Из избы вышел щуплый человек в белой каракулевой шапке, подбитой мехом кожанке и высоких сапогах. Он громко крикнул. Все остальные быстро выстроились в шеренгу. Ауры над их головами слились в одну сплошную чёрную полосу. Ослеплённый густой чернотой, висевшей над головами непрошенных гостей, Лавремий на секунду прикрыл глаза. Потом прищурившись, продолжил наблюдение. Щуплый человек, видимо, был главарём, раздавал указания и подчинённые, покидая строй, расходились их выполнять. Они привели лошадей, возились с упряжью. Из-за дома показалась группа чужаков, сопровождавшая с десяток местных жителей - молодых парней и девушек. Несколько конвоиров стали обвязывать пленных длинной верёвкой. Парнишка-селянин вырвался и метнулся к лесу. Злодей ловко бросил топорик, который вонзился в спину беглеца. У одной из девушек вырвался стон, подобный крику раненой птицы. Она чуть было не упала на перемешанный с грязью и конским навозом снег. Другие пленники не имея возможности поддержать её руками, подошли, чтобы рыдающая девушка могла опереться об их плечи. Бандиты вытащили из-за голенищ сапог плётки, хлёсткими ударами заставили поселян подойти к саням, за заднюю перекладину которых закрепили свободный конец верёвки.
- Ах! Это же Степан, Василиса, - закрыл лицо руками Ивашка. - Не могу видеть такое.
- Кажется, уходят, - тихо проговорил Лавремий.
Обоз медленно двинулся по дороге. Подгоняемые плётками, в самом его конце брели пленные селяне. Чужеземцы спешили вывезти награбленное добро, пока не растаял весь снег, и не раскисла дорога.
Лавремий ошибся. Большая часть захватчиков осталась. Проводив обоз, они разбрелись по улицам, громко переговаривались, смеялись. Словом, чувствовали себя хозяевами и были довольны собой.
По щекам Ивашки катились слёзы. Он никак не мог прийти в себя после увиденного.
- Не плачь. Ты же мужчина, - поглаживая мальчика по плечу, утешал старец. – Иди в избушку. Да, смотри, женщинам ничего не рассказывай.
- Угу, - всхлипнул Ивашка.
- А ведь я не просто проведать тебя пришёл. Хотел попросить, чтобы ты в очень важном деле помог.
- Каком деле? – поднял блестевшие от слёз глаза мальчуган.
- Надо людей от злобы излечить. Чтобы всё, как раньше стало.
- Разве такое возможно? – удивился Ивашка.
- Если нам дружно взяться, то…
- Чем же я могу тебе помочь?
- Скажу, когда время подойдёт. Сейчас надо подумать о твоих подопечных. Не бросим же мы их одних в лесу. Поэтому иди к ним и жди меня.
- Хорошо, - повеселел Ивашка и юркнул в лесные заросли, будто его и не было.
Сека и Вестов беседовали, обсуждали возможные варианты развития будущих событий, когда в их уютное жилище вошёл запыхавшийся Лавремий. Он торопливо и сбивчиво стал рассказывать о вероломстве захватчиков.
- Приближается ночь! Давайте обернёмся волками или медведями, догоним обоз и разорвём разбойников на кусочки! Потом вместе с пленными вернёмся в поселение и освободим его! – пылко закончил Лавремий. Таким взволнованным Сека и Вестов его никогда не видели.
- Ты забываешь о правиле, которое гласит, что многоликие не должны вмешиваться в жизнь людей, тем более убивать их, - строго посмотрел ёж.
- Больше нет никаких правил! Они не работают! Никто их не соблюдает! – не унимался Лавремий, – какие же это люди, хуже зверей стали, безжалостно истязают себе подобных, убивают, грабят!
- Рукс не одобрил бы твоих помыслов. Нельзя самим уподобляться злодеям. Мы должны излечивать людей и других живых тварей от скверны. В этом заключена миссия многоликих. Извини, никого убивать мы не станем, - поддержал ежа заяц.
- Наверное, вы правы, - сник Лавремий, - случайно не знаете, где Добран живёт?
