- Радость моя, неужто наконец-то дозрела до того, чтобы самоустраниться и не позорить более свое имя?! - восхитился он.
- Я дозрела до того, чтобы избавить мир от одного типа, позорящего своими "талантами" всю честную менестрельскую братию, - вернула шпильку я.
- Рад тебя видеть, Верея, - расхохотался парень, вытягивая из мешка гусли и пристраивая их на коленях. - Соскучился - мочи нет!
- Еще бы столько же тебя не видеть, Север, - искренне ответила я, - как и не слышать твоих гуделок...
- Не все мечты сбываются, - философски пожал плечами мой заклятый конкурент, пробегая пальцами по струнам. Невообразимая какофония звуков заставила меня скрипнуть зубами. Север, приметив это, довольно улыбнулся и повторил трюк на бис.
- Еще один истязатель прекрасного, - простонал Элсиар из своего угла, и на сей раз я была на все сто процентов согласна с остроухим.
Впрочем, Север был точно такого же мнения обо мне, а потому мы стремились держаться как можно дальше друг от друга, прекрасно понимая, чем может закончиться более тесное общение. Даже на соревнованиях бардов мы старались не пересекаться: если в каком-нибудь из них участвовал Север, я обходила это мероприятие стороной, и наоборот. И надо же было нам столкнуться лбами в заснеженной, заметенной метелью корчме, из которой проблематично выбраться еще в течение нескольких дней как минимум!..
- Ух ты, сразу два менестреля, прям как на приемах знати! - подивился один из гномов, старательно пряча ухмылку в шикарную черную бороду. - Может, соревнования устроить? Кто кого перепоет...
- Кто кого побьет, - поправил его другой гном, с огненно-рыжей бородой и хитрющими глазами. - Эти ребятки - все равно что порох и зажженный факел, мирно сосуществовать не умеют...
Декат, наш общий старый знакомый, знал, что говорит. Видел разок, как мы с Севером "душевно" общаемся, случайно столкнувшись в одном из трактиров столицы. После этого мне пришлось покупать новую свирель, Северу - гусли, а трактирщику вставлять окно, через которое принудительно - не без моей посильной помощи - удалился мой конкурент. Весь Белокамень после этого над нами еще неделю потешался, а трактирщики с тех пор предпочитали принимать нас поодиночке, не пуская одного, если внутри уже наличествовал другой. В общем, мы и без того на все Берендеево Царство успели прославиться... или, что вернее, ославиться. Причем не столько своими талантами, сколько взаимоотношениями. И, что самое обидное, другие коллеги не замедлили этим воспользоваться, беззастенчиво слагая о нас баллады порой весьма похабного содержания, умудряясь зарабатывать на нашей вражде.
А с чего она началась? И не припомнить уже... Просто столкнулись однажды на узкой дорожке, слово за слово - и понеслось... Нарик Эрел, чрезвычайно одаренный менестрель, чьими балладами заслушивались от Ларионы до Росвенны, утверждал, что нас по одному образу и подобию вылепили, а двум одинаковым существам трудно ужиться в одной экологической нише. При этом он так ехидно ухмылялся, что я не удержалась от соблазна, и через три дня по необозримым просторам Союзных королевств ходили не очень приличные памфлеты про самого Эрела. Как оказалось, не я одна подсуетилась, причем произведения Севера отличились куда более бесстыдным содержанием и грандиозным размахом фантазии, так что Нарик не стал опускаться до мести беззащитной и относительно безвредной девушке, как следует отыгравшись на нахальном гусляре.
Вечер незаметно переплавился в ночь, а за стенами корчмы небо и земля по-прежнему играли в чехарду. Постояльцы, ворча в свое удовольствие, не спешили расходиться по комнатам, потому как в общем зале было не в пример теплее и уютнее. Ная, окруженная бдительной охраной, так и задремала у камина. Хват-купец уговаривал второй кувшин, присоединившись к своим телохранителям, перешедшим с игры в кости на карты. Гномы в очередной раз плотно ужинали, решив, видимо, отъесться про запас. Эльфы сидели рядом со мной, то ли охраняя, то ли, наоборот, выжидая момент, чтобы по-тихому тюкнуть по темечку. Глядя на Элсиара, я склонялась ко второму варианту, однако присутствие Лидара придавало веса первому. Север продолжал мучить гусли, что-то напевая себе под нос - наверняка очередной куплет собственного сочинения и не слишком приличного содержания. По-иному он не может - мозги так устроены. Местные мужички разбрелись по домам, не дожидаясь явления грозных жен, дабы не позориться перед проезжими. Я нервно гладила свирель и ежилась под насмешливыми взглядами Севера, нещадно дергающего струны. Леший, ставлю свои цветные пряди на то, что наверняка мне кости перемывает! Вон как гаденько улыбается...
