А он за вином. И всё!
Но Бартоломью нервничал. Нет, не из-за Альке. Он нервничал из-за Гасиона. У Культа Чёрных Крестов не принято подолгу засиживаться в предместьях Города Святого Престола, и это означало, что Гасион уже легко мог снять своих с места. А если так, то искать его будет сложнее! Да и незаметно это нужно провернуть.
Нет, с одной стороны, Гасион не станет скрываться от Бартоломью. С другой – есть у Гасиона привычка, очень нехорошая – приносить даже своим союзникам дискомфорт. На мелочах!
В разгар тревоги вошла Магда.
– Я стучала, – сказала она, виноватясь с порога, – но вы, наверное, не слышали?
– Не слышал, – подтвердил Бартоломью, он слишком далеко ушёл в свои мысли, раз за разом пропускал через память разговор с Володыкой, пытаясь найти детали, которые мог упустить, оттенки, которых мог не разглядеть сразу. – Что такое?
В другое время он, может, и был рад её видеть, но Володыка, о, как неприятно было признавать, сбил его с толку. И Гасион ещё непонятно когда появится! Если появится.
– Я тут просто подумала, – Магда явно нервничала, она чувствовала, что ей не очень рады и понимала, что выглядит глупо, придя без приглашения, – ну так, на удачу, помните ли вы графа де Ла Тримуя? Он купил графский титул, и мы ещё с вами думали, приглашать ли его или нет на праздник?
Бартоломью кивнул, он ещё думал о Граале, это было важнее, но Магду старался всё же услышать.
– Я тут узнала, что Сибилла де Суагрэ была с ним в хороших отношениях. Но Сибилла явилась в сопровождении Чёрных Крестов, а Тримуй подозревается в связи с ним, – Магда взглянула на Бартоломью с мольбой. Она надеялась, что услышав это, выкопанное из пересудов и слухов с помощью Филиппо, ободрит Бартоломью и, быть может, она услышит в свой адрес что-то хорошее.
Но Бартоломью не отреагировал так, как ей хотелось. Он кивнул:
– Предполагаешь связь? Сибилла ещё у нас, спроси.
Магда смутилась. Нет, она не ждала крика «молодец!» и восхищения, но хотя бы какой-то живой реакции?
– А я могу? – растерялась Магда. – Вы…одобряете?
– Мне плевать что ты с ней сделаешь, – честно ответил Бартоломью, – хоть на кусочки её режь, это не имеет значения.
Магда, совсем сбитая с толку, стояла перед ним. Она хотела похвастаться мыслью, идеей, пришедшей к ней, а тут ему плевать! И она стоит дура дурой!
– У тебя что-то ещё? – спросил Бартоломью, увидев, что Магда осталась без движения.
– Да, Верховный, – она опустила голову, и, чувствуя, как слёзы подходят к самым глазам, пошла прочь. Бартоломью не окрикнул её, хотя и проводил взглядом – он понимал, что не следовало ему так резко говорить с нею. В конце концов, Магда ничем его грубости не заслужила. Ну влезла, вмешалась в мысли, но так и что?
Но переживания не было. Это же Магда! Немного позже, когда хоть что-то станет ясным и вернётся на прежние круги, но поговорит с нею, и она, конечно, простит. А пока нужно всё-таки поработать. Будущее будущим, но реальность, настоящее время не прощают оплошностей!
Почти до ужина, забыв про обед, Бартоломью разбирал бумаги. Требовалось решить слишком много, например, нужно было закрыть дело Всадника Рогира, окончательно сообщив Великому Совету, что смерть его была следствием алкогольной шутки, и не имела под собой ничего криминального. Также нужно было принять доклад с Острова, о том, что преступники перевезены и поступили на баланс. По мелочи следовало разобрать письма и донесения, которые скопились до Праздника и во время его, и набросать план безопасности – слишком много уж произошло дурного в последние недели: отравления, покушения, смерти…
Ну и, конечно, письма из Академии, где предлагались потенциально лучшие выпускники для службы в Дознании! Их Бартоломью, впрочем, не разобрал – терпения не хватило, да и он помнил, как сам писал себе такое письмо, и Глава Академии, не глядя подмахнул его.
