- Что случилось? Галвин снова крушит дом?
- Нет, любимая, он уже успокоился, только всё время говорит о ней с матерью, больше эти разговоры никто не поддерживает. А эта глупая баба подливает масла в огонь, вспоминая разные истории из того времени, когда Галвин с Айной были ещё детьми.
- Ему это нужно. И кому, как не матери понять то, что он сейчас чувствует, - мягко ответила Ванда. – Пришёл бы он ко мне, я бы тоже рассказала ему что-нибудь. Айна всегда была непоседой, но у неё было такое милое личико, что заподозрить её в проказах было сложно, попадало всегда парнишке. По какому поводу ты так нарядился?
Вождь смутился, закашлялся, сделал пару шагов к выходу хоть и стоял к нему спиной.
- Да что с тобой? – не понимала трактирщица.
- Ты… Ванда, дорогая! Ты знаешь, я всегда тебя любил…
- Любил? – посмотрела она исподлобья.
- Любил! - ответил тот уверенно, спохватился и добавил:
- И люблю! И буду!
- Хорошо, - кивнула женщина и вновь принялась за тесто, - ты пришёл мне об этом напомнить?
- Я пришёл позвать тебя замуж.
- За кого? – Ванда откровенно издевалась.
Старик чуть задумался, потом постучал себя ладонью по груди и пояснил:
- За меня, женщина!
- Аааа! – она понимающе наклонила голову набок, встала, выпрямив спину, сгибом локтя поправила на голове косынку. - Зови.
- Я же уже позвал.
Ванда сделала вид, что перебирает в голове всё, что он только что сказал, затем ответила:
- Ещё нет.
Мужчина хотел встать на одно колено, но Ванда погрозила ему пальцем:
- У тебя больные колени! Опустишься, потом поднимай тебя!
Старик сразу выпрямился, обижено засопел.
Она вымыла руки в тазу с водой, вытерла их полотенцем, протянула одну руку возлюбленному, требовательно спросила:
- Где моё кольцо?
- Все кольца, перстни, серьги, браслеты и прочие побрякушки, которые валяются в твоих шкатулках, подарены тебе мной, женщина! – возмущенно крикнул он. – Тебе всё мало!
- Нет, так нет! – развела она руками и направилась к выходу из кухни.
- Конечно, я принёс тебе кольцо! Но я уже сомневаюсь, стоит ли мне на тебе жениться!
- Ах, сомневаешься? – спокойно уточнила Ванда.
- Ты из всего можешь сделать представление! Почему бы просто не поддержать меня, ты же видишь, как я волнуюсь! – разнервничался старый вождь.
- Да у тебя давление подскочило! – взволнованно пролепетала Ванда, нащупывая пульс на руке старика. – Пойдём-ка наверх, приляжешь, я пока сделаю тебе настой.
Она вела его по лестнице в свою комнату, поддерживая за талию.
- Я ещё способен сам подняться по лестнице! – старик всё ещё был зол на Ванду и вяло от неё отбивался.
- Тогда поднимайся, ложись в постель, и жди меня, - как маленькому ребёнку сказала она и отправилась готовить ему настой.
- Ванда! Так ты согласна или нет? – крикнул он ей вслед.
- Ты же передумал! – ехидно ответила она.
- Тьфу ты, чёрт! – выругался он, и хотел, было развернуться, но Ванда преградила ему путь, кивнув на дверь своей спальни.
Через несколько минут она и сама вошла туда. Вместо отвара для понижения давления она несла на подносе два красивых стакана и бутылку игристого вина, которое берегла для подходящего случая. Пока она ходила за всем этим, старик, видимо, всё хорошенько обдумал, он забрал из её рук поднос, поставил его на столик, взял женщину за руки, без запинки сказал:
- Ты всегда была моей путеводной звездой, любимая! Самой яркой звёздочкой во всём огромном небе. Я любовался тобой, ревновал, гордился. Я всегда знал, что ты – та самая! Каждая наша встреча была для меня событием, родная моя! Какой же я глупец, что не сделал этого раньше! Жизнь так быстро пронеслась!
Он торопливо достал кольцо и довольно бодро опустился на колено.
- Ты станешь моей женой?
