Он прикрыл глаза, стараясь унять мысли. Только что скончался Верховный – был убит. По-хорошему, Агнесс права, надо отменить праздник, но по-хорошему верное, ещё не значит верное политически.
Даже святость зависит от политики. Нельзя отбросить влияние общественности и притвориться, что Город существует сам по себе. Город зависит от пожертвований, от слухов, от того, что про него напишут и скажут.
Володыка взглянул на Агнесс с печалью:
– Рогир прав. Праздник должен состояться. Похороны должны пройти с почтением. Что касается причины смерти…
Бартоломью кивнул, поняв паузу.
– Мне тоже противно, но я умоляю вас взять на себя этот грех.
– Возьмём, Володыка, – Рогир отозвался сразу же.
– Это ещё не всё, – Бартоломью вернулся к каменному состоянию, голос его заледенел. – Зазубрины, слуги, нож…это всё, конечно, ещё предстоит собрать в одну картину. Но кое-что можно понять уже сейчас.
– Что мы в дерьме и потеряли лучшего из наших? Спасибо, мы знаем! – Рогир не скрывал раздражения. Он не любил загадок, но ещё больше он не любил препирательств, во время которых приходилось с боем доказывать свою правоту и значимость работы. Праздник – это не развлечение, это деньги, вложения Святого Города и вложения в Святой Город.
Бартоломью даже тень не коснулась.
– Нет, – глухо отозвался он, – я говорю о другом.
– О сообщнике! – ахнула Магда, позабыв, что её никто не спрашивал.
Всадники обернулись к ней, и Володыка тоже обратил на неё взгляд.
– Прошу прощения, – смутилась Магда и опустила голову. Её обожгло стыдом. Она просто засмотрелась, заслушалась, забылась…
– О каком таком сообщнике, дитя? – спросил Володыка.
– Ну…– отвечать ему было сложно. Магда тотчас почувствовала не только смущение и стыд, но ещё и нелепое положение ученицы, не выучившей должным образом урок, – я просто подумала, что кто-то, кто не знает расположений комнат и ходов…он бы не смог!
Она совсем сбилась.
– Да, я хотел сказать о сообщнике, – Бартоломью поддержал её. – Магда права. Это очевидно. Тот, кто не знает устройства наших залов и расположения комнат, не мог бы попасть и совершить убийство. Слуги клянутся, что не видели никого. Стража говорит о том же. Разумеется, есть тайные ходы, но кто-то должен был и эти ходы ведь сдать.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – напрямик спросила Агнесс, её прозрачные, почти неморгающие глаза впились в его лицо, а руки привычно затеребили множество подвесок, висевших на поясе. Она волновалась.
– К сожалению, да, – Бартоломью вздохнул, чтобы все прочувствовали, как тяжело ему говорить о подобном, как самому неприятно. – В тяжёлые дни мы должны быть особенно бдительны. Скоро к нам будут прибывать паломники, туристы и высочайшие гости, и в этих условиях, мы должны держать вокруг себя только надёжных, ответственных и преданных Городу людей.
Все молчали. Агнесс терпела молча этот заход издалека, Рогир терпел едва-едва, но дипломатия давала о себе знать – нельзя было воспротивиться или поторопить.
– Мы должны полагаться друг на друга, – продолжал Бартоломью, – такое у меня мнение.
– Очень верное, – согласился Володыка. Он был уже давно немолод, и ему давно некуда было спешить. – Мнение настоящего рыцаря Города.
– Благодарю, но я забочусь не о рыцарстве, а о людях. Спросите себя – кто лучше всех знает устройство городских стен? Кто мог бы позволить врагу пройти и уйти незамеченным? Кто, даже не имея по счастливому благословению Пресветлого, прямой вины, всё равно скомпрометирован?
– Ты говоришь о Главе Стражи? – спросил Рогир. Когда-то и он был Всадником по внутреннему управлению, но вскоре судьба улыбнулась ему и отправила в дипломатию, вырвав из тюрем и допросных зал Дознания. Но хватка осталась.
– К несчастью! – Бартоломью был мрачен. – Я сожалею, но…
– Это серьёзное обвинение, – подала голос Агнесс.
