В следующем году, не являющимся для моей семьи траурным, Понтедра вернёт нам право быть держателями факела, как положено. Однако в этот год…
- Каждый цикл, сменяемый всеми нашими родами год за годом, мы требуем от своих детей священного вознесения символа победы и власти над главной напастью Мальдау Хилл – призраками. Цикл меняет очерёдность передачи факела детьми одного рода другому. Припоминаю, что в прошлый раз как раз именно ваша старшая дочь приняла решение принять бразду на себя, взяв её от сеньора Понтедра, - говоривший мужчина деловито-уважительно кивнул в сторону Ачиля, - сейчас вы, сеньор Инганаморте, просите пересмотреть вашу кандидатуру, а вернее, кандидатуру вашей второй по старшинству дочери, потому как… вы полны скорби траура. Вам не кажется, что эта причина… слишком ничтожна для мероприятия подобного масштаба?
- Ко всему прочему, траур в восемь лет – весьма продолжительное оправдание, - дополняющий первого сеньор вызывал у меня ещё большую ярость, однако…
Восемь лет, Бона.
- Ничтожна? – глядел на оппонентов из-под бровей папенька, - смерть моей наследницы ничтожна как причина?!
В схватку неожиданно вступил Ачиль:
- Вероятно сеньор поспешил с применение этого слова, поэтому я возьму на себя ответственность прекратить дебаты и напомнить всем господам, что в прошлый круг вами было принято решение заменить синьора Баджардини-младшего. Не так ли, дон епископ? Насколько мне известно, ваш сын проходит светское обучение где-то в отдалении от города?
Я отметила то, насколько хитро впился когтями в епископа Ачиль, очевидно находящийся на стороне моего папеньки. О, так у нас здесь коалиция? Странная, кстати, потому как во времена моей бурной юности папа низвергал Ачиля, как моего жениха, в дебри мироздания, приписывая тому лик змия-искусителя, лукавого и… равного мне, да. Не зря Мальдау-хилл шумел каждый раз, когда происходила эпичная битва среди, казалось бы, договорившихся о браке нас. А сейчас, помимо холодного неприятия, между ними был нейтралитет, явно связанный деловым промыслом. Что ж, восемь лет назад при жизни я бы аплодировала стоя, пожимала бы им руки и припоминала спущенного папенькой пару раз с нашей лестницы Ачиля - оба были в утреннем неглиже обсмеяны мной из окна моей спальни, а после выслушаны и обсмеяны второй раз.
- Мой сын не мог вернуться в Мальдау Хилл в том году, - словно ослеплённый испуганный котёнок терял всю свою стойкость епископ, - в связи с тяжёлой болезнью.
Расположившаяся как на троне я усмехнулась красочнее.
- Мальчик-психопат! – разразилась тоном сладкого известия для всех не ознакомленных, - потому и заперт который год за городом. Кто станет терпеть рядом с собой лечебницу? Какая дикость! И какой шрам на вашей блистательной репутации, сеньор Буджардини! Даже моему папеньке не было так стеснительно признаться, когда его непутёвая старшая дочь начала исполнять планы кражи сердца юного, - смешок, - на тот момент сеньора Понтедра! – чёрные замшевые туфли были водружены на золочёную кромку подлокотника, - может потому, что я тогда победила? – я расплылась в удовольствии.
Только этого никто никогда не признает. Это же было давно и никчёмно. Свадьба не состоялась, я умерла, а сведший нас тогда факел от призраков каждый год тух и не горел, как следует. Хм. Может они и в этом году никого не изгонят? Меня, например.
Но вернёмся к Ачилю и мне поподробнее – ему было двадцать, когда ему второй раз достался этот несносный факел. Уж простите, первый раз я не помнила и его глаз, в то время как во второй моё девятнадцатилетнее змеиное сердце так отчаянно дрогнуло от одного лишь пересекшегося взгляда, что весь город вспыхнул тем самым огнем, который, правда, был только у меня в голове. С этого момента началась моя уверенная битва с обручённой тогда договорным браком Карлой – невестой своего настоящего мужа. И грязь на своём стуле на балу – самое безобидное, что испытала на себе бедняжка, если быть честной. Ачиль же непробиваемо не сдавался. До определённого момента.
