Проституток Тимур презирал и приходилось буквально наступать себе на горло ради выздоровления.
Кого он хотел найти среди жриц любви, сам до конца не понимал. Но хоть одна должна была разжечь пламя в его чреслах. Иногда девушек было несколько одновременно, но в конечном итоге они отходили в сторону и разве что плечами виновато не пожимали.
Когда закончились элитные заведения, пришло время разного шлака, куда он ступал с чувством брезгливости и омерзения. Здравый смысл твердил, что все это ерунда и лучше послушав совета, отправиться к мозгоправу, но их Тимур презирал куда сильнее проституток. Вторые по крайней мере предоставляли осязаемые услуги. К тому же, среди них, встречались девочки с профильным образованием.
Оставался самый последний шанс. Он до конца сопротивлялся и верил, что сможет справиться сам. Призрак Рудого все же нагнал его и, преодолевая космические перегрузки, Тимур разыскал старого лиса.
Рудый имел поистине дьявольский талант и мог вырастить из гнилого семени золотой колос. Тимур лукавил, говоря, что ничего не знает о бывшем партнере и учителе. Отголоски подвигов Рудого докатывались и до него. Тем более, оказалось, что один из филиалов его адского бизнеса располагался в том же городе, где много лет назад обосновался сам Тимур, рассчитывая начать все с нуля и забыть о прошлом.
Это были уже не просто массажные салоны «с продолжением», а закрытые, сверхсекретные клубы «только для своих», предоставляющие состоятельным клиентам услуги по истине фантастические.
Тимур и раньше знал о странных забавах богачей, с радостью переодевающихся в бомжей и таскающихся по свалкам в поисках еды; про добровольные отсидки в тюрьмах с настоящим режимом, без всякого «блата»; даже о сафари слышал, где в качестве жертв выступали самые настоящие люди и их смерти тоже были настоящими.
Ничего из вышеперечисленного Тимура не интересовало. Его привлекало нечто иное. Рудый из сентиментальности или ностальгии по старым временам организовывал таким же тоскующим как он сам туры в прошлое.
Нет, он не изобрел машину времени, но за определенную сумму, которую даже называть вслух неприлично, мог организовать полное погружение в эпоху малиновых пиджаков и первых мобильных телефонов, называемых тогда не иначе как «сотовые».
Суть состояла в том, что так можно было будто бы отмотать годы назад, снова почувствовав себя двадцатилетним, а бонусом изнасиловать красивую девочку, которая, конечно же посвящена в происходящее, но больно ей будет по-настоящему. Кричать и сопротивляться она станет так, как было бы поймай ее и в самом деле маньяк в подворотне.
Та самая кукла без имени, которую даже можно слегка поломать при желании.
Проститутки в самых изысканных заведениях не могли изобразить жертву, как бы не старались. Где Рудый брал своих девчонок тайна за семью печатями. Однако, судя по отзывам, передаваемым шепотом и в темноте, недовольных клиентов до сих пор не было.
Способ такой ему подсказала одна из тех самых шалав с образованием. И что их только толкает на подобные подвиги? Может и не зря Тимур презирает мозгоправов, раз многие из них не смогли устроиться на нормальную работу, предпочтя зарабатывать продажей собственного тела.
— Я кастинг не прошла, - жаловалась она. - Туда девочек совсем без опыта берут, насколько поняла. Я, конечно, прикинулась овцой, но там все строго. Не удивлюсь, если у них на каждую шлендру картотека имеется. Это только кажется, что город большой, на самом деле все через шесть членов знакомы. Понимаешь, о чем я?
Тимур не понял, но кивнул, сосредоточенный на процессе «исцеления», который никак не срабатывал, а девка продолжила:
— Теория такая есть, - она словно забыла за что ей платили и использовала язык не по назначению. – Каждый на земле знаком друг с другом через цепочку рукопожатий. В среднем как-то подсчитали и вышло пять человек, ты – шестой. Только в моей работе не рукопожатия, а минеты.
