присутствия Абрахам покинул Церковь Святого Сердца, а Рене и Огюстен решили дать опорочившей себя Церкви Животворящего Креста шанс на очищение и предложили их лидерам, в частности Константину, покинуть посты добровольно.
Но Константин ответил отказом и попытался убить разоблачивших его. Огюстену не повезло – он принял больше яда, чем его брат Рене и не пришёл в сознание, скончавшись в жестоких муках.
Но Рене, едва узнал об этом, со слезами на глазах поклялся, что отомстит за смерть брата и разнесёт всех руководителей Животворящего, покарает их за попытку облить грязью имя света и пойти на сговор с врагом.
–Судьба послала нам воина, настоящего воина, который готов пойти сквозь трудности, – сказали в Церкви Святого Сердца и в едином порыве, устав от затхлости своего состояния, когда Огюстен не давал и возможности порвать всех и каждого из магов или вампиров, нагло обосновавшихся на границе, передали власть Рене.
–Я оправдаю доверие и поведу борьбу! – клялся Рене. – Прежде всего, я предлагаю очистить ряды церковников от запятнавших себя руководителей и уж тем более от тех, кто имеет в своей крови магию! Я говорю о таких, как Абрахам и о таких, как Стефания – его помощница.
Это вызвало новый восторг. Слава Рене громыхнула по всем церковным оплотам, вызвала множественные мятежи и сумятицы. Многие не верили в сговор Животворящего с Цитаделью, не верили в то, что враги сообща уничтожали неугодные друг другу единицы. Но многим нравилось уничтожение тех, кто был неправеден по мнению креста, и тех, кто был в чём-то замешан, и уж тем более всем нравилось уничтожение такой грозной и прославленной личности как Абрахам.
–Бред! Абсурд! Враги пытаются…– Константин тщетно призывал к порядку в Животворящей Церкви, он собрал экстренное собрание, но все смотрели на него как на врага, ещё пока рассаживались по местам, и его речь провалилась на стадии подготовки.
Кончилось печально – его заткнули очень грубо и бешено, и трибуну снесли. Церковники всех земель шумели и буйствовали, одни предлагали клеймить Рене как предателя, другие называли его спасителем. Но все сходились в одном – война между магией и церковью приняла совершенно новый и неожиданный оборот.
В дополнение к этому стало известно о том, что Рене спас пленников от коварного вампира графа Влада, которого годами не мог и не желал выжечь с земли его родной брат. Пленники оказались слугами Животворящего Креста – они служили для кровососов живым скотом, и их заявления об этом послужили весомым тычком в стены Животворящего, Животворящий, как и предсказывалось, стремительно терял не только авторитет, но и земли, и церковников – сильнейший отток прислужников креста спровоцировала ещё и борьба за власть между советниками, начатая после падения Константина и новых его приближённых.
И во всей этой кутерьме громыхнуло новое заявление от Рене: его церковники убили Влада! Коварного вампира более нет, опасного врага нет.
Выходило следующее: Рене, рискуя собой, разоблачил Церковь Животворящего Креста, вступившего в сговор с Цитаделью, затем добрался до брата, и едва не был убит при попытке обнародовать правду, затем возглавил Святое Сердце и начал жесткую борьбу, в короткий срок убив одного из известных врагов Церквей, выдав долгожданную возможность поохотиться на тех, кто неугоден и кто мешал, а самое главное – он запустил вялотекущую войну в новые круги.
Обалдевшая от таких поворотов Цитадель, едва успевала реагировать на новости. Стычки и смерти стали каждодневным явлением. Дезертирство с обеих сторон тоже. И во всём этом звучало имя Рене.
А правда, которую он видел вместе со своими сторонниками, о непричастности Абрахама, Стефании и Базира, об их заслуге в гибели Влада и прочем была необязательным условием, и в ситуации войны её можно было игнорировать.