- Какова вероятность, что вы не станете переносить вашу обязанность в последующие годы? – дрожал в ярости тонкой линией губ первый из говоривших сеньоров, - вам следует знать, что вы демонстрируете непозволительное поведение относительно других родов! Относительно всего…
- Я похож на того, кого можно распекать, сеньор Эвола? – проявил свою истинную суть ни в коей мере не мягкий и не терпеливый папенька, - я озвучил свою просьбу. Ваше дело - принять её, а не вдаваться в подробности вашего мнения относительно моего положения и моих действий.
Моя ты гордость! В кого бы, вы подумали, я пошла характером? Не в милую же маменьку, которая веером могла убивать всех известных ей несносных дам, смеющих носить корсеты поверх выходного платья?
- Ваша дерзость может стать затором для… - шипел на папеньку старый дон.
- Я согласен с сеньором Инганаморте, - ледяной взгляд Ачиля лился бальзамом на моё восприятие, однако играл в сторону испуга для всех не посвященных в порывы его темперамента, - и я способен указать вам решение проблемы в том случае, если благородные сеньоры наконец откажутся от высокопарных возмущений и примут решение действовать, а не играть в нравственное величие.
Шёпот с ропотом преградили было путь возможной строгости моего бывшего жениха-предателя. Поэтому никто и не заметил только сейчас выбравшего из воздуховода малыша Росси, который ещё и сетку защитную уронил на ковёр и сел поверх, поджав ноги под себя.
- Ничего умного ты не пропустил, - сообщила мальчику, - могу поклясться, что эти бесовские надзиратели желали бы яростно теребить сюртуки друг другу, взамен тому пошлому идиотизму, который они практикуют сейчас, - я насладилась усмешкой, - только представь, как было бы смешно, если бы правила приличия позволяли бы им как в моменты детской идиллии пансиона валять оппонента в грязной луже, пока тот не примет его точку зрения! – смешок, - мой замечательный папенька, которому престало страдать от идиотизма сеньоров на самом ближнем к нам диване внизу, вероятно не отказался бы оставить пару отметин на лице твоего, будучи лет… восемь в прошлом. Сейчас, очевидно, они считались бы теми, кто демонстративно пожимают ладони при встрече.
Росси определённо было интереснее слушать меня, чем этих напыщенных сеньоров, потому он и промчал руками и ногами вдоль колышущихся у самого пола щупалец моей призрачной магии, а после скрылся за балюстрадой, делая вид, будто его не было здесь никогда.
- Решение проблемы? – напомнил о себе яростной степенью психоза возвысивший себя вставанием сеньор Эвола, - проблема ничтожна! Следовательно, её нет вовсе! Я не стану принимать во внимание тщедушность и распутство одного сеньора, который из-за чего…?! Дитя даже не наследного пола! Посмевшего перечить многовековым устоям общества! Это саботаж!
Папенька сегодня был явно не в духе. Потому его сгорбленная до этого спина явила миру свою идеальную осанку, пока рот выдал самую аристократичную вещь из всех:
- Закрой свой поганый рот, пока я не достал револьвер и трижды не выстрелил в твою пустую башку!
Мои хлопки разлетелись по погрязшему в тишине залу.
- Обидно, что всего трижды, - достался комнате мой комментарий, - он явно достоин всего барабана!
- Я счастлив слышать, что вы пришли к соглашению, - грозовая ухмылка старшего сеньора Понтедра отразилась всей своей остротой в пронизывающем взгляде папеньки, - возьмусь продолжить, если сеньоры не будут брать в привычку перебивать кого-либо и далее, - льдисто-высокомерно, - как я уже упоминал, это не первое обсуждение данного вопроса между сеньором Инганаморте и мной. Потому от его и своего лица, в связи с… моей личной приязнью…
- Как тактично он меня оскорбил! – шипела я, - бесовская натура! «Приязнь»! Надо же!
