Потом она позвонила Ане, которая оказалась у себя, и зашла к ней домой, где следующие два часа они смотрели запись нового концерта, который Ане на диске прислал ее друг по фандому из Франции.
Домой Зоя вернулась уже ночью и с порога услышала из материнской комнаты храп. Девушка почувствовала радость и облегчение — еще один день прошел без общения.
Затем Зоя легла спать.
Утром они с матерью все же столкнулись на крошечной пятиметровой кухне. Валерия Ивановна сделала яичницу на два яйца — половина себе, половина Зое. Зоя поджарила хлеб. Чай во френч-прессе стоял заваренным со вчерашнего дня. Солнце безапеляционно било сквозь прозрачный тюль и подсвечивало лица матери и дочери, которые молча сидели за маленьким, накрытым клеенкой столом.
— Во сколько будешь? — вкрадчиво спросила Валерия Ивановна Зою.
Та пожала плечами и сделала громкий глоток из чашки. Этим вызвала на лице матери гримасу явного отторжения, но никаких замечаний женщина не сделала.
— У меня встреча в пять, — рассказала Зоя, — после нее, думаю, поеду домой.
И вот бы с продолжением перевода и деньгами в кармане.
Валерия Ивановна кивнула, закончила свой завтрак и ушла. Зоя вернулась в комнату, еще раз проверила свой перевод и, нервничая и не зная, чем себя занять до вечера, сначала пыталась убить время в интернете, а затем, решив, что это бесполезно, решила использовать самый действенный для себя способ бороться с переживаниями — она решила дойти до агентства пешком.
Три часа до центра, в течение которых можно было ни о чем не думать, слушать музыку и смотреть по сторонам. По дороге она перехватила в МакДональдсе чизбургер и — самое любимое — тягучий, едва поддающийся ванильный молочный коктейль.
Перейдя реку и оказавшись на Новом Арбате, Зоя ушла в переулки, где начала бродить, вспоминая рассказы их педагога по литературе о том, как Марина Цветаева в 1920-е бегала к своему приятелю Скрябину через Собачью площадку.
Зоя любила бывать в центре — двухсотлетние дома саму ее наполняли какой-то удивительной силой и вдохновением жить. Словно в мире, где есть столько красивой архитектуры, для нее точно найдется возможность понять, как стать счастливой.
У агентства Зоя была без десяти пять. Дверь на первом этаже была открыта, охранник все также отсутствовал. В рабочем опен-спейсе в этот раз было занято чуть больше столов, чем вчера, во время ее первого посещения. Все сотрудники были девушками, и каждая из них не преминула кинуть на Зою оценивающий и вопросительный взгляд.
Тут из приемной вышла секретарь и, заметив Зою, нахмурилась. Та, в свою очередь, быстро подошла к секретарю, свешивая с плеча рюкзак (значки опять были убраны) и доставая распечатанный перевод.
— Светлана Дмитриевна просила зайти в пять, — объяснила она свое присутствие.
— Эм. Да. Спасибо, — секретарь забрала бумаги, немного поколебалась, а затем кивнула на дверь приемной, — проходите, Светлана Дмитриевна вас… вызовет.
Зоя кивнула, зашла в приемную и теперь уже сама едва удержалась от того, чтобы не нахмуриться.
На диване для посетителей уже дожидались приема другие люди. По всей видимости, владелица агентства или ее секретарь напутали расписание. Впрочем, могло быть и так, что Зое и не собирались уделять время, или…
— Присаживайтесь, пожалуйста, — секретарь кивнула на одно из кресел, которое стояло у противоположной стены. Зоя подумала, что для приемной обычного переводческого агентства мебели было, словно там бывают делегации из небольших стран.
Зоя опустилась в кресло и бросила как можно более мимолетный — чтобы не подумали, что она пялится — взгляд на посетителей, которые сидели на диване.
Но не пялиться было сложно.
Напротив нее были три настолько — почти до комичного — разных человека, словно их подбирали на каком-то специальном кастинге.