Ронове – бледный и тихий, ставший из любимца тенью, долго крепился. Он молчал, когда Рене стал главой Святого Сердца, и даже когда вышедшие из плена Влада Скарон и Делин, быстро сориентировавшись, начали путь к сближению с Рене, и даже когда Рене объявил охоту на Абрахама – всё молчал. Молчал из страха, растерянный и опустошённый.
Но когда речь зашла о Стефании, не сдержался:
–Побойся неба! Она ведь была с тобой и тебя всё устраивало.
–А ещё меня устраивало твоё молчание, – Рене не скрывал своего раздражения, – и, скажу честно, устроит впредь. Раньше ты уже наговорил многого, так что, будь добр, продолжи молчать.
–Я тебе не позволю! – Ронове попытался обрести прежнюю грозность в своём голосе.
–Попробуй, – развеселился Рене, – и я напомню, что ты довёл свою помощницу до самоубийства. Помнишь красавицу Иас?
Ронове хватанул ртом воздух. Он был жалок в эту минуту.
–Помнишь, – удовлетворённо кивнул Рене.
–Это не я! Она сама! Я не имею к этому никакого…
–Правда отныне заключается в том, что видят люди, и в том, что говорю им я, – Рене утратил всякую весёлость, – поэтому ты можешь, конечно, продолжить бороться за свою Стефанию, которая вместо возвращения сюда скрылась с преступниками Базиром и Абрахамом, а можешь закрыть свой рот и получить шанс на возвращение в ряды любимцев власти.
Ронове замолчал. На этот раз осознанно. Затем с неохотой кивнул.
–Вот и здорово! – Одобрил Рене. – Значит, займись перебежчиками Животворящего и уйди с глаз моих!
Как легко оказалось Базиру потеряться во времени! казалось бы, вот оно – ясное, если темно, то ночь, если солнце бьёт по глазам – день, но он не успевал перевести дух и толком осознать происходящее с того самого момента, как заслышали они в лесах Влада приближение церковников Святого Сердца – посланный Абрахамом сигнал о нахождении в подвале разрушенного вампирского логова пленников достиг Церкви.
–Ну, сейчас они будут удивлены! – Базиру тогда ещё стало весело на мгновение, но Абрахам вдруг помрачнел и подобрался. Он с напряжением вглядывался в тропинку, на которой должны были вот-вот появиться церковники и напряжение, которое завладело им, перекинулось на всех.
–Абрахам…– Стефания тоже подобралась. Она вглядывалась в тропинку, чувствуя странный холодок и пульсирующую враждебность, исходящую от тех, кто шёл впереди и должен был показаться.
–Уходим. Быстро.
Абрахам не повторял дважды, а Базир по его отрывистому тону и метнувшемуся движению сообразил, что останавливаться и выяснять времени нет, и себе выйдет дороже. Покорный его воле и напряжению, Базир нырнул вслед за Стефанией в размытый овражек, кое-как прикрытый листвой. Абрахам прошептал что-то, и лёгкое дуновение обдало лица Базира и Стефании, скрывая их от церковников.
–Полной защиты не даст, но если они не будут вглядываться… – Абрахам говорил тихо, нервничая и осёкся, когда голоса стали громче, припал ниже к земле. Базир и Стефания без возмущений последовали его примеру.
Они успели. Их было шестеро. Все облачены в форму Церкви Святого Сердца – в серые и коричневые мантии со знаком своей Церкви – пылающее огненное сердце, пронзённое белый крестом. И все они были мрачны и вооружены.
Церковники Святого Сердца замерли, оказавшись на полянке, они были поражены той грудой, что осталась вместо известного им вампирского им логова. Некоторое время они постояли, изучая обломки, затем один из них, оказавшийся ближе всех к укрытию затаившихся, спросил:
–Там могут быть живые?
–Могут, – отозвался ближний к груде обломков. – Вампиры часто держат несколько жертв на долгое пропитание, как коров…
–А эти где? – этот голос был самым звонким, молодым и даже весёлым. От этой весёлости у Базира неприятно скребануло сердце. – Неужто убежали? Рене сказал, что они, скорее всего, будут сидеть здесь…
–Ага, – это был снова ближний к укрытию, – сидеть и ждать, когда мы придём и схватим их! Глупости не говори! Ясное дело, что они бежали.