- …я намерен озвучить решение двух домов, - глядеть на унылые одеревенелые лица донов Ачиль считал чем-то неблагородным, - мы и в самом деле используем замену очереди вознесения факела, - ропот залы выдворил из неё лишь спокойствие, водрузив обременённую тревогу в умы присутствующих, - обмен произойдёт с моей стороны. Очередь дома Понтедра запланирована на следующий год. Мы это изменим – этот год будет первым вознесением символа для моего сына. Дом Понтедра чтит важность траура, особенно, имея ввиду восьмилетнюю его длительность. Найдите и вы в себе силы поступить благородно, сеньоры.
- Семилетний мальчик?! – несказанно обеспокоенный предложением сеньоров дон епископ был, мягко говоря, изумлён и подавлен, - сумасшествие! Произвол! Такой юный и…
- Напомню вам, что двадцать лет назад, когда моя дочь была назначена на это мероприятие в шестилетнем возрасте, вас не смущало подобное! – рык папеньки утихомирил каждого лающего кашлем мужа рядом.
Каждый из них казался отстранённым истуканом, которого выгравировала тяжёлая рука островных сеньоров древнего поселения где-то на просторах мирового океана.
- Та самая синьорина Бона, по которой… происходит ваш траур? – всё же осквернил светлую память меня рвотой своего глумления дон Эвола, - насколько мне известно, в тот раз юное порождение к-хм… господа самолично вызвалась на вознесение символа, попрекнув попытки вас, как своего отца, сделать это вместе с ней.
Да, я была такая.
- Сеньор Эвола… - прошипел, ощетинившись, папенька.
Однако вырваться гневу его было не суждено, потому как в этот раз в разговор вступил кое-кто более самоуверенный и решительный.
- Насколько мне известно, - сладко изливался водопад лживонамерения синьора Джентиле, - траур должен быть оглашён только после определения синьорины как… почившей. Но… прошу прощения, дон Инганаморте… я крайне соболезную вашей утрате, - неоднозначно эмоционально, - однако по официальным сводкам синьора признана… покинувшей город, а не… - он прочистил горло, - погибшей.
- Официальное расследование говорит, что всеми уважаемая Бона покинула нас, отбыв на частном корабле с порта Гамберетти, - хмыкнул Эвола, - будьте сильным, сеньор Инганаморте, примите то, что ваша дочь счастливо обрела свой покой в отдалении от вас. Советую вам порыскать в почтовом отделении – там вы, скорее всего, найдёте пару десятков писем от синьоры… уже с другой фамилией.
Вновь осунувшийся папенька открыл было рот. Однако рванувшая обеими руками для щупов я подняла этим жестом такой ветер, что слетевшие со всех полок книги, бумаги, лёгкие предметы декора яростно и злобно рвали пространство, низвергая прикрывающихся от режущего воздуха сеньоров в испуганный ад.
- Советую тебе порыскать у себя в штанах, проклятый ты змей! – разлился мой стальной голос, прорываясь сквозь планирующие в адском танце предметы, - но даже сейчас ты не найдёшь у себя хоть что-нибудь твёрже пуха в твоей башке!
Вихри усиливались соразмерно гнетущей меня внутри ярости мстительного духа.
- Какого чёрта?! – доносился до моих ушей визг епископа.
Отрезвил мой гнев мягким прикосновение тёплой руки Росси, стиснувший пальчики на моих пальцах, дернутых всего раз для быстрого эффекта. Так и вышло – стоило ему это сделать, как на первом этаже попадало всё, что могло быть уронето, а совет Мальдау-хилл снова получил ударами по лицемерным головам.
- Почему ты не разговариваешь? – тяжело и быстро вздымалась моя грудь, вбирая чёрные усы несуществующих ни для кого, кроме как для меня, щупов призрачной магии.
Пожав плечи, Росси всё же принудил меня уместиться на сидении.
