— Да вы не так просты, как может показаться. – Мужчина улыбнулся, отчего у Инги подкосились ноги и пришлось упереться рукой в спинку дивана, чтобы не упасть. – Так и быть, не стану подставлять вас перед вашим нанимателем и зайду в другой раз. Всего хорошего, прелестница.
Инга обрадовалась такому простому решению и тоже улыбнулась в ответ, понимая, что вряд ли оказывает на мужчину тот же эффект, что и он на нее.
И что странно, он был ей совершенно не интересен, - однако присутствовало нечто в его мимике, жестах, манере говорить, - гипнотическое, завораживающее. Он великолепно владел инструментом обольщения и без зазрения совести пользовался им направо и налево.
Уже у двери мужчина резко остановился, провожавшая его Инга едва не ткнулась носом в широкую спину, развернулся, обдав облаком свежего парфюма и попросил:
— Прелестница, попрошу вас об одной малости, - он сделал шаг вперед, сокращая и без того критическое расстояние между ними, - не сообщайте Тимуру о моем визите. Я наплету что-нибудь о пробках и занятости, чтобы он не отчитал меня за невыполненное задание. Договорились?
Инга кивнула, не увидев в просьбе ничего предосудительного.
Когда гость наконец-то ушел, она прошла к дивану, без сил опускаясь на него. Взгляд упал на телефон Тимура. Какая-то непреодолимая сила заставила потянуться и взять его в руки. Инга нашла кнопку разблокировки экрана и чуть замешкавшись надавила на нее пальцем.
— Иван Дмитриевич, голубчик, рад видеть! – доктор снял с носа круглые очки, поднимаясь навстречу посетителю. – И что это с вами? Почему в коляске?
— Это временно, Гриша, не кипишуй. – Рудый махнул рукой себе за спину, отпуская охранника. – Она не спит?
— Как можно, Иван Дмитриевич? Еще вчера отменил снотворное. Бодрствует моя любимая пациентка. Так что у вас приключилось?
— Порядок, Гриша, сказал же! - огрызнулся он, поднимаясь на ноги, для чего пришлось упереться в подлокотники кресла, но от помощи подорвавшегося было доктора все же отказался. – И кончай уже свой цирк, знаешь ведь, что я приезжаю всегда в одно и тоже число.
— В прошлом месяце вас не было, вот я и подумал…
— Я плачу тебе не за то, чтобы ты думал, даже наоборот. Да, не приезжал в прошлом месяце, но конвертик ты ведь получил?
Рудый заглянул в голубые глаза доктора, тот молча кивнул, возвращая очки на нос.
— Сегодня пусть она побудет в палате, прогулку отменим, - Рудый, решив, что с него достаточно расшаркиваний, вернулся в кресло. – Провожать меня тоже не надо, парни дотолкают до палаты. И еще, Гриша, часа мне хватит.
— Как скажете, Иван Дмитриевич. Вы меня простите великодушно, но вы ведь помните какой сегодня день?
Рудый смерил доктора уничижительным взглядом и ничего не ответив, развернул коляску к выходу. Покинув кабинет врача, он уже не видел, как тот достал из ящика стола пузырек темного стекла и, высыпав на ладонь сразу три таблетки, закинул себе в рот, устало опуская веки.
У знакомой двери Рудый поднялся на ноги. Та, что находилась по ту сторону не должна знать о его слабости, она должна бояться его.
Палата больше напоминала гостиничный номер и не знай он где оказался, так и подумал бы. Стены, в небесно-голубых обоях не давили, напротив расширяли и без того большое пространство, в окно лился солнечный свет разливаясь по паркетному полу, мебели, затекая под большую двуспальную кровать на которой Рудый не сразу рассмотрел Ее.
Она лежала, укрывшись одеялом почти с головой, и он улыбнулся, понимая, что вновь добился нужного эффекта.
Страх в ее глазах был лучшей наградой.
— Просыпайся, соня, - ласково позвал он, хотя и видел, что она не спит. – Ты ведь ждала меня? Ну же, признайся, ждала?
