Вот и сейчас Эмис, сам того не зная, вернул Арахну в ее древний кошмар.
-Откуда ты про погребение узнал? – она овладела собой с трудом.
После той страшной казни, после того равнодушного взгляда в небо она просыпалась в ужасе, с трудом скрывая крик по ночам почти месяц. Ей казалось, что ее собственное одеяло – это тоже земля и это ее, Арахну, хоронят.
Все прекратилось после того, как Сколер, испугавшись ее возни за стеною, услышав ее тонкий вскрик, который Арахна не успела сдержать, вломился в ее комнату и спросил, узнав о причине кошмара:
-Так разве ты виновата в чем-то?
И у Арахны отлегло от сердца. Она не была преступником, значит, ей не надо было опасаться земли, и удушения в ней. Тогда ей удалось спать спокойно, и вот теперь…
-А? – не понял Эмис. – Не знаю, к слову пришлось. А что, хоронят заживо?
-Нет, - солгала Арахна.
-А по твоему лицу как будто бы да.
-Я устала.
-Но это, в любом случае, подтверждает, то, что я хочу сказать! – Эмис все-таки хотел довести свою мысль до конца. – Все преступления разные, но почему в карах такой большой разброс? Почему нельзя, например, всех одинаково карать за убийство – убийством через виселицу? Зачем придумано колесование и потрошение? Разве повешение уже не похоже на ужасную кару? Разве мало этого?
-Казни придумываем не мы. Мы не придумываем убийства и их способы. Мы только выполняем волю…
-Но на каком уровне, чьим словом это придумано? – Эмис не отставал. Арахна выругалась. Он надоел ей уже со своими странными вопросами, на которые Арахна не могла дать ответа.
-Но кто, кто? Король утвердил такие ужасы? Дознание? Судьи?
-Отвали! – посоветовала Арахна и встала из-за своего стола.
-И это твой ответ? – Эмис тоже встал. – Неужели тебе никогда не было интересно? да, ты орудие, как меч или топор, но разве тебе не было интересно, кто тебя поставил к твоей цели?
-Отвали, - повторила Арахна уже неуверенно.
-Ты уходишь от вопросов, на которые не знаешь ответа. Ты уходишь от вопросов, которые тебя по-настоящему пугают…- Эмис загибал пальцы. – Ты не отвечаешь и избегаешь всего, что тебя тревожит и беспокоит! Все, что тебе неприятно, ты игнорируешь, разве не так?
Арахна рванулась к дверям, но Эмис, который неожиданно рванулся за нею, оказался быстрее и преградил ей дорогу.
-Неужели ты всегда убегаешь?
-Дай пройти! – Арахна попыталась оттолкнуть Эмиса, но не преуспела.
-Если бы моего друга обвиняли в преступлении, я бы рыл носом землю, чтобы самому убедиться, право Дознание или нет, - с неожиданной яростью промолвил Эмис, - а вы? Вы просто стали считать его виновным, когда так сказало Дознание?
-Он сам так сказал!
-И вы…поверили? Ты веришь в его признание? – Эмис усмехнулся. – Ты просто сбежала в удобный мир! Готов поспорить, что ты даже политической ситуации Маары не знает дальше, чем очевидные слухи позволят!
Это было уже слишком! Не прошло и недели с гибели Сколера, а его смерть уже пытались повесить на ее совесть, хотя, это ведь он предал! Да и Мальт сказал о том же. И еще это… что это за обвинение? Мальт сказал, что она тоже ничего не видит вокруг, живя на довольствии от казны. Неужели это правда? Неужели она настолько оглохла и ослепла за годы устоявшейся и мирной жизни?
-Прости, - неожиданно мягко сказал Эмис, когда Арахна, сраженная до конца навалившимся на нее осознанием, замерла с таким выражением лица, от которого даже будущему палачу, а прежде уличному барду стало страшно. – Это всего лишь грубое любопытство. На улице нрав проще, на улице если ты спрашиваешь и не получаешь ответа, всегда начинаешь кричать.
Арахна под сочувственным сопровождением Эмиса вернулась к своему месту, чувствуя, как оледенели ее руки. Странно, за окном было еще тепло, до зимнего сезона нескоро. Но руки – лед!