- Почему ты меня видишь? – сжались пальцы на руке мальчика, - и трогаешь? Т-ты… не ты же объект моей мести? – снова его пожатые плечи, пока я разглядывала учинённый мною переполох внизу, - все сеньоры? – не поверила собственным глазам так и не ставшая уловимой никем я, - месть не должна была задеть тех, кто… не подпадает под неё, н-но… все из присутствующих?!
Изрезанные лица обескураженных донов несколько секунд отрешённо обозревали друг друга, воспринимая ситуацию предельно угрюмо и бестолково:
- Росси! – отметил не успевшего ступить за пределы высокой спинки дивана малыша истерзанный более всех Ачиль Понтедра, - мы поговорим о твоём нахождении здесь позже. Как и о поведении, - практически не меняя привычный оберегающий сына тон, - однако будь добр – закрой за собой эту несносную вентиляцию, которую, я клянусь тебе, я перекрою не гвоздями, как в прошлые мои промашки, а полотном стены!
Я в этот момент разглядывала никого иного, как истерзанного кровавыми полосками от бумаги лицо папеньки, которого совсем не хотела винить где-то в голове.
- Что же ты сделал, папенька? – разнесся мой шёпот по зале, - что вы все сделали, что я не смогла вас простить и вернулась, чтобы убить каждого?
Я могла принять бренность бытия той же четы Джентиле, которые посмели породить мою соперницу Карлу, которая в свою очередь сейчас была Понтедра. Ачиля, который помимо того, что посмел надругаться надо мной ещё при жизни, пусть и взаимно со мной, но никак не мог быть прощён из-за связи с Карлой и из их же ребенка, которого я по какой-то причине знала. Но папенька? И весь остальной пусть и дурацкий, но никак меня не касающийся совет?
- Надо было целиться ниже, - шипение обиженной не прервало продолженный сеньорами диалог:
- Вентиляция? – верить Понтедре, как и я, папенька не стал, - такой ветер?!
- Так или иначе, если вы приняли решение совершить обмен среди ваших семей, то, полагаю, никто из присутствующих против не будет, - поспешные сборы сеньора Буджардини выглядели комично, - не так ли, господа?
Кивки растерянных и охваченных приступом страха мужчин на самом деле вряд ли могли нести в себе какой-либо смысл, кроме того, в котором кто-то взывает их удалиться подальше из этого дьявольского места.
- Бегите, крысы, я буду неподалеку, - я расслабилась на диванчике, запрокинув голову, - я всегда буду слишком близко!
- Вы должны понимать, что целью вознесения символа победы над призраками именно сеньором Росси Понтедра послужит обряд почтения памяти моей дочери, - объявил стирающий с щеки полосу крови папенька, - в связи с тем, что в следующем от своей пропажи году Бона должна была сама войти в род Понтедра.
Оглушающая тишина пространства нарушилась лишь шуршанием одежд мальчика, решившего, что в этот миг мне необходима как минимум поддержка, как максимум объятие, которое он и продемонстрировал, практически расположившись на призрачной юбке в позиции лежа, обвив и сцепив вокруг моей талии руки.
- Как вам будет угодно, - безразлично направился в сторону двери сеньор Эвола, - в такие моменты высказывать сопротивление было бы дурным тоном. Я прошу прощения, мне решительно пора по делам.
- Сборище трусливых лжецов и лицемеров, - пробурчала я, медленно ведя по голове малыша Росси своей рукой, вероятно внося успокоение больше в его состояние духа, чем в собственное, - в особенности твой папа, - фыркнула, - только представь: мои старания были напрасны! Во времена моей жизни я всем сердцем желала выйти за него замуж и едва не успела это совершить! После, правда, умерла, но какая разница? Он ранил меня тем лишь фактом, что не уподобился папеньке и благородно не принял траур. Разве я просила оплакивать меня восемь лет? Он, конечно, мог бы и постараться – я же теперь здесь! Однако, он принял решение поспешно жениться на ком попало через… буквально мгновение! Так опошлить моё существование! Вот это наглость!