Так что такие письма надо делить на десять!
Временами к нему входили, врывались и застывали на пороге с разными сообщениями. Но Магды среди появляющихся не было. Был Филиппо, но с ним Бартоломью поздоровался исключительно вежливо и ничем не выдал своего знания о том, что Филиппо поспешил вызнать у Володыки – осведомлён ли тот о планах Верховного?
Напряжение спало к ужину. Ему подали хороший ужин, но по-настоящему аппетит появился, когда ему передали вино, переданное из предместья. Секрет был не в самом вине, а в записке, хитро спрятанной в ручке кувшина. Опасения Бартоломью разошлись наполовину: Гасион был здесь, поблизости и был готов к встрече, хотя и сообщал, что встреча должна состояться сегодня, так как назавтра они отбывают в другое логово, так как здесь становится небезопасно.
Не в последнюю очередь это «небезопасно» было продиктовано Бартоломью и его новыми инструкциями по безопасности для Города, но об этом Гасион не говорил, и Бартоломью не напоминал – это были лишь издержки.
Напряжение спало, и Бартоломью с радостью и аппетитом отужинал. Ему пришло в голову позвать Магду, но он решил, что оставит разговор с ней до завтрашнего дня. А пока ему удалось даже вздремнуть почти час, и только под покровом темноты, завернувшись в плащ, двинуться проверенным ходом прочь из обители.
Он не учёл одного. Магда, обиженная, задетая за живое дурным предчувствием, металась всю ночь у окна. Её окно выходило на двор, который и надо было наскоро пересечь, чтобы скрыться через нужный ход. Луна не светила, и это было на спасение. Но любящее сердце нельзя было обмануть. Даже через темноту Магда не только различила, но и узнала фигуру Бартоломью, его походку, его движения, скользнувшие в темноте на короткий миг и пропавшие.
Нет, Магда понимала, что Бартоломью ничем ей не обязан, и может исчезать куда угодно. В конце концов, у него, как у Верховного, могли быть дела, в которые её никто не посвящал и не собирался посвящать. Но сердце злилось. Сердце выдумывало самые разные варианты его побега и один из них, тщательно гонимый, не отступал: у Бартоломью, конечно, может быть женщина!
Да, конечно, и другие дознаватели, и чего уж скрывать – служители тоже, навещали предместье Города и там весело проводили время в приятных компаниях, но Бартоломью вроде бы ничем не выдавал себя прежде, и всё же…куда-то он делся на ночь глядя, куда-то ушёл в темноте!
Магда знала, что ничего не может и не посмеет у него спросить и от этого злилась ещё больше. Та часть её души, что принадлежала дознавателю, требовала успокоиться и склонить голову: он – Верховный, её личный спаситель и покровитель. Именно благодаря его заступничеству и решениям, она, Магда, Всадник!
Но та её часть, в которой побеждала женщина, буйствовала и требовала найти объяснений. И Магда ничем не могла её успокоить. Даже ненавидела в себе это буйство и эту самую часть души, которая никак не могла успокоиться и смириться.
Напрасно Магда себя уговаривала, напрасно угрожала самой себе, требуя сердце успокоиться – не помогало. Ночь прошла в бессонных муках и вернулась наутро карой – головной болью.
В абсолютной разбитости она сошла на завтрак, и появилась на нём одной из первых, чем, надо сказать, нарушила свою привычку. Но дознаватели не удивились или не подали виду. Здесь же, конечно, Магда уже узнала, что Бартоломью на месте, только с утра очень занят, и облегчение от того, что он здесь, смешалось с досадой, и глупой надеждой: может быть, она обозналась?
Да и всё же, он был Верховным, и его отсутствие могло объясниться тем, что он выполнял какое-то поручение! – так Магда уговаривала себя не первый раз, и всё же не находила внутри себя покоя.
– Присяду? – спросила она, останавливаясь у одного из столов. Находиться в одиночестве было более невыносимо, требовалось отвлечься.