- А вслух слабо повторить? - бросила я, позаимствовав взгляд и интонацию у Элсиара. Вынужденные затворники вмиг насторожили ушки, даже дремавшая женщина, казалось, затаила дыхание. Ну да, грех было бы пропустить бесплатное представление...
- Для тебя, свет очей моих, - хоть во весь голос, - с издевательским поклоном провозгласил Север и тут же, без перехода, прогорланил в своей излюбленной манере:
- Менестреля кормит голос,
Стихотворные таланты;
А у девок голос - с волос,
Смех один, не музыканты!
Послышались сдержанные смешки. Ах так! Ну ладно... Я в долгу не люблю оставаться!
- Таланта яркого иметь не нужно,
Чтоб твердь земную гласом сотрясать,
Чтобы луженой глоткою натужно
Похабные куплеты распевать! -
"приласкала" менестреля я в ответ. Смех перешел в хохот. Север покраснел (милая привычка, никак не вяжущаяся с его образом жизни), поудобнее перехватил гусли и выдал:
- В огороде пугало стояло,
Но ворон, однако, не пугало.
Стоило Верее появиться -
И в агонии вороны стали биться!
Гаденыш! На личности переходим, да?! А вот и получай!
- Сажень косая в плечах,
Только умишка-то нет,
Мало искусен в речах,
Песни похожи на бред!
Жизнь чтоб со смыслом прожить,
Шел бы ты, дурень, служить!
Севера окончательно перекосило. Видимо, думал, что после столь "лестного" отзыва о моей внешности я расплачусь и капитулирую. А вот обломись! Я уже научилась на дураков внимания не обращать. Ну да, мало кого оставляют равнодушным мои коротко - едва уши прикрывают - обрезанные волосы, в которых среди подаренного природой насыщенно-черного цвета вьются ярко-красные и ядовито-рыжие пряди. Все бы ничего, не будь у меня при всем при этом бледной, практически белой мордашки и огромных угольно-черных глаз, за кои меня частенько ведьмой дразнили. Но а что такого-то? Может, немного необычно, непривычно, но в какой-то степени даже красиво. И вообще, мое самовыражение успокоилось на прическе, не перекинувшись на одежду, а потому более к моему внешнему виду придраться не из-за чего - разве только к тому, что платьям брюки предпочитаю, так ведь сам образ жизни странствующего музыканта не располагает к ношению юбок. Я, по крайней мере, на менестреля похожа (артистичная натура должна быть эксцентричной, как говаривал все тот же Нарик), а Север - то ли на наемника, то ли на дезертира, не разберешь! Ему бы дубину в руках держать, а не гусли. Дико он с ними смотрится, а что до текстов его песен... если уж наемники от них краснеют, то приглашений к знатным особам Северу не видать как своего собственного лохматого затылка!
- Ребята, отбой, - спокойно произнес Лидар, видя, что некий менестрель как никогда близок к устранению конкурентки с помощью грубой физической силы. - Заканчивайте в стихоплетстве соревноваться, поздно уже. Верея, идем, покажешь мне на карте, как наш путь ляжет.
Я на дрожащих ногах поднялась из-за стола и послушно потопала за эльфом, краем глаза успев заметить, каким нехорошим взглядом провожает меня Север. Ой-ей... Зря я, наверное, об его умственных способностях заикнулась, да еще во всеуслышание. Он же теперь не успокоится, пока не получит возможность сыграть плясовую на моих похоронах...
2. КОРШУН
Сколько зима ни сопротивлялась, а весна все же взяла свое. И какая весна! Дружная, теплая, напористая, она в две недели не оставила о зиме даже памяти в виде раскисших дорог.
