Принцесса Катерина, да будут славны ее дни – слабая женщина, которая много лет не была дома. Принцесса Вандея – ваша прекрасная жена – слишком набожна…
Леа перевел дух. У него ныли колени от алтарного преклонения в молитве с принцессой Вандеей.
-Остаетесь вы, - просто продолжил советник. – Вы – мужчина, способный навести порядок!
-Народ выступает против вас, потому что вы велели убить его любимцев! – не выдержал Моро.
Леа смерил его насмешливым взглядом:
-Вы говорите о мятежниках – это раз. Вы говорите о той идее, что я подал и за которую вы голосовали сами – два.
-Да, но я не рассчитывал на раскол…настолько сильный. Мы недооценили влияние…
-Молчите, молчите о том, чего не знаете! – Леа рассмеялся. – Вы трусливы. Народ тоже. Нужно усилить аресты, наказания…усилить надзор на улицах. И тогда народ будет…
-Запуган, - закончил Моро.
-Защищен от дурмана мятежников, - возразил Леа и обратился к герцогу, - Ваша светлость, я желаю блага народу. Как и вы. Я говорю, что только сила способна вразумить их!
-Это террор! – выкрикнул в отчаянии Моро.
-Это защита! – рявкнул Лагот, принявший, как это теперь часто бывало, сторону Леа. – Друг мой…немедленно пишите! Пишите приказ!
Когда Акен появилась на пороге ставшей теперь уже ее комнаты, Эда вздохнула: как не проси время идти медленнее, оно почему-то слушать не пытается.
-Вас ожидают, - Акен также растягивала гласные, но Эда уже привыкла к этому. Удивило ее то, что на лице девушки-служанки тень недавних слез. Поразмыслив немного над этим (потому что мылси слишком сильно сопротивлялись другим размышлениям), Эда вспомнила, что Акен явно влюблена в Сковера, а в свете тогог, что Альбер провозгласил раскол между ними – положение Сковера явно шатнулось.
Эда прислушалась к себе и поняла, что злорадства в ней нет. Да, Сковер испортил ее жизнь, все изменил в ней, приложил руку к тому, чтобы прежний мир Эдыв рухнул, но окончательный выбор служения закону она приняла сама.
К Сковеру у нее не было ни отмщения, ни злорадства – пустота! Вроде бы жил, а вроде бы умер и Луал с ним!
Эда спустилась в знакомую столовую залу. В полумрачном обаянии свечей блестели кубки, кувшины с прозрачной водою и вином. Разложены были и чернильницы, перья, бумаги…
И все, кто должен был прийти, уже пришел. Эда была последней.
Альбер сидел во главе стола, подливая в свой большой кубок из отдельного кувшинчика темную пряно пахнущую на всю залу жидкость. Ронан – бледный еще от ранения, сидел по правую руку от него и задумчиво разглаживал какой-то лист бумаги. По левую руку от Альбера восседал Кенот – павший жрец, заговорщик и лицемер…
Которого Эда была рада видеть!
Кенот был свидетелем ее прежнего мира, и его появление стало для Эды нечто большим, чем просто визит прошлого. Он напомнил ей о Гилоте, о своей неспешной работе дознавателя, о вечных стычках со жрецами Луала. И все это было так знакомо, так ясно и так четко, что на Кенота – прежнего своего врага, Эда посмотрела едва ли не с нежностью.
Тот, по-видимому ощущая это же, не удержался от улыбки и кивнул…
А вот на Мэтта Эда не отреагировала также доброжелательно. Во-первых, она его уже несколько раз видела. Во-вторых, одно его присутствие выворачивало в ней что-то. Ей, некогда желавшей быть к нему поближе, теперь хотелось от него бежать. И Мэтт, сидевший в самом отдалении от Альбера, похоже, это чувство разделял.
А Эда только успела подумать, что вообще очень странно ее очарование Мэттом. Что в нем она нашла? То ли свечи играли так нервно, то ли разум Эды был истомлен, но она, даже бросив на него короткий взгляд и даже не кивнув, подумала, что глаза у него близко посажены, что черты какие-то неровные, и вообще…
Нет в нем ничего!
Одно место было свободно… почему-то Эда без труда догадалась, кому отдано было это место. Видимо, Сковер все же должен был войти в этот совет.