— Хватит, - оттолкнул ее Тимур, натягивая брюки.
— Не понравилось? – Та, что секунду назад стояла на коленях обиженно поджала губы.
— А сама не заметила? Не бери в голову. Врач сказал, что явление временное, я просто проверить решил.
— Расскажешь?
Уж чего в ней было такого, что немедленно развязало язык уже самому Тимуру, неизвестно, но он вывалил все и ему даже полегчало. Немного.
Тогда-то он и узнал об «особенных» услугах.
— Мужик всем заправляет, Рудый кличка. Под шестьдесят ему уже, но до сих пор своей империей рулит. И девок поговаривают собирает как на субботник, сразу толпой. Ни одну еще не обделил.
О мужской силе Рудого Тимур знал. Об этом легенды ходили еще в приснопамятные девяностые. Проститутки из-под него едва живые выползали. Так может судьба ему послала эту болтушку? Вдруг Рудый знает какой-то секрет?
Исходя из чего, он сделал вывод будто секрет откроется и ему Тимур не анализировал, просто действовал по предлагаемым обстоятельствам и плыл по течению.
Позже, конечно, передумал, посчитав, что проститутка запудрила ему мозги, не желая возвращать деньги за плохо сделанную работу, но в итоге все же принял непростое решение попробовать.
Терять уже точно было нечего.
Инга брела вдоль набережной, слышала вокруг смех, громкие голоса, детские счастливые выкрики и не понимала, как люди могут продолжать радоваться, когда жизнь дала трещину? Неужели они не понимают, насколько все ужасно и нет никакого выхода?
Почему они так себя ведут?
Ответ был простым и очевидным. Это ее жизнь сломалась, ей придется справляться с теми последствиями, что ждут их семью. Люди даже не знают о случившемся и скорее всего даже не замечают девушку с печальным лицом, едва переставляющую непослушные ноги.
Взойти на парапет, отделяющий набережную от реки, встать на самый край, так, чтобы видеть собственное отражение в темной воде, а потом просто шагнуть вперед и покончить со всем.
Будет больно. Но та боль продлится какое-то время, совсем короткое и закончится разрывающейся вспышкой в груди.
Если не сделать, боль тоже будет. Но у этой боли уже нет срока давности и сколько она может продлиться никто не скажет, не даст никаких гарантий.
А голоса все звучали. Они поменяли тональность и вроде даже стали ближе. В тягучей патоке монотонного звука Инга смогла вычленить одно слово: «смотрите» Почему-то оно показалось самым важным, главнее всех прочих слов.
Инга тоже посмотрела.
Сначала в темную воду, откуда на нее уставилась растерянная девушка с бледным, особенно четко выделяющимся на почти черной поверхности, лицом, а потом и вокруг.
Голова закружилась, Инга оступилась, теряя опору. Отражение раскрыло рот в немом крике, и она зажмурила глаза, чтобы больше не смотреть. Тем более, что уже никто не призывал к этому, наступила зловещая, давящая на уши тишина.
Инга ждала боли, взрыва за грудной клеткой и вкуса речной воды во рту.
Ничего такого не случилось.
Она даже расстроилась, что умирать совсем не страшно и если прознают другие, то будут идти на смерть сознательно по любому пустяку. Хорошо, что она уже никому не расскажет.
— Да она пьяная небось! Или еще чего похуже. А тут дети, между прочим!
Голос ввинчивался в уши острым штопором. Инга хотела закрыть уши ладонями, но не смогла, руки ее не слушались. Кто-то крепко держал ее, заключив в кольцо объятий, шептал на ухо:
— Тише, уже все хорошо, - говорил мужчина, лица которого Инге так и не увидела. Она вообще не могла пошевелиться толком из-за жесткой фиксации. – Скоро приедут специалисты и помогут вам.
— Отпустите. – Не попросила, потребовала. Мужчина как-то легко поддался и разжал стальные тиски. – Я не сумасшедшая и помощь мне не нужна.