Она стиснула руки, чтобы отогреть их и села прямо, не зная, что говорить.
-Прости, - повторил Эмис. – Это слишком неправильные вопросы.
-Хуже всего то, что они, на самом деле правильные, - Арахна покачала головою. – Сегодня меня уже упрекнули в этом. Я действительно глупа.
-Наивна, - поправил Эмис. – Я знаю, что ты живешь здесь с раннего детства, но ты не жила на улице. На улице все совсем-совсем иначе. Там ты не знаешь, как выглядит какая-нибудь Коллегия изнутри, но зато точно знаешь, что вчера трех медных монет тебе хватало на половину хлеба, а сегодня хватит лишь на четверть.
-Почему улица? – прошелестела Арахна. Ее страдание было внутренним. Она была жива, здорова, сыта, имела крышу над головою, и мучилась от того, что кто-то попытался втянуть ее в заговор, кто-то не был с нею честен, и кто-то обвинил, и правильно, между прочим, обвинил, в трусливом бегстве.
Человек же, сидевший рядом с нею, воплощал другой мир.
-Мои родители были свободными людьми. Или, даже сказать, плевали они на всех, кроме себя. Я рано оказался на улице, рано начал воровать…
Взгляд Арахны потемнел.
-Да, воровать. Я хотел жить, понимаешь? нет, не поймешь. Ты не знаешь, что такое плесневелый хлеб. Ты такой и не ела никогда, верно?
-Но это не моя вина!
-Я тебя и не виню, - Эмис улыбнулся, - ты не виновата. Ты – хорошая ученица, воспитанница, заместитель Главы Коллегии. А я – вор в детстве. Да, потом я был пекарем, бродячим актером и даже рыбаком, а в перерывах между этим – срезал кошельки, жульничал в кости и обкрадывал пьяных.
Арахна дернулась:
-Твое счастье, что тебя не поймали.
-Верно, - согласился Эмис. – Не думай, что я не пытался иначе. Пытался! Я был маленьким, когда оказался на улице. Меня приняли, обогрели в шайке, которая искала мальчишек, что могут пролезть в окна и забиться в любые щели. Когда я попытался уйти…думаешь, так просто уйти? Но я ушел. У меня не было образования и достойных связей. Не было никого, кто наставил бы меня на путь истинный. Я пытался быть честным ремесленником…
-И как?
-Не получилось,- признался бард. – наскучило. С утра до вечера режь хлеба, сортируй муку, режь ремни… я бы сошел с ума. И никакой благодарности, никакого повышения и никаких денег. Гнешь спину и тоска, тоска! а мимо проедет карета с придворными людьми, и думаешь невольно, на сколько потянут их кольца да серьги…
Арахна не знала, как ей реагировать на такую отвратительную откровенность. В ней боролись жалость и отвращение. Она сама не сомневалась в том, что не выжила бы на улице, но ей казалось, что представься ей шанс к выживанию среди преступников, она бы предпочла умереть.
Но шевелилась в уме ее ехидная мысль: «это Регар тебя сделал такой или ты сама? Что ты вообще есть и кем была бы в силе других обстоятельств?»
И, хотя человек, обладающим этим голосом, был сейчас далеко, Арахна без труда признала опять в нем Мальта.
Луал и Девять рыцарей! Милосердия, милосердия! Верните прежнюю жизнь, верните покой и уберите эти едкие, вязкие, отвратительные мысли!
-Я никогда не был хорошим человеком, хорошим ремесленником или слугою какой-то Коллегии. Честно говоря, даже бард я посредственный, если за все годы моих выступлений я даже не попал в список тех, кем интересуется Коллегия Дознания. Я никогда не был кем-то. Я выживал, существовал, но жил ли?
Арахна неожиданно даже для самой себя ответила. Слова срывались прежде, чем она успевала обдумывать их. Голос, охрипший и взволнованный, не скрывал волнения:
-Мы не выбираем, откуда идти, из каких домов и каких наследствий. Мы не выбираем, как начнется наш путь, как пройдут первые годы, но мы выбираем, как нам жить дальше… ты преступник, если жульничал и совершал кражи, но сейчас уже не найти следов к этому, ведь так? Тогда живи по-новому, живи так, как выбираешь. Теперь ты в Коллегии Палачей, которую ты сам выбрал! Ты мог не идти к нам. Но ты пришел.
