–Да будут дни его долги! – без всякого сомнения повторили дознаватели.
–Так вот…он просыпается рано. И ему сообщат. А я должен сообщить ему о том, кто его убил, когда и где, – Глава обвёл собравшихся тяжёлым взглядом. – Иначе, каждый из вас не более, чем приспособленец, желающий получить хлеба из казны.
Слова были жестоки. В первую очередь Глава Коллегии боялся за себя. Он недавно хвастал Королю (да будут дни его долги!), что всякое преступление Дознание перехватывает ещё на стадии замысла. И тут…
Позор и крах.
И цена этому позору не карьера – она уже не значит, ценою становится жизнь. Не только собственная, но и близких, потому что походит такое убийство на диверсию и заговор, а значит – на измену Королю.
–По улицам сейчас рыщут дознаватели...
Мальт вздрогнул против воли, представив, что сейчас творится на окровавленной улице. Сейчас там хватают всех, кто попадётся под руку: блудниц и пьяных, бродячих поэтов и философов. Сейчас там вламываются в дома. Дознаватели набивают камеры безвинными, чтобы оправдать казённый кусок хлеба.
–Замёрз? – с издевательским сочувствием спросил Персиваль, заметив дрожь Мальта. – Дать свою мантию?
–Я брезглив, – отозвался Мальт, плотнее кутаясь в свою.
–Закончили! – велел Глава Коллегии и продолжил, – я собрал вас, лучших в моей Коллегии, чтобы… ну, чтобы смягчить удар.
И это было тоже понятно. Толку от беготни по улицам и выламыванию дверей невинных горожан, если Король и слушать не захочет? Королю понадобится ответ: кто, когда и почему убил его доверенное лицо. Королю не нужны жертвы. Именно для составления подробного, хоть и лживого отчёта и собрались здесь «лучшие».
Ведь только подробным отчётом Король смягчится. И только лживый отчёт могут дать дознаватели, потому что вероятность найти убийцу таяла с каждой минутой. Они прекрасно знали, что его можно схватить в первые час-два, а дальше убийца отмоется, выбросит всякую кровавую одежду, спрячется… или просто смешается с толпой.
–Дай вводную, – попросил Тален тихо, он почему-то в минуты такого напряжения обращался к Главе Коллегии на «ты», то ли связан был с ним прочнее, то ли знал его до главенства, – а мы уж…сообразим.
Мальт кивнул, хотя это никого не интересовало. Но это кивок его был для самого себя, поскольку это был один из немногих случаев, когда Мальт жалел о том, что принадлежит к «лучшим». Лгать Королю, да будут дни его долги, это, конечно, преступление. И он, воплощающий закон, снова поступал так!
Проще уже бегать по улицам и вламываться в дома, пугая хозяек и детей.
–Вводная такая, – Глава пошарил в пергаментах, и прочёл с одного: – «в четыре часа двадцать минут утра в Портном Проулке швея седьмого уровня – Адели Миена – бывшая выпускница Сиротской Коллегии, услышала движение. У неё чуткий сон по её собственным словам, что часто приводит к бессонницам. Привлечённая шумом к окну, она выглянула и увидела какого-то человека, цепляющегося за стены дома. Сначала Адели решила, что это пьяница. И только по стонам его сообразила о том, что ему больно, после чего поспешила вниз».
Мальт не знал Адели Миену, но точно знал одно: эта девушка, женщина или старуха уже томится в стенах Дознания и по десятому разу объясняет, что хотела помочь… бедная, добродетельная Адели Миена не усвоила урок: помогать надо после того, как подумаешь о себе!
–Соседка Адели Миены подтверждает, что где-то в районе четырёх-половины пятого утра Адели бросилась вниз, бешено стуча башмаками, чем разбудила её…– продолжал Глава Коллегии. Далее последовал нудный отчёт об обнаружении умирающего графа Магеруна и вызова дознавателей.
Это всё было не интересно. Самое интересное произошло до четырёх часов двадцати минут утра.
–Дознаватели обследовали проулок. Нашли тело слуги, – вещал Глава Коллегии. – Ему перерезали горло сзади. Одним движением, действовал профессионал.
