-Он спаситель! – вспыхнула Акен. – Вы поймете это.
Перед мысленным взором Эды, снова заметавшейся, было, в истерике, мелькнуло лицо Гилота. Она представила, как вел бы себя он, оказавшись в ее положении и про себя обругала всю свою жизнь и каждый из поступков. На ее месте! да Гилот никогда бы не оказался на ее месте! он-то не такая доверчивая идиотка, как она!
А ведь гилот учил не верить. А ведь Гилот учил всегда быть настороже.
Ладно. Ладно, хорошо. Вдох-выдох.
-Я есть хочу, - пожаловалась Эда, решив расположить к себе Акен и подобраться с другой стороны. –И…в туалет.
-Еду вам сейчас принесу, - ответила спокойно девушка, - а в туалет…вас отведут люди Альбера.
-Чего? – Эда снова взбесилась. – Какие люди? Развяжите меня!
-Вы сбежите или вынудите вас покалечить, - возразила Акен. – Указание Сковера было четким.
-А…как тогда? – Эда даже посерела.
-Вас отнесут и вам помогут, - пожала плечами Акен. – Не переживайте, не обидят. Сейчас, я позову.
-Нет! – заорала Эда и закашлялась, не рассчитав, все-таки, насколько пересушено ее горло. Увидев, что Акен нахмурилась, Эда прокашлялась и попыталась пояснить как можно мягче: - я подожду Сковера. Он скоро вернется?
-Через полчаса или час, - глянув в окно, сказала Акен. – Но он может подняться сначала к Альберу.
-А ты можешь попросить его, чтобы он зашел ко мне? Что я хочу его видеть…- слова давались тяжело. Во-первых, из-за положения. Во-вторых, из-за пересушенного горла. В-третьих, из-за того, что видеть Сковера Эда хотела лишь с одной целью – узнать, что произошло и убить его.
-Могу, - согласилась Акен. – Дать вам воды?
-Да, пожалуйста.
Акен покорно подошла к ней с чуть потертым кувшином, рывком, не особенно церемонясь, подняла голову Эды и напоила ее водою. У воды был металлический привкус, дрянной, но Эда с жадностью проглотила несколько больших порций, и только потом благодарно откинулась на подушку.
-Вы не переживайте, - повторила Акен, стоя над нею с кувшином, - вы просто не понимаете пока своего блага.
-Акен? – позвала Эда, пытаясь приподнять голову, и Акен, неверно истолковав ее жест, снова склонилась над нею с кувшином, - нет, я не об этом, спасибо. Акен, скажи мне честно… что на улицах? Я все равно узнаю. Просто…
Лгать Эда умела плохо. Во всяком случае, Гилоту. Но сейчас она и лгала, и нет. Она не знала, как поступить и не знала, кто и что ей поможет, а потом обращалась к тому, что могла придумать в таком состоянии.
-Просто когда Сковер придет, он ждет от меня уже определенной реакции. А я ничего не знаю. И я хочу сократить время. Сберечь. У него ведь много дел?
Но зато Эда была сейчас наблюдательна. Она заметила румянец на щеках девушки, когда она говорила о Сковере, еле-еле заметное придыхание в голосе ее и поняла, что Сковер Акен дорог. Нужно было воспользоваться.
-Ну…- Акен колебалась. Уже хороший знак.
-Это для него! – умоляла Эда. Ожидание без правды было в тысячу раз хуже любых веревок.
-Ладно! – сдалась Акен. – Король мертв. Многие его люди тоже. На улицах – новый мир. Время королей прошло.
-Чего-чего? – Эда едва сдержалась от ругательства. То, что король мертв и его люди (тревожно за Гилота и друзей из Дознания, но еще объяснимо), ожидаемо… - Как это «время королей прошло»?
-А вот так! глаза Акен полыхнули жутковатым блеском. – Сковер – один из тех, кто строит новый мир. Мир без королей! Он борется против герцога Лагота, принявшего корону.
-А? – по отдельности каждое слово было Эде еще понятно, но все вместе образовывало жуткую кашу. – Какого…
Но Акен неожиданно осеклась, настороженно обернулась на дверь, как будто бы услышала что-то и, бросившись к столику, оставила кувшин, а затем вылетела из комнаты, сообщив на бегу:
-Всё будет хорошо! Не переживайте.