Захрипела, пугая речь Арахны и весь ее пыл, дверь. На пороге возник совершенно измотанный и уставший Лепен.
-Вот вы где, - он яростно блеснул глазами на Эмиса, недовольный его присутствием в кабинете Арахны. – Я всё!
-Кого пытал? – спросила Арахна.
-да там продовольственник какой-то. Не так вел свои дела и дела Коллегии. Пришла проверка от Его Высочества принца Мираса и вскрыла огромную недостачу мяса, фруктов и рыбы. Он отпираться, а они в документы его, а там один к одному несоответствие. Словом, признался.
-Чем? – спросила Арахна, поднимаясь из-за стола и выходя из кабинета. Эмис и Лепен последовали за нею. В общей зале Лепен с удовольствием рухнул в кресло.
-Водой, - Лепен откинул голову на спинку кресла, - как же хочется завтрашнего дня! Стоп…ты была на встрече с…
Арахна приложила палец к губам, призывая Лепена к осторожному обращению с именами. Да, Регар был у себя в кабинете, но Регар и без того уже имел некоторые предположения по поводу ее и Мальта и дразнить его новыми намеками ей не хотелось. К тому же, намеки не имели больше оснований и опасений. Какая разница, что там думает Мальт, если она его отвадила, если он сам сказал, что она может идти?
-Ну так?- Лепен послушно понизил голос.
-Всё, - отозвалась Арахна. – Я сказала, что его сын вырастет также как и я, забыв про дом и родных, если он не прекратит.
-Подействовало?
-Похоже. Я хочу надеяться.
-Ты был с ней? – спросил Лепен, взглянув на Эмиса.
-Да, - солгал Эмис.
-Нет, - одновременно с ним ответила Арахна. Лепен нахмурился:
-Это сложный вопрос?
Эмис на всякий случай промолчал, а Арахна объяснила:
-Мне же надо было отчет сделать! А ты был занят, да и не надо было бы тебе слушать это.
-Действительно, у вас же секреты!
-Я еще раз повторяю…
-Прекратите, - воззвал Эмис. – С самого моего прибытия вы только и делаете, что ругаетесь между собой.
-Аура у тебя плохая! – огрызнулась Арахна и устыдилась, - то есть, прости.
-Про Ависа что-нибудь слышно? – Лепену не понравилась не только предыдущая часть диалога, но это еще ничего, в конце концов, в Коллегии Палачей с самого ареста Сколера жизнь круто изменилась и превратилась в бесконечную брань и ссору, но и то, что Арахна попросила прощения у Эмиса.
Если бы это был Регар – Лепен легко бы это понял. Но Эмис, назначенный ей в ученики, заставил ее испытать стыд? Это ненормально! Так не должно быть, так почему же так случилось? Едкое затаенное чувство снова ожило в душе Лепена, трансформируясь в нечто чудовищное из когда-то прекрасного. Но он понял, что нельзя действовать напролом, а потому попытался отвлечь свой ум, чтобы не разойтись прямо сейчас.
-Неизвестно, - Арахна развела руками. – Зато у меня к тебе есть предложение.
Лепен готов был поддержать все, что она скажет, но когда Арахна все-таки сказала свое предложение, растерялся.
-Иас?
-Навестим ее, - кивнула Арахна. Она подумывала отдать ей прядь волос Сколера, подумывала временами ровно до того момента, как услышала е обвинения к Авису вчера.
-Зачем? – не понял Лепен, не сводя настороженного взора с лица Эмиса, пытаясь уловить каждый взгляд, который он мог бы использовать против него же.
-Иас – эта та девушка, кухонная работница? – спросил Эмис, не подозревая, что каждое его слово приближает катастрофу.
-Да. Она беременна от Сколера. Он был нашим другом. Иас, конечно, дурочка и гадина, но у нее тоже потеря. И это наказание! И все-таки ее ребенок…- Арахна думала об этом, репетировала, готовила речь, но сейчас не могла сформулировать все аргументы, что самой ей казались четкими и не требующими объяснений.
