Потому что сила обоих подвидов иных во мне взаимосвязана, становится сильнее вампирская половина, увеличивается и сила ведьминской.
Кровь я пила несколько раз в жизни, когда было совсем невмоготу, и ничего приятного в этом процессе нет. Особенно если учесть, что физически это отвратительно, и тебя внутренне перекореживает, а подсознательно проскакивает мысль крепче вцепиться в терпеливо протянутую руку, впиться зубами в беззащитное запястье… Нет уж, спасибо. Лучше помучаюсь неудовлетворенным любопытством, чем это.
Игорь включил что-то тихое и мелодичное, я же бросила на него ещё пару подозрительных взглядов и притихла. Узнать сейчас всё равно не могу, а настораживать раньше времени опасно. К тому же снова вспомнилась причина, по которой я вообще согласилась на эту поездку. Иначе фиг бы он меня смог в свою машину усадить. Нет, ехать со знакомым, пусть и довольно поверхностно, человеком глубокой ночью спокойнее, чем с неизвестно каким таксистом, тут без вопросов. Правда, я бы тоже нашла, чем удивить последнего, окажись тот извращенцем, но пусть это останется милой девичьей тайной. А мне нужно как-то намекнуть, что его товарищу стоит повнимательнее присмотреться к бывшей супруге.
Жаль, не успела Горынову память перетряхнуть, со спящими такой финт тоже проходит, хоть и сил отнимает немеряно. С другой стороны, ничего крамольного в нашей беседе и нет, а если учесть, сколько он выжрал, там без моего содействия провалы будут. Так что это как раз меньшая из бед…
В конце концов, я решила плюнуть на намеки, всё равно большинство мужиков их не улавливают, и удивить собеседника – сказать прямо. Хотя и зайти пришлось немного издали:
- Вы с Горыновым друзья?
Игорь молча кивнул, не отводя взгляда от лобового стекла, потом всё-таки снизошел до вербального ответа:
- Давно, ещё со времен спортшколы.
- Ммм… А с его женой ты знаком?
Вот теперь он соизволил сверкнуть в мою сторону глазами:
- А тебе зачем?
Как же всё-таки не хватает возможности немного расположить к себе… Взяла бы его за руку, рассказала печаль сердечную, и чтобы он сразу поверил и неудобных вопросов не задавал… Эх, мечты-мечты.
- Затем, что в клубе она пыталась что-то подсыпать ему в коньяк.
И тут же ойкнула, потому что Соколов дал по тормозам, резко разворачивая машину через две сплошные. Но с места в обратном направлении не рванул, догадавшись спросить:
- Он это выпил?
- Нет.
Игорь облегченно выдохнул и зачем-то заглушил двигатель, но пугающей напряженности не утратил. Как только игроки соперника на его ворота бежать не боятся, я бы поостереглась…
- Уверена?
- Да.
В скудном свете было заметно, как напряглись желваки на левой щеке, обрисовав его лицо резкими контрастными тенями.
- Кто-нибудь подтвердить твои слова может?
- Могут, но не официально. Клубу проблемы не нужны, афишировать, что у них в випке стоят камеры, не станут.
Соколов потянулся ко мне, и я инстинктивно влипла в дверцу. Даже не потому что не хотела, чтобы он до меня дотрагивался, что само по себе странно, просто ситуация не располагает кидаться в дружеские объятия.
Он отстегнул мой ремень безопасности и кивнул в сторону набережной, возле которой мы и стояли:
- Давай пройдемся, а то голова не соображает.
Язвить, что у хоккеистов голова вообще больше для ношения шлема и капы, я не стала, да и не казался он дураком. Или просто умело это скрывал.
Я с тоской посмотрела через стекло, погода за этот час лучше не стала, всё тот же мороз и ветер. Но всё же кивнула, потому что и сама от усталости и тепла соображала туго, а тут нужно думать перед тем, как отвечать.