– Но разве есть что ему противопоставить? – спросил Бартоломью. – Я надеюсь, что я ошибаюсь, но факты… кто-то выдал наши тропы врагу. Кто-то знал тайные ходы. А доступ к ним у Главы Городской Стражи и ещё градостроителей, но мы их меняем постоянно, так что – тут едва ли.
– Он в любом случае виноват, – согласился Володыка, – вопрос в том – умысел это был или случайность?
– Не будь праздника, Володыка, я бы даже не поднял этого вопроса! – Бартоломью прижал ладонь к сердцу, заговорил с горячностью, – но погиб лучший из нас, и мы… я призываю всех объединиться. Пусть сейчас это будет жестоко, может быть неверно, но я предлагаю освободить от поста Главы Городской Стражи смертного служителя Пресветлого, известного нам под именем Борко.
Борко? Магда даже голову подняла. Она впервые столкнулась с именем Главного Стражника. До того он был просто Главой и ещё «Вы». Она с ним и не работала, только через мелких дознавателей передавала ему письма, если было нужно, и принимала рапорты и служебные записки. Даже смешно было оказаться такой несведующей…
– Разумно, – одобрил Рогир. – Тут как ни глянь, а вина на нём есть!
– Да, – неохотно молвила Агнесс.
Володыка молчал. Они ждали от него ответа, но он, вместо того, чтобы ответить самому, вдруг обернулся к Магде:
– А как ты считаешь, дитя?
Она? Она даже обалдела, и инстинктивно обернулась назад, чтобы убедиться, что за её спиной никого нет.
– Володыка, я же не Всадник, – растерялась Магда, – простите, но…
– Всадник Бартоломью привёл тебя сюда, показывая своё доверие к тебе, – возразил Володыка, – и ты слушала всё с самого начала. Так какое у тебя мнение на этот счёт?
Мнение? Да какое у неё могло быть мнение?
Но Магда взяла себя в руки, выпрямилась и ответила, стараясь быть твёрдой:
– Мне очень жаль Борко как человека, он всегда казался мне профессионалом, но я считаю, что его нужно снять с поста до выяснения всех обстоятельств произошедшего.
Борко…как же по-чужому это звучало. Магда даже и не знала, откуда он? Откуда его родина?
– Итак, значит, решено единогласно. Борко освобождается от своего поста и поступает в распоряжение Дознания до выяснения обстоятельств, – согласился Володыка. Он говорил ровно и тускло, чтобы не выдать своей тревоги на этот счёт. – Что касается праздника, то я надеюсь на усиление мер безопасности и расследование, полное расследование всех обстоятельств. Ну и на сохранение тайны по возможности.
– Володыка, – Агнесс подала голос, – ваши пожелания будут приняты. Но есть ещё один вопрос…
– Только один? Даже у меня их тысячи, а я живу куда больше тебя.
– Один важный, – поправилась Агнесс. – Верховный мёртв…так как?
Этот вопрос висел на её губах давно, но она не рисковала, боялась и всё же решилась.
– Нельзя же без командования, – нашла она оправдание.
– Да как ты смеешь! – Бартоломью мгновенно пришёл в ярость, обошёл тело мёртвого Верховного и оказался близко к Агнесс, – мы ещё не покарали убийцу нашего наставника, а ты на должность его метишь?
Володыка нахмурился. Он помнил слова Верховного о властолюбии Бартоломью, и сейчас был удивлён его негодованием. Не вязалось оно с властолюбием, и следовало из этого лишь два пути: либо Верховный был строг к Бартоломью, либо Бартоломью был прекрасным актёром.
– Каждый Всадник должен отвечать за своё дело, – промолвил Володыка, – до завершения празднеств так и должно быть. Надеюсь, что к концу всего шума, у нас будут уже имена убийц и соучастников.
Так и кончилось. Володыка первым пошёл из мертвецкой. За ним последовал Рогир, на ходу обсуждая список высочайших гостей, которых можно было пригласить на похороны Верховного. Агнесс поскреблась по лестнице медленно, может нарочно медлила?
