не дознаюсь, - Мальт попытался пошутить. – Те дни прошли. Это не решено было по горячим следам, по свидетельствам и комиссиям. Прошли годы…вы хотите теперь раскрыть это дело? Я не смог. Коллегия Дознания не смогла!
Это было резонно и справедливо. Но на первое обвинение никто никогда и не рассчитывал.
-Ваше второе обвинение – принуждение к признаниям, незаконные пытки и вырывание признаний у подозреваемых, - на этот раз перед советниками лежали бумаги. Арахна скользнула взглядом по своему копированному экземпляру и увидела имена, знакомые ей ещё в должности палача. Она казнила этих людей, она вносила их в отчетный список.
-первое свидетельство от одного из ваших коллег по Дознанию, - объявили Мальту, - я процитирую запись: «Мальт велел не давать спать подозреваемому до тех пор, пока он не признается. Мне полагалось будить любым способом жертву, если она попытается уснуть. Боясь ослушаться, я сделал это». Вторая запись сделана позже и другим дознавателем: «Я спросил у Мальта, нужно ли подать заявление на разрешение пыток в судейство? Но он ответил, что справится сам, чтобы избежать волокиты и бумаг. Через два дня признание было подписано левой рукой К., потому что правая висела кровавой плетью».
По залу прошел ужасный вздох. На этот раз никто к тишине не думал даже призвать. Продолжалось многострадальное дело.
-Запись номер три, от третьего уже человека: «Дознаватель М. сказал, что в тот миг, когда я подпишу протокол допроса, я смогу спокойно умереть, а до тех пор мне не дадут воды и пищи. Но я предпочитаю умереть от голода, чем оболгать свое честное имя!». Запись четыре: «По приказу Мальта мы вывели подозреваемых на мороз без всяких плащей, босыми…»
-Уважаемые советники, - Мальт сам остановил чтение своих обвинений, - при всём уважении – это лишь бумаги! Это свидетельства преступников и дознавателей, что имели ко мне какую-то неприязнь – личную или профессиональную. Есть ли хоть один живой свидетель? Есть ли хоть один человек, который может подтвердить все это?!
Совет удрученно молчал.
-Именно! – Мальт назидательно поднял ладонь. – Все эти обвинения не больше, чем сплетни. Такие ходят о каждом дознавателе или…палаче.
Арахна вздрогнула, снова скользнула взглядом по Мальту и с трудом отвела глаза.
-Все эти обвинения слухи! Они пусты и ничтожны. Я проводил пытки только в том случае, когда Коллегия Судейства удовлетворяла мой запрос о проведении пыток.
И снова – пустое! Записи были красноречивы, но оставались записями. Персиваль собирал их на протяжении лет, но сейчас – после смуты – их владельцы были либо молчаливы от смерти. Либо напуганы.
Но совет, зная, что ничего не добьется, зачитал эти записи. И предъявил это обвинение. Потому что нуждался в том, чтобы сформировать мнение народа. А в народ уйдет каждый из этих слухов.
-Обвинение третье. Выдвинуто против вас бывшей Коллегий Дознания. подстрекательство, шантаж, шпионаж, моральное разложение…
-Выдвинуто накануне бойни, которая привела к возвышению, совершенно справедливому возвышению короля Мираса, да будут дни его долги? – подсказал Мальт, вежливо склонив голову. – Подтверждаю! Каждое подтверждаю. Я подстрекал своих коллег и членов других Коллегий к мятежу, который должен был свергнуть ненавистного всем правителя. Тех, кого я не смог привлечь на свою сторону – я, в случае надобности, шантажировал. Я шпионил. Я морально разлагал… Луал, какие формулировки! Но спросите меня, зачем я это делал? Для чего? Для какой идеи? Я, как каждый из вас, каждый из тех, кто есть в этой зале, ждал прихода к власти короля Мираса. Я служил ему, был ему верным слугой и для этого – да, не спорю – пользовался всеми доступными методами.