По лицу Ванды катились крупные слёзы, которые она, пожалуй, первый раз в жизни ни от кого не хотела прятать. Она протянула ему свою руку и кивнула, не в силах произнести «да». Он встал, легко надел кольцо на её палец, безумно счастливый, прижал её к себе, поцеловал в висок.
Маран в легкой рубашке с глубоким, почти до пояса вырезом, стоял возле очага и сосредоточенно смотрел, как под воздействием кипятка в котелке расправляются сморщенные сушеные листья какого-то растения. Он готовил отвар для Джодо, и, собираясь снять котелок с огня, позвал жену:
- Грета! Мне нужно процедить это!
- Давай-ка, я всё сделаю сама! – миловидное юркое создание с обрезанными по плечи тёмными волосами, одетое в мужскую одежду, мягко отстранила своего мужчину от стола.
- Я обещал, что всё будет сделано по инструкции. Без ошибок! – настойчиво сказал Маран, не отдавая женщине ложку, которую она пыталась у него выхватить.
- Ты не нарушишь своего обещания, - горячо заверила она мужа.
Ему ужасно не нравилась вся эта возня с травами, кастрюлями и прочим, а его супруге ужасно не нравился беспорядок, который он развёл в её кухне, где она любила проводить время, хозяйничая.
- Ты точно…
- Точно! – женщина взглянула на супруга вечно смеющимися глазами. – Какой ты прекрасный, когда пытаешься со мной спорить!
- Я не спорил!
- Вот и не спорь! А лучше вытри-ка за собой лужу.
- Я пришлю кого-нибудь.
- Пришлёшь кого-нибудь вытереть лужу? – засмеялась Грета, вручая ему тряпку.
И великому завоевателю не осталось ничего иного, как присесть на корточки и навести за собой порядок, пока его жена процеживала отвар, предназначенный для их общего друга, и изучала записки, сделанные рукой Ванды.
- Мы пойдём к речке, пап! – сообщил пробегавший мимо родителей Ирай. – искупаем медведей, сами побултыхаемся.
- Это далеко! – возразил Маран. – Возьмите сопровождающих.
Женщина строго посмотрела на мужа и сказала сыну:
- Идите. Если вы не вернётесь до заката…
- Я всё знаю, мама!
- И ещё, Ирай! - остановила его мать.
- Ну? – нетерпеливо спросил тот.
- Вы уже большие, чтобы купаться голышом.
- Я понял! – ответил мальчик и выбежал из дома.
- Они купаются голышом? – спросил у жены Маран, когда сын скрылся за дверью.
- Надеюсь, что уже нет, - ответила та. – За это лето они очень подросли, ты не находишь?
- Я не замечал, дети, как дети.
- Ты неделю назад заказал Ираю новые доспехи.
- Старые были совсем малы.
- Старые были сделаны к весне, он и надел их несколько раз!
- Ты обвиняешь меня в расточительстве, женщина?
- Как ты сделал такой вывод, мой драгоценный? – засмеялась Грета. – Мы говорили о том, что наш сын стремительно растёт.
Она разлила снадобья по банкам, сложила их в корзину и сказала:
- Пойдём к Джодо!
Ирай смотрел, как Адель быстро скидывает с себя одежду, бросая её на берегу речки. Заметив, что она стягивает через голову рубашку, сказал неуверенно:
- Мама говорит, что нам больше не следует обнажаться друг перед другом.
- Почему? – удивилась девочка.
- Мы уже взрослые.
- Достаточно взрослые, чтобы не слушаться мамочку? – подмигнула Адель и полностью голая ступила в воду, где её уже ждал медведь.
Ирай вопросительно посмотрел на Ригана, но тот, тоже уже нагой, следовал за подругой.
«Что тут такого? Ничего же не изменилось!» - подумал Ирай и разделся вслед за остальными.
Кейл грустил. Айна ему была ему близка, она рассказывала мальчишке истории, учила его управляться с оружием, когда у неё было на это время и настроение, а раньше такое бывало довольно часто. Лишь в последнее время она стала злой и нервной, совсем не обращала на Кейла внимания, и он обижался, пока мама не объяснила ему, что Айна переживает потому, что они с Галвином потеряли ребёнка, и у них никак не получается завести нового. Женщина тогда даже попыталась объяснить младшему сыну, откуда берутся дети, но мальчик сказал, что вполне осведомлён об этом. Теперь ему было грустно вдвойне – ни Айны, ни племянника, лишь убитый горем старший брат, которому и в лучшее время недосуг было возиться с Кейлом.