- Я видел хижину за болотами, на поляне у берёзового леса. Кроме него в таком глухом месте никто не отважился бы поселиться, - поведал ёж.
- Пойду, - буркнул Лавремий, - надо спешить.
- Куда на ночь-то собрался? – попытался остановить его заяц.
- Какая разница, - донёсся голос Лавремия из-за двери.
Обернувшись совой, он полетел к берёзовому лесу и к полуночи отыскал хижину. Неслышно опустился на ветку берёзы неподалёку. Прислушался, присмотрелся – тишина. Принял образ старца, осторожно постучал в дверь.
Добран встретил Лавремия настороженно. Когда-то много лет назад они были друзьями, доверяли и помогали друг другу. Но столько воды утекло с тех пор…
Сидя за столом, попивая заваренный лесными травами чай, два старца вели неспешную беседу. Добран расспрашивал, а Лавремий терпеливо отвечал.
- Ты предлагаешь, чтобы я присмотрел за женщинами, пока вы с мальчиком будете доставать цветок? Правильно я понял? – поглаживая куцую бородёнку, спросил Добран.
Лавремий лишь крякнул в ответ, не хотел влиять на решение старого друга, пускай думает сам.
- Но ведь придётся рассказать мальчику кто такие многоликие, о драконах и цветке. Что, если со временем его одолеет скверна и он воспользуется этими знаниями против нас? – поделился сомнениями Добран.
- В последнее время я часто бываю среди людей. Заметил, а потом хорошенько присмотрелся и окончательно убедился, что не все люди подвержены скверне, - проговорил Лавремий, отпил из деревянной посудины горячего пахнущего летом чая и продолжил, - есть среди них такие, у кого аура не смотря ни на что, остаётся белой. Их меньшинство… Есть ещё и те, у которых она слегка посерела. Эти - могут совершать только мелкие проступки. Убивать и истязать собратьев они не способны. У Ивашки, на наше счастье, аура белёхонька. Теперь уж я не сомневаюсь, что такой она будет у него всегда.
- Вот оно как, - Добран задумался.
Хотя время и было дорого, Лавремий не торопил, набравшись терпения ждал.
- Засиделись мы. Давай собираться, - вдруг вскочил со своего места Добран, засуетился, забегал по маленькой горенке. – Возьму-ка я с собой мяса вяленого, - укладывал провизию в большой мешок.
У Лавремия как будто гора с плеч свалилась, не к кому больше было идти со своими бедами.
- На, пожуй, - порывшись в котомке, он вытащил несколько сухих листочков и протянул их Добрану.
- Что это? – насторожился тот.
- Снова сделать тебя многоликим я не могу. Такое по силам только дракону. Но после этой волшебной травки лет этак двести, а то и больше скинешь.
Добран сунул листочки в рот, стал тщательно пережёвывать. Его лицо быстро разгладилось от морщин, сухая сгорбленная фигурка выпрямилась, мышцы налились силой, волосы и борода приобрели каштановый оттенок.
- Ну вот, совсем другое дело, - оценивающе оглядел его Лавремий, - теперь моя очередь, - он высыпал себе в рот горсть какого-то порошка, заторопился, - пойдём на поляну, сейчас у меня крылья расти начнут.
Едва они успели отойти от хижины на несколько шагов, как Лавремий обратился в белого крылатого коня, под покровом ночи понёс Добрана над лесом. На рассвете конь ступил на землю и поскакал. Всю дорогу Лавремий боролся с искушением взглянуть, что происходит в селении, но так и не смог удержаться. На том же месте, где накануне расстался с Ивашкой, обернулся старцем, осторожно выглянул из-за еловых лап.
Было уже позднее утро. У дома Нефёда понурившись, стояли поселяне, в основном женщины и дети. Злодей-чужестранец плёткой избивал лежащую на скамье их односельчанку. При каждом ударе она громко вскрикивала от боли. Платок упал с её головы, волосы растрепались, платье было разорвано.
- Будешь знать, как перечить мне! Будешь знать, как перечить мне! – приговаривал бандит.
- Жди меня здесь, - хриплым от волнения голосом вымолвил Лавремий, серой гадюкой пополз, сливаясь с проталинами, к поселению.