-Уважаемые советники! – что-то, что было сильнее Арахны, заставило ее рвануться, она вскочила, и теперь все внимание обратилось на нее. Мальт даже осекся и заметно помрачнел. – То, что вы называете подстрекательством – было прозрением! До той поры, пока Мальт не раскрыл мне глаза на губительное правление прежнего короля, я и помыслить не могла о нем! Подстрекательство ли это? Нет! это предложение сделать что-то настоящее, что-то для справедливости и народа!
Арахна никогда не говорила прежде так звонко, а говоря, ощутила она вдруг, как спадает с ее разума ядовитая болезнь, творящая с ней тошнотворную дурноту. Расступилась всякая пелена перед ее глазами, и она ясно увидела каждое лицо, каждый взгляд…
И смутная догадка о том, как поступить, обожгла её.
-Спасибо, Арахна, - процедили судьи, а Персиваль дернул ее в кресло, заставляя сесть. Он был бледен и напуган. Но Арахна даже не отреагировала на это. Едва она села, как дурнота подступила к ней, но не заволокла полностью, лишь запульсировала мысль…
Мысль, предвещавшая покой!
-Мы учтем ваши слова, - подтвердил Алмос сухо, а Пал, вдруг глядя на нее, обратился к советникам.
-Уважаемый советники, я предлагаю, раз здесь произошло выступление нашей соратницы, пока опустить следующее обвинение и перейти к обвинению, связанному с нею.
Арахна встрепенулась. Персиваль быстро оглянулся, Мальт напрягся.
-Совсем недавно, - продолжал Пал, довольствуясь вниманием, - почтенная наша советница, эта молодая прекрасная девушка попыталась покончить с собой, о чем вы можете прочесть в отчете вызванного советником Персивалем – целителя.
Арахна вцепилась пальцами в сидении кресла. Пальцы заныли, но она не заметила. Лихорадка пришла в ее мысли. Лист между тем прошел среди нескольких советников. А Пал продолжал:
-Как вы видите из отчета нашего целителя, Арахна попыталась покончить с собой с помощью яда, но приняла его неверно, и ее молодость, хвала Луалу, справилась с этим.
-Но причем…- начала сама Арахна, но кому были интересные ее слова?
-Как мы видим – такое же удивительное совпадение, как и у жены Мальта! Учитывая, что Арахна замечена в явном сближении с подозреваемым…
-Подождите! – Арахна попыталась перекрыть нарастающий гул. Откуда вообще выползло это обвинение? Откуда оно явилось? В конце концов, не ее ли это дело? – Это не из-за Мальта! Он здесь не…
Но ее голос тонул. Она вскочила, пыталась обратить на себя внимание, но волнение еще разливалось в зале. Наконец, призвали к спасительной тишине и Арахна, уже охрипнув, повторила, что Мальт здесь не при деле, и вообще – это ее дело.
-Вы советница. Ваша жизнь – дело короны! – мрачно объявили ей. Мальт же, придя в себя (здесь обвинение было и ему в новинку), ответил:
-О произошедшем с Арахной я сожалею. Мне дорога ее дружба и сейчас очень значительно ее заступничество. Я не несу ответа за ее действия…- теперь Мальт мог хотя бы на нее смотреть, не скрываясь. – Как и она не несет ответа за мои поступки.
Это было для Совета. Только для него.
-Чем вы тогда объясните это совпадение, Мальт? – продолжался безжалостный допрос.
-Объясню? – переспросил Мальт, мрачно усмехаясь. – В Мааре ходят яды. Ходят отравители. И самоубийцы. Мне теперь давать ответ за каждую жизнь?!
-Совет считает, что это слишком нарочитое совпадение…
-Это не его вина! – Арахна не могла молчать. – Это всё я!
-А советница Арахна слишком запугана, чтобы давать показания против вас! – добили Мальта.
