Представление началось. Воспитанников «Ягодного дома» развлекали дрессированные собачки. Они ходили на задних лапах и играли в мяч. Затем появились клоуны и клоунессы. Акробаты выполнили несколько трюков с прыжками, одновременно жонглируя светящимися шарами.
Несмотря на пасмурное небо, дождя не было, но вечер все сильнее раскачивал верхушки деревьев. В антракте детям разнесли чай и лимонад.
— Фонд Вельдрада, — с важным видом прочитала одна из соседок Инары по комнате, получив со стаканчиком чая яркую листовку. — Наши опекуны. Тетя Лара, а ты приедешь на выходные? — девочка заглянула в камеру. — У них вкусный чай, прямо аж тортика захотелось.
— Намек понят, — Лариса натужно улыбнулась.
На сердце зашевелилась знакомая тревога. Трудно было бы ожидать, что скандально известному фонду полностью запретят приближаться к приюту. Связи, давно налаженные отношения... Спонсорство, вливания… Но это внезапное цирковое представление показалось Ларисе чрезвычайно подозрительным.
Один из клоунов, судя по фигуре вертлявый и гибкий мальчишка, протянул Инаре конфету-трубочку.
— Мои любимые леденцы! — радостно воскликнула девочка.
— Не ешь! — вырвалось у Ларисы.
— Почему? — лицо девочки разочарованно вытянулось.
Вслед за ней, нагнувшись к камере индифона, на Ларису посмотрел клоун.
От его взгляда у нее перехватило дыхание. И вроде ничего такого в глазах парня не было. Технически, они были они вполне обычными, разве что чуточку более искристыми, чем у остальных кареглазых парней в мире… светлыми… с лучиками янтаря… и слегка расширенными зрачками.
Однако у Лары внутри все словно заледенело. Она готова была поклясться, что уже видела эти глаза и испытывала на себе их странный эффект. Это, несомненно, была память Лара – Лариса запомнила бы, кто, как и при каких обстоятельствах вызвал у нее такие эмоции.
— Сладкое портит зубы, — машинально проговорила Лариса.
Парень продолжал неотрывно пялиться на нее через экран. Инара надулась.
В глазах клоуна была… издевка. Плевать. Лара – уже почти официальный опекун девочки и имеет право беспокоиться о ее здоровье. Но взгляд парня словно говорил: ты лжешь, и я об этом знаю.
— У нас есть леденцы без сахара, — наконец, вкрадчиво произнес аниматор.
— Сахарозаменители еще хуже, — сбросив наваждение, твердо бросила Лариса. — Инара, не расстраивайся. Посмотри, какие эти леденцы яркие. Наверное, и пахнут очень сильно.
Инара хмуро кивнула.
— Значит, в них много красителей и ароматизаторов.
Болтая, Лариса лихорадочно решала, что ей, вообще, делать. Нельзя задержать человека за пристальный взгляд. И, как назло, лица клоуна не видно – грим искажает черты.
Ее спасла еще одна подружка Инары, девочка по имени Нита, в начале спора куда-то отлучавшаяся. Вернувшись, она протянула Инаре пластиковую тарелочку с фруктами и примирительно (а также слегка заискивающе) проговорила:
— Вот, витамины. Это полезнее. Слушайся тетю Лара, Ини. Она разбирается в красоте, она сама очень красивая и худая. А от сладкого толстеют. Правда, тетя Лара?
— Совершенно верно, — с облегчением подтвердила Лариса, наблюдая, как Инара начинает покладисто кивать.
Аниматор исчез из кадра, пока девочки делили яблоки, груши и апельсин.
— Где он? — спросила Лариса, вглядываясь в пространство за спиной Ниты. — Тот мальчик-клоун. Девочки, вы его видите?
— Я найду его, если нужно! — с готовностью воскликнула Нита. — Я побегу и…
— Нет, — Лара с сожалением покачала головой. — Нет смысла. Мы все равно не сможем помешать ему раздавать вредные конфеты.
И нет причины подвергать ребенка опасности. В том, что кареглазый парень опасен, Лариса почему-то ни капли не сомневалась.
— Он забрал конфету? — встрепенулась Лариса.