- А-а-а-а! – вскрикнул истязатель, схватился за ногу, повалился на бок.
- Стоило ли так рисковать? – грозно сверкнул глазами Добран, когда Лавремий вернулся.
- Не стерпел. Пойдём отсюда, нас ждут, - отвернулся многоликий.
Полуразвалившаяся, вросшая в землю рыбацкая избушка стояла на высоком берегу ещё не вскрывшейся ото льда реки. Лавремий и Добран вошли без стука. Не хотели пугать её обитателей. Ивашка, его сестрёнка и женщины сидели за столом, перетирали кусочки древесной коры в муку.
- Здоровьица вам, добрые люди! – поприветствовал Лавремий. Он был приятно удивлён, что у всех присутствующих ауры оказались белыми, словно только что выпавший снег. – А я к вам друга своего привёл. Добраном зовут. В лесу лучше него никто не умеет выживать. С ним не пропадёшь.
Женщины молча рассматривали излучающего силу и уверенность, Добрана, который подошёл к столу, приговаривая:
- Угощайтесь, угощайтесь, - вынимал из мешка продукты.
- Дедко, теперь я спокоен за них и могу с тобой пойти, - вскочил Ивашка.
- Сначала поешь хорошенько, дорога-то неблизкая предстоит, и с собой еды возьми. А я пока передохну, тебя дожидаясь, - остановил его Лавремий, вышел из тесной каморки на свежий воздух. Позже он рассказал мальчику о себе, Руксе и сияющем цветке. Когда многоликий перевоплотился в белого крылатого коня, Ивашка не смог скрыть своего восхищения, долго смотрел округлившимися глазами, наконец, осмелился, подошёл и осторожно потрогал крыло.
- Садись, время не ждёт, - проговорил человеческим голосом конь.
Ивашка взобрался на его широкую спину, и волшебный конь понёс его в далёкую Страну песков.
Рукс нервничал, то и дело глядел в пустое небо. Он возвратился от братьев несколько дней назад, а Лавремия всё не было. Но вот вдали появилась тёмная точка. Это летел крылатый конь с мальчиком на спине.
Ивашка оробел, увидев дракона. Рукс тоже немного растерялся. Никогда прежде он не видел человеческого ребёнка так близко.
- Ну что же ты, не бойся, это Рукс. Я тебе о нём рассказывал, - обернувшись старцем, Лавремий взял мальчика за руку.
Ивашка и дракон быстро привыкли друг к другу и Рукс позвал Манганму. Волшебница не заставила себя долго ждать, появилась сразу же. Она не задавала вопросов, как будто обо всём знала сама, после взаимных приветствий повела к Розовому утёсу.
Ивашкина рука легко пролезла в расщелину.
- Ай! – вдруг вскрикнул мальчик.
- Что, обжёгся? – заволновался Лавремий.
- Нет, укололся, - Ивашка стал осторожно вытаскивать руку.
Розовое сияние исчезло. Рукс нахмурился, предчувствуя недоброе, а когда увидел на детской ладошке веточку обычного шиповника, и вовсе пригорюнился, невольно подумал: «Всё пропало. Зря послушал Лавремия».
- Я достал его, - улыбаясь, мальчик протягивал веточку дракону.
Лавремий растерянно моргал, Манганма молчала. «Бери! Бери!», - как будто насмехаясь, звонко журчал ручей. Руксу захотелось бросить шиповник в воду, чтобы быстрый поток унёс его с глаз. Он коснулся цветка и… О чудо! Тот снова засиял, бросая розовую тень на руку и лицо Ивашки. Это длилось всего одно мгновение. Рукс подставил лапу, и мальчик опустил в неё веточку. Словно на хрупкую прекрасную драгоценность любовался дракон на нежный сияющий цветок, чувствовал исходящее от него тепло, ощутил необыкновенный прилив сил.
- Это что же, получается? – пристально посмотрел на него Лавремий, - если ты коснёшься обычного цветущего шиповника, он превратится в сияющий цветок?
- Не знаю. Надо будет проверить, когда в лесах шиповник цвести начнёт, - смутился под его взглядом дракон.