Одеяло зашевелилось, показались тонкие руки с прозрачной кожей, исчерченной синими ручейками вен.
— Мы долго не виделись. – Рудый присел на краешек кровати, потянулся к одеялу, стянул его так, чтобы можно было увидеть то, чего он и ожидал. На ней было то самое платье, которое он просил надевать на нее в каждый свой приезд. Немного устаревшее, но именно это заводило его еще сильнее. Он будто возвращался в тот самый день, когда…
Виски заломило, скоро он не сможет даже разговаривать, приступы мигрени не изменяли себе и каждое тринадцатое число вгрызались в его несчастный череп, мучили, терзали.
Ей не обязательно знать, как ему сейчас больно. Он справится. А после поедет домой и будет выть в темной пустой комнате, мечась в горячей от пота и боли постели.
— Ты хорошо себя вела? – Рудый взял ее руку, развернул, чтобы посмотреть на сгиб, туда, где кожа была еще тоньше и, казалось, могла порваться от неловкого движения.
Девушка зажмурилась, сжала губы, будто боялась заговорить.
— Черт! – выругался он, ощутив новый толчок боли, до скрежета стиснул зубы. – Я ведь просил дожидаться меня. Опять он устанавливает свои порядки!
Рудый аккуратно провел большим пальцем по сгибу руки девушки, там, где рядом с едва различимым желтым синяком оказалось красное пятно, уже наливающееся фиолетовым с маленькой дырочкой по центру.
— Они давали тебе лекарство? – Рудый теперь смотрел в широко-распахнутые глазищи пациентки. Когда-то они были изумрудно-прозрачными, теперь же затянулись мутной болотной жижей, почти бурой от той отравы, что ей кололи. – Давали или нет?
Голос его сорвался. Он потянул девушку на себя, и она дернулась как тряпичная кукла, голова ее откинулась назад, Рудому даже показалось, что он услышал хруст сломанных шейных позвонков и испугался на миг.
Нет, она не должна умереть вот так просто, ее миссия не исполнена.
— Не молчи, дрянь! – От звонкой пощечины девушка дернулась, но вопреки ожиданиям не прижала ладошку к горящей щеке. Она сидела и смотрела на Рудого мутным, теряющим осознанность взглядом и улыбалась.
Улыбка эта потом снилась ему в кошмарах. Он смотрел на безвольную наркоманку, но видел совершенно другую женщину в том самом платье, которое сам выбирал много лет назад. Пацаны за глаза называли его сентиментальным мудаком, ему же было плевать на разговоры. Теперь и вовсе никто ничего не скажет. Покойники не разговаривают.
Рудый схватился за голову. Боль пришла слишком рано, не дала ему даже того часа, на который он так рассчитывал. Перед глазами все плыло, а в болотной мути вдруг заплясали яркие огоньки.
Он не чувствовал, как девушка гладит его по щеке холодной ладошкой. От прикосновений не становилось легче, напротив, напряжение росло и теперь уже не только в голове.
Она все поняла, и вторая рука оказалась на его ширинке. Звук расстёгнутой молнии ударил по барабанным перепонкам, а проворная ладошка уже добралась до цели, сжала твердый член, проведя несколько раз сверху вниз.
— Тебе нравится, папочка? – Прошептала она в самое ухо Рудого.
Его будто ледяной водой окатило. Вскочив с кровати, позабыв о слабых ногах и мигрени, он дрожащим руками стал натягивать брюки.
— Не называй меня так, тварь! – Рычал он, пятясь к двери. – Ты не имеешь на это права!
— Но как же так, папочка? – девушка скинула одеяло, опустила на пол босые ступни и стала приближаться к Рудому. – Ты не хочешь меня больше?
Она склонила голову к плечу, улыбнулась, а Рудый начал колотить кулаками в дверь.
Он знал, что никто его не услышит. В этом крыле всего одна палата, он сам так решил, заплатив за возможность приходить сюда незамеченным и никем неуслышанным. Даже охранники уходили на другой этаж, чтобы не мешать развлечениям босса.
— Стой, где стоишь, гадина! Сделаешь еще шаг, и я за себя не ручаюсь!
