Марта немного помолчала, переваривая то, что сказала крестная.
- А все взрослые такие загонные?
- Это побочный эффект взросления.
- Отстой.
- Это да. Только при маме так не говори, а то обвинит меня, что я порчу тебе речь, - Лариса на секунду прижала к себе Мартышку. Пусть в последнее время это уже и меньше ощущалось, но от девочки пахло именно ребенком. И Лара чувствовала себя в чем-то токсикоманкой, тайком вдыхая этот запах.
- Не скажу. Теть Ларис, а почему у тебя нет детей?
Спроси это кто-то другой, она бы просто перевела тему или попросила не лезть не в своё дело. Но это же Марта. Едва ли не единственный человечек, с которым Лара была предельно откровенна, пусть и с поправкой на возраст ребенка.
- Потому что не встретила человека, от которого мне захотелось бы родить ребенка. Это же не так просто, как кажется. Вот ты любишь своего отца?
- Да.
- А он тебя?
- Тоже.
- Вот и я хочу, чтобы отцом моего ребенка был человек, который будет любить и заботиться о своем ребенке. Который его интересы будет ставить, если не выше собственных, то хотя бы наравне, - Лариса тяжело вздохнула, не зная, как ещё в доступных выражениях донести до девочки свою мысль.
- А он должен быть красивым? – Марта явно о чем-то задумалась.
- Это не обязательно. Он должен быть хорошим человеком.
- Например?
Лара уже успела раскаяться, что вообще начала отвечать, от Мартышки так просто не отвяжешься, так что придется теперь описывать мужчину своей мечты.
- Например, он должен быть добрым и надежным. Не пытаться переложить ответственность за свои поступки на кого-то другого. Уважать меня и мои решения, так же как и я буду отвечать тем же. У нас должны совпадать интересы. А ещё он обязательно должен любить вот таких Мартышек, - Лариса резко отодвинулась и, поймав ножку Марты, начала щекотать гладкую розовую пятку, вызвав тихий смех и попискивание крестницы.
- Ой, не надо, пусти! Все, я пошла спать, - кое-как вывернувшись, все ещё хихикающая девочка юркнула на свой диван. – А вообще я придумала – тебе надо родить ребенка от дяди Саши. Он подходит по всем пунктам.
После этого Марта спряталась под одеяло и отвернулась к стенке. А Лариса очень понадеялась, что она поперхнулась воздухом от неожиданности незаметно для крестницы.
О том, что завтра выходной, Александр Александрович Чернышов помнил. Гипотетически. Но какой-то это несерьезный повод, чтобы заканчивать работу раньше времени. Тем более что и в субботу он предпочитал трудиться, чему не особо радовались некоторые подчиненные. Такие унылые, неспособные углядеть в подобном положении определенные плюсы (как правило, выраженные в денежном эквиваленте), у него не задерживались. Остальные и не вякали, намекая, что нынче пятница и уже, вроде как, половина восьмого вечера.
Сам себя сатрапом Александр не считал. Ну, если только очень-очень глубоко в душе. Так глубоко, что и сам туда заглядывал крайне редко. И недовольство тех, кто не способен понять, что хороший начальник это не тот, который сюсюкает и по головке гладит, а правит сурово, но справедливо, не разделял. Может, потому что на заре карьеры вкалывал по шестнадцать часов в сутки, чтобы выбиться в люди. А может, потому что такая привычка осталась и сейчас.
Нет, про то, что от работы даже кони чувствуют себя весьма плохо, он тоже знал, потому следил и за здоровьем, и за тем, чтобы вовремя передохнУть, чтобы не передОхнуть.
Но сейчас, видимо, как раз настал такой момент, и то, что он никак не мог соотнести, казалось бы, элементарные вещи, это только подтверждало.
- К вам Юрий Семенович, - по интеркому голос секретарши звучал немного гнусаво. Или это ему так показалось, потому что отказывающаяся от сотрудничества голова начала потихоньку подло ныть.