Стылый воздух взбодрил почти мгновенно, и я, стараясь не ежиться, вылезла из машины, даже не став выделываться и приняв предложенную руку помощи. Рука эта была без перчатки, впрочем, Игорь почти сразу спрятал её в карман куртки, а жаль. Можно было бы постараться незаметно стащить браслеты и прощупать его более предметно. Совместить, так сказать, полезное с полезным. Вдруг получится понять, что там за хитрый щит и на чём он держится.
- Давай сначала, кто тебе позвонил? – Соколов встал так, чтобы своей спиной загородить меня от сквозняка, за что ему большое спасибо, но слишком близко. И мне приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Мало того, что физически неудобно, так ещё и моральное давление. А ещё говорит, что голова не соображает…
- Знакомый, который там работает, - терпеливо повторила я уже выученную песню. – Горынов и в самом деле немного погудел, не до того, чтобы полицию вызывать, но… Активно.
- Лиля изначально была с ним?
Ага, значит, бывшую супружницу зовут Лилией. Цветочек, блин.
- Нет, он пришел с двумя девицами, не знаю, куда они потом делись, она подъехала уже ближе к полуночи. Они поднялись в випку, сделали заказ и просто разговаривали. Где-то через полчаса он вышел в туалет, а она вытащила что-то из сумки и бросила это в его стакан. Охрана заметила, галопом отрядили официантку, эта Лиля попыталась её выпроводить, но девочка успела якобы случайно перевернуть стакан Горынова.
Если верить Катерине, бывшая Горыныча сначала чуть не померла, аж за сердце схватилась, а потом начала орать на официантку. Эту сцену и застал вернувшийся Артем, попытался утихомирить бывшую супругу, но тоже попал под горячую руку. Потом они немного поорали друг на друга – что именно, осталось тайной, потому что видеозапись велась, а вот звука не было. Как по мне, большое упущение, если уж кто возмутится, в клубе всё равно огребут, так что лучше бы со звуком. Но чем богаты, тем и рады.
- Значит, узнать, что именно подбросила, никак нельзя? – В голосе Соколова слышалось мрачное разочарование.
Я же заколебалась, потому что давать напрасную надежду не хотелось – а ну как выяснится, что мокрая салфетка, которую добычливая официантка успела сгрести со стола, вообще левая? Но и сразу отрицать тоже не стоит, если окажется, что там что-то серьезное, мне ж нужно будет об этом сообщить. И не руководству команды - им только вопросов активной личной жизни игроков не хватает, - а непосредственному, так сказать, виновнику торжества.
- Не знаю, там и было-то немного…
- А стакан? – Игорь стоял так спокойно, как будто не ему в спину дул ледяной вечер. Ладно, капюшон накинул, но я успела не только взбодриться, но и начать подмерзать, а этому хоть бы хны!
- Скорее всего, его уже помыли, - только и осталось, что пожать плечами.
- Ладно, дальше. Тебе позвонил… Кто?
- Охранник. После общения с супругой Горынов начал проявлять себя… излишне активно.
- Морду кому-то набить обещал? – Я кивнула, Соколов со вздохом заметил: - Это он умеет…
Да я в талантах Горынова и не сомневалась, достаточно посмотреть на пудовые кулаки. И покосилась на руки Игоря. Тот свои предусмотрительно прятал в карманах. Интересно, а он тоже умеет морду бить? Что-то подсказывало, что не без этого.
Соколов задумался, я готова была начать приплясывать на месте, поэтому завела песню акына дальше:
- Когда я приехала, он как раз допивал бутылку коньяка. Сказала, кто я, он меня, вроде, узнал. И предложила отвезти его домой.
- И он согласился?! – Игорь вздернул левую бровь с таким выражением, что мне захотелось показать ему язык. Совсем сдурела девка… На таком-то морозе!
- Я так поняла, что ему уже и самому к тому времени в клубе надоело, - доверительно призналась, припоминая, как у самой от его хмеля в голове шумело. – Потом спросила его, куда ехать, он сказал. Я привезла, а он вырубился по дороге. Всё.
- А дпс?
- Ой, точно! Да, нас тормознули на пересечении Ленинского и Добролюбова, проверили документы, заставили меня в трубочку подышать. Я не пила, так что отпустили.