Он в самом деле не знал на что решится, если она окажется рядом. Девушка все поняла. Она вернулась в постель и приняв соблазнительную позу, двумя пальчиками потянула подол юбки вверх, оголяя бедро.
— Иди ко мне, - промурлыкала она, - развлечемся, как делали это всегда. Ну же, не заставляй меня ждать.
Все пошло не так. Кто-то поломал его сценарий и этому кому-то придется ответить. Никогда ей не давали лекарство до его приезда. Она должна была бояться Рудого, а не наоборот.
Платье, которое он так любил теперь казалось пошлым и даже вульгарным. Девица показала острое плечико, провела языком по верхней губе, даже пальцем поманила. В другой ситуации Рудый уже бы навалился на нее и закрыл ладонью рот, чтобы не орала. Он снова порвал бы на ней чертову тряпку, а в свой очередной визит увидел бы ее целой и невредимой.
Но тряпка должна быть на покорной овечке, а не на взбесившейся нимфоманке. Не такой была та, для кого он покупал то самое платье.
Девица тем временем менялась. Активность и напор начали уступать место безразличной меланхолии. Болотные огни в зеленых глазищах потухли. Она вся будто сдулась, растеклась точно мороженое на жаре.
Рудый покинул палату и набрал номер охранника, велев немедленно явиться и забрать его.
— Больше я сюда не вернусь, надоело, - бросил он через плечо, пока его везли по длинным коридорам к выходу.
— Как скажете, босс, - отрапортовал охранник.
— Завтра привези мне Гришу. Кажется, этот урод чего-то недопонимает, будем учить.
Рудый еще не знал, что его слова окажутся пророческими и в эти стены он действительно никогда не вернется. Только произойдет это не по его воле.
Телефон был защищен паролем. Инга и не рассчитывала, что все будет просто, но все равно расстроилась. Тимур не ее муж, чтобы можно было требовать заглянуть в его телефон, тогда почему она злится? Откуда появились мысли будто он скрывает что-то конкретно от нее?
Она старалась не думать о том, как сильно устала за время, что жила в его доме; не ныла и не канючила, прося отпустить ее. В какой-то момент ей даже начало нравится то ощущение безопасности, которое дарило присутствие Тимура рядом. Да, в таком она себе тоже не особенно-то сознавалась, но он все больше казался ей надежным и уверенным в своих поступках, что невольно дарило уверенность и ей.
Но что думает о ней сам Тимур? Кто Инга для него? Случившееся межу ними изменило хоть что-то или она для него всего лишь одна из многочисленных любовниц и в любой момент может оказаться на улице? Как тогда быть? Ведь Рудый вряд ли простит все произошедшее. Ей грозит как минимум оказаться в том борделе, скрываемом под вывеской ночного клуба. Только на этот раз о должности администратора придется забыть. Кем ей придется работать Инга даже представить боялась.
Нужно обязательно найти необходимое Рудому и для достижения цели придется пойти на некоторые жертвы.
Ближе к вечеру позвонили в домофон. Инга знала, что Тимур никого не приглашает в дом и очень удивилась. С небольшого экранчика на нее смотрела молодая, симпатичная девушка. Она вышла из машины и теперь изо всех сил терзала кнопку звонка, гневно сверкая подведенными черным карандашом глазами.
— Вы к кому? – спросила Инга, отчего девушка растерялась. Приоткрыла пухлый рот, будто не знала, как представляться.
— Тимур дома? – справившись с заминкой, наконец поинтересовалась она. – Мне нужно передать ему кое-что, откройте.
— Я вас не знаю, девушка, - осторожно ответила Инга, не понимая, как ей действовать. За все время, что она здесь жила, гостей в доме не было. А тут сразу двое в один день. – Мне не разрешают открывать дверь. – Подумала и добавила: - Никому.
— Я не никто! Скажи ему, что пришла Яна, он поймет.
— Тимура нет дома, я здесь одна. – Инга все еще надеялась, что гостья уйдет. – Я обязательно передам ему, что вы приходили, он вам перезвонит.