— Нет, — Нита гордо продемонстрировала ей яркий леденец. — Я, конечно, такую гадость есть не буду. Выброшу.
Инара что-то пробурчала под нос, невнятное, но явно не в пользу словоохотливой Ниты.
— Не ешь, пожалуйста, — попросила Лара, — но не выбрасывай. Заверни в салфетку и сохрани. Проверим, права ли я насчет ароматизаторов и красителей.
— А ты приедешь? Скоро? — оживилась Инара.
— Очень скоро, — пообещала Лариса. — Вот только кое-кому позвоню. Инара, сможешь отъехать в сторонку? Мне нужно тебе что-то сказать.
— Секрет? — с надеждой спросила Инара.
— Да, очень важный.
Лариса попросила девочку постоянно находиться рядом с подругами, ничего не есть сегодня и ждать ее.
— Помнишь детектива Танроу? Он проводит важное расследование. Просил тебя ему помочь. Забери у Ниты конфету, но не ешь. Спрячь. Будет лучше, если сразу после шоу ты останешься в своей комнате. Если что-то заподозришь, звони.
Разумеется, Инара с легкостью включилась в «игру». Оставалось только молиться, чтобы таинственные силы не атаковали девочку раньше, чем Лариса до нее доберется. На всякий случай, Лара позвонила директрисе мистресс Триеер. Соврала, что Инара плохо себя чувствует, и поспросила приставить к ней няню.
Затем она набрала Танроу. Тот ответил сонным голосом, но после первых слов Ларисы подобрался и обещал быть на связи. Отключившись, Лариса тут же «вынула» из индифона виртуальную визитку Теодоры. Мачеху Филлы она застала в каком-то баре. Та ответила на вызов и удивленно помотала головой:
— Это ты, модистка? Хорошо, что это ты, модистка. Никому другому я бы сегодня не ответила… бы. Ты же не скажешь мужу и моим типадетям… где я… и что я? Не скажешь. А я… вот… пью. Потому что я т-такая… несчастная…
— Хочешь утереть мужу нос? — жестко проговорила Лара. — Хватит ныть. Убери руку от стакана. Отойди подальше от стойки. Кофе закажи, покрепче. Кинь мне адрес бара, я подъеду, как только смогу.
К счастью, Теодоре хватило трезвости, чтобы уловить смысл сообщения. Она икнула, хмыкнула, согласно помахала Ларе ручкой и, судя по мельканию на экране танцующих ног, двинулась в угол заведения, держа индифон включенным и перевернутым.
— Какие люди, — промурлыкал в трубку Рой Эслей. — Говори быстро и проваливай из моего индифона.
— Рой, ты ведь альв, — выпалила Лара.
— Позвонила, чтобы напомнить о моем происхождении?
— Нужна твоя помощь… совет… м-м-м… консультация.
В трубке что-то загудело и раздалась нецензурная брань Эслея.
— Ты за рулем, — догадалась Лариса. — Извини, что отвлекаю. Всего несколько минут…
— Где ты? — отозвался Рой уже другим тоном, суховатым, усталым.
— Я… в городе… не нужно приезжать. Всего пара вопросов…
— Нет уж. Десять часов съемки. Я вымотан, как собака, голоден и зол, могу отвлечься за рулем. Приеду, куда скажешь. С тебя ужин и кофе.
— Тут… парк… большая сфера из… рельсов – памятник какой-то.
— Первопроходцам. Буду через двадцать минут.
— Знаешь… — Лара поразмыслила и решилась, — лучше подъезжай к бару «Остро». Район речного порта.
— Там кормят?
— Не уверена, но мы что-нибудь придумаем.
В баре к Рою и Ларисе с выражением облегчения на лице сразу же бросился официант.
— Вы за мистресс в сиреневом костюме? Она вон за тем столиком, спит. Не можем добудиться… заказ большой и не оплачен. Она сказала, за ней приедут...
На диванчике в углу, обняв подушку и поджав ноги, сладко спала Теодора Дероу. Фиалковые туфли на шпильке, в тон костюма, валялись на полу.
— Не помогло… — разочарованно констатировала Лариса, пересчитав чашечки со следами помады. Пять чашек – и так крепко спать. — Теа, Теа… а ведь ты мне так нужна! Не беспокойтесь: посидим, заплатим по счетам и увезем отсюда эту мистресс, — это уже официанту. — Принесите нам меню.
