-Ты знаешь песни? – нарочито сурово спросила Моргана, собирая заново растрепавшиеся волосы.
-Только одну, - отозвалась Тамлин, и, не дожидаясь приказа…просьбы(?) запела:
-Я заплела сказки в косу, придумала историю до конца, но как не смотрела я высоту, так и не увидела ангелов глаза…- тихо пропела Тамлин. Она была слишком увлечена Мордредом, а Ланселот и Гвиневра – друг другом, чтобы заменить, как изменилось лицо Морганы, внезапно узнавшей в песне Тамлин напевы своей собственной.
«Это конец» - отчетливо подумалось Моргане.
***
-Приказом его королевского величества Мелеаганта де Горра, принца Северных земель, короля Камелота, предводителя бриттов…
Гвиневру качнуло от страха. Она судорожно огляделась – Артура не было, его спрятали, чтобы никто не знал, что король Пендрагон уцелел. Она стояла перед королевским троном, на который больше не имела права, лишенная короны, без которой голова словно бы опустела, стояла по левую руку от Морганы, также без короны, облаченную в скромную мантию.
Им больше нельзя показывать своего происхождения. Слишком жадны глаза толпы. Слишком любят рвать на куски павших. Слишком любят запинывать каблуками в грязь слабых.
-Артур Пендрагон, погибший в результате народного восстания…
Ага…погибшего. Мелеагант слишком жесток, чтобы убивать его. Он сохранит ему жизнь, позволяя видеть, как растет его сын, его убийца, как правит на его троне другой человек.
И пусть это ложь, про смерть Артура! – пусть тысячу раз неправда, как страшно стоять и слышать эти слова. Гвиневру снова качнуло. Моргана подхватила её за руку, незаметно? Нет, не вышло. Заметили, увидели, зашептались.
Поруганные женщины…поруганные за другого, принимающие, без тени скорби и сожаления боль и поругание за другого. Того, кто обижал их, того, кто любил их. Странная усмешка судьбы!
-Низложен в посмертии. Его дети, как законные, так и незаконные…
Издевательство открытой степени над Морганой. Но без этого их не отпустят. Не отпустят, если не увидят, что им больно. Мелеагант щадит их, не щадя Артура, который точно знает, как приходится его жене, пусть и изменнице, так и его сестре.
-Лишаются любого права на престол Камелота, как и следующие поколения.
Ожидаемо, браво, легко. Легко порвать нить династии, но нелегко ощутить это. Как смотреть на Мордреда, зная, что он мог бы быть королем?!
-Жена Артура Пендрагона Гвиневра дочь Леодогана Кармелида, пострадавшая от действий узурпатора Камелота Артура Пендрагона, обманом взятая им замуж, - Гвиневра шумно вздохнула, но Моргана слегка сжала её пальцы своими, напоминая, что надо держаться, что до свободы немного, лишь пара ходов, еще каких-нибудь несколько часов унижений и пытки.
-Отбывает вместе со своим больным отцом Леодоганом в своё герцогство, где вольна распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.
«Спасибо» - едва не выдыхает Гвиневра, но Моргана ногтями царапает ей руку и бывшая королева только склоняется в уничтожающем её последние королевские черты поклоне.
-Её отбытие состоится после коронации короля Мелеаганта…- добивает приказ.
Моргана мысленно поаплодировала Мелеаганту. Глупо было полагать, что он позволит несостоявшейся жене уйти, не оставив ей памяти о своем триумфе.
-Ей дозволено взять с собою верных слуг, вещи и все, что она посчитает нужным и памятным, - тут же милость. Милость поверх соли, нанесенной тонкой полоской на кровавую рану. Как это в духе Мелеаганта!
-Сводная сестра Артура Пендрагона, Моргана, по происхождению Корнуэл, пострадавшая от действий узурпатора Камелота Артура Пендрагона, удерживаемая им при дворе с помощью шантажа и лжи…
Она отдала свой титул Ланселоту, зная, что больше не появится в своем доме, зная, что исчезнет с Артуром и сыном, но все равно в нее ткнули происхождением.