А вот последний, ироничный даже в блесках свечного пламени, с лукавым взглядом, не красавец, но чем-то привлекающий, незнакомый Эде мужчина, даже не удостоил стол вниманием. Он сидел чуть поодаль, как-то обособляясь ото всех, наблюдая за всеми. В его руках был тонкий изящный серебряный кубок, к которому он легко и непринужденно прикладывался.
За спиной Эды закрылась дверь. Она вздрогнула.
-Заходи, - сухо промолвил Альбер. – Мы тебя ждем. Пока…такой состав. Я рассчитывал на другое количество, но кроме Ронана пострадали и другие наши союзники.
Альбер кашлянул.
-Так…Кенот – в прошлом жрец короны, а ныне – заговорщик и смутьян…
Кенот, на которого указал Альбер, поморщился от такого представления и добавил:
-Я все еще жрец! Отдавший себя на служение Луалу, служит ему до конца!
-Да ради Девяти Рыцарей! – фыркнул Альбер, указал на Ронана – это мой друг. Поэт, памфлетист, идеолог…
Ронан смущенно улыбнулся. Эда, устроившаяся напротив Мэтта, но не взглянувшая на него, отметила же улыбку Ронана.
-Тот наглец, что устроился позади вас – Леа. Советник узурпатора и вечный интриган, - Альбер произнес неприятные вещи, но произнес их как-то приглушенно, как будто бы бродил в нем страх перед этим человеком.
-А еще красавец и дамский угодник, - добавил насмешливый голос означенного Леа, и Альбер картинно закатил глаза:
-Леа, на нашу гостью даже не смотри! К слову, о гостье…
Эда опустила глаза, сделав вид, что говорят вообще не о ней. То, как ее выделил Альбер, и взоры присутствующих – это обжигало ее кожу. Она показалась сама себе очень слабой и незащищенной. И это было очень странное чувство. Раньше, когда все было в порядке, когда был у нее наставник и заступник – Гилот, она чувствовала себя в его тени свободно, зная, что грозная тень не оставит ее.
А теперь?..
-Эта гостья – Эда. Из дознаваталей. Она занимается законами. Она имеет блестящие знания закона, при этом ненавидя всех нас одинаково. Это делает ее беспристрастной.
Ронан вмешался:
-Эда посвятила себя закону. В наших условиях, когда идет столько противостояний – это разумно.
Эда, чувствуя, как заливается краской лицо, подняла глаза на Ронана. Он смотрел на нее открыто, не смущаясь и, кажется, готов был спорить с каждым, кто возразит ему.
Но возражать никто не стал. Только Леа промолвил со своего места:
-Да Луала ради!
-И Мэтт, - продолжал Альбер, решив обсудить отдельно с Ронаном про его неосторожное замечание. – Из бывших дознавателей…
-Которые предатели, - вставил леа и Эду дернуло. Она попыталась сделать вид, что только хочет налить себе воды из кувшина, но тот, кто был прозорлив, отметил эту дрожь.
-А меня вы знаете все, - Альбер решил мудро не замечать подначиваний. – Итак, Эда ваыразила желание не принимать никакого участия в наших заседаниях за исключением тех вопросов, что касаются закона напрямую.
-Я бы тоже так поступил, но вы же все развалите, - гоготнул Леа. Альбер вздохнул:
-Леа, держи себя в руках! Эда…начинай.
Эда поднялась. Тяежло, ни на кого не глядя, взяла в руки первый лист из принесенных с собою.
-Я…- она нервно кашлянула. – Это только набросок!
-Не смущайся, - попросил Ронан. – Мы все свои.
-А некторые больше свои, - вставил молчавший до этого момента Мэтт, и Эда невольно отшатнулась от него, испытывая все более сильное отвращение. Леа присвистнул, но удержался от насмешки.
-Так вот…наброски. Сейчас закон…то есть, не сейчас, но раньше, при Его Величестве Вильгельме было так: он издавал какой-то указ, а там уже министры думали, как его выполнять, составляли свои указы и относили их к королю на согласование. Если он дозволял, то указ приводили в действие.
-Долго и неэффективно, - высказался Кенот. – Сколько чудесных указов было потеряно и утрачено!
