Свеча и ему жгла пальцы, но он неумолимо приближал её к запястью Магды. Запястье подрагивало в его руке, но Магда не пыталась освободиться, только губу закусила, боясь закричать, когда случиться неизбежное.
–Я же могу на тебя положиться? – спросил Бартоломью.
–Да-а, – прошелестела она тотчас. Даже не колебалась. Огонь уже был близок, лицо её шло красными пятнами, но она всё равно не дёрнулась.
Бартоломью рывком отшвырнул её руку и вернул резким движением свечу на место. Какое-то мгновение он всерьёз хотел обжечь её, наказать, но это желание прошло. Ничего, так ещё внушительнее, красноречивее!
Она шумно выдохнула, не веря, схватилась за своё запястье. Ожогов не было.
–В следующий раз пожалеешь, – предупредил Бартоломью, и у Магды не было ни единого основания, чтобы ему не поверить.
–Я не подведу! – горячо заверила Магда. Внутри неё колебалось нервное, изуродованное счастье. Счастье, которое не мог понять Бартоломью, ведь то, что для него выглядело угрозой, для Магды значило следующее: он не стал причинять мне боль, он простил меня!
–Не подведу, нет, не подведу, – шептала Магда, голос её ещё предавал, она не могла обрести силу. – Да я и сегодня…я же не собиралась. Это всё Лотара!
Лотара? Канцелярская крыса?
Бартоломью, конечно, мог сказать, что у Магды должна быть своя голова на плечах, и не надо всё скидывать на Лотару, которая всего лишь занимается бумагами и не имеет такой власти как Магда. Но сорвать раздражение было бы очень удобно…
–Лотара значит, – задумчиво повторил Бартоломью, – что ж, хорошо, я поговорю с нею. Ступай.
Магда заискивающе заглянула в его лицо, ища признаки прощения, но мысли Бартоломью скрылись за спокойствием, и оставалось только поклониться и поползти к себе – переживать происходящее и медленно-медленно выдыхать. О том, что будет с Лотарой, Магда и не подумала – по её мнению ничего страшного приятельницу не ждало.
В общую залу Дознания Магда вошла с триумфом. Конечно, она занимала весьма значительный пост, но только что на глазах половины Дознания она села в лужу и положение её пошатнулось. Ожидая её появления, народ перешёптывался, прикидывая о том, что будет с Магдой, и накажут ли её?
–Как по мне, – усмехался могучий воитель Морис, больше напоминавший скалу или медведя, чем служителя креста в отделении Дознания, – ничего страшного не произошло. Ну ведь ничего не случилось!
–Но зачем-то её искали, – напомнил Конрад. По натуре внешней он едва ли мог напомнить кому дознавателя – маленького роста, сутулый, с не самым острым зрением…
Но тот, кто подумал бы о нём пренебрежительно, удивился бы, увидев Конрада в действии, во время допроса какого-нибудь враждебного элемента. Там Конрад преображался, точно маска сходила с его доброго лица, и оставалось что-то звериное, хищное, и маленький рост, и сутулость казались неестественными, яростными проявлениями злой натуры.
Но кончался допрос и из комнаты выходил маленький хилый человечек.
–Доброго дня, – Магда вошла воскресшим чудом. С тихой улыбкой, довольная тем, что обошлось и она прощена, но всё ещё в нервности.
–Ох ты ж…– не выдержал Морис.
–Что-то не так? – поинтересовалась Магда.
Она знала причину такой реакции. Знала и то, что все из тех, кто сидел здесь за столами, да устраивался в креслах в свободные часы, недолюбливал её. В отличие от канцелярии Дознания, здесь были воины, каратели и дознаватели жёсткой масти и то, что она была в их рядах – не делало ей чести в глазах её же соратников. Но вслух ей никто этого никогда не высказывал, в работе относились все с подчёркнутым уважением, но Магда всё же оставалась как бы в стороне ото всех во время этих свободных минут и полусвободных, проходящих в общей зале Дознания.