Попрощавшись с Маганмой, Рукс, его помощник Лавремий и мальчик по имени Ивашка отправились в Страну Лесов.
В приподнятом настроении Рукс явился в своё жилище, осторожно положил на каменную нишу цветок, достал две чешуйки – дар отца, поместил их на той же нише. Строго настрого наказал Секе и Вестову не касаться цветка.
- Надеюсь, чешуйки к утру наберутся волшебной силы, - сказал дракон, облегчённо вздохнул и устроился на каменном ложе. Наконец-то появилась возможность немного расслабиться.
- А где Лавремий? – поинтересовался ёж.
- Повёз мальчика к людям. Скоро будет здесь, - ответил Рукс и прикрыл глаза.
Вдруг пирамида содрогнулась. Удары невиданной силы последовали один за другим. Казалось, вся земля затряслась, и крепкое каменное строение вот-вот рухнет.
- Выходи, дракон! – послышался громовой голос.
Сека и Вестов переглянулись. В глазах многоликих застыл страх. Рукс поспешил наружу. Перед ним стоял огромный, достающий ветвистыми рогами до верхушек деревьев, с гордо поднятой головой и грозным взглядом олень.
- Кто ты? Зачем пришёл сюда? Уходи! – крикнул Рукс.
Сека и Вестов отбежали подольше, прижавшись друг к дружке, устроились под елью, наблюдали.
- Твоё время прошло! Теперь я буду править людьми! – заявил олень, - а ты будешь служить мне!
- Да как ты посмел так разговаривать с драконом! Сейчас же уходи отсюда, не то я позову братьев и впятером мы…
Не дослушав, олень захохотал. Его смех, будто раскаты грома, разносился по лесу.
- Мощным заклятьем я навсегда закрыл вход в подземелье, где прячутся твои братья. Их помощники, которые пытались помешать – мертвы. Соглашайся быть моим слугой, или убирайся прочь! – гневно прокричал олень.
- Не бывать этому! – воскликнул возмущённый наглостью пришельца дракон и попытался извергнуть пламя.
В детстве он видел, как это делал отец, но сам никогда не пробовал, не видел в том смысла. И теперь вместо пламени смог извергнуть лишь слабый дымок.
Олень снова расхохотался, коснулся рогами каменной стены пирамиды, высек огненный луч, который ударил Рукса в грудь, рассёк её. Густая кровь выступила из раны. В тот же миг сияющий цветок по-прежнему лежащий в нише, завял. Его лепестки стали осыпаться.
- Я никогда не склонюсь перед тобой. Лучше убей, - слабым голосом проговорил Рукс.
Он был силён, но добр. Ни разу ни с кем не сражался, не умел и не хотел. Теперь, стоя лицом к лицу с врагом, глубоко сожалел об этом.
- Предпочитаешь смерть? Что ж, это твой выбор, - оскалился олень и снова высек огненный луч.
Но быстрый сокол спикировал с неба и заслонил собой дракона. Это был Лавремий. Сражённый, он упал на земь, начал перевоплощаться в существо, похожее на старый, засохший нелепый гриб.
Сморщенное маленькое лицо выглядывало из-под шляпки: две маленьких бусинки – глаза, крючочек – нос, небольшая прорезь под ним – рот. Рукс впервые увидел Лавремия в его собственном обличье. При других обстоятельствах Лавремий, наверное, показался бы смешным, но сейчас сердце дракона сжалось от жалости. Он склонился над многоликим.
- Улетай…вернёшься, когда научишься драться…ты должен победить зло…, - превозмогая боль прошептал Лавремий и его глаза навсегда закрылись. Рукс послушался, поднялся в воздух, полетел неведомо куда.
- Я ещё вернусь, - попытался крикнуть он с высоты, но из раненой груди вырвался жалобный стон.
Олень не обращал на него внимания, не слышал его слов. Он беседовал с Секой и Вестовом, которые согласились быть слугами властного правителя.
- Мы просим тебя, о Великий Олень, войти в жилище, теперь оно твоё, - раболепно склонили они свои головы.
