— Нет, нет, — Митча мой прагматичный подход даже порадовал. — Вы имеете на это право. Однако не думаю, что есть повод для беспокойства. Какой бы крепкой памятью и умом ни обладал друв Шелли, передавший нам сведения, жрец стар и немощен. Поговаривают, он не доживет до Самайна. К тому же в книге смертей и рождения в Экорни-темпл нет никаких записей с именем Грей.
— А кому посвящен Экорни-темпл?
— Богине Дуир. Той, что принимает любое рождение как благость и не отвергает незаконнорожденных, — кисло напомнил поверенный.
— У вас есть адрес мистера Шелли?
— Конечно, я вам его напишу.
Корбетт ждал меня у нотариальной конторы. За неимением мобиля он прислонился к дереву, и дамы, возвращавшиеся со службы в церкви Сына Божьего, поглядывали на него неодобрительно. Майкл улыбался и кивал, приподнимая шляпу. Он вообще в последние дни был в удивительно хорошем настроении.
Я кратко пересказала ему содержимое завещания. Дождь почти прекратился, но похолодало так сильно, что под легкомысленной шляпкой у меня мгновенно замерзли уши.
— Хочешь осмотреть Грейс-лок прямо сейчас? — Корбетт пытливо заглянул мне в лицо.
Я подышала на руки, только сейчас заметив, что держу в раках связку ключей от особняка. Хочу ли я посетить старое поместье?
— Не хочу. Мне неуютно даже думать об этом. Не спрашивай почему. Девичьи страхи. Наверное, я уже навоображала себе… всякое: большой подвал под домом, а в нем алтарь, и из-под земли торчат корни Изначального Древа. И повсюду кости жертв фантомайстеров.
Я поежилась и посмотрела на небо. Тучи опускались к земле, из темных становясь такими белыми, что резало глаза. Корбетт не улыбнулся, а задумчиво кивнул:
— Холодает, — сказал он. — Сегодня пятый день Маббона. В деревне поминают усопших, Лиззи, хозяйка «Сонного пастуха», обещала открыть на закате гостиную гостиницы для всех желающих. Нас пригласили. Вечером по радио должен выступать Верховный Жрец. Все ждут, что он назначит преемника.
— Прорывы?
— Не обещают. Маббон еще в силе.
Мне страшно захотелось шума, тепла, жареного картофеля и сидра. Но список дел был вызывающе велик. Неопределенность вчерашнего дня сменилась загруженностью сегодняшнего.
— Первым делом нужно поговорить с друвом Шелли, — вздохнула я. — Он в прямом смысле дышит на ладан.
— На полынь, — поправил меня Майкл. — В храме Дуир умирающих кадят полынью с Высокогорья. У нас на севере это первая защита от злых духов. Схожу и поговорю с Лиззи. Попробую на целый день выпросить у нее «плюмаж». Съездим в Экорни и вечером будем тут. Подружки твоей тетушки наверняка придут на поминание, вот и потолкуешь с ними в «Сонном Пастухе». Лиззи говорит, соберется вся деревня.
Лиззи. Какая милая и щедрая особа. Наверняка достаточно обеспеченная… и одинокая раз так свободно любезничает с гостями мужского пола.
Однако план Корбетта казался идеальным. Пока он ходил в гостиницу, намереваясь также позвонить оттуда в храм Экорни и предупредить о нашем визите, я скоротала несколько минут, прогуливаясь по центральным улочкам Лайонсроуд.
В лавке галантерейщика меня уговорили купить отороченную мехом накидку, которую следовало надевать поверх пальто. Я набросила ее сразу, радуясь теплу и элегантности вещи. Объемный капюшон не глушил звуки, а свободный силуэт позволял без усилий держать руль.
В воздухе подозрительно пахло зимой. С одной стороны, хорошо: в мороз фантомы становились более медлительными. С другой, меня немного пугали местные дороги в дождь и снег. Нам предстояло пробыть в пути больше двух часов. Но, к сожалению, – я уточнила у местных – следующий поезд останавливался в Мидконнер только завтра. Друв Шелли может нас и не дождаться.