Не сдержавшись, я всё-таки притопнула несколько раз, как застоявшаяся лошадь, Соколов же только кивнул на машину:
- Садись, прокатимся до этого места.
Мне было уже особо без разницы, куда кататься, лишь бы вернули в тепло, так что без возражений загрузилась обратно в салон. И ладони друг о друга потерла в попытке согреть. Игорь, заведя двигатель, направил тепло от климат-контроля на меня, за что удостоился благодарного кивка. Но, думаю, он его даже не заметил, о чем-то размышляя.
- Ты, когда в клуб ехала, через этот перекресток проезжала?
- Да.
Не только проезжала, меня там ещё придурок на тонированном купе «Ауди» подрезал. Каюсь, не сдержалась и пожелала, что на душе было. На душе было всякое, надеюсь, не сбудется.
- И наряд там был?
- Был. Точно был, они как раз кого-то шмонали.
Он сосредоточенно кивнул и чуть придавил педаль газа. Машина отозвалась тихим сытым урчанием, я же будто невзначай положила ладонь на центральный подлокотник, буквально в нескольких сантиметрах от его руки. Так близко, что даже могла почувствовать тепло от его кожи, но…
Экипажа на перекрестке не было. Соколов специально притормозил, выглядывая по сторонам так, будто патрульную машину можно было не заметить на вылизанном до чистого асфальта пятачке.
- Ну, когда отпускали, сотрудник сказал, что у них заканчивается дежурство… Может, уже закончилось, вот и уехали.
- Может, - подтвердил Игорь таким тоном, что стало ясно – сомнения у него остались.
- Хочешь сказать, что они специально Горынова караулили? – Я скептически покачала головой. – Они тут постоянно пасутся, место прикормленное.
К тому же хорошо видно во все стороны, а по Добролюбова выделенка для общественного транспорта и нерегулируемый пешеходный, тут каждого второго можно тормозить и штрафовать.
К этому времени город окончательно опустел, так что стоять нам никто не мешал, но пора бы и честь знать. Вообще-то у меня на завтрашний день были свои планы… Но намекнуть не успела, Соколов, закончив созерцать ночные виды, без разговоров направил машину дальше к клубу. И хмурился при этом очень выразительно. Так выразительно, что я не смогла сдержать любопытства:
- А за что она его так?
В принципе, вариантов масса – от неверности до дележа имущества, но всё равно как-то слишком круто. И хочется надеяться, что в сумочке она таскает не пакетик стрихнина.
Игорь покосился в мою сторону, пару секунд подумал, а потом с усталым вздохом ответил:
- Они судятся за опеку над дочкой.
Ууу… Не, тогда вряд ли стрихнин. А вот какая-нибудь легкая наркота, которая сразу по мозгам не даст, но при проверке обязательно вылезет, это запросто. И тогда понятна подозрительность по части ДПС, времени у этой Лили было вагон – подсыпать, слинять, а попутно предупредить, что на крутой тачке катается не только пьяный, но и обдолбанный товарищ. А то и вовсе заранее стукнуть, сейчас это не проблема.
- Поэтому я хочу тебя попросить никому о случившемся не рассказывать, - Соколов плавно затормозил, не доехав до «Ауры» сотню метров. И повернулся ко мне, тревожа девичье сердце. Либидо, впрочем, тоже, но по остаточному принципу, слишком уж устала, чтобы краснеть под взглядом темных очей. Если я в принципе ещё краснеть не разучилась. – Хорошо?
- Да я и не собиралась, - и хоть сама себя и убеждала, что смущаться не стану, еле сдержалась, чтобы не начать нервно ерзать. – Сфотографировать его при мне никто не пытался, так что в сети вряд ли всплывет.
- Спасибо. – Он чуть криво улыбнулся, не переставая хмурить брови. И взгляд перевел на вход в клуб, отчего я испытала долю облегчения. – Значит, сотрудники подтверждать не станут?
- Если в частном порядке, может, и пойдут навстречу. Но не уверена. – Я б не пошла, вот честно. И без того история выглядит некрасиво, а влезать в неё глубже необходимого дураков нет. – Могу спросить.