Они почти не расставались с Лоттой, и, хоть никогда не обсуждали произошедшее, чувствовали, что оба об этом думают.
Друзья шли по лесу, держась за руки, молчаливые, как все последние дни. Их медвежата бежали впереди. Крупный мишка Кейла легко перелезал через поваленные деревья, а малыш Лотты, не справляясь, старался их оббегать, что требовало ещё больше сил, потому что зачастую поваленные деревья при жизни были достаточно высокими. Крупному медвежонку надоело ждать маленького брата, и он всеми силами хотел помочь ему забраться на поваленное дерево. Сначала он сверху пытался зубами ухватить недомерка за шкуру и подтянуть, потом спустился, чтобы, подтолкнуть того носом. Но, как он ни старался, малыш всё время терпел неудачи. Кейл, наблюдая за этим, подошёл к медвежатам, поднял мишку Лотты, посадив его на ствол дерева. Медвежонок обрадовался, хотел встать на задние лапы, но оступился, свалился обратно, обиженно вскрикнул и требовательно взглянул на Кейла, вновь ожидая от него помощи. Лотта не удержалась и расхохоталась. Вслед за ней весело рассмеялся и Кейл.
Юкас выгребал из медвежьего сарая старую солому, складывал её на тележку и отвозил к компостной куче. Свалив солому чуть в сторону от кучи, он обошёл её, присел на корточки, любуясь не слишком большой, но уже очень красивой оранжевой тыквой, которая выросла на перепревших отходах. Скорее всего, одно из семечек, попавшее туда после того, как медведи лакомились плодом прошлогодней тыквы, проросло. Ростку повезло, что Лотта, вынося медвежий навоз, его заметила и оградила, натыкав вокруг палочки и соорудив что-то вроде заборчика. Юкас, решив в очередной раз с Лоттой не ссориться, стал сваливать солому чуть дальше, позволив растению развиваться. Он даже поливал его, когда менял медведям воду, и маленький росток превратился в довольно уверенный побег, который Юкасу очень нравился. На конце плети завязывался ещё один плод, и мужчина сделал несколько, не вставая с корочек, чтобы рассмотреть его ближе.
Искавшая Юкаса Тея, увидев его присевшим за кучей, подумала было, что он облегчается, и тут же шагнула назад, чтобы его не смущать, но тот заметил её и позвал:
- Крошка, смотри, какую я вырастил тыкву!
Тея понимала, что от него в этом процессе зависело не много, но всё же искренне похвалила мужчину.
- Ты не принесла выпить, милая? - спросил он, увлекая её к дому.
- Нет, - ответила она.
- Это хорошо!
- Ты завязал с выпивкой? - обрадовалась она.
- Нет, конечно! Просто если мы выпьем, то говорить снова будешь только ты, наговоришь мне всякого, не дав вставить ни слова, а утром мы проснёмся в одной постели, и ты ничего не вспомнишь, а я-то буду помнить всё!
- И что из этого тебе особенно нравится?
- Когда мы засыпаем и просыпаемся вместе, - не задумываясь, ответил Юкас, потом подумал и добавил:
- Пить с тобой и болтать мне тоже нравится.
- А меня, Юкас, очень многое в тебе не устраивает! - начала она. - И пока я не выскажусь, спать мы, вместе или порознь, не ляжем.
Юкас, не выпуская талию Теи, с готовностью ответил:
- Мы подробно обсудим каждый пункт, крошка!
Вместо послесловия.
Тёплые, украшенные яркой листвой осенние дни незаметно сменились хмурыми и промозглыми. Крупные невесомые хлопья снега кружились в воздухе, и, долетая до пунктов своего назначения, создавали пушистый белый покров.
- Хороших снов, детка! - Юкас поцеловал в нос Джуту, устроившуюся в оборудованной в сарае берлогу. - Наконец-то я отдохну от твоего ворчания! Лотта! Запихивай туда своё недоразумение!