Майкл задерживался. Я провела некоторое время в кафе, а затем с опаской вышла на воздух. Дождевые капли превратились в мелкие снежинки. Они таяли, не достигая асфальта, но становилось все холоднее.
Я не спеша двинулась навстречу Корбетту. Прихожане разошлись, и только группа священников в синих рясах, поглядывая на небо, что-то горячо обсуждала на ступеньках церкви Сына Божьего.
Я была уверена, что Майкл заметит меня на тротуаре и пошла дальше. Но трасса была пуста и тиха.
Один из священнослужителей, статный седоватый мужчина средних лет, показался мне знакомым. Он тоже повел в мою сторону вопросительным взглядом, но его снова вовлекли в спор. Я ускорила шаг. Со мной поздоровалась женщина средних лет. Она спросила, буду ли я на вечернем поминовении в гостинице. Я ответила, что постараюсь и, к счастью, на время удовлетворила любопытство абсолютно незнакомой мне дамы.
Росла уверенность, что Гортензию здесь хорошо помнят. А мне совсем не хотелось вовлекаться в досужие разговоры. Ведь всем интересно знать, каковы мои планы в отношении Грей-лок. Выходцы из джентри, Греи долгие годы были аналогом местной аристократии за неимением таковой.
Линда Фоссет по памяти нарисовала мне карту деревни. Судя по рисунку, за оградой маленького храмового кладбища (по понятным причинам давно перенесенного в другое место и сохранившего лишь плиты с именами выдающихся жителей деревни, о чем свидетельствовала табличка на заборе), должна была начинаться тропа к пустырю с изваянием Бадб и захоронением.
Тропа была точно там, где на нее указывала самодельная карта, нарисованная Линдой с внушающей уважение точностью в пропорциях. Я воровато оглянулась и ступила на гравий.
Меня почти сразу оглушило тишиной. Лишь дубы и клены вдоль дороги жаловались на холод, шурша остатками листвы. Тропа увела к кромке леса, и я остановилась, запоминая пейзаж, который видела лишь на фото Гортензии.
Разумеется, никакого фантомного свечения я не обнаружила. Призраки прятались в своих могилах, а богиня охраняла от них деревню.
Изваяние Бадб, девы-воительницы с вороной на плече, ничуть не изменилось. Кто-то ухаживал за статуей, не давая ей зарасти мхом.
— Ну здравствуй, — сказала я, не спеша ступать на границу луга. — Расскажешь мне свою тайну?
По припорошенному лугу пронёсся порыв ветра. Поднялась смерчиками позёмка, вздрогнули кусты и заскрипели деревья. Статуя продолжала слепо смотреть вдаль глазами без зрачков. В клюве у вороны застрял сорванный с ближайшего дуба лист. Казалось, птица надсмехается над моим невольным испугом.
Ничьи тени не встали над пожухлой травой. Только показалось, что ветер принёс откуда-то шёпот и тихие завывания, но это был лишь порыв, проникший в руины капища.
Я невольно поёжилась и отступила на шаг. Бадб не хотела, чтобы я нарушала покой старых развалин. Кто я такая, чтобы перечить Богине?
— Их перезахоронили, — раздалось за спиной.
Я резко обернулась.
— Куда? — вырвалось у меня.
— Простите, что напугал. Подумал, что вы туристка.
— Нет, я просто проходила мимо.
Викарий – теперь я его узнала, ведь сама как-то показывала фото семьи местного священника Фиби – улыбнулся.
— Несколько дней назад приехали военные и некроманты, — сказал он. — Ничего не спрашивали, ничего не объясняли. Перекопали луг, вытащили тела и погрузили их в специальные саркофаги. Потом привели всё в порядок. Даже дёрн на место уложили. Нам сказали, что луг теперь безопасен. Кое-кто из местных загрустил, но не многие. Мы и раньше считали это место безопасным, но детишек, само собой, играть сюда не пускали.
Значит, Альфред не стал ждать, пока мы с Корбеттом здесь повынюхиваем. Или ему не разрешили. Наверху узнали, что кто-то воспользовался призраком Фогеля, и поспешили убрать остальные тела.
— Загрустил? — переспросила я.
— В последнее время сюда часто заезжали любопытствующие: практикующие некроманты, медиумы. Был один писатель, который всерьёз собирался допросить призраков и написать книгу о Некрорейхе. Ведь это было единственное захоронение на Островах, не переданное капитулировавшей стороне после войны. Наш паб в деревне неплохо зарабатывал на гостях.
Как и гостиница, полагаю. Лиззи, наверное, тоже грустит. Вот и вешается на всех подряд.
— Но фантомы…
— Во время самых сильных Прорывов фантомы не покидали луга. Их сторожила Бадб. Сам я, как понимаете, не поклонник Трёхликой, — викарий добродушно улыбнулся. — Но власть Морриган над мертвым признаю. Это самое старое изваяние Триединой на Эльбоне. Первоначально их было три. Когда статуи хотели перенести, начался страшный ураган. На нашем кладбище повалило кресты на могилах, кое-где вырвало деревья с корнем. Друвы истолковали это как волю Небес, и богинь оставили в покое. Они стояли полукругом.
Правая рука Бадб была отставлена в сторону, кисти не было. Первоначально богини держались за руки, догадалась я.
— А что случилось с остальными?
— Загадка. Исчезли в одну ночь перед самой войной. Говорят, жрецы развезли их по другим храмам. Но наш друв это отрицает.
— Понятно.
— А вы… похожи на Гортензию, — сказал вдруг викарий. — На мисс Грей, племянницу покойной Мэган Грей.
— Это я.
— Ну тогда вы сами все помните: ураган, исчезновение богинь.
— Да, конечно… Просто вы так интересно рассказываете. Я как будто побывала на экскурсии.
Викарий… как же его звали? преподобный Коллинз? Филлипс?… польщенно улыбнулся. Мы двинулись назад к трассе.
— Мы до сих пор скорбим по вашей тете. Она была чудесным человеком, добрым и отзывчивым. И щедрым.
Это был намек?
— Полагаю, мистер Фитч уже огласил завещание? — продолжил викарий. — Признаться, мисс Грей, мы всей деревней очень волнуемся за судьбу Грей-лок. Вы уже видели львов?
— Львов? — не поняла я.
— Львов у лестницы особняка. Один из них потерял хвост. А ведь в честь них названа наша деревня, Лайонсроуд, — с упреком напомнил Коллет.
Точно, Коллет! Вспомнила. Похоже, никто здесь не рассматривает вероятность, что я оставлю Грей-лок себе – как личную резиденцию. Разумеется, я этого не сделаю. Нужно быть очень обеспеченным человеком, чтобы содержать целое поместье. В послевоенном Эльбоне таких людей осталось очень мало. Но главный довод не в пользу личного владения – это, очевидно, печальная история Грей-лок. Причем, подозреваю, началась она задолго до начала войны, раз Греи отказались от семейного гнезда.
— Да, львы… конечно… Я непременно поговорю о доме в Лонгдуне… с заинтересованными людьми, но, боюсь…
— Мы могли бы обойтись своими силами. Поместье может стать общественным центром, не только Лайонсроуд, но всего округа,— милостиво кивнул Коллет, — и содержаться на общественные деньги. Кружки, клубы по интересам: вышивание, музыка, небольшой кинотеатр, зал для физкультуры. Церковь Сына Божьего приняла бы активное участие в работе центра.
И подспудно ненавязчиво перетягивала бы местных жителей к себе в прихожане.
— Прекрасная идея! — с преувеличенным восторгом воскликнула я. — Но неужели вы не предлагали этот вариант тете?
По лицу викария промелькнула гримаска досады. Значит, предлагал. А тетушка Мэган не согласилась. Интересно, почему. Возможно, ей претила сама мысль отдать дом в собственность деревни и округа. Чтобы в знакомых с детства комнатах сплетничали за вязанием кумушки, а в большой гостиной потели любители физкультуры. А может, она считала Грей-лок окончательно загубленным, оскверненным местом.
— Одно время, — признался Колетт, — Мэган рассматривала предложение превратить дом в спа-отель. Но потом отказалась. Грей-лок был ей дорог как воспоминание. Но вы…
А меня с Лайонсроуд почти уже ничего не связывает. И это правда.
— Я подумаю, — заверила я Коллета, — но сначала осмотрю дом сама.
Майкл подобрал меня на шоссе как раз в тот момент, когда Коллет начал пространно рассуждать о преимуществах церкви Сына Божьего перед другими церквями. Даже усилившийся снег был ему нипочем. А я порадовалась, что купила теплую накидку.
В целом, я очень хорошо понимала преподобного Коллета. Конкуренция между Семью Церквями велика, а потенциальных прихожан мало. К тому же атеисты с каждым годом забирают к себе всё больше «паствы» из неуверенных душ.
Правда, у меня в голове не совсем укладывалось, как можно остаться атеистом в подобном мире. Но они здесь были – люди, отрицающие существование богов, но признающие какую-никакую посмертную активность человеческой души. Дикая какая-то смесь получалась. Но ведь и некрорейховцы особо на богов не полагались, а хотели сами править миром, заменив Пантеон Сверхчеловеком.
Я села в машину к Корбетту и с облегчением помахала рукой викарию.
— Харизматичный тип, — отчиталась я Майклу, — но ужасно навязчивый.
— Такими и должны быть преподобные, — пожал плечами некромант. — Настойчивыми. Как коммивояжёры.
Я рассказала Майклу о луге и вывозе тел.
— Вряд ли их захоронят или отдадут алеманцам,— предположил Корбетт. — Скорее всего, будут изучать, как мы – Фогеля.
— Как ты думаешь, фантомы сильно страдают, не обретая покой. Может, это и есть ад?
— До сих пор в этом не разобрался. Кто-то в научных кругах некромантии считает, что призраки лишь отражают человеческое поведение, как зеркала. Эдакие копии, привязанные к оригиналам. Другие уверены, что призрак и есть душа. Но насчёт ада... хм… что-то в этом есть.
— Грей-лок хотят отдать общественности под клуб.
— Пока хозяйка ты, решать только тебе.
— Если по поводу нашего дела ничего не подтвердится, пусть забирают. Только поставлю условие, чтобы в клубе открыли секцию стрельбы и самообороны для женщин.
Шины «плюмажа» вполне справлялись со скользкой дорогой, но Майкл ни на секунду не отрывал взгляда от дороги.
Доехав до Экорни, мы с разочарованием убедились, что назад этим вечером не попадём. Снег в Экорни начался гораздо раньше, чем в Лайонсроуд. Мы едва успели подъехать к гостинице, как начался настоящий снегопад.
К счастью, номера мы заказали ещё утром. После бранча все комнаты были заняты. В городке тоже собирались слушать речь Верховного жреца под пару кружечек пива.
Ещё несколько дней – и наступит пост, который закончится только на Самайн. Но пока можно выпить, вкусно поесть и даже потанцевать. Сочельники пятой и шестой ночи – для поминовения усопших, но кто сказал, что мертвым по душе скорбь и тишина, если они вообще нас слышат?
Оставив вещи в комнатах, мы поспешили в храм Экорни. Несмотря на снег, жрецы еще жгли во дворе листья. Я не успела толком рассмотреть Дуб. Заметила только, что с лонгдунским он сравнится по высоте очень не скоро.
— Несколько поколений пройдет, — подтвердил Майкл, когда мы поднимались по холму, а я вцепилась в локоть некроманта, боясь поскользнуться в элегантных ботинках. — Ему только сто лет. Но он уже сейчас хорошо защищает поселение
На звонок к калитке храма вышел немолодой привратник. Он принял сообщение и удалился. Снег сыпал так сильно, что грозил превратить нас с Майклом в снеговиков. Однако вызванный привратником жрец, совсем мальчишка на вид, смуглый и гибкий, недоуменно поднял брови и потряс головой, словно побоялся, что ослышался.
— Вам нужен брат Шелли? Вы это всерьез? Глава храма умирает. Ему осталось несколько часов… или минут.
— Мы предупредили о нашем приезде, — сказал Корбетт. — И получили заверения, что друв нас примет. Дело очень серьезное. Жизни людей поставлены на карту.
— Поймите, — парень прижал руки к груди. — Мы со вчерашнего дня молимся Дуир. Если вчера еще была надежда, то сегодня Древо подняло одно из своих корней. Вы сами понимаете, что это означает.
— А кому посвящен Экорни-темпл?
— Богине Дуир. Той, что принимает любое рождение как благость и не отвергает незаконнорожденных, — кисло напомнил поверенный.
— У вас есть адрес мистера Шелли?
— Конечно, я вам его напишу.
Глава 2.2
Корбетт ждал меня у нотариальной конторы. За неимением мобиля он прислонился к дереву, и дамы, возвращавшиеся со службы в церкви Сына Божьего, поглядывали на него неодобрительно. Майкл улыбался и кивал, приподнимая шляпу. Он вообще в последние дни был в удивительно хорошем настроении.
Я кратко пересказала ему содержимое завещания. Дождь почти прекратился, но похолодало так сильно, что под легкомысленной шляпкой у меня мгновенно замерзли уши.
— Хочешь осмотреть Грейс-лок прямо сейчас? — Корбетт пытливо заглянул мне в лицо.
Я подышала на руки, только сейчас заметив, что держу в раках связку ключей от особняка. Хочу ли я посетить старое поместье?
— Не хочу. Мне неуютно даже думать об этом. Не спрашивай почему. Девичьи страхи. Наверное, я уже навоображала себе… всякое: большой подвал под домом, а в нем алтарь, и из-под земли торчат корни Изначального Древа. И повсюду кости жертв фантомайстеров.
Я поежилась и посмотрела на небо. Тучи опускались к земле, из темных становясь такими белыми, что резало глаза. Корбетт не улыбнулся, а задумчиво кивнул:
— Холодает, — сказал он. — Сегодня пятый день Маббона. В деревне поминают усопших, Лиззи, хозяйка «Сонного пастуха», обещала открыть на закате гостиную гостиницы для всех желающих. Нас пригласили. Вечером по радио должен выступать Верховный Жрец. Все ждут, что он назначит преемника.
— Прорывы?
— Не обещают. Маббон еще в силе.
Мне страшно захотелось шума, тепла, жареного картофеля и сидра. Но список дел был вызывающе велик. Неопределенность вчерашнего дня сменилась загруженностью сегодняшнего.
— Первым делом нужно поговорить с друвом Шелли, — вздохнула я. — Он в прямом смысле дышит на ладан.
— На полынь, — поправил меня Майкл. — В храме Дуир умирающих кадят полынью с Высокогорья. У нас на севере это первая защита от злых духов. Схожу и поговорю с Лиззи. Попробую на целый день выпросить у нее «плюмаж». Съездим в Экорни и вечером будем тут. Подружки твоей тетушки наверняка придут на поминание, вот и потолкуешь с ними в «Сонном Пастухе». Лиззи говорит, соберется вся деревня.
Лиззи. Какая милая и щедрая особа. Наверняка достаточно обеспеченная… и одинокая раз так свободно любезничает с гостями мужского пола.
Однако план Корбетта казался идеальным. Пока он ходил в гостиницу, намереваясь также позвонить оттуда в храм Экорни и предупредить о нашем визите, я скоротала несколько минут, прогуливаясь по центральным улочкам Лайонсроуд.
В лавке галантерейщика меня уговорили купить отороченную мехом накидку, которую следовало надевать поверх пальто. Я набросила ее сразу, радуясь теплу и элегантности вещи. Объемный капюшон не глушил звуки, а свободный силуэт позволял без усилий держать руль.
В воздухе подозрительно пахло зимой. С одной стороны, хорошо: в мороз фантомы становились более медлительными. С другой, меня немного пугали местные дороги в дождь и снег. Нам предстояло пробыть в пути больше двух часов. Но, к сожалению, – я уточнила у местных – следующий поезд останавливался в Мидконнер только завтра. Друв Шелли может нас и не дождаться.
Майкл задерживался. Я провела некоторое время в кафе, а затем с опаской вышла на воздух. Дождевые капли превратились в мелкие снежинки. Они таяли, не достигая асфальта, но становилось все холоднее.
Я не спеша двинулась навстречу Корбетту. Прихожане разошлись, и только группа священников в синих рясах, поглядывая на небо, что-то горячо обсуждала на ступеньках церкви Сына Божьего.
Я была уверена, что Майкл заметит меня на тротуаре и пошла дальше. Но трасса была пуста и тиха.
Один из священнослужителей, статный седоватый мужчина средних лет, показался мне знакомым. Он тоже повел в мою сторону вопросительным взглядом, но его снова вовлекли в спор. Я ускорила шаг. Со мной поздоровалась женщина средних лет. Она спросила, буду ли я на вечернем поминовении в гостинице. Я ответила, что постараюсь и, к счастью, на время удовлетворила любопытство абсолютно незнакомой мне дамы.
Росла уверенность, что Гортензию здесь хорошо помнят. А мне совсем не хотелось вовлекаться в досужие разговоры. Ведь всем интересно знать, каковы мои планы в отношении Грей-лок. Выходцы из джентри, Греи долгие годы были аналогом местной аристократии за неимением таковой.
Линда Фоссет по памяти нарисовала мне карту деревни. Судя по рисунку, за оградой маленького храмового кладбища (по понятным причинам давно перенесенного в другое место и сохранившего лишь плиты с именами выдающихся жителей деревни, о чем свидетельствовала табличка на заборе), должна была начинаться тропа к пустырю с изваянием Бадб и захоронением.
Тропа была точно там, где на нее указывала самодельная карта, нарисованная Линдой с внушающей уважение точностью в пропорциях. Я воровато оглянулась и ступила на гравий.
Меня почти сразу оглушило тишиной. Лишь дубы и клены вдоль дороги жаловались на холод, шурша остатками листвы. Тропа увела к кромке леса, и я остановилась, запоминая пейзаж, который видела лишь на фото Гортензии.
Разумеется, никакого фантомного свечения я не обнаружила. Призраки прятались в своих могилах, а богиня охраняла от них деревню.
Изваяние Бадб, девы-воительницы с вороной на плече, ничуть не изменилось. Кто-то ухаживал за статуей, не давая ей зарасти мхом.
— Ну здравствуй, — сказала я, не спеша ступать на границу луга. — Расскажешь мне свою тайну?
Глава 3
По припорошенному лугу пронёсся порыв ветра. Поднялась смерчиками позёмка, вздрогнули кусты и заскрипели деревья. Статуя продолжала слепо смотреть вдаль глазами без зрачков. В клюве у вороны застрял сорванный с ближайшего дуба лист. Казалось, птица надсмехается над моим невольным испугом.
Ничьи тени не встали над пожухлой травой. Только показалось, что ветер принёс откуда-то шёпот и тихие завывания, но это был лишь порыв, проникший в руины капища.
Я невольно поёжилась и отступила на шаг. Бадб не хотела, чтобы я нарушала покой старых развалин. Кто я такая, чтобы перечить Богине?
— Их перезахоронили, — раздалось за спиной.
Я резко обернулась.
— Куда? — вырвалось у меня.
— Простите, что напугал. Подумал, что вы туристка.
— Нет, я просто проходила мимо.
Викарий – теперь я его узнала, ведь сама как-то показывала фото семьи местного священника Фиби – улыбнулся.
— Несколько дней назад приехали военные и некроманты, — сказал он. — Ничего не спрашивали, ничего не объясняли. Перекопали луг, вытащили тела и погрузили их в специальные саркофаги. Потом привели всё в порядок. Даже дёрн на место уложили. Нам сказали, что луг теперь безопасен. Кое-кто из местных загрустил, но не многие. Мы и раньше считали это место безопасным, но детишек, само собой, играть сюда не пускали.
Значит, Альфред не стал ждать, пока мы с Корбеттом здесь повынюхиваем. Или ему не разрешили. Наверху узнали, что кто-то воспользовался призраком Фогеля, и поспешили убрать остальные тела.
— Загрустил? — переспросила я.
— В последнее время сюда часто заезжали любопытствующие: практикующие некроманты, медиумы. Был один писатель, который всерьёз собирался допросить призраков и написать книгу о Некрорейхе. Ведь это было единственное захоронение на Островах, не переданное капитулировавшей стороне после войны. Наш паб в деревне неплохо зарабатывал на гостях.
Как и гостиница, полагаю. Лиззи, наверное, тоже грустит. Вот и вешается на всех подряд.
— Но фантомы…
— Во время самых сильных Прорывов фантомы не покидали луга. Их сторожила Бадб. Сам я, как понимаете, не поклонник Трёхликой, — викарий добродушно улыбнулся. — Но власть Морриган над мертвым признаю. Это самое старое изваяние Триединой на Эльбоне. Первоначально их было три. Когда статуи хотели перенести, начался страшный ураган. На нашем кладбище повалило кресты на могилах, кое-где вырвало деревья с корнем. Друвы истолковали это как волю Небес, и богинь оставили в покое. Они стояли полукругом.
Правая рука Бадб была отставлена в сторону, кисти не было. Первоначально богини держались за руки, догадалась я.
— А что случилось с остальными?
— Загадка. Исчезли в одну ночь перед самой войной. Говорят, жрецы развезли их по другим храмам. Но наш друв это отрицает.
— Понятно.
— А вы… похожи на Гортензию, — сказал вдруг викарий. — На мисс Грей, племянницу покойной Мэган Грей.
— Это я.
— Ну тогда вы сами все помните: ураган, исчезновение богинь.
— Да, конечно… Просто вы так интересно рассказываете. Я как будто побывала на экскурсии.
Викарий… как же его звали? преподобный Коллинз? Филлипс?… польщенно улыбнулся. Мы двинулись назад к трассе.
— Мы до сих пор скорбим по вашей тете. Она была чудесным человеком, добрым и отзывчивым. И щедрым.
Это был намек?
— Полагаю, мистер Фитч уже огласил завещание? — продолжил викарий. — Признаться, мисс Грей, мы всей деревней очень волнуемся за судьбу Грей-лок. Вы уже видели львов?
— Львов? — не поняла я.
— Львов у лестницы особняка. Один из них потерял хвост. А ведь в честь них названа наша деревня, Лайонсроуд, — с упреком напомнил Коллет.
Точно, Коллет! Вспомнила. Похоже, никто здесь не рассматривает вероятность, что я оставлю Грей-лок себе – как личную резиденцию. Разумеется, я этого не сделаю. Нужно быть очень обеспеченным человеком, чтобы содержать целое поместье. В послевоенном Эльбоне таких людей осталось очень мало. Но главный довод не в пользу личного владения – это, очевидно, печальная история Грей-лок. Причем, подозреваю, началась она задолго до начала войны, раз Греи отказались от семейного гнезда.
— Да, львы… конечно… Я непременно поговорю о доме в Лонгдуне… с заинтересованными людьми, но, боюсь…
— Мы могли бы обойтись своими силами. Поместье может стать общественным центром, не только Лайонсроуд, но всего округа,— милостиво кивнул Коллет, — и содержаться на общественные деньги. Кружки, клубы по интересам: вышивание, музыка, небольшой кинотеатр, зал для физкультуры. Церковь Сына Божьего приняла бы активное участие в работе центра.
И подспудно ненавязчиво перетягивала бы местных жителей к себе в прихожане.
— Прекрасная идея! — с преувеличенным восторгом воскликнула я. — Но неужели вы не предлагали этот вариант тете?
По лицу викария промелькнула гримаска досады. Значит, предлагал. А тетушка Мэган не согласилась. Интересно, почему. Возможно, ей претила сама мысль отдать дом в собственность деревни и округа. Чтобы в знакомых с детства комнатах сплетничали за вязанием кумушки, а в большой гостиной потели любители физкультуры. А может, она считала Грей-лок окончательно загубленным, оскверненным местом.
— Одно время, — признался Колетт, — Мэган рассматривала предложение превратить дом в спа-отель. Но потом отказалась. Грей-лок был ей дорог как воспоминание. Но вы…
А меня с Лайонсроуд почти уже ничего не связывает. И это правда.
— Я подумаю, — заверила я Коллета, — но сначала осмотрю дом сама.