-А сколько было их уничтожено…- мечтательно промолвил Мэтт.
-Дайте девушке сказать! – попросил Леа. – Эда, верно? Не смущайтесь. Не слушайте их.
Она бы хотела не слушать их. Но разве могла?
-Я предлагаю создание общего свода законов, - Эда повысила голос, заставляя себя, наконец, вспомнить, как говорил Гилот. – Общий закон…свод для всего королевства.
-У нас есть законы Луала и Девяти Рыцарей его! В них сказано, что нельзя убивать и грабить…- Кенот снова вступил. На этот раз яростно.
-Все законы Луала мертвы на улицах! – громыхнул Мэтт. Он ненавидел Кенота. Эта ненависить шла от вражды между Дознанием и жрецами.
-Нужен общий свод, - продолжила Эда. – К тому же, не все…то есть, в вашей же гильдии, Альбер, состоят иностранные торговцы! Они плевали на каждого из Девяти Рыцарей!
-Ну, допустим, - подал голос Ронан, реакции которого Эда ждала и боялась. Он обменялся коротким взглядом с Альбером и продолжил, - Эда, что будет написано в общем законе?
-Общий закон будет состоять по моему наброску из глав. Вы хотите сделать всех людй равными в правах, так напишем сначала об этом.
-Бред, - хохотнул Кенот. – Это бред!
-К примеру? – спросил Леа тихо. – Как?
-Ну…- Эда поглядела на хохочущего Кенота и не удержалась от маленькой мести, - напишем, что каждый волен ходить в церковь к жрецам Луала!
Кенот мгновенно прекратил хохотать. Зато засмеялся уже Леа. Он даже сложился пополам в своем кресле, и закрыл голову руками. Эда стояла, опустив руки на стол, и не смотрела ни на кого. Мэтт жадно переводил взгляд с обомлевшего Кенота на Эду и обратно. Ронан и Альбер одним взглядом вели какой-то только им понятный разговор…
-Блестяще…- выдохнул задыхающийся от смеха Леа. – Блестяще, девушка!
-Давайте к следующей главе, - поспешно предложил Альбер, опасаясь настоящего скандала. – Что будет во второй по твоей задумке?
-Во второй будет… - Эда нервно сглотнула, - закреплен порядок подчинения. И здесь я следовала за мыслью Ронана.
-Это ты, конечно…- бормотнул Мэтт неуверенно, но никто его не услышал.
-Ронан говорит о Совете – выборном Совете. И о том, что каждый из советников будет отвечать за определенную…отрасль. Тогда – разумно написать во второй главе о порядке правления. О том, что каждый из советников равен другому, что все выбираются. В третьей – порядок избрания.
-По какому порогу? – Леа поднялся со своего кресла так решительно и так быстро, что нельзя было сказать по нему, что он пил вино. Движения его были точны, стремительны.
-Возраст, - пожала плечами Эда. – Также…каждый из советников будет формировать под собою своих подчиненных. То есть…
-Треугольником! – Ронан щелкнул пальцами, вскочил в возбуждении. – И порог…
-Возраст. Каждый может претендовать на должность. Ну, в соответствии с возрастом. Например, я предлагаю каждому советнику иметь в начале трех заместителей. Скажем, стать заместителем можно, если ты старше двадцати пяти лет, стать министром – если ты старше тридцати – тридцати пяти…
-Ронану нет тридцати, - мрачно вдруг заметил Альбер. Ронан угас мгновенно. Опустился на стул, и как-то сразу стал беззащитным.
-А мне двадцати пяти, - пожала плечами Эда. – Мы говорим о будущем. Это все не сформируется в один день.
-Тоже верно, - Леа кивнул. – Так… про общий закон непонятно до конца, но логику я понял. Что с советниками?
-Каждый из советников, министров и каждая из отраслей будет иметь свой свод законов, который не противоречит главному закону. Он будет как бы…
-Как ветка дерева? – хмыкнул Кенот. – У жрецов есть законы луаола! Они не будут подчиняться чему-то еще!
-Зачем какому-нибудь горожанину из числа кузнецов знать содержание закона для…для солдат? – здесь не выдержала уже Эда. – Жрецы должны быть равны обычным обитателям!
-Жрецы – проводники Луала!