- Такое жилище мне не подходит. Живите в нём сами, - высокомерно возразил олень и крикнул в облака, - слуги мои верные! Собирайтесь поскорее, я жду вас!
Тот час большая стая серых ворон появилась из-за леса, закружилась над головами.
- Мне нужен дворец! – приказал олень.
Вороны загалдели, замахали крыльями, серым покрывалом накрыли опушку. И вскоре на том месте вырос великолепный дворец с островерхой крышей, множеством башенок, каменными, украшенными витиеватым резным узором стенами, высокими колоннами в виде фигур зверей и птиц. Олень остался доволен, ступил на широкое крыльцо своего дворца, обернулся, обратился к Секе и Вестову:
- Ах! Это же Степан, Василиса, - закрыл лицо руками Ивашка. - Не могу видеть такое.
- Кажется, уходят, - тихо проговорил Лавремий.
Обоз медленно двинулся по дороге. Подгоняемые плётками, в самом его конце брели пленные селяне. Чужеземцы спешили вывезти награбленное добро, пока не растаял весь снег, и не раскисла дорога.
Лавремий ошибся. Большая часть захватчиков осталась. Проводив обоз, они разбрелись по улицам, громко переговаривались, смеялись. Словом, чувствовали себя хозяевами и были довольны собой.
По щекам Ивашки катились слёзы. Он никак не мог прийти в себя после увиденного.
- Не плачь. Ты же мужчина, - поглаживая мальчика по плечу, утешал старец. – Иди в избушку. Да, смотри, женщинам ничего не рассказывай.
- Угу, - всхлипнул Ивашка.
- А ведь я не просто проведать тебя пришёл. Хотел попросить, чтобы ты в очень важном деле помог.
- Каком деле? – поднял блестевшие от слёз глаза мальчуган.
- Надо людей от злобы излечить. Чтобы всё, как раньше стало.
- Разве такое возможно? – удивился Ивашка.
- Если нам дружно взяться, то…
- Чем же я могу тебе помочь?
- Скажу, когда время подойдёт. Сейчас надо подумать о твоих подопечных. Не бросим же мы их одних в лесу. Поэтому иди к ним и жди меня.
- Хорошо, - повеселел Ивашка и юркнул в лесные заросли, будто его и не было.
Сека и Вестов беседовали, обсуждали возможные варианты развития будущих событий, когда в их уютное жилище вошёл запыхавшийся Лавремий. Он торопливо и сбивчиво стал рассказывать о вероломстве захватчиков.
- Приближается ночь! Давайте обернёмся волками или медведями, догоним обоз и разорвём разбойников на кусочки! Потом вместе с пленными вернёмся в поселение и освободим его! – пылко закончил Лавремий. Таким взволнованным Сека и Вестов его никогда не видели.
- Ты забываешь о правиле, которое гласит, что многоликие не должны вмешиваться в жизнь людей, тем более убивать их, - строго посмотрел ёж.
- Больше нет никаких правил! Они не работают! Никто их не соблюдает! – не унимался Лавремий, – какие же это люди, хуже зверей стали, безжалостно истязают себе подобных, убивают, грабят!
- Рукс не одобрил бы твоих помыслов. Нельзя самим уподобляться злодеям. Мы должны излечивать людей и других живых тварей от скверны. В этом заключена миссия многоликих. Извини, никого убивать мы не станем, - поддержал ежа заяц.
- Наверное, вы правы, - сник Лавремий, - случайно не знаете, где Добран живёт?
- Я видел хижину за болотами, на поляне у берёзового леса. Кроме него в таком глухом месте никто не отважился бы поселиться, - поведал ёж.
- Пойду, - буркнул Лавремий, - надо спешить.
- Куда на ночь-то собрался? – попытался остановить его заяц.
- Какая разница, - донёсся голос Лавремия из-за двери.
Обернувшись совой, он полетел к берёзовому лесу и к полуночи отыскал хижину. Неслышно опустился на ветку берёзы неподалёку. Прислушался, присмотрелся – тишина. Принял образ старца, осторожно постучал в дверь.