Конечно, она могла сесть и сама, не дожидаясь позволения, но какая-то робость вдруг проснулась в ней перед старшими и сплочёнными соратниками, которых она так обошла по рангу.
– Конечно! Садись, – Конрад и Элрик суетливо пододвинулись, давая ей больше места. Альке – как и положено самому бестолковому дознавателю, лишь запоздало кивнул. Морис улыбнулся, с трудом прожевав большой кусок, так торопился поздороваться.
Магда села рядом с ними и постаралась непринуждённо улыбнуться. Настроение было гадким, но выдавать себя было глупо. Во-первых, не по рангу к ней. Во-вторых, не по рангу Бартоломью. Если о себе ещё Магда могла забыть, то тайну Бартоломью ей хотелось сохранить, ровно как и его нерушимый жуткий всевластный образ в глазах соратников.
– Какие планы? – спросила Магда, без аппетита жуя кусок рыбы. Вообще, Магда рыбу любила, но сегодня кусок показался ей каким-то склизким, но воспитание Бартоломью не позволило ей нахмуриться или выдать отсутствие аппетита.
– Ну…– Конрад сообразил быстрее и отвечать начал раньше, хотя взглянул на товарищей, – у меня сегодня было желание наконец-то принять всех, кто утверждает, что пострадал от Праздника Святого Пламени. Верховный поручил мне целый список тех, кого ещё обошли вниманием...
Магда вздохнула и от задачи, и от упоминания Верховного. Первое, впрочем, было очевидным. После каждого праздника, даже самого Святого, находились те, кто пострадал. Пострадал от туристов, от гостей Города, от шума. Чаще всего люди жаловались на побитые клумбы, вывернутые скамьи, разбитые окна и двери. Странное дело, каждый раз была кругом такая стража, а всё равно одно и тоже: кто-то умудрялся натворить мелких дел. Впрочем, Дознанию как раз и предстояло каждый раз установить были ли дела натворены гостями или предприимчивый житель просто сам себе разворотил двор и часть дома, чтобы искать компенсации у Города Святого Престола.
Магда даже посочувствовала Конраду. Один раз она и сама разбирала такие вот жалобы. У неё чуть голова не раскололась от бредней и возмущений, с тех пор она зареклась – никаких разборок по поводу ущерба! Что угодно другое!
– А у меня как всегда, осмотры, патруль, – отозвался Элрик. Он не проявлял рвения. Он вообще, кажется, и сам не понимал на кой чёрный угол пошёл в дознаватели.
– А я сегодня должен связаться с Островом и перенаправить им дела, да ещё и нужно кого-то найти в стражу… там опять в отставку двое подают. По старости. Не задержишь! Верховный сказал, что надо посмотреть несколько кандидатов от Академии, и выбрать тех, с кем он сможет поговорить, не прибив за глупость в первые тридцать секунд, – Морис не отставал от соратников и поспешил поделиться своими планами.
– Достойно, – сказала Магда, – Верховный мне, к слову, поручил связаться с отобранными тобою кандидатами. А уже потом…
Она многозначительно кивнула, показывая иерархию. Морис улыбнулся.
– А я…на поручениях, – Альке, самый безнадёжный дознаватель, тоже поспешил отчитаться. Правда, лучше бы он этого не делал. Какие у него могут быть дела? У него не было личных поручений от Всадников или Верховного. Как правило, ему поручали всё подряд, но большей частью это касалось требований что-то принести или унести. По сведениям Магды он даже в подземелья не спускался и не видел, как работает дознаватель в допросе.
– Ну я немного не об этом, – Магда усмехнулась, она пошла издалека, и теперь подбиралась всё ближе к интересующей её теме. – Я хотела спросить про планы на свободное время. Просто, у нас такие перемены. Меня повысили, и я… я чувствую неловкость. И я хочу, чтобы мы были друзьями.
Она смутилась. В её голове это звучало логичнее. Теперь получалось как-то жалко.
– Отпраздновать? – предположил Конрад. – Лично я – за!