-Запугана? Я? – возмутилась Арахна. – У меня нет показаний против Мальта. Да, мы расходились с ним во взглядах на…многие вещи, и я не всегда могла бы одобрить его…
-Я никогда не запугивал Арахну! Ваше обвинение абсурдно! – разъярился Мальт. Он вышел из себя. Его вывели, в чем и была, собственно, цель. – Арахна – дорогой мне человек. Она моя соратница, моя любовница…
Мальт осекся и взглянул на Арахну с досадой. Не нужно было сдавать это! Но Арахна не отреагировала на это – слишком была возмущена.
Пришлось вступить и Персивалю. Он снова с силой усадил Арахну в кресло и сказал:
-Уважаемый Совет! Есть отношения человеческие, и мы можем догадываться и предполагать…но закон и правосудие действуют на основе фактов. К фактам относятся свидетельства, признания и улики. А вот домыслы мы можем лишь оставить в себе.
Персиваль и укрепил Совет в их обвинении насчет Арахны, и Мальта вроде бы поддержал, и перед Арахной не оказался подлецом.
-Мы учтем это… обвинение четыре. если уж заговорили про советников. Как объяснить свидетельства о том, что вы – Мальт, имеете отношение к убийству Велеса?
Мальт, не скрывая своего презрения, взглянул на Персиваля. Тот едва заметно пожал плечами.
-У вас есть доказательства? – осведомился Мальт холодно, скрещивая руки на груди. – Или опять бумаги?
-Есть свидетель! – торжественно объявили ему.
В следующее мгновение перед почтенными советниками, дворянами, жрецами Луала – всеми, кто собрался в священной зале закона, предстал совсем тонкий и щупловатый юнец, который, похоже, одурел от присутствия среди стольких значимых лиц.
Это был один из тех, кого Персиваль крепко держал подле себя, манипулировал и разменивал при надобности.
-Ваше имя, ваш возраст, род занятий, семейное положение?
-Э…Гюла. Помощник дознава…трибуна. Девятнадцать. Холост.
-Какого трибуна? – возмутилась Арахна, знавшая, по крайней мере, в лицо, ближайших помощников Мальта.
-Соблюдайте порядок! – призвали ее советники. Арахна возмущенно хлопнула ладонью по столу и замолчала, насупившись.
-Подтверждаю, - согласился Мальт, - какого трибуна? Я вижу его в первый раз. Персиваль, а ты?
Персиваль молчал. Совет пришел ему на выручку:
-Вопросы тут задаете не вы! Мы знаем…
Это было глупо. Слишком нарочито. И верно свидетельствовало о бесполезности защиты.
-Вы знаете Мальта?
-Да, - отвечал Гюла, - я знаю Мальта. Он дал мне и еще нескольким, незнакомым мне людям приказ. Мы должны были подкараулить советника Велеса и убить его.
-Почему вы не донесли на этот приказ? – спросил Пал, хищно вглядываясь в лицо свидетеля.
Мальт возмутился:
-Ложь! Клевета!
Это и было клеветой. Мальт не приказывал, а просил. И не какого-то неизвестного ему Гюла, а Персиваля – профессионала и подлеца, привыкшего выживать среди всех жерновов смуты и интриг.
-Он же законник! – испугался Гюла. – Значит – так надо.
-Вот именно! – торжествовал Пал. – Власть законников, этих проклятых псов, этих волков трибунов дошла до того, что они, прикрываясь законом и своей властью, могут уничтожить кого им только захочется!
-Прошу прощения, - возмутился Персиваль, - вина одного человека не ложится на весь трибун.
Но Пал даже глазом не моргнул:
-Если ваша вина не доказана, не значит, что ее нет!
Это было уже хамством. Арахна снова сорвалась:
-А как насчет вашей вины, господин-советник? Покайтесь! Здесь высший жрец и законники – может, простят!