На лице официанта проступило недоумение.
— Меню нет, поняла. Тогда просто посоветуйте что-нибудь из еды.
— Рекомендую жареные ребрышки, картофель и салат с огурцом. Пиво? Темное? Светлое?
— Нет, — хором проорали Рой и Лара, перекрикивая музыку.
— Мне кофе и… воды без газа, — попросила Лариса.
— Несите ребрышки и все, что предложили, — велел Рой, облизнувшись. — И кофе. Крепкий, сладкий... Короче, тащите сахар, сам разберусь.
Официант растворился в пляшущей толпе. Вернулся быстро. Видимо, ребрышки были здесь популярным, если не единственным, мясным блюдом, и несколько порций одновременно жарились на гриле прямо в зале.
— Острые, — подтвердил Рой, с аппетитом жуя. — Так в чем твой вопрос, Лара Бэклер?
— Посмотри мне в глаза, — велела Лариса.
Рой подавился ребрышком и закашлялся. Лара любезно постучала ему по спине.
— Ты решила отомстить, женщина?
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я пытался тебя зачаровать, помнишь? Ты прошла секретные углубленные курсы по гипнозу и вернулась отплатить.
— Паяц, — заключила Лариса. — Не собираюсь я тебя гипнотизировать. У тебя глаза желтые, как янтарь. У всех альвов они такие?
— А ей ты в глаза заглядывала? — Рой вернулся к ребрышкам и ткнул вилкой в направлении спящей Теодоры. — Мистресс Дероу, если не ошибаюсь.
— Не ошибаешься и никому об этой встрече не рассказываешь, себе же во благо. Засудит.
— Я не дурак, чтобы связываться с Дероу, — согласился Рой.
— Голубые. У нее голубые глаза. Но у нее и уши нормальные.
— Уши – это как кожа: в третьем-четвертом поколении все становятся румяными и короткоухими.
— Просто ответь про глаза! — взмолилась Лариса. — У меня мало времени. К утру я должна… неважно.
— Янтарная радужка – это потомки сынов альгариевых, было такое альвийское племя условных кочевников. Они нигде не задерживались дольше, чем на сто – сто пятьдесят лет. Легенды гласят, они высасывали силу земли. Вот поэтому я такой… неусидчивый, склонный к перемене мест.
— Меня конкретно интересует один мальчик… с такими же глазами. Вопрос: может ли он чаровать, как ты?
— Однозначно. Большинство потомков альгарийцев – маги, которые в обязательном порядке стоят на учете в Реестре. Мы до сих пор можем проворачивать такое… всякое… с землей, разными местами… питать… истощать… Вот нас и контролируют, до известной степени… Ты не ошибаешься? Нас таких на Ландраке немного осталось. Может, твой мальчик просто кареглазый?
— Нет… не ошибаюсь, — Лара помолчала, в деталях вспоминая знакомство с клоуном. — И я клянусь, что когда-то его видела. При… плохих обстоятельствах. Понимаешь, в тех обстоятельствах… его появление… человека с альвийской кровью, еще и такой… мне тревожно.
— Так, — Рой отбросил вилку. — Хочешь помощи – выкладывай все до последней подробности.
— Не могу. Ты репортер. Разболтаешь.
— Я фотограф.
— И все равно разболтаешь.
— Не разболтаю, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Участвовать в твоей безумной фотосессии?
— Да.
— Я больше не модель.
— Тем лучше.
Лара несколько секунд обдумывала слова альва.
— Ты сегодня невероятно красива, — вдруг неожиданно выдал тот. — Ничего личного. Я художник. Любуюсь тобой отвлеченно, как произведением искусства, к примеру, статуей.
— И прикидываешь, как воплотить в мраморе? — пошутила Лариса.
— В игре света и тени, — важно уточнил Эслей.
— Мне нравится, что ты заговорил о статуях. Дело вот в чем...
Лариса принялась рассказывать, тщательно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако магическое ограничение, установленное Лойзом Алловелем на всех членов «клуба по спасению странников», срабатывало само, когда речь заходила о бестиоидах, фонде Вельдрада и Косаре. У Ларисы просто перехватывало дыхание, если она опасно приближалась к запрещенным темам.