Перед глазами плясали разноцветные пятна, рассмотреть сгрудившихся вокруг зевак никак не получалось, взгляд не фокусировался.
Инга все же зажала уши и побежала.
Никто не пытался ее догнать или остановить, а она не оборачивалась, боясь рассмотреть тех, в чьих глазах предстала свихнувшейся алкоголичкой.
Она просто бежала, не разбирая пути, когда почувствовала удар в бедро: сильный, резкий, неожиданный. Кажется, ее отбросило в сторону, и, падая, она разодрала ладони об асфальт.
Глупая, ведь всего несколько минут назад была готова к страшной боли, а тут разревелась, сидя на земле и рассматривая, как ссадины наполняются кровью.
— Жива?
Снова мужской голос. Только совсем другой. Тот на набережной казался испуганным, заискивающим, будто бы виноватым. Этот же сразу давал понять, что его обладатель уверен в себе и в каждом произнесенном слове, возможно, именно поэтому экономит их теперь.
Инга уже поняла, что ее сбила машина и над ней теперь нависал тот, кто сидел за рулем. В отличии от того на набережной этот мужчина не пытался даже примерить на себя маску раскаяния. Его лаконичное «жива?» о многом говорило за своего обладателя. Ему похоже плевать на содеянное. Подумаешь какая-то курица сунулась под колеса.
Сама виновата!
Инга не на секунду не сомневалась в правильности своих мыслей. Не нужно быть ясновидящей или практикующим психологом, чтобы понимать подобные вещи.
— Помогите мне подняться. – Злость на говорившего смешалась с болью и ненавистью ко всему миру. А этот сам виноват, что наехал на нее. – Ну же!
К ней никто не подошел. Инга повернула голову, солнце ярко светило в глаза, и фигура стоящего перед ней мужчины казалась темной и какой-то инфернальной. Он сунул руки в карманы брюк и просто наблюдал.
Ничего не оставалось, как попытаться встать самостоятельно. Но при первой же попытке Инга вскрикнула от прострела в лодыжке.
«Только бы не перелом!» - взмолилась она, сильнее стискивая зубы.
Какая же она идиотка!
Как могла даже мысль допустить о том, чтобы что-то с собой сделать?! Хотела уподобится отцу, бросившему их с мамой в самый сложный момент, который сам же им и обеспечил?
Дура!
«Соберись, Инга!» - уговаривала она себя, но боль никак не позволяла встать, чтобы быть с напыщенным индюком на равных.
На самом же деле вытянись она во весь рост, вряд ли достала бы макушкой до его груди. Может из ее положения мужчина казался великаном, но мало вероятно, что положение сильно поменяется, стоит ей подняться.
Совесть в мужике проснулась или Инга просто мешала ему проехать, развалившись посреди дороги, но она вдруг ощутила, как ее подхватили под мышки, дергая вверх. Она, конечно, была худенькой и весила всего ничего, особенно в последние пару месяцев, но человек должен ощущать некое сопротивление.
Мужчина словно и не заметил ее веса.
Однако, в какой-то момент напрягся. Напряжение Инга ощутила отчетливо, а еще его ставшее шумным и частым дыхание.
Что случилось? Отчего такая реакция? Может у него аллергия на парфюм или скорее на добрые поступки?
Она так и висела в неопределенном положении некоторое время, только теперь заметив странность. Никто не сигналил, не требовал освободить проезд. Инга, насколько позволяло ее положение, осмотрелась по сторонам и едва не задохнулась от возмущения.
Оказалось, ее сбила машина на тротуаре!
Серое полотно шоссе находилось в стороне и пусть трафик в это время дня не особо плотный, все же мимо проезжали автомобили. Некоторые притормаживали, как надеялась Инга, для предложения помощи, но потом быстро жали на газ и скрывались из поля зрения.