-Эй-эй! – попыталась остановить ее вконец растерянная Эда, но Акен уже скрылась в дверях. Всё, что осталось Эде, выругаться в голос и шепотом спросить, не обращаясь ни к кому: - Луал и Девять Рыцарей его, что я пропустила? Что происходит…
-Как это, они отказываются мне подчиняться? – взревел герцог Лагот, яростно буравя взглядом своего советника. Вернее, не своего, а королевства, но, учитывая, что Сковер предал Лагота и не повел к нему людей и совет с предложением принять корону, а начал творить что-то невообразимое, что привело оставшихся министров к единственному решению – назначить пока Лагота преемником короля Вильгельма, советники были его.
Но в то же время – он был их.
-Я – законный супруг принцессы Вандеи! – бушевал герцог, который не мог отойти от предательства Сковера и части своих людей, на которых так рассчитывал. Подлец Альбер…продажная крыса! Что ему сдались эти люди? Какого черта происходит в его! теперь уже его землях? Какой «конец королей» они там себе придумали? Подлецы! Мерзавцы! Сжечь, всех сжечь! Смеяться…как они смеют так издеваться над ним, над его…
-Принцесса Вандея, к слову, ваша милость, - чувствует себя также? – осторожно заметил еще один министр - Леа, замещавший прежнего, преданного королю Вильгельму, и убитого там же.
Принцесса Вандея рыдала над телом отца уже второй день. Короля еще не успели захоронить, а принцесса, под строгой охраной, не могла оторваться от своей скорби. Она отказывалась от еды, и скорбь заполняла все ее существо. Вандея не следила за тем, что происходит в ее королевстве, и не знала, что за два дня от Божественной клятвы, где она стала женой герцога Лагота и от смерти отца тем же вечером, мир, каким она его знала – изменился. Вернее, изменяться он начал давно, просто закачался так быстро и так скоро, что она не успела просто, утопая в своих слезах, заметить это.
Всё существо ее стало единым сосудом для боли – большей утраты она не знала прежде. И помолиться ей было не с кем – Кенота взяли, но принцесса не знала этого, как и не знал, на самом деле, герцог Лагот – ее супруг, куда Сковер, предавший его, увел жреца. Храм Луала и Девяти Рыцарей его, опустел. Был назначен новый Высший жрец, но он заседал в Совете и Вандея еще не видела его.
Перед Божественной клятвой она написала письмо своей сестре Катерине, жившей со своим супругом – принцем, за морями, где рассказывала о том, что судьба ее скоро сделает женою герцога Лагота. А прошлым вечером Вандея едва-едва нашла в себе силы написать новое письмо сестре, в котором сообщила о том, что их общий отец мертв. Письмо второе было более туманным и чернила то тут, то там расплывались от слез, но Вандея просила отправить это письмо, а сама молилась, молилась перед алтарем, подле тела отца…
Письмо не было отослано. Сейчас министр Леа извлек это письмо перед Советом, и показал его из своих рук соратникам.
-Ваша милость…- заговорил он, но Лагот разъярился:
-Я – король!
-Еще нет, - возразил уже другой советник – Моро. – Есть старшая дочь. Она и ее супруг по праву наследуют трон. Просто, в их отсутствие…
Черная злоба бросилась в голову Лаготу. Он знал, что есть старшая сестра и ее супруг, но это было за морем. Расчет был на то, что после смерти Вильгельма народ выкрикнет имя своего спасителя – Лагота и тогда притязания Катерины и ее мужа на трон не будут иметь силы. Но Сковер и его мерзкая шайка…
-Да, да…- Лагот овладел собою, смущенно улыбнулся, - но в их отсутствие я ведь король?
Советники переглянулись. Решаться никто не хотел.
-Ваша супруга, почтенная принцесса, - продолжал Леа, - написала письмо сестре. Как видите, я не отослал его, в чем честно признаюсь.
-Это почему же вы так поступили? – возмутился новый Высший Жрец – Кровер.