По лицу Роя было видно, что он понимает: версию ему предоставили урезанную. Но, очевидно, в мире, где люди пользовались магическими заклятиями так же легко, как обычными договорами, такое никого не удивляло.
— И зачем тебе этот ребенок?
— Чтобы спасти.
— В мире масса сирот... брошенных... несчастных... голодных. У твоей Инары не все так плохо. Да-да, я уяснил, что ее использовали в каких-то нехороших целях, но ты, похожа, сама не в курсе, в каких именно.
— В мире масса сирот, — сдержанно кивнула Лариса. — И всем не поможешь. Но мне попалась именно Инара... Наши пути переплелись, понимаешь? Что касается людей, использовавших этого ребенка, со временем я все равно все узнаю. Их имена. Никто не уйдет… необиженным.
— Ты настроена решительно, — Рой побарабанил пальцами по столу. — Каждый раз, общаясь с Лара Бэклер, я узнаю ее с какой-то новой стороны. А ведь я думал, что ты просто красивая куколка, которой до смерти надоел гнилой мир моды. Оказалось, ты еще воин Света… и оптимистка, — Рой вздохнул. — И полагаю, есть что-то, кроме интереса к моим глазам и ушам.
— Есть. Объясни мне как альв, какая магия работает в Заливе Королей.
— Там, где по твоему предположению, на Инару непременно нападут злые люди?
— Да.
— А если не нападут?
— Я в любом случае поучаствую в твоем проекте, — терпеливо пояснила Лариса, начиная раздражаться.
Рой пристально вгляделся в лицо Лары и, очевидно, удовлетворенный увиденным, кивнул:
— Играем дальше. То, что я альв, не означает, что я разбираюсь в альвийской магии. Но тебе сегодня везет. Кое-что я знаю. Такие махины, как статуи Королей, возведенные, к слову, во втором веке, будут искажать любую магию чисто технически. Исторически доказано, что в их короны когда-то были установлены магические кристаллы невероятной силы. Их взаимодействие в течение многих сотен лет изменило поле места. Об этом широко известно... в узких кругах. Кристаллы давно перешли к трем расам Ландрака и Островов: к людям, альвам и оркам. Правда, пару лет назад в прессе было модно раскручивать теорию мирового заговора, дескать, статуи внутри пусты, а в полостях размещены тайные лаборатории, то ли правительства, то ли независимых богатеев-злодеев. Ну вроде и те, и другие желают быстро и безболезненно, для себя любимых... уничтожить большую часть человечества. Или превратить ее в безмозглых рабов... Или часть убить, а часть превратить... память подводит.
— Смешно будет, если выяснится, что в этих теориях есть доля правды, — пробормотала Лариса.
— Не знаю этого и знать не хочу, — передернул плечами Рой. — Это... бред, как если утверждать, что за нами следят бытовые приборы.
Лариса вспомнила мистресс Токкер. Не такой уж и бред, если вдуматься.
— Мне известно только, что искажающее поле в Заливе простирается на высоту тридцати терров, — добавил Эслей.
«Шестнадцать метров, плюс минус», — Лариса мысленно перевела терры в привычные метры.
— Вертолет, — отчетливо проговорила вдруг Теодора, открыв один глаз. Мистресс Дероу села на диване, потерла веки и зевнула: — Вот так пригреешься в хорошем месте, и домой не захочется.
— Ты не спала, — с удивлением предположила Лариса. — И не напивалась... и все слышала.
— Второе утверждение спорно, — бывшая «Мисти Ландрак» почесала нос, кивнула альву, заглянула в кружку с остатками кофе и допила их с явным отвращением. — У меня хороший метаболизм, быстро трезвею. Пришлось притвориться спящей, другого выхода не было. Наличные я забыла, а карта контролируется мужем. Получи он сообщение, что я оплачивала алкоголь, мигом примчался бы. А у меня и так последнее предупреждение... было... давно. Если Алри заблокирует счет, мне нечем будет платить за аренду помещения для ателье, а если не платить аренду...
— Ситуация в целом ясна, — Лариса нахально прервала поток откровений. — Но что бы ты делала, если бы я не позвонила и не пришла?