Она уже хотела отключить домофон, когда девушка вцепилась в прутья ворот и начала их трясти.
— Что вы делаете? Прекратите! – Инга пыталась воззвать к благоразумию гостьи, но добилась противоположного эффекта.
— Слышишь, ты, овца! Если сейчас же не откроешь, я здесь такой хай подниму, что Тимур вовек не забудет! Мне плевать кого он трахает, хотя и мог бы побыть мужиком, объяснить все нормально, а не прикидываться импотентом. Или ты тоже его вялый член мусолишь? Давай, расскажи каково это когда здоровенный, красивый мужик не может поднять свой хер на красивую бабу! Ты наверняка красивая, он с другими не связывается!
Инга не могла больше ее слушать. Она боялась, что из-за этого скандала Тимур решит ее прогнать и тогда она прямиком отправиться в лапы Рудого.
На всякий случай она схватила со стола несчастную фигурку слона, взвесила ее в руке, убеждаясь, что в качестве предмета для самообороны вполне сойдет и с улыбкой открыла дверь.
Девушка по всей видимости успела остыть, пока шла от ворот до дома, по крайней мере на Ингу она больше не кричала, а смотрела с интересом и …завистью?
— Седина в бороду, бес в ребро, - выдала она странную фразу. – Понятно тогда почему он мне больше не звонит. Старая игрушка надоела, переключился на новую. Так что там у него: снова стоит или как?
Инга готовая провалиться сквозь землю молчала не понимая, как вести диалог в подобном ключе. Гостья делала выводы сама, основываясь на собственных же убеждениях:
— Значит, все же он до сих пор инвалид! – Эти слова она произнесла с торжеством, даже глаза загорелись, а уголки губ в алой помаде потянулись вверх. – Не переживай, может еще подлечат. Его дубиной можно орехи колоть. Кокосовые. Авось и тебе перепадет, если он тебя еще не вышвырнет к тому моменту.
— Вы, кажется, хотели передать что-то? – наконец отмерла Инга. Девица была ей неприятна, отвратительна даже, но она изо всех сил старалась сохранить самообладание, хотя, пальцы уже сильнее сжимали фигурку слона за спиной.
— Не переживай, ухожу. Вот, – она открыла сумочку, вытащила из нее плотный конверт, протягивая Инге, - он у меня это хранил, говорил важное. А потом пропал, на звонки не отвечает, на письма тоже. Я даже не знала, что он здесь живет, все время на квартире встречались. Видимо, ты ему что-то такое сделала, отчего он разомлел. Расскажешь? Я бы своему новому сюрприз устроила.
— Вам пора, - тихо сказала Инга, чувствуя, что еще немного и ее просто стошнит. – Я все передам. Но не обещаю, что Тимур вам позвонит.
— Не хмурься, морщины появятся. – Девушка усмехнулась, достала из сумочки помаду и не глядя подкрасила губы. – Лучше в салон запишись, выглядишь как моль. Чего он только в тебе нашел?
— Благодарю за совет, всего доброго, Яна.
Девушка снова усмехнулась и пожелав Инге удачи, покинула дом.
Только убедившись, что гостья не вернется, Инга непослушными пальцами вскрыла конверт, вытряхнув его содержимое на стол. Здесь были какие-то квитанции, фото с незнакомыми ей людьми, на которых она, как не искала, так и не смогла обнаружить Тимура или Рудого. Так же в конверте оказались две флэшки и тубус с пленкой.
Ни в чем не уверенная, но страстно желающая, чтобы ее домыслы оправдались, Инга сунула конверт за пазуху в тот самый момент, когда к дому подкатила машина Тимура.
— Как прошел день? – спросил он, проходя в гостиную. Голос у него был уставшим и вопрос прозвучал скорее формально. Наверное, поэтому Инге было проще соврать ему.
— Обычный день. Ничего интересного не произошло.
— Угу, - кивнул мужчина, не вникая в ее ответ. – Мне кто-то звонил?
Он взял телефон, который Инга успела вернуть на место, надеясь, что Тимур ничего не заметит.
— Никто не звонил и не приходил. Обычный день, говорю же.