-Его слуги, - поправил Мэтт ядовито. – Эда права. И Гилот был прав.
Это было запрещенным приемом.
-О Гилоте заикаться не сметь! – рявкнула Эда, не ожидавшая сама от себя такого. Леа, стоявший рядом с ней, одобрительно хмыкнул.
-Он был мне наставником тоже! – Мэтт, которого так долго никто ни во что почти и не ставил, вспылил. – Не думай, что ты…
-Ты ненавидел его!
-А ты обожала! И ты злишься, что потеряла обещанное им место Королевского…
Договорить он не успел. Ронан попытался призвать его к порядку, не понимая толком взаимоотношений Эды и Мэтта, но чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Но Эда оказалась резвее. Она в один прыжок оказалась подле Мэтта и, не примериваясь, отвесила ему громкую оплеуху.
Кенот и Ронан вскочили. Мгновением позже восстал и грузным телом Альбер. Но Леа уже оттаскивал отчаянно выкрикивающую что-то бессвязную Эду от разозленного и свирепого Мэтта.
-К порядку! К порядку! – призывал Альбер. Ронан пытался сдержать Мэтта, который рвался к Эде за восстановлением справедливости, а Леа удерживал ее…
А Кенот просто наблюдал с привторным ужасом, думая, как бы сильнее схлестнуть этих двоих.
В конце концов Альбер пришел на помощь Ронану, пробравшись тяжелым весом к нему, и удержал Мэтта мертвой хваткой. Леа же вывел Эду, наконец, в коридор, а Альбер крикнул ей вслед:
-Мы продолжим в другой раз! В следующее заседание!
Слышала Эда или догадалась – было непонятно. Она вырвалась в коридоре от Леа и яростно обожгла его взглядом.
-Интересно мыслите, Эда, - спокойно прервал он ее гнев, и она обессилела от этого спокойствия. – Только у меня есть пара вопросов…
Ронан, сердито хлопнув дверью, удалился к себе. Вернее, он всеми силами пытался продемонстрировать это, но на деле, ноги понесли его совсем в другое место. Мэтт же, вернув себе надменное и холодное презрение, удалился, ответствовав, что будет готов работать, когда «всякие истеричные особы обретут мир со своей душою».
Кенот долго смотрел на Альбера, явно желая сказать что-то, но так и не выдал ничего и, горестно вздохнув, исчез в провале ночи. Но Альбер не спешил расслабляться.
И точно, стоило Кеноту исчезнуть, как скрипнула дверь и появился Леа, утащивший Эду вон с совещания, когда началась вся безобразная сцена.
Леа прошел к креслу, небрежно прихватив с собою со стола нетронутый никем кубок с вином и сел, укрытй большим полумраком, чем Альбер.
-Ну…как там Эда? – спросил глава Торговой гильдии, не зная, почему Леа не начинает разговора сам, ведь поговорить есть о чем.
-Умнее, чем я думал, но наивнее, чем я надеялся, - спокойно отозвался советник Лагота.
-А подробнее?
-Она мыслит не стихийно, а алгоритмом, шаг за шагом развивает мысль, раскручивает ее. Но это делает ее оторванной от реального положения дел.
-Ты недоволен моим выбором? – уточнил Альбер и попытался сделать свой голос угрожающим.
-Я недоволен тем, что мы впуцстую тратим время, - возразил леа. – Сковер ускользнул…
-По твоей вине, - явдовито напомнил торговец.
-По вине солдат – это раз, - спокойно отозвался советник. – Свершившийся факт – это два. Истерить будешь потом – это три. Лучше скажи, как мы поступим?
-С ним?
-С ним и с ними…как будет со Сковером? как будем растаскивать Мэтта и Ронана?
-Ронана трогать не смей! – рыкнул Альбер. – Он мой друг!
-В делах войны нет дружбы. С точки зрения войны – Ронан почти бесполезен. А мы на войне. Он идеолог, но романтик, а это не для битвы. – Леа отпил из кубка, и, прежде, чем Альбер разразился гневливой тирадой, продолжил. – Однако надо смотреть вперед. Эда тоже не боец, но я оставил бы ее скорее, чем воина, имеющего ту же сторону, что и мы. А вот Мэтт…его нужно пустить в расход, уничтожив одновременно с ним и Сковера.