Справа сидела неопределенного возраста девушка в обтягивающих джинсах, кроссовках и в до скандальности открытой майке, которая едва скрывала два идеально ровных полукружия крупной груди. Девушка смотрела, не отрываясь, в телефон, но, несмотря на то что лицо ее было опущено, Зоя все равно прекрасно видела пухлые губы, форма и объем которых были отдельно выделены карандашом и помадой и намекали на весьма умелые руки пластического хирурга.
На противоположном конце дивана, в абсолютно зеркальной позе, сидел мужчина лет сорока-сорока пяти на вид — крупный, широкоплечий и полностью лысый. Он был одет в белую рубашку, и под плотным хлопком, когда мужчина шевелил рукой, передвигая палец по экрану, ходили мускулы. Черты его лица были самые простые и незапоминающиеся, и Зоя подумала отчего-то, что человек этот похож на вышибалу в клубе — этакий вывернет тебе руку, выкинет на улицу, а ты даже и не запомнишь, как этот громила выглядит.
А вот когда Зоя посмотрела на третьего, того, кто сидел в центре дивана, она все же не смогла пересилить себя — не смогла отвести взгляд сразу, задержалась на несколько мгновений.
Перед ней сидел мужчина удивительной красоты — возможно, самый красивый человек из всех, кого Зоя когда-либо встречала. С темными волосами, большими карими глазами, тонкими губами, правильным, идеального размера и формы, носом — он был как будто слеплен из другого, не такого, как остальные люди, материала. Точнее Зоя никак не могла себе описать те странные эмоции, что он вызвал в ней, и даже немного из-за этого на себя же и рассердилась — и смотрит, и не может понять, почему смотрит! И он явно все заметил!..
Мужчина — по виду ему было лет тридцать — улыбнулся ей, спокойно и приветливо, как будто был чрезвычайно рад тому, что его рассматривают.
Он словно немного поколебался, но затем приложил руку к груди, чуть опустил голову и представился:
— Тимур.
Зоя подавила порыв отвернуться и смущенно хихикнуть. Каким-то непонятным для нее образом то, что этот незнакомец решил заговорить с ней, вдруг заставило ее почувствовать себя особенной и важной. В Зое было достаточно самоконтроля, чтобы осознавать свои чувства, но в то же время — недостаточно, чтобы до конца собой управлять.
Да и голос у мужчины был сокрушительно хорош — молодой, тягучий, бархатный, отдающий мурчанием большой кошки.
Молчание затянулось, и девушка поняла, что ничего не ответила.
— Зоя, — наконец представилась она в ответ.
Тут она услышала цоканье и увидела, как пышногрудая девушка ткнула своего красивого соседа локтем в бок.
— У нас Сити через час, — с раздражением в голосе бросила она.
— Успеем, — раздался с другого конца дивана негромкий голос лысого.
Новый знакомый Зои быстро оглядел своих спутников и улыбнулся как будто рассеянно. Вдруг он начал отстукивать ногами какой-то ритм, его колени стали чуть подпрыгивать. Затем молодой мужчина покачал головой, вздохнул, замер и потянул руку в карман.
Зоя хотела бы не смотреть, но теперь уже именно это выглядело бы невежливым и демонстративным.
Мужчина что-то выложил на стол, взмахнул рукой. В свете лампы блеснуло обручальное кольцо, которое ярко выделялось на тонком пальце правой руки. Почему-то кольцо это удивило Зою.
Послышался легкий бумажный стук, и девушка поняла, что из кармана молодой мужчина достал колоду карт. Он быстрым, уверенным движением привел ее в порядок, последовательно ударив каждой стороной о чайный столик, который стоял перед диваном, а затем начал перемешивать колоду.
Что ж, а вот это выглядело немного странным.
Но не настолько странным, как то, что мужчина стал, через несколько секунд, выкладывать карты перед собой и собирать обратно в колоду, раз за разом. Потом, оставив перед собой одну единственную карту, он замер и долго буравил рубашку взглядом. Секунда — и мужчина перевернул карту, затем опять улыбнулся и посмотрел на Зою.
Женщина рядом с ним едва слышно застонала и прикрыла глаза ладонью.