–Вас искал Бартоломью, – напомнил Конрад и перемигнулся с остальными, мол, ну искал же. а?
–Искал, – согласилась Магда.
Играть в прятки смысла не было. И Конрад, и Морис, и притихший тут же Элрик – все они, как и другие дознаватели знали, что Бартоломью искал Магду и где её нашли. Значит, надо было прекращать сразу:
–Слушайте, я знаю, что вы хотите сказать, – заверила Магда, – да, виновата, да, сглупила. Но этого больше не повторится. Бартоломью знает меня.
–Выпей воды с мёдом, – посоветовал Конрад, прекращая нелепое объяснение. – Помогает от головы.
Магда кивнула, радуясь смене темы. Голова у неё и правда болела. Она устроилась за свободным куском стола и принялась проглядывать приготовленные для неё тут бумаги. Бумаги оказались интересными – они говорили о ядах, причём, о ядах, которые были пущены в действие за последнее десятилетие, и которые попали в поле зрения Дознания Святого Города.
–Попросили собрать, проанализировать, – объяснил Конрад, когда Магда пробежала глазами бумаги.
Магда кивнула – работа так работа! Яды так яды. В конце концов, отравления и впрямь случались в городе Святого Престола – когда враги убивали неугодных им служителей, когда и среди служителей случались грехи, а бывало и так, что сыщики из земель, где были представительства Святого Престола, просили о помощи. Словом, случаев собралось немало, и Магда всерьёз увлеклась чтением собранного материала.
Она уже и забыла обо всём произошедшем за утро, забыла о свече и о недовольстве Бартоломью – погружённая в чужие истории, Магда забыла о своей. Кое-что ей даже показалось важным – например, раздел ядов, которые вообще-то ядами не считались и действовали как болеутоялющее и успокаивающее средство. Но это если в малых дозах.
Магде даже было знакомо одно средство – беленка зелёнка – правда, ей оно было знакомо как болеутоляющее средство в виде бело-зелёной пасты. Приходилось, порою, использовать его и для себя, и для преступников, но то, что это яд Магда не знала. А оказалось – яд. Если применять его в виде порошка внутрь – самый настоящий яд, приводящий к мучительной агонии и смерти – всё действие до получаса.
Где-то между страницами отчётов и справок о содержании того или иного дела, где был применён яд, Магда задалась всё же вопросом: зачем это Бартоломью? Мысль была неприятная и странная, а самое главное – ответа на неё не было, так что Магда оставила её и снова вернулась к чтению.
Выходило так, что за последние десять лет Дознание сталкивалось с сорока двумя случаями использования ядов – и дошли до смертельного исхода всего тридцать – в других оказалась недостаточно сильная доза и недостаточно долгое использование. Что касается разновидностей, то их было целых две дюжины, причём половина из этих разновидностей нуждалась в подпитке, а не несла смерть сразу.
Такой цинизм поражал. Магда, которая сталкивалась с ядами всего пару-тройку раз за всё время, впечатлилась выдержке отравителей, находящихся, как правило, в числе самого близкого окружения.
«А как допрашивать начинаешь, так сразу сопли-слёзы!» – мрачный смешок отозвался в мыслях Магды ехидно и тихо, тоже боялся оторвать её от бумаг. Но от бумаг всё же пришлось оторваться, причём самым неожиданным образом – перед нею вдруг поставили две тарелки – одна с супом, другая с овощным рагу.
Магда медленно подняла глаза на наглеца. В душе она надеялась на то, что это Бартоломью, но это был всего лишь Мартин.
–Вы не были на ужине, – объяснил он свой поступок, – я подумал, что вы голодны.
Магда была голодна. С утра она, конечно, уже залила в себя несколько кубков со сладким вином и закусила крепким куском пирога, но с тех пор ничего кроме медовой воды не было у неё во рту. И всё же – сам поступок и носитель этого поступка возмутили её до глубины души, не говоря уже о том, что оторвали от чтения.