Леа перевел дух. У него ныли колени от алтарного преклонения в молитве с принцессой Вандеей.
-Остаетесь вы, - просто продолжил советник. – Вы – мужчина, способный навести порядок!
-Народ выступает против вас, потому что вы велели убить его любимцев! – не выдержал Моро.
Леа смерил его насмешливым взглядом:
-Вы говорите о мятежниках – это раз. Вы говорите о той идее, что я подал и за которую вы голосовали сами – два.
-Да, но я не рассчитывал на раскол…настолько сильный. Мы недооценили влияние…
-Молчите, молчите о том, чего не знаете! – Леа рассмеялся. – Вы трусливы. Народ тоже. Нужно усилить аресты, наказания…усилить надзор на улицах. И тогда народ будет…
-Запуган, - закончил Моро.
-Защищен от дурмана мятежников, - возразил Леа и обратился к герцогу, - Ваша светлость, я желаю блага народу. Как и вы. Я говорю, что только сила способна вразумить их!
-Это террор! – выкрикнул в отчаянии Моро.
-Это защита! – рявкнул Лагот, принявший, как это теперь часто бывало, сторону Леа. – Друг мой…немедленно пишите! Пишите приказ!
Часть (16)
Когда Акен появилась на пороге ставшей теперь уже ее комнаты, Эда вздохнула: как не проси время идти медленнее, оно почему-то слушать не пытается.
-Вас ожидают, - Акен также растягивала гласные, но Эда уже привыкла к этому. Удивило ее то, что на лице девушки-служанки тень недавних слез. Поразмыслив немного над этим (потому что мылси слишком сильно сопротивлялись другим размышлениям), Эда вспомнила, что Акен явно влюблена в Сковера, а в свете тогог, что Альбер провозгласил раскол между ними – положение Сковера явно шатнулось.
Эда прислушалась к себе и поняла, что злорадства в ней нет. Да, Сковер испортил ее жизнь, все изменил в ней, приложил руку к тому, чтобы прежний мир Эдыв рухнул, но окончательный выбор служения закону она приняла сама.
К Сковеру у нее не было ни отмщения, ни злорадства – пустота! Вроде бы жил, а вроде бы умер и Луал с ним!
Эда спустилась в знакомую столовую залу. В полумрачном обаянии свечей блестели кубки, кувшины с прозрачной водою и вином. Разложены были и чернильницы, перья, бумаги…
И все, кто должен был прийти, уже пришел. Эда была последней.
Альбер сидел во главе стола, подливая в свой большой кубок из отдельного кувшинчика темную пряно пахнущую на всю залу жидкость. Ронан – бледный еще от ранения, сидел по правую руку от него и задумчиво разглаживал какой-то лист бумаги. По левую руку от Альбера восседал Кенот – павший жрец, заговорщик и лицемер…
Которого Эда была рада видеть!
Кенот был свидетелем ее прежнего мира, и его появление стало для Эды нечто большим, чем просто визит прошлого. Он напомнил ей о Гилоте, о своей неспешной работе дознавателя, о вечных стычках со жрецами Луала. И все это было так знакомо, так ясно и так четко, что на Кенота – прежнего своего врага, Эда посмотрела едва ли не с нежностью.
Тот, по-видимому ощущая это же, не удержался от улыбки и кивнул…
А вот на Мэтта Эда не отреагировала также доброжелательно. Во-первых, она его уже несколько раз видела. Во-вторых, одно его присутствие выворачивало в ней что-то. Ей, некогда желавшей быть к нему поближе, теперь хотелось от него бежать. И Мэтт, сидевший в самом отдалении от Альбера, похоже, это чувство разделял.
А Эда только успела подумать, что вообще очень странно ее очарование Мэттом. Что в нем она нашла? То ли свечи играли так нервно, то ли разум Эды был истомлен, но она, даже бросив на него короткий взгляд и даже не кивнув, подумала, что глаза у него близко посажены, что черты какие-то неровные, и вообще…
Нет в нем ничего!
Одно место было свободно… почему-то Эда без труда догадалась, кому отдано было это место. Видимо, Сковер все же должен был войти в этот совет.