И он оглянулся, оглядывая темнеющую чащу леса за собою, глянул в овраг, но взгляд его, по счастью, был невнимателен и не заметил он рябистого от заклинания воздуха.
Глаза Стефании от последней фразы церковника расширились, и она, чтобы не выдать себя, зажала рот ладонью, поражённая тем, что уже смутно ожидал Абрахам.
–Но куда они пошли? Животворящий и любая Церковь их порвёт. Цитадель тоже… – Это говорил ближний к обломкам. – Они всё равно мертвы.
–Я полагаю так…– этот голос был новым, глухим и от него, казалось, вздрогнули все церковники, – сейчас спасаем людей, если есть еще, кого спасать. А ты, Миран, отправляйся назад в Церковь и сообщи всем о том, кого мы ищем и для чего. Предупреди ближайшие деревни о том, что если станут их укрывать, то поплатятся смертью.
Самый молодой голос поспешно согласился и поспешил заверить, что всё сделает, а в следующее мгновение рванул прочь. Этим и воспользовались Абрахам, Стефания и Базир. Пока одни церковники занялись грудой обломков, а другие проводили взглядами неодобрения исчезновение молодого гонца, поднявшего шум, им удалось под прикрытием заклинания проползти по оврагу до полого спуска и осторожно, стараясь не выдавать лишнего шума, подняться. Далее они бросились в чащу, опасаясь, что их заметят. Но вроде бы удалось выскользнуть.
Виновата ли игра воображения, или может быть, нервы, но Абрахаму показалось, что один из церковников проводил и их исчезновение взглядом. Но Абрахам успокоил себя, сменив в прикрытии ветвей путь чуть левее, запетлял через кустарник. Стефания и Базир, скрытые ещё заклинанием, видели друг друга, но это не помогало, они не видели своих ног и путались, спотыкались, ругались сквозь зубы…
–Почему они охотятся за нами? – спросила Стефания, когда Абрахам позволил, наконец, небольшой привал.
Она тяжело дышала и тряслась. Физическая усталость притупляла чувства, но в тоне всё равно плеснуло досадой.
Абрахам глянул на неё со странной смесью жалости и сочувствия, ответил:
–Я маг, ты ведьма…Рене явно сообщил об этом. Ему нет выгоды это скрывать.
–Но мы убили вампира! – возмутился Базир. – Мы церковники!
–Мы предали Животворящий, изобличили его, – напомнил Абрахам, – а ещё наше со Стефанией происхождение не даст нам стать героями. Рене боится тени на себе. Он сделает всё, чтобы уничтожить нас, неугодных. Они терпели соседство с вампиром, а тут мы… мы, которым нельзя быть героями. Мы убили Влада, которого они терпели! Мы, которые должны были исчезнуть давно.
Голос Абрахама был спокоен. Он давно привык к этому миру. Где-то в глубине души он даже был готов к тому, что придётся ещё хуже, чем прежде. Теперь враг был повсюду. Внутри креста и за его пределом. И это означало гибель.
–Базир, – Стефания отдышалась и обратилась к Базиру, почему-то она тоже вдруг стала спокойной и даже досада пропала из её голоса, – про тебя они, кажется, не говорили, и обвинять тебя почти не в чем. Можешь вернуться… скажи, что мы тебя запугали, задурили, заколдовали, в конце концов!
Это было искренне. Она понимала, что бегство – это верный путь к гибели. Можно убегать от магов, можно скрываться от всей Цитадели или от Церкви Животворящего Креста, но скрываться ото всех одновременно? А если ещё и люди…нет, люди, конечно, ненавидят церковников и, как правило, не рвутся выполнять их приказы, выдавая того или иного адепта магии – это Стефания ещё по службе в Животворящем знала, но вдруг, вдруг найдётся кто-то сознательный, желающий пробиться или испугавшийся наказания?
Базир покачал головою:
–Я с вами.
