Потому, зная, что тем самым окончательно становится чужачкой, девушка пошла за удаляющимися южанами. И её не особо волновало, какие ещё сплетни придумают те, кто смотрит в их спины. Пусть. Но то, как Риман шел, ей не нравилось.
Обычно легкий и бесшумный, теперь он будто печатал каждый шаг, да и спина, всегда идеально ровная, немного сгорбилась. Потому, едва свет костров скрылся за кустами, Кеа догнала принца и, едва не наугад поймав в темноте за плечо, шепнула:
- Ты ранен?
- Нет.
- Тогда что…
- Не здесь.
Но руки её не отпустил, наоборот, крепко сжал её ладонь, и Линискеа не сразу поняла, что изменилось – его пальцы всегда были горячими, сейчас же казались ледяными. Будто пылающий под его кожей огонь, погас, и теперь кожа казалась остывшей.
Влажные плети кустов цеплялись за подол праздничной юбки, огни ярко освещенной поляны остались далеко позади. Из непроглядной чащи справа доносился тоскливый плач козодоя, от которого становилось ещё тревожнее.
Дорога делала крутой поворот, изгибаясь вместе с прибрежными скалами, и южане повернули к дороге, которая вела к лагерю, но Кеа упрямо покачала головой:
- Идём к нам домой.
К её удивлению, Назим, сопящий у неё за левым плечом, и с которым они редко сходились во мнении, негромко поддержал:
- Так будет разумнее.
Темнота казалась густой и влажной, она не только ослепляла, но и задерживала звука, потому Кеа с содроганием думала о том, как им идти через лес, если Риман заупрямится. А в том, что переубедить принца крайне сложно, она уже убедилась.
- Если придут мстить, опасно оставаться в доме, - в голосе Римана слышалось разочарование, вот только чем именно, сразу и не понять. Собой, что не смог сдержаться и проявил свою силу, пусть понять смогли это немногие, или же всей этой глупой ситуацией.
Не хватало только поставить под угрозу посольство и собственную жизнь из-за пару непристойностей, выкрикнутых пьяным молодчиком в адрес деревенской девицы! Думая об этом, Кеа поджала губы и упрямо вздернула подбородок именно так, как сам он её учил несколькими минутами раньше:
- Если вернешься на корабль, могут посчитать, что ты сбежал от собственного вызова.
Что по этому поводу думает Риман, она слушать не стала, повернувшись к ограде. И, к её удивлению, остальные безропотно пошли следом.
Деревня казалась вымершей. Те, кто был ещё в силах стоять на ногах, остались на берегу, старики же и младенцы уже давно спали, потому никто не окликнул, не шевельнулась ничья тень. Разбросанные на некотором удалении друг от друга дома были темны и безмолвны.
До дома шаманы дошли быстро, разве что на полпути возникла какая-то заминка, Кеа оглянулась, чтобы понять, что произошло, но так и не поняла. А спрашивать не рискнула, понимая, что не посреди деревни, хоть и с виду безлюдной обсуждать что бы то ни было.
Дверь тихо скрипнула, пропуская принца с Назимом. Тень сделал шаг вперед, окинув цепким взглядом скудно освещенный пламенем печи дом и отступил, пропуская господина. Тот с некоторым усилием дошел до лавки у стены и тяжело опустился, будто был пьян. Или ранен.
Кеа, даже не проверив, где Акку, бросилась к нему, пустившись рядом и с тревогой заглянув в лицо. Обычно смуглое, сейчас оно казалось нездорово бледным, даже в полумраке было заметно, что его губы и подбородок отливали пеплом.
- Что с тобой? – Обхватив ладонями его щеки, она судорожно пыталась вспомнить, кто подносил принцу угощение. Неужели подозрения оказались верны, и кто-то действительно попрал исконные законы гостеприимства и отравил южанина?!
В ответ он едва заметно улыбнулся и качнул головой, впрочем, ускользнуть от её руки, уже проверяющей его лоб на предмет жара, не стал. Впрочем, и отвечать не стал, за него это сделал Назим, принявшийся деловито копаться в перекинутой через плечо суме, с которой никогда не расставался:
- Это истощение. На поляне он явил дар, а ваша земля нам совсем не благоволит. Принеси воды.