А вот последний, ироничный даже в блесках свечного пламени, с лукавым взглядом, не красавец, но чем-то привлекающий, незнакомый Эде мужчина, даже не удостоил стол вниманием. Он сидел чуть поодаль, как-то обособляясь ото всех, наблюдая за всеми. В его руках был тонкий изящный серебряный кубок, к которому он легко и непринужденно прикладывался.
За спиной Эды закрылась дверь. Она вздрогнула.
-Заходи, - сухо промолвил Альбер. – Мы тебя ждем. Пока…такой состав. Я рассчитывал на другое количество, но кроме Ронана пострадали и другие наши союзники.
Альбер кашлянул.
-Так…Кенот – в прошлом жрец короны, а ныне – заговорщик и смутьян…
Кенот, на которого указал Альбер, поморщился от такого представления и добавил:
-Я все еще жрец! Отдавший себя на служение Луалу, служит ему до конца!
-Да ради Девяти Рыцарей! – фыркнул Альбер, указал на Ронана – это мой друг. Поэт, памфлетист, идеолог…
Ронан смущенно улыбнулся. Эда, устроившаяся напротив Мэтта, но не взглянувшая на него, отметила же улыбку Ронана.
-Тот наглец, что устроился позади вас – Леа. Советник узурпатора и вечный интриган, - Альбер произнес неприятные вещи, но произнес их как-то приглушенно, как будто бы бродил в нем страх перед этим человеком.
-А еще красавец и дамский угодник, - добавил насмешливый голос означенного Леа, и Альбер картинно закатил глаза:
-Леа, на нашу гостью даже не смотри! К слову, о гостье…
Эда опустила глаза, сделав вид, что говорят вообще не о ней. То, как ее выделил Альбер, и взоры присутствующих – это обжигало ее кожу. Она показалась сама себе очень слабой и незащищенной. И это было очень странное чувство. Раньше, когда все было в порядке, когда был у нее наставник и заступник – Гилот, она чувствовала себя в его тени свободно, зная, что грозная тень не оставит ее.
А теперь?..
-Эта гостья – Эда. Из дознаваталей. Она занимается законами. Она имеет блестящие знания закона, при этом ненавидя всех нас одинаково. Это делает ее беспристрастной.
Ронан вмешался:
-Эда посвятила себя закону. В наших условиях, когда идет столько противостояний – это разумно.
Эда, чувствуя, как заливается краской лицо, подняла глаза на Ронана. Он смотрел на нее открыто, не смущаясь и, кажется, готов был спорить с каждым, кто возразит ему.
Но возражать никто не стал. Только Леа промолвил со своего места:
-Да Луала ради!
-И Мэтт, - продолжал Альбер, решив обсудить отдельно с Ронаном про его неосторожное замечание. – Из бывших дознавателей…
-Которые предатели, - вставил леа и Эду дернуло. Она попыталась сделать вид, что только хочет налить себе воды из кувшина, но тот, кто был прозорлив, отметил эту дрожь.
-А меня вы знаете все, - Альбер решил мудро не замечать подначиваний. – Итак, Эда ваыразила желание не принимать никакого участия в наших заседаниях за исключением тех вопросов, что касаются закона напрямую.
-Я бы тоже так поступил, но вы же все развалите, - гоготнул Леа. Альбер вздохнул:
-Леа, держи себя в руках! Эда…начинай.
Эда поднялась. Тяежло, ни на кого не глядя, взяла в руки первый лист из принесенных с собою.
-Я…- она нервно кашлянула. – Это только набросок!
-Не смущайся, - попросил Ронан. – Мы все свои.
-А некторые больше свои, - вставил молчавший до этого момента Мэтт, и Эда невольно отшатнулась от него, испытывая все более сильное отвращение. Леа присвистнул, но удержался от насмешки.
-Так вот…наброски. Сейчас закон…то есть, не сейчас, но раньше, при Его Величестве Вильгельме было так: он издавал какой-то указ, а там уже министры думали, как его выполнять, составляли свои указы и относили их к королю на согласование. Если он дозволял, то указ приводили в действие.
-Долго и неэффективно, - высказался Кенот. – Сколько чудесных указов было потеряно и утрачено!
-А сколько было их уничтожено…- мечтательно промолвил Мэтт.