–Тогда идём дальше, – Абрахам не показал ни радости, ни разочарования ответом Базира, и кто знает, какие эмоции это вообще у него вызвало, если вызвало. Но Базир был уверен, что поступает правильно.
Так и начался их путь, так смешались день и ночь. Путь, начатый так рвано, стал бегством. Церковники выныривали в этом лесу слишком быстро и из ниоткуда, уводили Абрахама, Стефанию и Базира от верных троп, заставляли скрываться и держаться тени. Заклинание не могло работать постоянно и приходилось полагаться на себя. Про еду, сон и отдых почти забылось. Базир нашёл какие-то грибы, но только они хотели их пожарить, как заслышались голоса церковников.
По обрывкам, собранным от этих появлений, Стефания, Абрахам и Базир составили кое-какую картину происходящего. По всему выходило, что Огюстена убил Константин, а его брат, Рене, как изобличитель Животворящего и преемник Святого Сердца диктует условия едва ли не всем церковникам любой земли. Война встряхнулась. Больше стычек, облав с обеих сторон, и в череде гибнущих имена перебежчиков – Стефании, Абрахама и Базира – перебежчиков, которых надлежало уничтожить или заложить каждому церковнику, что чтит долг.
Скверно. Скверно, как не взгляни!
Между собой Абрахам, Стефания и Базир почти не разговаривали: не было ни времени, ни сил, ни желания. Стефания и Базир и вовсе влеклись за Абрахамом, не зная даже, куда ведёт их этот густой лес с его, как оказалось, бесконечными тропами. Единственное, что на руку играло беглецам ото всех, это то, что лес принадлежал владениям мертвого ныне Влада. Его вампирята, которых он так контролировал, больше не были подконтрольны ничьей воле и творили бесчинства, нападая на церковников в этих лесах и обходя по какому-то страху или памяти троицу.
–Никогда не думал, что буду благодарен вампирам! – попытался пошутить Базир во время короткого привала. Но ему не ответили. Базир вообще стал сомневаться в том, что Абрахам и Стефания умеют ещё говорить…
Но всему приходит конец и лес не стал исключением. Он стал светлеть, деревья перестали стоять непроходимой стеной и расступались, высвобождая беглецов и отрезая их от владений покойного графа Влада. И тут Базир узнал место: знакомые крыши нескольких постоялых домов, дорога…и да, вот он – трактир, где когда-то давно, словно жизнь назад Базир спаивал Стефанию, и где сам он лежал, отходя от нападения церковников.
–Люди… – выдохнул Базир, преисполнившись восторга, и воздух радостно дохнул ему в лицо свежестью и ароматов свежеиспечённого трактирного хлеба.
Они спустились к трактиру и вошли. Мир ожил для Базира, в него вернулось всё хорошее с запахи масла, овощей и мяса, мгновенно напомнившими ему о голоде.
–Господа… – к ним подошла Рози, не изменившаяся, дрогнувшая, узнавшая его и Стефанию, но не оставившая улыбки, – дама…добро пожаловать.
–Можете не повторять! – заверил Базир, пока Стефания и Абрахам молча скользнули в полумрачный зал.
–Вы живы…– Рози оглядела Базира, – вы точно живы!
–И жутко хочу есть! – заверил Базир, – мои спутники тоже. Так что… ну…
Рози кивнула и исчезла среди столов, ловкая в своих движениях. Базир же уже сделал шаг к столу, за который забились маги, как вдруг увидел выходящую из кухни знакомую фигуру с развитой мускулатурой, свидетельствующей о постоянном физическом труде, простое, лишённое всякого порока лицо…
–Бертран! – Базир через весь зал ломанулся к парню и, пока тот обалдевал, обнял его. – Как я рад тебя видеть!
–Э…– Бертран был поражён такой встречей и совсем сбит с толку. – Э…я вас тоже.
Базир выпустил несчастного смущённого из объятий, понимая и сам, как это глупо, должно быть, выглядело со стороны. Но кто не был в его шкуре, тот не поймёт, как это важно ощутить человеческое присутствие и человеческую, простую человеческую душу среди всех этих вампиров и магов.