– Иди, – попросил Бартоломью, не глядя на Магду, – пожалуйста…
– Я…– Магда сглотнула неприятный колючий комок в горле, – если я чем-нибудь буду нужна, пожалуйста, позовите меня. Я всегда приду.
– Я знаю, – заверил Бартоломью. Он и впрямь знал. Да и сейчас она сделала всё прекрасно – оттенила его скорбь, и про сообщника вовремя выдала, и внимание Володыки на себя обратила, недаром же он и её мнения спросил? – Спасибо, Магда.
Магда пошла наверх с тяжёлым сердцем. Но уйти далеко одной не удалось. У подножия лестницы её ждала Агнесс.
– Мы мало работали, – она жестом остановила Магду, – а жаль. Пожалуй, пора познакомиться. Не возражаешь?
– Я ничего не знаю, – сразу сказала Магда. Она не верила в доброту и внезапное желание просто пообщаться.
– Я и не прошу тебя знать, я предлагаю познакомиться, – Агнесс смотрела также прозрачно и также не моргала. Это нервировало. – Я занимаюсь цензурой, видела тебя, но больше слышала. Ты редко появляешься в моей канцелярии.
– Моя деятельность не связано с канцелярией, я в основном работаю с людьми, – губы Магды искривились в усмешке. Презрение к канцелярии ей внушил, конечно, Бартоломью.
– Зачем они нам в таком большом числе? Только плодить бумаги и рапорт об одном и том же? копия на копию, справка на справку – всё это плодит бюрократию. А они мнят о себе. Их надо ставить на место. Они полезны, но не настолько, как им кажется!
Всё это Магда вспомнила, глядя на Агнесс, и приготовилась дать отпор, если Агнесс попытается что-то выведать. Но та не сказала ничего о работе, спросила только:
– Бартоломью сильно переживает? Я знаю, он сильный, но всё же на нём лица нет.
– Сам не свой, – подтвердила Магда. – Мне кажется, он считает, что не уберёг его…
Магда вообще-то не собиралась очень уж откровенничать, но как-то так вышло, что она вдруг решила, что большого вреда от такой фразы не будет. К тому же, ей пришло в голову, что так Агнесс отвяжется быстрее.
– Ты уж побереги его, – сказала она, всё также не моргая, – он совсем один. Не оставь его заботой.
Как будто она собиралась!
Но Агнесс и не нуждалась в ответах. Она уже шла прочь, оставив сбитую с толку Магду позади себя.
Магда только поморщилась – какое счастье, что она редко сталкивается с этой старой ведьмой!
У входа в зал дознания её перехватили повторно. На этот раз Рогир. Он был более приятной компанией, но всё же Магда предпочла бы его общество чуть позже.
– Знакомиться не буду! – сразу предупредила она, – мы редко пересекаемся, поэтому, пожалуйста, не надо.
– Я и не собирался, просто хочу узнать… надеюсь, вы мне ответите.
– Это допрос?
– Это у вас, дознавателей внутреннего правления, допросы, – Рогир устало улыбнулся, – а у меня просто вопрос. Скажите мне, Магда, вы были вместе с Бартоломью, когда началась тревога?
Магда вспыхнула. Вопрос был вроде бы и невинным, но он задел какие-то внутренние надежды и тайны, которых Магда сама боялась.
– Мы гуляли! – обозлилась она. – Был тяжёлый день. Мы вышли с допроса Юстаса. То есть, Бартоломью пришёл к нам с Мартином в камеру, сказал, что на сегодня можно закончить и пригласил пройтись. Я согласилась.
– Такое бывало прежде?
– Разумеется! – она злилась. На себя, конечно, но на себя злиться нельзя, поэтому раздражение и злость доставались Рогиру.
– И началась тревога?
– Мы гуляли. К нам подошёл Глава Стражи…Борко.
– Говорили?
– Вы же не надеетесь, что я вам расскажу о содержании нашей беседы? – Магда даже злиться перестала, скорее удивилась.
– Не настаиваю, – заверил Рогир, – итак, вы говорили, когда началась тревога?
– Да.
– Большое спасибо, на этом всё! – Рогир подмигнул ей и скрылся за поворотом.