-Я хотел спросить у Совета, - не стал таиться Леа и поднялся с мечта. – Дозвольте мне сказать? Спасибо. Наш король – любимый всеми король Вильгельм умер на пиру.
Смешок. Неопределенный, но настороженный.
-Да! – воскликнул с горячностью Леа. – Я думаю, что сердце короля не выдержало той радости, свидетелем которой он стал – его младшая дочь дала Божественную Клятву герцогу Лаготу – человеку достойному во всех смыслах этого слова. Господа, почтенный Совет! Может быть, король Вильгельм и был на высоте в начале своего правления, но, мы не можем отрицать, что на нашу долю выпали дурные времена.
Леа обвел всех взглядом, призывая не согласиться. Совет молчал. Правду знали все.
-Да, это скорбно, но Совет не может спорить с тем, что мы познали голод и непомерный налог, неповиновение на юге, и даже утрату наших торговых соглашений с некоторыми землями только в правление нашего короля. И всё это время с нами был герцог Лагот!
Леа торжественно указал на герцога, который даже вздрогнул от неожиданности.
-Этот человек содержал все больше и больше наши земли, привозил к нам хлеба и поставлял своих людей, он сам шел в бой за наше королевство, хоть и имел возможность отречься от этого. Итак…герцог Лагот, в конце концов, и король решили заключить союз, союз политический и символично – брачный. Герцог, пришедший спасителем, по замыслу короля, должен был стать продолжателем его дел…
Леа перевел дух, давая возможность советникам осознать сказанное.
-А Катерина? – продолжал он после недолгой паузы. – Старшая дочь короля? Что до нее? что мы знаем о ней? Что мы знаем о ее супруге? Они живут за морями и неизвестно еще – кому служат! Неизвестно, предана ли принцесса Катерина делу своего отца, неизвестно! А герцог Лагот был на виду у нас много лет…
-Вы что предлагаете? – грозно спросил Моро. – Отдать престол в обход старшей дочери – младшей?
-Ни в коем случае, - улыбнулся Леа. – Мы – Совет. Мы можем только поддержать… я предлагаю не отправлять письмо с известием о смерти отца к принцессе Катерине.
-Она все равно узнает! – возразил Моро.
-Это же ее отец! – это уже влез еще один советник – Арон.
-У трона нет сестер, братьев, мужей, отцов и дочерей! – жестко возразил Жрец – Кровер. – Есть Луал и Девять рыцарей его, стерегущие королевство и есть правитель.
-Да, - перехватил инициативу Леа, - принцесса Катерина узнает все. и она захочет престол. Но нам нужно время. Сейчас неспокойно. Часть горожан ушла в странную оппозицию, и выкрикивает бред, что время королей прошло. Гильдия торговцев отказывается подчиняться трону, говоря, что власть идет от народа, а трон пора уже и свалить. Да, неспокойно снова на юге – и нам сейчас разборки с принцессой не нужны. Нам нужно время.
-Что вы предлагаете? – жестко спросил Лагот. Ему начинал нравиться этот министр, действовавший явно с симпатией к герцогу.
-Я предлагаю не сообщать принцессе о смерти ее отца, - ответил Леа. – Также я предлагаю действовать с народом…жестко.
-Что вы имеете в виду? – в тихом ужасе спросил Моро.
-Предателей надлежит наказывать! – наставительно промолвил Леа. – Тех, кто отошел от присяги королю и трону, можно назвать предателями. Всякий, кто отказывается подчиниться, должен быть убит.
-Безумец! – Моро вскочил со своего места так резво, что его собственное кресло упало на пол с грохотом. – Вы говорите о своем же народе!
-Не безумец, а спаситель! – возразил Леа. – Народ не сможет нести власть самому себе. Народу нужен пастырь! Потому они и создали трон. Потому народ и нуждается в лидерах! Отдай народу власть и он начнет резать глотки сам себе. Я действую из милосердия к нему, к народу.
-Вы предлагаете лить кровь? – уточнил Лагот.