-Отдавшая свой титул рыцарю Ланселоту Озерному, - насмехается приказ, - также отбывает в любое угодное ей место с вещами, которые она сочтет нужными взять, с людьми, которые принадлежат к ее свите и своим сыном…
Милость вполне ожидаемая. Моргана выдыхает и едва заметно улыбается. Она свободна. Она, Артур и…
-Сыном от графа Уриена Мори.
Воздуха не хватает. Моргана оглядывается, решив, что ослышалась. Но нет. Те, кто слышали скандалы между Артуром и Морганой, выяснения, чей сын Мордред и знающие, что от Артура, принимают новость так, что словно всегда знали, что Мордред от крови Уриена Мори. Еще бы! Скажи от имени короля, что Мордред – сын Артура и Моргану разорвут вместе с ним так, что никто не сможет их защитить.
-Король рекомендует несостоявшейся жене графа Уриена Мори отправиться вместе с сыном, который наследует титул графа Мори и земли, в графство Мори, под защиту короны.
Моргана по-настоящему упала на колени, не в силах сдержать благодарность. Гвиневра рухнула рядом, чувствуя, как огромная гора падает с ее плеч – она переживала за ребенка не меньше, чем Моргана, ей самой хотелось быть матерью, но она не знала о том, что никогда уже не сможет из-за того выкидыша…
О котором впрочем, она тоже не знала.
Гвиневре удавалось жить странную жизнь. Она не знала о многом, доходя до этого интуитивно. Она желала детей, но ей почему-то казалось, что она не сможет их иметь. Не зная причины, Гвиневра поняла это…
Кто-то засуетился, поднял обеих женщин с пола, удержал…
-Леди Моргана, получает титул графини Мори и называется другом короны и короля. Она может отбыть со своим сыном в графство после коронации короля.
-Спасибо, - шепчет Моргана, не зная, слышит её Мелеагант или нет. Его лицо остается бесстрастным, пока зачитывают его же приказы, но во взгляде бушует огонек, который прекрасно показывает, что все он слышит! Или, во всяком случае, предполагает.
-Особо отличившиеся рыцари, военачальники и министры…
Следует список имен, Моргана почти не слушает, пытаясь унять внутреннюю дрожь, пытаясь понять, как возблагодарить небо за такой дар, но и её, и Гвиневру вырывает из странного суматошия имя Ланселота.
-Отдельно отмечается деятельность Ланселота Озерного, оказавшего королю Мелеаганту де Горру неоспоримую помощь в освобождении Камелота от власти узурпатора Артура Пендрагона…
Обе посмотрели, не сговариваясь, на Ланселота, ожидавшего своей участи.
-Титул герцога Корнуэл остается за вами. Также вы вольны отбыть в свое герцогство и нести свою службу короне там.
Слава богам! Слава богам! Ланселот отделался легко.
-Его отбытие возможно после коронации короля Мелеаганта.
Тоже ожидаемо, но хоть так. Гвиневра уже может дышать спокойнее.
И снова имена. Кого в тюрьму, из поддержки Артура, кого к наградам… но снова удар. На этот раз, совсем неожиданный, совсем резкий, непредсказуемый и болезненный.
-Советника Артура Пендрагона, покойного друида Мерлина…
Моргана обратилась вслух и даже перестала дышать, так взволновало её имя Мерлина, имя, о котором, она, к стыду своему, в эту минуту даже и не думала. Зато он думал! Мелеагант не забыл своего наставника, вопрос – какую милость он ему оставил?
-Приказом короля Мелеаганта де Горра, принца северных земель…
«Да говори уже!» - едва не заскрежетала зубами Моргана, не выносившая подобных игрищ, но понимающая, почему Мелеагант их затевает.
-Считать жертвою обмана Артура Пендрагона и министром, действовавшим на благо Камелота, поплатившегося за это собственной жизнью. В каждую следующую годовщину его смерти будут проводиться поминальные службы, в дань уважения и…
Моргана почувствовала, как сердце её упало куда-то вниз. В эту минуту она почти любила Мелеаганта…
А через еще пять минут и вовсе была готова расцеловать его.