Но Константин ответил отказом и попытался убить разоблачивших его. Огюстену не повезло – он принял больше яда, чем его брат Рене и не пришёл в сознание, скончавшись в жестоких муках.
Но Рене, едва узнал об этом, со слезами на глазах поклялся, что отомстит за смерть брата и разнесёт всех руководителей Животворящего, покарает их за попытку облить грязью имя света и пойти на сговор с врагом.
–Судьба послала нам воина, настоящего воина, который готов пойти сквозь трудности, – сказали в Церкви Святого Сердца и в едином порыве, устав от затхлости своего состояния, когда Огюстен не давал и возможности порвать всех и каждого из магов или вампиров, нагло обосновавшихся на границе, передали власть Рене.
–Я оправдаю доверие и поведу борьбу! – клялся Рене. – Прежде всего, я предлагаю очистить ряды церковников от запятнавших себя руководителей и уж тем более от тех, кто имеет в своей крови магию! Я говорю о таких, как Абрахам и о таких, как Стефания – его помощница.
Это вызвало новый восторг. Слава Рене громыхнула по всем церковным оплотам, вызвала множественные мятежи и сумятицы. Многие не верили в сговор Животворящего с Цитаделью, не верили в то, что враги сообща уничтожали неугодные друг другу единицы. Но многим нравилось уничтожение тех, кто был неправеден по мнению креста, и тех, кто был в чём-то замешан, и уж тем более всем нравилось уничтожение такой грозной и прославленной личности как Абрахам.
–Бред! Абсурд! Враги пытаются…– Константин тщетно призывал к порядку в Животворящей Церкви, он собрал экстренное собрание, но все смотрели на него как на врага, ещё пока рассаживались по местам, и его речь провалилась на стадии подготовки.
Кончилось печально – его заткнули очень грубо и бешено, и трибуну снесли. Церковники всех земель шумели и буйствовали, одни предлагали клеймить Рене как предателя, другие называли его спасителем. Но все сходились в одном – война между магией и церковью приняла совершенно новый и неожиданный оборот.
В дополнение к этому стало известно о том, что Рене спас пленников от коварного вампира графа Влада, которого годами не мог и не желал выжечь с земли его родной брат. Пленники оказались слугами Животворящего Креста – они служили для кровососов живым скотом, и их заявления об этом послужили весомым тычком в стены Животворящего, Животворящий, как и предсказывалось, стремительно терял не только авторитет, но и земли, и церковников – сильнейший отток прислужников креста спровоцировала ещё и борьба за власть между советниками, начатая после падения Константина и новых его приближённых.
И во всей этой кутерьме громыхнуло новое заявление от Рене: его церковники убили Влада! Коварного вампира более нет, опасного врага нет.
Выходило следующее: Рене, рискуя собой, разоблачил Церковь Животворящего Креста, вступившего в сговор с Цитаделью, затем добрался до брата, и едва не был убит при попытке обнародовать правду, затем возглавил Святое Сердце и начал жесткую борьбу, в короткий срок убив одного из известных врагов Церквей, выдав долгожданную возможность поохотиться на тех, кто неугоден и кто мешал, а самое главное – он запустил вялотекущую войну в новые круги.
Обалдевшая от таких поворотов Цитадель, едва успевала реагировать на новости. Стычки и смерти стали каждодневным явлением. Дезертирство с обеих сторон тоже. И во всём этом звучало имя Рене.
А правда, которую он видел вместе со своими сторонниками, о непричастности Абрахама, Стефании и Базира, об их заслуге в гибели Влада и прочем была необязательным условием, и в ситуации войны её можно было игнорировать.
Ронове – бледный и тихий, ставший из любимца тенью, долго крепился. Он молчал, когда Рене стал главой Святого Сердца, и даже когда вышедшие из плена Влада Скарон и Делин, быстро сориентировавшись, начали путь к сближению с Рене, и даже когда Рене объявил охоту на Абрахама – всё молчал. Молчал из страха, растерянный и опустошённый.