–Почему граф Магерун был в сопровождении одного слуги? – повторил вопрос Мальт. – И почему в рядом с этим проулком? Если не ошибаюсь, его резиденция находится в самом замке?
–Он возвращался домой от своей любовницы, – мрачно отозвался Глава Коллегии. – Из числа кружевниц. Девушку взяли с постели, проверяют.
Общий вздох. Это было плохо. Во-первых, граф Магерун был женат. Во-вторых, жена его была дамой вздорной, знатной и богатой, из числа тех, кто прекрасно знает про измены мужа, но готовы их терпеть, пока им этими изменами не ткнут в лицо, что в данном случае и произошло. В-третьих, в моду входила верность и добродетель – жрецы Луала и Девяти Рыцарей Его вещали о ней из каждого угла и такое происшествие бросало тень на сам трон, ибо убитый был приближённым к этому самому трону. Про кружевницу уже никто не вспоминал – кому она нужна? Кружевницы вообще никому не были нужны, они слепли обычно через три-четыре года после работы, не выдерживали глаза постоянного напряжения над мелкой работы в полутемных каморках…
Да, можно представить, как кружевница обрадовалась ухаживаниям и визитам графа Магеруна – красивого и богатого, который мог вытащить её из нищеты. Даже семью этой девушки, если она была, можно было исключать из круга подозреваемых – те скорее бы девушку прибили бы за отказ такому человеку…
Но граф Магерун был осторожен. Он переодевался для вылазок, брал собою лишь слугу, или двух – тут установить придётся позже. Это его и подвело.
–А давайте не от любовницы? – предложил Огюст. Самый молодой и рьяный. Он наделал бы глупостей, не возьми Тален его под свою защиту.
–От кого? – это устраивало Главу. Бросать тень на человека, что ещё вчера был отмечен расположением трона – это не к добру. Придётся солгать, спешно придумать иную версию, а уже потом, если получится, по-тихому расследовать по-настоящему. Король, да будут дни его долги, не захочет ждать. Он скорее головы снесёт всем, кто не уберёг графа Магеруна.
–С совещания? – предложил Мальт и тут же осёкся. Граф жил в замке и совещался только с Королём.
–От жены…– пробормотал Персиваль. тоже сглупив, – тьфу! Вот же зараза! Нашёл где умереть!
–Ну правильно – от кружевницы! Заказывал кружева! – Огюст не отставал в глупости.
Все посмотрели на него и Огюст сам понял что сглупил. В самом деле – кто в здравом и не очень уме поедет к портнихе перед рассветом, имея в замке полную возможность вызвать к себе хоть десяток придворных портных?!
–Он задержался по делам благотворительности у сирот, – Огюст был очень рьяным и как очень многие рьяные люди не успевал подумать. – Все любят сирот!
Персиваль так выразительно закатил глаза, что кое-кто из дознавателей, несмотря на трагичность ситуации, всё-таки хмыкнул, постаравшись, впрочем, скрыть смешок за кашлем.
–Тогда уж лучше от любовницы, – процедил Глава Коллегии, впечатывая взглядом, полным ненависти, Огюста в его же кресло. Сейчас было неудачное время для демонстрации глупости.
–Исходим из фактов, – сказал Тален, смягчая обстановку. – Найдено тело графа в одном месте, тело слуги в другом. Обоих убили ножом?
–Кинжал, вместе с рукоятью не более двадцати пяти сантиметров, двугранный, остриё заточенное, ограничитель из дерева – судя по ране на теле слуги и ранам на теле графа, – тотчас доложил Глава Коллегии. Теперь он докладывал им, чтобы придумать общее спасение. – Никаких оригинальностей и никаких примет не найдено.
Такие кинжалы популярны в военных рядах. Учитывая раны и скорость убийства – военный и есть. Рука твёрдая, не пропитая.
–Где этот кинжал теперь? – спросил Тален. Вопрос был хорошим. В нервном убийстве чаще всего кинжал находился поблизости, от него избавлялись, его бросали. Наёмники поступали также почти всегда – избавлялись от оружия.