Девочка не могла поверить, что ей придётся проститься с медвежонком на всю зиму, она плакала и не хотела помещать его в этот тёмный ящик, выстланный мхом и сеном.
- Можно его не укладывать? - ребёнок молитвенно сложил руки перед Юкасом.
- Как это? Это же медведь. Они зимой спят.
- Он забудет меня! - хныкала Лотта.
- Ещё ни разу не было такого, чтобы Джута весной сделала вид, что не знакома со мной.
Медведица посмотрела на хозяина таким взглядом, как будто она много раз думала провернуть такой трюк.
- До встречи, малыш! - Лотта отпустила медвежонка, и тот побежал к матери. У входа в берлогу он остановился и посмотрел на девочку, затем залез к Джуте. Та пробралась глубже, спрятала сына, прикрыв его собой, и улеглась спиной ко входу.
- Теперь нам нужно закрыть их лапником, - сказал Юкас и приступил к делу.
Видя, как переживает девочка, решил её поддержать, сел на солому, позвал её устроиться рядом и стал рассказывать, как он ждал, когда Джута выйдет из своей первой спячки. Лотта слушала его, и совсем успокоилась, доверчиво прижалась к его боку, и он обнял её, поглаживая по плечу, чувствуя худенькое её тельце под мешковатой тёплой курткой.
Тея и ещё несколько женщин в спешке украшали путь из церкви до таверны гирляндами из бумажных цветов. С удовлетворением оглядев сделанное, она побежала смотреть на свадебную церемонию.
В той самой церкви, где когда-то согрешили в первый раз, стоявшие сейчас перед ликом Господа жених и невеста давали друг другу клятвы верности. Молодой священник очень волновался, но не перепутал ни одного слова, и по окончанию таинства был чрезвычайно собой доволен. Ответив друг другу "да" счастливые влюблённые вышли из здания, и были встречены криками и свистом одобрения - все соседи собрались их поздравить.
- Бросай букет, Ванда! - скандировали незамужние женщины.
- Вообще-то, я не собиралась с ним расставаться! – ответила она собравшимся.
Букет у неё был очень красивым, по-девичьи нежным, и состоял из множества мелких белых и нежно-розовых розочек. Тея выкопала их в саду у одной старушки, и растила в больших горшках в своей комнате до самой свадьбы.
- Кидай, не жмоться! - крикнула разбитная полная бабёнка.
- Ты же замужем! - ответил ей кто-то из толпы.
- Я-то замужем, а матушка моя уж лет тридцать вдова!
- Матушка твоя давно лежачая!
- А разум утратила и того раньше! - вторил кто-то.
- Для будущего мужа это скорее плюс, чем минус! - хохотала толстуха. – Лежит, себе, помалкивает! Давай же, Ванда!
Веселая женщина встала в центр кучки барышень на выданье, заняв собой довольно много места, оттесняя молодых и не очень молодых девушек.
- Ну, смотрите, девки! Сами напросились! Кто поймает, взвалит не себя ярмо семейных ценностей ещё до того, как проснутся медведи! - улыбнулась Ванда и, нашептав что-то в цветы, повернулась спиной к страждущим и кинула букет.
- Хватай его, крошка! – азартно кричал Юкас Тее, но когда цветы поймала не она, облегчённо выдохнул.
Букет достался старшей внучке новоиспечённых супругов. Многие бросились поздравлять девушку, но та растерянно искала глазами в толпе неприметного плечистого паренька, а когда нашла, он с нежностью ей улыбнулся и чуть заметно кивнул.
Вечером, когда закончили праздновать свадьбу, Ванда с мужем собирались ложиться в постель.
- Мама, вам нужна помощь? - донёсся из-за двери голос её младшей невестки.
- Зайди, милая! - ответила Ванда.
В комнату вошла беременная женщина. Когда её муж был убит Джодо, они оба знали, что после большого перерыва скоро вновь станут родителями.
- Я хотела поблагодарить тебя за то, что ради меня ты сняла траур по мужу, - сказала ей Ванда. - И спросить, почему ты даже не попыталась поймать букет невесты?
Женщины улыбнулись друг другу, а старик подошёл к ним и, получив разрешение, приложил свою жилистую руку к беременному животу.