— Вы в своем уме? – Извернувшись, она уставилась в глаза своего обидчика, на секунду онемев. Мужчина оказался невероятно хорош собой. Таких она раньше видела лишь на постерах в глянцевых журналах и тихонько вздыхала, мечтая встретить одного из них реальности. Когда-то. Не иначе как в прошлой жизни. Теперь не испытала ничего, кроме злости и обиды. Злость – на мужчину за вопиющее поведение. Обиды на судьбу, которая решила исполнить ее желание в самый неподходящий момент. Инга не планировала «растворяться» в его глазах и «тонуть в море обаятельной улыбки», как поступают героини книг. Она хотела поскорее убедиться, что может передвигаться самостоятельно и вернуться домой. – Что вы вместе со своим авто делаете на пешеходной зоне?
Мужчина подозрительно молчал, не делая попыток окончательно поставить Ингу на ноги.
— Помогите мне, наконец! – окончательно не выдержала она. – Надоело висеть мешком.
— Ты как это сделала?
Вопрос вывел Ингу из себя окончательно:
— Как я сделала что? Шла, как и положено по тротуару, будучи уверенной в собственной безопасности? Или по вашей версии я сама прыгнула на капот? Думаете, если у вас есть деньги, любые законы начинают работать как-то иначе?
С недавних пор она испытывала настоящую ненависть к богачам. Из-за одного такого пострадала ее семья. Отец не смог расплатиться с долгами, взятыми у влиятельного человека и…
Даже думать о таком оказалось больно, и Инга переключила все свое внимание на удерживающего ее наглеца:
— Пустите, я как-нибудь сама!
— Не понимаю, - неуверенно сказал он и одним легким движением предал Инге вертикальное положение.
— Ой, больно! – пискнула она при попытке сделать первый шаг и осела на асфальт.
Почти осела. Все те же руки подхватили ее, но куда более требовательно и …интимно. Одна скользнула под сгибом ног девушки, вторая обвила спину чуть ниже лопаток.
Ее подняли на руки и куда-то понесли!
Растерявшись, она обхватила могучую мужскую шею, но быстро убрала руки, скрестив их на груди. Еще и кулачки сжала для пущей убедительности, мол, не имела ввиду ничего такого. Она просто опасалась, что мужчина ненароком ее уронит. Совершенно напрасно, между прочим, опасалась. Силы в нем хватило бы на троих таких Инг.
Куда именно ее понесли, выяснилось быстро. К красной хищной морде припаркованного монстра с прищуренными глазами-фарами.
Инга даже возразить не успела, когда открылась дверь со стороны пассажира и ее саму усадили внутрь, захлопнув следом дверь.
Принц на красном коне решил ее похитить, а она как-то смиренно приняла его волю, устав сопротивляться.
Оцепенение, охватившее Ингу, спало с первыми звуками ожившего двигателя.
Она закричала. Начала дергать ручку двери, оказавшуюся заблокированной.
За окном полетели быстро сменяющиеся картинки улиц города.
Инга быстро поняла, что за человек находился перед ней. На несколько мгновений она задержала взгляд на его точеном профиле и только потом спросила:
— Вы от Ивана Дмитриевича? – Не спросила даже, просто констатировала факт. Другого объяснения не нашлось. По крайней мере логичного. – Если не ошибаюсь, нам дали два месяца на… решение проблемы. Что-то изменилось?
Он даже не посмотрел в ее сторону, но Инга заставила себя поверить, что все именно так и не иначе. Верить в принца на красном коне не получалось, хоть тресни.
— У меня нет денег, - сказала твердо, в то время как к горлу подбирался тугой ком. – И взять их неоткуда. Передайте Ивану Дмитриевичу, что мы выставим на продажу квартиру, но даже в таком случае придется подождать. Иначе, уйдет за бесценок, и полученная сумма не покроет суммы обязательств. Да не молчите, вы! Я для кого здесь распинаюсь?
— Если ты закончила, я отвечу.
— Что за манера «тыкать» незнакомой девушке? – Инга понимала, не в ее положении дерзить и взывать к нормам приличия. Однако ее уже несло и остановиться никак не получалось. Но сделав над собой усилие, выдохнула: – Я закончила. Говорите.