–Не знала, что ты умеешь думать, – проворчала Магда, но проворчала больше для порядка, чем из истинной злости – суп был ещё с парком и имел аппетитный солнечный вид – овощи, специи, золотистый бульон с кусочком мяса, тут и Мартина можно простить!
Тем более, он не отреагировал на её ворчание.
–Не знала что вечер, – заметила Магда, придвигая к себе тарелку и оглядывая общую залу. Тут было тихо, выходит, она просидела тут половину дня? Увлеклась…
–Вечер, – подтвердил Мартин и отошёл за соседнее место, чтобы не смущать её своим присутствием. Ему уже были подготовлены бумаги для переписывания набело и для перевода. Он начал проглядывать их.
–Много работы? – Магда не отцеплялась от добычи, которая всё ещё не реагировала на неё.
–Это неудивительно, учитывая обстоятельства, – спокойно отозвался Мартин.
–Это какие ещё обстоятельства? – вообще-то она хотела съехидничать, ткнуть в бездействие человека, у которого кроме работы не было жизни. О том, что это было и её бездействие, и рутина была совсем уж въевшейся и в неё, и у неё самой не было жизни кроме работы – Магда искренне забыла.
Но теперь у него, видите ли, обстоятельства! У него! А у неё?
Вопрос был искренним, Магда даже и не представила себе, что практически расписывается в собственном неведении, что допускает его. Будь на месте Мартина кто-то более ехидный, он бы сразу поинтересовался:
–Разве ты сама не догадываешься?
Но никого ехидного не было. Был всего лишь Мартин, который спокойно ответил:
–Верховный уже стар. Все Всадники понимают это и торопятся действовать. В том числе и Бартоломью.
Об этом Магда не думала. Верховный просто существовал для неё и ладно! Она и видела-то его редко, да и он, появляясь ненадолго, всё куда-то спешил и торопился. Но сейчас всё стало понемногу казаться другим – и внимание Бартоломью к утреннему происшествию, и его речь к ней о том, что ему нужны верные, ответственные люди…
Магду взяла досада: она должна была понять это сама! Ведь всё было очевидно, всё было на виду, на поверхности и совершенно открыто. А она? Какой позор. Нет, нет, хватит, надо собраться, надо взять себя в руки и перестать отвлекаться на непонятные вещи, надо полностью сосредоточиться на работе – в ней смысл.
Но Мартину ответ дать всё же надо.
–Это и без тебя понятно, – Магда наполнила свой тон снисхождением, – я думала, ты говоришь про что-то менее очевидное.
–Говорю как есть, – Мартин не смутился, только пожал плечами, от неё он не ждал ничего иного.
–Да? – усмехнулась Магда, – что-то много развелось в последнее время профессионалов в области не своих собачьих дел! И каждый вдруг мастер интриги.
Она сама сейчас не знала, зачем хочет задеть его, наверное, для того, чтобы убедиться что это возможно. Но Мартин не попался на её ловушку и ответил спокойно:
–Я полагал, у нас беседа.
–С тобой-то? – рассмеялась Магда. Нет, определённо этот человек вызывал у неё и раздражение, и смех. Беседа? С ним? У неё-то? Да где он и где она! Он – канцелярская крыса Дознания, она – помощница Всадника, его доверенное лицо!
Она ждала хоть тени на его лице, хоть обиды в глазах, хоть какой-то жизни! Ничего. Пустота. Мартин остался верен себе, и ничего не дрогнуло в нём, словно она о погоде высказалась, а не на его ничтожность намекнула.
Мартин поднялся, собрал бумаги в три ровных выверенных движения и направился к дверям. Но у дверей обернулся. Всё-таки он был человеком!
–Молитесь чаще, Магда, молитесь, и, быть может, Пресветлый ещё поверит в вас! – сказал он и, не успела Магда хоть как-то отреагировать на столь дерзкие слова, вышел прочь.
–Какого…– Магда поперхнулась словами, затем мотнула головой – ну что за унылый человек? Портит всё своим присутствием! Нет бы высказаться, поспорить, отстоять себя!