— Смылась бы... через уборную, — уверенно заявила Теодора.
Несмотря на пасмурное небо, дождя не было, но вечер все сильнее раскачивал верхушки деревьев. В антракте детям разнесли чай и лимонад.
— Фонд Вельдрада, — с важным видом прочитала одна из соседок Инары по комнате, получив со стаканчиком чая яркую листовку. — Наши опекуны. Тетя Лара, а ты приедешь на выходные? — девочка заглянула в камеру. — У них вкусный чай, прямо аж тортика захотелось.
— Намек понят, — Лариса натужно улыбнулась.
На сердце зашевелилась знакомая тревога. Трудно было бы ожидать, что скандально известному фонду полностью запретят приближаться к приюту. Связи, давно налаженные отношения... Спонсорство, вливания… Но это внезапное цирковое представление показалось Ларисе чрезвычайно подозрительным.
Один из клоунов, судя по фигуре вертлявый и гибкий мальчишка, протянул Инаре конфету-трубочку.
— Мои любимые леденцы! — радостно воскликнула девочка.
— Не ешь! — вырвалось у Ларисы.
— Почему? — лицо девочки разочарованно вытянулось.
Вслед за ней, нагнувшись к камере индифона, на Ларису посмотрел клоун.
От его взгляда у нее перехватило дыхание. И вроде ничего такого в глазах парня не было. Технически, они были они вполне обычными, разве что чуточку более искристыми, чем у остальных кареглазых парней в мире… светлыми… с лучиками янтаря… и слегка расширенными зрачками.
Однако у Лары внутри все словно заледенело. Она готова была поклясться, что уже видела эти глаза и испытывала на себе их странный эффект. Это, несомненно, была память Лара – Лариса запомнила бы, кто, как и при каких обстоятельствах вызвал у нее такие эмоции.
— Сладкое портит зубы, — машинально проговорила Лариса.
Парень продолжал неотрывно пялиться на нее через экран. Инара надулась.
В глазах клоуна была… издевка. Плевать. Лара – уже почти официальный опекун девочки и имеет право беспокоиться о ее здоровье. Но взгляд парня словно говорил: ты лжешь, и я об этом знаю.
— У нас есть леденцы без сахара, — наконец, вкрадчиво произнес аниматор.
— Сахарозаменители еще хуже, — сбросив наваждение, твердо бросила Лариса. — Инара, не расстраивайся. Посмотри, какие эти леденцы яркие. Наверное, и пахнут очень сильно.
Инара хмуро кивнула.
— Значит, в них много красителей и ароматизаторов.
Болтая, Лариса лихорадочно решала, что ей, вообще, делать. Нельзя задержать человека за пристальный взгляд. И, как назло, лица клоуна не видно – грим искажает черты.
Ее спасла еще одна подружка Инары, девочка по имени Нита, в начале спора куда-то отлучавшаяся. Вернувшись, она протянула Инаре пластиковую тарелочку с фруктами и примирительно (а также слегка заискивающе) проговорила:
— Вот, витамины. Это полезнее. Слушайся тетю Лара, Ини. Она разбирается в красоте, она сама очень красивая и худая. А от сладкого толстеют. Правда, тетя Лара?
— Совершенно верно, — с облегчением подтвердила Лариса, наблюдая, как Инара начинает покладисто кивать.
Аниматор исчез из кадра, пока девочки делили яблоки, груши и апельсин.
— Где он? — спросила Лариса, вглядываясь в пространство за спиной Ниты. — Тот мальчик-клоун. Девочки, вы его видите?
— Я найду его, если нужно! — с готовностью воскликнула Нита. — Я побегу и…
— Нет, — Лара с сожалением покачала головой. — Нет смысла. Мы все равно не сможем помешать ему раздавать вредные конфеты.
И нет причины подвергать ребенка опасности. В том, что кареглазый парень опасен, Лариса почему-то ни капли не сомневалась.
— Он забрал конфету? — встрепенулась Лариса.
— Нет, — Нита гордо продемонстрировала ей яркий леденец. — Я, конечно, такую гадость есть не буду. Выброшу.
Инара что-то пробурчала под нос, невнятное, но явно не в пользу словоохотливой Ниты.