— Ты не заболела? – Тимур вдруг проявил к ней интерес. – Выглядишь бледной и руки вон дрожат. Может врача вызвать?
Инга обрадовалась такому простому решению и тоже улыбнулась в ответ, понимая, что вряд ли оказывает на мужчину тот же эффект, что и он на нее.
И что странно, он был ей совершенно не интересен, - однако присутствовало нечто в его мимике, жестах, манере говорить, - гипнотическое, завораживающее. Он великолепно владел инструментом обольщения и без зазрения совести пользовался им направо и налево.
Уже у двери мужчина резко остановился, провожавшая его Инга едва не ткнулась носом в широкую спину, развернулся, обдав облаком свежего парфюма и попросил:
— Прелестница, попрошу вас об одной малости, - он сделал шаг вперед, сокращая и без того критическое расстояние между ними, - не сообщайте Тимуру о моем визите. Я наплету что-нибудь о пробках и занятости, чтобы он не отчитал меня за невыполненное задание. Договорились?
Инга кивнула, не увидев в просьбе ничего предосудительного.
Когда гость наконец-то ушел, она прошла к дивану, без сил опускаясь на него. Взгляд упал на телефон Тимура. Какая-то непреодолимая сила заставила потянуться и взять его в руки. Инга нашла кнопку разблокировки экрана и чуть замешкавшись надавила на нее пальцем.
***
— Иван Дмитриевич, голубчик, рад видеть! – доктор снял с носа круглые очки, поднимаясь навстречу посетителю. – И что это с вами? Почему в коляске?
— Это временно, Гриша, не кипишуй. – Рудый махнул рукой себе за спину, отпуская охранника. – Она не спит?
— Как можно, Иван Дмитриевич? Еще вчера отменил снотворное. Бодрствует моя любимая пациентка. Так что у вас приключилось?
— Порядок, Гриша, сказал же! - огрызнулся он, поднимаясь на ноги, для чего пришлось упереться в подлокотники кресла, но от помощи подорвавшегося было доктора все же отказался. – И кончай уже свой цирк, знаешь ведь, что я приезжаю всегда в одно и тоже число.
— В прошлом месяце вас не было, вот я и подумал…
— Я плачу тебе не за то, чтобы ты думал, даже наоборот. Да, не приезжал в прошлом месяце, но конвертик ты ведь получил?
Рудый заглянул в голубые глаза доктора, тот молча кивнул, возвращая очки на нос.
— Сегодня пусть она побудет в палате, прогулку отменим, - Рудый, решив, что с него достаточно расшаркиваний, вернулся в кресло. – Провожать меня тоже не надо, парни дотолкают до палаты. И еще, Гриша, часа мне хватит.
— Как скажете, Иван Дмитриевич. Вы меня простите великодушно, но вы ведь помните какой сегодня день?
Рудый смерил доктора уничижительным взглядом и ничего не ответив, развернул коляску к выходу. Покинув кабинет врача, он уже не видел, как тот достал из ящика стола пузырек темного стекла и, высыпав на ладонь сразу три таблетки, закинул себе в рот, устало опуская веки.
У знакомой двери Рудый поднялся на ноги. Та, что находилась по ту сторону не должна знать о его слабости, она должна бояться его.
Палата больше напоминала гостиничный номер и не знай он где оказался, так и подумал бы. Стены, в небесно-голубых обоях не давили, напротив расширяли и без того большое пространство, в окно лился солнечный свет разливаясь по паркетному полу, мебели, затекая под большую двуспальную кровать на которой Рудый не сразу рассмотрел Ее.
Она лежала, укрывшись одеялом почти с головой, и он улыбнулся, понимая, что вновь добился нужного эффекта.
Страх в ее глазах был лучшей наградой.
— Просыпайся, соня, - ласково позвал он, хотя и видел, что она не спит. – Ты ведь ждала меня? Ну же, признайся, ждала?
Одеяло зашевелилось, показались тонкие руки с прозрачной кожей, исчерченной синими ручейками вен.