-Это оскорбление моей власти! – возмутился Пал, - вы, законники, ужасно грубые, и…
-А как насчет власти моих соратников? – подал голос Мальт, услышав в словах пала намек на будущие деяния короны. – Они были оскорблены в присутствии…
-К порядку! – призвали более разумные советники. – К тишине!
-Это фарс и позор! – рявкнула Арахна. – Что за бред? Какое обвинение? Вы взгляните на этого…как его там – Гюла! И на Мальта. Вы думаете, что профессиональный дознаватель, советник и интриган, ставший в первых рядах борьбы за права короля Мираса, побежит за помощью к какому-то хлюпику без роду и племени?
-вы оскорбляете свидетеля! – возмутились за столом. Гюла нервно дернулся.
-Его заставили! – настаивала Арахна. – Я его прежде не видела!
И тут Арахна совершила ошибку, которая коснулась уже не только ее самой – бунтующей против воли короля, мягко указанной им через советников, но и против многих советников:
-Да и когда речь идет о такой сволочи, как Велес – разве мало кто мечтал о его смерти?! Он принудил советницу Атенаис свидетельствовать против графа Сонора, крепко издевался…
-Советница Атенаис, к слову, - подал голос неутомимый Пал, поставившей себе целью утопить как можно больше неугодных ему законников, - тоже покончила с собой.
-Это тоже моя вина? – возмутился Мальт.
-Мы не ставили бы вам это в вину, если бы не свидетельства…вот они…о том, что вы и Велес часто имели встречи.
-Он был советником. Я тоже.
-Значит, не с вашей подачи Ольсен и Лагот, прикрепленные к Патрульному Штабу перешли под работу в Трибунале?!
Какие глубокие воды! Мальт уже и про Велеса думать забыть, а тут еще и вспомнили ему его давние дела. Да, имел он с этим подлецом договоренности, но и убил его тоже чужими руками, со своей же подачи!
-Ольсен, Лагот…- слабо повторила Арахна, поражаясь той низости, из которой сейчас плелось обвинение Мальту.
-Я имел договоренность с Велесом, и она касалась перехода этих двоих под наше…влияние. Мы нуждались в пропагандистах. Ольсен и Лагот зарекомендовали себя на этом поприще. Да, чуть позже они выступили против короля, но до этого?!
-То есть не вы велели убить Велеса?
-Я не имею к этому отношения. Я был рад его смерти. Но не более того.
-Имеет! приказ отдал он! – про Гюла все забыли, однако, он сам не забыл про себя.
-Оговор, - спокойно сообщил Мальт. – Оговор и клевета.
-Что-то много, господин Мальт, вокруг вас клеветы! – заметил с ехидством Алмос. – Там оговорили в пытках, тут в убийстве жены, тут в убийстве Велеса… бедный вы наш!
-На то воля Луала…- сухо отозвался Мальт.
-Спасибо, Персиваль.
Персиваль кивнул, вернулся на место. Он выбрал для себя хорошую тактику, делая вид, что искренне желает разобраться в происходящем. Как будто бы не он сам передавал недавно бумаги королю, а тот, можно было не сомневаться, уже передал их кому-то из советников.
-Уважаемые советники, - мягко напомнил Мальт, - согласно параграфу Б, подпункт 2 – закона о Коллегии Дознания, член Коллегии Дознания, имеющий статус дознавателя, имеет право хранить и собирать образцы оружия или яда в качестве коллекции, без применения, если соблюдаются меры безопасности.
-Меры безопасности в данном случае не были соблюдены!
-Все меры были соблюдены. В подпункте три эти меры перечислены – темное место хранения, имеющее навесной замок с ключом без копии. Ключ хранится при хозяине. В протоколе моего допроса, последовавшего через день после самоубийства моей жены, вы можете найти копию документа, подписанного комиссией из трех дознавателей, которые согласились с тем, что место хранения ядов содержалось в соответствии с законом.