Аппетит пропал. Магда с ненавистью взглянула на суп, словно он был в чём-то виноват. Зараза, теперь ещё тарелки относить! Самой…
Всё Мартин, будь он неладен!
Но делать нечего – встала, взяла обе нетронутые тарелки, пошла прочь, пинком открыла дверь перед собой, спустилась в обезлюженную столовую, грохнула тарелки на приёмочный стол, пошла к зале.
Всё против неё в этот день! Определённо, дело просто в дне! Вот завтра всё будет иначе, совершенно не так. Всё будет лучше, проще, понятнее.
Знакомый силуэт заставил насторожиться. Лотара? Чего ж прячется за колонной?
–Лота? – позвала Магда. Коридор был пуст и не заметить в нём движение за колонной, не опознать силуэт, было непросто. – Лотара?
Она появилась, поняв, что обнаружена. Но вид её! Бледная, нервная, с дрожью в руках, с взлохмаченными волосами, точно не знали её волосы гребня уже давно и встали колтунами.
–Лота! – Магда выдохнула, – ты как-то…
–Я спешу, – прошелестела лота, пряча от подруги глаза. Она не походила на себя, никакого веселья в ней не осталось, была только удушливая тревожная бледность и нервность в движениях.
–Что случилось? – Магда не могла позволить подруге уйти вот так, в таком виде. Надо было вытащить из неё всю правду! – Лота, кто тебя обидел?
–Никто, – поспешно ответила она и по тону её, и по виду было очевидно любому дураку что она лжёт.
–Лотара! – Магда преградила ей дорогу, – говори немедленно! Что такое? Я же вижу!
Кто угодно бы видел. А тот, у кого не был бы замутнён надеждами и иллюзиями разум, вспомнил бы об обещании Бартоломью побеседовать с Лотарой, как с виновницей проступка Магды, да соотнёс бы это с внешним видом Лотары.
И понял бы!
Но Магда даже не задумалась об этом. Бартоломью был в её разуме отдельным существом и приписать ему какие-то прегрешения Магда не могла. Даже много позже, когда Магда и Бартоломью окажутся на разных сторонах и будут всерьёз обдумывать планы по ликвидации друг друга, магда всё ещё будет временами сомневаться в том, что это всё реально. Слишком велико было значение Бартоломью для неё.
Куда выше, чем значение Лотары.
–Всё в порядке, я спешу, – она снова неубедительно попыталась солгать, но у неё не получилось вывернуться. Всё-таки Магда была сильнее.
–Рассказывай, – велела Магда, встревоженная не на шутку. – Или я начну официальное дознание.
Это подействовало. Лотара поняла, что должна ответить, дать хоть какой-то ответ, и неважно что он не будет до конца правдив – вопреки тому, что у Лотары не было опыта в дознавательском деле, у неё был опыт жизненный и она поняла, что сказать правду – это совершенно точно обратить против себя Магду. А этого ей не хотелось.
–Просто меня наказали, – объяснила Лотара. Она не стала говорить как именно, надеялась, что и не придётся. – За нашу прогулку.
Магда даже рассмеялась от облегчения – она приняла слова Лотары за свой опыт общения с Бартоломью, в котором ничего не было страшного.
–Да не переживай ты так! – она принялась утешать приятельницу, – он не будет долго злиться. Он отходчивый.
–Кто? – цепенея, поинтересовалась Лотара. Она знала что Магда не ведает за ним многого, но всё-таки надеялась на то, что её утешат, скажут, раз пришлось открыть кусок правды, что всё пройдёт, заживёт, что он не прав.
А Магда утешала её в другом – не переживай, мол, он забудет. Он-то может и забудет, а Лотара?
–Бартоломью же! Я его много лет знаю. Он отходчивый. Быстро простит.
Лотаре захотелось поднять подол платья, показать порезанную отходчивым Бартоломью кожу, рассказать о его угрозах, о его словах…
Но она не сделала этого. Она смотрела на Магду, понимая, что та не поверит. Даже если увидит сейчас и услышит – не поверит! Он ведь отходчивый, Бартоломью-то.