— Мы долго не виделись. – Рудый присел на краешек кровати, потянулся к одеялу, стянул его так, чтобы можно было увидеть то, чего он и ожидал. На ней было то самое платье, которое он просил надевать на нее в каждый свой приезд. Немного устаревшее, но именно это заводило его еще сильнее. Он будто возвращался в тот самый день, когда…
Виски заломило, скоро он не сможет даже разговаривать, приступы мигрени не изменяли себе и каждое тринадцатое число вгрызались в его несчастный череп, мучили, терзали.
Ей не обязательно знать, как ему сейчас больно. Он справится. А после поедет домой и будет выть в темной пустой комнате, мечась в горячей от пота и боли постели.
— Ты хорошо себя вела? – Рудый взял ее руку, развернул, чтобы посмотреть на сгиб, туда, где кожа была еще тоньше и, казалось, могла порваться от неловкого движения.
Девушка зажмурилась, сжала губы, будто боялась заговорить.
— Черт! – выругался он, ощутив новый толчок боли, до скрежета стиснул зубы. – Я ведь просил дожидаться меня. Опять он устанавливает свои порядки!
Рудый аккуратно провел большим пальцем по сгибу руки девушки, там, где рядом с едва различимым желтым синяком оказалось красное пятно, уже наливающееся фиолетовым с маленькой дырочкой по центру.
— Они давали тебе лекарство? – Рудый теперь смотрел в широко-распахнутые глазищи пациентки. Когда-то они были изумрудно-прозрачными, теперь же затянулись мутной болотной жижей, почти бурой от той отравы, что ей кололи. – Давали или нет?
Голос его сорвался. Он потянул девушку на себя, и она дернулась как тряпичная кукла, голова ее откинулась назад, Рудому даже показалось, что он услышал хруст сломанных шейных позвонков и испугался на миг.
Нет, она не должна умереть вот так просто, ее миссия не исполнена.
— Не молчи, дрянь! – От звонкой пощечины девушка дернулась, но вопреки ожиданиям не прижала ладошку к горящей щеке. Она сидела и смотрела на Рудого мутным, теряющим осознанность взглядом и улыбалась.
Улыбка эта потом снилась ему в кошмарах. Он смотрел на безвольную наркоманку, но видел совершенно другую женщину в том самом платье, которое сам выбирал много лет назад. Пацаны за глаза называли его сентиментальным мудаком, ему же было плевать на разговоры. Теперь и вовсе никто ничего не скажет. Покойники не разговаривают.
Рудый схватился за голову. Боль пришла слишком рано, не дала ему даже того часа, на который он так рассчитывал. Перед глазами все плыло, а в болотной мути вдруг заплясали яркие огоньки.
Он не чувствовал, как девушка гладит его по щеке холодной ладошкой. От прикосновений не становилось легче, напротив, напряжение росло и теперь уже не только в голове.
Она все поняла, и вторая рука оказалась на его ширинке. Звук расстёгнутой молнии ударил по барабанным перепонкам, а проворная ладошка уже добралась до цели, сжала твердый член, проведя несколько раз сверху вниз.
— Тебе нравится, папочка? – Прошептала она в самое ухо Рудого.
Его будто ледяной водой окатило. Вскочив с кровати, позабыв о слабых ногах и мигрени, он дрожащим руками стал натягивать брюки.
— Не называй меня так, тварь! – Рычал он, пятясь к двери. – Ты не имеешь на это права!
— Но как же так, папочка? – девушка скинула одеяло, опустила на пол босые ступни и стала приближаться к Рудому. – Ты не хочешь меня больше?
Она склонила голову к плечу, улыбнулась, а Рудый начал колотить кулаками в дверь.
Он знал, что никто его не услышит. В этом крыле всего одна палата, он сам так решил, заплатив за возможность приходить сюда незамеченным и никем неуслышанным. Даже охранники уходили на другой этаж, чтобы не мешать развлечениям босса.
— Стой, где стоишь, гадина! Сделаешь еще шаг, и я за себя не ручаюсь!
Он в самом деле не знал на что решится, если она окажется рядом. Девушка все поняла. Она вернулась в постель и приняв соблазнительную позу, двумя пальчиками потянула подол юбки вверх, оголяя бедро.