Кеа метнулась на хозяйственную половину и тут же наткнулась на Акку. Старуха молча протягивала её ковш, даже не пытаясь сделать вид, что не подслушивала.
- И что теперь делать? Это можно как-то исправить? – Повинуясь кивку Назима она до половины наполнила кружку.
- Ждать. Но придется принять стимулятор, если мы не хотим дать застать себя врасплох.
Назим вытащил из узкого горлышка флакона пробку, и по комнате поплыл странный и не сказать, чтобы приятный запах. Кеа наморщила нос, глядя, как рыжий маг отмеряет несколько капель снадобья. Суда по тому, как поморщился Риман, с трудом проглотивший лекарство, вкус у него был под стать аромату.
А ведь завтра, точнее, сегодня утром, ему предстоит биться с Олисом…
- Сейчас всё пройдет, - принц не без усилия сдержал дрожь омерзения и жадно припал к ковшу, который Кеа так и не выпустила из рук в тщетной попытке отбить стойкий привкус тухлятины. Зелья матушка варила очень хорошие и действенные, не особо стараясь придать им приятные вкусовые качества. Наверное, чтобы было меньше искушения подобным образом восстанавливать силы.
А их было удручающе мало.
Риман сорвался, когда понял, что пьяный недоумок бросил в них оружие. В кого именно – него самого или Кеа, понять было трудно. Всё же неровный свет костра и обильные возлияния не способствуют меткости, но и дать ранить себя или девушку он никак не мог. Потому не только на совесть отбил ладонь, поймав топорище левой, менее ловкой рукой, но и позволил себе совершенно непростительный выброс силы.
Ведь он мог легко сжечь детину, тот даже не понял бы, отчего злое пламя мгновенно разлилось по венам, заставляя вскипеть кровь. Кстати, не самая плохая смерть. Во всяком случае, быстрая.
Всё же получилось не бросить искру дара в противника, но дать родной стихии показать, насколько опрометчиво злить огненного мага. Хотя поняли это всего несколько человек, но это и к счастью. Зато теперь приходилось расплачиваться противной слабостью, будто после долгой болезни. А ведь Назим предупреждал, что здешняя земля пьёт силы с прожорливостью, сравнимой лишь с тем, как пески его родины поглощают воду.
Что ж, теперь он убедился, что это правда. И это было глупо, самонадеянно и совершенно не к месту, но… Как ни странно, Риман не жалел. То, что Линискеа начинают травить за общение с ними, он знал, как и то, что сама девушка старается этого не показывать и не давать волю обиде и гневу. Чем он искренне восхищался, потому как не был уверен, что, обладай он сам её силой, смог бы сдержаться.
Она всё ещё дичилась и недоверчиво косилась, но той настороженности, за которой вполне может следовать удар припрятанным ножом, уже не было. Хотя нож ещё оставался, но, как понял Риман, она никогда не выходила без оружия. Впрочем, оно ей и ни к чему, Кеа пока не понимала, что её сила разрушительнее и вернее клинка. Искушение не говорить этого, научив только тому, что будет полезно для Гарета, оказалось неимоверно велико. Он дал слово, и рано или поздно диковатая северянка окажется в его стране… И кто знает, не сделает ли он только хуже, открыв всю полноту обладания даром.
Линискеа покосилась на старуху, будто прикорнувшую на сундуке, а потом прошла к двери и сначала прижалась ухом к дереву, пытаясь разобрать, нет ли там кого чужого, а потом и осторожно приоткрыла, чтобы выглянуть в щель. Риман был уверен, что у дома никто не ошивается, но в нынешнем его положении лишний раз убедить в безопасности не повредит. Быстрый взгляд на Тень и его ответное едва заметное покачивание головы подтвердили ощущения принца.
- Они не рискнут прийти в дом шамана, - Кеа прикрыла дверь и привалилась к ней спиной. – А вот возвращаться в лагерь вам сейчас нельзя, переночуете здесь. Авар сделает всё, чтобы не допустить нового унижения сына.