Кого он хотел найти среди жриц любви, сам до конца не понимал. Но хоть одна должна была разжечь пламя в его чреслах. Иногда девушек было несколько одновременно, но в конечном итоге они отходили в сторону и разве что плечами виновато не пожимали.
Когда закончились элитные заведения, пришло время разного шлака, куда он ступал с чувством брезгливости и омерзения. Здравый смысл твердил, что все это ерунда и лучше послушав совета, отправиться к мозгоправу, но их Тимур презирал куда сильнее проституток. Вторые по крайней мере предоставляли осязаемые услуги. К тому же, среди них, встречались девочки с профильным образованием.
Оставался самый последний шанс. Он до конца сопротивлялся и верил, что сможет справиться сам. Призрак Рудого все же нагнал его и, преодолевая космические перегрузки, Тимур разыскал старого лиса.
Рудый имел поистине дьявольский талант и мог вырастить из гнилого семени золотой колос. Тимур лукавил, говоря, что ничего не знает о бывшем партнере и учителе. Отголоски подвигов Рудого докатывались и до него. Тем более, оказалось, что один из филиалов его адского бизнеса располагался в том же городе, где много лет назад обосновался сам Тимур, рассчитывая начать все с нуля и забыть о прошлом.
Это были уже не просто массажные салоны «с продолжением», а закрытые, сверхсекретные клубы «только для своих», предоставляющие состоятельным клиентам услуги по истине фантастические.
Тимур и раньше знал о странных забавах богачей, с радостью переодевающихся в бомжей и таскающихся по свалкам в поисках еды; про добровольные отсидки в тюрьмах с настоящим режимом, без всякого «блата»; даже о сафари слышал, где в качестве жертв выступали самые настоящие люди и их смерти тоже были настоящими.
Ничего из вышеперечисленного Тимура не интересовало. Его привлекало нечто иное. Рудый из сентиментальности или ностальгии по старым временам организовывал таким же тоскующим как он сам туры в прошлое.
Нет, он не изобрел машину времени, но за определенную сумму, которую даже называть вслух неприлично, мог организовать полное погружение в эпоху малиновых пиджаков и первых мобильных телефонов, называемых тогда не иначе как «сотовые».
Суть состояла в том, что так можно было будто бы отмотать годы назад, снова почувствовав себя двадцатилетним, а бонусом изнасиловать красивую девочку, которая, конечно же посвящена в происходящее, но больно ей будет по-настоящему. Кричать и сопротивляться она станет так, как было бы поймай ее и в самом деле маньяк в подворотне.
Та самая кукла без имени, которую даже можно слегка поломать при желании.
Проститутки в самых изысканных заведениях не могли изобразить жертву, как бы не старались. Где Рудый брал своих девчонок тайна за семью печатями. Однако, судя по отзывам, передаваемым шепотом и в темноте, недовольных клиентов до сих пор не было.
Способ такой ему подсказала одна из тех самых шалав с образованием. И что их только толкает на подобные подвиги? Может и не зря Тимур презирает мозгоправов, раз многие из них не смогли устроиться на нормальную работу, предпочтя зарабатывать продажей собственного тела.
— Я кастинг не прошла, - жаловалась она. - Туда девочек совсем без опыта берут, насколько поняла. Я, конечно, прикинулась овцой, но там все строго. Не удивлюсь, если у них на каждую шлендру картотека имеется. Это только кажется, что город большой, на самом деле все через шесть членов знакомы. Понимаешь, о чем я?
Тимур не понял, но кивнул, сосредоточенный на процессе «исцеления», который никак не срабатывал, а девка продолжила:
— Теория такая есть, - она словно забыла за что ей платили и использовала язык не по назначению. – Каждый на земле знаком друг с другом через цепочку рукопожатий. В среднем как-то подсчитали и вышло пять человек, ты – шестой. Только в моей работе не рукопожатия, а минеты.
— Хватит, - оттолкнул ее Тимур, натягивая брюки.