— Смотрите, «Четверка ангелов», — мужчина показал Зое карту, и та поняла, что это Таро.
Таким образом, его внешняя привлекательность сочеталась с эксцентричностью (точнее, с безумием, первым словом, которое возникло в голове у Зои, было «безумие»). Смотреть на его красоту стало немного легче.
— Мурка… — тихо, почти шепотом, протянула своему соседу грудастая, лицо ее при этом приобрело угрожающе-усталую гримасу.
Мужчина рядом только улыбнулся, в который раз за те недолгие минуты, что они сидели в одной комнате. Лысый продолжал смотреть в телефон.
— Вы не подумайте, я не… — Тимур снова обратился к Зое, по-прежнему держа карту в руках, но договорить он не успел. Из кабинета вышла секретарь, бросила на Зою отчего-то сердитый взгляд, который сразу же смягчился, стоило ему обратиться на Тимура и его сопровождающих.
— Пройдите к директору, — приказала секретарь Зое таким голосом, словно та совершила какую-то непоправимую для всего агентства ошибку, — Тимур Айдарович, еще буквально минуточка! Принести вам и вашим коллегам что-нибудь?
А вот это секретарь уже, конечно же, проворковала ласково.
Захотел ли Тимур Айдарович и его коллеги чего-либо или нет — Зоя не узнала, она зашла к кабинет и увидела Светлану Дмитриевну, которая сидела за своим столом.
— Вы перевели? — бросила она без приветствий и даже не предложила сесть.
— Да, — немного обескураженная, кивнула Зоя, — я отдала…
— Ах да… — женщина начала копаться в неаккуратной груде бумаг у себя на столе, — вот оно… хорошо… ладно…
Тут Светлана Дмитриевна открыла ящик стола, вытащила ярко-красный портмоне с большим золотым лейблом и достала пять тысяч рублей в одной банкноте, протягивая ее через стол Зое.
Девушка приблизилась. Светлана Дмитриевна нетерпеливо дернула рукой, намекая, что банкноту надо взять. Зоя почувствовала себя очень неловко, но, подчинившись жесту, вытянула ладонь и взяла деньги.
Затем Светлана Дмитриевна, двигаясь дерганно, как будто она и вполовину не управляла своим телом, вытащила из того же ящика тетрадь и громко позвала:
— Людочка! — и, когда секретарь вошла, отдала ей тетрадь, — отсканируй нашей… э-э-эм… отсканируй остальные страницы, аккуратно. Тетрадь верни. И позови ко мне, наконец, наших гостей.
Людочка кивнула Зое, показывая, что надо идти за ней. В приемной секретарь указала на дверь Светланы Дмитриевны и с ластящейся вежливостью пригласила всю троицу войти. Зоя бросила мимолетный взгляд на вставшего первым Тимура. Тот улыбнулся ей и кивнул, как будто прощаясь. Она кивнула в ответ, подумав в тот момент, что видит их всех в первый и в последний раз.
Секретарь подвела Зою к массивному офисному сканеру и поставила рядом с собой, заставив ждать, пока создадутся копии всех страниц. Под монотонное тарахтение Зоя принялась рассматривать помещение: в паре мест облупился потолок, коричневый ковролин шел волнами, а у пустующих столов стояли сломанные стулья. Это все и вправду выглядело как остатки былой роскоши, но с другой стороны — если ее оформят тут, будут платить деньги… А ведь она даже не спросила, сколько ей дадут за полный перевод!
Зоя мысленно обругала свою неопытность и решила, что завтра свяжется с агентством и все узнает. В этот момент секретарь дала ей в руки толстую пачку отсканированных страниц. Дневник она вынула из ксерокса и прижала к груди.
— Людочка! — секретаря из дальнего угла позвала одна из сотрудниц. Секретарь отвернулась от Зои и, стуча каблуками, пошла к той, кто ее звал. При этом она как-то так неаккуратно махнула рукой, что чуть не выронила дневник.
Зоя увидела, как на пол из дневника упала, медленно планируя, фотография.
— У вас тут!.. Вы уронили! — крикнула она секретарю.