-Хорошо, сходим, - кивнул Лепен и тепло улыбнулся, - только после ужина, ладно? А то я весь в поту, крови и слюнях от этого упрямца!
Ужин прошел тихо. Эмис попытался, конечно, развеселить их, и даже предпринял попытку напугать их опять кислыми яблоками Маары, но не преуспел и загрустил сам. Ему не нравилась траурность и скорбность. Напряжение же, исходящее от этой Коллегии омрачало всякую жизненную силу. Нет, Эмис знал, куда идет и на что соглашается, но он полагал, что все-таки проблем среди членов такой маленькой Коллегии будет немного, а в итоге ни одного дня без скандала Эмис еще не застал.
Лепен ужинал мрачно. Его тревожила внезапная догадка по поводу Эмиса, ревностное чувство поднимало в нем голову, то самое – гнилостное, змеиное, которое не давало ему спокойно общаться со Сколером, которое заставляло подозревать даже его в чувствах к Арахне, что переходили бы за грани допустимых дружбой. Он и сам злился на себя за эту бесконечную ревность, злился на Арахну, что вместо нормального разговора выкручивалась и убегала, но ничего не мог делать и никак не умел справиться. К тому же поговорить об этом Лепену было не с кем. Регар сжил бы его со свету, Сколер понасмешничал, а больше у Лепена никого и не было.
Арахне же не лез кусок в горло, она ела, чтобы избежать расспросов и тревоги. Да, она помирилась с Регаром и, вроде бы от Мальта пока нечего ждать. Но столько всего мрачного и зловещего произошло: потеря Сколера, тревога за него и ужасная правда, что он хотел перейти в другую Коллегию, а после сознался в заговоре, потом эти дознаватели, Иас…
А чего стоит арест Ависа и его подвешенная в неопределенности судьба? А внезапная ярость Лепена и жажда вылить на нее все те слова, которых Арахна и слушать не желала? В конце концов, и Эмис тоже со своими расспросами, со своей внезапной защитой от такого же внезапного нападения какой-то безумной старухи на площади? И это Арахна еще старалась гнать от себя мысли о том, что все окончательно закрутилось не в ее пользу и приобрело сумасшествие после того, как она сама столкнулась с принцем Мирасом…
Словом, ужин тек вяло и тяжко. С огромным облегчением они сложили тарелки, Арахна отставила в сторону нетронутую тарелку Регара (тот решил не изменять своим привычкам и, очевидно, собирался есть холодное), и отправились к Иас.
Если честно, Арахна предпочла бы, чтобы Эмис с ними не ходил – в конце концов, он и Иас не знал, и Сколера, так какой был в этом смысл? Но она передумала мгновенно, встретив взгляд Лепена, ей показалось, что если они пойдут с ним вдвоем, он непременно решит заговорить с нею и тогда…
Ничем хорошим разговоры в Коллегии Палачей не заканчиваются уже давно.
-А ты знаешь где она живет? – спросил Лепен, когда все трое вышли из своей Коллегии.
-Ну, примерно, - Арахна пожала плечами. На Маару наступала темнота. Зажигали на дверях Коллегий факелы, чтобы освещать хоть как-то проходы между ними, но и Арахна, и Лепен без труда ориентировались бы и в темноте. – Она же кухонная работница, значит, нам в Коллегию Сопровождения.
Коллегия Сопровождения была унылым местом. Если в Коллегию Письма ссылали за ненадобностью и по старости лет, то в Коллегию Сопровождения чаще всего попадали сироты из Сиротской Коллегии. Именно эти сироты, а также присоседившиеся, провалившиеся в своих Коллегиях люди и становились так называемыми сопровождающими. Эти сопровождающие стирали одеяния Коллегий, готовили, разносили еду, убирались и выполняли всю прочую грязную работу. Получали они мало, да и жили в низких одноэтажных деревянных длинных домах, разбитых кое-как ширмами и перегородками на клетушки.
И раньше для Арахны не существовало даже мысли о том, что это как-то не совсем верно и справедливо. Но сейчас, по мере приближения к этой Коллегии Сопровождения, когда приближались эти ужасные деревянные постройки, в которых, без сомнения, в зимний сезон должно было быть холодно, а в весенний расползалась гниль, она думала, что так быть не должно.