Магда только выругалась, но, на всякий случай, шёпотом. Она решительно не понимала пока ничего о происходящем, и её тревожило это. тревожило внимание двух Всадников к её персоне. Уж не подозревают ли они Бартоломью? Или это они преступники? Может, они в сговоре? Решили убить Верховного…
Или кто-то один?
Магда решила поделиться своими соображениями с Бартоломью, тот, надо отдать ему должное, принимал любые бредни с вниманием.
Но пока надо работать и Магда поспешила в залу Дознания.
– Пиши постановление! – рявкнула она Мартину, не соизволив, конечно, с ним поздороваться.
– Доброго утра, – отозвался тот, – хотя вряд ли оно доброе. Что-нибудь слышно о произошедшем?
– Пиши постановление, – повторила Магда, и голос её охрип от волнений бессонной ночи.
– Ого…– Мартин решил не спорить и потянулся к бумаге. – Так?
– Постановление о снятии с должности Главы Городского Стражи…
Мартин послушно начал записывать, но услышав о том, кого снимают, остановился.
– Это шутка? – не поверил он.
Магда пришла в бешенство и ударила ладонью по столешнице. Зря, между прочим. Столешнице-то ничего не было, а вот ладонь заныла сразу же.
– Пиши постановление! – гаркнула Магда. – Не беси меня!
– Вечный девиз, – согласился Мартин и принялся записывать, поняв, что Магда не станет ничего ему объяснять.
Это смирение неожиданно успокоило Магду. Она представила, что и внутри неё волнение, и надо с кем-то поделиться тревогами, и если никого уж рядом нет…
– Преступники проникли в Город, безошибочно и быстро нашли комнату Верховного, совершили убийство и незаметно покинули Город, – объяснила она непривычно спокойно.
Мартин даже вздрогнул, когда понял, что это именно она так говорит. Непривычно! Он и не знал, что она так может.
– Значит, преступники знали Город, – Мартин не был безнадёжным тупицей.
– Да! – обрадовалась Магда. – И это значит…
– Градостроители, местные жители, служители… – не согласился Мартин.
– Борко всё равно виноват! – Магда снова пришла в бешенство. Ну почему он так безнадёжно раздражает? – Он не заметил, не увидел!
– Мы, получается, тоже,– спокойно продолжил Мартин. Он подготовил черновой текст и отложил бумагу.
– Обалдел?
– А как иначе? – удивился он. – Если это Глава Стражи, то мы не заметили имзену. Если это не он, то мы всё равно не заметили заговорщиков. Их задача – охранять покой граждан, а наша…
– Не наша, а моя! Вернее, не ваша, канцелярская! – слова Мартина Магде не понравились. – Ты не забывай, что ты всего лишь принеси-подай-запиши! Ты канцелярия, понял?
– Я Дознание, – возразил Мартин.
– Канцелярская крыса! – Магда вырвала из-под руки Мартина лист и пошла прочь, сердито и нарочно громко долбанула дверью. Ей показалось, что содрогнулась стена, но она не жалела.
Бартоломью был уже у себя, и уже к нему она вошла робко.
– Набросала, – потупилась Магда, протягивая постановление.
– Спасибо, – он даже не взглянул. Сидел в кресле, обхватив голову руками.
Полагалось встать и уйти, но она не смогла.
– Что я могу сделать? Что? – Магда была в отчаянии. Она не могла видеть его таким, это ему не подходило, он был сильным, всегда сильным.
– Что сделать? – о, у него было много вариантов, он прикидывал подходящий, – Магда, просто будь на моей стороне.
– Всегда! – пообещала Магда, не зная, как опрометчиво её обещание.
Она вспомнила ещё кое-что.
– Бартоломью, простите…
– Что? – он взглянул на Магду, его глаза были воспалёнными от тревоги и бессонной ночи. – А?
– А вы не думаете, что это мог быть кто-то…ну близкий?
Она не решилась произнести обвинение сразу.
– Очень близкий.
На миг у Бартоломью перехватило дыхание: не могла же она понять?..
– Агнесс заговорила о должности, – смутилась Магда, – она не могла… знаете, когда я пошла из мертвецкой, я встретилась с ними обоими. Вернее, они оба меня ждали.