- Каждый цикл, сменяемый всеми нашими родами год за годом, мы требуем от своих детей священного вознесения символа победы и власти над главной напастью Мальдау Хилл – призраками. Цикл меняет очерёдность передачи факела детьми одного рода другому. Припоминаю, что в прошлый раз как раз именно ваша старшая дочь приняла решение принять бразду на себя, взяв её от сеньора Понтедра, - говоривший мужчина деловито-уважительно кивнул в сторону Ачиля, - сейчас вы, сеньор Инганаморте, просите пересмотреть вашу кандидатуру, а вернее, кандидатуру вашей второй по старшинству дочери, потому как… вы полны скорби траура. Вам не кажется, что эта причина… слишком ничтожна для мероприятия подобного масштаба?
- Ко всему прочему, траур в восемь лет – весьма продолжительное оправдание, - дополняющий первого сеньор вызывал у меня ещё большую ярость, однако…
Восемь лет, Бона.
- Ничтожна? – глядел на оппонентов из-под бровей папенька, - смерть моей наследницы ничтожна как причина?!
В схватку неожиданно вступил Ачиль:
- Вероятно сеньор поспешил с применение этого слова, поэтому я возьму на себя ответственность прекратить дебаты и напомнить всем господам, что в прошлый круг вами было принято решение заменить синьора Баджардини-младшего. Не так ли, дон епископ? Насколько мне известно, ваш сын проходит светское обучение где-то в отдалении от города?
Я отметила то, насколько хитро впился когтями в епископа Ачиль, очевидно находящийся на стороне моего папеньки. О, так у нас здесь коалиция? Странная, кстати, потому как во времена моей бурной юности папа низвергал Ачиля, как моего жениха, в дебри мироздания, приписывая тому лик змия-искусителя, лукавого и… равного мне, да. Не зря Мальдау-хилл шумел каждый раз, когда происходила эпичная битва среди, казалось бы, договорившихся о браке нас. А сейчас, помимо холодного неприятия, между ними был нейтралитет, явно связанный деловым промыслом. Что ж, восемь лет назад при жизни я бы аплодировала стоя, пожимала бы им руки и припоминала спущенного папенькой пару раз с нашей лестницы Ачиля - оба были в утреннем неглиже обсмеяны мной из окна моей спальни, а после выслушаны и обсмеяны второй раз.
- Мой сын не мог вернуться в Мальдау Хилл в том году, - словно ослеплённый испуганный котёнок терял всю свою стойкость епископ, - в связи с тяжёлой болезнью.
Расположившаяся как на троне я усмехнулась красочнее.
- Мальчик-психопат! – разразилась тоном сладкого известия для всех не ознакомленных, - потому и заперт который год за городом. Кто станет терпеть рядом с собой лечебницу? Какая дикость! И какой шрам на вашей блистательной репутации, сеньор Буджардини! Даже моему папеньке не было так стеснительно признаться, когда его непутёвая старшая дочь начала исполнять планы кражи сердца юного, - смешок, - на тот момент сеньора Понтедра! – чёрные замшевые туфли были водружены на золочёную кромку подлокотника, - может потому, что я тогда победила? – я расплылась в удовольствии.
Только этого никто никогда не признает. Это же было давно и никчёмно. Свадьба не состоялась, я умерла, а сведший нас тогда факел от призраков каждый год тух и не горел, как следует. Хм. Может они и в этом году никого не изгонят? Меня, например.
Но вернёмся к Ачилю и мне поподробнее – ему было двадцать, когда ему второй раз достался этот несносный факел. Уж простите, первый раз я не помнила и его глаз, в то время как во второй моё девятнадцатилетнее змеиное сердце так отчаянно дрогнуло от одного лишь пересекшегося взгляда, что весь город вспыхнул тем самым огнем, который, правда, был только у меня в голове. С этого момента началась моя уверенная битва с обручённой тогда договорным браком Карлой – невестой своего настоящего мужа. И грязь на своём стуле на балу – самое безобидное, что испытала на себе бедняжка, если быть честной. Ачиль же непробиваемо не сдавался. До определённого момента.