-Откуда ты про погребение узнал? – она овладела собой с трудом.
После той страшной казни, после того равнодушного взгляда в небо она просыпалась в ужасе, с трудом скрывая крик по ночам почти месяц. Ей казалось, что ее собственное одеяло – это тоже земля и это ее, Арахну, хоронят.
Все прекратилось после того, как Сколер, испугавшись ее возни за стеною, услышав ее тонкий вскрик, который Арахна не успела сдержать, вломился в ее комнату и спросил, узнав о причине кошмара:
-Так разве ты виновата в чем-то?
И у Арахны отлегло от сердца. Она не была преступником, значит, ей не надо было опасаться земли, и удушения в ней. Тогда ей удалось спать спокойно, и вот теперь…
-А? – не понял Эмис. – Не знаю, к слову пришлось. А что, хоронят заживо?
-Нет, - солгала Арахна.
-А по твоему лицу как будто бы да.
-Я устала.
-Но это, в любом случае, подтверждает, то, что я хочу сказать! – Эмис все-таки хотел довести свою мысль до конца. – Все преступления разные, но почему в карах такой большой разброс? Почему нельзя, например, всех одинаково карать за убийство – убийством через виселицу? Зачем придумано колесование и потрошение? Разве повешение уже не похоже на ужасную кару? Разве мало этого?
-Казни придумываем не мы. Мы не придумываем убийства и их способы. Мы только выполняем волю…
-Но на каком уровне, чьим словом это придумано? – Эмис не отставал. Арахна выругалась. Он надоел ей уже со своими странными вопросами, на которые Арахна не могла дать ответа.
-Но кто, кто? Король утвердил такие ужасы? Дознание? Судьи?
-Отвали! – посоветовала Арахна и встала из-за своего стола.
-И это твой ответ? – Эмис тоже встал. – Неужели тебе никогда не было интересно? да, ты орудие, как меч или топор, но разве тебе не было интересно, кто тебя поставил к твоей цели?
-Отвали, - повторила Арахна уже неуверенно.
-Ты уходишь от вопросов, на которые не знаешь ответа. Ты уходишь от вопросов, которые тебя по-настоящему пугают…- Эмис загибал пальцы. – Ты не отвечаешь и избегаешь всего, что тебя тревожит и беспокоит! Все, что тебе неприятно, ты игнорируешь, разве не так?
Арахна рванулась к дверям, но Эмис, который неожиданно рванулся за нею, оказался быстрее и преградил ей дорогу.
-Неужели ты всегда убегаешь?
-Дай пройти! – Арахна попыталась оттолкнуть Эмиса, но не преуспела.
-Если бы моего друга обвиняли в преступлении, я бы рыл носом землю, чтобы самому убедиться, право Дознание или нет, - с неожиданной яростью промолвил Эмис, - а вы? Вы просто стали считать его виновным, когда так сказало Дознание?
-Он сам так сказал!
-И вы…поверили? Ты веришь в его признание? – Эмис усмехнулся. – Ты просто сбежала в удобный мир! Готов поспорить, что ты даже политической ситуации Маары не знает дальше, чем очевидные слухи позволят!
Это было уже слишком! Не прошло и недели с гибели Сколера, а его смерть уже пытались повесить на ее совесть, хотя, это ведь он предал! Да и Мальт сказал о том же. И еще это… что это за обвинение? Мальт сказал, что она тоже ничего не видит вокруг, живя на довольствии от казны. Неужели это правда? Неужели она настолько оглохла и ослепла за годы устоявшейся и мирной жизни?
-Прости, - неожиданно мягко сказал Эмис, когда Арахна, сраженная до конца навалившимся на нее осознанием, замерла с таким выражением лица, от которого даже будущему палачу, а прежде уличному барду стало страшно. – Это всего лишь грубое любопытство. На улице нрав проще, на улице если ты спрашиваешь и не получаешь ответа, всегда начинаешь кричать.
Арахна под сочувственным сопровождением Эмиса вернулась к своему месту, чувствуя, как оледенели ее руки. Странно, за окном было еще тепло, до зимнего сезона нескоро. Но руки – лед!
Она стиснула руки, чтобы отогреть их и села прямо, не зная, что говорить.