Та, полуобернувшись, опять махнула рукой.
— Киньте на мой стол! Спасибо!
Зоя огляделась и поняла, что стол Людочки стоял прямо рядом с ксероксом — на это совершенно явно указывало около десяти фотографий самой Людочки и ее подруг на морях и в Европе. Все фото были в пушистых розовых и красных рамках.
Зоя подняла упавший кадр с пола. Фото было черно-белым. Молодой человек на нем, по всей видимости, и был автором дневника — узкий разрез глаз, темные волосы, широкая и какая-то необычайно открытая улыбка. Юноша стоял на фоне стены, которая была от пола до потолка увешана картинами: пейзажи, портреты, натюрморты. Из любопытства Зоя перевернула фото и увидела, что там, уже по-русски, написана одна единственная фраза: «Обрати внимание на мои новинки».
На столе секретаря лежал специальный коврик, который защищал поверхность от грязи. Зоя аккуратно подтолкнула фото под этот коврик, чтобы случайный порыв ветра — окна в агентстве были открыты — не унес кадр со стола. Люда продолжала разговаривать со своей коллегой, на попытки Зои привлечь к себе внимание она не отреагировала, и потому девушка, испытывая легкое раздражение, решила оставить все как есть и вышла, предварительно убрав в рюкзак все отсканированные страницы.
Уже почти стемнело, когда Зоя добралась до дома. Мать еще не вернулась — у нее были вечером какие-то дела в центре. Зоя чувствовала себя уставшей и немного обескураженной: она получила деньги, получила работу — но не знала, действительно ли сделала хороший перевод, не знала, как и когда ее устроят на работу официально, и устроят ли вообще. Сегодняшние странные посетители помешали нормальному, спокойному, взрослому (почему-то это слово прозвучало в ее голове голосом Ромы) разговору. Завтра Зоя обязательно свяжется со Светланой Дмитриевной, и все-все выяснит.
С этими мыслями девушка легла спать.
А разбудила ее вибрация телефона под подушкой.
Зоя с трудом разлепила глаза, вытащила телефон, посмотрела на часы. Пять утра! Номер был незнакомым.
— Але… — сипло ответила Зоя и стала искать глазами стакан с водой, который всегда ставила на пол рядом с диваном.
— Это я… — голос в трубке дрожал, — Светлана Дмитриевна. Вы брали у меня дневник на перевод.
— Сейчас четыре утра… — протянула Зоя, еще не до конца овладев голосом и мыслями.
— Д-да… я очень извиняюсь, но мне надо, чтобы вы вернули мне распечатки. Сегодня же. Во сколько вы сможете приехать?
— Что? — Зоя села на диване, — сейчас же… метро даже не работает.
— Да-да. Давайте я вызову вам такси. Срочно. Я в агентстве. Верните мне бумаги, прямо сейчас. Я заплачу, сколько вы хотите за ваш приезд? Это жизненно важно решить прямо сейчас. Хотя нет, лучше не на такси… Пожалуйста, первым поездом приезжайте. Я дам вам за это десять тысяч.
Зоя потерла лицо.
— Да, хорошо, — отрезала она, наконец отогнав сон полностью, — я буду скоро.
Она чувствовала раздражение, но одновременно и облегчение. Воистину, ее первый работодатель оказался странной женщиной, и лучше узнать об этом как можно скорее и отделаться как можно быстрее. Пихнет ей эти документы, возьмет свои деньги и вернется домой спать. Пусть так.
Зое удалось выскользнуть из дома незамеченной. Ночью прошел дождь, и поэтому Зоя накинула на плечи свой легкий летний плащ — чтобы не замерзнуть от утренней сырости непроснувшегося города.
Она успела на один из первых поездов, пополняя малочисленные ряды тех несчастных, кому надо было на работу в такую несусветную рань. В обратных поездах из центра она видела ярко одетых юношей и девушек, которые, наоборот, только возвращались в свои дома после интересно проведенной ночи.
Зоя вышла на Смоленской, миновала Старый Арбат и ушла в переулки. Здание агентства как-то особенно сияло в предрассветной мгле, и девушка подошла к двери. Та оказалась не заперта.