- Пропустите, - Чернышов почти с довольствием закрыл папку, которая больше путала и напрягала, чем проясняла ситуацию. – И можете идти домой, на сегодня всё.
- Спасибо, Александр Александрович, - видимо, скрипучесть в голос Татьяна добавляла специально, потому что прозвучало это почти нормально. Но даже если и так, Чернышов готов был простить секретарю мелкие грешки, потому что более въедливого и подходящего для этой должности человека просто не знал. Мало того, что бумаги всегда в порядке, не забывает про назначенные встречи и скрупулезно проверяет бронь в гостиницах и прочие важные мелочи, так её все сотрудники боятся едва ли не больше, чем самого начальника. С чего такой трепет, он так и не понял, но в этот аспект отношений подчиненных не лез, ещё с этим не хватало разбираться.
Гостя он поприветствовал не то, чтобы на пороге кабинета, но заранее встал. Они оба хорошо знали, кто кому и чем обязан, поэтому ломать комедию не собирались, особенно, учитывая, что рандеву намечалось почти интимное.
- Вечер добрый, СанСаныч, - Хворостов, коротко, но крепко тряхнув кисть Чернышова, прошел к столу и устроился в одном из кресел. – Чего сотрудников неволишь, по домам не пускаешь?
- Я никого не держу, если кто-то считает, что переработал, дверь всегда открыта.
Гость понимающе и даже одобрительно хмыкнул, явно разделяя мнение по этому поводу.
- Ну как, узнал что-нибудь? – растягивать прелюдию Юрий Семенович не стал. И дело получалось мутным и неприятным, да и просто хотелось уже уехать домой. Не факт, что там получится отвлечься и забыть, но можно хотя бы расслабиться.
- По мелочи, но основное пока нет, - хозяин кабинета тоже решил заканчивать с расшаркиваниями и перешел к сути. – Прямых связей у неё там нет.
- А кривые?
- А их сразу не увидишь, - отброшенная чуть ранее папка снова оказалась открытой. Вот только яснее от этого не стало. – Ищу.
- Ищи, - Хворостов поднялся, на секунду поморщившись, когда в шее, которой он дернул, что-то захрустело. – Тимофею ничего не говори.
Этого он мог и не добавлять, не такой уж дурак, чтобы так лохануться.
- Естественно.
- Вот и хорошо, - мужчина кивнул, полностью разделяя это самое «естественно» . – Когда снова туда собираешься?
- С начала недели смотаюсь на несколько дней, - поняв, что больше на созидательный труд он не способен, Чернышов прихватил уныло повисший на спинке кресла пиджак и махнул в сторону двери. – Проводить?
- Ну, окажи честь, - Хворостов снова чему-то улыбнулся, отчего тонкие губы на секунду изогнулись, а глаза сощурились, подчеркнув хоть и мелкие, но заметные морщины. – Как сам?
- Да всё отлично.
Переговариваясь о повседневных и даже отчасти рутинных делах, они оказались на парковке.
- Ну, бывай, СанСаныч. Если что-то прояснится…
- Я сразу сообщу, - Чернышов ответил на короткое рукопожатие и, не оглядываясь, пошел к своей машине.
Но оттого, что рабочий день, вроде, закончился, мысли не перестали крутиться вокруг всей этой истории.
Лет семь-восемь назад, когда он только начинал, так сказать, расправлять крылья и делать деньги сам, без помощи и присмотра Юрия Семеновича, можно было бы предположить, что это своеобразный тест на профпригодность. Ну а что, и не такие проверки ему устраивали. И за многие из них Чернышов был благодарен, потому как ничто так благотворно не действует на умение включать мозги, как побудительный пинок под зад.
Вот только то время уже прошло, и теперь он с Хворостовым, конечно, не на равных – до такого уровня ему расти и расти – но и не так, чтобы сильно отстает. И дело не в деньгах, а в способах, на которые готов пойти. Нет, чистоплюем он тоже не был, да и, вращаясь не в самом законопослушном в смысле финансов обществе, все равно во что-нибудь да замараешься, но и в совсем уж мутные дела не лез.