-Погибших в боях, введенных узурпатором Артуром Пендрагоном в заблуждение и дурман супругов Гавейна Оркнейского и леди Вивьен Номиэр похоронить с почестями, достойными высших советников Камелота.
-Он велик,- прошептала Гвиневра со слезами на глазах, - он милосерден…
-Леди Эллен, погибшую за несколько дней до низложения узурпатора Артура Пендрагона, причислить к лику святых великомучеников под именем Елены…
Моргана, стоящая теперь в стороне от Мелеаганта, в толпе, невольно охнула от удивления, она поняла, насколько сильно отстает в стратегии от Мелеаганта. Она не просчитала, что народ еще помнит зверское убийство девушки, и что за такое почитание её памяти народ начнет боготворить короля.
-Графа Уриена Мори, погибшего от злодеяний узурпатора Артура Пендрагона…
Это было тоже ожидаемо. Мелеагант никогда не обошел бы вниманием своего названного брата! Никогда и ни за что.
-Возвеличить в камне и в зале Памяти Героев. Годовщина его смерти – день поминальных служб по графу Уриену Мори.
Шепоты, взгляды…и громогласное:
-Славься! Славься, посланный богом и небом король!
И Моргана, неожиданно для себя подхватывает это «Славься» и Гвиневра подхватывает его тоже, не зная, что Моргана тоже кричит восхваления. И все будто бы сходит с ума, теряет разум.
И посреди всего это безумия остается спокойным и хладнокровным Мелеагант. он здесь царь и бог. Он здесь милость и кара. Он здесь…на престоле Камелота.
Часть 59
Моргана не сразу отреагировала на стук в дверь…в самом деле – те, кому действительно сейчас было дело до павшей сводной сестры короля, могли войти и без всех этих церемоний. К чему заставлять её распрямляться, откладывать в сторону многотомник «Пособник чародея» и обращать свой взор на дверь? Какая, черт возьми, сила, должна была ещё прийти и требовать её ответа? Разве она, Моргана, по-прежнему, ещё что-то решает?
Но когда стук повторился, Моргана с раздражением отшвырнула в сторону книгу, распрямилась, позволяя волосам свободно распасться по плечам, и обернулась к двери, явно с ненавистью ко всему сущему.
-Можно? – в проеме возник Ланселот, с самым смущенным видом. Странно, что ещё могло смутить рыцаря? Меньше трёх часов назад ему открыто сказали, что он может убираться прочь, что он предал Артура и получил за это все свои блага…
Что ему еще надо?
-Нельзя, - раздраженно отозвалась Моргана, но от двери отвернулась, стараясь не глядеть на входящего Ланселота.
-Я зашёл…- всё в том же смущении начал рыцарь, но Моргана перебила его:
-Вижу!
-Чтобы узнать, как ты, - спокойно закончил рыцарь, который, судя по всему, успел нарастить броню против всех её глупых и нарочитых грубостей.
-Вешаться не собираюсь, - процедила Моргана, не удостаивая Ланселота взглядом, попыталась схватить «Пособник чародея», но книга выскользнула из непослушных пальцев прямо на пол и фея рухнула в кресло. Почему-то именно это доконало её. так бывает, убеждалась она много раз, когда терпишь и терпишь, когда хоронишь чувства и эмоции, а потом из рук падает книга, или разгибается уголок странички и это становится последней каплей, чаша терпения переполняется и хочется орать…
Выть от бессилия, сидеть, раскачиваясь, из стороны в сторону.
Ланселот не то угадал её настроение, не то его тоже раздражала эта валяющаяся на полу книга, но он наклонился за ней, швырнул в сторону, слегка удостоив её взглядом, и неловко коснулся плеча Морганы, не то, пытаясь хлопнуть её, не то погладить.
-Шёл бы ты…к Гвиневре, - ядовито произнесла фея, отодвигаясь. – Ей сейчас тяжело.
-У неё есть леди Тамлин, забота об отце и она справится, - отозвался Ланселот. – А вот ты…
-У меня есть Артур! – порывисто выдохнула Моргана и закрыла лицо рукавом, понимая, что имя Артура не только не может её защитить, как не могло защитить никогда, а напротив, уязвляло.