- Какова вероятность, что вы не станете переносить вашу обязанность в последующие годы? – дрожал в ярости тонкой линией губ первый из говоривших сеньоров, - вам следует знать, что вы демонстрируете непозволительное поведение относительно других родов! Относительно всего…
- Я похож на того, кого можно распекать, сеньор Эвола? – проявил свою истинную суть ни в коей мере не мягкий и не терпеливый папенька, - я озвучил свою просьбу. Ваше дело - принять её, а не вдаваться в подробности вашего мнения относительно моего положения и моих действий.
Моя ты гордость! В кого бы, вы подумали, я пошла характером? Не в милую же маменьку, которая веером могла убивать всех известных ей несносных дам, смеющих носить корсеты поверх выходного платья?
- Ваша дерзость может стать затором для… - шипел на папеньку старый дон.
- Я согласен с сеньором Инганаморте, - ледяной взгляд Ачиля лился бальзамом на моё восприятие, однако играл в сторону испуга для всех не посвященных в порывы его темперамента, - и я способен указать вам решение проблемы в том случае, если благородные сеньоры наконец откажутся от высокопарных возмущений и примут решение действовать, а не играть в нравственное величие.
Шёпот с ропотом преградили было путь возможной строгости моего бывшего жениха-предателя. Поэтому никто и не заметил только сейчас выбравшего из воздуховода малыша Росси, который ещё и сетку защитную уронил на ковёр и сел поверх, поджав ноги под себя.
- Ничего умного ты не пропустил, - сообщила мальчику, - могу поклясться, что эти бесовские надзиратели желали бы яростно теребить сюртуки друг другу, взамен тому пошлому идиотизму, который они практикуют сейчас, - я насладилась усмешкой, - только представь, как было бы смешно, если бы правила приличия позволяли бы им как в моменты детской идиллии пансиона валять оппонента в грязной луже, пока тот не примет его точку зрения! – смешок, - мой замечательный папенька, которому престало страдать от идиотизма сеньоров на самом ближнем к нам диване внизу, вероятно не отказался бы оставить пару отметин на лице твоего, будучи лет… восемь в прошлом. Сейчас, очевидно, они считались бы теми, кто демонстративно пожимают ладони при встрече.
Росси определённо было интереснее слушать меня, чем этих напыщенных сеньоров, потому он и промчал руками и ногами вдоль колышущихся у самого пола щупалец моей призрачной магии, а после скрылся за балюстрадой, делая вид, будто его не было здесь никогда.
- Решение проблемы? – напомнил о себе яростной степенью психоза возвысивший себя вставанием сеньор Эвола, - проблема ничтожна! Следовательно, её нет вовсе! Я не стану принимать во внимание тщедушность и распутство одного сеньора, который из-за чего…?! Дитя даже не наследного пола! Посмевшего перечить многовековым устоям общества! Это саботаж!
Папенька сегодня был явно не в духе. Потому его сгорбленная до этого спина явила миру свою идеальную осанку, пока рот выдал самую аристократичную вещь из всех:
- Закрой свой поганый рот, пока я не достал револьвер и трижды не выстрелил в твою пустую башку!
Мои хлопки разлетелись по погрязшему в тишине залу.
- Обидно, что всего трижды, - достался комнате мой комментарий, - он явно достоин всего барабана!
- Я счастлив слышать, что вы пришли к соглашению, - грозовая ухмылка старшего сеньора Понтедра отразилась всей своей остротой в пронизывающем взгляде папеньки, - возьмусь продолжить, если сеньоры не будут брать в привычку перебивать кого-либо и далее, - льдисто-высокомерно, - как я уже упоминал, это не первое обсуждение данного вопроса между сеньором Инганаморте и мной. Потому от его и своего лица, в связи с… моей личной приязнью…
- Как тактично он меня оскорбил! – шипела я, - бесовская натура! «Приязнь»! Надо же!