«Кайен» завелся тихо и мягко, как проснувшийся дикий зверь, довольно урча мотором и уже перебирая лапами, собираясь рвануть с места. И все-таки Лариска не права, ну, какой же это лупоглазый уродец, а?
Александр мотнул головой, невольно улыбаясь, когда вспомнил, как она на него посмотрела в той приемной. Смесь обреченности, недоумения, немного злости. И даже капелька испуга. Но потом ничем это не проявила, молодец, значит, смогла повзрослеть.
Ладно, не о бывшей думать надо, а о том, что важнее в данный конкретный момент. Может, он что-то упускает? Так, вроде, уже все прошерстил, нет у Ольги там ни друзей, ни родни. Ни, тем более, каких-то деловых интересов. Правда, их у неё и тут тоже нет, живет в своё удовольствие, так не в том суть.
Началось все с того, что Юрий Семенович ненавязчиво попросил его просмотреть финансовые дела своей невестки. Не то, чтобы он ей не доверял, но и горячей любви к жене сына тоже не испытывал. Как говорил сам Хворостов, не он на ней женился, не ему теперь и плешь проедают, но из виду не терял. Как впрочем, и всех, с кем имел дела.
Просьба была пустяковая, это мог бы сделать кто-то и из ближнего экономического окружения просителя, но если обратился к Чернышову, значит, причины были.
И вот что странно – последний год Ольга каждый месяц перечисляла деньги. Суммы относительно небольшие, Александр бы и внимания на них не обратил, случись это раз или два, но вот регулярность настораживала. Как и то, что отправлялись они на счет небольшой фирмы, занимающейся строительными подрядами. Хотя никакой недвижимости там не было, да и желания ею обзавестись ни Тимофей, ни Ольга не изъявляли.
С Тимом он поговорил сам, аккуратно намекая и задавая наводящие вопросы – глухо. Он явно не при делах, и об этом городе знал только то, что сам Чернышов родом оттуда.
Расспрашивать же Ольгу не только бессмысленно, но и опасно, этим можно её насторожить. Вот и пришлось разыгрывать явление нового клиента благодарному народу.
А ведь о том, что Лариса одна из совладелиц, даже узнал не сразу. Да, знакомую фамилию видел, и инициалы подходили, но как-то не соотнес Лорика с техническим директором. А когда все-таки сложил два и два, не особо расстроился, все же не чужие люди, и если она не при делах, то вполне можно рассчитывать на помощь. Но это, конечно, на совсем крайний случай, если других вариантов просто не останется. Хотя то, что она когда-то была замужем за своим компаньоном, существенно всё усложняло. Или упрощало, тут многое зависит от того, как именно они расстались и были ли трения насчет совместно нажитого.
При этой мысли Чернышов поморщился, сразу вспомнив свою бывшую жену. Угораздило же… С другой стороны, теперь точно будет умнее и осторожнее, нахрена ему нужны такие проблемы.
А если вернуться к тому, с чего всё началось, то получается два варианта – либо шантаж, либо деньги Ольга перечисляет добровольно. Но вот то, что делает она это втайне от мужа, гораздо хуже, потому что ничего хорошего по поводу причины такой благотворительности в голову не приходило…
«Мы к Вам, профессор, и вот по какому поводу»
М. А. Булгаков «Собачье сердце»
Двор, как двор. Обычный, с аркой, сейчас забранной коваными воротами. Ну, это и не удивительно – в соседнем квартале стадион, кому же хочется после любого мероприятия материться, перепрыгивая через лужи и напевать: «Текут ручьи, бегут ручьи»… Хорошо хоть калитка оказалась открыта, не пришлось раньше времени предупреждать хозяйку о своем визите.
Чернышов, расплатившись с таксистом, ещё раз огляделся, повертев головой по сторонам. Неплохой район, да и сам дом тоже вполне ничего. Судя по высоте – «сталинка», но тщательно ухоженная и недавно выкрашенная в темно-бежевый цвет. Мощные старые тополя во дворе, следы буйства которых виднелись в ещё не до конца смытых дождем ошметках грязно-белого пуха возле бордюров.