-Прости, - повторил Эмис. – Это слишком неправильные вопросы.
-Хуже всего то, что они, на самом деле правильные, - Арахна покачала головою. – Сегодня меня уже упрекнули в этом. Я действительно глупа.
-Наивна, - поправил Эмис. – Я знаю, что ты живешь здесь с раннего детства, но ты не жила на улице. На улице все совсем-совсем иначе. Там ты не знаешь, как выглядит какая-нибудь Коллегия изнутри, но зато точно знаешь, что вчера трех медных монет тебе хватало на половину хлеба, а сегодня хватит лишь на четверть.
-Почему улица? – прошелестела Арахна. Ее страдание было внутренним. Она была жива, здорова, сыта, имела крышу над головою, и мучилась от того, что кто-то попытался втянуть ее в заговор, кто-то не был с нею честен, и кто-то обвинил, и правильно, между прочим, обвинил, в трусливом бегстве.
Человек же, сидевший рядом с нею, воплощал другой мир.
-Мои родители были свободными людьми. Или, даже сказать, плевали они на всех, кроме себя. Я рано оказался на улице, рано начал воровать…
Взгляд Арахны потемнел.
-Да, воровать. Я хотел жить, понимаешь? нет, не поймешь. Ты не знаешь, что такое плесневелый хлеб. Ты такой и не ела никогда, верно?
-Но это не моя вина!
-Я тебя и не виню, - Эмис улыбнулся, - ты не виновата. Ты – хорошая ученица, воспитанница, заместитель Главы Коллегии. А я – вор в детстве. Да, потом я был пекарем, бродячим актером и даже рыбаком, а в перерывах между этим – срезал кошельки, жульничал в кости и обкрадывал пьяных.
Арахна дернулась:
-Твое счастье, что тебя не поймали.
-Верно, - согласился Эмис. – Не думай, что я не пытался иначе. Пытался! Я был маленьким, когда оказался на улице. Меня приняли, обогрели в шайке, которая искала мальчишек, что могут пролезть в окна и забиться в любые щели. Когда я попытался уйти…думаешь, так просто уйти? Но я ушел. У меня не было образования и достойных связей. Не было никого, кто наставил бы меня на путь истинный. Я пытался быть честным ремесленником…
-И как?
-Не получилось,- признался бард. – наскучило. С утра до вечера режь хлеба, сортируй муку, режь ремни… я бы сошел с ума. И никакой благодарности, никакого повышения и никаких денег. Гнешь спину и тоска, тоска! а мимо проедет карета с придворными людьми, и думаешь невольно, на сколько потянут их кольца да серьги…
Арахна не знала, как ей реагировать на такую отвратительную откровенность. В ней боролись жалость и отвращение. Она сама не сомневалась в том, что не выжила бы на улице, но ей казалось, что представься ей шанс к выживанию среди преступников, она бы предпочла умереть.
Но шевелилась в уме ее ехидная мысль: «это Регар тебя сделал такой или ты сама? Что ты вообще есть и кем была бы в силе других обстоятельств?»
И, хотя человек, обладающим этим голосом, был сейчас далеко, Арахна без труда признала опять в нем Мальта.
Луал и Девять рыцарей! Милосердия, милосердия! Верните прежнюю жизнь, верните покой и уберите эти едкие, вязкие, отвратительные мысли!
-Я никогда не был хорошим человеком, хорошим ремесленником или слугою какой-то Коллегии. Честно говоря, даже бард я посредственный, если за все годы моих выступлений я даже не попал в список тех, кем интересуется Коллегия Дознания. Я никогда не был кем-то. Я выживал, существовал, но жил ли?
Арахна неожиданно даже для самой себя ответила. Слова срывались прежде, чем она успевала обдумывать их. Голос, охрипший и взволнованный, не скрывал волнения:
-Мы не выбираем, откуда идти, из каких домов и каких наследствий. Мы не выбираем, как начнется наш путь, как пройдут первые годы, но мы выбираем, как нам жить дальше… ты преступник, если жульничал и совершал кражи, но сейчас уже не найти следов к этому, ведь так? Тогда живи по-новому, живи так, как выбираешь. Теперь ты в Коллегии Палачей, которую ты сам выбрал! Ты мог не идти к нам. Но ты пришел.