— Не понравилось? – Та, что секунду назад стояла на коленях обиженно поджала губы.
— А сама не заметила? Не бери в голову. Врач сказал, что явление временное, я просто проверить решил.
— Расскажешь?
Уж чего в ней было такого, что немедленно развязало язык уже самому Тимуру, неизвестно, но он вывалил все и ему даже полегчало. Немного.
Тогда-то он и узнал об «особенных» услугах.
— Мужик всем заправляет, Рудый кличка. Под шестьдесят ему уже, но до сих пор своей империей рулит. И девок поговаривают собирает как на субботник, сразу толпой. Ни одну еще не обделил.
О мужской силе Рудого Тимур знал. Об этом легенды ходили еще в приснопамятные девяностые. Проститутки из-под него едва живые выползали. Так может судьба ему послала эту болтушку? Вдруг Рудый знает какой-то секрет?
Исходя из чего, он сделал вывод будто секрет откроется и ему Тимур не анализировал, просто действовал по предлагаемым обстоятельствам и плыл по течению.
Позже, конечно, передумал, посчитав, что проститутка запудрила ему мозги, не желая возвращать деньги за плохо сделанную работу, но в итоге все же принял непростое решение попробовать.
Терять уже точно было нечего.
ГЛАВА 2
Инга брела вдоль набережной, слышала вокруг смех, громкие голоса, детские счастливые выкрики и не понимала, как люди могут продолжать радоваться, когда жизнь дала трещину? Неужели они не понимают, насколько все ужасно и нет никакого выхода?
Почему они так себя ведут?
Ответ был простым и очевидным. Это ее жизнь сломалась, ей придется справляться с теми последствиями, что ждут их семью. Люди даже не знают о случившемся и скорее всего даже не замечают девушку с печальным лицом, едва переставляющую непослушные ноги.
Взойти на парапет, отделяющий набережную от реки, встать на самый край, так, чтобы видеть собственное отражение в темной воде, а потом просто шагнуть вперед и покончить со всем.
Будет больно. Но та боль продлится какое-то время, совсем короткое и закончится разрывающейся вспышкой в груди.
Если не сделать, боль тоже будет. Но у этой боли уже нет срока давности и сколько она может продлиться никто не скажет, не даст никаких гарантий.
А голоса все звучали. Они поменяли тональность и вроде даже стали ближе. В тягучей патоке монотонного звука Инга смогла вычленить одно слово: «смотрите» Почему-то оно показалось самым важным, главнее всех прочих слов.
Инга тоже посмотрела.
Сначала в темную воду, откуда на нее уставилась растерянная девушка с бледным, особенно четко выделяющимся на почти черной поверхности, лицом, а потом и вокруг.
Голова закружилась, Инга оступилась, теряя опору. Отражение раскрыло рот в немом крике, и она зажмурила глаза, чтобы больше не смотреть. Тем более, что уже никто не призывал к этому, наступила зловещая, давящая на уши тишина.
Инга ждала боли, взрыва за грудной клеткой и вкуса речной воды во рту.
Ничего такого не случилось.
Она даже расстроилась, что умирать совсем не страшно и если прознают другие, то будут идти на смерть сознательно по любому пустяку. Хорошо, что она уже никому не расскажет.
— Да она пьяная небось! Или еще чего похуже. А тут дети, между прочим!
Голос ввинчивался в уши острым штопором. Инга хотела закрыть уши ладонями, но не смогла, руки ее не слушались. Кто-то крепко держал ее, заключив в кольцо объятий, шептал на ухо:
— Тише, уже все хорошо, - говорил мужчина, лица которого Инге так и не увидела. Она вообще не могла пошевелиться толком из-за жесткой фиксации. – Скоро приедут специалисты и помогут вам.
— Отпустите. – Не попросила, потребовала. Мужчина как-то легко поддался и разжал стальные тиски. – Я не сумасшедшая и помощь мне не нужна.