Домой Зоя вернулась уже ночью и с порога услышала из материнской комнаты храп. Девушка почувствовала радость и облегчение — еще один день прошел без общения.
Затем Зоя легла спать.
***
Утром они с матерью все же столкнулись на крошечной пятиметровой кухне. Валерия Ивановна сделала яичницу на два яйца — половина себе, половина Зое. Зоя поджарила хлеб. Чай во френч-прессе стоял заваренным со вчерашнего дня. Солнце безапеляционно било сквозь прозрачный тюль и подсвечивало лица матери и дочери, которые молча сидели за маленьким, накрытым клеенкой столом.
— Во сколько будешь? — вкрадчиво спросила Валерия Ивановна Зою.
Та пожала плечами и сделала громкий глоток из чашки. Этим вызвала на лице матери гримасу явного отторжения, но никаких замечаний женщина не сделала.
— У меня встреча в пять, — рассказала Зоя, — после нее, думаю, поеду домой.
И вот бы с продолжением перевода и деньгами в кармане.
Валерия Ивановна кивнула, закончила свой завтрак и ушла. Зоя вернулась в комнату, еще раз проверила свой перевод и, нервничая и не зная, чем себя занять до вечера, сначала пыталась убить время в интернете, а затем, решив, что это бесполезно, решила использовать самый действенный для себя способ бороться с переживаниями — она решила дойти до агентства пешком.
Три часа до центра, в течение которых можно было ни о чем не думать, слушать музыку и смотреть по сторонам. По дороге она перехватила в МакДональдсе чизбургер и — самое любимое — тягучий, едва поддающийся ванильный молочный коктейль.
Перейдя реку и оказавшись на Новом Арбате, Зоя ушла в переулки, где начала бродить, вспоминая рассказы их педагога по литературе о том, как Марина Цветаева в 1920-е бегала к своему приятелю Скрябину через Собачью площадку.
Зоя любила бывать в центре — двухсотлетние дома саму ее наполняли какой-то удивительной силой и вдохновением жить. Словно в мире, где есть столько красивой архитектуры, для нее точно найдется возможность понять, как стать счастливой.
У агентства Зоя была без десяти пять. Дверь на первом этаже была открыта, охранник все также отсутствовал. В рабочем опен-спейсе в этот раз было занято чуть больше столов, чем вчера, во время ее первого посещения. Все сотрудники были девушками, и каждая из них не преминула кинуть на Зою оценивающий и вопросительный взгляд.
Тут из приемной вышла секретарь и, заметив Зою, нахмурилась. Та, в свою очередь, быстро подошла к секретарю, свешивая с плеча рюкзак (значки опять были убраны) и доставая распечатанный перевод.
— Светлана Дмитриевна просила зайти в пять, — объяснила она свое присутствие.
— Эм. Да. Спасибо, — секретарь забрала бумаги, немного поколебалась, а затем кивнула на дверь приемной, — проходите, Светлана Дмитриевна вас… вызовет.
Зоя кивнула, зашла в приемную и теперь уже сама едва удержалась от того, чтобы не нахмуриться.
На диване для посетителей уже дожидались приема другие люди. По всей видимости, владелица агентства или ее секретарь напутали расписание. Впрочем, могло быть и так, что Зое и не собирались уделять время, или…
— Присаживайтесь, пожалуйста, — секретарь кивнула на одно из кресел, которое стояло у противоположной стены. Зоя подумала, что для приемной обычного переводческого агентства мебели было, словно там бывают делегации из небольших стран.
Зоя опустилась в кресло и бросила как можно более мимолетный — чтобы не подумали, что она пялится — взгляд на посетителей, которые сидели на диване.
Но не пялиться было сложно.
Напротив нее были три настолько — почти до комичного — разных человека, словно их подбирали на каком-то специальном кастинге.