- Спроси. Послушай, Алеся, я хочу возместить тебе беспокойство…
- Да ну вас обоих. - Отчего-то идея, что он мне хочет заплатить, показалась обидной. – Считай, что это у меня такое хобби – пьяных по домам на своем горбу растаскивать.
Я нажала на ручку двери, но та не открылась. Пришлось с намеком смотреть на Соколова. Тот перестал гипнотизировать вывеску «Ауры» и теперь пристально смотрел на меня. И под этим взглядом я поняла, что таки нет! Не разучилась я краснеть… И открытие это не порадовало, одно счастье, что в салоне темно.
- Хорошо… - Чуть не по слогам протянул он. – Дай, пожалуйста, свой телефон. – И требовательно протянул ко мне руку.
- Зачем?
- Пожалуйста. - Ну, ладно, раз вежливо просит, так и быть… - И разблокируй.
Вот же ж предусмотрительный какой.
Получив мой мобильник, он быстро набрал на нём чей-то номер. Номер оказался его собственный, потому что в глубине его куртки завибрировало.
- Если что-то узнаешь, или сотрудники клуба захотят пообщаться, набери мне, хорошо?
- Ладно.
Он вышел первым, пока я копалась, пряча телефон в карман, а потом натягивая капюшон на голову. К тому времени, как он открыл мне дверь, как раз и управилась. Так что без зазрения совести оперлась на предложенную руку.
- Где твоя машина?
- Там, - я махнула в сторону переулка, где оставляла свою девочку.
- Идём.
Пока пробирались по довольно скользкому тротуару, я всё пыталась определиться – это он такой вежливый всегда или просто не хочет, чтобы потенциальный свидетель свернул себе шею в темноте? Учитывая состояние переулка, последнее очень даже возможно.
- Ну, всё… - Я сняла с сигнализации свою красотку, та приветливо мигнула фарами и даже без возражений завелась на автоматический прогрев. – Дальше я сама.
Нет, ну, это же невыносимо просто – не знать, что чувствует твой собеседник! Даже не для того, чтобы воздействовать, а просто… Неудобно.
Вот стоит рядом, молчит, смотрит пристально, а я переминаюсь дура дурой, понятия не имея, что делать дальше. Конечно, можно нырнуть в машину и сделать вид, что жуть, как занята, только это глупость – салон ледяной, да и, пока движок нормально не прогреется, уехать не грозит.
- Спасибо ещё раз и спокойной ночи.
Вот от последних слов у меня разом пропало всякое смущение – издевается, что ли? Потому что дело под утро, а уж какой-какой, а спокойной ночь точно не назовешь… Но Игорь придержал мне водительскую дверь, когда я все же решила, что стратегической отступление это самая здравая идея, и под моё:
- Взаимно, - её захлопнул. И скрылся в темноте.
Я же только сейчас смогла длинно выдохнуть. И выругаться. Тоже длинно и немного даже заковыристо. А что, с хоккеистами поведешься, ещё и не такому научишься.
Значит, ребенка делят… И кто-то хочет алименты, а кто-то не хочет их платить. Ну, это первое, что приходит в голову. Хотя Горыныч жлобом и не выглядел, но кто их там знает. Вот уж куда я точно не полезу, так это во внутрисемейные разборки. Да, чем она его там притравить хотела, узнаю, но не более того.
Приняв такое решение, я широко, от души зевнула и поняла, что, если сейчас не стартану в сторону родной кровати, усну прямо здесь. Поэтому, похлопав себя по щекам в попытке взбодриться, вырулила из своего темного угла.
Внедорожник Игоря стоял на месте, в салоне темно, фиг поймешь, есть кто или нет. Если он всё-таки решил сам убедиться, что мой рассказ не плод буйного воображения, то немного досадно и даже оскорбительно, но разумно.
Стоило мне проехать мимо, как погашенные фары зажглись, а сама темная стальная зверюга вырулила следом. И нервировала меня всю дорогу тем, что повисла в сотне метров позади, не пытаясь обогнать, но и не отставая.