-Сегодня ночью, - взглянув ему в глаза, ответил Леа, - толпа горожан, возглавляемая неким…поэтом Ронаном, растерзала юного стражника вашей милости. Знаете, в чем была его вина? Он пытался не пустить их в хлебный амбар. В ваш хлебный амбар! Да, господа, я предлагаю лить кровь. Они льют ее, не думая. Они пьяны от крови и от власти и нам нужно привести их в чувство. Не забывайте – вокруг нас вражеские земли. Даже прикидываясь нашими союзниками, они остаются нашими врагами! Стоит им почуять, что у нас волнения, прознать о наших бедах – они накинутся на нас, и мы будем под гнетом оков.
Совет молчал, обдумывая, и даже Моро застыл в немой скорби.
-Я понимаю вас, - Леа взглянул прямо на Моро, понимая, что тот – главный оплот сопротивления его словам, - эта идея тошнотворна и мне! Но мы должны жертвовать десятком жизней, чтобы спасти сотни и сотней, чтобы спасти тысячи. Поймите, мне тоже противна эта мысль. Я предлагаю лить кровь с умом, хотя и понимаю, что все равно пострадают невинные, но я пытаюсь сократить их число до минимума.
-Как? – одними губами спросил Моро. В словах Леа был смысл. И от этого было еще хуже.
-В каждом движении есть лидер. Устранить их – движение расколется, начнется борьба за власть, и мы их сомнем. Всех! к примеру – торговая Гильдия плевала на политику. Они дельцы. Их задача – деньги. Борьба им не нужна, они не могут торговать, когда народ бесится. Но возглавляет эту Гильдию Альбер, а он, Луал его раздери, кхм…простите, Кровер, но он пошел против всех. или Ронан – тот поэт, жалкий и ничтожный, что вещает толпе.
-Или Сковер, - с чернотой ярости добавил Лагот и Советники, те, что были в курсе проваленного заговора, вернее – наполовину исполненного, а наполовину измененного, понимающе хмыкнули.
-Кровь, - повторил Леа, - наш выход – их кровь. Их головы, их сердца, их смерти. нам надлежит навести порядок железной рукой, ради спасения нашей земли и нашего народа, что заблудился. Герцог, ваше слово?
-Я…- Лагот прочистил горло прежде, чем решиться. – Я ставлю вопрос на голосование моих почтенных друзей-советников. нас пятнадцать человек. Решаем большинством. Поднимите руки, кто за предложение Леа?
Руки…бледные лица, напряженные взгляды, вытянутые шеи – забавно со стороны, страшно и жутко внутри. Ты должен решать, кому умирать, кому жить. Ты должен защищать свою страну, свои земли от безумства. Цена – смерть.
-Раз, два…семь, девять, одиннадцать.
Моро поднял руку тринадцатым. Сам Леа –седьмым. Последним поднял руку жрец – Кровер.
-Единогласно! – объявил он же и поднялся, - благословляю вас на благое свершение именами Луала и Девяти Рыцарей Его. Пусть кровь и скорбь не коснется вас. Пусть грехи ваши будут прощены.
Моро едва заметно поморщился от этих слов, но ничего не сказал. Из зала Совета он вышел первым и бросился к себе, в кабинет, писать срочное письмо принцессе Катерине.
Альбер торопливо поднялся из-за стола навстречу вошедшему Сковеру. Ну, как торопливо… если считать тяжелую и грузную комплекцию Альбера и учесть узкое пространство между его креслом и столом, в которое Альбер пытался протиснуться, то да – торопливо. Сковер, однако, проявил чудеса такта и сделал вид, что глава Торговой Гильдии поднялся и в самом деле с небывалой ловкостью…
-Ну? – Альбер сам отодвинул для Сковера стул и придвинул ему тарелку со свежим хлебом и налил крепкого вина.
-На улицах всё идет так, как нужно, - ответил Сковер, - но медленнее, чем мы думали.
-Медленнее? Как это «медленнее»? – Альбер вернулся за свое место и крикнул прислугу, чтобы перед Сковером поставили тарелку. Тарелка появилась мгновенно. Сковер – голодный с уличных пробежек, принялся нагромождать на тарелку из стоящих блюд картофель, мясо и овощи.
-Пирог попробуй! – мимоходом посоветовал Альбер, придвигая к гостю одно из блюд поближе. Сковер послушался. Для Альбера еда была вечной страстью, и довериться ему в выборе пищи – лучшее решение.