– Вместе? – со странной интонацией спросил Бартоломью.
Но Магда не вняла.
Даже святость зависит от политики. Нельзя отбросить влияние общественности и притвориться, что Город существует сам по себе. Город зависит от пожертвований, от слухов, от того, что про него напишут и скажут.
Володыка взглянул на Агнесс с печалью:
– Рогир прав. Праздник должен состояться. Похороны должны пройти с почтением. Что касается причины смерти…
Бартоломью кивнул, поняв паузу.
– Мне тоже противно, но я умоляю вас взять на себя этот грех.
– Возьмём, Володыка, – Рогир отозвался сразу же.
– Это ещё не всё, – Бартоломью вернулся к каменному состоянию, голос его заледенел. – Зазубрины, слуги, нож…это всё, конечно, ещё предстоит собрать в одну картину. Но кое-что можно понять уже сейчас.
– Что мы в дерьме и потеряли лучшего из наших? Спасибо, мы знаем! – Рогир не скрывал раздражения. Он не любил загадок, но ещё больше он не любил препирательств, во время которых приходилось с боем доказывать свою правоту и значимость работы. Праздник – это не развлечение, это деньги, вложения Святого Города и вложения в Святой Город.
Бартоломью даже тень не коснулась.
– Нет, – глухо отозвался он, – я говорю о другом.
– О сообщнике! – ахнула Магда, позабыв, что её никто не спрашивал.
Всадники обернулись к ней, и Володыка тоже обратил на неё взгляд.
– Прошу прощения, – смутилась Магда и опустила голову. Её обожгло стыдом. Она просто засмотрелась, заслушалась, забылась…
– О каком таком сообщнике, дитя? – спросил Володыка.
– Ну…– отвечать ему было сложно. Магда тотчас почувствовала не только смущение и стыд, но ещё и нелепое положение ученицы, не выучившей должным образом урок, – я просто подумала, что кто-то, кто не знает расположений комнат и ходов…он бы не смог!
Она совсем сбилась.
– Да, я хотел сказать о сообщнике, – Бартоломью поддержал её. – Магда права. Это очевидно. Тот, кто не знает устройства наших залов и расположения комнат, не мог бы попасть и совершить убийство. Слуги клянутся, что не видели никого. Стража говорит о том же. Разумеется, есть тайные ходы, но кто-то должен был и эти ходы ведь сдать.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – напрямик спросила Агнесс, её прозрачные, почти неморгающие глаза впились в его лицо, а руки привычно затеребили множество подвесок, висевших на поясе. Она волновалась.
– К сожалению, да, – Бартоломью вздохнул, чтобы все прочувствовали, как тяжело ему говорить о подобном, как самому неприятно. – В тяжёлые дни мы должны быть особенно бдительны. Скоро к нам будут прибывать паломники, туристы и высочайшие гости, и в этих условиях, мы должны держать вокруг себя только надёжных, ответственных и преданных Городу людей.
Все молчали. Агнесс терпела молча этот заход издалека, Рогир терпел едва-едва, но дипломатия давала о себе знать – нельзя было воспротивиться или поторопить.
– Мы должны полагаться друг на друга, – продолжал Бартоломью, – такое у меня мнение.
– Очень верное, – согласился Володыка. Он был уже давно немолод, и ему давно некуда было спешить. – Мнение настоящего рыцаря Города.
– Благодарю, но я забочусь не о рыцарстве, а о людях. Спросите себя – кто лучше всех знает устройство городских стен? Кто мог бы позволить врагу пройти и уйти незамеченным? Кто, даже не имея по счастливому благословению Пресветлого, прямой вины, всё равно скомпрометирован?
– Ты говоришь о Главе Стражи? – спросил Рогир. Когда-то и он был Всадником по внутреннему управлению, но вскоре судьба улыбнулась ему и отправила в дипломатию, вырвав из тюрем и допросных зал Дознания. Но хватка осталась.
– К несчастью! – Бартоломью был мрачен. – Я сожалею, но…
– Это серьёзное обвинение, – подала голос Агнесс.