Село с забавным названием Луковка буквально утопало в цветущих садах. Обожаю весну! Особенно когда над домами плывут бело-розовые облака яблоневых лепестков... Вот когда менестрелю полное раздолье! Вдохновенья - хоть ложкой черпай, хоть ковшом! Рука за мыслью не успевает, торопливо усеивая тонкие листы бумаги неровными строчками очередной навеянной дыханием весны баллады. Когда же еще, как не сейчас, и устраивать состязания бардов?! Праздники эти любимы и долгожданны, а потому и народу, жаждущего насладиться песенным искусством, стекается много. Наверняка, кроме населения Луковки, на завтрашнем состязании будут присутствовать как жители близлежащих, так и отдаленных сел и деревень. Еще бы - не каждый день можно увидеть столько бардов разом, причем как совсем зеленых, неопытных, так и прославленных не то что в родном Берендееве - но и в Союзных королевствах. Пригласили меня на эти состязания еще в начале зимы, и я ждала их с нетерпением, придирчиво перебирая свой репертуар и стараясь придумать что-нибудь свеженькое и интересное. Особенно вдохновляло меня то, что на сей раз здесь будет присутствовать Нарик, утереть нос которому мне хотелось уже давно... и безуспешно. Соревноваться "великий и ужасный бард всех времен и народов" не любил - то ли считал ниже своего достоинства, то ли банально боялся конкуренции. Что подвигло его изменить своим принципам - не представляю, однако упускать такой шанс не входило в мои планы.
Почему состязания проходили именно в Луковке, а не в, скажем, расположенной рядышком столице? А почему бы нет? Село-то большое, зажиточное: ряды торговые имеются, лавочки ремесленников, даже маг и знахарь - и те в наличии есть. Но - не город, а значит, излишней суеты не предвидится - это явный плюс. Да еще весна, свежий воздух и ощущение полной свободы... Все это как-то не располагает к городским пейзажам. Осенний-то турнир, он в Белокамне состоится - по традиции, коя учитывает грязь под ногами и дождь над головами и предоставляет бардам кров, роль которого досталась специально отстроенному терему, гордо обозванному "Приютом искусства". Просторный двухэтажный такой приютик, не обезображенный внутренними перегородками и являющий собой, по сути, крытую площадку для выступлений - с удобными местами для зрителей и судей.
Я уже успела занять комнату в местной корчме, и, закинув туда вещи, решила прогуляться по селу, насладиться отличной погодой и настроиться на предстоящие состязания. Впрочем, с последним проблем не было - настроение и без того искрилось, как игристое эльфийское вино в высоком хрустальном бокале. Подходящую песню я уже подобрала, не раз и не два успела сыграть ее, да и теперь она все никак не выходила из головы, едва слышно звуча в сознании. Потому я не сразу поняла, что не так, и лишь после секундного замешательства до меня дошло, в чем причина смутного беспокойства. Откуда-то сверху раздавалась задушевная песня, исполняемая громоподобным насмешливым, до противного знакомым голосом:
Ой, в небе резвится
Белокрыла птица,
Птица белокрылая,
Свободолюбивая.
С нею коршун кружит,
Ни о чем не тужит,
Ой, парит бесшумно
С птахой неразумной.
Ворон, пролетая,
Каркнул "улетай" ей;
"Без тебя я знаю,
С кем хочу порхаю!
Не опасен милый
Коршун быстрокрылый!"
Ой, да прав был ворон -
Коршун злобы полон:
На закатной зорьке
Сладил ужин горький -
Долеталась птица
С хищником-убивцем...
Подняв голову, я имела сомнительное счастье лицезреть восседающего на высоком заборе Севера, просто лучащегося самодовольством и высокомерием.
- Ты... какого лешего здесь делаешь?! - наконец выдохнула я, когда как следует протерла глаза и убедилась, что нахальный менестрель - не плод моего воображения. К сожалению...