- …я намерен озвучить решение двух домов, - глядеть на унылые одеревенелые лица донов Ачиль считал чем-то неблагородным, - мы и в самом деле используем замену очереди вознесения факела, - ропот залы выдворил из неё лишь спокойствие, водрузив обременённую тревогу в умы присутствующих, - обмен произойдёт с моей стороны. Очередь дома Понтедра запланирована на следующий год. Мы это изменим – этот год будет первым вознесением символа для моего сына. Дом Понтедра чтит важность траура, особенно, имея ввиду восьмилетнюю его длительность. Найдите и вы в себе силы поступить благородно, сеньоры.
- Семилетний мальчик?! – несказанно обеспокоенный предложением сеньоров дон епископ был, мягко говоря, изумлён и подавлен, - сумасшествие! Произвол! Такой юный и…
- Напомню вам, что двадцать лет назад, когда моя дочь была назначена на это мероприятие в шестилетнем возрасте, вас не смущало подобное! – рык папеньки утихомирил каждого лающего кашлем мужа рядом.
Каждый из них казался отстранённым истуканом, которого выгравировала тяжёлая рука островных сеньоров древнего поселения где-то на просторах мирового океана.
- Та самая синьорина Бона, по которой… происходит ваш траур? – всё же осквернил светлую память меня рвотой своего глумления дон Эвола, - насколько мне известно, в тот раз юное порождение к-хм… господа самолично вызвалась на вознесение символа, попрекнув попытки вас, как своего отца, сделать это вместе с ней.
Да, я была такая.
- Сеньор Эвола… - прошипел, ощетинившись, папенька.
Однако вырваться гневу его было не суждено, потому как в этот раз в разговор вступил кое-кто более самоуверенный и решительный.
- Насколько мне известно, - сладко изливался водопад лживонамерения синьора Джентиле, - траур должен быть оглашён только после определения синьорины как… почившей. Но… прошу прощения, дон Инганаморте… я крайне соболезную вашей утрате, - неоднозначно эмоционально, - однако по официальным сводкам синьора признана… покинувшей город, а не… - он прочистил горло, - погибшей.
- Официальное расследование говорит, что всеми уважаемая Бона покинула нас, отбыв на частном корабле с порта Гамберетти, - хмыкнул Эвола, - будьте сильным, сеньор Инганаморте, примите то, что ваша дочь счастливо обрела свой покой в отдалении от вас. Советую вам порыскать в почтовом отделении – там вы, скорее всего, найдёте пару десятков писем от синьоры… уже с другой фамилией.
Вновь осунувшийся папенька открыл было рот. Однако рванувшая обеими руками для щупов я подняла этим жестом такой ветер, что слетевшие со всех полок книги, бумаги, лёгкие предметы декора яростно и злобно рвали пространство, низвергая прикрывающихся от режущего воздуха сеньоров в испуганный ад.
- Советую тебе порыскать у себя в штанах, проклятый ты змей! – разлился мой стальной голос, прорываясь сквозь планирующие в адском танце предметы, - но даже сейчас ты не найдёшь у себя хоть что-нибудь твёрже пуха в твоей башке!
Вихри усиливались соразмерно гнетущей меня внутри ярости мстительного духа.
- Какого чёрта?! – доносился до моих ушей визг епископа.
Отрезвил мой гнев мягким прикосновение тёплой руки Росси, стиснувший пальчики на моих пальцах, дернутых всего раз для быстрого эффекта. Так и вышло – стоило ему это сделать, как на первом этаже попадало всё, что могло быть уронето, а совет Мальдау-хилл снова получил ударами по лицемерным головам.
- Почему ты не разговариваешь? – тяжело и быстро вздымалась моя грудь, вбирая чёрные усы несуществующих ни для кого, кроме как для меня, щупов призрачной магии.
Пожав плечи, Росси всё же принудил меня уместиться на сидении.