«Бюрократическая сволочь» оставалась верна себе. Арахна опустила голову, чтобы скрыть издевательскую усмешку.
Один из недавних членов совета, которого Арахна запомнила за внешнюю схожесть с ненавистным Велесом – такой же громадный и шрамированный западник – Алмос наклонился к ближайшему себе советнику с востока – маленькому и щупловатому, хитроватой наружности – Палу и что-то тихо сказал ему на ухо. Арахна увидела это мельком, но почему-то её горло сдавило удушающей тревожностью…
Палу выслушал, кивнул и задал вопрос Мальту:
-Вы полагаете достаточным подпись трех членов комиссии из числа ваших коллег?
-Я? – Мальт даже удивился. – Это решал не я. Это решала Коллегия Судейства тех дней. Они собрали комиссию из трёх дознавателей, чтобы проверить мое хранилище ядов и пришли к выводу, что все меры безопасности я соблюдал.
-И как же ваша жена тогда смогла добраться до яда?
-Я хоть и дознаватель, но теперь не дознаюсь, - Мальт попытался пошутить. – Те дни прошли. Это не решено было по горячим следам, по свидетельствам и комиссиям. Прошли годы…вы хотите теперь раскрыть это дело? Я не смог. Коллегия Дознания не смогла!
Это было резонно и справедливо. Но на первое обвинение никто никогда и не рассчитывал.
-Ваше второе обвинение – принуждение к признаниям, незаконные пытки и вырывание признаний у подозреваемых, - на этот раз перед советниками лежали бумаги. Арахна скользнула взглядом по своему копированному экземпляру и увидела имена, знакомые ей ещё в должности палача. Она казнила этих людей, она вносила их в отчетный список.
-первое свидетельство от одного из ваших коллег по Дознанию, - объявили Мальту, - я процитирую запись: «Мальт велел не давать спать подозреваемому до тех пор, пока он не признается. Мне полагалось будить любым способом жертву, если она попытается уснуть. Боясь ослушаться, я сделал это». Вторая запись сделана позже и другим дознавателем: «Я спросил у Мальта, нужно ли подать заявление на разрешение пыток в судейство? Но он ответил, что справится сам, чтобы избежать волокиты и бумаг. Через два дня признание было подписано левой рукой К., потому что правая висела кровавой плетью».
По залу прошел ужасный вздох. На этот раз никто к тишине не думал даже призвать. Продолжалось многострадальное дело.
-Запись номер три, от третьего уже человека: «Дознаватель М. сказал, что в тот миг, когда я подпишу протокол допроса, я смогу спокойно умереть, а до тех пор мне не дадут воды и пищи. Но я предпочитаю умереть от голода, чем оболгать свое честное имя!». Запись четыре: «По приказу Мальта мы вывели подозреваемых на мороз без всяких плащей, босыми…»
-Уважаемые советники, - Мальт сам остановил чтение своих обвинений, - при всём уважении – это лишь бумаги! Это свидетельства преступников и дознавателей, что имели ко мне какую-то неприязнь – личную или профессиональную. Есть ли хоть один живой свидетель? Есть ли хоть один человек, который может подтвердить все это?!
Совет удрученно молчал.
-Именно! – Мальт назидательно поднял ладонь. – Все эти обвинения не больше, чем сплетни. Такие ходят о каждом дознавателе или…палаче.
Арахна вздрогнула, снова скользнула взглядом по Мальту и с трудом отвела глаза.
-Все эти обвинения слухи! Они пусты и ничтожны. Я проводил пытки только в том случае, когда Коллегия Судейства удовлетворяла мой запрос о проведении пыток.
И снова – пустое! Записи были красноречивы, но оставались записями. Персиваль собирал их на протяжении лет, но сейчас – после смуты – их владельцы были либо молчаливы от смерти. Либо напуганы.