В том числе втихую прирежет. Для него будет проще перебить южан, чем объяснять, почему его отпрыск нарушил закон, а потом ещё и выставил себя идиотом.
Да и идти сейчас через ночной лес не лучшая идея, учитывая состояние Римана. Назим не солгал, магия почти не прибывала. Стимулятор не давал позорно свалиться с лавки, давая необходимые силы, но уже очень скоро за эту помощь придется расплачиваться вдвойне. До рассвета, на который принц неосмотрительно назначил встречу пьянчуге, их хватит, но вот дальше… К тому же Риман отдавал себе отчет, что называет так молодого кузнеца из неприязни и острого желания заставить замолчать, но тот был и силен, и быстр, это стоило признавать. Физически заметно сильнее самого Римана. Пусть не всё в бою решают мускулы, вот только теперь их шансы примерно равны: его мутит от малейшего усилия, а неудавшегося ухажера Кеа – от выпивки.
- Мы благодарны за кров и заботу, - принц чуть склонил голову, следуя накрепко вбитому в голову этикету. – Но лучше заранее собрать вещи.
Кеа вскинулась, отбрасывая за спину косу, мелодично звякнувшую оберегами, служанка, тихо бормоча что-то о гостях, после которых стоит пересчитать скарб, начала расстилать прямо на полу тюфяки и одеяла.
- Зачем? – Заметив, что Риман так и сидит, едва заметно сутулясь, девушка опустилась рядом. Назим молча присоединился к старухе, и они споро, в четыре руки, готовили постели. Кот с интересом наблюдал за суетой с балки над очагом, не принимая в ней деятельного участия.
- Что бы не случилось утром, оставаться здесь дальше нельзя, - он скосил глаза на хейду, нервно прикусывающую губы. А ведь она действительно очень красива. И если бы не дар, можно было бы выдать замуж за надежного человека, и тем самым выполнить данное слово. Вместо этого её будет ждать храм и жрицы, и что-то подсказывало, что такой исход Линискеа не обрадует.
Вместо того, чтобы возразить или начать уговаривать ещё немного подождать – знать бы, чего именно, девушка нахмурила темные брови и оглянулась на Акку, переходя на родной язык:
- Где Ингмар?
- А хольм его знает, - так же мрачно отозвалась скрипучим голосом старуха. – Убежал ещё засветло на праздник, с тех пор не видела.
- Нужно его найти, - Кеа потянулась за накидкой, собираясь спрятать под неё светлые волосы, слишком заметные в темноте, чтобы можно было тайно проскользнуть между гуляк, но служанка перехватила её руку:
- Сама схожу. – Она накинула на плечи лежавший возле двери плащ и, оглянувшись на гостей, кивнула в сторону Римана. – Его лечи, надо до рассвета поставить на ноги.
И скрылась за дверью, которая почему-то пропустила старуху без малейшего скрипа. Оставшись наедине с южанами, Кеа нервно сцепила пальцы, не зная, что делать. Но смерила принца задумчивым взглядом.
«Лечи»…
Можно подумать, она знает, как! Если бы его рана была явной, заговорить кровь и не дать краям загноиться несложно, но здесь бы понять, что именно с ним не так. Вернее, она понимала, что он отдал много силы, вот только что теперь с ним делать?
Решив подойти к проблеме с самой очевидной стороны, девушка опустилась на лавку рядом с южанином. Тот прикрыл глаза, отчего тени на лице стали ещё резче, а сам он вдруг показался куда старше, чем обычно.
- Я могу как-то помочь? – Он промолчал, Кеа, осторожно коснулась его руки, и поняла, что Риман уснул. Вот прямо так, сидя, разве что свесив голову на грудь. Она уже крепче ухватилась за запястье и едва слышно облегченно выдохнула, почувствовав под пальцами упругое биение его пульса.
Впрочем, руки его осталась такими же холодными и, на мгновение скользнув за занавесь, девушка осторожно прикрыла его колени своим одеялом. Покоилась на рыжего. Тот устроился в углу, чтобы видеть и своего господина, и дверь. Да и ладонь с невесть откуда взявшегося кинжала не убирал. И, тоскливо вздохнув про себя, запинаясь, обратилась к Назиму на его родном языке:
- Можно передать силу другому?