–Кинжала не найдено. Ищем, – коротко ответил Глава, в дверь постучали, отзываясь на его слова, вошёл молодой дознаватель, отчитался:
–Арестованы шестнадцать человек из числа жителей окрестных домов…
–найден ли кинжал? – перебил Глава.
Дознаватель развёл руками и ретировался, чувствуя как закипает в Главе гнев.
–Понабрали! Воробышки они, а не дознаватели! – громыхнул Глава. – Всех на переаттестацию отправлю!
Огюст, чувствуя этот гнев, поспешил предположить, и, видит Луал, видят Девять Рыцарей Его, зря:
–А если он сам?..
–Кто «сам»? – спросил Мальт отрывисто. Не до шуток было сейчас и не до идиотов. Время уходило, аресты в своём могучем числе не давали итога.
–Сам себя. Взбесился! – Огюсту очень хотелось показать свою полезность.
На лбу Главы Коллегии вздулись вены – он был готов взорваться в приступе бешенства, Персиваль мрачно вздохнул, Тален покачал головой, а Мальт, которому меньше всего хотелось унижать мальца, спросил:
–А кинжал куда дел?
Это смутило Огюста. Но он нашёлся:
–Так ведь это…граф всегда был человеком талантливым.
–Пошёл на улицы! – рявкнул Тален, опережая гнев Главы Коллегии.
Огюст не понял и попытался спорить, но под взглядом грузного Талена, покорился. Обиженно сопя, поднялся к дверям, и под смешки дознавателей, вышел прочь, нарочно хлопнув дверью.
–Благодарю, – дышать Главе стало лучше. – Итак…версии?
–Если мы объявим это убийство политическим, мы начнём кровавую бойню, – возражал Мальт против предложения Персиваля больше всего от того, что это предложение было от Персиваля, а не потому что оно ему не нравилось. – Наше королевство только-только успокоилось! Мы что, опять начнём массовые аресты? У нас и без того шпионы даже в храме Луала! Мы читаем исповеди и памфлеты бродячих поэтов с одинаковым вниманием! Излишняя подозрительность ни к чему не приведёт. Ни к чему хорошему. Массовость схлынула полгода назад, и что, опять?!
–Я согласен,– мрачно сказал Глава Коллегии, – мы наполнили тюрьмы, рудники и насытили людей зрелищами казней и клеймления. Народ поднимает голову и охота на того, не знаю кого, нам не нужна. Так и до восстания недалеко.
–Нам нужен мотив! – спорил Персиваль. – Что, любовный он был? Его жена и её род нам тоже спасибо не скажут. Это позор и скандал! Угораздило же его сдохнуть в таком месте!
–Любовный не подходит, – согласился Тален. – Я предлагаю старое доброе ограбление. Знатный человек, один, в сопровождении слуги – чем не добыча?
Происшествие могло бы и пройти с таким объяснением, если бы не два вопроса: почему грабитель не подчистил карманы и не снял украшения с графа? И что граф, чтоб его, делал на этой улице в такой час?
И если в первом вопросе дознаватели, имея доступ к телу, могли ещё вытрясти карманы, придавая вид ограбления, то второй вопрос ставил всех в тупик.
–Может сказать правду? – спросил Тален. Ему всё это не нравилось. Лгать о смерти честного и приближённого к трону человека ему было неприятно.
Персиваль выразительно скривился, Мальт не отреагировал, а Глава Коллегии вздохнул с усталой серостью всего духа:
–Я думал об этом. Но у нас нет права на ошибку. И вообще нет никакого права. Мы не уберегли человека, близкого к трону, но мы можем уберечь Короля, да будут дни его долги…
–Да будут дни его долги!– единственный хор, в котором все сходятся.
–Уберечь от разочарования в нас. Он доверяет нам. И мы храним его закон. Поэтому мы должны солгать. Правда – удовольствие бесчестия, ложь – совесть законников.
Немного помолчали, впечатлённые и величественные в придуманных оправданиях. Затем Персиваль предположил угодливо:
–А если его нашли не на той улице?
Переглянулись. Замыть улицу – хлопотно. Тайно сделать не получится, но деньги и страх обеспечивают молчание. Деньги в меньшей степени, страх в большей. Самых несговорчивых припугнуть, не послушаются – поговорить по-другому, увести в вечное молчание, если будет совсем плохо. Сколько жертв ради того, чтобы не было ещё большей крови?