Пропустив вперед крупного кота с драными ушами и покрытой шрамами мордой, Чернышов направился к угловому подъезду. Если он правильно понимает, это и есть второй. А этаж, исходя из количества квартир – третий или четвертый.
С нахмурившегося серого неба нет-нет да и срывались мелкие капли дождя, делавшие и без того душный день почти невыносимым. Это настроения не особо прибавляло, но и сам повод явиться сюда мужчину не радовал, однако и остаться в стороне тоже не хотелось. Вернее, как раз хотелось, но это было бы непозволительной роскошью. Дела делами, но с сестрой творится что-то совсем странное, а так уж получается, что самым близким ей человеком стала Лариса. Значит, её и расспросит.
После пары пронзительных трелей домофона раздался голос, искаженный динамиком:
- Кто?
Тут же появившееся детское желание ответить: «Я» пришлось загнать поглубже.
- Ларис, это Чернышов Александр, открой.
На том конце что-то загремело и временно стихло.
- Кто? – теперь стало понятно, что это Лариса, но удивления в голосе стало только больше. – Саш, ты, что ли?
- А ты знаешь другого Чернышова?
Ситуация уже начинала подбешивать. Мало того, что придется лезть в семейную жизнь Ирки, так теперь ещё и держат на пороге, как бедного родственника.
- Ладно, заходи…
Тяжелая металлическая дверь тихо щелкнула, пропуская в темноватый прохладный подъезд. Широкие лестничные пролеты когда-то были выложены плиткой, но теперь оказались закрашенными коричневой краской вместе с деревянными перилами. Стены радовали взор совсем уж девчачьим светло-фиолетовым, от которого Александр поморщился. Но он же сюда не красотами подъезда пришел любоваться. Кстати, очень чистого и ухоженного – на подоконнике окна между вторым и третьим этажом кто-то даже поставил несколько горшков с цветами. Но русский менталитет и тут проявил себя, поэтому в земле одной из плошек торчал скособочившийся окурок.
Лариса стояла возле приоткрытой двери, с недоумением и явной настороженностью наблюдая за поднимающимся Чернышовым. Судя по тому, что одета она была в обычную белую майку и свободные штаны спортивного типа, а в руках держала пестрое полотенце, застал он Наумову врасплох, что даже лучше – может, выйдет получить ответы на интересующие его вопросы без особого ущерба для времени и мозга. Потому что как она умеет изворачиваться и уходить от неприятных тем, уже убедился на собственном опыте.
- Привет, - Лара немного суетливым движением отбросила со лба выбившуюся из высокого хвоста прядь волос. – Какими судьбами?
- И тебе здравствуй. Пустишь или будем на пороге говорить? – переминаться с ноги на ногу он не собирался, но притормозить пришлось. Не заталкивать же Лариску в её собственную квартиру. Больно уж нагло получится, а ему сейчас нужно содействие, желательно на добровольной основе.
Наумова окинула его подозрительным взглядом, как будто попыталась просканировать, но прогонять не стала, молча отступив в прихожую. И дверь перед лицом не захлопнула, что уже можно было считать своеобразным приглашением.
- А потерпеть до завтра никак нельзя? – над душой она не стояла, пока разувался, сразу прошла за угол коридора. Судя по тому, что с той стороны приятно пахло готовящейся едой – на кухню. – У меня сегодня первый выходной за… - она на несколько секунд запнулась, наверное, пытаясь вспомнить, за какое конкретно время. - Да неважно. На объекте ничего срочного, все идет по плану, отчеты я тебе по электронке бросаю регулярно.
- По поводу ремонта претензий нет, так что вопросы у меня не по работе. Можешь сказать, что происходит с Иркой?
Кто бы знал, как ей не хотелось пускать его к себе домой!
Вот просто категорически.
Нет, для начала – кто бы знал, как она удивилась, услышав его голос по домофону. Даже трубку уронила. Правда, успела подхватить до того момента, как пластик встретится с ламинатом.