Наверное, она говорила так же смешно и неправильно, как и сами пустынники, иначе с чего бы ему страдальчески поморщиться, будто разом заболели все зубы. К её удивлению, вместо того, чтобы сразу ответить или же спросить, почему она раньше с ними так не говорила, Назим вытащил из притороченного к поясу кошеля монету и перебросил её Тени. Тот поймал тускло блеснувший кругляш на лету, сунул его в карман и снова вернулся в угол.
- Есть, но ты не сможешь, - только теперь ответил рыжий, а Кеа поняла, что они поспорили, понимает ли она из речь. Взрослые мужчины, а ведут себя, как дети! Впрочем, это недолго занимало её мысли
- Почему? У меня ведь получается вливать её в камень.
- Вот именно – в камень. Диант прочнее алмаза, не каждый мастер сумеет его огранить, человека же легко искалечить. Я не буду показывать тебе, как это делать, и не дам принимать вред моему принцу.
Назим говорил тихо, но твердо, и Кеа, уже приготовившаяся возражать, прикусила язык, потому что он был прав. И вздрогнула, почувствовав прикосновение к своему плечу. Резко оглянувшись, она и вовсе отпрянула, не ожидая увидеть Тень, который стоял вплотную.
Она и раньше его побаивалась – слишком тихо ходит, сливается с полумраком, но постоянно за спиной. О том, что он родился немым, Риман ей говорил, но, замечая охранника так близко, девушка всё равно нервно вздрагивала.
Непримечательное безбородое лицо Тени, обычно совершенно бесстрастное и будто размытое, сейчас было чуть взволнованным. Он пальцами изображал какие-то знаки, показывая то на Кеа, то своего господина. Потом и вовсе сделал вид, что пьет из пустой ладони и попытался коснуться груди хейды. Линискеа с возмущением, шлепнула его по пальцам, но вслух возмутиться не успела, остановленная голосом Назима:
- А ведь верно, можно же не напрямую!
Кеа, поняв, что ничего дурного Тень не замышлял, просто пытался что-то объяснить на единственном доступном ему языке, оглянулась на рыжего:
- Это как?
Обычно легкий и бесшумный, теперь он будто печатал каждый шаг, да и спина, всегда идеально ровная, немного сгорбилась. Потому, едва свет костров скрылся за кустами, Кеа догнала принца и, едва не наугад поймав в темноте за плечо, шепнула:
- Ты ранен?
- Нет.
- Тогда что…
- Не здесь.
Но руки её не отпустил, наоборот, крепко сжал её ладонь, и Линискеа не сразу поняла, что изменилось – его пальцы всегда были горячими, сейчас же казались ледяными. Будто пылающий под его кожей огонь, погас, и теперь кожа казалась остывшей.
Влажные плети кустов цеплялись за подол праздничной юбки, огни ярко освещенной поляны остались далеко позади. Из непроглядной чащи справа доносился тоскливый плач козодоя, от которого становилось ещё тревожнее.
Дорога делала крутой поворот, изгибаясь вместе с прибрежными скалами, и южане повернули к дороге, которая вела к лагерю, но Кеа упрямо покачала головой:
- Идём к нам домой.
К её удивлению, Назим, сопящий у неё за левым плечом, и с которым они редко сходились во мнении, негромко поддержал:
- Так будет разумнее.
Темнота казалась густой и влажной, она не только ослепляла, но и задерживала звука, потому Кеа с содроганием думала о том, как им идти через лес, если Риман заупрямится. А в том, что переубедить принца крайне сложно, она уже убедилась.
- Если придут мстить, опасно оставаться в доме, - в голосе Римана слышалось разочарование, вот только чем именно, сразу и не понять. Собой, что не смог сдержаться и проявил свою силу, пусть понять смогли это немногие, или же всей этой глупой ситуацией.
Не хватало только поставить под угрозу посольство и собственную жизнь из-за пару непристойностей, выкрикнутых пьяным молодчиком в адрес деревенской девицы! Думая об этом, Кеа поджала губы и упрямо вздернула подбородок именно так, как сам он её учил несколькими минутами раньше:
- Если вернешься на корабль, могут посчитать, что ты сбежал от собственного вызова.