— Не ешь, пожалуйста, — попросила Лара, — но не выбрасывай. Заверни в салфетку и сохрани. Проверим, права ли я насчет ароматизаторов и красителей.
— А ты приедешь? Скоро? — оживилась Инара.
— Очень скоро, — пообещала Лариса. — Вот только кое-кому позвоню. Инара, сможешь отъехать в сторонку? Мне нужно тебе что-то сказать.
— Секрет? — с надеждой спросила Инара.
— Да, очень важный.
Лариса попросила девочку постоянно находиться рядом с подругами, ничего не есть сегодня и ждать ее.
— Помнишь детектива Танроу? Он проводит важное расследование. Просил тебя ему помочь. Забери у Ниты конфету, но не ешь. Спрячь. Будет лучше, если сразу после шоу ты останешься в своей комнате. Если что-то заподозришь, звони.
Разумеется, Инара с легкостью включилась в «игру». Оставалось только молиться, чтобы таинственные силы не атаковали девочку раньше, чем Лариса до нее доберется. На всякий случай, Лара позвонила директрисе мистресс Триеер. Соврала, что Инара плохо себя чувствует, и поспросила приставить к ней няню.
Затем она набрала Танроу. Тот ответил сонным голосом, но после первых слов Ларисы подобрался и обещал быть на связи. Отключившись, Лариса тут же «вынула» из индифона виртуальную визитку Теодоры. Мачеху Филлы она застала в каком-то баре. Та ответила на вызов и удивленно помотала головой:
— Это ты, модистка? Хорошо, что это ты, модистка. Никому другому я бы сегодня не ответила… бы. Ты же не скажешь мужу и моим типадетям… где я… и что я? Не скажешь. А я… вот… пью. Потому что я т-такая… несчастная…
— Хочешь утереть мужу нос? — жестко проговорила Лара. — Хватит ныть. Убери руку от стакана. Отойди подальше от стойки. Кофе закажи, покрепче. Кинь мне адрес бара, я подъеду, как только смогу.
К счастью, Теодоре хватило трезвости, чтобы уловить смысл сообщения. Она икнула, хмыкнула, согласно помахала Ларе ручкой и, судя по мельканию на экране танцующих ног, двинулась в угол заведения, держа индифон включенным и перевернутым.
***
— Какие люди, — промурлыкал в трубку Рой Эслей. — Говори быстро и проваливай из моего индифона.
— Рой, ты ведь альв, — выпалила Лара.
— Позвонила, чтобы напомнить о моем происхождении?
— Нужна твоя помощь… совет… м-м-м… консультация.
В трубке что-то загудело и раздалась нецензурная брань Эслея.
— Ты за рулем, — догадалась Лариса. — Извини, что отвлекаю. Всего несколько минут…
— Где ты? — отозвался Рой уже другим тоном, суховатым, усталым.
— Я… в городе… не нужно приезжать. Всего пара вопросов…
— Нет уж. Десять часов съемки. Я вымотан, как собака, голоден и зол, могу отвлечься за рулем. Приеду, куда скажешь. С тебя ужин и кофе.
— Тут… парк… большая сфера из… рельсов – памятник какой-то.
— Первопроходцам. Буду через двадцать минут.
— Знаешь… — Лара поразмыслила и решилась, — лучше подъезжай к бару «Остро». Район речного порта.
— Там кормят?
— Не уверена, но мы что-нибудь придумаем.
В баре к Рою и Ларисе с выражением облегчения на лице сразу же бросился официант.
— Вы за мистресс в сиреневом костюме? Она вон за тем столиком, спит. Не можем добудиться… заказ большой и не оплачен. Она сказала, за ней приедут...
На диванчике в углу, обняв подушку и поджав ноги, сладко спала Теодора Дероу. Фиалковые туфли на шпильке, в тон костюма, валялись на полу.
— Не помогло… — разочарованно констатировала Лариса, пересчитав чашечки со следами помады. Пять чашек – и так крепко спать. — Теа, Теа… а ведь ты мне так нужна! Не беспокойтесь: посидим, заплатим по счетам и увезем отсюда эту мистресс, — это уже официанту. — Принесите нам меню.
На лице официанта проступило недоумение.