Кровь я пила несколько раз в жизни, когда было совсем невмоготу, и ничего приятного в этом процессе нет. Особенно если учесть, что физически это отвратительно, и тебя внутренне перекореживает, а подсознательно проскакивает мысль крепче вцепиться в терпеливо протянутую руку, впиться зубами в беззащитное запястье… Нет уж, спасибо. Лучше помучаюсь неудовлетворенным любопытством, чем это.
Игорь включил что-то тихое и мелодичное, я же бросила на него ещё пару подозрительных взглядов и притихла. Узнать сейчас всё равно не могу, а настораживать раньше времени опасно. К тому же снова вспомнилась причина, по которой я вообще согласилась на эту поездку. Иначе фиг бы он меня смог в свою машину усадить. Нет, ехать со знакомым, пусть и довольно поверхностно, человеком глубокой ночью спокойнее, чем с неизвестно каким таксистом, тут без вопросов. Правда, я бы тоже нашла, чем удивить последнего, окажись тот извращенцем, но пусть это останется милой девичьей тайной. А мне нужно как-то намекнуть, что его товарищу стоит повнимательнее присмотреться к бывшей супруге.
Жаль, не успела Горынову память перетряхнуть, со спящими такой финт тоже проходит, хоть и сил отнимает немеряно. С другой стороны, ничего крамольного в нашей беседе и нет, а если учесть, сколько он выжрал, там без моего содействия провалы будут. Так что это как раз меньшая из бед…
В конце концов, я решила плюнуть на намеки, всё равно большинство мужиков их не улавливают, и удивить собеседника – сказать прямо. Хотя и зайти пришлось немного издали:
- Вы с Горыновым друзья?
Игорь молча кивнул, не отводя взгляда от лобового стекла, потом всё-таки снизошел до вербального ответа:
- Давно, ещё со времен спортшколы.
- Ммм… А с его женой ты знаком?
Вот теперь он соизволил сверкнуть в мою сторону глазами:
- А тебе зачем?
Как же всё-таки не хватает возможности немного расположить к себе… Взяла бы его за руку, рассказала печаль сердечную, и чтобы он сразу поверил и неудобных вопросов не задавал… Эх, мечты-мечты.
- Затем, что в клубе она пыталась что-то подсыпать ему в коньяк.
И тут же ойкнула, потому что Соколов дал по тормозам, резко разворачивая машину через две сплошные. Но с места в обратном направлении не рванул, догадавшись спросить:
- Он это выпил?
- Нет.
Игорь облегченно выдохнул и зачем-то заглушил двигатель, но пугающей напряженности не утратил. Как только игроки соперника на его ворота бежать не боятся, я бы поостереглась…
- Уверена?
- Да.
В скудном свете было заметно, как напряглись желваки на левой щеке, обрисовав его лицо резкими контрастными тенями.
- Кто-нибудь подтвердить твои слова может?
- Могут, но не официально. Клубу проблемы не нужны, афишировать, что у них в випке стоят камеры, не станут.
Соколов потянулся ко мне, и я инстинктивно влипла в дверцу. Даже не потому что не хотела, чтобы он до меня дотрагивался, что само по себе странно, просто ситуация не располагает кидаться в дружеские объятия.
Он отстегнул мой ремень безопасности и кивнул в сторону набережной, возле которой мы и стояли:
- Давай пройдемся, а то голова не соображает.
Язвить, что у хоккеистов голова вообще больше для ношения шлема и капы, я не стала, да и не казался он дураком. Или просто умело это скрывал.
Я с тоской посмотрела через стекло, погода за этот час лучше не стала, всё тот же мороз и ветер. Но всё же кивнула, потому что и сама от усталости и тепла соображала туго, а тут нужно думать перед тем, как отвечать.
Стылый воздух взбодрил почти мгновенно, и я, стараясь не ежиться, вылезла из машины, даже не став выделываться и приняв предложенную руку помощи. Рука эта была без перчатки, впрочем, Игорь почти сразу спрятал её в карман куртки, а жаль. Можно было бы постараться незаметно стащить браслеты и прощупать его более предметно. Совместить, так сказать, полезное с полезным. Вдруг получится понять, что там за хитрый щит и на чём он держится.