Что по этому поводу думает Риман, она слушать не стала, повернувшись к ограде. И, к её удивлению, остальные безропотно пошли следом.
Деревня казалась вымершей. Те, кто был ещё в силах стоять на ногах, остались на берегу, старики же и младенцы уже давно спали, потому никто не окликнул, не шевельнулась ничья тень. Разбросанные на некотором удалении друг от друга дома были темны и безмолвны.
До дома шаманы дошли быстро, разве что на полпути возникла какая-то заминка, Кеа оглянулась, чтобы понять, что произошло, но так и не поняла. А спрашивать не рискнула, понимая, что не посреди деревни, хоть и с виду безлюдной обсуждать что бы то ни было.
Дверь тихо скрипнула, пропуская принца с Назимом. Тень сделал шаг вперед, окинув цепким взглядом скудно освещенный пламенем печи дом и отступил, пропуская господина. Тот с некоторым усилием дошел до лавки у стены и тяжело опустился, будто был пьян. Или ранен.
Кеа, даже не проверив, где Акку, бросилась к нему, пустившись рядом и с тревогой заглянув в лицо. Обычно смуглое, сейчас оно казалось нездорово бледным, даже в полумраке было заметно, что его губы и подбородок отливали пеплом.
- Что с тобой? – Обхватив ладонями его щеки, она судорожно пыталась вспомнить, кто подносил принцу угощение. Неужели подозрения оказались верны, и кто-то действительно попрал исконные законы гостеприимства и отравил южанина?!
В ответ он едва заметно улыбнулся и качнул головой, впрочем, ускользнуть от её руки, уже проверяющей его лоб на предмет жара, не стал. Впрочем, и отвечать не стал, за него это сделал Назим, принявшийся деловито копаться в перекинутой через плечо суме, с которой никогда не расставался:
- Это истощение. На поляне он явил дар, а ваша земля нам совсем не благоволит. Принеси воды.
Кеа метнулась на хозяйственную половину и тут же наткнулась на Акку. Старуха молча протягивала её ковш, даже не пытаясь сделать вид, что не подслушивала.
- И что теперь делать? Это можно как-то исправить? – Повинуясь кивку Назима она до половины наполнила кружку.
- Ждать. Но придется принять стимулятор, если мы не хотим дать застать себя врасплох.
Назим вытащил из узкого горлышка флакона пробку, и по комнате поплыл странный и не сказать, чтобы приятный запах. Кеа наморщила нос, глядя, как рыжий маг отмеряет несколько капель снадобья. Суда по тому, как поморщился Риман, с трудом проглотивший лекарство, вкус у него был под стать аромату.
А ведь завтра, точнее, сегодня утром, ему предстоит биться с Олисом…
- Сейчас всё пройдет, - принц не без усилия сдержал дрожь омерзения и жадно припал к ковшу, который Кеа так и не выпустила из рук в тщетной попытке отбить стойкий привкус тухлятины. Зелья матушка варила очень хорошие и действенные, не особо стараясь придать им приятные вкусовые качества. Наверное, чтобы было меньше искушения подобным образом восстанавливать силы.
А их было удручающе мало.
Риман сорвался, когда понял, что пьяный недоумок бросил в них оружие. В кого именно – него самого или Кеа, понять было трудно. Всё же неровный свет костра и обильные возлияния не способствуют меткости, но и дать ранить себя или девушку он никак не мог. Потому не только на совесть отбил ладонь, поймав топорище левой, менее ловкой рукой, но и позволил себе совершенно непростительный выброс силы.
Ведь он мог легко сжечь детину, тот даже не понял бы, отчего злое пламя мгновенно разлилось по венам, заставляя вскипеть кровь. Кстати, не самая плохая смерть. Во всяком случае, быстрая.
Всё же получилось не бросить искру дара в противника, но дать родной стихии показать, насколько опрометчиво злить огненного мага. Хотя поняли это всего несколько человек, но это и к счастью. Зато теперь приходилось расплачиваться противной слабостью, будто после долгой болезни. А ведь Назим предупреждал, что здешняя земля пьёт силы с прожорливостью, сравнимой лишь с тем, как пески его родины поглощают воду.