Но когда речь зашла о Стефании, не сдержался:
–Побойся неба! Она ведь была с тобой и тебя всё устраивало.
–А ещё меня устраивало твоё молчание, – Рене не скрывал своего раздражения, – и, скажу честно, устроит впредь. Раньше ты уже наговорил многого, так что, будь добр, продолжи молчать.
–Я тебе не позволю! – Ронове попытался обрести прежнюю грозность в своём голосе.
–Попробуй, – развеселился Рене, – и я напомню, что ты довёл свою помощницу до самоубийства. Помнишь красавицу Иас?
Ронове хватанул ртом воздух. Он был жалок в эту минуту.
–Помнишь, – удовлетворённо кивнул Рене.
–Это не я! Она сама! Я не имею к этому никакого…
–Правда отныне заключается в том, что видят люди, и в том, что говорю им я, – Рене утратил всякую весёлость, – поэтому ты можешь, конечно, продолжить бороться за свою Стефанию, которая вместо возвращения сюда скрылась с преступниками Базиром и Абрахамом, а можешь закрыть свой рот и получить шанс на возвращение в ряды любимцев власти.
Ронове замолчал. На этот раз осознанно. Затем с неохотой кивнул.
–Вот и здорово! – Одобрил Рене. – Значит, займись перебежчиками Животворящего и уйди с глаз моих!
Глава 35.
Как легко оказалось Базиру потеряться во времени! казалось бы, вот оно – ясное, если темно, то ночь, если солнце бьёт по глазам – день, но он не успевал перевести дух и толком осознать происходящее с того самого момента, как заслышали они в лесах Влада приближение церковников Святого Сердца – посланный Абрахамом сигнал о нахождении в подвале разрушенного вампирского логова пленников достиг Церкви.
–Ну, сейчас они будут удивлены! – Базиру тогда ещё стало весело на мгновение, но Абрахам вдруг помрачнел и подобрался. Он с напряжением вглядывался в тропинку, на которой должны были вот-вот появиться церковники и напряжение, которое завладело им, перекинулось на всех.
–Абрахам…– Стефания тоже подобралась. Она вглядывалась в тропинку, чувствуя странный холодок и пульсирующую враждебность, исходящую от тех, кто шёл впереди и должен был показаться.
–Уходим. Быстро.
Абрахам не повторял дважды, а Базир по его отрывистому тону и метнувшемуся движению сообразил, что останавливаться и выяснять времени нет, и себе выйдет дороже. Покорный его воле и напряжению, Базир нырнул вслед за Стефанией в размытый овражек, кое-как прикрытый листвой. Абрахам прошептал что-то, и лёгкое дуновение обдало лица Базира и Стефании, скрывая их от церковников.
–Полной защиты не даст, но если они не будут вглядываться… – Абрахам говорил тихо, нервничая и осёкся, когда голоса стали громче, припал ниже к земле. Базир и Стефания без возмущений последовали его примеру.
Они успели. Их было шестеро. Все облачены в форму Церкви Святого Сердца – в серые и коричневые мантии со знаком своей Церкви – пылающее огненное сердце, пронзённое белый крестом. И все они были мрачны и вооружены.
Церковники Святого Сердца замерли, оказавшись на полянке, они были поражены той грудой, что осталась вместо известного им вампирского им логова. Некоторое время они постояли, изучая обломки, затем один из них, оказавшийся ближе всех к укрытию затаившихся, спросил:
–Там могут быть живые?
–Могут, – отозвался ближний к груде обломков. – Вампиры часто держат несколько жертв на долгое пропитание, как коров…
–А эти где? – этот голос был самым звонким, молодым и даже весёлым. От этой весёлости у Базира неприятно скребануло сердце. – Неужто убежали? Рене сказал, что они, скорее всего, будут сидеть здесь…
–Ага, – это был снова ближний к укрытию, – сидеть и ждать, когда мы придём и схватим их! Глупости не говори! Ясное дело, что они бежали.