- Давай сначала, кто тебе позвонил? – Соколов встал так, чтобы своей спиной загородить меня от сквозняка, за что ему большое спасибо, но слишком близко. И мне приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Мало того, что физически неудобно, так ещё и моральное давление. А ещё говорит, что голова не соображает…
- Знакомый, который там работает, - терпеливо повторила я уже выученную песню. – Горынов и в самом деле немного погудел, не до того, чтобы полицию вызывать, но… Активно.
- Лиля изначально была с ним?
Ага, значит, бывшую супружницу зовут Лилией. Цветочек, блин.
- Нет, он пришел с двумя девицами, не знаю, куда они потом делись, она подъехала уже ближе к полуночи. Они поднялись в випку, сделали заказ и просто разговаривали. Где-то через полчаса он вышел в туалет, а она вытащила что-то из сумки и бросила это в его стакан. Охрана заметила, галопом отрядили официантку, эта Лиля попыталась её выпроводить, но девочка успела якобы случайно перевернуть стакан Горынова.
Если верить Катерине, бывшая Горыныча сначала чуть не померла, аж за сердце схватилась, а потом начала орать на официантку. Эту сцену и застал вернувшийся Артем, попытался утихомирить бывшую супругу, но тоже попал под горячую руку. Потом они немного поорали друг на друга – что именно, осталось тайной, потому что видеозапись велась, а вот звука не было. Как по мне, большое упущение, если уж кто возмутится, в клубе всё равно огребут, так что лучше бы со звуком. Но чем богаты, тем и рады.
- Значит, узнать, что именно подбросила, никак нельзя? – В голосе Соколова слышалось мрачное разочарование.
Я же заколебалась, потому что давать напрасную надежду не хотелось – а ну как выяснится, что мокрая салфетка, которую добычливая официантка успела сгрести со стола, вообще левая? Но и сразу отрицать тоже не стоит, если окажется, что там что-то серьезное, мне ж нужно будет об этом сообщить. И не руководству команды - им только вопросов активной личной жизни игроков не хватает, - а непосредственному, так сказать, виновнику торжества.
- Не знаю, там и было-то немного…
- А стакан? – Игорь стоял так спокойно, как будто не ему в спину дул ледяной вечер. Ладно, капюшон накинул, но я успела не только взбодриться, но и начать подмерзать, а этому хоть бы хны!
- Скорее всего, его уже помыли, - только и осталось, что пожать плечами.
- Ладно, дальше. Тебе позвонил… Кто?
- Охранник. После общения с супругой Горынов начал проявлять себя… излишне активно.
- Морду кому-то набить обещал? – Я кивнула, Соколов со вздохом заметил: - Это он умеет…
Да я в талантах Горынова и не сомневалась, достаточно посмотреть на пудовые кулаки. И покосилась на руки Игоря. Тот свои предусмотрительно прятал в карманах. Интересно, а он тоже умеет морду бить? Что-то подсказывало, что не без этого.
Соколов задумался, я готова была начать приплясывать на месте, поэтому завела песню акына дальше:
- Когда я приехала, он как раз допивал бутылку коньяка. Сказала, кто я, он меня, вроде, узнал. И предложила отвезти его домой.
- И он согласился?! – Игорь вздернул левую бровь с таким выражением, что мне захотелось показать ему язык. Совсем сдурела девка… На таком-то морозе!
- Я так поняла, что ему уже и самому к тому времени в клубе надоело, - доверительно призналась, припоминая, как у самой от его хмеля в голове шумело. – Потом спросила его, куда ехать, он сказал. Я привезла, а он вырубился по дороге. Всё.
- А дпс?
- Ой, точно! Да, нас тормознули на пересечении Ленинского и Добролюбова, проверили документы, заставили меня в трубочку подышать. Я не пила, так что отпустили.