— Иди ко мне, - промурлыкала она, - развлечемся, как делали это всегда. Ну же, не заставляй меня ждать.
Все пошло не так. Кто-то поломал его сценарий и этому кому-то придется ответить. Никогда ей не давали лекарство до его приезда. Она должна была бояться Рудого, а не наоборот.
Платье, которое он так любил теперь казалось пошлым и даже вульгарным. Девица показала острое плечико, провела языком по верхней губе, даже пальцем поманила. В другой ситуации Рудый уже бы навалился на нее и закрыл ладонью рот, чтобы не орала. Он снова порвал бы на ней чертову тряпку, а в свой очередной визит увидел бы ее целой и невредимой.
Но тряпка должна быть на покорной овечке, а не на взбесившейся нимфоманке. Не такой была та, для кого он покупал то самое платье.
Девица тем временем менялась. Активность и напор начали уступать место безразличной меланхолии. Болотные огни в зеленых глазищах потухли. Она вся будто сдулась, растеклась точно мороженое на жаре.
Рудый покинул палату и набрал номер охранника, велев немедленно явиться и забрать его.
— Больше я сюда не вернусь, надоело, - бросил он через плечо, пока его везли по длинным коридорам к выходу.
— Как скажете, босс, - отрапортовал охранник.
— Завтра привези мне Гришу. Кажется, этот урод чего-то недопонимает, будем учить.
Рудый еще не знал, что его слова окажутся пророческими и в эти стены он действительно никогда не вернется. Только произойдет это не по его воле.
ГЛАВА 13
Телефон был защищен паролем. Инга и не рассчитывала, что все будет просто, но все равно расстроилась. Тимур не ее муж, чтобы можно было требовать заглянуть в его телефон, тогда почему она злится? Откуда появились мысли будто он скрывает что-то конкретно от нее?
Она старалась не думать о том, как сильно устала за время, что жила в его доме; не ныла и не канючила, прося отпустить ее. В какой-то момент ей даже начало нравится то ощущение безопасности, которое дарило присутствие Тимура рядом. Да, в таком она себе тоже не особенно-то сознавалась, но он все больше казался ей надежным и уверенным в своих поступках, что невольно дарило уверенность и ей.
Но что думает о ней сам Тимур? Кто Инга для него? Случившееся межу ними изменило хоть что-то или она для него всего лишь одна из многочисленных любовниц и в любой момент может оказаться на улице? Как тогда быть? Ведь Рудый вряд ли простит все произошедшее. Ей грозит как минимум оказаться в том борделе, скрываемом под вывеской ночного клуба. Только на этот раз о должности администратора придется забыть. Кем ей придется работать Инга даже представить боялась.
Нужно обязательно найти необходимое Рудому и для достижения цели придется пойти на некоторые жертвы.
Ближе к вечеру позвонили в домофон. Инга знала, что Тимур никого не приглашает в дом и очень удивилась. С небольшого экранчика на нее смотрела молодая, симпатичная девушка. Она вышла из машины и теперь изо всех сил терзала кнопку звонка, гневно сверкая подведенными черным карандашом глазами.
— Вы к кому? – спросила Инга, отчего девушка растерялась. Приоткрыла пухлый рот, будто не знала, как представляться.
— Тимур дома? – справившись с заминкой, наконец поинтересовалась она. – Мне нужно передать ему кое-что, откройте.
— Я вас не знаю, девушка, - осторожно ответила Инга, не понимая, как ей действовать. За все время, что она здесь жила, гостей в доме не было. А тут сразу двое в один день. – Мне не разрешают открывать дверь. – Подумала и добавила: - Никому.
— Я не никто! Скажи ему, что пришла Яна, он поймет.
— Тимура нет дома, я здесь одна. – Инга все еще надеялась, что гостья уйдет. – Я обязательно передам ему, что вы приходили, он вам перезвонит.
Она уже хотела отключить домофон, когда девушка вцепилась в прутья ворот и начала их трясти.
— Что вы делаете? Прекратите! – Инга пыталась воззвать к благоразумию гостьи, но добилась противоположного эффекта.