– Только…если честно, – Магда подождала, когда общее одобрение стихнет, – я бы не хотела, чтобы Верховный открыто это знал. Он не сильно одобрит. То есть, это же как бы неправильно для других. Может ему лучше не знать?
Компания переглянулась. Магда пожалела, что тут не было Филиппо, вот уж кто-кто, а он бы сразу сообразил куда клонит Магда! Но Конрад тоже был не промах, правда, ему понадобилось больше времени:
– Так это… давай в предместье, если хочешь. Там есть трактиры, – предложил он. – Выбраться можно. Договоримся!
– Договоримся, – в этом не сомневалась и Магда, – только трактир приличный, ребят. Я всё же женщина, мне там ваши девицы не сдались.
– Да ты за кого нас держишь, Всадник? – возмутился Морис и отчаянно покраснел.
– Кто вообще куда ходит? – строго спросила Магда, усмехнувшись смущению дознавателя. – Просветите? Мне Верховный как-то рассказывал, что там есть такое место…как же его? Пресветлый! Забыла! Ну вы может его встречали, сами подскажете.
Приём был нелепый, переход глуповатый, но Морис и Элрик ничего не заподозрили, Альке уж тем более, а вот в лице Конрада промелькнула странная тень.
– Я не видел его там никогда, а вы, парни? – спросил он.
Дознаватели враз выдали единую реакцию, которую следовало толковать как нет, не видели, не знаем о чём ты.
– Может быть, Верховный говорил про трактир «Три горы»? – Альке, про которого никто никогда не думал ничего хорошего, неожиданно подал голос.
– Что за место? – сразу напряглась Магда. – Откуда ты знаешь?
– Верховный попросил, чтобы я сходил и предупредил хозяина, и тот передал для него вина, – объяснил Альке и даже гордо расправил плечи, довольный своим вкладом в разговор.
– Что за «Три горы»? – цеплялась Магда.
Но Альке пожал плечами:
– Там вино…пироги вкусные. И ягнёнок, кажется, тоже. Хозяин как раз ругался с поваром, что тот вкусное мясо передержал.
Магда перевела взгляд на остальных дознавателей, она с трудом вспомнила своё предложение и попыталась казаться весёлой:
– Ну что, в «Три горы»? – спросила она.
Конрад обменялся быстрым взглядом с Морисом и ответил:
– Я лично не против, только надо всё-таки как-то согласовать с Верховным, чтобы он не счёл нас нарушителями спокойствия.
– Да и правильно ли, в самом деле, – глухо отозвался Морис. Магда поняла, что её расспрос, может быть тон или что-то в лице выдало её беспокойство и как-то отпугнуло ребят.
– Не хотите? – тихо спросил она, – ищете причины отказаться? Скажите как есть.
– Простите, Всадник, – Конрад осмелел первым, – мы не хотели вас обидеть. Просто так действительно как будто бы неправильно. Ещё скажут, что вы в коллективе выбираете любимчиков. А мы, дознаватели, одно время выступали за равенство. Спасибо за компанию, мне надо идти.
Он поднялся первым. Магда не дрогнула. Она заставила себя выдержать это. Поднялась следом:
– Если надумаете, то надумаете… мне тоже пора идти, спасибо за компанию.
Быстрым шагом, не оглядываясь, она вышла прочь из столовой. Может быть, её шаги были чуть более решительными и стремительными, чем всегда, но она старалась сохранить в себе достоинство, хотя ощущение, разлившееся горечью внутри, было новым. Нет, она понимала, что к ней относятся настороженно, особенно, учитывая её быстрое возвышение благодаря Бартоломью, но сейчас её практически отвергли. И Магда не могла понять, то ли её положение, её ранг Всадника теперь пугал их и ещё больше отдалил её от соратников, то ли выдала она свой слишком уж живой интерес к Бартоломью?..
В любом случае, ей было неприятно и почему-то хотелось расплакаться. Хотя ничего страшного и не произошло, и едва ли состоявшийся разговор можно было считать чем-то действительно проблематичным. Но что-то жгло глаза.