И он оглянулся, оглядывая темнеющую чащу леса за собою, глянул в овраг, но взгляд его, по счастью, был невнимателен и не заметил он рябистого от заклинания воздуха.
Глаза Стефании от последней фразы церковника расширились, и она, чтобы не выдать себя, зажала рот ладонью, поражённая тем, что уже смутно ожидал Абрахам.
–Но куда они пошли? Животворящий и любая Церковь их порвёт. Цитадель тоже… – Это говорил ближний к обломкам. – Они всё равно мертвы.
–Я полагаю так…– этот голос был новым, глухим и от него, казалось, вздрогнули все церковники, – сейчас спасаем людей, если есть еще, кого спасать. А ты, Миран, отправляйся назад в Церковь и сообщи всем о том, кого мы ищем и для чего. Предупреди ближайшие деревни о том, что если станут их укрывать, то поплатятся смертью.
Самый молодой голос поспешно согласился и поспешил заверить, что всё сделает, а в следующее мгновение рванул прочь. Этим и воспользовались Абрахам, Стефания и Базир. Пока одни церковники занялись грудой обломков, а другие проводили взглядами неодобрения исчезновение молодого гонца, поднявшего шум, им удалось под прикрытием заклинания проползти по оврагу до полого спуска и осторожно, стараясь не выдавать лишнего шума, подняться. Далее они бросились в чащу, опасаясь, что их заметят. Но вроде бы удалось выскользнуть.
Виновата ли игра воображения, или может быть, нервы, но Абрахаму показалось, что один из церковников проводил и их исчезновение взглядом. Но Абрахам успокоил себя, сменив в прикрытии ветвей путь чуть левее, запетлял через кустарник. Стефания и Базир, скрытые ещё заклинанием, видели друг друга, но это не помогало, они не видели своих ног и путались, спотыкались, ругались сквозь зубы…
–Почему они охотятся за нами? – спросила Стефания, когда Абрахам позволил, наконец, небольшой привал.
Она тяжело дышала и тряслась. Физическая усталость притупляла чувства, но в тоне всё равно плеснуло досадой.
Абрахам глянул на неё со странной смесью жалости и сочувствия, ответил:
–Я маг, ты ведьма…Рене явно сообщил об этом. Ему нет выгоды это скрывать.
–Но мы убили вампира! – возмутился Базир. – Мы церковники!
–Мы предали Животворящий, изобличили его, – напомнил Абрахам, – а ещё наше со Стефанией происхождение не даст нам стать героями. Рене боится тени на себе. Он сделает всё, чтобы уничтожить нас, неугодных. Они терпели соседство с вампиром, а тут мы… мы, которым нельзя быть героями. Мы убили Влада, которого они терпели! Мы, которые должны были исчезнуть давно.
Голос Абрахама был спокоен. Он давно привык к этому миру. Где-то в глубине души он даже был готов к тому, что придётся ещё хуже, чем прежде. Теперь враг был повсюду. Внутри креста и за его пределом. И это означало гибель.
–Базир, – Стефания отдышалась и обратилась к Базиру, почему-то она тоже вдруг стала спокойной и даже досада пропала из её голоса, – про тебя они, кажется, не говорили, и обвинять тебя почти не в чем. Можешь вернуться… скажи, что мы тебя запугали, задурили, заколдовали, в конце концов!
Это было искренне. Она понимала, что бегство – это верный путь к гибели. Можно убегать от магов, можно скрываться от всей Цитадели или от Церкви Животворящего Креста, но скрываться ото всех одновременно? А если ещё и люди…нет, люди, конечно, ненавидят церковников и, как правило, не рвутся выполнять их приказы, выдавая того или иного адепта магии – это Стефания ещё по службе в Животворящем знала, но вдруг, вдруг найдётся кто-то сознательный, желающий пробиться или испугавшийся наказания?
Базир покачал головою:
–Я с вами.
–Тогда идём дальше, – Абрахам не показал ни радости, ни разочарования ответом Базира, и кто знает, какие эмоции это вообще у него вызвало, если вызвало. Но Базир был уверен, что поступает правильно.