Перед мысленным взором Эды, снова заметавшейся, было, в истерике, мелькнуло лицо Гилота. Она представила, как вел бы себя он, оказавшись в ее положении и про себя обругала всю свою жизнь и каждый из поступков. На ее месте! да Гилот никогда бы не оказался на ее месте! он-то не такая доверчивая идиотка, как она!
А ведь гилот учил не верить. А ведь Гилот учил всегда быть настороже.
Ладно. Ладно, хорошо. Вдох-выдох.
-Я есть хочу, - пожаловалась Эда, решив расположить к себе Акен и подобраться с другой стороны. –И…в туалет.
-Еду вам сейчас принесу, - ответила спокойно девушка, - а в туалет…вас отведут люди Альбера.
-Чего? – Эда снова взбесилась. – Какие люди? Развяжите меня!
-Вы сбежите или вынудите вас покалечить, - возразила Акен. – Указание Сковера было четким.
-А…как тогда? – Эда даже посерела.
-Вас отнесут и вам помогут, - пожала плечами Акен. – Не переживайте, не обидят. Сейчас, я позову.
-Нет! – заорала Эда и закашлялась, не рассчитав, все-таки, насколько пересушено ее горло. Увидев, что Акен нахмурилась, Эда прокашлялась и попыталась пояснить как можно мягче: - я подожду Сковера. Он скоро вернется?
-Через полчаса или час, - глянув в окно, сказала Акен. – Но он может подняться сначала к Альберу.
-А ты можешь попросить его, чтобы он зашел ко мне? Что я хочу его видеть…- слова давались тяжело. Во-первых, из-за положения. Во-вторых, из-за пересушенного горла. В-третьих, из-за того, что видеть Сковера Эда хотела лишь с одной целью – узнать, что произошло и убить его.
-Могу, - согласилась Акен. – Дать вам воды?
-Да, пожалуйста.
Акен покорно подошла к ней с чуть потертым кувшином, рывком, не особенно церемонясь, подняла голову Эды и напоила ее водою. У воды был металлический привкус, дрянной, но Эда с жадностью проглотила несколько больших порций, и только потом благодарно откинулась на подушку.
-Вы не переживайте, - повторила Акен, стоя над нею с кувшином, - вы просто не понимаете пока своего блага.
-Акен? – позвала Эда, пытаясь приподнять голову, и Акен, неверно истолковав ее жест, снова склонилась над нею с кувшином, - нет, я не об этом, спасибо. Акен, скажи мне честно… что на улицах? Я все равно узнаю. Просто…
Лгать Эда умела плохо. Во всяком случае, Гилоту. Но сейчас она и лгала, и нет. Она не знала, как поступить и не знала, кто и что ей поможет, а потом обращалась к тому, что могла придумать в таком состоянии.
-Просто когда Сковер придет, он ждет от меня уже определенной реакции. А я ничего не знаю. И я хочу сократить время. Сберечь. У него ведь много дел?
Но зато Эда была сейчас наблюдательна. Она заметила румянец на щеках девушки, когда она говорила о Сковере, еле-еле заметное придыхание в голосе ее и поняла, что Сковер Акен дорог. Нужно было воспользоваться.
-Ну…- Акен колебалась. Уже хороший знак.
-Это для него! – умоляла Эда. Ожидание без правды было в тысячу раз хуже любых веревок.
-Ладно! – сдалась Акен. – Король мертв. Многие его люди тоже. На улицах – новый мир. Время королей прошло.
-Чего-чего? – Эда едва сдержалась от ругательства. То, что король мертв и его люди (тревожно за Гилота и друзей из Дознания, но еще объяснимо), ожидаемо… - Как это «время королей прошло»?
-А вот так! глаза Акен полыхнули жутковатым блеском. – Сковер – один из тех, кто строит новый мир. Мир без королей! Он борется против герцога Лагота, принявшего корону.
-А? – по отдельности каждое слово было Эде еще понятно, но все вместе образовывало жуткую кашу. – Какого…
Но Акен неожиданно осеклась, настороженно обернулась на дверь, как будто бы услышала что-то и, бросившись к столику, оставила кувшин, а затем вылетела из комнаты, сообщив на бегу:
-Всё будет хорошо! Не переживайте.