–Тем более, – весело продолжала Магда, – мы сами виноваты. Но ты, конечно, больше. идея-то твоя.
–Я же могу на тебя положиться? – спросил Бартоломью.
–Да-а, – прошелестела она тотчас. Даже не колебалась. Огонь уже был близок, лицо её шло красными пятнами, но она всё равно не дёрнулась.
Бартоломью рывком отшвырнул её руку и вернул резким движением свечу на место. Какое-то мгновение он всерьёз хотел обжечь её, наказать, но это желание прошло. Ничего, так ещё внушительнее, красноречивее!
Она шумно выдохнула, не веря, схватилась за своё запястье. Ожогов не было.
–В следующий раз пожалеешь, – предупредил Бартоломью, и у Магды не было ни единого основания, чтобы ему не поверить.
–Я не подведу! – горячо заверила Магда. Внутри неё колебалось нервное, изуродованное счастье. Счастье, которое не мог понять Бартоломью, ведь то, что для него выглядело угрозой, для Магды значило следующее: он не стал причинять мне боль, он простил меня!
–Не подведу, нет, не подведу, – шептала Магда, голос её ещё предавал, она не могла обрести силу. – Да я и сегодня…я же не собиралась. Это всё Лотара!
Лотара? Канцелярская крыса?
Бартоломью, конечно, мог сказать, что у Магды должна быть своя голова на плечах, и не надо всё скидывать на Лотару, которая всего лишь занимается бумагами и не имеет такой власти как Магда. Но сорвать раздражение было бы очень удобно…
–Лотара значит, – задумчиво повторил Бартоломью, – что ж, хорошо, я поговорю с нею. Ступай.
Магда заискивающе заглянула в его лицо, ища признаки прощения, но мысли Бартоломью скрылись за спокойствием, и оставалось только поклониться и поползти к себе – переживать происходящее и медленно-медленно выдыхать. О том, что будет с Лотарой, Магда и не подумала – по её мнению ничего страшного приятельницу не ждало.
В общую залу Дознания Магда вошла с триумфом. Конечно, она занимала весьма значительный пост, но только что на глазах половины Дознания она села в лужу и положение её пошатнулось. Ожидая её появления, народ перешёптывался, прикидывая о том, что будет с Магдой, и накажут ли её?
–Как по мне, – усмехался могучий воитель Морис, больше напоминавший скалу или медведя, чем служителя креста в отделении Дознания, – ничего страшного не произошло. Ну ведь ничего не случилось!
–Но зачем-то её искали, – напомнил Конрад. По натуре внешней он едва ли мог напомнить кому дознавателя – маленького роста, сутулый, с не самым острым зрением…
Но тот, кто подумал бы о нём пренебрежительно, удивился бы, увидев Конрада в действии, во время допроса какого-нибудь враждебного элемента. Там Конрад преображался, точно маска сходила с его доброго лица, и оставалось что-то звериное, хищное, и маленький рост, и сутулость казались неестественными, яростными проявлениями злой натуры.
Но кончался допрос и из комнаты выходил маленький хилый человечек.
–Доброго дня, – Магда вошла воскресшим чудом. С тихой улыбкой, довольная тем, что обошлось и она прощена, но всё ещё в нервности.
–Ох ты ж…– не выдержал Морис.
–Что-то не так? – поинтересовалась Магда.
Она знала причину такой реакции. Знала и то, что все из тех, кто сидел здесь за столами, да устраивался в креслах в свободные часы, недолюбливал её. В отличие от канцелярии Дознания, здесь были воины, каратели и дознаватели жёсткой масти и то, что она была в их рядах – не делало ей чести в глазах её же соратников. Но вслух ей никто этого никогда не высказывал, в работе относились все с подчёркнутым уважением, но Магда всё же оставалась как бы в стороне ото всех во время этих свободных минут и полусвободных, проходящих в общей зале Дознания.
–Вас искал Бартоломью, – напомнил Конрад и перемигнулся с остальными, мол, ну искал же. а?
–Искал, – согласилась Магда.