- Нет, любимая, он уже успокоился, только всё время говорит о ней с матерью, больше эти разговоры никто не поддерживает. А эта глупая баба подливает масла в огонь, вспоминая разные истории из того времени, когда Галвин с Айной были ещё детьми.
- Ему это нужно. И кому, как не матери понять то, что он сейчас чувствует, - мягко ответила Ванда. – Пришёл бы он ко мне, я бы тоже рассказала ему что-нибудь. Айна всегда была непоседой, но у неё было такое милое личико, что заподозрить её в проказах было сложно, попадало всегда парнишке. По какому поводу ты так нарядился?
Вождь смутился, закашлялся, сделал пару шагов к выходу хоть и стоял к нему спиной.
- Да что с тобой? – не понимала трактирщица.
- Ты… Ванда, дорогая! Ты знаешь, я всегда тебя любил…
- Любил? – посмотрела она исподлобья.
- Любил! - ответил тот уверенно, спохватился и добавил:
- И люблю! И буду!
- Хорошо, - кивнула женщина и вновь принялась за тесто, - ты пришёл мне об этом напомнить?
- Я пришёл позвать тебя замуж.
- За кого? – Ванда откровенно издевалась.
Старик чуть задумался, потом постучал себя ладонью по груди и пояснил:
- За меня, женщина!
- Аааа! – она понимающе наклонила голову набок, встала, выпрямив спину, сгибом локтя поправила на голове косынку. - Зови.
- Я же уже позвал.
Ванда сделала вид, что перебирает в голове всё, что он только что сказал, затем ответила:
- Ещё нет.
Мужчина хотел встать на одно колено, но Ванда погрозила ему пальцем:
- У тебя больные колени! Опустишься, потом поднимай тебя!
Старик сразу выпрямился, обижено засопел.
Она вымыла руки в тазу с водой, вытерла их полотенцем, протянула одну руку возлюбленному, требовательно спросила:
- Где моё кольцо?
- Все кольца, перстни, серьги, браслеты и прочие побрякушки, которые валяются в твоих шкатулках, подарены тебе мной, женщина! – возмущенно крикнул он. – Тебе всё мало!
- Нет, так нет! – развела она руками и направилась к выходу из кухни.
- Конечно, я принёс тебе кольцо! Но я уже сомневаюсь, стоит ли мне на тебе жениться!
- Ах, сомневаешься? – спокойно уточнила Ванда.
- Ты из всего можешь сделать представление! Почему бы просто не поддержать меня, ты же видишь, как я волнуюсь! – разнервничался старый вождь.
- Да у тебя давление подскочило! – взволнованно пролепетала Ванда, нащупывая пульс на руке старика. – Пойдём-ка наверх, приляжешь, я пока сделаю тебе настой.
Она вела его по лестнице в свою комнату, поддерживая за талию.
- Я ещё способен сам подняться по лестнице! – старик всё ещё был зол на Ванду и вяло от неё отбивался.
- Тогда поднимайся, ложись в постель, и жди меня, - как маленькому ребёнку сказала она и отправилась готовить ему настой.
- Ванда! Так ты согласна или нет? – крикнул он ей вслед.
- Ты же передумал! – ехидно ответила она.
- Тьфу ты, чёрт! – выругался он, и хотел, было развернуться, но Ванда преградила ему путь, кивнув на дверь своей спальни.
Через несколько минут она и сама вошла туда. Вместо отвара для понижения давления она несла на подносе два красивых стакана и бутылку игристого вина, которое берегла для подходящего случая. Пока она ходила за всем этим, старик, видимо, всё хорошенько обдумал, он забрал из её рук поднос, поставил его на столик, взял женщину за руки, без запинки сказал:
- Ты всегда была моей путеводной звездой, любимая! Самой яркой звёздочкой во всём огромном небе. Я любовался тобой, ревновал, гордился. Я всегда знал, что ты – та самая! Каждая наша встреча была для меня событием, родная моя! Какой же я глупец, что не сделал этого раньше! Жизнь так быстро пронеслась!
Он торопливо достал кольцо и довольно бодро опустился на колено.
- Ты станешь моей женой?