-Эй-эй! – попыталась остановить ее вконец растерянная Эда, но Акен уже скрылась в дверях. Всё, что осталось Эде, выругаться в голос и шепотом спросить, не обращаясь ни к кому: - Луал и Девять Рыцарей его, что я пропустила? Что происходит…
Часть (2)
-Как это, они отказываются мне подчиняться? – взревел герцог Лагот, яростно буравя взглядом своего советника. Вернее, не своего, а королевства, но, учитывая, что Сковер предал Лагота и не повел к нему людей и совет с предложением принять корону, а начал творить что-то невообразимое, что привело оставшихся министров к единственному решению – назначить пока Лагота преемником короля Вильгельма, советники были его.
Но в то же время – он был их.
-Я – законный супруг принцессы Вандеи! – бушевал герцог, который не мог отойти от предательства Сковера и части своих людей, на которых так рассчитывал. Подлец Альбер…продажная крыса! Что ему сдались эти люди? Какого черта происходит в его! теперь уже его землях? Какой «конец королей» они там себе придумали? Подлецы! Мерзавцы! Сжечь, всех сжечь! Смеяться…как они смеют так издеваться над ним, над его…
-Принцесса Вандея, к слову, ваша милость, - чувствует себя также? – осторожно заметил еще один министр - Леа, замещавший прежнего, преданного королю Вильгельму, и убитого там же.
Принцесса Вандея рыдала над телом отца уже второй день. Короля еще не успели захоронить, а принцесса, под строгой охраной, не могла оторваться от своей скорби. Она отказывалась от еды, и скорбь заполняла все ее существо. Вандея не следила за тем, что происходит в ее королевстве, и не знала, что за два дня от Божественной клятвы, где она стала женой герцога Лагота и от смерти отца тем же вечером, мир, каким она его знала – изменился. Вернее, изменяться он начал давно, просто закачался так быстро и так скоро, что она не успела просто, утопая в своих слезах, заметить это.
Всё существо ее стало единым сосудом для боли – большей утраты она не знала прежде. И помолиться ей было не с кем – Кенота взяли, но принцесса не знала этого, как и не знал, на самом деле, герцог Лагот – ее супруг, куда Сковер, предавший его, увел жреца. Храм Луала и Девяти Рыцарей его, опустел. Был назначен новый Высший жрец, но он заседал в Совете и Вандея еще не видела его.
Перед Божественной клятвой она написала письмо своей сестре Катерине, жившей со своим супругом – принцем, за морями, где рассказывала о том, что судьба ее скоро сделает женою герцога Лагота. А прошлым вечером Вандея едва-едва нашла в себе силы написать новое письмо сестре, в котором сообщила о том, что их общий отец мертв. Письмо второе было более туманным и чернила то тут, то там расплывались от слез, но Вандея просила отправить это письмо, а сама молилась, молилась перед алтарем, подле тела отца…
Письмо не было отослано. Сейчас министр Леа извлек это письмо перед Советом, и показал его из своих рук соратникам.
-Ваша милость…- заговорил он, но Лагот разъярился:
-Я – король!
-Еще нет, - возразил уже другой советник – Моро. – Есть старшая дочь. Она и ее супруг по праву наследуют трон. Просто, в их отсутствие…
Черная злоба бросилась в голову Лаготу. Он знал, что есть старшая сестра и ее супруг, но это было за морем. Расчет был на то, что после смерти Вильгельма народ выкрикнет имя своего спасителя – Лагота и тогда притязания Катерины и ее мужа на трон не будут иметь силы. Но Сковер и его мерзкая шайка…
-Да, да…- Лагот овладел собою, смущенно улыбнулся, - но в их отсутствие я ведь король?
Советники переглянулись. Решаться никто не хотел.
-Ваша супруга, почтенная принцесса, - продолжал Леа, - написала письмо сестре. Как видите, я не отослал его, в чем честно признаюсь.
-Это почему же вы так поступили? – возмутился новый Высший Жрец – Кровер.
-Я хотел спросить у Совета, - не стал таиться Леа и поднялся с мечта. – Дозвольте мне сказать? Спасибо. Наш король – любимый всеми король Вильгельм умер на пиру.