- А все взрослые такие загонные?
- Это побочный эффект взросления.
- Отстой.
- Это да. Только при маме так не говори, а то обвинит меня, что я порчу тебе речь, - Лариса на секунду прижала к себе Мартышку. Пусть в последнее время это уже и меньше ощущалось, но от девочки пахло именно ребенком. И Лара чувствовала себя в чем-то токсикоманкой, тайком вдыхая этот запах.
- Не скажу. Теть Ларис, а почему у тебя нет детей?
Спроси это кто-то другой, она бы просто перевела тему или попросила не лезть не в своё дело. Но это же Марта. Едва ли не единственный человечек, с которым Лара была предельно откровенна, пусть и с поправкой на возраст ребенка.
- Потому что не встретила человека, от которого мне захотелось бы родить ребенка. Это же не так просто, как кажется. Вот ты любишь своего отца?
- Да.
- А он тебя?
- Тоже.
- Вот и я хочу, чтобы отцом моего ребенка был человек, который будет любить и заботиться о своем ребенке. Который его интересы будет ставить, если не выше собственных, то хотя бы наравне, - Лариса тяжело вздохнула, не зная, как ещё в доступных выражениях донести до девочки свою мысль.
- А он должен быть красивым? – Марта явно о чем-то задумалась.
- Это не обязательно. Он должен быть хорошим человеком.
- Например?
Лара уже успела раскаяться, что вообще начала отвечать, от Мартышки так просто не отвяжешься, так что придется теперь описывать мужчину своей мечты.
- Например, он должен быть добрым и надежным. Не пытаться переложить ответственность за свои поступки на кого-то другого. Уважать меня и мои решения, так же как и я буду отвечать тем же. У нас должны совпадать интересы. А ещё он обязательно должен любить вот таких Мартышек, - Лариса резко отодвинулась и, поймав ножку Марты, начала щекотать гладкую розовую пятку, вызвав тихий смех и попискивание крестницы.
- Ой, не надо, пусти! Все, я пошла спать, - кое-как вывернувшись, все ещё хихикающая девочка юркнула на свой диван. – А вообще я придумала – тебе надо родить ребенка от дяди Саши. Он подходит по всем пунктам.
После этого Марта спряталась под одеяло и отвернулась к стенке. А Лариса очень понадеялась, что она поперхнулась воздухом от неожиданности незаметно для крестницы.
О том, что завтра выходной, Александр Александрович Чернышов помнил. Гипотетически. Но какой-то это несерьезный повод, чтобы заканчивать работу раньше времени. Тем более что и в субботу он предпочитал трудиться, чему не особо радовались некоторые подчиненные. Такие унылые, неспособные углядеть в подобном положении определенные плюсы (как правило, выраженные в денежном эквиваленте), у него не задерживались. Остальные и не вякали, намекая, что нынче пятница и уже, вроде как, половина восьмого вечера.
Сам себя сатрапом Александр не считал. Ну, если только очень-очень глубоко в душе. Так глубоко, что и сам туда заглядывал крайне редко. И недовольство тех, кто не способен понять, что хороший начальник это не тот, который сюсюкает и по головке гладит, а правит сурово, но справедливо, не разделял. Может, потому что на заре карьеры вкалывал по шестнадцать часов в сутки, чтобы выбиться в люди. А может, потому что такая привычка осталась и сейчас.
Нет, про то, что от работы даже кони чувствуют себя весьма плохо, он тоже знал, потому следил и за здоровьем, и за тем, чтобы вовремя передохнУть, чтобы не передОхнуть.
Но сейчас, видимо, как раз настал такой момент, и то, что он никак не мог соотнести, казалось бы, элементарные вещи, это только подтверждало.
- К вам Юрий Семенович, - по интеркому голос секретарши звучал немного гнусаво. Или это ему так показалось, потому что отказывающаяся от сотрудничества голова начала потихоньку подло ныть.
- Пропустите, - Чернышов почти с довольствием закрыл папку, которая больше путала и напрягала, чем проясняла ситуацию. – И можете идти домой, на сегодня всё.