По лицу Ванды катились крупные слёзы, которые она, пожалуй, первый раз в жизни ни от кого не хотела прятать. Она протянула ему свою руку и кивнула, не в силах произнести «да». Он встал, легко надел кольцо на её палец, безумно счастливый, прижал её к себе, поцеловал в висок.
***
Маран в легкой рубашке с глубоким, почти до пояса вырезом, стоял возле очага и сосредоточенно смотрел, как под воздействием кипятка в котелке расправляются сморщенные сушеные листья какого-то растения. Он готовил отвар для Джодо, и, собираясь снять котелок с огня, позвал жену:
- Грета! Мне нужно процедить это!
- Давай-ка, я всё сделаю сама! – миловидное юркое создание с обрезанными по плечи тёмными волосами, одетое в мужскую одежду, мягко отстранила своего мужчину от стола.
- Я обещал, что всё будет сделано по инструкции. Без ошибок! – настойчиво сказал Маран, не отдавая женщине ложку, которую она пыталась у него выхватить.
- Ты не нарушишь своего обещания, - горячо заверила она мужа.
Ему ужасно не нравилась вся эта возня с травами, кастрюлями и прочим, а его супруге ужасно не нравился беспорядок, который он развёл в её кухне, где она любила проводить время, хозяйничая.
- Ты точно…
- Точно! – женщина взглянула на супруга вечно смеющимися глазами. – Какой ты прекрасный, когда пытаешься со мной спорить!
- Я не спорил!
- Вот и не спорь! А лучше вытри-ка за собой лужу.
- Я пришлю кого-нибудь.
- Пришлёшь кого-нибудь вытереть лужу? – засмеялась Грета, вручая ему тряпку.
И великому завоевателю не осталось ничего иного, как присесть на корточки и навести за собой порядок, пока его жена процеживала отвар, предназначенный для их общего друга, и изучала записки, сделанные рукой Ванды.
- Мы пойдём к речке, пап! – сообщил пробегавший мимо родителей Ирай. – искупаем медведей, сами побултыхаемся.
- Это далеко! – возразил Маран. – Возьмите сопровождающих.
Женщина строго посмотрела на мужа и сказала сыну:
- Идите. Если вы не вернётесь до заката…
- Я всё знаю, мама!
- И ещё, Ирай! - остановила его мать.
- Ну? – нетерпеливо спросил тот.
- Вы уже большие, чтобы купаться голышом.
- Я понял! – ответил мальчик и выбежал из дома.
- Они купаются голышом? – спросил у жены Маран, когда сын скрылся за дверью.
- Надеюсь, что уже нет, - ответила та. – За это лето они очень подросли, ты не находишь?
- Я не замечал, дети, как дети.
- Ты неделю назад заказал Ираю новые доспехи.
- Старые были совсем малы.
- Старые были сделаны к весне, он и надел их несколько раз!
- Ты обвиняешь меня в расточительстве, женщина?
- Как ты сделал такой вывод, мой драгоценный? – засмеялась Грета. – Мы говорили о том, что наш сын стремительно растёт.
Она разлила снадобья по банкам, сложила их в корзину и сказала:
- Пойдём к Джодо!
***
Ирай смотрел, как Адель быстро скидывает с себя одежду, бросая её на берегу речки. Заметив, что она стягивает через голову рубашку, сказал неуверенно:
- Мама говорит, что нам больше не следует обнажаться друг перед другом.
- Почему? – удивилась девочка.
- Мы уже взрослые.
- Достаточно взрослые, чтобы не слушаться мамочку? – подмигнула Адель и полностью голая ступила в воду, где её уже ждал медведь.
Ирай вопросительно посмотрел на Ригана, но тот, тоже уже нагой, следовал за подругой.
«Что тут такого? Ничего же не изменилось!» - подумал Ирай и разделся вслед за остальными.
***
Кейл грустил. Айна ему была ему близка, она рассказывала мальчишке истории, учила его управляться с оружием, когда у неё было на это время и настроение, а раньше такое бывало довольно часто. Лишь в последнее время она стала злой и нервной, совсем не обращала на Кейла внимания, и он обижался, пока мама не объяснила ему, что Айна переживает потому, что они с Галвином потеряли ребёнка, и у них никак не получается завести нового. Женщина тогда даже попыталась объяснить младшему сыну, откуда берутся дети, но мальчик сказал, что вполне осведомлён об этом. Теперь ему было грустно вдвойне – ни Айны, ни племянника, лишь убитый горем старший брат, которому и в лучшее время недосуг было возиться с Кейлом.