Что ж, теперь он убедился, что это правда. И это было глупо, самонадеянно и совершенно не к месту, но… Как ни странно, Риман не жалел. То, что Линискеа начинают травить за общение с ними, он знал, как и то, что сама девушка старается этого не показывать и не давать волю обиде и гневу. Чем он искренне восхищался, потому как не был уверен, что, обладай он сам её силой, смог бы сдержаться.
Она всё ещё дичилась и недоверчиво косилась, но той настороженности, за которой вполне может следовать удар припрятанным ножом, уже не было. Хотя нож ещё оставался, но, как понял Риман, она никогда не выходила без оружия. Впрочем, оно ей и ни к чему, Кеа пока не понимала, что её сила разрушительнее и вернее клинка. Искушение не говорить этого, научив только тому, что будет полезно для Гарета, оказалось неимоверно велико. Он дал слово, и рано или поздно диковатая северянка окажется в его стране… И кто знает, не сделает ли он только хуже, открыв всю полноту обладания даром.
Линискеа покосилась на старуху, будто прикорнувшую на сундуке, а потом прошла к двери и сначала прижалась ухом к дереву, пытаясь разобрать, нет ли там кого чужого, а потом и осторожно приоткрыла, чтобы выглянуть в щель. Риман был уверен, что у дома никто не ошивается, но в нынешнем его положении лишний раз убедить в безопасности не повредит. Быстрый взгляд на Тень и его ответное едва заметное покачивание головы подтвердили ощущения принца.
- Они не рискнут прийти в дом шамана, - Кеа прикрыла дверь и привалилась к ней спиной. – А вот возвращаться в лагерь вам сейчас нельзя, переночуете здесь. Авар сделает всё, чтобы не допустить нового унижения сына.
В том числе втихую прирежет. Для него будет проще перебить южан, чем объяснять, почему его отпрыск нарушил закон, а потом ещё и выставил себя идиотом.
Да и идти сейчас через ночной лес не лучшая идея, учитывая состояние Римана. Назим не солгал, магия почти не прибывала. Стимулятор не давал позорно свалиться с лавки, давая необходимые силы, но уже очень скоро за эту помощь придется расплачиваться вдвойне. До рассвета, на который принц неосмотрительно назначил встречу пьянчуге, их хватит, но вот дальше… К тому же Риман отдавал себе отчет, что называет так молодого кузнеца из неприязни и острого желания заставить замолчать, но тот был и силен, и быстр, это стоило признавать. Физически заметно сильнее самого Римана. Пусть не всё в бою решают мускулы, вот только теперь их шансы примерно равны: его мутит от малейшего усилия, а неудавшегося ухажера Кеа – от выпивки.
- Мы благодарны за кров и заботу, - принц чуть склонил голову, следуя накрепко вбитому в голову этикету. – Но лучше заранее собрать вещи.
Кеа вскинулась, отбрасывая за спину косу, мелодично звякнувшую оберегами, служанка, тихо бормоча что-то о гостях, после которых стоит пересчитать скарб, начала расстилать прямо на полу тюфяки и одеяла.
- Зачем? – Заметив, что Риман так и сидит, едва заметно сутулясь, девушка опустилась рядом. Назим молча присоединился к старухе, и они споро, в четыре руки, готовили постели. Кот с интересом наблюдал за суетой с балки над очагом, не принимая в ней деятельного участия.
- Что бы не случилось утром, оставаться здесь дальше нельзя, - он скосил глаза на хейду, нервно прикусывающую губы. А ведь она действительно очень красива. И если бы не дар, можно было бы выдать замуж за надежного человека, и тем самым выполнить данное слово. Вместо этого её будет ждать храм и жрицы, и что-то подсказывало, что такой исход Линискеа не обрадует.
Вместо того, чтобы возразить или начать уговаривать ещё немного подождать – знать бы, чего именно, девушка нахмурила темные брови и оглянулась на Акку, переходя на родной язык:
- Где Ингмар?