Смешок. Неопределенный, но настороженный.
-Да! – воскликнул с горячностью Леа. – Я думаю, что сердце короля не выдержало той радости, свидетелем которой он стал – его младшая дочь дала Божественную Клятву герцогу Лаготу – человеку достойному во всех смыслах этого слова. Господа, почтенный Совет! Может быть, король Вильгельм и был на высоте в начале своего правления, но, мы не можем отрицать, что на нашу долю выпали дурные времена.
Леа обвел всех взглядом, призывая не согласиться. Совет молчал. Правду знали все.
-Да, это скорбно, но Совет не может спорить с тем, что мы познали голод и непомерный налог, неповиновение на юге, и даже утрату наших торговых соглашений с некоторыми землями только в правление нашего короля. И всё это время с нами был герцог Лагот!
Леа торжественно указал на герцога, который даже вздрогнул от неожиданности.
-Этот человек содержал все больше и больше наши земли, привозил к нам хлеба и поставлял своих людей, он сам шел в бой за наше королевство, хоть и имел возможность отречься от этого. Итак…герцог Лагот, в конце концов, и король решили заключить союз, союз политический и символично – брачный. Герцог, пришедший спасителем, по замыслу короля, должен был стать продолжателем его дел…
Леа перевел дух, давая возможность советникам осознать сказанное.
-А Катерина? – продолжал он после недолгой паузы. – Старшая дочь короля? Что до нее? что мы знаем о ней? Что мы знаем о ее супруге? Они живут за морями и неизвестно еще – кому служат! Неизвестно, предана ли принцесса Катерина делу своего отца, неизвестно! А герцог Лагот был на виду у нас много лет…
-Вы что предлагаете? – грозно спросил Моро. – Отдать престол в обход старшей дочери – младшей?
-Ни в коем случае, - улыбнулся Леа. – Мы – Совет. Мы можем только поддержать… я предлагаю не отправлять письмо с известием о смерти отца к принцессе Катерине.
-Она все равно узнает! – возразил Моро.
-Это же ее отец! – это уже влез еще один советник – Арон.
-У трона нет сестер, братьев, мужей, отцов и дочерей! – жестко возразил Жрец – Кровер. – Есть Луал и Девять рыцарей его, стерегущие королевство и есть правитель.
-Да, - перехватил инициативу Леа, - принцесса Катерина узнает все. и она захочет престол. Но нам нужно время. Сейчас неспокойно. Часть горожан ушла в странную оппозицию, и выкрикивает бред, что время королей прошло. Гильдия торговцев отказывается подчиняться трону, говоря, что власть идет от народа, а трон пора уже и свалить. Да, неспокойно снова на юге – и нам сейчас разборки с принцессой не нужны. Нам нужно время.
-Что вы предлагаете? – жестко спросил Лагот. Ему начинал нравиться этот министр, действовавший явно с симпатией к герцогу.
-Я предлагаю не сообщать принцессе о смерти ее отца, - ответил Леа. – Также я предлагаю действовать с народом…жестко.
-Что вы имеете в виду? – в тихом ужасе спросил Моро.
-Предателей надлежит наказывать! – наставительно промолвил Леа. – Тех, кто отошел от присяги королю и трону, можно назвать предателями. Всякий, кто отказывается подчиниться, должен быть убит.
-Безумец! – Моро вскочил со своего места так резво, что его собственное кресло упало на пол с грохотом. – Вы говорите о своем же народе!
-Не безумец, а спаситель! – возразил Леа. – Народ не сможет нести власть самому себе. Народу нужен пастырь! Потому они и создали трон. Потому народ и нуждается в лидерах! Отдай народу власть и он начнет резать глотки сам себе. Я действую из милосердия к нему, к народу.
-Вы предлагаете лить кровь? – уточнил Лагот.