Они почти не расставались с Лоттой, и, хоть никогда не обсуждали произошедшее, чувствовали, что оба об этом думают.
Друзья шли по лесу, держась за руки, молчаливые, как все последние дни. Их медвежата бежали впереди. Крупный мишка Кейла легко перелезал через поваленные деревья, а малыш Лотты, не справляясь, старался их оббегать, что требовало ещё больше сил, потому что зачастую поваленные деревья при жизни были достаточно высокими. Крупному медвежонку надоело ждать маленького брата, и он всеми силами хотел помочь ему забраться на поваленное дерево. Сначала он сверху пытался зубами ухватить недомерка за шкуру и подтянуть, потом спустился, чтобы, подтолкнуть того носом. Но, как он ни старался, малыш всё время терпел неудачи. Кейл, наблюдая за этим, подошёл к медвежатам, поднял мишку Лотты, посадив его на ствол дерева. Медвежонок обрадовался, хотел встать на задние лапы, но оступился, свалился обратно, обиженно вскрикнул и требовательно взглянул на Кейла, вновь ожидая от него помощи. Лотта не удержалась и расхохоталась. Вслед за ней весело рассмеялся и Кейл.
***
Юкас выгребал из медвежьего сарая старую солому, складывал её на тележку и отвозил к компостной куче. Свалив солому чуть в сторону от кучи, он обошёл её, присел на корточки, любуясь не слишком большой, но уже очень красивой оранжевой тыквой, которая выросла на перепревших отходах. Скорее всего, одно из семечек, попавшее туда после того, как медведи лакомились плодом прошлогодней тыквы, проросло. Ростку повезло, что Лотта, вынося медвежий навоз, его заметила и оградила, натыкав вокруг палочки и соорудив что-то вроде заборчика. Юкас, решив в очередной раз с Лоттой не ссориться, стал сваливать солому чуть дальше, позволив растению развиваться. Он даже поливал его, когда менял медведям воду, и маленький росток превратился в довольно уверенный побег, который Юкасу очень нравился. На конце плети завязывался ещё один плод, и мужчина сделал несколько, не вставая с корочек, чтобы рассмотреть его ближе.
Искавшая Юкаса Тея, увидев его присевшим за кучей, подумала было, что он облегчается, и тут же шагнула назад, чтобы его не смущать, но тот заметил её и позвал:
- Крошка, смотри, какую я вырастил тыкву!
Тея понимала, что от него в этом процессе зависело не много, но всё же искренне похвалила мужчину.
- Ты не принесла выпить, милая? - спросил он, увлекая её к дому.
- Нет, - ответила она.
- Это хорошо!
- Ты завязал с выпивкой? - обрадовалась она.
- Нет, конечно! Просто если мы выпьем, то говорить снова будешь только ты, наговоришь мне всякого, не дав вставить ни слова, а утром мы проснёмся в одной постели, и ты ничего не вспомнишь, а я-то буду помнить всё!
- И что из этого тебе особенно нравится?
- Когда мы засыпаем и просыпаемся вместе, - не задумываясь, ответил Юкас, потом подумал и добавил:
- Пить с тобой и болтать мне тоже нравится.
- А меня, Юкас, очень многое в тебе не устраивает! - начала она. - И пока я не выскажусь, спать мы, вместе или порознь, не ляжем.
Юкас, не выпуская талию Теи, с готовностью ответил:
- Мы подробно обсудим каждый пункт, крошка!
Вместо послесловия.
Тёплые, украшенные яркой листвой осенние дни незаметно сменились хмурыми и промозглыми. Крупные невесомые хлопья снега кружились в воздухе, и, долетая до пунктов своего назначения, создавали пушистый белый покров.
- Хороших снов, детка! - Юкас поцеловал в нос Джуту, устроившуюся в оборудованной в сарае берлогу. - Наконец-то я отдохну от твоего ворчания! Лотта! Запихивай туда своё недоразумение!