Но Бартоломью нервничал. Нет, не из-за Альке. Он нервничал из-за Гасиона. У Культа Чёрных Крестов не принято подолгу засиживаться в предместьях Города Святого Престола, и это означало, что Гасион уже легко мог снять своих с места. А если так, то искать его будет сложнее! Да и незаметно это нужно провернуть.
Нет, с одной стороны, Гасион не станет скрываться от Бартоломью. С другой – есть у Гасиона привычка, очень нехорошая – приносить даже своим союзникам дискомфорт. На мелочах!
В разгар тревоги вошла Магда.
– Я стучала, – сказала она, виноватясь с порога, – но вы, наверное, не слышали?
– Не слышал, – подтвердил Бартоломью, он слишком далеко ушёл в свои мысли, раз за разом пропускал через память разговор с Володыкой, пытаясь найти детали, которые мог упустить, оттенки, которых мог не разглядеть сразу. – Что такое?
В другое время он, может, и был рад её видеть, но Володыка, о, как неприятно было признавать, сбил его с толку. И Гасион ещё непонятно когда появится! Если появится.
– Я тут просто подумала, – Магда явно нервничала, она чувствовала, что ей не очень рады и понимала, что выглядит глупо, придя без приглашения, – ну так, на удачу, помните ли вы графа де Ла Тримуя? Он купил графский титул, и мы ещё с вами думали, приглашать ли его или нет на праздник?
Бартоломью кивнул, он ещё думал о Граале, это было важнее, но Магду старался всё же услышать.
– Я тут узнала, что Сибилла де Суагрэ была с ним в хороших отношениях. Но Сибилла явилась в сопровождении Чёрных Крестов, а Тримуй подозревается в связи с ним, – Магда взглянула на Бартоломью с мольбой. Она надеялась, что услышав это, выкопанное из пересудов и слухов с помощью Филиппо, ободрит Бартоломью и, быть может, она услышит в свой адрес что-то хорошее.
Но Бартоломью не отреагировал так, как ей хотелось. Он кивнул:
– Предполагаешь связь? Сибилла ещё у нас, спроси.
Магда смутилась. Нет, она не ждала крика «молодец!» и восхищения, но хотя бы какой-то живой реакции?
– А я могу? – растерялась Магда. – Вы…одобряете?
– Мне плевать что ты с ней сделаешь, – честно ответил Бартоломью, – хоть на кусочки её режь, это не имеет значения.
Магда, совсем сбитая с толку, стояла перед ним. Она хотела похвастаться мыслью, идеей, пришедшей к ней, а тут ему плевать! И она стоит дура дурой!
– У тебя что-то ещё? – спросил Бартоломью, увидев, что Магда осталась без движения.
– Да, Верховный, – она опустила голову, и, чувствуя, как слёзы подходят к самым глазам, пошла прочь. Бартоломью не окрикнул её, хотя и проводил взглядом – он понимал, что не следовало ему так резко говорить с нею. В конце концов, Магда ничем его грубости не заслужила. Ну влезла, вмешалась в мысли, но так и что?
Но переживания не было. Это же Магда! Немного позже, когда хоть что-то станет ясным и вернётся на прежние круги, но поговорит с нею, и она, конечно, простит. А пока нужно всё-таки поработать. Будущее будущим, но реальность, настоящее время не прощают оплошностей!
Почти до ужина, забыв про обед, Бартоломью разбирал бумаги. Требовалось решить слишком много, например, нужно было закрыть дело Всадника Рогира, окончательно сообщив Великому Совету, что смерть его была следствием алкогольной шутки, и не имела под собой ничего криминального. Также нужно было принять доклад с Острова, о том, что преступники перевезены и поступили на баланс. По мелочи следовало разобрать письма и донесения, которые скопились до Праздника и во время его, и набросать план безопасности – слишком много уж произошло дурного в последние недели: отравления, покушения, смерти…
Ну и, конечно, письма из Академии, где предлагались потенциально лучшие выпускники для службы в Дознании! Их Бартоломью, впрочем, не разобрал – терпения не хватило, да и он помнил, как сам писал себе такое письмо, и Глава Академии, не глядя подмахнул его.