– Но разве есть что ему противопоставить? – спросил Бартоломью. – Я надеюсь, что я ошибаюсь, но факты… кто-то выдал наши тропы врагу. Кто-то знал тайные ходы. А доступ к ним у Главы Городской Стражи и ещё градостроителей, но мы их меняем постоянно, так что – тут едва ли.
– Он в любом случае виноват, – согласился Володыка, – вопрос в том – умысел это был или случайность?
– Не будь праздника, Володыка, я бы даже не поднял этого вопроса! – Бартоломью прижал ладонь к сердцу, заговорил с горячностью, – но погиб лучший из нас, и мы… я призываю всех объединиться. Пусть сейчас это будет жестоко, может быть неверно, но я предлагаю освободить от поста Главы Городской Стражи смертного служителя Пресветлого, известного нам под именем Борко.
Борко? Магда даже голову подняла. Она впервые столкнулась с именем Главного Стражника. До того он был просто Главой и ещё «Вы». Она с ним и не работала, только через мелких дознавателей передавала ему письма, если было нужно, и принимала рапорты и служебные записки. Даже смешно было оказаться такой несведующей…
– Разумно, – одобрил Рогир. – Тут как ни глянь, а вина на нём есть!
– Да, – неохотно молвила Агнесс.
Володыка молчал. Они ждали от него ответа, но он, вместо того, чтобы ответить самому, вдруг обернулся к Магде:
– А как ты считаешь, дитя?
Она? Она даже обалдела, и инстинктивно обернулась назад, чтобы убедиться, что за её спиной никого нет.
– Володыка, я же не Всадник, – растерялась Магда, – простите, но…
– Всадник Бартоломью привёл тебя сюда, показывая своё доверие к тебе, – возразил Володыка, – и ты слушала всё с самого начала. Так какое у тебя мнение на этот счёт?
Мнение? Да какое у неё могло быть мнение?
Но Магда взяла себя в руки, выпрямилась и ответила, стараясь быть твёрдой:
– Мне очень жаль Борко как человека, он всегда казался мне профессионалом, но я считаю, что его нужно снять с поста до выяснения всех обстоятельств произошедшего.
Борко…как же по-чужому это звучало. Магда даже и не знала, откуда он? Откуда его родина?
– Итак, значит, решено единогласно. Борко освобождается от своего поста и поступает в распоряжение Дознания до выяснения обстоятельств, – согласился Володыка. Он говорил ровно и тускло, чтобы не выдать своей тревоги на этот счёт. – Что касается праздника, то я надеюсь на усиление мер безопасности и расследование, полное расследование всех обстоятельств. Ну и на сохранение тайны по возможности.
– Володыка, – Агнесс подала голос, – ваши пожелания будут приняты. Но есть ещё один вопрос…
– Только один? Даже у меня их тысячи, а я живу куда больше тебя.
– Один важный, – поправилась Агнесс. – Верховный мёртв…так как?
Этот вопрос висел на её губах давно, но она не рисковала, боялась и всё же решилась.
– Нельзя же без командования, – нашла она оправдание.
– Да как ты смеешь! – Бартоломью мгновенно пришёл в ярость, обошёл тело мёртвого Верховного и оказался близко к Агнесс, – мы ещё не покарали убийцу нашего наставника, а ты на должность его метишь?
Володыка нахмурился. Он помнил слова Верховного о властолюбии Бартоломью, и сейчас был удивлён его негодованием. Не вязалось оно с властолюбием, и следовало из этого лишь два пути: либо Верховный был строг к Бартоломью, либо Бартоломью был прекрасным актёром.
– Каждый Всадник должен отвечать за своё дело, – промолвил Володыка, – до завершения празднеств так и должно быть. Надеюсь, что к концу всего шума, у нас будут уже имена убийц и соучастников.
Так и кончилось. Володыка первым пошёл из мертвецкой. За ним последовал Рогир, на ходу обсуждая список высочайших гостей, которых можно было пригласить на похороны Верховного. Агнесс поскреблась по лестнице медленно, может нарочно медлила?
– Иди, – попросил Бартоломью, не глядя на Магду, – пожалуйста…
– Я…– Магда сглотнула неприятный колючий комок в горле, – если я чем-нибудь буду нужна, пожалуйста, позовите меня. Я всегда приду.