— Слышишь, ты, овца! Если сейчас же не откроешь, я здесь такой хай подниму, что Тимур вовек не забудет! Мне плевать кого он трахает, хотя и мог бы побыть мужиком, объяснить все нормально, а не прикидываться импотентом. Или ты тоже его вялый член мусолишь? Давай, расскажи каково это когда здоровенный, красивый мужик не может поднять свой хер на красивую бабу! Ты наверняка красивая, он с другими не связывается!
Инга не могла больше ее слушать. Она боялась, что из-за этого скандала Тимур решит ее прогнать и тогда она прямиком отправиться в лапы Рудого.
На всякий случай она схватила со стола несчастную фигурку слона, взвесила ее в руке, убеждаясь, что в качестве предмета для самообороны вполне сойдет и с улыбкой открыла дверь.
Девушка по всей видимости успела остыть, пока шла от ворот до дома, по крайней мере на Ингу она больше не кричала, а смотрела с интересом и …завистью?
— Седина в бороду, бес в ребро, - выдала она странную фразу. – Понятно тогда почему он мне больше не звонит. Старая игрушка надоела, переключился на новую. Так что там у него: снова стоит или как?
Инга готовая провалиться сквозь землю молчала не понимая, как вести диалог в подобном ключе. Гостья делала выводы сама, основываясь на собственных же убеждениях:
— Значит, все же он до сих пор инвалид! – Эти слова она произнесла с торжеством, даже глаза загорелись, а уголки губ в алой помаде потянулись вверх. – Не переживай, может еще подлечат. Его дубиной можно орехи колоть. Кокосовые. Авось и тебе перепадет, если он тебя еще не вышвырнет к тому моменту.
— Вы, кажется, хотели передать что-то? – наконец отмерла Инга. Девица была ей неприятна, отвратительна даже, но она изо всех сил старалась сохранить самообладание, хотя, пальцы уже сильнее сжимали фигурку слона за спиной.
— Не переживай, ухожу. Вот, – она открыла сумочку, вытащила из нее плотный конверт, протягивая Инге, - он у меня это хранил, говорил важное. А потом пропал, на звонки не отвечает, на письма тоже. Я даже не знала, что он здесь живет, все время на квартире встречались. Видимо, ты ему что-то такое сделала, отчего он разомлел. Расскажешь? Я бы своему новому сюрприз устроила.
— Вам пора, - тихо сказала Инга, чувствуя, что еще немного и ее просто стошнит. – Я все передам. Но не обещаю, что Тимур вам позвонит.
— Не хмурься, морщины появятся. – Девушка усмехнулась, достала из сумочки помаду и не глядя подкрасила губы. – Лучше в салон запишись, выглядишь как моль. Чего он только в тебе нашел?
— Благодарю за совет, всего доброго, Яна.
Девушка снова усмехнулась и пожелав Инге удачи, покинула дом.
Только убедившись, что гостья не вернется, Инга непослушными пальцами вскрыла конверт, вытряхнув его содержимое на стол. Здесь были какие-то квитанции, фото с незнакомыми ей людьми, на которых она, как не искала, так и не смогла обнаружить Тимура или Рудого. Так же в конверте оказались две флэшки и тубус с пленкой.
Ни в чем не уверенная, но страстно желающая, чтобы ее домыслы оправдались, Инга сунула конверт за пазуху в тот самый момент, когда к дому подкатила машина Тимура.
— Как прошел день? – спросил он, проходя в гостиную. Голос у него был уставшим и вопрос прозвучал скорее формально. Наверное, поэтому Инге было проще соврать ему.
— Обычный день. Ничего интересного не произошло.
— Угу, - кивнул мужчина, не вникая в ее ответ. – Мне кто-то звонил?
Он взял телефон, который Инга успела вернуть на место, надеясь, что Тимур ничего не заметит.
— Никто не звонил и не приходил. Обычный день, говорю же.
— Ты не заболела? – Тимур вдруг проявил к ней интерес. – Выглядишь бледной и руки вон дрожат. Может врача вызвать?