Не сдержавшись, я всё-таки притопнула несколько раз, как застоявшаяся лошадь, Соколов же только кивнул на машину:
- Садись, прокатимся до этого места.
Мне было уже особо без разницы, куда кататься, лишь бы вернули в тепло, так что без возражений загрузилась обратно в салон. И ладони друг о друга потерла в попытке согреть. Игорь, заведя двигатель, направил тепло от климат-контроля на меня, за что удостоился благодарного кивка. Но, думаю, он его даже не заметил, о чем-то размышляя.
- Ты, когда в клуб ехала, через этот перекресток проезжала?
- Да.
Не только проезжала, меня там ещё придурок на тонированном купе «Ауди» подрезал. Каюсь, не сдержалась и пожелала, что на душе было. На душе было всякое, надеюсь, не сбудется.
- И наряд там был?
- Был. Точно был, они как раз кого-то шмонали.
Он сосредоточенно кивнул и чуть придавил педаль газа. Машина отозвалась тихим сытым урчанием, я же будто невзначай положила ладонь на центральный подлокотник, буквально в нескольких сантиметрах от его руки. Так близко, что даже могла почувствовать тепло от его кожи, но…
Экипажа на перекрестке не было. Соколов специально притормозил, выглядывая по сторонам так, будто патрульную машину можно было не заметить на вылизанном до чистого асфальта пятачке.
- Ну, когда отпускали, сотрудник сказал, что у них заканчивается дежурство… Может, уже закончилось, вот и уехали.
- Может, - подтвердил Игорь таким тоном, что стало ясно – сомнения у него остались.
- Хочешь сказать, что они специально Горынова караулили? – Я скептически покачала головой. – Они тут постоянно пасутся, место прикормленное.
К тому же хорошо видно во все стороны, а по Добролюбова выделенка для общественного транспорта и нерегулируемый пешеходный, тут каждого второго можно тормозить и штрафовать.
К этому времени город окончательно опустел, так что стоять нам никто не мешал, но пора бы и честь знать. Вообще-то у меня на завтрашний день были свои планы… Но намекнуть не успела, Соколов, закончив созерцать ночные виды, без разговоров направил машину дальше к клубу. И хмурился при этом очень выразительно. Так выразительно, что я не смогла сдержать любопытства:
- А за что она его так?
В принципе, вариантов масса – от неверности до дележа имущества, но всё равно как-то слишком круто. И хочется надеяться, что в сумочке она таскает не пакетик стрихнина.
Игорь покосился в мою сторону, пару секунд подумал, а потом с усталым вздохом ответил:
- Они судятся за опеку над дочкой.
Ууу… Не, тогда вряд ли стрихнин. А вот какая-нибудь легкая наркота, которая сразу по мозгам не даст, но при проверке обязательно вылезет, это запросто. И тогда понятна подозрительность по части ДПС, времени у этой Лили было вагон – подсыпать, слинять, а попутно предупредить, что на крутой тачке катается не только пьяный, но и обдолбанный товарищ. А то и вовсе заранее стукнуть, сейчас это не проблема.
- Поэтому я хочу тебя попросить никому о случившемся не рассказывать, - Соколов плавно затормозил, не доехав до «Ауры» сотню метров. И повернулся ко мне, тревожа девичье сердце. Либидо, впрочем, тоже, но по остаточному принципу, слишком уж устала, чтобы краснеть под взглядом темных очей. Если я в принципе ещё краснеть не разучилась. – Хорошо?
- Да я и не собиралась, - и хоть сама себя и убеждала, что смущаться не стану, еле сдержалась, чтобы не начать нервно ерзать. – Сфотографировать его при мне никто не пытался, так что в сети вряд ли всплывет.
- Спасибо. – Он чуть криво улыбнулся, не переставая хмурить брови. И взгляд перевел на вход в клуб, отчего я испытала долю облегчения. – Значит, сотрудники подтверждать не станут?
- Если в частном порядке, может, и пойдут навстречу. Но не уверена. – Я б не пошла, вот честно. И без того история выглядит некрасиво, а влезать в неё глубже необходимого дураков нет. – Могу спросить.