–На какой? – Глава категоричен к совести. Она не нужна, пока она говорит опасные вещи.
–Театральной? – предположил Персиваль, взяв деловой тон. – Там, если вы знаете есть карточный дом…
Вот это уже было убедительнее. Граф Магерун был подвержен придворному пороку и играл. Это не было секретом –все знали об этом, и, более того, многие слышали о том, что Король, полушутливо ругая своего любимца, выплатил лёгкой рукою его долги.
–Он обещал королю… – начал, было, Тален, но был перебит общим гласом:
–Да будут дни его долги!
–Да…– Тален отмахнулся, – разумеется, но он обещал Королю, что больше не будет! Слышите, не будет играть!
–Тогда Королю, да будут дни его долги, будет легче проститься с клятвопреступником, ибо всякий, нарушивший слово, данное трону – преступник. Нет для нас ничего значимее трона! – цинично ответил Персиваль.
Тален побледнел. Он был ещё наивен, несмотря на почтенный возраст и каждый раз бледнел, сталкиваясь с такой циничностью.
–Приемлемо, – одобрил Глава Коллегии, – Мальт, у тебя самый аккуратный почерк, бери пергамент, пиши!
–Как думаешь, он поверит? – спросил Персиваль, когда они, не сговариваясь, вышли из холодной каменной залы на чистый, свежий, но уже тёплый летний воздух.
Мальт предпочёл бы не трепаться с Персивалем по лишнему поводу, но они вышли вдвоём и глупо было уклоняться от прямого ответа.
–Это хороший вопрос. И, как на все хорошие вопросы, я не имею ответа, – отозвался Мальт. – Это было не ограбление. Едва ли это был любовный мотив. Политика. Только она, зараза!
–Как думаешь, – Персиваль не унимался, похоже, его аж распирало от желания посплетничать. Желание очень губительное для дознавателя, – убийцу поймают?
–Вряд ли, – мрачно ответил Мальт, – мало ли ножей таких…мало ли мотивов и врагов у столь значимой фигуры?
–Это верно, – Персиваль вдруг круто остановился и резко повернулся к Мальту так, что и Мальт был вынужден остановиться. – Смотри!
Персиваль резким движением – отточенным и профессиональным вытащил двугранный кинжал, не более двадцати пяти сантиметров в длину и, продемонстрировав Мальту, сунул его обратно в карман.
Мальт отшатнулся. Во-первых, от осознания, во-вторых, от непонимания зачем Персиваль так себя выдаёт?
–Тихо, – посоветовал Персиваль, – я же не говорю что это я! я говорю, что вряд ли мы найдём убийцу.
–Это провокация! – Мальт прищурился. Страх отступил, вернулось желание уничтожить Персиваля, втоптать его в грязь.
–Это политика, – поправил Персиваль. – Мыв равных условиях. Если побежишь закладывать меня, то и я что-нибудь расскажу. Например, о твоей связи с заговорщиками против короны.
Мальт побелел. Выдержка дознавателя подвела. Это было правдой, а не пустым обвинением, и если Персиваль знал, и говорил так смело, да ещё и открывался – всё это сводило их взаимодействие к новому уровню, и Мальту очень не хотелось этого допускать.
–Обвиняешь меня? – прошипел Мальт. – Ты! Да как ты…
–Не обвиняю, а советую идти спать. Всё равно наш общий начальник сейчас у ненавистного нам обоим Короля.
Мальт не сводил взгляда с лица Персиваля. Со стороны выглядело забавно и походило на игру в гляделки, когда два игрока смотрят друг другу в глаза до тех пор, пока кто-то не отведёт взгляда или не моргнёт.
Вот только обоим было не до смеха. Оба понимали, что стоят теперь по одну сторону, и связаны. И Персивалю очень был нужен Мальт, раз он намекнул и раскрылся. Это явно не к добру!
–Да будут дни Короля долги, – нашёлся Персиваль первым, отвёл глаза.
–Да будут дни его долги, – повторил Мальт и оба дознавателя разошлись по разным сторонам улицы, чтобы играть роль врагов и дальше.