Но совет, зная, что ничего не добьется, зачитал эти записи. И предъявил это обвинение. Потому что нуждался в том, чтобы сформировать мнение народа. А в народ уйдет каждый из этих слухов.
-Обвинение третье. Выдвинуто против вас бывшей Коллегий Дознания. подстрекательство, шантаж, шпионаж, моральное разложение…
-Выдвинуто накануне бойни, которая привела к возвышению, совершенно справедливому возвышению короля Мираса, да будут дни его долги? – подсказал Мальт, вежливо склонив голову. – Подтверждаю! Каждое подтверждаю. Я подстрекал своих коллег и членов других Коллегий к мятежу, который должен был свергнуть ненавистного всем правителя. Тех, кого я не смог привлечь на свою сторону – я, в случае надобности, шантажировал. Я шпионил. Я морально разлагал… Луал, какие формулировки! Но спросите меня, зачем я это делал? Для чего? Для какой идеи? Я, как каждый из вас, каждый из тех, кто есть в этой зале, ждал прихода к власти короля Мираса. Я служил ему, был ему верным слугой и для этого – да, не спорю – пользовался всеми доступными методами.
-Уважаемые советники! – что-то, что было сильнее Арахны, заставило ее рвануться, она вскочила, и теперь все внимание обратилось на нее. Мальт даже осекся и заметно помрачнел. – То, что вы называете подстрекательством – было прозрением! До той поры, пока Мальт не раскрыл мне глаза на губительное правление прежнего короля, я и помыслить не могла о нем! Подстрекательство ли это? Нет! это предложение сделать что-то настоящее, что-то для справедливости и народа!
Арахна никогда не говорила прежде так звонко, а говоря, ощутила она вдруг, как спадает с ее разума ядовитая болезнь, творящая с ней тошнотворную дурноту. Расступилась всякая пелена перед ее глазами, и она ясно увидела каждое лицо, каждый взгляд…
И смутная догадка о том, как поступить, обожгла её.
-Спасибо, Арахна, - процедили судьи, а Персиваль дернул ее в кресло, заставляя сесть. Он был бледен и напуган. Но Арахна даже не отреагировала на это. Едва она села, как дурнота подступила к ней, но не заволокла полностью, лишь запульсировала мысль…
Мысль, предвещавшая покой!
-Мы учтем ваши слова, - подтвердил Алмос сухо, а Пал, вдруг глядя на нее, обратился к советникам.
-Уважаемый советники, я предлагаю, раз здесь произошло выступление нашей соратницы, пока опустить следующее обвинение и перейти к обвинению, связанному с нею.
Арахна встрепенулась. Персиваль быстро оглянулся, Мальт напрягся.
-Совсем недавно, - продолжал Пал, довольствуясь вниманием, - почтенная наша советница, эта молодая прекрасная девушка попыталась покончить с собой, о чем вы можете прочесть в отчете вызванного советником Персивалем – целителя.
Арахна вцепилась пальцами в сидении кресла. Пальцы заныли, но она не заметила. Лихорадка пришла в ее мысли. Лист между тем прошел среди нескольких советников. А Пал продолжал:
-Как вы видите из отчета нашего целителя, Арахна попыталась покончить с собой с помощью яда, но приняла его неверно, и ее молодость, хвала Луалу, справилась с этим.
-Но причем…- начала сама Арахна, но кому были интересные ее слова?
-Как мы видим – такое же удивительное совпадение, как и у жены Мальта! Учитывая, что Арахна замечена в явном сближении с подозреваемым…
-Подождите! – Арахна попыталась перекрыть нарастающий гул. Откуда вообще выползло это обвинение? Откуда оно явилось? В конце концов, не ее ли это дело? – Это не из-за Мальта! Он здесь не…
Но ее голос тонул. Она вскочила, пыталась обратить на себя внимание, но волнение еще разливалось в зале. Наконец, призвали к спасительной тишине и Арахна, уже охрипнув, повторила, что Мальт здесь не при деле, и вообще – это ее дело.