Справа сидела неопределенного возраста девушка в обтягивающих джинсах, кроссовках и в до скандальности открытой майке, которая едва скрывала два идеально ровных полукружия крупной груди. Девушка смотрела, не отрываясь, в телефон, но, несмотря на то что лицо ее было опущено, Зоя все равно прекрасно видела пухлые губы, форма и объем которых были отдельно выделены карандашом и помадой и намекали на весьма умелые руки пластического хирурга.
На противоположном конце дивана, в абсолютно зеркальной позе, сидел мужчина лет сорока-сорока пяти на вид — крупный, широкоплечий и полностью лысый. Он был одет в белую рубашку, и под плотным хлопком, когда мужчина шевелил рукой, передвигая палец по экрану, ходили мускулы. Черты его лица были самые простые и незапоминающиеся, и Зоя подумала отчего-то, что человек этот похож на вышибалу в клубе — этакий вывернет тебе руку, выкинет на улицу, а ты даже и не запомнишь, как этот громила выглядит.
А вот когда Зоя посмотрела на третьего, того, кто сидел в центре дивана, она все же не смогла пересилить себя — не смогла отвести взгляд сразу, задержалась на несколько мгновений.
Перед ней сидел мужчина удивительной красоты — возможно, самый красивый человек из всех, кого Зоя когда-либо встречала. С темными волосами, большими карими глазами, тонкими губами, правильным, идеального размера и формы, носом — он был как будто слеплен из другого, не такого, как остальные люди, материала. Точнее Зоя никак не могла себе описать те странные эмоции, что он вызвал в ней, и даже немного из-за этого на себя же и рассердилась — и смотрит, и не может понять, почему смотрит! И он явно все заметил!..
Мужчина — по виду ему было лет тридцать — улыбнулся ей, спокойно и приветливо, как будто был чрезвычайно рад тому, что его рассматривают.
Он словно немного поколебался, но затем приложил руку к груди, чуть опустил голову и представился:
— Тимур.
Зоя подавила порыв отвернуться и смущенно хихикнуть. Каким-то непонятным для нее образом то, что этот незнакомец решил заговорить с ней, вдруг заставило ее почувствовать себя особенной и важной. В Зое было достаточно самоконтроля, чтобы осознавать свои чувства, но в то же время — недостаточно, чтобы до конца собой управлять.
Да и голос у мужчины был сокрушительно хорош — молодой, тягучий, бархатный, отдающий мурчанием большой кошки.
Молчание затянулось, и девушка поняла, что ничего не ответила.
— Зоя, — наконец представилась она в ответ.
Тут она услышала цоканье и увидела, как пышногрудая девушка ткнула своего красивого соседа локтем в бок.
— У нас Сити через час, — с раздражением в голосе бросила она.
— Успеем, — раздался с другого конца дивана негромкий голос лысого.
Новый знакомый Зои быстро оглядел своих спутников и улыбнулся как будто рассеянно. Вдруг он начал отстукивать ногами какой-то ритм, его колени стали чуть подпрыгивать. Затем молодой мужчина покачал головой, вздохнул, замер и потянул руку в карман.
Зоя хотела бы не смотреть, но теперь уже именно это выглядело бы невежливым и демонстративным.
Мужчина что-то выложил на стол, взмахнул рукой. В свете лампы блеснуло обручальное кольцо, которое ярко выделялось на тонком пальце правой руки. Почему-то кольцо это удивило Зою.
Послышался легкий бумажный стук, и девушка поняла, что из кармана молодой мужчина достал колоду карт. Он быстрым, уверенным движением привел ее в порядок, последовательно ударив каждой стороной о чайный столик, который стоял перед диваном, а затем начал перемешивать колоду.
Что ж, а вот это выглядело немного странным.
Но не настолько странным, как то, что мужчина стал, через несколько секунд, выкладывать карты перед собой и собирать обратно в колоду, раз за разом. Потом, оставив перед собой одну единственную карту, он замер и долго буравил рубашку взглядом. Секунда — и мужчина перевернул карту, затем опять улыбнулся и посмотрел на Зою.
Женщина рядом с ним едва слышно застонала и прикрыла глаза ладонью.
— Смотрите, «Четверка ангелов», — мужчина показал Зое карту, и та поняла, что это Таро.