–Так вот…он просыпается рано. И ему сообщат. А я должен сообщить ему о том, кто его убил, когда и где, – Глава обвёл собравшихся тяжёлым взглядом. – Иначе, каждый из вас не более, чем приспособленец, желающий получить хлеба из казны.
Слова были жестоки. В первую очередь Глава Коллегии боялся за себя. Он недавно хвастал Королю (да будут дни его долги!), что всякое преступление Дознание перехватывает ещё на стадии замысла. И тут…
Позор и крах.
И цена этому позору не карьера – она уже не значит, ценою становится жизнь. Не только собственная, но и близких, потому что походит такое убийство на диверсию и заговор, а значит – на измену Королю.
–По улицам сейчас рыщут дознаватели...
Мальт вздрогнул против воли, представив, что сейчас творится на окровавленной улице. Сейчас там хватают всех, кто попадётся под руку: блудниц и пьяных, бродячих поэтов и философов. Сейчас там вламываются в дома. Дознаватели набивают камеры безвинными, чтобы оправдать казённый кусок хлеба.
–Замёрз? – с издевательским сочувствием спросил Персиваль, заметив дрожь Мальта. – Дать свою мантию?
–Я брезглив, – отозвался Мальт, плотнее кутаясь в свою.
–Закончили! – велел Глава Коллегии и продолжил, – я собрал вас, лучших в моей Коллегии, чтобы… ну, чтобы смягчить удар.
И это было тоже понятно. Толку от беготни по улицам и выламыванию дверей невинных горожан, если Король и слушать не захочет? Королю понадобится ответ: кто, когда и почему убил его доверенное лицо. Королю не нужны жертвы. Именно для составления подробного, хоть и лживого отчёта и собрались здесь «лучшие».
Ведь только подробным отчётом Король смягчится. И только лживый отчёт могут дать дознаватели, потому что вероятность найти убийцу таяла с каждой минутой. Они прекрасно знали, что его можно схватить в первые час-два, а дальше убийца отмоется, выбросит всякую кровавую одежду, спрячется… или просто смешается с толпой.
–Дай вводную, – попросил Тален тихо, он почему-то в минуты такого напряжения обращался к Главе Коллегии на «ты», то ли связан был с ним прочнее, то ли знал его до главенства, – а мы уж…сообразим.
Мальт кивнул, хотя это никого не интересовало. Но это кивок его был для самого себя, поскольку это был один из немногих случаев, когда Мальт жалел о том, что принадлежит к «лучшим». Лгать Королю, да будут дни его долги, это, конечно, преступление. И он, воплощающий закон, снова поступал так!
Проще уже бегать по улицам и вламываться в дома, пугая хозяек и детей.
–Вводная такая, – Глава пошарил в пергаментах, и прочёл с одного: – «в четыре часа двадцать минут утра в Портном Проулке швея седьмого уровня – Адели Миена – бывшая выпускница Сиротской Коллегии, услышала движение. У неё чуткий сон по её собственным словам, что часто приводит к бессонницам. Привлечённая шумом к окну, она выглянула и увидела какого-то человека, цепляющегося за стены дома. Сначала Адели решила, что это пьяница. И только по стонам его сообразила о том, что ему больно, после чего поспешила вниз».
Мальт не знал Адели Миену, но точно знал одно: эта девушка, женщина или старуха уже томится в стенах Дознания и по десятому разу объясняет, что хотела помочь… бедная, добродетельная Адели Миена не усвоила урок: помогать надо после того, как подумаешь о себе!
–Соседка Адели Миены подтверждает, что где-то в районе четырёх-половины пятого утра Адели бросилась вниз, бешено стуча башмаками, чем разбудила её…– продолжал Глава Коллегии. Далее последовал нудный отчёт об обнаружении умирающего графа Магеруна и вызова дознавателей.
Это всё было не интересно. Самое интересное произошло до четырёх часов двадцати минут утра.
–Дознаватели обследовали проулок. Нашли тело слуги, – вещал Глава Коллегии. – Ему перерезали горло сзади. Одним движением, действовал профессионал.