- Спасибо, Александр Александрович, - видимо, скрипучесть в голос Татьяна добавляла специально, потому что прозвучало это почти нормально. Но даже если и так, Чернышов готов был простить секретарю мелкие грешки, потому что более въедливого и подходящего для этой должности человека просто не знал. Мало того, что бумаги всегда в порядке, не забывает про назначенные встречи и скрупулезно проверяет бронь в гостиницах и прочие важные мелочи, так её все сотрудники боятся едва ли не больше, чем самого начальника. С чего такой трепет, он так и не понял, но в этот аспект отношений подчиненных не лез, ещё с этим не хватало разбираться.
Гостя он поприветствовал не то, чтобы на пороге кабинета, но заранее встал. Они оба хорошо знали, кто кому и чем обязан, поэтому ломать комедию не собирались, особенно, учитывая, что рандеву намечалось почти интимное.
- Вечер добрый, СанСаныч, - Хворостов, коротко, но крепко тряхнув кисть Чернышова, прошел к столу и устроился в одном из кресел. – Чего сотрудников неволишь, по домам не пускаешь?
- Я никого не держу, если кто-то считает, что переработал, дверь всегда открыта.
Гость понимающе и даже одобрительно хмыкнул, явно разделяя мнение по этому поводу.
- Ну как, узнал что-нибудь? – растягивать прелюдию Юрий Семенович не стал. И дело получалось мутным и неприятным, да и просто хотелось уже уехать домой. Не факт, что там получится отвлечься и забыть, но можно хотя бы расслабиться.
- По мелочи, но основное пока нет, - хозяин кабинета тоже решил заканчивать с расшаркиваниями и перешел к сути. – Прямых связей у неё там нет.
- А кривые?
- А их сразу не увидишь, - отброшенная чуть ранее папка снова оказалась открытой. Вот только яснее от этого не стало. – Ищу.
- Ищи, - Хворостов поднялся, на секунду поморщившись, когда в шее, которой он дернул, что-то захрустело. – Тимофею ничего не говори.
Этого он мог и не добавлять, не такой уж дурак, чтобы так лохануться.
- Естественно.
- Вот и хорошо, - мужчина кивнул, полностью разделяя это самое «естественно» . – Когда снова туда собираешься?
- С начала недели смотаюсь на несколько дней, - поняв, что больше на созидательный труд он не способен, Чернышов прихватил уныло повисший на спинке кресла пиджак и махнул в сторону двери. – Проводить?
- Ну, окажи честь, - Хворостов снова чему-то улыбнулся, отчего тонкие губы на секунду изогнулись, а глаза сощурились, подчеркнув хоть и мелкие, но заметные морщины. – Как сам?
- Да всё отлично.
Переговариваясь о повседневных и даже отчасти рутинных делах, они оказались на парковке.
- Ну, бывай, СанСаныч. Если что-то прояснится…
- Я сразу сообщу, - Чернышов ответил на короткое рукопожатие и, не оглядываясь, пошел к своей машине.
Но оттого, что рабочий день, вроде, закончился, мысли не перестали крутиться вокруг всей этой истории.
Лет семь-восемь назад, когда он только начинал, так сказать, расправлять крылья и делать деньги сам, без помощи и присмотра Юрия Семеновича, можно было бы предположить, что это своеобразный тест на профпригодность. Ну а что, и не такие проверки ему устраивали. И за многие из них Чернышов был благодарен, потому как ничто так благотворно не действует на умение включать мозги, как побудительный пинок под зад.
Вот только то время уже прошло, и теперь он с Хворостовым, конечно, не на равных – до такого уровня ему расти и расти – но и не так, чтобы сильно отстает. И дело не в деньгах, а в способах, на которые готов пойти. Нет, чистоплюем он тоже не был, да и, вращаясь не в самом законопослушном в смысле финансов обществе, все равно во что-нибудь да замараешься, но и в совсем уж мутные дела не лез.