Играть в прятки смысла не было. И Конрад, и Морис, и притихший тут же Элрик – все они, как и другие дознаватели знали, что Бартоломью искал Магду и где её нашли. Значит, надо было прекращать сразу:
–Слушайте, я знаю, что вы хотите сказать, – заверила Магда, – да, виновата, да, сглупила. Но этого больше не повторится. Бартоломью знает меня.
–Выпей воды с мёдом, – посоветовал Конрад, прекращая нелепое объяснение. – Помогает от головы.
Магда кивнула, радуясь смене темы. Голова у неё и правда болела. Она устроилась за свободным куском стола и принялась проглядывать приготовленные для неё тут бумаги. Бумаги оказались интересными – они говорили о ядах, причём, о ядах, которые были пущены в действие за последнее десятилетие, и которые попали в поле зрения Дознания Святого Города.
–Попросили собрать, проанализировать, – объяснил Конрад, когда Магда пробежала глазами бумаги.
Магда кивнула – работа так работа! Яды так яды. В конце концов, отравления и впрямь случались в городе Святого Престола – когда враги убивали неугодных им служителей, когда и среди служителей случались грехи, а бывало и так, что сыщики из земель, где были представительства Святого Престола, просили о помощи. Словом, случаев собралось немало, и Магда всерьёз увлеклась чтением собранного материала.
Она уже и забыла обо всём произошедшем за утро, забыла о свече и о недовольстве Бартоломью – погружённая в чужие истории, Магда забыла о своей. Кое-что ей даже показалось важным – например, раздел ядов, которые вообще-то ядами не считались и действовали как болеутоялющее и успокаивающее средство. Но это если в малых дозах.
Магде даже было знакомо одно средство – беленка зелёнка – правда, ей оно было знакомо как болеутоляющее средство в виде бело-зелёной пасты. Приходилось, порою, использовать его и для себя, и для преступников, но то, что это яд Магда не знала. А оказалось – яд. Если применять его в виде порошка внутрь – самый настоящий яд, приводящий к мучительной агонии и смерти – всё действие до получаса.
Где-то между страницами отчётов и справок о содержании того или иного дела, где был применён яд, Магда задалась всё же вопросом: зачем это Бартоломью? Мысль была неприятная и странная, а самое главное – ответа на неё не было, так что Магда оставила её и снова вернулась к чтению.
Выходило так, что за последние десять лет Дознание сталкивалось с сорока двумя случаями использования ядов – и дошли до смертельного исхода всего тридцать – в других оказалась недостаточно сильная доза и недостаточно долгое использование. Что касается разновидностей, то их было целых две дюжины, причём половина из этих разновидностей нуждалась в подпитке, а не несла смерть сразу.
Такой цинизм поражал. Магда, которая сталкивалась с ядами всего пару-тройку раз за всё время, впечатлилась выдержке отравителей, находящихся, как правило, в числе самого близкого окружения.
«А как допрашивать начинаешь, так сразу сопли-слёзы!» – мрачный смешок отозвался в мыслях Магды ехидно и тихо, тоже боялся оторвать её от бумаг. Но от бумаг всё же пришлось оторваться, причём самым неожиданным образом – перед нею вдруг поставили две тарелки – одна с супом, другая с овощным рагу.
Магда медленно подняла глаза на наглеца. В душе она надеялась на то, что это Бартоломью, но это был всего лишь Мартин.
–Вы не были на ужине, – объяснил он свой поступок, – я подумал, что вы голодны.
Магда была голодна. С утра она, конечно, уже залила в себя несколько кубков со сладким вином и закусила крепким куском пирога, но с тех пор ничего кроме медовой воды не было у неё во рту. И всё же – сам поступок и носитель этого поступка возмутили её до глубины души, не говоря уже о том, что оторвали от чтения.
–Не знала, что ты умеешь думать, – проворчала Магда, но проворчала больше для порядка, чем из истинной злости – суп был ещё с парком и имел аппетитный солнечный вид – овощи, специи, золотистый бульон с кусочком мяса, тут и Мартина можно простить!