–Почему граф Магерун был в сопровождении одного слуги? – повторил вопрос Мальт. – И почему в рядом с этим проулком? Если не ошибаюсь, его резиденция находится в самом замке?
–Он возвращался домой от своей любовницы, – мрачно отозвался Глава Коллегии. – Из числа кружевниц. Девушку взяли с постели, проверяют.
Общий вздох. Это было плохо. Во-первых, граф Магерун был женат. Во-вторых, жена его была дамой вздорной, знатной и богатой, из числа тех, кто прекрасно знает про измены мужа, но готовы их терпеть, пока им этими изменами не ткнут в лицо, что в данном случае и произошло. В-третьих, в моду входила верность и добродетель – жрецы Луала и Девяти Рыцарей Его вещали о ней из каждого угла и такое происшествие бросало тень на сам трон, ибо убитый был приближённым к этому самому трону. Про кружевницу уже никто не вспоминал – кому она нужна? Кружевницы вообще никому не были нужны, они слепли обычно через три-четыре года после работы, не выдерживали глаза постоянного напряжения над мелкой работы в полутемных каморках…
Да, можно представить, как кружевница обрадовалась ухаживаниям и визитам графа Магеруна – красивого и богатого, который мог вытащить её из нищеты. Даже семью этой девушки, если она была, можно было исключать из круга подозреваемых – те скорее бы девушку прибили бы за отказ такому человеку…
Но граф Магерун был осторожен. Он переодевался для вылазок, брал собою лишь слугу, или двух – тут установить придётся позже. Это его и подвело.
–А давайте не от любовницы? – предложил Огюст. Самый молодой и рьяный. Он наделал бы глупостей, не возьми Тален его под свою защиту.
–От кого? – это устраивало Главу. Бросать тень на человека, что ещё вчера был отмечен расположением трона – это не к добру. Придётся солгать, спешно придумать иную версию, а уже потом, если получится, по-тихому расследовать по-настоящему. Король, да будут дни его долги, не захочет ждать. Он скорее головы снесёт всем, кто не уберёг графа Магеруна.
–С совещания? – предложил Мальт и тут же осёкся. Граф жил в замке и совещался только с Королём.
–От жены…– пробормотал Персиваль. тоже сглупив, – тьфу! Вот же зараза! Нашёл где умереть!
–Ну правильно – от кружевницы! Заказывал кружева! – Огюст не отставал в глупости.
Все посмотрели на него и Огюст сам понял что сглупил. В самом деле – кто в здравом и не очень уме поедет к портнихе перед рассветом, имея в замке полную возможность вызвать к себе хоть десяток придворных портных?!
–Он задержался по делам благотворительности у сирот, – Огюст был очень рьяным и как очень многие рьяные люди не успевал подумать. – Все любят сирот!
Персиваль так выразительно закатил глаза, что кое-кто из дознавателей, несмотря на трагичность ситуации, всё-таки хмыкнул, постаравшись, впрочем, скрыть смешок за кашлем.
–Тогда уж лучше от любовницы, – процедил Глава Коллегии, впечатывая взглядом, полным ненависти, Огюста в его же кресло. Сейчас было неудачное время для демонстрации глупости.
–Исходим из фактов, – сказал Тален, смягчая обстановку. – Найдено тело графа в одном месте, тело слуги в другом. Обоих убили ножом?
–Кинжал, вместе с рукоятью не более двадцати пяти сантиметров, двугранный, остриё заточенное, ограничитель из дерева – судя по ране на теле слуги и ранам на теле графа, – тотчас доложил Глава Коллегии. Теперь он докладывал им, чтобы придумать общее спасение. – Никаких оригинальностей и никаких примет не найдено.
Такие кинжалы популярны в военных рядах. Учитывая раны и скорость убийства – военный и есть. Рука твёрдая, не пропитая.
–Где этот кинжал теперь? – спросил Тален. Вопрос был хорошим. В нервном убийстве чаще всего кинжал находился поблизости, от него избавлялись, его бросали. Наёмники поступали также почти всегда – избавлялись от оружия.
–Кинжала не найдено. Ищем, – коротко ответил Глава, в дверь постучали, отзываясь на его слова, вошёл молодой дознаватель, отчитался:
–Арестованы шестнадцать человек из числа жителей окрестных домов…
–найден ли кинжал? – перебил Глава.