-Дайте девушке сказать! – попросил Леа. – Эда, верно? Не смущайтесь. Не слушайте их.
Она бы хотела не слушать их. Но разве могла?
-Я предлагаю создание общего свода законов, - Эда повысила голос, заставляя себя, наконец, вспомнить, как говорил Гилот. – Общий закон…свод для всего королевства.
-У нас есть законы Луала и Девяти Рыцарей его! В них сказано, что нельзя убивать и грабить…- Кенот снова вступил. На этот раз яростно.
-Все законы Луала мертвы на улицах! – громыхнул Мэтт. Он ненавидел Кенота. Эта ненависить шла от вражды между Дознанием и жрецами.
-Нужен общий свод, - продолжила Эда. – К тому же, не все…то есть, в вашей же гильдии, Альбер, состоят иностранные торговцы! Они плевали на каждого из Девяти Рыцарей!
-Ну, допустим, - подал голос Ронан, реакции которого Эда ждала и боялась. Он обменялся коротким взглядом с Альбером и продолжил, - Эда, что будет написано в общем законе?
-Общий закон будет состоять по моему наброску из глав. Вы хотите сделать всех людй равными в правах, так напишем сначала об этом.
-Бред, - хохотнул Кенот. – Это бред!
-К примеру? – спросил Леа тихо. – Как?
-Ну…- Эда поглядела на хохочущего Кенота и не удержалась от маленькой мести, - напишем, что каждый волен ходить в церковь к жрецам Луала!
Кенот мгновенно прекратил хохотать. Зато засмеялся уже Леа. Он даже сложился пополам в своем кресле, и закрыл голову руками. Эда стояла, опустив руки на стол, и не смотрела ни на кого. Мэтт жадно переводил взгляд с обомлевшего Кенота на Эду и обратно. Ронан и Альбер одним взглядом вели какой-то только им понятный разговор…
-Блестяще…- выдохнул задыхающийся от смеха Леа. – Блестяще, девушка!
-Давайте к следующей главе, - поспешно предложил Альбер, опасаясь настоящего скандала. – Что будет во второй по твоей задумке?
-Во второй будет… - Эда нервно сглотнула, - закреплен порядок подчинения. И здесь я следовала за мыслью Ронана.
-Это ты, конечно…- бормотнул Мэтт неуверенно, но никто его не услышал.
-Ронан говорит о Совете – выборном Совете. И о том, что каждый из советников будет отвечать за определенную…отрасль. Тогда – разумно написать во второй главе о порядке правления. О том, что каждый из советников равен другому, что все выбираются. В третьей – порядок избрания.
-По какому порогу? – Леа поднялся со своего кресла так решительно и так быстро, что нельзя было сказать по нему, что он пил вино. Движения его были точны, стремительны.
-Возраст, - пожала плечами Эда. – Также…каждый из советников будет формировать под собою своих подчиненных. То есть…
-Треугольником! – Ронан щелкнул пальцами, вскочил в возбуждении. – И порог…
-Возраст. Каждый может претендовать на должность. Ну, в соответствии с возрастом. Например, я предлагаю каждому советнику иметь в начале трех заместителей. Скажем, стать заместителем можно, если ты старше двадцати пяти лет, стать министром – если ты старше тридцати – тридцати пяти…
-Ронану нет тридцати, - мрачно вдруг заметил Альбер. Ронан угас мгновенно. Опустился на стул, и как-то сразу стал беззащитным.
-А мне двадцати пяти, - пожала плечами Эда. – Мы говорим о будущем. Это все не сформируется в один день.
-Тоже верно, - Леа кивнул. – Так… про общий закон непонятно до конца, но логику я понял. Что с советниками?
-Каждый из советников, министров и каждая из отраслей будет иметь свой свод законов, который не противоречит главному закону. Он будет как бы…
-Как ветка дерева? – хмыкнул Кенот. – У жрецов есть законы луаола! Они не будут подчиняться чему-то еще!
-Зачем какому-нибудь горожанину из числа кузнецов знать содержание закона для…для солдат? – здесь не выдержала уже Эда. – Жрецы должны быть равны обычным обитателям!
-Жрецы – проводники Луала!
-Его слуги, - поправил Мэтт ядовито. – Эда права. И Гилот был прав.