Перед глазами плясали разноцветные пятна, рассмотреть сгрудившихся вокруг зевак никак не получалось, взгляд не фокусировался.
Инга все же зажала уши и побежала.
Никто не пытался ее догнать или остановить, а она не оборачивалась, боясь рассмотреть тех, в чьих глазах предстала свихнувшейся алкоголичкой.
Она просто бежала, не разбирая пути, когда почувствовала удар в бедро: сильный, резкий, неожиданный. Кажется, ее отбросило в сторону, и, падая, она разодрала ладони об асфальт.
Глупая, ведь всего несколько минут назад была готова к страшной боли, а тут разревелась, сидя на земле и рассматривая, как ссадины наполняются кровью.
— Жива?
Снова мужской голос. Только совсем другой. Тот на набережной казался испуганным, заискивающим, будто бы виноватым. Этот же сразу давал понять, что его обладатель уверен в себе и в каждом произнесенном слове, возможно, именно поэтому экономит их теперь.
Инга уже поняла, что ее сбила машина и над ней теперь нависал тот, кто сидел за рулем. В отличии от того на набережной этот мужчина не пытался даже примерить на себя маску раскаяния. Его лаконичное «жива?» о многом говорило за своего обладателя. Ему похоже плевать на содеянное. Подумаешь какая-то курица сунулась под колеса.
Сама виновата!
Инга не на секунду не сомневалась в правильности своих мыслей. Не нужно быть ясновидящей или практикующим психологом, чтобы понимать подобные вещи.
— Помогите мне подняться. – Злость на говорившего смешалась с болью и ненавистью ко всему миру. А этот сам виноват, что наехал на нее. – Ну же!
К ней никто не подошел. Инга повернула голову, солнце ярко светило в глаза, и фигура стоящего перед ней мужчины казалась темной и какой-то инфернальной. Он сунул руки в карманы брюк и просто наблюдал.
Ничего не оставалось, как попытаться встать самостоятельно. Но при первой же попытке Инга вскрикнула от прострела в лодыжке.
«Только бы не перелом!» - взмолилась она, сильнее стискивая зубы.
Какая же она идиотка!
Как могла даже мысль допустить о том, чтобы что-то с собой сделать?! Хотела уподобится отцу, бросившему их с мамой в самый сложный момент, который сам же им и обеспечил?
Дура!
«Соберись, Инга!» - уговаривала она себя, но боль никак не позволяла встать, чтобы быть с напыщенным индюком на равных.
На самом же деле вытянись она во весь рост, вряд ли достала бы макушкой до его груди. Может из ее положения мужчина казался великаном, но мало вероятно, что положение сильно поменяется, стоит ей подняться.
Совесть в мужике проснулась или Инга просто мешала ему проехать, развалившись посреди дороги, но она вдруг ощутила, как ее подхватили под мышки, дергая вверх. Она, конечно, была худенькой и весила всего ничего, особенно в последние пару месяцев, но человек должен ощущать некое сопротивление.
Мужчина словно и не заметил ее веса.
Однако, в какой-то момент напрягся. Напряжение Инга ощутила отчетливо, а еще его ставшее шумным и частым дыхание.
Что случилось? Отчего такая реакция? Может у него аллергия на парфюм или скорее на добрые поступки?
Она так и висела в неопределенном положении некоторое время, только теперь заметив странность. Никто не сигналил, не требовал освободить проезд. Инга, насколько позволяло ее положение, осмотрелась по сторонам и едва не задохнулась от возмущения.
Оказалось, ее сбила машина на тротуаре!
Серое полотно шоссе находилось в стороне и пусть трафик в это время дня не особо плотный, все же мимо проезжали автомобили. Некоторые притормаживали, как надеялась Инга, для предложения помощи, но потом быстро жали на газ и скрывались из поля зрения.