«Кайен» завелся тихо и мягко, как проснувшийся дикий зверь, довольно урча мотором и уже перебирая лапами, собираясь рвануть с места. И все-таки Лариска не права, ну, какой же это лупоглазый уродец, а?
Александр мотнул головой, невольно улыбаясь, когда вспомнил, как она на него посмотрела в той приемной. Смесь обреченности, недоумения, немного злости. И даже капелька испуга. Но потом ничем это не проявила, молодец, значит, смогла повзрослеть.
Ладно, не о бывшей думать надо, а о том, что важнее в данный конкретный момент. Может, он что-то упускает? Так, вроде, уже все прошерстил, нет у Ольги там ни друзей, ни родни. Ни, тем более, каких-то деловых интересов. Правда, их у неё и тут тоже нет, живет в своё удовольствие, так не в том суть.
Началось все с того, что Юрий Семенович ненавязчиво попросил его просмотреть финансовые дела своей невестки. Не то, чтобы он ей не доверял, но и горячей любви к жене сына тоже не испытывал. Как говорил сам Хворостов, не он на ней женился, не ему теперь и плешь проедают, но из виду не терял. Как впрочем, и всех, с кем имел дела.
Просьба была пустяковая, это мог бы сделать кто-то и из ближнего экономического окружения просителя, но если обратился к Чернышову, значит, причины были.
И вот что странно – последний год Ольга каждый месяц перечисляла деньги. Суммы относительно небольшие, Александр бы и внимания на них не обратил, случись это раз или два, но вот регулярность настораживала. Как и то, что отправлялись они на счет небольшой фирмы, занимающейся строительными подрядами. Хотя никакой недвижимости там не было, да и желания ею обзавестись ни Тимофей, ни Ольга не изъявляли.
С Тимом он поговорил сам, аккуратно намекая и задавая наводящие вопросы – глухо. Он явно не при делах, и об этом городе знал только то, что сам Чернышов родом оттуда.
Расспрашивать же Ольгу не только бессмысленно, но и опасно, этим можно её насторожить. Вот и пришлось разыгрывать явление нового клиента благодарному народу.
А ведь о том, что Лариса одна из совладелиц, даже узнал не сразу. Да, знакомую фамилию видел, и инициалы подходили, но как-то не соотнес Лорика с техническим директором. А когда все-таки сложил два и два, не особо расстроился, все же не чужие люди, и если она не при делах, то вполне можно рассчитывать на помощь. Но это, конечно, на совсем крайний случай, если других вариантов просто не останется. Хотя то, что она когда-то была замужем за своим компаньоном, существенно всё усложняло. Или упрощало, тут многое зависит от того, как именно они расстались и были ли трения насчет совместно нажитого.
При этой мысли Чернышов поморщился, сразу вспомнив свою бывшую жену. Угораздило же… С другой стороны, теперь точно будет умнее и осторожнее, нахрена ему нужны такие проблемы.
А если вернуться к тому, с чего всё началось, то получается два варианта – либо шантаж, либо деньги Ольга перечисляет добровольно. Но вот то, что делает она это втайне от мужа, гораздо хуже, потому что ничего хорошего по поводу причины такой благотворительности в голову не приходило…
Глава 8
«Мы к Вам, профессор, и вот по какому поводу»
М. А. Булгаков «Собачье сердце»
Двор, как двор. Обычный, с аркой, сейчас забранной коваными воротами. Ну, это и не удивительно – в соседнем квартале стадион, кому же хочется после любого мероприятия материться, перепрыгивая через лужи и напевать: «Текут ручьи, бегут ручьи»… Хорошо хоть калитка оказалась открыта, не пришлось раньше времени предупреждать хозяйку о своем визите.
Чернышов, расплатившись с таксистом, ещё раз огляделся, повертев головой по сторонам. Неплохой район, да и сам дом тоже вполне ничего. Судя по высоте – «сталинка», но тщательно ухоженная и недавно выкрашенная в темно-бежевый цвет. Мощные старые тополя во дворе, следы буйства которых виднелись в ещё не до конца смытых дождем ошметках грязно-белого пуха возле бордюров.