Так что такие письма надо делить на десять!
Временами к нему входили, врывались и застывали на пороге с разными сообщениями. Но Магды среди появляющихся не было. Был Филиппо, но с ним Бартоломью поздоровался исключительно вежливо и ничем не выдал своего знания о том, что Филиппо поспешил вызнать у Володыки – осведомлён ли тот о планах Верховного?
Напряжение спало к ужину. Ему подали хороший ужин, но по-настоящему аппетит появился, когда ему передали вино, переданное из предместья. Секрет был не в самом вине, а в записке, хитро спрятанной в ручке кувшина. Опасения Бартоломью разошлись наполовину: Гасион был здесь, поблизости и был готов к встрече, хотя и сообщал, что встреча должна состояться сегодня, так как назавтра они отбывают в другое логово, так как здесь становится небезопасно.
Не в последнюю очередь это «небезопасно» было продиктовано Бартоломью и его новыми инструкциями по безопасности для Города, но об этом Гасион не говорил, и Бартоломью не напоминал – это были лишь издержки.
Напряжение спало, и Бартоломью с радостью и аппетитом отужинал. Ему пришло в голову позвать Магду, но он решил, что оставит разговор с ней до завтрашнего дня. А пока ему удалось даже вздремнуть почти час, и только под покровом темноты, завернувшись в плащ, двинуться проверенным ходом прочь из обители.
Он не учёл одного. Магда, обиженная, задетая за живое дурным предчувствием, металась всю ночь у окна. Её окно выходило на двор, который и надо было наскоро пересечь, чтобы скрыться через нужный ход. Луна не светила, и это было на спасение. Но любящее сердце нельзя было обмануть. Даже через темноту Магда не только различила, но и узнала фигуру Бартоломью, его походку, его движения, скользнувшие в темноте на короткий миг и пропавшие.
Глава 26. Погоня за тенью и памятью
Нет, Магда понимала, что Бартоломью ничем ей не обязан, и может исчезать куда угодно. В конце концов, у него, как у Верховного, могли быть дела, в которые её никто не посвящал и не собирался посвящать. Но сердце злилось. Сердце выдумывало самые разные варианты его побега и один из них, тщательно гонимый, не отступал: у Бартоломью, конечно, может быть женщина!
Да, конечно, и другие дознаватели, и чего уж скрывать – служители тоже, навещали предместье Города и там весело проводили время в приятных компаниях, но Бартоломью вроде бы ничем не выдавал себя прежде, и всё же…куда-то он делся на ночь глядя, куда-то ушёл в темноте!
Магда знала, что ничего не может и не посмеет у него спросить и от этого злилась ещё больше. Та часть её души, что принадлежала дознавателю, требовала успокоиться и склонить голову: он – Верховный, её личный спаситель и покровитель. Именно благодаря его заступничеству и решениям, она, Магда, Всадник!
Но та её часть, в которой побеждала женщина, буйствовала и требовала найти объяснений. И Магда ничем не могла её успокоить. Даже ненавидела в себе это буйство и эту самую часть души, которая никак не могла успокоиться и смириться.
Напрасно Магда себя уговаривала, напрасно угрожала самой себе, требуя сердце успокоиться – не помогало. Ночь прошла в бессонных муках и вернулась наутро карой – головной болью.
В абсолютной разбитости она сошла на завтрак, и появилась на нём одной из первых, чем, надо сказать, нарушила свою привычку. Но дознаватели не удивились или не подали виду. Здесь же, конечно, Магда уже узнала, что Бартоломью на месте, только с утра очень занят, и облегчение от того, что он здесь, смешалось с досадой, и глупой надеждой: может быть, она обозналась?
Да и всё же, он был Верховным, и его отсутствие могло объясниться тем, что он выполнял какое-то поручение! – так Магда уговаривала себя не первый раз, и всё же не находила внутри себя покоя.
– Присяду? – спросила она, останавливаясь у одного из столов. Находиться в одиночестве было более невыносимо, требовалось отвлечься.