- Почему ты меня видишь? – сжались пальцы на руке мальчика, - и трогаешь? Т-ты… не ты же объект моей мести? – снова его пожатые плечи, пока я разглядывала учинённый мною переполох внизу, - все сеньоры? – не поверила собственным глазам так и не ставшая уловимой никем я, - месть не должна была задеть тех, кто… не подпадает под неё, н-но… все из присутствующих?!
Изрезанные лица обескураженных донов несколько секунд отрешённо обозревали друг друга, воспринимая ситуацию предельно угрюмо и бестолково:
- Росси! – отметил не успевшего ступить за пределы высокой спинки дивана малыша истерзанный более всех Ачиль Понтедра, - мы поговорим о твоём нахождении здесь позже. Как и о поведении, - практически не меняя привычный оберегающий сына тон, - однако будь добр – закрой за собой эту несносную вентиляцию, которую, я клянусь тебе, я перекрою не гвоздями, как в прошлые мои промашки, а полотном стены!
Я в этот момент разглядывала никого иного, как истерзанного кровавыми полосками от бумаги лицо папеньки, которого совсем не хотела винить где-то в голове.
- Что же ты сделал, папенька? – разнесся мой шёпот по зале, - что вы все сделали, что я не смогла вас простить и вернулась, чтобы убить каждого?
Я могла принять бренность бытия той же четы Джентиле, которые посмели породить мою соперницу Карлу, которая в свою очередь сейчас была Понтедра. Ачиля, который помимо того, что посмел надругаться надо мной ещё при жизни, пусть и взаимно со мной, но никак не мог быть прощён из-за связи с Карлой и из их же ребенка, которого я по какой-то причине знала. Но папенька? И весь остальной пусть и дурацкий, но никак меня не касающийся совет?
- Надо было целиться ниже, - шипение обиженной не прервало продолженный сеньорами диалог:
- Вентиляция? – верить Понтедре, как и я, папенька не стал, - такой ветер?!
- Так или иначе, если вы приняли решение совершить обмен среди ваших семей, то, полагаю, никто из присутствующих против не будет, - поспешные сборы сеньора Буджардини выглядели комично, - не так ли, господа?
Кивки растерянных и охваченных приступом страха мужчин на самом деле вряд ли могли нести в себе какой-либо смысл, кроме того, в котором кто-то взывает их удалиться подальше из этого дьявольского места.
- Бегите, крысы, я буду неподалеку, - я расслабилась на диванчике, запрокинув голову, - я всегда буду слишком близко!
- Вы должны понимать, что целью вознесения символа победы над призраками именно сеньором Росси Понтедра послужит обряд почтения памяти моей дочери, - объявил стирающий с щеки полосу крови папенька, - в связи с тем, что в следующем от своей пропажи году Бона должна была сама войти в род Понтедра.
Оглушающая тишина пространства нарушилась лишь шуршанием одежд мальчика, решившего, что в этот миг мне необходима как минимум поддержка, как максимум объятие, которое он и продемонстрировал, практически расположившись на призрачной юбке в позиции лежа, обвив и сцепив вокруг моей талии руки.
- Как вам будет угодно, - безразлично направился в сторону двери сеньор Эвола, - в такие моменты высказывать сопротивление было бы дурным тоном. Я прошу прощения, мне решительно пора по делам.
- Сборище трусливых лжецов и лицемеров, - пробурчала я, медленно ведя по голове малыша Росси своей рукой, вероятно внося успокоение больше в его состояние духа, чем в собственное, - в особенности твой папа, - фыркнула, - только представь: мои старания были напрасны! Во времена моей жизни я всем сердцем желала выйти за него замуж и едва не успела это совершить! После, правда, умерла, но какая разница? Он ранил меня тем лишь фактом, что не уподобился папеньке и благородно не принял траур. Разве я просила оплакивать меня восемь лет? Он, конечно, мог бы и постараться – я же теперь здесь! Однако, он принял решение поспешно жениться на ком попало через… буквально мгновение! Так опошлить моё существование! Вот это наглость!