— Меню нет, поняла. Тогда просто посоветуйте что-нибудь из еды.
— Рекомендую жареные ребрышки, картофель и салат с огурцом. Пиво? Темное? Светлое?
— Нет, — хором проорали Рой и Лара, перекрикивая музыку.
— Мне кофе и… воды без газа, — попросила Лариса.
— Несите ребрышки и все, что предложили, — велел Рой, облизнувшись. — И кофе. Крепкий, сладкий... Короче, тащите сахар, сам разберусь.
Официант растворился в пляшущей толпе. Вернулся быстро. Видимо, ребрышки были здесь популярным, если не единственным, мясным блюдом, и несколько порций одновременно жарились на гриле прямо в зале.
— Острые, — подтвердил Рой, с аппетитом жуя. — Так в чем твой вопрос, Лара Бэклер?
— Посмотри мне в глаза, — велела Лариса.
Рой подавился ребрышком и закашлялся. Лара любезно постучала ему по спине.
— Ты решила отомстить, женщина?
— Понятия не имею, о чем ты.
— Я пытался тебя зачаровать, помнишь? Ты прошла секретные углубленные курсы по гипнозу и вернулась отплатить.
— Паяц, — заключила Лариса. — Не собираюсь я тебя гипнотизировать. У тебя глаза желтые, как янтарь. У всех альвов они такие?
— А ей ты в глаза заглядывала? — Рой вернулся к ребрышкам и ткнул вилкой в направлении спящей Теодоры. — Мистресс Дероу, если не ошибаюсь.
— Не ошибаешься и никому об этой встрече не рассказываешь, себе же во благо. Засудит.
— Я не дурак, чтобы связываться с Дероу, — согласился Рой.
— Голубые. У нее голубые глаза. Но у нее и уши нормальные.
— Уши – это как кожа: в третьем-четвертом поколении все становятся румяными и короткоухими.
— Просто ответь про глаза! — взмолилась Лариса. — У меня мало времени. К утру я должна… неважно.
— Янтарная радужка – это потомки сынов альгариевых, было такое альвийское племя условных кочевников. Они нигде не задерживались дольше, чем на сто – сто пятьдесят лет. Легенды гласят, они высасывали силу земли. Вот поэтому я такой… неусидчивый, склонный к перемене мест.
— Меня конкретно интересует один мальчик… с такими же глазами. Вопрос: может ли он чаровать, как ты?
— Однозначно. Большинство потомков альгарийцев – маги, которые в обязательном порядке стоят на учете в Реестре. Мы до сих пор можем проворачивать такое… всякое… с землей, разными местами… питать… истощать… Вот нас и контролируют, до известной степени… Ты не ошибаешься? Нас таких на Ландраке немного осталось. Может, твой мальчик просто кареглазый?
— Нет… не ошибаюсь, — Лара помолчала, в деталях вспоминая знакомство с клоуном. — И я клянусь, что когда-то его видела. При… плохих обстоятельствах. Понимаешь, в тех обстоятельствах… его появление… человека с альвийской кровью, еще и такой… мне тревожно.
— Так, — Рой отбросил вилку. — Хочешь помощи – выкладывай все до последней подробности.
— Не могу. Ты репортер. Разболтаешь.
— Я фотограф.
— И все равно разболтаешь.
— Не разболтаю, если ты мне кое-что пообещаешь.
— Участвовать в твоей безумной фотосессии?
— Да.
— Я больше не модель.
— Тем лучше.
Глава 4
Лара несколько секунд обдумывала слова альва.
— Ты сегодня невероятно красива, — вдруг неожиданно выдал тот. — Ничего личного. Я художник. Любуюсь тобой отвлеченно, как произведением искусства, к примеру, статуей.
— И прикидываешь, как воплотить в мраморе? — пошутила Лариса.
— В игре света и тени, — важно уточнил Эслей.
— Мне нравится, что ты заговорил о статуях. Дело вот в чем...
Лариса принялась рассказывать, тщательно подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако магическое ограничение, установленное Лойзом Алловелем на всех членов «клуба по спасению странников», срабатывало само, когда речь заходила о бестиоидах, фонде Вельдрада и Косаре. У Ларисы просто перехватывало дыхание, если она опасно приближалась к запрещенным темам.