Добран встретил Лавремия настороженно. Когда-то много лет назад они были друзьями, доверяли и помогали друг другу. Но столько воды утекло с тех пор…
Сидя за столом, попивая заваренный лесными травами чай, два старца вели неспешную беседу. Добран расспрашивал, а Лавремий терпеливо отвечал.
- Ты предлагаешь, чтобы я присмотрел за женщинами, пока вы с мальчиком будете доставать цветок? Правильно я понял? – поглаживая куцую бородёнку, спросил Добран.
Лавремий лишь крякнул в ответ, не хотел влиять на решение старого друга, пускай думает сам.
- Но ведь придётся рассказать мальчику кто такие многоликие, о драконах и цветке. Что, если со временем его одолеет скверна и он воспользуется этими знаниями против нас? – поделился сомнениями Добран.
- В последнее время я часто бываю среди людей. Заметил, а потом хорошенько присмотрелся и окончательно убедился, что не все люди подвержены скверне, - проговорил Лавремий, отпил из деревянной посудины горячего пахнущего летом чая и продолжил, - есть среди них такие, у кого аура не смотря ни на что, остаётся белой. Их меньшинство… Есть ещё и те, у которых она слегка посерела. Эти - могут совершать только мелкие проступки. Убивать и истязать собратьев они не способны. У Ивашки, на наше счастье, аура белёхонька. Теперь уж я не сомневаюсь, что такой она будет у него всегда.
- Вот оно как, - Добран задумался.
Хотя время и было дорого, Лавремий не торопил, набравшись терпения ждал.
- Засиделись мы. Давай собираться, - вдруг вскочил со своего места Добран, засуетился, забегал по маленькой горенке. – Возьму-ка я с собой мяса вяленого, - укладывал провизию в большой мешок.
У Лавремия как будто гора с плеч свалилась, не к кому больше было идти со своими бедами.
- На, пожуй, - порывшись в котомке, он вытащил несколько сухих листочков и протянул их Добрану.
- Что это? – насторожился тот.
- Снова сделать тебя многоликим я не могу. Такое по силам только дракону. Но после этой волшебной травки лет этак двести, а то и больше скинешь.
Добран сунул листочки в рот, стал тщательно пережёвывать. Его лицо быстро разгладилось от морщин, сухая сгорбленная фигурка выпрямилась, мышцы налились силой, волосы и борода приобрели каштановый оттенок.
- Ну вот, совсем другое дело, - оценивающе оглядел его Лавремий, - теперь моя очередь, - он высыпал себе в рот горсть какого-то порошка, заторопился, - пойдём на поляну, сейчас у меня крылья расти начнут.
Едва они успели отойти от хижины на несколько шагов, как Лавремий обратился в белого крылатого коня, под покровом ночи понёс Добрана над лесом. На рассвете конь ступил на землю и поскакал. Всю дорогу Лавремий боролся с искушением взглянуть, что происходит в селении, но так и не смог удержаться. На том же месте, где накануне расстался с Ивашкой, обернулся старцем, осторожно выглянул из-за еловых лап.
Было уже позднее утро. У дома Нефёда понурившись, стояли поселяне, в основном женщины и дети. Злодей-чужестранец плёткой избивал лежащую на скамье их односельчанку. При каждом ударе она громко вскрикивала от боли. Платок упал с её головы, волосы растрепались, платье было разорвано.
- Будешь знать, как перечить мне! Будешь знать, как перечить мне! – приговаривал бандит.
- Жди меня здесь, - хриплым от волнения голосом вымолвил Лавремий, серой гадюкой пополз, сливаясь с проталинами, к поселению.
- А-а-а-а! – вскрикнул истязатель, схватился за ногу, повалился на бок.
- Стоило ли так рисковать? – грозно сверкнул глазами Добран, когда Лавремий вернулся.
- Не стерпел. Пойдём отсюда, нас ждут, - отвернулся многоликий.
Полуразвалившаяся, вросшая в землю рыбацкая избушка стояла на высоком берегу ещё не вскрывшейся ото льда реки. Лавремий и Добран вошли без стука. Не хотели пугать её обитателей. Ивашка, его сестрёнка и женщины сидели за столом, перетирали кусочки древесной коры в муку.