Это было запрещенным приемом.
-О Гилоте заикаться не сметь! – рявкнула Эда, не ожидавшая сама от себя такого. Леа, стоявший рядом с ней, одобрительно хмыкнул.
-Он был мне наставником тоже! – Мэтт, которого так долго никто ни во что почти и не ставил, вспылил. – Не думай, что ты…
-Ты ненавидел его!
-А ты обожала! И ты злишься, что потеряла обещанное им место Королевского…
Договорить он не успел. Ронан попытался призвать его к порядку, не понимая толком взаимоотношений Эды и Мэтта, но чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Но Эда оказалась резвее. Она в один прыжок оказалась подле Мэтта и, не примериваясь, отвесила ему громкую оплеуху.
Кенот и Ронан вскочили. Мгновением позже восстал и грузным телом Альбер. Но Леа уже оттаскивал отчаянно выкрикивающую что-то бессвязную Эду от разозленного и свирепого Мэтта.
-К порядку! К порядку! – призывал Альбер. Ронан пытался сдержать Мэтта, который рвался к Эде за восстановлением справедливости, а Леа удерживал ее…
А Кенот просто наблюдал с привторным ужасом, думая, как бы сильнее схлестнуть этих двоих.
В конце концов Альбер пришел на помощь Ронану, пробравшись тяжелым весом к нему, и удержал Мэтта мертвой хваткой. Леа же вывел Эду, наконец, в коридор, а Альбер крикнул ей вслед:
-Мы продолжим в другой раз! В следующее заседание!
Слышала Эда или догадалась – было непонятно. Она вырвалась в коридоре от Леа и яростно обожгла его взглядом.
-Интересно мыслите, Эда, - спокойно прервал он ее гнев, и она обессилела от этого спокойствия. – Только у меня есть пара вопросов…
Часть (17)
Ронан, сердито хлопнув дверью, удалился к себе. Вернее, он всеми силами пытался продемонстрировать это, но на деле, ноги понесли его совсем в другое место. Мэтт же, вернув себе надменное и холодное презрение, удалился, ответствовав, что будет готов работать, когда «всякие истеричные особы обретут мир со своей душою».
Кенот долго смотрел на Альбера, явно желая сказать что-то, но так и не выдал ничего и, горестно вздохнув, исчез в провале ночи. Но Альбер не спешил расслабляться.
И точно, стоило Кеноту исчезнуть, как скрипнула дверь и появился Леа, утащивший Эду вон с совещания, когда началась вся безобразная сцена.
Леа прошел к креслу, небрежно прихватив с собою со стола нетронутый никем кубок с вином и сел, укрытй большим полумраком, чем Альбер.
-Ну…как там Эда? – спросил глава Торговой гильдии, не зная, почему Леа не начинает разговора сам, ведь поговорить есть о чем.
-Умнее, чем я думал, но наивнее, чем я надеялся, - спокойно отозвался советник Лагота.
-А подробнее?
-Она мыслит не стихийно, а алгоритмом, шаг за шагом развивает мысль, раскручивает ее. Но это делает ее оторванной от реального положения дел.
-Ты недоволен моим выбором? – уточнил Альбер и попытался сделать свой голос угрожающим.
-Я недоволен тем, что мы впуцстую тратим время, - возразил леа. – Сковер ускользнул…
-По твоей вине, - явдовито напомнил торговец.
-По вине солдат – это раз, - спокойно отозвался советник. – Свершившийся факт – это два. Истерить будешь потом – это три. Лучше скажи, как мы поступим?
-С ним?
-С ним и с ними…как будет со Сковером? как будем растаскивать Мэтта и Ронана?
-Ронана трогать не смей! – рыкнул Альбер. – Он мой друг!
-В делах войны нет дружбы. С точки зрения войны – Ронан почти бесполезен. А мы на войне. Он идеолог, но романтик, а это не для битвы. – Леа отпил из кубка, и, прежде, чем Альбер разразился гневливой тирадой, продолжил. – Однако надо смотреть вперед. Эда тоже не боец, но я оставил бы ее скорее, чем воина, имеющего ту же сторону, что и мы. А вот Мэтт…его нужно пустить в расход, уничтожив одновременно с ним и Сковера.