По лицу Роя было видно, что он понимает: версию ему предоставили урезанную. Но, очевидно, в мире, где люди пользовались магическими заклятиями так же легко, как обычными договорами, такое никого не удивляло.
— И зачем тебе этот ребенок?
— Чтобы спасти.
— В мире масса сирот... брошенных... несчастных... голодных. У твоей Инары не все так плохо. Да-да, я уяснил, что ее использовали в каких-то нехороших целях, но ты, похожа, сама не в курсе, в каких именно.
— В мире масса сирот, — сдержанно кивнула Лариса. — И всем не поможешь. Но мне попалась именно Инара... Наши пути переплелись, понимаешь? Что касается людей, использовавших этого ребенка, со временем я все равно все узнаю. Их имена. Никто не уйдет… необиженным.
— Ты настроена решительно, — Рой побарабанил пальцами по столу. — Каждый раз, общаясь с Лара Бэклер, я узнаю ее с какой-то новой стороны. А ведь я думал, что ты просто красивая куколка, которой до смерти надоел гнилой мир моды. Оказалось, ты еще воин Света… и оптимистка, — Рой вздохнул. — И полагаю, есть что-то, кроме интереса к моим глазам и ушам.
— Есть. Объясни мне как альв, какая магия работает в Заливе Королей.
— Там, где по твоему предположению, на Инару непременно нападут злые люди?
— Да.
— А если не нападут?
— Я в любом случае поучаствую в твоем проекте, — терпеливо пояснила Лариса, начиная раздражаться.
Рой пристально вгляделся в лицо Лары и, очевидно, удовлетворенный увиденным, кивнул:
— Играем дальше. То, что я альв, не означает, что я разбираюсь в альвийской магии. Но тебе сегодня везет. Кое-что я знаю. Такие махины, как статуи Королей, возведенные, к слову, во втором веке, будут искажать любую магию чисто технически. Исторически доказано, что в их короны когда-то были установлены магические кристаллы невероятной силы. Их взаимодействие в течение многих сотен лет изменило поле места. Об этом широко известно... в узких кругах. Кристаллы давно перешли к трем расам Ландрака и Островов: к людям, альвам и оркам. Правда, пару лет назад в прессе было модно раскручивать теорию мирового заговора, дескать, статуи внутри пусты, а в полостях размещены тайные лаборатории, то ли правительства, то ли независимых богатеев-злодеев. Ну вроде и те, и другие желают быстро и безболезненно, для себя любимых... уничтожить большую часть человечества. Или превратить ее в безмозглых рабов... Или часть убить, а часть превратить... память подводит.
— Смешно будет, если выяснится, что в этих теориях есть доля правды, — пробормотала Лариса.
— Не знаю этого и знать не хочу, — передернул плечами Рой. — Это... бред, как если утверждать, что за нами следят бытовые приборы.
Лариса вспомнила мистресс Токкер. Не такой уж и бред, если вдуматься.
— Мне известно только, что искажающее поле в Заливе простирается на высоту тридцати терров, — добавил Эслей.
«Шестнадцать метров, плюс минус», — Лариса мысленно перевела терры в привычные метры.
— Вертолет, — отчетливо проговорила вдруг Теодора, открыв один глаз. Мистресс Дероу села на диване, потерла веки и зевнула: — Вот так пригреешься в хорошем месте, и домой не захочется.
— Ты не спала, — с удивлением предположила Лариса. — И не напивалась... и все слышала.
— Второе утверждение спорно, — бывшая «Мисти Ландрак» почесала нос, кивнула альву, заглянула в кружку с остатками кофе и допила их с явным отвращением. — У меня хороший метаболизм, быстро трезвею. Пришлось притвориться спящей, другого выхода не было. Наличные я забыла, а карта контролируется мужем. Получи он сообщение, что я оплачивала алкоголь, мигом примчался бы. А у меня и так последнее предупреждение... было... давно. Если Алри заблокирует счет, мне нечем будет платить за аренду помещения для ателье, а если не платить аренду...
— Ситуация в целом ясна, — Лариса нахально прервала поток откровений. — Но что бы ты делала, если бы я не позвонила и не пришла?
— Смылась бы... через уборную, — уверенно заявила Теодора.