- Здоровьица вам, добрые люди! – поприветствовал Лавремий. Он был приятно удивлён, что у всех присутствующих ауры оказались белыми, словно только что выпавший снег. – А я к вам друга своего привёл. Добраном зовут. В лесу лучше него никто не умеет выживать. С ним не пропадёшь.
Женщины молча рассматривали излучающего силу и уверенность, Добрана, который подошёл к столу, приговаривая:
- Угощайтесь, угощайтесь, - вынимал из мешка продукты.
- Дедко, теперь я спокоен за них и могу с тобой пойти, - вскочил Ивашка.
- Сначала поешь хорошенько, дорога-то неблизкая предстоит, и с собой еды возьми. А я пока передохну, тебя дожидаясь, - остановил его Лавремий, вышел из тесной каморки на свежий воздух. Позже он рассказал мальчику о себе, Руксе и сияющем цветке. Когда многоликий перевоплотился в белого крылатого коня, Ивашка не смог скрыть своего восхищения, долго смотрел округлившимися глазами, наконец, осмелился, подошёл и осторожно потрогал крыло.
- Садись, время не ждёт, - проговорил человеческим голосом конь.
Ивашка взобрался на его широкую спину, и волшебный конь понёс его в далёкую Страну песков.
Рукс нервничал, то и дело глядел в пустое небо. Он возвратился от братьев несколько дней назад, а Лавремия всё не было. Но вот вдали появилась тёмная точка. Это летел крылатый конь с мальчиком на спине.
Ивашка оробел, увидев дракона. Рукс тоже немного растерялся. Никогда прежде он не видел человеческого ребёнка так близко.
- Ну что же ты, не бойся, это Рукс. Я тебе о нём рассказывал, - обернувшись старцем, Лавремий взял мальчика за руку.
Ивашка и дракон быстро привыкли друг к другу и Рукс позвал Манганму. Волшебница не заставила себя долго ждать, появилась сразу же. Она не задавала вопросов, как будто обо всём знала сама, после взаимных приветствий повела к Розовому утёсу.
Ивашкина рука легко пролезла в расщелину.
- Ай! – вдруг вскрикнул мальчик.
- Что, обжёгся? – заволновался Лавремий.
- Нет, укололся, - Ивашка стал осторожно вытаскивать руку.
Розовое сияние исчезло. Рукс нахмурился, предчувствуя недоброе, а когда увидел на детской ладошке веточку обычного шиповника, и вовсе пригорюнился, невольно подумал: «Всё пропало. Зря послушал Лавремия».
- Я достал его, - улыбаясь, мальчик протягивал веточку дракону.
Лавремий растерянно моргал, Манганма молчала. «Бери! Бери!», - как будто насмехаясь, звонко журчал ручей. Руксу захотелось бросить шиповник в воду, чтобы быстрый поток унёс его с глаз. Он коснулся цветка и… О чудо! Тот снова засиял, бросая розовую тень на руку и лицо Ивашки. Это длилось всего одно мгновение. Рукс подставил лапу, и мальчик опустил в неё веточку. Словно на хрупкую прекрасную драгоценность любовался дракон на нежный сияющий цветок, чувствовал исходящее от него тепло, ощутил необыкновенный прилив сил.
- Это что же, получается? – пристально посмотрел на него Лавремий, - если ты коснёшься обычного цветущего шиповника, он превратится в сияющий цветок?
- Не знаю. Надо будет проверить, когда в лесах шиповник цвести начнёт, - смутился под его взглядом дракон.
Попрощавшись с Маганмой, Рукс, его помощник Лавремий и мальчик по имени Ивашка отправились в Страну Лесов.
В приподнятом настроении Рукс явился в своё жилище, осторожно положил на каменную нишу цветок, достал две чешуйки – дар отца, поместил их на той же нише. Строго настрого наказал Секе и Вестову не касаться цветка.
- Надеюсь, чешуйки к утру наберутся волшебной силы, - сказал дракон, облегчённо вздохнул и устроился на каменном ложе. Наконец-то появилась возможность немного расслабиться.
- А где Лавремий? – поинтересовался ёж.