Дознаватель развёл руками и ретировался, чувствуя как закипает в Главе гнев.
–Понабрали! Воробышки они, а не дознаватели! – громыхнул Глава. – Всех на переаттестацию отправлю!
Огюст, чувствуя этот гнев, поспешил предположить, и, видит Луал, видят Девять Рыцарей Его, зря:
–А если он сам?..
–Кто «сам»? – спросил Мальт отрывисто. Не до шуток было сейчас и не до идиотов. Время уходило, аресты в своём могучем числе не давали итога.
–Сам себя. Взбесился! – Огюсту очень хотелось показать свою полезность.
На лбу Главы Коллегии вздулись вены – он был готов взорваться в приступе бешенства, Персиваль мрачно вздохнул, Тален покачал головой, а Мальт, которому меньше всего хотелось унижать мальца, спросил:
–А кинжал куда дел?
Это смутило Огюста. Но он нашёлся:
–Так ведь это…граф всегда был человеком талантливым.
–Пошёл на улицы! – рявкнул Тален, опережая гнев Главы Коллегии.
Огюст не понял и попытался спорить, но под взглядом грузного Талена, покорился. Обиженно сопя, поднялся к дверям, и под смешки дознавателей, вышел прочь, нарочно хлопнув дверью.
–Благодарю, – дышать Главе стало лучше. – Итак…версии?
***
–Если мы объявим это убийство политическим, мы начнём кровавую бойню, – возражал Мальт против предложения Персиваля больше всего от того, что это предложение было от Персиваля, а не потому что оно ему не нравилось. – Наше королевство только-только успокоилось! Мы что, опять начнём массовые аресты? У нас и без того шпионы даже в храме Луала! Мы читаем исповеди и памфлеты бродячих поэтов с одинаковым вниманием! Излишняя подозрительность ни к чему не приведёт. Ни к чему хорошему. Массовость схлынула полгода назад, и что, опять?!
–Я согласен,– мрачно сказал Глава Коллегии, – мы наполнили тюрьмы, рудники и насытили людей зрелищами казней и клеймления. Народ поднимает голову и охота на того, не знаю кого, нам не нужна. Так и до восстания недалеко.
–Нам нужен мотив! – спорил Персиваль. – Что, любовный он был? Его жена и её род нам тоже спасибо не скажут. Это позор и скандал! Угораздило же его сдохнуть в таком месте!
–Любовный не подходит, – согласился Тален. – Я предлагаю старое доброе ограбление. Знатный человек, один, в сопровождении слуги – чем не добыча?
Происшествие могло бы и пройти с таким объяснением, если бы не два вопроса: почему грабитель не подчистил карманы и не снял украшения с графа? И что граф, чтоб его, делал на этой улице в такой час?
И если в первом вопросе дознаватели, имея доступ к телу, могли ещё вытрясти карманы, придавая вид ограбления, то второй вопрос ставил всех в тупик.
–Может сказать правду? – спросил Тален. Ему всё это не нравилось. Лгать о смерти честного и приближённого к трону человека ему было неприятно.
Персиваль выразительно скривился, Мальт не отреагировал, а Глава Коллегии вздохнул с усталой серостью всего духа:
–Я думал об этом. Но у нас нет права на ошибку. И вообще нет никакого права. Мы не уберегли человека, близкого к трону, но мы можем уберечь Короля, да будут дни его долги…
–Да будут дни его долги!– единственный хор, в котором все сходятся.
–Уберечь от разочарования в нас. Он доверяет нам. И мы храним его закон. Поэтому мы должны солгать. Правда – удовольствие бесчестия, ложь – совесть законников.
Немного помолчали, впечатлённые и величественные в придуманных оправданиях. Затем Персиваль предположил угодливо:
–А если его нашли не на той улице?
Переглянулись. Замыть улицу – хлопотно. Тайно сделать не получится, но деньги и страх обеспечивают молчание. Деньги в меньшей степени, страх в большей. Самых несговорчивых припугнуть, не послушаются – поговорить по-другому, увести в вечное молчание, если будет совсем плохо. Сколько жертв ради того, чтобы не было ещё большей крови?