Конечно, она могла сесть и сама, не дожидаясь позволения, но какая-то робость вдруг проснулась в ней перед старшими и сплочёнными соратниками, которых она так обошла по рангу.
– Конечно! Садись, – Конрад и Элрик суетливо пододвинулись, давая ей больше места. Альке – как и положено самому бестолковому дознавателю, лишь запоздало кивнул. Морис улыбнулся, с трудом прожевав большой кусок, так торопился поздороваться.
Магда села рядом с ними и постаралась непринуждённо улыбнуться. Настроение было гадким, но выдавать себя было глупо. Во-первых, не по рангу к ней. Во-вторых, не по рангу Бартоломью. Если о себе ещё Магда могла забыть, то тайну Бартоломью ей хотелось сохранить, ровно как и его нерушимый жуткий всевластный образ в глазах соратников.
– Какие планы? – спросила Магда, без аппетита жуя кусок рыбы. Вообще, Магда рыбу любила, но сегодня кусок показался ей каким-то склизким, но воспитание Бартоломью не позволило ей нахмуриться или выдать отсутствие аппетита.
– Ну…– Конрад сообразил быстрее и отвечать начал раньше, хотя взглянул на товарищей, – у меня сегодня было желание наконец-то принять всех, кто утверждает, что пострадал от Праздника Святого Пламени. Верховный поручил мне целый список тех, кого ещё обошли вниманием...
Магда вздохнула и от задачи, и от упоминания Верховного. Первое, впрочем, было очевидным. После каждого праздника, даже самого Святого, находились те, кто пострадал. Пострадал от туристов, от гостей Города, от шума. Чаще всего люди жаловались на побитые клумбы, вывернутые скамьи, разбитые окна и двери. Странное дело, каждый раз была кругом такая стража, а всё равно одно и тоже: кто-то умудрялся натворить мелких дел. Впрочем, Дознанию как раз и предстояло каждый раз установить были ли дела натворены гостями или предприимчивый житель просто сам себе разворотил двор и часть дома, чтобы искать компенсации у Города Святого Престола.
Магда даже посочувствовала Конраду. Один раз она и сама разбирала такие вот жалобы. У неё чуть голова не раскололась от бредней и возмущений, с тех пор она зареклась – никаких разборок по поводу ущерба! Что угодно другое!
– А у меня как всегда, осмотры, патруль, – отозвался Элрик. Он не проявлял рвения. Он вообще, кажется, и сам не понимал на кой чёрный угол пошёл в дознаватели.
– А я сегодня должен связаться с Островом и перенаправить им дела, да ещё и нужно кого-то найти в стражу… там опять в отставку двое подают. По старости. Не задержишь! Верховный сказал, что надо посмотреть несколько кандидатов от Академии, и выбрать тех, с кем он сможет поговорить, не прибив за глупость в первые тридцать секунд, – Морис не отставал от соратников и поспешил поделиться своими планами.
– Достойно, – сказала Магда, – Верховный мне, к слову, поручил связаться с отобранными тобою кандидатами. А уже потом…
Она многозначительно кивнула, показывая иерархию. Морис улыбнулся.
– А я…на поручениях, – Альке, самый безнадёжный дознаватель, тоже поспешил отчитаться. Правда, лучше бы он этого не делал. Какие у него могут быть дела? У него не было личных поручений от Всадников или Верховного. Как правило, ему поручали всё подряд, но большей частью это касалось требований что-то принести или унести. По сведениям Магды он даже в подземелья не спускался и не видел, как работает дознаватель в допросе.
– Ну я немного не об этом, – Магда усмехнулась, она пошла издалека, и теперь подбиралась всё ближе к интересующей её теме. – Я хотела спросить про планы на свободное время. Просто, у нас такие перемены. Меня повысили, и я… я чувствую неловкость. И я хочу, чтобы мы были друзьями.
Она смутилась. В её голове это звучало логичнее. Теперь получалось как-то жалко.
– Отпраздновать? – предположил Конрад. – Лично я – за!