Захрипела, пугая речь Арахны и весь ее пыл, дверь. На пороге возник совершенно измотанный и уставший Лепен.
-Вот вы где, - он яростно блеснул глазами на Эмиса, недовольный его присутствием в кабинете Арахны. – Я всё!
-Кого пытал? – спросила Арахна.
-да там продовольственник какой-то. Не так вел свои дела и дела Коллегии. Пришла проверка от Его Высочества принца Мираса и вскрыла огромную недостачу мяса, фруктов и рыбы. Он отпираться, а они в документы его, а там один к одному несоответствие. Словом, признался.
-Чем? – спросила Арахна, поднимаясь из-за стола и выходя из кабинета. Эмис и Лепен последовали за нею. В общей зале Лепен с удовольствием рухнул в кресло.
-Водой, - Лепен откинул голову на спинку кресла, - как же хочется завтрашнего дня! Стоп…ты была на встрече с…
Арахна приложила палец к губам, призывая Лепена к осторожному обращению с именами. Да, Регар был у себя в кабинете, но Регар и без того уже имел некоторые предположения по поводу ее и Мальта и дразнить его новыми намеками ей не хотелось. К тому же, намеки не имели больше оснований и опасений. Какая разница, что там думает Мальт, если она его отвадила, если он сам сказал, что она может идти?
-Ну так?- Лепен послушно понизил голос.
-Всё, - отозвалась Арахна. – Я сказала, что его сын вырастет также как и я, забыв про дом и родных, если он не прекратит.
-Подействовало?
-Похоже. Я хочу надеяться.
-Ты был с ней? – спросил Лепен, взглянув на Эмиса.
-Да, - солгал Эмис.
-Нет, - одновременно с ним ответила Арахна. Лепен нахмурился:
-Это сложный вопрос?
Эмис на всякий случай промолчал, а Арахна объяснила:
-Мне же надо было отчет сделать! А ты был занят, да и не надо было бы тебе слушать это.
-Действительно, у вас же секреты!
-Я еще раз повторяю…
-Прекратите, - воззвал Эмис. – С самого моего прибытия вы только и делаете, что ругаетесь между собой.
-Аура у тебя плохая! – огрызнулась Арахна и устыдилась, - то есть, прости.
-Про Ависа что-нибудь слышно? – Лепену не понравилась не только предыдущая часть диалога, но это еще ничего, в конце концов, в Коллегии Палачей с самого ареста Сколера жизнь круто изменилась и превратилась в бесконечную брань и ссору, но и то, что Арахна попросила прощения у Эмиса.
Если бы это был Регар – Лепен легко бы это понял. Но Эмис, назначенный ей в ученики, заставил ее испытать стыд? Это ненормально! Так не должно быть, так почему же так случилось? Едкое затаенное чувство снова ожило в душе Лепена, трансформируясь в нечто чудовищное из когда-то прекрасного. Но он понял, что нельзя действовать напролом, а потому попытался отвлечь свой ум, чтобы не разойтись прямо сейчас.
-Неизвестно, - Арахна развела руками. – Зато у меня к тебе есть предложение.
Лепен готов был поддержать все, что она скажет, но когда Арахна все-таки сказала свое предложение, растерялся.
-Иас?
-Навестим ее, - кивнула Арахна. Она подумывала отдать ей прядь волос Сколера, подумывала временами ровно до того момента, как услышала е обвинения к Авису вчера.
-Зачем? – не понял Лепен, не сводя настороженного взора с лица Эмиса, пытаясь уловить каждый взгляд, который он мог бы использовать против него же.
-Иас – эта та девушка, кухонная работница? – спросил Эмис, не подозревая, что каждое его слово приближает катастрофу.
-Да. Она беременна от Сколера. Он был нашим другом. Иас, конечно, дурочка и гадина, но у нее тоже потеря. И это наказание! И все-таки ее ребенок…- Арахна думала об этом, репетировала, готовила речь, но сейчас не могла сформулировать все аргументы, что самой ей казались четкими и не требующими объяснений.