- А хольм его знает, - так же мрачно отозвалась скрипучим голосом старуха. – Убежал ещё засветло на праздник, с тех пор не видела.
- Нужно его найти, - Кеа потянулась за накидкой, собираясь спрятать под неё светлые волосы, слишком заметные в темноте, чтобы можно было тайно проскользнуть между гуляк, но служанка перехватила её руку:
- Сама схожу. – Она накинула на плечи лежавший возле двери плащ и, оглянувшись на гостей, кивнула в сторону Римана. – Его лечи, надо до рассвета поставить на ноги.
И скрылась за дверью, которая почему-то пропустила старуху без малейшего скрипа. Оставшись наедине с южанами, Кеа нервно сцепила пальцы, не зная, что делать. Но смерила принца задумчивым взглядом.
«Лечи»…
Можно подумать, она знает, как! Если бы его рана была явной, заговорить кровь и не дать краям загноиться несложно, но здесь бы понять, что именно с ним не так. Вернее, она понимала, что он отдал много силы, вот только что теперь с ним делать?
Решив подойти к проблеме с самой очевидной стороны, девушка опустилась на лавку рядом с южанином. Тот прикрыл глаза, отчего тени на лице стали ещё резче, а сам он вдруг показался куда старше, чем обычно.
- Я могу как-то помочь? – Он промолчал, Кеа, осторожно коснулась его руки, и поняла, что Риман уснул. Вот прямо так, сидя, разве что свесив голову на грудь. Она уже крепче ухватилась за запястье и едва слышно облегченно выдохнула, почувствовав под пальцами упругое биение его пульса.
Впрочем, руки его осталась такими же холодными и, на мгновение скользнув за занавесь, девушка осторожно прикрыла его колени своим одеялом. Покоилась на рыжего. Тот устроился в углу, чтобы видеть и своего господина, и дверь. Да и ладонь с невесть откуда взявшегося кинжала не убирал. И, тоскливо вздохнув про себя, запинаясь, обратилась к Назиму на его родном языке:
- Можно передать силу другому?
Наверное, она говорила так же смешно и неправильно, как и сами пустынники, иначе с чего бы ему страдальчески поморщиться, будто разом заболели все зубы. К её удивлению, вместо того, чтобы сразу ответить или же спросить, почему она раньше с ними так не говорила, Назим вытащил из притороченного к поясу кошеля монету и перебросил её Тени. Тот поймал тускло блеснувший кругляш на лету, сунул его в карман и снова вернулся в угол.
- Есть, но ты не сможешь, - только теперь ответил рыжий, а Кеа поняла, что они поспорили, понимает ли она из речь. Взрослые мужчины, а ведут себя, как дети! Впрочем, это недолго занимало её мысли
- Почему? У меня ведь получается вливать её в камень.
- Вот именно – в камень. Диант прочнее алмаза, не каждый мастер сумеет его огранить, человека же легко искалечить. Я не буду показывать тебе, как это делать, и не дам принимать вред моему принцу.
Назим говорил тихо, но твердо, и Кеа, уже приготовившаяся возражать, прикусила язык, потому что он был прав. И вздрогнула, почувствовав прикосновение к своему плечу. Резко оглянувшись, она и вовсе отпрянула, не ожидая увидеть Тень, который стоял вплотную.
Она и раньше его побаивалась – слишком тихо ходит, сливается с полумраком, но постоянно за спиной. О том, что он родился немым, Риман ей говорил, но, замечая охранника так близко, девушка всё равно нервно вздрагивала.
Непримечательное безбородое лицо Тени, обычно совершенно бесстрастное и будто размытое, сейчас было чуть взволнованным. Он пальцами изображал какие-то знаки, показывая то на Кеа, то своего господина. Потом и вовсе сделал вид, что пьет из пустой ладони и попытался коснуться груди хейды. Линискеа с возмущением, шлепнула его по пальцам, но вслух возмутиться не успела, остановленная голосом Назима:
- А ведь верно, можно же не напрямую!
Кеа, поняв, что ничего дурного Тень не замышлял, просто пытался что-то объяснить на единственном доступном ему языке, оглянулась на рыжего:
- Это как?