- Спроси. Послушай, Алеся, я хочу возместить тебе беспокойство…
- Да ну вас обоих. - Отчего-то идея, что он мне хочет заплатить, показалась обидной. – Считай, что это у меня такое хобби – пьяных по домам на своем горбу растаскивать.
Я нажала на ручку двери, но та не открылась. Пришлось с намеком смотреть на Соколова. Тот перестал гипнотизировать вывеску «Ауры» и теперь пристально смотрел на меня. И под этим взглядом я поняла, что таки нет! Не разучилась я краснеть… И открытие это не порадовало, одно счастье, что в салоне темно.
- Хорошо… - Чуть не по слогам протянул он. – Дай, пожалуйста, свой телефон. – И требовательно протянул ко мне руку.
- Зачем?
- Пожалуйста. - Ну, ладно, раз вежливо просит, так и быть… - И разблокируй.
Вот же ж предусмотрительный какой.
Получив мой мобильник, он быстро набрал на нём чей-то номер. Номер оказался его собственный, потому что в глубине его куртки завибрировало.
- Если что-то узнаешь, или сотрудники клуба захотят пообщаться, набери мне, хорошо?
- Ладно.
Он вышел первым, пока я копалась, пряча телефон в карман, а потом натягивая капюшон на голову. К тому времени, как он открыл мне дверь, как раз и управилась. Так что без зазрения совести оперлась на предложенную руку.
- Где твоя машина?
- Там, - я махнула в сторону переулка, где оставляла свою девочку.
- Идём.
Пока пробирались по довольно скользкому тротуару, я всё пыталась определиться – это он такой вежливый всегда или просто не хочет, чтобы потенциальный свидетель свернул себе шею в темноте? Учитывая состояние переулка, последнее очень даже возможно.
- Ну, всё… - Я сняла с сигнализации свою красотку, та приветливо мигнула фарами и даже без возражений завелась на автоматический прогрев. – Дальше я сама.
Нет, ну, это же невыносимо просто – не знать, что чувствует твой собеседник! Даже не для того, чтобы воздействовать, а просто… Неудобно.
Вот стоит рядом, молчит, смотрит пристально, а я переминаюсь дура дурой, понятия не имея, что делать дальше. Конечно, можно нырнуть в машину и сделать вид, что жуть, как занята, только это глупость – салон ледяной, да и, пока движок нормально не прогреется, уехать не грозит.
- Спасибо ещё раз и спокойной ночи.
Вот от последних слов у меня разом пропало всякое смущение – издевается, что ли? Потому что дело под утро, а уж какой-какой, а спокойной ночь точно не назовешь… Но Игорь придержал мне водительскую дверь, когда я все же решила, что стратегической отступление это самая здравая идея, и под моё:
- Взаимно, - её захлопнул. И скрылся в темноте.
Я же только сейчас смогла длинно выдохнуть. И выругаться. Тоже длинно и немного даже заковыристо. А что, с хоккеистами поведешься, ещё и не такому научишься.
Значит, ребенка делят… И кто-то хочет алименты, а кто-то не хочет их платить. Ну, это первое, что приходит в голову. Хотя Горыныч жлобом и не выглядел, но кто их там знает. Вот уж куда я точно не полезу, так это во внутрисемейные разборки. Да, чем она его там притравить хотела, узнаю, но не более того.
Приняв такое решение, я широко, от души зевнула и поняла, что, если сейчас не стартану в сторону родной кровати, усну прямо здесь. Поэтому, похлопав себя по щекам в попытке взбодриться, вырулила из своего темного угла.
Внедорожник Игоря стоял на месте, в салоне темно, фиг поймешь, есть кто или нет. Если он всё-таки решил сам убедиться, что мой рассказ не плод буйного воображения, то немного досадно и даже оскорбительно, но разумно.
Стоило мне проехать мимо, как погашенные фары зажглись, а сама темная стальная зверюга вырулила следом. И нервировала меня всю дорогу тем, что повисла в сотне метров позади, не пытаясь обогнать, но и не отставая.