Тем более, он не отреагировал на её ворчание.
–Не знала что вечер, – заметила Магда, придвигая к себе тарелку и оглядывая общую залу. Тут было тихо, выходит, она просидела тут половину дня? Увлеклась…
–Вечер, – подтвердил Мартин и отошёл за соседнее место, чтобы не смущать её своим присутствием. Ему уже были подготовлены бумаги для переписывания набело и для перевода. Он начал проглядывать их.
–Много работы? – Магда не отцеплялась от добычи, которая всё ещё не реагировала на неё.
–Это неудивительно, учитывая обстоятельства, – спокойно отозвался Мартин.
–Это какие ещё обстоятельства? – вообще-то она хотела съехидничать, ткнуть в бездействие человека, у которого кроме работы не было жизни. О том, что это было и её бездействие, и рутина была совсем уж въевшейся и в неё, и у неё самой не было жизни кроме работы – Магда искренне забыла.
Но теперь у него, видите ли, обстоятельства! У него! А у неё?
Вопрос был искренним, Магда даже и не представила себе, что практически расписывается в собственном неведении, что допускает его. Будь на месте Мартина кто-то более ехидный, он бы сразу поинтересовался:
–Разве ты сама не догадываешься?
Но никого ехидного не было. Был всего лишь Мартин, который спокойно ответил:
–Верховный уже стар. Все Всадники понимают это и торопятся действовать. В том числе и Бартоломью.
Об этом Магда не думала. Верховный просто существовал для неё и ладно! Она и видела-то его редко, да и он, появляясь ненадолго, всё куда-то спешил и торопился. Но сейчас всё стало понемногу казаться другим – и внимание Бартоломью к утреннему происшествию, и его речь к ней о том, что ему нужны верные, ответственные люди…
Магду взяла досада: она должна была понять это сама! Ведь всё было очевидно, всё было на виду, на поверхности и совершенно открыто. А она? Какой позор. Нет, нет, хватит, надо собраться, надо взять себя в руки и перестать отвлекаться на непонятные вещи, надо полностью сосредоточиться на работе – в ней смысл.
Но Мартину ответ дать всё же надо.
–Это и без тебя понятно, – Магда наполнила свой тон снисхождением, – я думала, ты говоришь про что-то менее очевидное.
–Говорю как есть, – Мартин не смутился, только пожал плечами, от неё он не ждал ничего иного.
–Да? – усмехнулась Магда, – что-то много развелось в последнее время профессионалов в области не своих собачьих дел! И каждый вдруг мастер интриги.
Она сама сейчас не знала, зачем хочет задеть его, наверное, для того, чтобы убедиться что это возможно. Но Мартин не попался на её ловушку и ответил спокойно:
–Я полагал, у нас беседа.
–С тобой-то? – рассмеялась Магда. Нет, определённо этот человек вызывал у неё и раздражение, и смех. Беседа? С ним? У неё-то? Да где он и где она! Он – канцелярская крыса Дознания, она – помощница Всадника, его доверенное лицо!
Она ждала хоть тени на его лице, хоть обиды в глазах, хоть какой-то жизни! Ничего. Пустота. Мартин остался верен себе, и ничего не дрогнуло в нём, словно она о погоде высказалась, а не на его ничтожность намекнула.
Мартин поднялся, собрал бумаги в три ровных выверенных движения и направился к дверям. Но у дверей обернулся. Всё-таки он был человеком!
–Молитесь чаще, Магда, молитесь, и, быть может, Пресветлый ещё поверит в вас! – сказал он и, не успела Магда хоть как-то отреагировать на столь дерзкие слова, вышел прочь.
–Какого…– Магда поперхнулась словами, затем мотнула головой – ну что за унылый человек? Портит всё своим присутствием! Нет бы высказаться, поспорить, отстоять себя!
Аппетит пропал. Магда с ненавистью взглянула на суп, словно он был в чём-то виноват. Зараза, теперь ещё тарелки относить! Самой…
Всё Мартин, будь он неладен!