-Вы советница. Ваша жизнь – дело короны! – мрачно объявили ей. Мальт же, придя в себя (здесь обвинение было и ему в новинку), ответил:
-О произошедшем с Арахной я сожалею. Мне дорога ее дружба и сейчас очень значительно ее заступничество. Я не несу ответа за ее действия…- теперь Мальт мог хотя бы на нее смотреть, не скрываясь. – Как и она не несет ответа за мои поступки.
Это было для Совета. Только для него.
-Чем вы тогда объясните это совпадение, Мальт? – продолжался безжалостный допрос.
-Объясню? – переспросил Мальт, мрачно усмехаясь. – В Мааре ходят яды. Ходят отравители. И самоубийцы. Мне теперь давать ответ за каждую жизнь?!
-Совет считает, что это слишком нарочитое совпадение…
-Это не его вина! – Арахна не могла молчать. – Это всё я!
-А советница Арахна слишком запугана, чтобы давать показания против вас! – добили Мальта.
-Запугана? Я? – возмутилась Арахна. – У меня нет показаний против Мальта. Да, мы расходились с ним во взглядах на…многие вещи, и я не всегда могла бы одобрить его…
-Я никогда не запугивал Арахну! Ваше обвинение абсурдно! – разъярился Мальт. Он вышел из себя. Его вывели, в чем и была, собственно, цель. – Арахна – дорогой мне человек. Она моя соратница, моя любовница…
Мальт осекся и взглянул на Арахну с досадой. Не нужно было сдавать это! Но Арахна не отреагировала на это – слишком была возмущена.
Пришлось вступить и Персивалю. Он снова с силой усадил Арахну в кресло и сказал:
-Уважаемый Совет! Есть отношения человеческие, и мы можем догадываться и предполагать…но закон и правосудие действуют на основе фактов. К фактам относятся свидетельства, признания и улики. А вот домыслы мы можем лишь оставить в себе.
Персиваль и укрепил Совет в их обвинении насчет Арахны, и Мальта вроде бы поддержал, и перед Арахной не оказался подлецом.
-Мы учтем это… обвинение четыре. если уж заговорили про советников. Как объяснить свидетельства о том, что вы – Мальт, имеете отношение к убийству Велеса?
Мальт, не скрывая своего презрения, взглянул на Персиваля. Тот едва заметно пожал плечами.
-У вас есть доказательства? – осведомился Мальт холодно, скрещивая руки на груди. – Или опять бумаги?
-Есть свидетель! – торжественно объявили ему.
В следующее мгновение перед почтенными советниками, дворянами, жрецами Луала – всеми, кто собрался в священной зале закона, предстал совсем тонкий и щупловатый юнец, который, похоже, одурел от присутствия среди стольких значимых лиц.
Это был один из тех, кого Персиваль крепко держал подле себя, манипулировал и разменивал при надобности.
-Ваше имя, ваш возраст, род занятий, семейное положение?
-Э…Гюла. Помощник дознава…трибуна. Девятнадцать. Холост.
-Какого трибуна? – возмутилась Арахна, знавшая, по крайней мере, в лицо, ближайших помощников Мальта.
-Соблюдайте порядок! – призвали ее советники. Арахна возмущенно хлопнула ладонью по столу и замолчала, насупившись.
-Подтверждаю, - согласился Мальт, - какого трибуна? Я вижу его в первый раз. Персиваль, а ты?
Персиваль молчал. Совет пришел ему на выручку:
-Вопросы тут задаете не вы! Мы знаем…
Это было глупо. Слишком нарочито. И верно свидетельствовало о бесполезности защиты.
-Вы знаете Мальта?
-Да, - отвечал Гюла, - я знаю Мальта. Он дал мне и еще нескольким, незнакомым мне людям приказ. Мы должны были подкараулить советника Велеса и убить его.