- Повёз мальчика к людям. Скоро будет здесь, - ответил Рукс и прикрыл глаза.
Вдруг пирамида содрогнулась. Удары невиданной силы последовали один за другим. Казалось, вся земля затряслась, и крепкое каменное строение вот-вот рухнет.
- Выходи, дракон! – послышался громовой голос.
Сека и Вестов переглянулись. В глазах многоликих застыл страх. Рукс поспешил наружу. Перед ним стоял огромный, достающий ветвистыми рогами до верхушек деревьев, с гордо поднятой головой и грозным взглядом олень.
- Кто ты? Зачем пришёл сюда? Уходи! – крикнул Рукс.
Сека и Вестов отбежали подольше, прижавшись друг к дружке, устроились под елью, наблюдали.
- Твоё время прошло! Теперь я буду править людьми! – заявил олень, - а ты будешь служить мне!
- Да как ты посмел так разговаривать с драконом! Сейчас же уходи отсюда, не то я позову братьев и впятером мы…
Не дослушав, олень захохотал. Его смех, будто раскаты грома, разносился по лесу.
- Мощным заклятьем я навсегда закрыл вход в подземелье, где прячутся твои братья. Их помощники, которые пытались помешать – мертвы. Соглашайся быть моим слугой, или убирайся прочь! – гневно прокричал олень.
- Не бывать этому! – воскликнул возмущённый наглостью пришельца дракон и попытался извергнуть пламя.
В детстве он видел, как это делал отец, но сам никогда не пробовал, не видел в том смысла. И теперь вместо пламени смог извергнуть лишь слабый дымок.
Олень снова расхохотался, коснулся рогами каменной стены пирамиды, высек огненный луч, который ударил Рукса в грудь, рассёк её. Густая кровь выступила из раны. В тот же миг сияющий цветок по-прежнему лежащий в нише, завял. Его лепестки стали осыпаться.
- Я никогда не склонюсь перед тобой. Лучше убей, - слабым голосом проговорил Рукс.
Он был силён, но добр. Ни разу ни с кем не сражался, не умел и не хотел. Теперь, стоя лицом к лицу с врагом, глубоко сожалел об этом.
- Предпочитаешь смерть? Что ж, это твой выбор, - оскалился олень и снова высек огненный луч.
Но быстрый сокол спикировал с неба и заслонил собой дракона. Это был Лавремий. Сражённый, он упал на земь, начал перевоплощаться в существо, похожее на старый, засохший нелепый гриб.
Сморщенное маленькое лицо выглядывало из-под шляпки: две маленьких бусинки – глаза, крючочек – нос, небольшая прорезь под ним – рот. Рукс впервые увидел Лавремия в его собственном обличье. При других обстоятельствах Лавремий, наверное, показался бы смешным, но сейчас сердце дракона сжалось от жалости. Он склонился над многоликим.
- Улетай…вернёшься, когда научишься драться…ты должен победить зло…, - превозмогая боль прошептал Лавремий и его глаза навсегда закрылись. Рукс послушался, поднялся в воздух, полетел неведомо куда.
- Я ещё вернусь, - попытался крикнуть он с высоты, но из раненой груди вырвался жалобный стон.
Олень не обращал на него внимания, не слышал его слов. Он беседовал с Секой и Вестовом, которые согласились быть слугами властного правителя.
- Мы просим тебя, о Великий Олень, войти в жилище, теперь оно твоё, - раболепно склонили они свои головы.
- Такое жилище мне не подходит. Живите в нём сами, - высокомерно возразил олень и крикнул в облака, - слуги мои верные! Собирайтесь поскорее, я жду вас!
Тот час большая стая серых ворон появилась из-за леса, закружилась над головами.
- Мне нужен дворец! – приказал олень.
Вороны загалдели, замахали крыльями, серым покрывалом накрыли опушку. И вскоре на том месте вырос великолепный дворец с островерхой крышей, множеством башенок, каменными, украшенными витиеватым резным узором стенами, высокими колоннами в виде фигур зверей и птиц. Олень остался доволен, ступил на широкое крыльцо своего дворца, обернулся, обратился к Секе и Вестову:
