Эскалатор они преодолели в молчании.
— Почему ты не вызвал такси? — вдруг спросила Зоя, когда они зашли в вагон.
— Хотел поболтать, — сразу же ответил мужчина, — а таксисты подслушивают.
— Серьезно? — девушка не поверила такому странному предубеждению.
— Серьезно, — хохотнул Тимур, — у нас было дельце, шантажист один кошмарил нескольких светских львиц. Так вот он не поленился — умный был, прям очень, так он отлавливал наши вызовы такси, по приложению, и подкидывал к нам «своих» таксистов. По неосторожности мы пару раз обсуждали дела в дороге и долго не могли понять, как же сливалась информация. А парень был серьезный, да, с оружием потом брали.
По спине Зои пробежал холодок, а перед глазами сразу встала картина Тимура и Вити, которые направляют на нее пистолеты.
— … он, скотина, Софью Павловну тогда поцарапал, но да ладно, мы с Витюшей ему рассказали немного о том, как надо обращаться с дамами.
— И часто у вас бывают такие… случаи?
— Нет, очень редко, но бывают, — спокойно ответил мужчина, — и я надеюсь, что мы огородим тебя от такого. Будешь приезжать к нам, стол организуем, все будет в лучшем виде, обещаю. Переведешь, и если пустота, ничего интересного — получишь деньги и все, распрощаемся.
— Но?.. — она чувствовала, что Тимур не договаривает.
— Но я не гарантирую тебе, что ты точно будешь в безопасности, — улыбнулся тот спокойно, но с цепкостью в глазах, — Конечно, в большей безопасности, чем без нас, но… я чаще всего веду себя несносно, ты видела это, а Софья Павловна бывает грубой. Один Витя у нас нормальный, и у него близнецы-подростки, поэтому он знает, как справляться с нами со всеми, но это, пожалуй, единственное утешение, которое я могу тебе предложить.
Зоя удивилась. Подростки? То есть лет одиннадцать-двенадцать?..
— Ты хочешь спросить, — снова сказал Тимур фразу, которую произнес до этого в их офисе.
— Сколько вам лет?
Мужчина улыбнулся.
— Ей-богу, не вспомню, сколько Софье Павловне, но лучше ее и не спрашивать. Нам с Витей тридцать три. Не такие и старые, не так ли?..
Не такие и старые, верно, но выходит, что Витя моложе, чем она сначала подумала, да еще и дети, которые у него, выходит, появились очень рано…
— С женой он разбежался, кстати, — вдруг подмигнул Тимур.
— Кстати? — не поняла Зоя, но тут поезд остановился, а им надо было выходить.
— Угу, — продолжил говорить Тимур, пока они шли по переходу, — а Софья Павловна все ему своих теток подкидывает, и где только находит. Как видишь, неудачно.
Зое хотелось ершисто заметить, что, судя по всему, как раз удачно, но развивать смущающий ее разговор не хотелось — какой толк в том, чтобы обсуждать малознакомого ей человека, да и отчего-то сам Витя не чувствовался тем, чью личную жизнь вообще хотелось обсуждать в таком виде.
— Подумай немного, — сказал Тимур, когда они пересели на голубую ветку, — если ты откажешься работать, то мы все равно будем держать руку на пульсе и предупредим тебя, если будет какая-то опасность. И я дал тебе мой телефон — ты можешь звонить по нему в любое время.
— Даже если посреди ночи мне будут звонить с угрозами? — невесело хмыкнула Зоя.
— Особенно в этом случае, — кивнул Тимур без какой-либо шутливости, — мы приедем, что бы ни случилось.
Ему хотелось верить, и Зоя поверила, но остаток пути после этих слов они провели в молчании, которое не показалось девушке комфортным. Тимур смотрел по сторонам, потом смотрел в телефон, она же не знала, чем себя занять и украдкой разглядывала пассажиров.
Когда они вернулись к ее подъезду, то Тимур просто попрощался, сел в машину и еще раз пообещал, что сообщит, если будут новости от полиции. Зоя кивнула и проводила его машину тяжелым взглядом.
Дома было тихо и пусто. Она завалилась на диван в комнате. Настроения хоть что-то делать не было, поэтому некоторое время она без всяких мыслей просто смотрела в потолок. Потом мысли появились — и полились на нее тяжелым, мутным потоком.
Что произошло сегодня? Изысканно-извращенное собеседование на грани издевательства? Искреннее до такой степени, что это было неприлично? Помимо того, насколько ей было неприятно от всего происходящего, на девушку напала тоска.
Зоя обычно умела разбирать свои эмоции на составляющие, но сейчас было трудно. Отчего она чувствует себя так одиноко? Это последствия сегодняшней встречи? Это переживания последних дней? Шок от вида убитого человека? Отсутствие Ромы рядом? Окончание университета, привычной жизни, перспектива переезда в другую страну?..
Эмоции навалились на нее, и Зоя почувствовала, как буквально захлебывается. В эту секунду ей не хотелось больше никогда видеть ни Тимура, ни его странную команду, хотелось, чтобы она вообще никогда не отвечала на ту несчастную вакансию, хотелось просто забиться в угол и не выходить из комнаты, никогда…
Зазвонил телефон. Номер она не знала.
Справившись на секунду с чувством дежавю — как будто ей снова, как в то утро, могла позвонить Светлана Дмитриевна, девушка все-таки взяла трубку.
— Я понимаю, что ты не успела соскучиться, но это снова я, — раздался голос Тимура, энергичный и даже веселый, — мне только что звонил ПалПалыч. Нашли фотографию, там, где ты и сказала. Секретарь, видимо, забыла о ней. Как ты описала, парень на фоне картин, подпись. Возможно, это именно то, что нужно нашему дорогому любителю копаться в чужих квартирах.
Зоя ничего не ответила.
— Так ты подумала, кстати?
— Ты давал время вроде бы до вечера, — с невеселой улыбкой тихо заметила она.
— Нет, я сказал «подумай немного», — рассмеялся Тимур в ответ.
Зоя вдруг поняла, что дело даже не в деньгах, тех больших деньгах, что ей пообещали. А в чем именно? Объяснить сейчас не получилось бы, но решение она чувствовала, и понимала уже, что отступать ей некуда.
Вспомнила еще раз офис в монастыре, куда запросто заходят монахи попить кофе и поболтать об убийствах, ужасную Софью, неловкого Витю и странного Тимура, и собственные, тяжелые, переворачивающие все внутри эмоции.
— Да, хорошо, — вздохнула она в трубку, — я согласна.
Работа. Работа-работа-работа.
Да, теперь у нее есть работа, на которой ее ждут. Тимур попросил приехать на следующий после их разговора день в их офис к десяти. Слово «офис» у Зои совершенно не вязалось с монастырем, но к этому ей, видимо, предстоит привыкнуть, по крайней мере, на некоторое время.
Буквально через несколько минут после их разговора Зоя увидела смс о зачислении денег. Пятьдесят тысяч, как Тимур и обещал. Как тот умудрился сделать перевод так быстро, она не знала, но удивилась не так и сильно. Этому человеку явно удается легко то, что остальные называют невозможным.
Никаких деталей Тимур Зое больше не дал — ни расписания работы, ни того, что следует принести с собой, и вот это заставило ее как следует понервничать.
Да, ее новые знакомые были странными, но перед ними все равно не хотелось выглядеть по-идиотски. Если она не принесет с собой, например, ручку — найдется ли для нее лишняя или такую непредусмотрительность сочтут странной? А если притащить с собой слишком много, то, опять же, можно сойти за излишне нервную и пытающуюся выглядеть отличницей.
Мысли эти, вразрез с любой ее волей, занимали ее весь вечер. Даже мать заметила ее состояние и спросила, не случилось ли чего.
Зоя на это кратко, без подробностей, рассказала, что нашла работу, и потому немного переживает. Враньем это не было, а мать точно начнет меньше дергать ее дальше.
Проворочавшись всю ночь, Зоя встала, чувствуя себя разбитой. Взвесив все за и против, она в итоге положила в рюкзак учебные конспекты, которые могли бы помочь ей в переводе, тетрадь, в которой она уже делала пометки по дневнику, и пару ручек.
В конце концов, убеждала она себя, пока ехала в метро, Тимур не относился хоть с каким-либо пиететом к правилам общения, уж точно не среди обитателей их странного офиса, поэтому и Зое не следовало так сильно переживать. Тем не менее, с утра она провела достаточно времени, копаясь в не самом богатом содержимом одежного шкафа. На улице внезапно стало холодно, и из головы не шли костюмы и рубашки, в которых Зоя всякий раз видела Тимура и Витю. Хотя вот Софья точно не была иконой делового стиля, но зато…
Зоя всю свою сознательную жизнь держалась подальше от таких дам, как эта «Софья Павловна». Все окружающие ее люди, от матери до Ромы, на таких фыркали, закатывали глаза и проходились по внешности точными, выверенными фразами, отмечающими и источник средств на пластические операции, и в целом вульгарность и непривлекательность вида. И Зоя не могла не признаться самой себе — такие вот девицы у нее заранее считались за глупых и годных только на то, чтобы сопровождать престарелых некрасивых пузатых мужичков, которые, собственно, и являлись спонсорами и такой внешности, и всей красивой жизни для таких дам.
Но эта Софья была какого-то другого сорта… то есть как будто и такого, а словно и другого. Зоя поняла, что попросту боится ее: ей совершенно не хотелось вызывать на себя гнев этой женщины, и, с другой стороны, пока что было неясно, как общаться так, чтобы не провоцировать агрессию в свою сторону.
А еще — тут Зое пришлось быть предельно честной с собой — рядом с такими женщинами она ощущала себя крайне непривлекательной. Из небольшого мутноватого зеркала, встроенного в дверцу шкафа, на нее смотрела тонконогая девочка с хвостиком и сверкающими от беспокойства глазами. Нет, она бы не хотела себе такие формы, ни приведи Господь. Но просто раньше она жила в маленьком, теплом мире университета и интеллектуальных обществ, где ее тихая внешность считалась эталонной, а сейчас вынуждено оказалась среди тех, кто мог счесть ее просто страшненькой и серой.
Зоя рассердилась на себя. Зачем она вообще об этом думает?
Простые джинсы, кофта, а сверху, из-за погоды — тонкая куртка из кожзама. Совсем некстати она увидела, что рукава немного протерлись, и опять ощутила неловкость.
Нет, надо взять себя в руки. У нее простая задача, ей надо сделать работу, за которую ей уже заплатили, и пусть все остальные судят о ней как хотят. Она просто сделает, что может, настолько хорошо, насколько может.
Когда Зоя преодолела и свою ветку, и пересадку, и кольцо, и вышла, наконец-то, в центре, то пошла вдоль бульвара вниз, к монастырю. В этот момент ее телефон зазвонил веселой мелодией, которая стояла у нее только на одного человека.
— Ну! — хмыкнула она в трубку, пряча улыбку.
— Сегодня распродажа у «Котиков и коготков», — бодрый голос ее подруги Ани встряхнул и ее саму.
— Я работаю, — вздохнула Зоя.
— Но однажды ты же закончишь работать? — Аня не отставала, — напиши, ко скольки и куда мне привалиться, встретимся и поедем вместе.
А действительно, во сколько она закончит?..
— Хорошо, я напишу тебе, — сдалась Зоя довольно быстро. Она подумала, что было бы и правда неплохо увидеть Аню после работы и обсудить с ней весь день настолько подробно, насколько возможно. Ее подруга не отличалась напористостью в расспросах — точнее, была любопытной, но знала, где лежит тонкая грань между интересом и настырностью.
Они с Аней проговорили еще несколько минут, почти до самого монастыря. Тут Зоя поняла, что ее рюкзак все еще самым явным образом украшает россыпь значков. Вот их можно и убрать, чтобы не вызывать ни расспросов, ни насмешек. Она, прямо на ходу, начала отцеплять яркие кругляшки, один за другим, и убирать во внешний карман рюкзака. Однако стоило ей только положить последний, как она услышала свое имя и, вздрогнув, закинула рюкзак на плечо, забыв застегнуть карман.
Тимур, улыбаясь во весь рот и сверкая идеальным зубами, шел к ней с противоположной стороны улицы. Прохожие, преимущественно девушки, оборачивались на него с интересом, а Зоя в очередной раз испытала иррациональную, тщеславную гордость за то, что идет он именно к ней. Гордость и сразу же смущение — на его фоне ее внешность снова показалась ей более чем не выдающейся, а измятость одежды, как ей сразу подумалось, наверняка бросится в глаза.
Тимур, как Зоя заметила и к облегчению и к раздражению на собственную нервозность, совершенно не смотрел на то, во что она одета.
— Как замечательно, ты уже тут! — сказал он так вдохновлено, словно не он сам позвал на работу к определенному времени.
— Да, добрый день, — как можно более открыто, но все-таки не без сдержанности улыбнулась Зоя.
— Пойдем, — Тимур кивнул на монастырь, — я кое-что уже раздобыл, а Витя должен был пошуршать насчет рабочего места, все должно быть готово.
Зоя послушно прошла за Тимуром по вчерашнему маршруту, а, когда зашла в их кабинет, замерла на пороге, с удивлением осматриваясь.
В офисе появился еще один стол. Он был зажат между столами Тимура и Вити, и для этого и тому и другому пришлось подвинуть свои рабочие места. Стол Софьи, как Зоя заметила сразу, не сдвинулся ни на миллиметр.
Зое поставили компьютер, который смотрел монитором в окно, а не в кабинет — видимо, чтобы никто не мог видеть, что именно сейчас на экране. Протискиваться к креслу предполагалось через узкую щель между ее столом и столом Тимура, но Зоя подумала, что это нестрашно. Особенно на фоне того, что ее новым коллегам наверняка от ее присутствия станет гораздо менее комфортно за их рабочими местами, особенно широкоплечему Вите.
— Добрый день, — тот, словно услышав, что Зоя вспомнила о нем, вышел из-за ширмы с дымящейся кружкой в руках.
В отличие от вчерашнего дня, сегодня он выглядел более расслабленно в джинсовой рубашке, которая была немного узка ему в рукавах, и в хлопковых коричневых брюках. Одежда смотрелась слегка поношенной, мягкой, комфортной. Видимо, сегодня свиданий не предполагалось, подумала Зоя, и сразу же удивилась, почему вообще начала об этом размышлять — никакого дела до свободного времени Вити ей быть не могло.
— Я тут немного сдвинул-подвинул, ну, как смог, — он махнул рукой на столы.
— Большое спасибо, — кивнула Зоя, испытывая колкое чувство неловкости от того, что окружающие пожертвовали своим прежним распорядком жизни из-за нее.
А еще — и вот это ощущалось приятным теплом — это было первое в ее жизни настоящее рабочее место, если не считать домашнего стола или библиотек. Настоящее и получившееся отличным: компьютер выглядел новым, стол тоже, кресло удобным. И даже была подставка с ручками, так что все утренние канцелярские метания Зои были беспочвенными.
Витя кивнул и сел за свой стол, где, как и вчера, лежали чертежи, которых сегодня стало меньше — с края стола они не спускались.
— Вот, — Тимур подошел к Зое и вытащил из внутреннего кармана квадратный конверт, — это копия фотографии, все как ты описывала.
Ксерокопия была сделана точно, и лицевая, и оборотная стороны. Улыбающийся юноша смотрел на Зою, картины в темных рамах висели на стене позади него, все та же непонятная фраза про новинки украшала оборотную сторону кадра.
Интересно, сколько же лет этому кадру? Сколько прожил этот юноша, какой была его судьба?
Зоя любила старые документы, фотографии, вещи. Прикасаясь к ним, работая в архивах и библиотеках, она ощущала вечность, воплощенную в материи.
— Почему ты не вызвал такси? — вдруг спросила Зоя, когда они зашли в вагон.
— Хотел поболтать, — сразу же ответил мужчина, — а таксисты подслушивают.
— Серьезно? — девушка не поверила такому странному предубеждению.
— Серьезно, — хохотнул Тимур, — у нас было дельце, шантажист один кошмарил нескольких светских львиц. Так вот он не поленился — умный был, прям очень, так он отлавливал наши вызовы такси, по приложению, и подкидывал к нам «своих» таксистов. По неосторожности мы пару раз обсуждали дела в дороге и долго не могли понять, как же сливалась информация. А парень был серьезный, да, с оружием потом брали.
По спине Зои пробежал холодок, а перед глазами сразу встала картина Тимура и Вити, которые направляют на нее пистолеты.
— … он, скотина, Софью Павловну тогда поцарапал, но да ладно, мы с Витюшей ему рассказали немного о том, как надо обращаться с дамами.
— И часто у вас бывают такие… случаи?
— Нет, очень редко, но бывают, — спокойно ответил мужчина, — и я надеюсь, что мы огородим тебя от такого. Будешь приезжать к нам, стол организуем, все будет в лучшем виде, обещаю. Переведешь, и если пустота, ничего интересного — получишь деньги и все, распрощаемся.
— Но?.. — она чувствовала, что Тимур не договаривает.
— Но я не гарантирую тебе, что ты точно будешь в безопасности, — улыбнулся тот спокойно, но с цепкостью в глазах, — Конечно, в большей безопасности, чем без нас, но… я чаще всего веду себя несносно, ты видела это, а Софья Павловна бывает грубой. Один Витя у нас нормальный, и у него близнецы-подростки, поэтому он знает, как справляться с нами со всеми, но это, пожалуй, единственное утешение, которое я могу тебе предложить.
Зоя удивилась. Подростки? То есть лет одиннадцать-двенадцать?..
— Ты хочешь спросить, — снова сказал Тимур фразу, которую произнес до этого в их офисе.
— Сколько вам лет?
Мужчина улыбнулся.
— Ей-богу, не вспомню, сколько Софье Павловне, но лучше ее и не спрашивать. Нам с Витей тридцать три. Не такие и старые, не так ли?..
Не такие и старые, верно, но выходит, что Витя моложе, чем она сначала подумала, да еще и дети, которые у него, выходит, появились очень рано…
— С женой он разбежался, кстати, — вдруг подмигнул Тимур.
— Кстати? — не поняла Зоя, но тут поезд остановился, а им надо было выходить.
— Угу, — продолжил говорить Тимур, пока они шли по переходу, — а Софья Павловна все ему своих теток подкидывает, и где только находит. Как видишь, неудачно.
Зое хотелось ершисто заметить, что, судя по всему, как раз удачно, но развивать смущающий ее разговор не хотелось — какой толк в том, чтобы обсуждать малознакомого ей человека, да и отчего-то сам Витя не чувствовался тем, чью личную жизнь вообще хотелось обсуждать в таком виде.
— Подумай немного, — сказал Тимур, когда они пересели на голубую ветку, — если ты откажешься работать, то мы все равно будем держать руку на пульсе и предупредим тебя, если будет какая-то опасность. И я дал тебе мой телефон — ты можешь звонить по нему в любое время.
— Даже если посреди ночи мне будут звонить с угрозами? — невесело хмыкнула Зоя.
— Особенно в этом случае, — кивнул Тимур без какой-либо шутливости, — мы приедем, что бы ни случилось.
Ему хотелось верить, и Зоя поверила, но остаток пути после этих слов они провели в молчании, которое не показалось девушке комфортным. Тимур смотрел по сторонам, потом смотрел в телефон, она же не знала, чем себя занять и украдкой разглядывала пассажиров.
Когда они вернулись к ее подъезду, то Тимур просто попрощался, сел в машину и еще раз пообещал, что сообщит, если будут новости от полиции. Зоя кивнула и проводила его машину тяжелым взглядом.
Дома было тихо и пусто. Она завалилась на диван в комнате. Настроения хоть что-то делать не было, поэтому некоторое время она без всяких мыслей просто смотрела в потолок. Потом мысли появились — и полились на нее тяжелым, мутным потоком.
Что произошло сегодня? Изысканно-извращенное собеседование на грани издевательства? Искреннее до такой степени, что это было неприлично? Помимо того, насколько ей было неприятно от всего происходящего, на девушку напала тоска.
Зоя обычно умела разбирать свои эмоции на составляющие, но сейчас было трудно. Отчего она чувствует себя так одиноко? Это последствия сегодняшней встречи? Это переживания последних дней? Шок от вида убитого человека? Отсутствие Ромы рядом? Окончание университета, привычной жизни, перспектива переезда в другую страну?..
Эмоции навалились на нее, и Зоя почувствовала, как буквально захлебывается. В эту секунду ей не хотелось больше никогда видеть ни Тимура, ни его странную команду, хотелось, чтобы она вообще никогда не отвечала на ту несчастную вакансию, хотелось просто забиться в угол и не выходить из комнаты, никогда…
Зазвонил телефон. Номер она не знала.
Справившись на секунду с чувством дежавю — как будто ей снова, как в то утро, могла позвонить Светлана Дмитриевна, девушка все-таки взяла трубку.
— Я понимаю, что ты не успела соскучиться, но это снова я, — раздался голос Тимура, энергичный и даже веселый, — мне только что звонил ПалПалыч. Нашли фотографию, там, где ты и сказала. Секретарь, видимо, забыла о ней. Как ты описала, парень на фоне картин, подпись. Возможно, это именно то, что нужно нашему дорогому любителю копаться в чужих квартирах.
Зоя ничего не ответила.
— Так ты подумала, кстати?
— Ты давал время вроде бы до вечера, — с невеселой улыбкой тихо заметила она.
— Нет, я сказал «подумай немного», — рассмеялся Тимур в ответ.
Зоя вдруг поняла, что дело даже не в деньгах, тех больших деньгах, что ей пообещали. А в чем именно? Объяснить сейчас не получилось бы, но решение она чувствовала, и понимала уже, что отступать ей некуда.
Вспомнила еще раз офис в монастыре, куда запросто заходят монахи попить кофе и поболтать об убийствах, ужасную Софью, неловкого Витю и странного Тимура, и собственные, тяжелые, переворачивающие все внутри эмоции.
— Да, хорошо, — вздохнула она в трубку, — я согласна.
Глава 4. В которой Зоя продолжает стесняться, Тимур ведет себя нормально, Витя показывает новые таланты, а Софья просто Софья
Работа. Работа-работа-работа.
Да, теперь у нее есть работа, на которой ее ждут. Тимур попросил приехать на следующий после их разговора день в их офис к десяти. Слово «офис» у Зои совершенно не вязалось с монастырем, но к этому ей, видимо, предстоит привыкнуть, по крайней мере, на некоторое время.
Буквально через несколько минут после их разговора Зоя увидела смс о зачислении денег. Пятьдесят тысяч, как Тимур и обещал. Как тот умудрился сделать перевод так быстро, она не знала, но удивилась не так и сильно. Этому человеку явно удается легко то, что остальные называют невозможным.
Никаких деталей Тимур Зое больше не дал — ни расписания работы, ни того, что следует принести с собой, и вот это заставило ее как следует понервничать.
Да, ее новые знакомые были странными, но перед ними все равно не хотелось выглядеть по-идиотски. Если она не принесет с собой, например, ручку — найдется ли для нее лишняя или такую непредусмотрительность сочтут странной? А если притащить с собой слишком много, то, опять же, можно сойти за излишне нервную и пытающуюся выглядеть отличницей.
Мысли эти, вразрез с любой ее волей, занимали ее весь вечер. Даже мать заметила ее состояние и спросила, не случилось ли чего.
Зоя на это кратко, без подробностей, рассказала, что нашла работу, и потому немного переживает. Враньем это не было, а мать точно начнет меньше дергать ее дальше.
Проворочавшись всю ночь, Зоя встала, чувствуя себя разбитой. Взвесив все за и против, она в итоге положила в рюкзак учебные конспекты, которые могли бы помочь ей в переводе, тетрадь, в которой она уже делала пометки по дневнику, и пару ручек.
В конце концов, убеждала она себя, пока ехала в метро, Тимур не относился хоть с каким-либо пиететом к правилам общения, уж точно не среди обитателей их странного офиса, поэтому и Зое не следовало так сильно переживать. Тем не менее, с утра она провела достаточно времени, копаясь в не самом богатом содержимом одежного шкафа. На улице внезапно стало холодно, и из головы не шли костюмы и рубашки, в которых Зоя всякий раз видела Тимура и Витю. Хотя вот Софья точно не была иконой делового стиля, но зато…
Зоя всю свою сознательную жизнь держалась подальше от таких дам, как эта «Софья Павловна». Все окружающие ее люди, от матери до Ромы, на таких фыркали, закатывали глаза и проходились по внешности точными, выверенными фразами, отмечающими и источник средств на пластические операции, и в целом вульгарность и непривлекательность вида. И Зоя не могла не признаться самой себе — такие вот девицы у нее заранее считались за глупых и годных только на то, чтобы сопровождать престарелых некрасивых пузатых мужичков, которые, собственно, и являлись спонсорами и такой внешности, и всей красивой жизни для таких дам.
Но эта Софья была какого-то другого сорта… то есть как будто и такого, а словно и другого. Зоя поняла, что попросту боится ее: ей совершенно не хотелось вызывать на себя гнев этой женщины, и, с другой стороны, пока что было неясно, как общаться так, чтобы не провоцировать агрессию в свою сторону.
А еще — тут Зое пришлось быть предельно честной с собой — рядом с такими женщинами она ощущала себя крайне непривлекательной. Из небольшого мутноватого зеркала, встроенного в дверцу шкафа, на нее смотрела тонконогая девочка с хвостиком и сверкающими от беспокойства глазами. Нет, она бы не хотела себе такие формы, ни приведи Господь. Но просто раньше она жила в маленьком, теплом мире университета и интеллектуальных обществ, где ее тихая внешность считалась эталонной, а сейчас вынуждено оказалась среди тех, кто мог счесть ее просто страшненькой и серой.
Зоя рассердилась на себя. Зачем она вообще об этом думает?
Простые джинсы, кофта, а сверху, из-за погоды — тонкая куртка из кожзама. Совсем некстати она увидела, что рукава немного протерлись, и опять ощутила неловкость.
Нет, надо взять себя в руки. У нее простая задача, ей надо сделать работу, за которую ей уже заплатили, и пусть все остальные судят о ней как хотят. Она просто сделает, что может, настолько хорошо, насколько может.
Когда Зоя преодолела и свою ветку, и пересадку, и кольцо, и вышла, наконец-то, в центре, то пошла вдоль бульвара вниз, к монастырю. В этот момент ее телефон зазвонил веселой мелодией, которая стояла у нее только на одного человека.
— Ну! — хмыкнула она в трубку, пряча улыбку.
— Сегодня распродажа у «Котиков и коготков», — бодрый голос ее подруги Ани встряхнул и ее саму.
— Я работаю, — вздохнула Зоя.
— Но однажды ты же закончишь работать? — Аня не отставала, — напиши, ко скольки и куда мне привалиться, встретимся и поедем вместе.
А действительно, во сколько она закончит?..
— Хорошо, я напишу тебе, — сдалась Зоя довольно быстро. Она подумала, что было бы и правда неплохо увидеть Аню после работы и обсудить с ней весь день настолько подробно, насколько возможно. Ее подруга не отличалась напористостью в расспросах — точнее, была любопытной, но знала, где лежит тонкая грань между интересом и настырностью.
Они с Аней проговорили еще несколько минут, почти до самого монастыря. Тут Зоя поняла, что ее рюкзак все еще самым явным образом украшает россыпь значков. Вот их можно и убрать, чтобы не вызывать ни расспросов, ни насмешек. Она, прямо на ходу, начала отцеплять яркие кругляшки, один за другим, и убирать во внешний карман рюкзака. Однако стоило ей только положить последний, как она услышала свое имя и, вздрогнув, закинула рюкзак на плечо, забыв застегнуть карман.
Тимур, улыбаясь во весь рот и сверкая идеальным зубами, шел к ней с противоположной стороны улицы. Прохожие, преимущественно девушки, оборачивались на него с интересом, а Зоя в очередной раз испытала иррациональную, тщеславную гордость за то, что идет он именно к ней. Гордость и сразу же смущение — на его фоне ее внешность снова показалась ей более чем не выдающейся, а измятость одежды, как ей сразу подумалось, наверняка бросится в глаза.
Тимур, как Зоя заметила и к облегчению и к раздражению на собственную нервозность, совершенно не смотрел на то, во что она одета.
— Как замечательно, ты уже тут! — сказал он так вдохновлено, словно не он сам позвал на работу к определенному времени.
— Да, добрый день, — как можно более открыто, но все-таки не без сдержанности улыбнулась Зоя.
— Пойдем, — Тимур кивнул на монастырь, — я кое-что уже раздобыл, а Витя должен был пошуршать насчет рабочего места, все должно быть готово.
Зоя послушно прошла за Тимуром по вчерашнему маршруту, а, когда зашла в их кабинет, замерла на пороге, с удивлением осматриваясь.
В офисе появился еще один стол. Он был зажат между столами Тимура и Вити, и для этого и тому и другому пришлось подвинуть свои рабочие места. Стол Софьи, как Зоя заметила сразу, не сдвинулся ни на миллиметр.
Зое поставили компьютер, который смотрел монитором в окно, а не в кабинет — видимо, чтобы никто не мог видеть, что именно сейчас на экране. Протискиваться к креслу предполагалось через узкую щель между ее столом и столом Тимура, но Зоя подумала, что это нестрашно. Особенно на фоне того, что ее новым коллегам наверняка от ее присутствия станет гораздо менее комфортно за их рабочими местами, особенно широкоплечему Вите.
— Добрый день, — тот, словно услышав, что Зоя вспомнила о нем, вышел из-за ширмы с дымящейся кружкой в руках.
В отличие от вчерашнего дня, сегодня он выглядел более расслабленно в джинсовой рубашке, которая была немного узка ему в рукавах, и в хлопковых коричневых брюках. Одежда смотрелась слегка поношенной, мягкой, комфортной. Видимо, сегодня свиданий не предполагалось, подумала Зоя, и сразу же удивилась, почему вообще начала об этом размышлять — никакого дела до свободного времени Вити ей быть не могло.
— Я тут немного сдвинул-подвинул, ну, как смог, — он махнул рукой на столы.
— Большое спасибо, — кивнула Зоя, испытывая колкое чувство неловкости от того, что окружающие пожертвовали своим прежним распорядком жизни из-за нее.
А еще — и вот это ощущалось приятным теплом — это было первое в ее жизни настоящее рабочее место, если не считать домашнего стола или библиотек. Настоящее и получившееся отличным: компьютер выглядел новым, стол тоже, кресло удобным. И даже была подставка с ручками, так что все утренние канцелярские метания Зои были беспочвенными.
Витя кивнул и сел за свой стол, где, как и вчера, лежали чертежи, которых сегодня стало меньше — с края стола они не спускались.
— Вот, — Тимур подошел к Зое и вытащил из внутреннего кармана квадратный конверт, — это копия фотографии, все как ты описывала.
Ксерокопия была сделана точно, и лицевая, и оборотная стороны. Улыбающийся юноша смотрел на Зою, картины в темных рамах висели на стене позади него, все та же непонятная фраза про новинки украшала оборотную сторону кадра.
Интересно, сколько же лет этому кадру? Сколько прожил этот юноша, какой была его судьба?
Зоя любила старые документы, фотографии, вещи. Прикасаясь к ним, работая в архивах и библиотеках, она ощущала вечность, воплощенную в материи.