-Почему вы не донесли на этот приказ? – спросил Пал, хищно вглядываясь в лицо свидетеля.
Мальт возмутился:
-Ложь! Клевета!
Это и было клеветой. Мальт не приказывал, а просил. И не какого-то неизвестного ему Гюла, а Персиваля – профессионала и подлеца, привыкшего выживать среди всех жерновов смуты и интриг.
-Он же законник! – испугался Гюла. – Значит – так надо.
-Вот именно! – торжествовал Пал. – Власть законников, этих проклятых псов, этих волков трибунов дошла до того, что они, прикрываясь законом и своей властью, могут уничтожить кого им только захочется!
-Прошу прощения, - возмутился Персиваль, - вина одного человека не ложится на весь трибун.
Но Пал даже глазом не моргнул:
-Если ваша вина не доказана, не значит, что ее нет!
Это было уже хамством. Арахна снова сорвалась:
-А как насчет вашей вины, господин-советник? Покайтесь! Здесь высший жрец и законники – может, простят!
-Это оскорбление моей власти! – возмутился Пал, - вы, законники, ужасно грубые, и…
-А как насчет власти моих соратников? – подал голос Мальт, услышав в словах пала намек на будущие деяния короны. – Они были оскорблены в присутствии…
-К порядку! – призвали более разумные советники. – К тишине!
-Это фарс и позор! – рявкнула Арахна. – Что за бред? Какое обвинение? Вы взгляните на этого…как его там – Гюла! И на Мальта. Вы думаете, что профессиональный дознаватель, советник и интриган, ставший в первых рядах борьбы за права короля Мираса, побежит за помощью к какому-то хлюпику без роду и племени?
-вы оскорбляете свидетеля! – возмутились за столом. Гюла нервно дернулся.
-Его заставили! – настаивала Арахна. – Я его прежде не видела!
И тут Арахна совершила ошибку, которая коснулась уже не только ее самой – бунтующей против воли короля, мягко указанной им через советников, но и против многих советников:
-Да и когда речь идет о такой сволочи, как Велес – разве мало кто мечтал о его смерти?! Он принудил советницу Атенаис свидетельствовать против графа Сонора, крепко издевался…
-Советница Атенаис, к слову, - подал голос неутомимый Пал, поставившей себе целью утопить как можно больше неугодных ему законников, - тоже покончила с собой.
-Это тоже моя вина? – возмутился Мальт.
-Мы не ставили бы вам это в вину, если бы не свидетельства…вот они…о том, что вы и Велес часто имели встречи.
-Он был советником. Я тоже.
-Значит, не с вашей подачи Ольсен и Лагот, прикрепленные к Патрульному Штабу перешли под работу в Трибунале?!
Какие глубокие воды! Мальт уже и про Велеса думать забыть, а тут еще и вспомнили ему его давние дела. Да, имел он с этим подлецом договоренности, но и убил его тоже чужими руками, со своей же подачи!
-Ольсен, Лагот…- слабо повторила Арахна, поражаясь той низости, из которой сейчас плелось обвинение Мальту.
-Я имел договоренность с Велесом, и она касалась перехода этих двоих под наше…влияние. Мы нуждались в пропагандистах. Ольсен и Лагот зарекомендовали себя на этом поприще. Да, чуть позже они выступили против короля, но до этого?!
-То есть не вы велели убить Велеса?
-Я не имею к этому отношения. Я был рад его смерти. Но не более того.
-Имеет! приказ отдал он! – про Гюла все забыли, однако, он сам не забыл про себя.
-Оговор, - спокойно сообщил Мальт. – Оговор и клевета.
-Что-то много, господин Мальт, вокруг вас клеветы! – заметил с ехидством Алмос. – Там оговорили в пытках, тут в убийстве жены, тут в убийстве Велеса… бедный вы наш!
-На то воля Луала…- сухо отозвался Мальт.