Глава 3.1
Майкл подобрал меня на шоссе как раз в тот момент, когда Коллет начал пространно рассуждать о преимуществах церкви Сына Божьего перед другими церквями. Даже усилившийся снег был ему нипочем. А я порадовалась, что купила теплую накидку.
В целом, я очень хорошо понимала преподобного Коллета. Конкуренция между Семью Церквями велика, а потенциальных прихожан мало. К тому же атеисты с каждым годом забирают к себе всё больше «паствы» из неуверенных душ.
Правда, у меня в голове не совсем укладывалось, как можно остаться атеистом в подобном мире. Но они здесь были – люди, отрицающие существование богов, но признающие какую-никакую посмертную активность человеческой души. Дикая какая-то смесь получалась. Но ведь и некрорейховцы особо на богов не полагались, а хотели сами править миром, заменив Пантеон Сверхчеловеком.
Я села в машину к Корбетту и с облегчением помахала рукой викарию.
— Харизматичный тип, — отчиталась я Майклу, — но ужасно навязчивый.
— Такими и должны быть преподобные, — пожал плечами некромант. — Настойчивыми. Как коммивояжёры.
Я рассказала Майклу о луге и вывозе тел.
— Вряд ли их захоронят или отдадут алеманцам,— предположил Корбетт. — Скорее всего, будут изучать, как мы – Фогеля.
— Как ты думаешь, фантомы сильно страдают, не обретая покой. Может, это и есть ад?
— До сих пор в этом не разобрался. Кто-то в научных кругах некромантии считает, что призраки лишь отражают человеческое поведение, как зеркала. Эдакие копии, привязанные к оригиналам. Другие уверены, что призрак и есть душа. Но насчёт ада... хм… что-то в этом есть.
— Грей-лок хотят отдать общественности под клуб.
— Пока хозяйка ты, решать только тебе.
— Если по поводу нашего дела ничего не подтвердится, пусть забирают. Только поставлю условие, чтобы в клубе открыли секцию стрельбы и самообороны для женщин.
Шины «плюмажа» вполне справлялись со скользкой дорогой, но Майкл ни на секунду не отрывал взгляда от дороги.
Доехав до Экорни, мы с разочарованием убедились, что назад этим вечером не попадём. Снег в Экорни начался гораздо раньше, чем в Лайонсроуд. Мы едва успели подъехать к гостинице, как начался настоящий снегопад.
К счастью, номера мы заказали ещё утром. После бранча все комнаты были заняты. В городке тоже собирались слушать речь Верховного жреца под пару кружечек пива.
Ещё несколько дней – и наступит пост, который закончится только на Самайн. Но пока можно выпить, вкусно поесть и даже потанцевать. Сочельники пятой и шестой ночи – для поминовения усопших, но кто сказал, что мертвым по душе скорбь и тишина, если они вообще нас слышат?
Оставив вещи в комнатах, мы поспешили в храм Экорни. Несмотря на снег, жрецы еще жгли во дворе листья. Я не успела толком рассмотреть Дуб. Заметила только, что с лонгдунским он сравнится по высоте очень не скоро.
— Несколько поколений пройдет, — подтвердил Майкл, когда мы поднимались по холму, а я вцепилась в локоть некроманта, боясь поскользнуться в элегантных ботинках. — Ему только сто лет. Но он уже сейчас хорошо защищает поселение
На звонок к калитке храма вышел немолодой привратник. Он принял сообщение и удалился. Снег сыпал так сильно, что грозил превратить нас с Майклом в снеговиков. Однако вызванный привратником жрец, совсем мальчишка на вид, смуглый и гибкий, недоуменно поднял брови и потряс головой, словно побоялся, что ослышался.
— Вам нужен брат Шелли? Вы это всерьез? Глава храма умирает. Ему осталось несколько часов… или минут.
— Мы предупредили о нашем приезде, — сказал Корбетт. — И получили заверения, что друв нас примет. Дело очень серьезное. Жизни людей поставлены на карту.
— Поймите, — парень прижал руки к груди. — Мы со вчерашнего дня молимся Дуир. Если вчера еще была надежда, то сегодня Древо подняло одно из своих корней. Вы сами понимаете, что это означает.