Таким образом, его внешняя привлекательность сочеталась с эксцентричностью (точнее, с безумием, первым словом, которое возникло в голове у Зои, было «безумие»). Смотреть на его красоту стало немного легче.
— Мурка… — тихо, почти шепотом, протянула своему соседу грудастая, лицо ее при этом приобрело угрожающе-усталую гримасу.
Мужчина рядом только улыбнулся, в который раз за те недолгие минуты, что они сидели в одной комнате. Лысый продолжал смотреть в телефон.
— Вы не подумайте, я не… — Тимур снова обратился к Зое, по-прежнему держа карту в руках, но договорить он не успел. Из кабинета вышла секретарь, бросила на Зою отчего-то сердитый взгляд, который сразу же смягчился, стоило ему обратиться на Тимура и его сопровождающих.
— Пройдите к директору, — приказала секретарь Зое таким голосом, словно та совершила какую-то непоправимую для всего агентства ошибку, — Тимур Айдарович, еще буквально минуточка! Принести вам и вашим коллегам что-нибудь?
А вот это секретарь уже, конечно же, проворковала ласково.
Захотел ли Тимур Айдарович и его коллеги чего-либо или нет — Зоя не узнала, она зашла к кабинет и увидела Светлану Дмитриевну, которая сидела за своим столом.
— Вы перевели? — бросила она без приветствий и даже не предложила сесть.
— Да, — немного обескураженная, кивнула Зоя, — я отдала…
— Ах да… — женщина начала копаться в неаккуратной груде бумаг у себя на столе, — вот оно… хорошо… ладно…
Тут Светлана Дмитриевна открыла ящик стола, вытащила ярко-красный портмоне с большим золотым лейблом и достала пять тысяч рублей в одной банкноте, протягивая ее через стол Зое.
Девушка приблизилась. Светлана Дмитриевна нетерпеливо дернула рукой, намекая, что банкноту надо взять. Зоя почувствовала себя очень неловко, но, подчинившись жесту, вытянула ладонь и взяла деньги.
Затем Светлана Дмитриевна, двигаясь дерганно, как будто она и вполовину не управляла своим телом, вытащила из того же ящика тетрадь и громко позвала:
— Людочка! — и, когда секретарь вошла, отдала ей тетрадь, — отсканируй нашей… э-э-эм… отсканируй остальные страницы, аккуратно. Тетрадь верни. И позови ко мне, наконец, наших гостей.
Людочка кивнула Зое, показывая, что надо идти за ней. В приемной секретарь указала на дверь Светланы Дмитриевны и с ластящейся вежливостью пригласила всю троицу войти. Зоя бросила мимолетный взгляд на вставшего первым Тимура. Тот улыбнулся ей и кивнул, как будто прощаясь. Она кивнула в ответ, подумав в тот момент, что видит их всех в первый и в последний раз.
Секретарь подвела Зою к массивному офисному сканеру и поставила рядом с собой, заставив ждать, пока создадутся копии всех страниц. Под монотонное тарахтение Зоя принялась рассматривать помещение: в паре мест облупился потолок, коричневый ковролин шел волнами, а у пустующих столов стояли сломанные стулья. Это все и вправду выглядело как остатки былой роскоши, но с другой стороны — если ее оформят тут, будут платить деньги… А ведь она даже не спросила, сколько ей дадут за полный перевод!
Зоя мысленно обругала свою неопытность и решила, что завтра свяжется с агентством и все узнает. В этот момент секретарь дала ей в руки толстую пачку отсканированных страниц. Дневник она вынула из ксерокса и прижала к груди.
— Людочка! — секретаря из дальнего угла позвала одна из сотрудниц. Секретарь отвернулась от Зои и, стуча каблуками, пошла к той, кто ее звал. При этом она как-то так неаккуратно махнула рукой, что чуть не выронила дневник.
Зоя увидела, как на пол из дневника упала, медленно планируя, фотография.
— У вас тут!.. Вы уронили! — крикнула она секретарю.
Та, полуобернувшись, опять махнула рукой.