Пропустив вперед крупного кота с драными ушами и покрытой шрамами мордой, Чернышов направился к угловому подъезду. Если он правильно понимает, это и есть второй. А этаж, исходя из количества квартир – третий или четвертый.
С нахмурившегося серого неба нет-нет да и срывались мелкие капли дождя, делавшие и без того душный день почти невыносимым. Это настроения не особо прибавляло, но и сам повод явиться сюда мужчину не радовал, однако и остаться в стороне тоже не хотелось. Вернее, как раз хотелось, но это было бы непозволительной роскошью. Дела делами, но с сестрой творится что-то совсем странное, а так уж получается, что самым близким ей человеком стала Лариса. Значит, её и расспросит.
После пары пронзительных трелей домофона раздался голос, искаженный динамиком:
- Кто?
Тут же появившееся детское желание ответить: «Я» пришлось загнать поглубже.
- Ларис, это Чернышов Александр, открой.
На том конце что-то загремело и временно стихло.
- Кто? – теперь стало понятно, что это Лариса, но удивления в голосе стало только больше. – Саш, ты, что ли?
- А ты знаешь другого Чернышова?
Ситуация уже начинала подбешивать. Мало того, что придется лезть в семейную жизнь Ирки, так теперь ещё и держат на пороге, как бедного родственника.
- Ладно, заходи…
Тяжелая металлическая дверь тихо щелкнула, пропуская в темноватый прохладный подъезд. Широкие лестничные пролеты когда-то были выложены плиткой, но теперь оказались закрашенными коричневой краской вместе с деревянными перилами. Стены радовали взор совсем уж девчачьим светло-фиолетовым, от которого Александр поморщился. Но он же сюда не красотами подъезда пришел любоваться. Кстати, очень чистого и ухоженного – на подоконнике окна между вторым и третьим этажом кто-то даже поставил несколько горшков с цветами. Но русский менталитет и тут проявил себя, поэтому в земле одной из плошек торчал скособочившийся окурок.
Лариса стояла возле приоткрытой двери, с недоумением и явной настороженностью наблюдая за поднимающимся Чернышовым. Судя по тому, что одета она была в обычную белую майку и свободные штаны спортивного типа, а в руках держала пестрое полотенце, застал он Наумову врасплох, что даже лучше – может, выйдет получить ответы на интересующие его вопросы без особого ущерба для времени и мозга. Потому что как она умеет изворачиваться и уходить от неприятных тем, уже убедился на собственном опыте.
- Привет, - Лара немного суетливым движением отбросила со лба выбившуюся из высокого хвоста прядь волос. – Какими судьбами?
- И тебе здравствуй. Пустишь или будем на пороге говорить? – переминаться с ноги на ногу он не собирался, но притормозить пришлось. Не заталкивать же Лариску в её собственную квартиру. Больно уж нагло получится, а ему сейчас нужно содействие, желательно на добровольной основе.
Наумова окинула его подозрительным взглядом, как будто попыталась просканировать, но прогонять не стала, молча отступив в прихожую. И дверь перед лицом не захлопнула, что уже можно было считать своеобразным приглашением.
- А потерпеть до завтра никак нельзя? – над душой она не стояла, пока разувался, сразу прошла за угол коридора. Судя по тому, что с той стороны приятно пахло готовящейся едой – на кухню. – У меня сегодня первый выходной за… - она на несколько секунд запнулась, наверное, пытаясь вспомнить, за какое конкретно время. - Да неважно. На объекте ничего срочного, все идет по плану, отчеты я тебе по электронке бросаю регулярно.
- По поводу ремонта претензий нет, так что вопросы у меня не по работе. Можешь сказать, что происходит с Иркой?
Кто бы знал, как ей не хотелось пускать его к себе домой!
Вот просто категорически.
Нет, для начала – кто бы знал, как она удивилась, услышав его голос по домофону. Даже трубку уронила. Правда, успела подхватить до того момента, как пластик встретится с ламинатом.