– Я знаю, – заверил Бартоломью. Он и впрямь знал. Да и сейчас она сделала всё прекрасно – оттенила его скорбь, и про сообщника вовремя выдала, и внимание Володыки на себя обратила, недаром же он и её мнения спросил? – Спасибо, Магда.
Магда пошла наверх с тяжёлым сердцем. Но уйти далеко одной не удалось. У подножия лестницы её ждала Агнесс.
– Мы мало работали, – она жестом остановила Магду, – а жаль. Пожалуй, пора познакомиться. Не возражаешь?
– Я ничего не знаю, – сразу сказала Магда. Она не верила в доброту и внезапное желание просто пообщаться.
– Я и не прошу тебя знать, я предлагаю познакомиться, – Агнесс смотрела также прозрачно и также не моргала. Это нервировало. – Я занимаюсь цензурой, видела тебя, но больше слышала. Ты редко появляешься в моей канцелярии.
– Моя деятельность не связано с канцелярией, я в основном работаю с людьми, – губы Магды искривились в усмешке. Презрение к канцелярии ей внушил, конечно, Бартоломью.
– Зачем они нам в таком большом числе? Только плодить бумаги и рапорт об одном и том же? копия на копию, справка на справку – всё это плодит бюрократию. А они мнят о себе. Их надо ставить на место. Они полезны, но не настолько, как им кажется!
Всё это Магда вспомнила, глядя на Агнесс, и приготовилась дать отпор, если Агнесс попытается что-то выведать. Но та не сказала ничего о работе, спросила только:
– Бартоломью сильно переживает? Я знаю, он сильный, но всё же на нём лица нет.
– Сам не свой, – подтвердила Магда. – Мне кажется, он считает, что не уберёг его…
Магда вообще-то не собиралась очень уж откровенничать, но как-то так вышло, что она вдруг решила, что большого вреда от такой фразы не будет. К тому же, ей пришло в голову, что так Агнесс отвяжется быстрее.
– Ты уж побереги его, – сказала она, всё также не моргая, – он совсем один. Не оставь его заботой.
Как будто она собиралась!
Но Агнесс и не нуждалась в ответах. Она уже шла прочь, оставив сбитую с толку Магду позади себя.
Магда только поморщилась – какое счастье, что она редко сталкивается с этой старой ведьмой!
У входа в зал дознания её перехватили повторно. На этот раз Рогир. Он был более приятной компанией, но всё же Магда предпочла бы его общество чуть позже.
– Знакомиться не буду! – сразу предупредила она, – мы редко пересекаемся, поэтому, пожалуйста, не надо.
– Я и не собирался, просто хочу узнать… надеюсь, вы мне ответите.
– Это допрос?
– Это у вас, дознавателей внутреннего правления, допросы, – Рогир устало улыбнулся, – а у меня просто вопрос. Скажите мне, Магда, вы были вместе с Бартоломью, когда началась тревога?
Магда вспыхнула. Вопрос был вроде бы и невинным, но он задел какие-то внутренние надежды и тайны, которых Магда сама боялась.
– Мы гуляли! – обозлилась она. – Был тяжёлый день. Мы вышли с допроса Юстаса. То есть, Бартоломью пришёл к нам с Мартином в камеру, сказал, что на сегодня можно закончить и пригласил пройтись. Я согласилась.
– Такое бывало прежде?
– Разумеется! – она злилась. На себя, конечно, но на себя злиться нельзя, поэтому раздражение и злость доставались Рогиру.
– И началась тревога?
– Мы гуляли. К нам подошёл Глава Стражи…Борко.
– Говорили?
– Вы же не надеетесь, что я вам расскажу о содержании нашей беседы? – Магда даже злиться перестала, скорее удивилась.
– Не настаиваю, – заверил Рогир, – итак, вы говорили, когда началась тревога?
– Да.
– Большое спасибо, на этом всё! – Рогир подмигнул ей и скрылся за поворотом.
Магда только выругалась, но, на всякий случай, шёпотом. Она решительно не понимала пока ничего о происходящем, и её тревожило это. тревожило внимание двух Всадников к её персоне. Уж не подозревают ли они Бартоломью? Или это они преступники? Может, они в сговоре? Решили убить Верховного…
Или кто-то один?