–На какой? – Глава категоричен к совести. Она не нужна, пока она говорит опасные вещи.
–Театральной? – предположил Персиваль, взяв деловой тон. – Там, если вы знаете есть карточный дом…
Вот это уже было убедительнее. Граф Магерун был подвержен придворному пороку и играл. Это не было секретом –все знали об этом, и, более того, многие слышали о том, что Король, полушутливо ругая своего любимца, выплатил лёгкой рукою его долги.
–Он обещал королю… – начал, было, Тален, но был перебит общим гласом:
–Да будут дни его долги!
–Да…– Тален отмахнулся, – разумеется, но он обещал Королю, что больше не будет! Слышите, не будет играть!
–Тогда Королю, да будут дни его долги, будет легче проститься с клятвопреступником, ибо всякий, нарушивший слово, данное трону – преступник. Нет для нас ничего значимее трона! – цинично ответил Персиваль.
Тален побледнел. Он был ещё наивен, несмотря на почтенный возраст и каждый раз бледнел, сталкиваясь с такой циничностью.
–Приемлемо, – одобрил Глава Коллегии, – Мальт, у тебя самый аккуратный почерк, бери пергамент, пиши!
***
–Как думаешь, он поверит? – спросил Персиваль, когда они, не сговариваясь, вышли из холодной каменной залы на чистый, свежий, но уже тёплый летний воздух.
Мальт предпочёл бы не трепаться с Персивалем по лишнему поводу, но они вышли вдвоём и глупо было уклоняться от прямого ответа.
–Это хороший вопрос. И, как на все хорошие вопросы, я не имею ответа, – отозвался Мальт. – Это было не ограбление. Едва ли это был любовный мотив. Политика. Только она, зараза!
–Как думаешь, – Персиваль не унимался, похоже, его аж распирало от желания посплетничать. Желание очень губительное для дознавателя, – убийцу поймают?
–Вряд ли, – мрачно ответил Мальт, – мало ли ножей таких…мало ли мотивов и врагов у столь значимой фигуры?
–Это верно, – Персиваль вдруг круто остановился и резко повернулся к Мальту так, что и Мальт был вынужден остановиться. – Смотри!
Персиваль резким движением – отточенным и профессиональным вытащил двугранный кинжал, не более двадцати пяти сантиметров в длину и, продемонстрировав Мальту, сунул его обратно в карман.
Мальт отшатнулся. Во-первых, от осознания, во-вторых, от непонимания зачем Персиваль так себя выдаёт?
–Тихо, – посоветовал Персиваль, – я же не говорю что это я! я говорю, что вряд ли мы найдём убийцу.
–Это провокация! – Мальт прищурился. Страх отступил, вернулось желание уничтожить Персиваля, втоптать его в грязь.
–Это политика, – поправил Персиваль. – Мыв равных условиях. Если побежишь закладывать меня, то и я что-нибудь расскажу. Например, о твоей связи с заговорщиками против короны.
Мальт побелел. Выдержка дознавателя подвела. Это было правдой, а не пустым обвинением, и если Персиваль знал, и говорил так смело, да ещё и открывался – всё это сводило их взаимодействие к новому уровню, и Мальту очень не хотелось этого допускать.
–Обвиняешь меня? – прошипел Мальт. – Ты! Да как ты…
–Не обвиняю, а советую идти спать. Всё равно наш общий начальник сейчас у ненавистного нам обоим Короля.
Мальт не сводил взгляда с лица Персиваля. Со стороны выглядело забавно и походило на игру в гляделки, когда два игрока смотрят друг другу в глаза до тех пор, пока кто-то не отведёт взгляда или не моргнёт.
Вот только обоим было не до смеха. Оба понимали, что стоят теперь по одну сторону, и связаны. И Персивалю очень был нужен Мальт, раз он намекнул и раскрылся. Это явно не к добру!
–Да будут дни Короля долги, – нашёлся Персиваль первым, отвёл глаза.
–Да будут дни его долги, – повторил Мальт и оба дознавателя разошлись по разным сторонам улицы, чтобы играть роль врагов и дальше.