-Сегодня ночью, - взглянув ему в глаза, ответил Леа, - толпа горожан, возглавляемая неким…поэтом Ронаном, растерзала юного стражника вашей милости. Знаете, в чем была его вина? Он пытался не пустить их в хлебный амбар. В ваш хлебный амбар! Да, господа, я предлагаю лить кровь. Они льют ее, не думая. Они пьяны от крови и от власти и нам нужно привести их в чувство. Не забывайте – вокруг нас вражеские земли. Даже прикидываясь нашими союзниками, они остаются нашими врагами! Стоит им почуять, что у нас волнения, прознать о наших бедах – они накинутся на нас, и мы будем под гнетом оков.
Совет молчал, обдумывая, и даже Моро застыл в немой скорби.
-Я понимаю вас, - Леа взглянул прямо на Моро, понимая, что тот – главный оплот сопротивления его словам, - эта идея тошнотворна и мне! Но мы должны жертвовать десятком жизней, чтобы спасти сотни и сотней, чтобы спасти тысячи. Поймите, мне тоже противна эта мысль. Я предлагаю лить кровь с умом, хотя и понимаю, что все равно пострадают невинные, но я пытаюсь сократить их число до минимума.
-Как? – одними губами спросил Моро. В словах Леа был смысл. И от этого было еще хуже.
-В каждом движении есть лидер. Устранить их – движение расколется, начнется борьба за власть, и мы их сомнем. Всех! к примеру – торговая Гильдия плевала на политику. Они дельцы. Их задача – деньги. Борьба им не нужна, они не могут торговать, когда народ бесится. Но возглавляет эту Гильдию Альбер, а он, Луал его раздери, кхм…простите, Кровер, но он пошел против всех. или Ронан – тот поэт, жалкий и ничтожный, что вещает толпе.
-Или Сковер, - с чернотой ярости добавил Лагот и Советники, те, что были в курсе проваленного заговора, вернее – наполовину исполненного, а наполовину измененного, понимающе хмыкнули.
-Кровь, - повторил Леа, - наш выход – их кровь. Их головы, их сердца, их смерти. нам надлежит навести порядок железной рукой, ради спасения нашей земли и нашего народа, что заблудился. Герцог, ваше слово?
-Я…- Лагот прочистил горло прежде, чем решиться. – Я ставлю вопрос на голосование моих почтенных друзей-советников. нас пятнадцать человек. Решаем большинством. Поднимите руки, кто за предложение Леа?
Руки…бледные лица, напряженные взгляды, вытянутые шеи – забавно со стороны, страшно и жутко внутри. Ты должен решать, кому умирать, кому жить. Ты должен защищать свою страну, свои земли от безумства. Цена – смерть.
-Раз, два…семь, девять, одиннадцать.
Моро поднял руку тринадцатым. Сам Леа –седьмым. Последним поднял руку жрец – Кровер.
-Единогласно! – объявил он же и поднялся, - благословляю вас на благое свершение именами Луала и Девяти Рыцарей Его. Пусть кровь и скорбь не коснется вас. Пусть грехи ваши будут прощены.
Моро едва заметно поморщился от этих слов, но ничего не сказал. Из зала Совета он вышел первым и бросился к себе, в кабинет, писать срочное письмо принцессе Катерине.
Часть (3)
Альбер торопливо поднялся из-за стола навстречу вошедшему Сковеру. Ну, как торопливо… если считать тяжелую и грузную комплекцию Альбера и учесть узкое пространство между его креслом и столом, в которое Альбер пытался протиснуться, то да – торопливо. Сковер, однако, проявил чудеса такта и сделал вид, что глава Торговой Гильдии поднялся и в самом деле с небывалой ловкостью…
-Ну? – Альбер сам отодвинул для Сковера стул и придвинул ему тарелку со свежим хлебом и налил крепкого вина.
-На улицах всё идет так, как нужно, - ответил Сковер, - но медленнее, чем мы думали.
-Медленнее? Как это «медленнее»? – Альбер вернулся за свое место и крикнул прислугу, чтобы перед Сковером поставили тарелку. Тарелка появилась мгновенно. Сковер – голодный с уличных пробежек, принялся нагромождать на тарелку из стоящих блюд картофель, мясо и овощи.
-Пирог попробуй! – мимоходом посоветовал Альбер, придвигая к гостю одно из блюд поближе. Сковер послушался. Для Альбера еда была вечной страстью, и довериться ему в выборе пищи – лучшее решение.