-Хорошо, сходим, - кивнул Лепен и тепло улыбнулся, - только после ужина, ладно? А то я весь в поту, крови и слюнях от этого упрямца!
Глава 19.
Ужин прошел тихо. Эмис попытался, конечно, развеселить их, и даже предпринял попытку напугать их опять кислыми яблоками Маары, но не преуспел и загрустил сам. Ему не нравилась траурность и скорбность. Напряжение же, исходящее от этой Коллегии омрачало всякую жизненную силу. Нет, Эмис знал, куда идет и на что соглашается, но он полагал, что все-таки проблем среди членов такой маленькой Коллегии будет немного, а в итоге ни одного дня без скандала Эмис еще не застал.
Лепен ужинал мрачно. Его тревожила внезапная догадка по поводу Эмиса, ревностное чувство поднимало в нем голову, то самое – гнилостное, змеиное, которое не давало ему спокойно общаться со Сколером, которое заставляло подозревать даже его в чувствах к Арахне, что переходили бы за грани допустимых дружбой. Он и сам злился на себя за эту бесконечную ревность, злился на Арахну, что вместо нормального разговора выкручивалась и убегала, но ничего не мог делать и никак не умел справиться. К тому же поговорить об этом Лепену было не с кем. Регар сжил бы его со свету, Сколер понасмешничал, а больше у Лепена никого и не было.
Арахне же не лез кусок в горло, она ела, чтобы избежать расспросов и тревоги. Да, она помирилась с Регаром и, вроде бы от Мальта пока нечего ждать. Но столько всего мрачного и зловещего произошло: потеря Сколера, тревога за него и ужасная правда, что он хотел перейти в другую Коллегию, а после сознался в заговоре, потом эти дознаватели, Иас…
А чего стоит арест Ависа и его подвешенная в неопределенности судьба? А внезапная ярость Лепена и жажда вылить на нее все те слова, которых Арахна и слушать не желала? В конце концов, и Эмис тоже со своими расспросами, со своей внезапной защитой от такого же внезапного нападения какой-то безумной старухи на площади? И это Арахна еще старалась гнать от себя мысли о том, что все окончательно закрутилось не в ее пользу и приобрело сумасшествие после того, как она сама столкнулась с принцем Мирасом…
Словом, ужин тек вяло и тяжко. С огромным облегчением они сложили тарелки, Арахна отставила в сторону нетронутую тарелку Регара (тот решил не изменять своим привычкам и, очевидно, собирался есть холодное), и отправились к Иас.
Если честно, Арахна предпочла бы, чтобы Эмис с ними не ходил – в конце концов, он и Иас не знал, и Сколера, так какой был в этом смысл? Но она передумала мгновенно, встретив взгляд Лепена, ей показалось, что если они пойдут с ним вдвоем, он непременно решит заговорить с нею и тогда…
Ничем хорошим разговоры в Коллегии Палачей не заканчиваются уже давно.
-А ты знаешь где она живет? – спросил Лепен, когда все трое вышли из своей Коллегии.
-Ну, примерно, - Арахна пожала плечами. На Маару наступала темнота. Зажигали на дверях Коллегий факелы, чтобы освещать хоть как-то проходы между ними, но и Арахна, и Лепен без труда ориентировались бы и в темноте. – Она же кухонная работница, значит, нам в Коллегию Сопровождения.
Коллегия Сопровождения была унылым местом. Если в Коллегию Письма ссылали за ненадобностью и по старости лет, то в Коллегию Сопровождения чаще всего попадали сироты из Сиротской Коллегии. Именно эти сироты, а также присоседившиеся, провалившиеся в своих Коллегиях люди и становились так называемыми сопровождающими. Эти сопровождающие стирали одеяния Коллегий, готовили, разносили еду, убирались и выполняли всю прочую грязную работу. Получали они мало, да и жили в низких одноэтажных деревянных длинных домах, разбитых кое-как ширмами и перегородками на клетушки.
И раньше для Арахны не существовало даже мысли о том, что это как-то не совсем верно и справедливо. Но сейчас, по мере приближения к этой Коллегии Сопровождения, когда приближались эти ужасные деревянные постройки, в которых, без сомнения, в зимний сезон должно было быть холодно, а в весенний расползалась гниль, она думала, что так быть не должно.