-И я тебе сочувствую, - помедлив, сказал Ланселот, присаживаясь на подлокотник кресла, не заботясь уже о сохранности мебели. – Но мир прекрасен даже в разочаровании. Моргана, мы выжили!
-Ты будешь жить, - Моргана отняла руку от лица, - Гвиневра будет жить. А мы с Артуром и Мордредом будем не жить, а существовать. Ты слишком молод, чтобы понять эту разницу. Но однажды, если звёзды не сжалятся над тобою, ты поймёшь.
-На мою долю не выпадало столько, сколько выпало на твою, это правда, - Ланселот не спорил. – Но это не значит, что я совсем ничего не понимаю. Тебе больно – ты потеряла всё, и что хуже – на этом не кончились твои потери. Ты любишь Артура и будешь любить его, даже если будешь знать, что будет дальше.
-Пошёл бы ты…к Гвиневре! – уже более яростно повторила Моргана, отказываясь отвечать прямо на его слова.
-Моргана, - он заговорил мягче, бросил взгляд в окно. – На улице сегодня жгут трупы. И жгут всю ночь. за Артура было мало заступников, но он были и это позволило многим свести личные счеты. Ни ты, ни Артур, ни Мордред не находитесь в числе этих трупов. Вы не стоите на площади, сжигая тела, вы не стоите в числе монахинь и плакальщиц, вы не стоите в числе тех, кто прощается с теми, кого сегодня оставила жизнь. У вас начинается новый день. Ты можешь чувствовать, что ты предала Артура, предала своего сына и саму себя, но Артур мог погрузить весь Камелот в этот самый погребальный костёр, всех монахинь свести до плакальщиц, и всё, что оставалось…
-Замолчи! – резко потребовала Моргана, снова прячась от света и слова.
-Нет, договорю, - возразил Ланселот. – Ты стала в числе тех, кто спас народ от заведомой погибели. Ты не посчиталась ни с любовью, ни с кровью. Ты должна ликовать, потому что народ будет жить, благодаря тебе.
-И тебе, - ядовито напомнила Моргана, но яд этот носил характер слабого укола.
-И мне, - устало улыбнулся рыцарь, и только сейчас Моргана сообразила, что он, скорее всего, очень устал, не меньше, чем она сама.
-Что…что там происходит? – спросила фея нерешительно, с тревогой оглядываясь на окно. Сама она подойти боялась. Даже несмотря на то, что Мелеагант объявил её к рассвету несостоявшейся женой названного брата, а её сына…сына греха – сыном графа Уриена Мори, она боялась, боялась народного гнева, а что хлеще – собственной совести, ведь в числе тех, кто сегодня жил на площади, а казалось, что жил там весь Камелот, были те, кто знал, что Моргана – предатель.
-Трупы жгут, славят Мелеаганта и новый порядок, - Ланселот проследил за её взглядом и ответил как можно будничнее, стараясь, чтобы в его голосе не было дрожи. Ни к чему фее знать, что там творится на самом деле. Трупы, и в самом деле, жгут…
Только вот трупы те – это не те, с кем сводили счеты. Ланселот уже понял, что частично – это уже гвардия Мелеаганта, которая видела его восхождение и которая должна была умереть. Мелеаганта правда славят, но больше того – злословят об Артуре и прикидывают. Как бы поквитаться, если не удалось с королём, то хотя бы, добраться до его жены, сестры и…ублюдка.
Моргана поднимает голову, прислушиваясь к шуму на улице. Это удивительный шум! Такой шум бывает только в первый рассвет после переворота. Трещат погребальные костры и звучат песни, колокола звонят, не переставая, словно от этого зависит жизнь королевства! И ветер затихает, отдает свои права безумной толпе. Сейчас будут погромы, сейчас будут танцы и кровавая толпа станет праздной, и обратится огромным зверем…
Тысячи рук, тысячи ртов и глаз сплетут ужасное чудовище, которое будет терзать врагов нового короля. Артур не мог дать идеи народу, идеи кровавой, в которой он так нуждался. Идеи смерти. Артура нельзя было полюбить или возненавидеть, народ забыл о нем и презрел, заранее облек в саван.