Девочка не могла поверить, что ей придётся проститься с медвежонком на всю зиму, она плакала и не хотела помещать его в этот тёмный ящик, выстланный мхом и сеном.
- Можно его не укладывать? - ребёнок молитвенно сложил руки перед Юкасом.
- Как это? Это же медведь. Они зимой спят.
- Он забудет меня! - хныкала Лотта.
- Ещё ни разу не было такого, чтобы Джута весной сделала вид, что не знакома со мной.
Медведица посмотрела на хозяина таким взглядом, как будто она много раз думала провернуть такой трюк.
- До встречи, малыш! - Лотта отпустила медвежонка, и тот побежал к матери. У входа в берлогу он остановился и посмотрел на девочку, затем залез к Джуте. Та пробралась глубже, спрятала сына, прикрыв его собой, и улеглась спиной ко входу.
- Теперь нам нужно закрыть их лапником, - сказал Юкас и приступил к делу.
Видя, как переживает девочка, решил её поддержать, сел на солому, позвал её устроиться рядом и стал рассказывать, как он ждал, когда Джута выйдет из своей первой спячки. Лотта слушала его, и совсем успокоилась, доверчиво прижалась к его боку, и он обнял её, поглаживая по плечу, чувствуя худенькое её тельце под мешковатой тёплой курткой.
***
Тея и ещё несколько женщин в спешке украшали путь из церкви до таверны гирляндами из бумажных цветов. С удовлетворением оглядев сделанное, она побежала смотреть на свадебную церемонию.
В той самой церкви, где когда-то согрешили в первый раз, стоявшие сейчас перед ликом Господа жених и невеста давали друг другу клятвы верности. Молодой священник очень волновался, но не перепутал ни одного слова, и по окончанию таинства был чрезвычайно собой доволен. Ответив друг другу "да" счастливые влюблённые вышли из здания, и были встречены криками и свистом одобрения - все соседи собрались их поздравить.
- Бросай букет, Ванда! - скандировали незамужние женщины.
- Вообще-то, я не собиралась с ним расставаться! – ответила она собравшимся.
Букет у неё был очень красивым, по-девичьи нежным, и состоял из множества мелких белых и нежно-розовых розочек. Тея выкопала их в саду у одной старушки, и растила в больших горшках в своей комнате до самой свадьбы.
- Кидай, не жмоться! - крикнула разбитная полная бабёнка.
- Ты же замужем! - ответил ей кто-то из толпы.
- Я-то замужем, а матушка моя уж лет тридцать вдова!
- Матушка твоя давно лежачая!
- А разум утратила и того раньше! - вторил кто-то.
- Для будущего мужа это скорее плюс, чем минус! - хохотала толстуха. – Лежит, себе, помалкивает! Давай же, Ванда!
Веселая женщина встала в центр кучки барышень на выданье, заняв собой довольно много места, оттесняя молодых и не очень молодых девушек.
- Ну, смотрите, девки! Сами напросились! Кто поймает, взвалит не себя ярмо семейных ценностей ещё до того, как проснутся медведи! - улыбнулась Ванда и, нашептав что-то в цветы, повернулась спиной к страждущим и кинула букет.
- Хватай его, крошка! – азартно кричал Юкас Тее, но когда цветы поймала не она, облегчённо выдохнул.
Букет достался старшей внучке новоиспечённых супругов. Многие бросились поздравлять девушку, но та растерянно искала глазами в толпе неприметного плечистого паренька, а когда нашла, он с нежностью ей улыбнулся и чуть заметно кивнул.
Вечером, когда закончили праздновать свадьбу, Ванда с мужем собирались ложиться в постель.
- Мама, вам нужна помощь? - донёсся из-за двери голос её младшей невестки.
- Зайди, милая! - ответила Ванда.
В комнату вошла беременная женщина. Когда её муж был убит Джодо, они оба знали, что после большого перерыва скоро вновь станут родителями.
- Я хотела поблагодарить тебя за то, что ради меня ты сняла траур по мужу, - сказала ей Ванда. - И спросить, почему ты даже не попыталась поймать букет невесты?
Женщины улыбнулись друг другу, а старик подошёл к ним и, получив разрешение, приложил свою жилистую руку к беременному животу.