— Киньте на мой стол! Спасибо!
Зоя огляделась и поняла, что стол Людочки стоял прямо рядом с ксероксом — на это совершенно явно указывало около десяти фотографий самой Людочки и ее подруг на морях и в Европе. Все фото были в пушистых розовых и красных рамках.
Зоя подняла упавший кадр с пола. Фото было черно-белым. Молодой человек на нем, по всей видимости, и был автором дневника — узкий разрез глаз, темные волосы, широкая и какая-то необычайно открытая улыбка. Юноша стоял на фоне стены, которая была от пола до потолка увешана картинами: пейзажи, портреты, натюрморты. Из любопытства Зоя перевернула фото и увидела, что там, уже по-русски, написана одна единственная фраза: «Обрати внимание на мои новинки».
На столе секретаря лежал специальный коврик, который защищал поверхность от грязи. Зоя аккуратно подтолкнула фото под этот коврик, чтобы случайный порыв ветра — окна в агентстве были открыты — не унес кадр со стола. Люда продолжала разговаривать со своей коллегой, на попытки Зои привлечь к себе внимание она не отреагировала, и потому девушка, испытывая легкое раздражение, решила оставить все как есть и вышла, предварительно убрав в рюкзак все отсканированные страницы.
Уже почти стемнело, когда Зоя добралась до дома. Мать еще не вернулась — у нее были вечером какие-то дела в центре. Зоя чувствовала себя уставшей и немного обескураженной: она получила деньги, получила работу — но не знала, действительно ли сделала хороший перевод, не знала, как и когда ее устроят на работу официально, и устроят ли вообще. Сегодняшние странные посетители помешали нормальному, спокойному, взрослому (почему-то это слово прозвучало в ее голове голосом Ромы) разговору. Завтра Зоя обязательно свяжется со Светланой Дмитриевной, и все-все выяснит.
С этими мыслями девушка легла спать.
А разбудила ее вибрация телефона под подушкой.
Зоя с трудом разлепила глаза, вытащила телефон, посмотрела на часы. Пять утра! Номер был незнакомым.
— Але… — сипло ответила Зоя и стала искать глазами стакан с водой, который всегда ставила на пол рядом с диваном.
— Это я… — голос в трубке дрожал, — Светлана Дмитриевна. Вы брали у меня дневник на перевод.
— Сейчас четыре утра… — протянула Зоя, еще не до конца овладев голосом и мыслями.
— Д-да… я очень извиняюсь, но мне надо, чтобы вы вернули мне распечатки. Сегодня же. Во сколько вы сможете приехать?
— Что? — Зоя села на диване, — сейчас же… метро даже не работает.
— Да-да. Давайте я вызову вам такси. Срочно. Я в агентстве. Верните мне бумаги, прямо сейчас. Я заплачу, сколько вы хотите за ваш приезд? Это жизненно важно решить прямо сейчас. Хотя нет, лучше не на такси… Пожалуйста, первым поездом приезжайте. Я дам вам за это десять тысяч.
Зоя потерла лицо.
— Да, хорошо, — отрезала она, наконец отогнав сон полностью, — я буду скоро.
Она чувствовала раздражение, но одновременно и облегчение. Воистину, ее первый работодатель оказался странной женщиной, и лучше узнать об этом как можно скорее и отделаться как можно быстрее. Пихнет ей эти документы, возьмет свои деньги и вернется домой спать. Пусть так.
Зое удалось выскользнуть из дома незамеченной. Ночью прошел дождь, и поэтому Зоя накинула на плечи свой легкий летний плащ — чтобы не замерзнуть от утренней сырости непроснувшегося города.
Она успела на один из первых поездов, пополняя малочисленные ряды тех несчастных, кому надо было на работу в такую несусветную рань. В обратных поездах из центра она видела ярко одетых юношей и девушек, которые, наоборот, только возвращались в свои дома после интересно проведенной ночи.
Зоя вышла на Смоленской, миновала Старый Арбат и ушла в переулки. Здание агентства как-то особенно сияло в предрассветной мгле, и девушка подошла к двери. Та оказалась не заперта.