– Только…если честно, – Магда подождала, когда общее одобрение стихнет, – я бы не хотела, чтобы Верховный открыто это знал. Он не сильно одобрит. То есть, это же как бы неправильно для других. Может ему лучше не знать?
Компания переглянулась. Магда пожалела, что тут не было Филиппо, вот уж кто-кто, а он бы сразу сообразил куда клонит Магда! Но Конрад тоже был не промах, правда, ему понадобилось больше времени:
– Так это… давай в предместье, если хочешь. Там есть трактиры, – предложил он. – Выбраться можно. Договоримся!
– Договоримся, – в этом не сомневалась и Магда, – только трактир приличный, ребят. Я всё же женщина, мне там ваши девицы не сдались.
– Да ты за кого нас держишь, Всадник? – возмутился Морис и отчаянно покраснел.
– Кто вообще куда ходит? – строго спросила Магда, усмехнувшись смущению дознавателя. – Просветите? Мне Верховный как-то рассказывал, что там есть такое место…как же его? Пресветлый! Забыла! Ну вы может его встречали, сами подскажете.
Приём был нелепый, переход глуповатый, но Морис и Элрик ничего не заподозрили, Альке уж тем более, а вот в лице Конрада промелькнула странная тень.
– Я не видел его там никогда, а вы, парни? – спросил он.
Дознаватели враз выдали единую реакцию, которую следовало толковать как нет, не видели, не знаем о чём ты.
– Может быть, Верховный говорил про трактир «Три горы»? – Альке, про которого никто никогда не думал ничего хорошего, неожиданно подал голос.
– Что за место? – сразу напряглась Магда. – Откуда ты знаешь?
– Верховный попросил, чтобы я сходил и предупредил хозяина, и тот передал для него вина, – объяснил Альке и даже гордо расправил плечи, довольный своим вкладом в разговор.
– Что за «Три горы»? – цеплялась Магда.
Но Альке пожал плечами:
– Там вино…пироги вкусные. И ягнёнок, кажется, тоже. Хозяин как раз ругался с поваром, что тот вкусное мясо передержал.
Магда перевела взгляд на остальных дознавателей, она с трудом вспомнила своё предложение и попыталась казаться весёлой:
– Ну что, в «Три горы»? – спросила она.
Конрад обменялся быстрым взглядом с Морисом и ответил:
– Я лично не против, только надо всё-таки как-то согласовать с Верховным, чтобы он не счёл нас нарушителями спокойствия.
– Да и правильно ли, в самом деле, – глухо отозвался Морис. Магда поняла, что её расспрос, может быть тон или что-то в лице выдало её беспокойство и как-то отпугнуло ребят.
– Не хотите? – тихо спросил она, – ищете причины отказаться? Скажите как есть.
– Простите, Всадник, – Конрад осмелел первым, – мы не хотели вас обидеть. Просто так действительно как будто бы неправильно. Ещё скажут, что вы в коллективе выбираете любимчиков. А мы, дознаватели, одно время выступали за равенство. Спасибо за компанию, мне надо идти.
Он поднялся первым. Магда не дрогнула. Она заставила себя выдержать это. Поднялась следом:
– Если надумаете, то надумаете… мне тоже пора идти, спасибо за компанию.
Быстрым шагом, не оглядываясь, она вышла прочь из столовой. Может быть, её шаги были чуть более решительными и стремительными, чем всегда, но она старалась сохранить в себе достоинство, хотя ощущение, разлившееся горечью внутри, было новым. Нет, она понимала, что к ней относятся настороженно, особенно, учитывая её быстрое возвышение благодаря Бартоломью, но сейчас её практически отвергли. И Магда не могла понять, то ли её положение, её ранг Всадника теперь пугал их и ещё больше отдалил её от соратников, то ли выдала она свой слишком уж живой интерес к Бартоломью?..
В любом случае, ей было неприятно и почему-то хотелось расплакаться. Хотя ничего страшного и не произошло, и едва ли состоявшийся разговор можно было считать чем-то действительно проблематичным. Но что-то жгло глаза.