Но делать нечего – встала, взяла обе нетронутые тарелки, пошла прочь, пинком открыла дверь перед собой, спустилась в обезлюженную столовую, грохнула тарелки на приёмочный стол, пошла к зале.
Всё против неё в этот день! Определённо, дело просто в дне! Вот завтра всё будет иначе, совершенно не так. Всё будет лучше, проще, понятнее.
Знакомый силуэт заставил насторожиться. Лотара? Чего ж прячется за колонной?
–Лота? – позвала Магда. Коридор был пуст и не заметить в нём движение за колонной, не опознать силуэт, было непросто. – Лотара?
Она появилась, поняв, что обнаружена. Но вид её! Бледная, нервная, с дрожью в руках, с взлохмаченными волосами, точно не знали её волосы гребня уже давно и встали колтунами.
–Лота! – Магда выдохнула, – ты как-то…
–Я спешу, – прошелестела лота, пряча от подруги глаза. Она не походила на себя, никакого веселья в ней не осталось, была только удушливая тревожная бледность и нервность в движениях.
–Что случилось? – Магда не могла позволить подруге уйти вот так, в таком виде. Надо было вытащить из неё всю правду! – Лота, кто тебя обидел?
–Никто, – поспешно ответила она и по тону её, и по виду было очевидно любому дураку что она лжёт.
–Лотара! – Магда преградила ей дорогу, – говори немедленно! Что такое? Я же вижу!
Кто угодно бы видел. А тот, у кого не был бы замутнён надеждами и иллюзиями разум, вспомнил бы об обещании Бартоломью побеседовать с Лотарой, как с виновницей проступка Магды, да соотнёс бы это с внешним видом Лотары.
И понял бы!
Но Магда даже не задумалась об этом. Бартоломью был в её разуме отдельным существом и приписать ему какие-то прегрешения Магда не могла. Даже много позже, когда Магда и Бартоломью окажутся на разных сторонах и будут всерьёз обдумывать планы по ликвидации друг друга, магда всё ещё будет временами сомневаться в том, что это всё реально. Слишком велико было значение Бартоломью для неё.
Куда выше, чем значение Лотары.
–Всё в порядке, я спешу, – она снова неубедительно попыталась солгать, но у неё не получилось вывернуться. Всё-таки Магда была сильнее.
–Рассказывай, – велела Магда, встревоженная не на шутку. – Или я начну официальное дознание.
Это подействовало. Лотара поняла, что должна ответить, дать хоть какой-то ответ, и неважно что он не будет до конца правдив – вопреки тому, что у Лотары не было опыта в дознавательском деле, у неё был опыт жизненный и она поняла, что сказать правду – это совершенно точно обратить против себя Магду. А этого ей не хотелось.
–Просто меня наказали, – объяснила Лотара. Она не стала говорить как именно, надеялась, что и не придётся. – За нашу прогулку.
Магда даже рассмеялась от облегчения – она приняла слова Лотары за свой опыт общения с Бартоломью, в котором ничего не было страшного.
–Да не переживай ты так! – она принялась утешать приятельницу, – он не будет долго злиться. Он отходчивый.
–Кто? – цепенея, поинтересовалась Лотара. Она знала что Магда не ведает за ним многого, но всё-таки надеялась на то, что её утешат, скажут, раз пришлось открыть кусок правды, что всё пройдёт, заживёт, что он не прав.
А Магда утешала её в другом – не переживай, мол, он забудет. Он-то может и забудет, а Лотара?
–Бартоломью же! Я его много лет знаю. Он отходчивый. Быстро простит.
Лотаре захотелось поднять подол платья, показать порезанную отходчивым Бартоломью кожу, рассказать о его угрозах, о его словах…
Но она не сделала этого. Она смотрела на Магду, понимая, что та не поверит. Даже если увидит сейчас и услышит – не поверит! Он ведь отходчивый, Бартоломью-то.
–Тем более, – весело продолжала Магда, – мы сами виноваты. Но ты, конечно, больше. идея-то твоя.