Так и начался их путь, так смешались день и ночь. Путь, начатый так рвано, стал бегством. Церковники выныривали в этом лесу слишком быстро и из ниоткуда, уводили Абрахама, Стефанию и Базира от верных троп, заставляли скрываться и держаться тени. Заклинание не могло работать постоянно и приходилось полагаться на себя. Про еду, сон и отдых почти забылось. Базир нашёл какие-то грибы, но только они хотели их пожарить, как заслышались голоса церковников.
По обрывкам, собранным от этих появлений, Стефания, Абрахам и Базир составили кое-какую картину происходящего. По всему выходило, что Огюстена убил Константин, а его брат, Рене, как изобличитель Животворящего и преемник Святого Сердца диктует условия едва ли не всем церковникам любой земли. Война встряхнулась. Больше стычек, облав с обеих сторон, и в череде гибнущих имена перебежчиков – Стефании, Абрахама и Базира – перебежчиков, которых надлежало уничтожить или заложить каждому церковнику, что чтит долг.
Скверно. Скверно, как не взгляни!
Между собой Абрахам, Стефания и Базир почти не разговаривали: не было ни времени, ни сил, ни желания. Стефания и Базир и вовсе влеклись за Абрахамом, не зная даже, куда ведёт их этот густой лес с его, как оказалось, бесконечными тропами. Единственное, что на руку играло беглецам ото всех, это то, что лес принадлежал владениям мертвого ныне Влада. Его вампирята, которых он так контролировал, больше не были подконтрольны ничьей воле и творили бесчинства, нападая на церковников в этих лесах и обходя по какому-то страху или памяти троицу.
–Никогда не думал, что буду благодарен вампирам! – попытался пошутить Базир во время короткого привала. Но ему не ответили. Базир вообще стал сомневаться в том, что Абрахам и Стефания умеют ещё говорить…
Но всему приходит конец и лес не стал исключением. Он стал светлеть, деревья перестали стоять непроходимой стеной и расступались, высвобождая беглецов и отрезая их от владений покойного графа Влада. И тут Базир узнал место: знакомые крыши нескольких постоялых домов, дорога…и да, вот он – трактир, где когда-то давно, словно жизнь назад Базир спаивал Стефанию, и где сам он лежал, отходя от нападения церковников.
–Люди… – выдохнул Базир, преисполнившись восторга, и воздух радостно дохнул ему в лицо свежестью и ароматов свежеиспечённого трактирного хлеба.
Они спустились к трактиру и вошли. Мир ожил для Базира, в него вернулось всё хорошее с запахи масла, овощей и мяса, мгновенно напомнившими ему о голоде.
–Господа… – к ним подошла Рози, не изменившаяся, дрогнувшая, узнавшая его и Стефанию, но не оставившая улыбки, – дама…добро пожаловать.
–Можете не повторять! – заверил Базир, пока Стефания и Абрахам молча скользнули в полумрачный зал.
–Вы живы…– Рози оглядела Базира, – вы точно живы!
–И жутко хочу есть! – заверил Базир, – мои спутники тоже. Так что… ну…
Рози кивнула и исчезла среди столов, ловкая в своих движениях. Базир же уже сделал шаг к столу, за который забились маги, как вдруг увидел выходящую из кухни знакомую фигуру с развитой мускулатурой, свидетельствующей о постоянном физическом труде, простое, лишённое всякого порока лицо…
–Бертран! – Базир через весь зал ломанулся к парню и, пока тот обалдевал, обнял его. – Как я рад тебя видеть!
–Э…– Бертран был поражён такой встречей и совсем сбит с толку. – Э…я вас тоже.
Базир выпустил несчастного смущённого из объятий, понимая и сам, как это глупо, должно быть, выглядело со стороны. Но кто не был в его шкуре, тот не поймёт, как это важно ощутить человеческое присутствие и человеческую, простую человеческую душу среди всех этих вампиров и магов.