— Вы в своем уме? – Извернувшись, она уставилась в глаза своего обидчика, на секунду онемев. Мужчина оказался невероятно хорош собой. Таких она раньше видела лишь на постерах в глянцевых журналах и тихонько вздыхала, мечтая встретить одного из них реальности. Когда-то. Не иначе как в прошлой жизни. Теперь не испытала ничего, кроме злости и обиды. Злость – на мужчину за вопиющее поведение. Обиды на судьбу, которая решила исполнить ее желание в самый неподходящий момент. Инга не планировала «растворяться» в его глазах и «тонуть в море обаятельной улыбки», как поступают героини книг. Она хотела поскорее убедиться, что может передвигаться самостоятельно и вернуться домой. – Что вы вместе со своим авто делаете на пешеходной зоне?
Мужчина подозрительно молчал, не делая попыток окончательно поставить Ингу на ноги.
— Помогите мне, наконец! – окончательно не выдержала она. – Надоело висеть мешком.
— Ты как это сделала?
Вопрос вывел Ингу из себя окончательно:
— Как я сделала что? Шла, как и положено по тротуару, будучи уверенной в собственной безопасности? Или по вашей версии я сама прыгнула на капот? Думаете, если у вас есть деньги, любые законы начинают работать как-то иначе?
С недавних пор она испытывала настоящую ненависть к богачам. Из-за одного такого пострадала ее семья. Отец не смог расплатиться с долгами, взятыми у влиятельного человека и…
Даже думать о таком оказалось больно, и Инга переключила все свое внимание на удерживающего ее наглеца:
— Пустите, я как-нибудь сама!
— Не понимаю, - неуверенно сказал он и одним легким движением предал Инге вертикальное положение.
— Ой, больно! – пискнула она при попытке сделать первый шаг и осела на асфальт.
Почти осела. Все те же руки подхватили ее, но куда более требовательно и …интимно. Одна скользнула под сгибом ног девушки, вторая обвила спину чуть ниже лопаток.
Ее подняли на руки и куда-то понесли!
Растерявшись, она обхватила могучую мужскую шею, но быстро убрала руки, скрестив их на груди. Еще и кулачки сжала для пущей убедительности, мол, не имела ввиду ничего такого. Она просто опасалась, что мужчина ненароком ее уронит. Совершенно напрасно, между прочим, опасалась. Силы в нем хватило бы на троих таких Инг.
Куда именно ее понесли, выяснилось быстро. К красной хищной морде припаркованного монстра с прищуренными глазами-фарами.
Инга даже возразить не успела, когда открылась дверь со стороны пассажира и ее саму усадили внутрь, захлопнув следом дверь.
Принц на красном коне решил ее похитить, а она как-то смиренно приняла его волю, устав сопротивляться.
Оцепенение, охватившее Ингу, спало с первыми звуками ожившего двигателя.
Она закричала. Начала дергать ручку двери, оказавшуюся заблокированной.
За окном полетели быстро сменяющиеся картинки улиц города.
Инга быстро поняла, что за человек находился перед ней. На несколько мгновений она задержала взгляд на его точеном профиле и только потом спросила:
— Вы от Ивана Дмитриевича? – Не спросила даже, просто констатировала факт. Другого объяснения не нашлось. По крайней мере логичного. – Если не ошибаюсь, нам дали два месяца на… решение проблемы. Что-то изменилось?
Он даже не посмотрел в ее сторону, но Инга заставила себя поверить, что все именно так и не иначе. Верить в принца на красном коне не получалось, хоть тресни.
— У меня нет денег, - сказала твердо, в то время как к горлу подбирался тугой ком. – И взять их неоткуда. Передайте Ивану Дмитриевичу, что мы выставим на продажу квартиру, но даже в таком случае придется подождать. Иначе, уйдет за бесценок, и полученная сумма не покроет суммы обязательств. Да не молчите, вы! Я для кого здесь распинаюсь?
— Если ты закончила, я отвечу.
— Что за манера «тыкать» незнакомой девушке? – Инга понимала, не в ее положении дерзить и взывать к нормам приличия. Однако ее уже несло и остановиться никак не получалось. Но сделав над собой усилие, выдохнула: – Я закончила. Говорите.