Магда решила поделиться своими соображениями с Бартоломью, тот, надо отдать ему должное, принимал любые бредни с вниманием.
Но пока надо работать и Магда поспешила в залу Дознания.
– Пиши постановление! – рявкнула она Мартину, не соизволив, конечно, с ним поздороваться.
– Доброго утра, – отозвался тот, – хотя вряд ли оно доброе. Что-нибудь слышно о произошедшем?
– Пиши постановление, – повторила Магда, и голос её охрип от волнений бессонной ночи.
– Ого…– Мартин решил не спорить и потянулся к бумаге. – Так?
– Постановление о снятии с должности Главы Городского Стражи…
Мартин послушно начал записывать, но услышав о том, кого снимают, остановился.
– Это шутка? – не поверил он.
Магда пришла в бешенство и ударила ладонью по столешнице. Зря, между прочим. Столешнице-то ничего не было, а вот ладонь заныла сразу же.
– Пиши постановление! – гаркнула Магда. – Не беси меня!
– Вечный девиз, – согласился Мартин и принялся записывать, поняв, что Магда не станет ничего ему объяснять.
Это смирение неожиданно успокоило Магду. Она представила, что и внутри неё волнение, и надо с кем-то поделиться тревогами, и если никого уж рядом нет…
– Преступники проникли в Город, безошибочно и быстро нашли комнату Верховного, совершили убийство и незаметно покинули Город, – объяснила она непривычно спокойно.
Мартин даже вздрогнул, когда понял, что это именно она так говорит. Непривычно! Он и не знал, что она так может.
– Значит, преступники знали Город, – Мартин не был безнадёжным тупицей.
– Да! – обрадовалась Магда. – И это значит…
– Градостроители, местные жители, служители… – не согласился Мартин.
– Борко всё равно виноват! – Магда снова пришла в бешенство. Ну почему он так безнадёжно раздражает? – Он не заметил, не увидел!
– Мы, получается, тоже,– спокойно продолжил Мартин. Он подготовил черновой текст и отложил бумагу.
– Обалдел?
– А как иначе? – удивился он. – Если это Глава Стражи, то мы не заметили имзену. Если это не он, то мы всё равно не заметили заговорщиков. Их задача – охранять покой граждан, а наша…
– Не наша, а моя! Вернее, не ваша, канцелярская! – слова Мартина Магде не понравились. – Ты не забывай, что ты всего лишь принеси-подай-запиши! Ты канцелярия, понял?
– Я Дознание, – возразил Мартин.
– Канцелярская крыса! – Магда вырвала из-под руки Мартина лист и пошла прочь, сердито и нарочно громко долбанула дверью. Ей показалось, что содрогнулась стена, но она не жалела.
Бартоломью был уже у себя, и уже к нему она вошла робко.
– Набросала, – потупилась Магда, протягивая постановление.
– Спасибо, – он даже не взглянул. Сидел в кресле, обхватив голову руками.
Полагалось встать и уйти, но она не смогла.
– Что я могу сделать? Что? – Магда была в отчаянии. Она не могла видеть его таким, это ему не подходило, он был сильным, всегда сильным.
– Что сделать? – о, у него было много вариантов, он прикидывал подходящий, – Магда, просто будь на моей стороне.
– Всегда! – пообещала Магда, не зная, как опрометчиво её обещание.
Она вспомнила ещё кое-что.
– Бартоломью, простите…
– Что? – он взглянул на Магду, его глаза были воспалёнными от тревоги и бессонной ночи. – А?
– А вы не думаете, что это мог быть кто-то…ну близкий?
Она не решилась произнести обвинение сразу.
– Очень близкий.
На миг у Бартоломью перехватило дыхание: не могла же она понять?..
– Агнесс заговорила о должности, – смутилась Магда, – она не могла… знаете, когда я пошла из мертвецкой, я встретилась с ними обоими. Вернее, они оба меня ждали.
– Вместе? – со странной интонацией спросил Бартоломью.
Но Магда не вняла.