- Я в состязании участвую, - гордо сообщил тот, спрыгивая на землю, но все так же продолжая возвышаться надо мной на добрых полторы головы. Высокие сапоги, вышедшие из моды еще прошлой весной (у самой такие были, пока я не решила, что они морально устарели), были заляпаны грязью (и где только нашел, поросенок?), штаны щеголяли прорехами (тешу себя надеждой, что это местный шавки постарались), ярко-малиновая рубаха явно жала в плечах (с кого, интересно, снял?) - в общем, выглядел бард разбойником с большой дороги, грабящим исключительно нищих, сирых и убогих. Впрочем, на сей раз его внешний вид полностью отражал "богатый и разнообразный" внутренний мир. Я, привыкшая к вызываемым моей короткой цветной шевелюрой пересудам, даже почувствовала себя несколько неуютно - так как поняла, что теперь из-за этого клоуна меня никто не заметит.
- Э нет, я первая сюда приехала! - воспротивилась я, возмутившись до глубины души как его внешним видом, так и наглым заявлением.
- Да пожалуйста, - великодушно улыбнулся Север, одергивая подозрительно затрещавшую по швам рубаху, - я тебя не гоню. Но и сам никуда не уйду.
- То есть... - опешила я, - хочешь сказать, что намерен соревноваться... со мной?!
- Именно! - еще шире улыбнулся треклятый конкурент. - Проверим, у кого из нас ума больше, а у кого так - кот наплакал... пташечка.
Вот ведь злопамятный какой! Сколько времени-то прошло с того вечера в занесенной снегом корчме, а он все успокоиться не может! Ну ладно...
- Проверим, - ухмыльнувшись, кивнула я. - Главное, ты мне до соревнования на глаза не попадайся. Я за себя не ручаюсь... коршун.
- Как пожелаешь, радость моя, - отвесил шутовской поклон этот паяц, прижимая гусли к груди. И, резко развернувшись, зашагал по направлению к корчме. К той самой, где остановилась и я. Вот ведь... закон подлости! В Луковке-то целых две корчмы!..
Хорошее настроение помахало кружевным платочком и утопилось в омуте бешенства, в кое превратилось мое сознание.
Кажется, вскоре у наших коллег появится новый сюжет для своих иронических баллад...
От души пожелав Серверу встретить на своем пути здоровенного племенного быка, флегматично жующего травку неподалеку от корчмы (подозреваю, травоядный бугай искренне обрадуется расцветке менестрелевой обновки), я направилась в противоположную сторону.
3. ЭЛЬФИЙСКАЯ СВИРЕЛЬ
Конечно, каждый менестрель обязан владеть несколькими музыкальными инструментами, иначе и быть не может. Но у каждого есть излюбленное "орудие мастерства", то, с которым он чувствует особое родство. Север (тьфу, тьфу, не к ночи будь помянут!) обожал гусли. Надо признать, что мелодии у него и впрямь получались неплохие, душевные и гармоничные, однако все дело портило пение. Мало того, что неприличное, так еще и громогласное! Оно напрочь забивало нежные звуки струн, в зародыше уничтожая все хорошее впечатление. Впрочем, некоторым нравилось. Не мне судить (хотя жаль, что не мне - уж я б его засудила!..). Незабвенный Нарик не расставался с лютней, хотя не брезговал и флейтой. Я же не представляла себя без свирели. Петь я умела и любила, но делала это крайне редко, предпочитая выражать свои эмоции посредством ласковых переливов свирели. К чему слова, когда есть музыка? Музыка способна объединить и примирить, она идет от сердца к сердцу, и миллионы слов окажутся бессильны передать то, что сделают всего несколько нот...
- Я дозрела до того, чтобы избавить мир от одного типа, позорящего своими "талантами" всю честную менестрельскую братию, - вернула шпильку я.
- Рад тебя видеть, Верея, - расхохотался парень, вытягивая из мешка гусли и пристраивая их на коленях. - Соскучился - мочи нет!
- Еще бы столько же тебя не видеть, Север, - искренне ответила я, - как и не слышать твоих гуделок...
- Не все мечты сбываются, - философски пожал плечами мой заклятый конкурент, пробегая пальцами по струнам. Невообразимая какофония звуков заставила меня скрипнуть зубами. Север, приметив это, довольно улыбнулся и повторил трюк на бис.
- Еще один истязатель прекрасного, - простонал Элсиар из своего угла, и на сей раз я была на все сто процентов согласна с остроухим.
Впрочем, Север был точно такого же мнения обо мне, а потому мы стремились держаться как можно дальше друг от друга, прекрасно понимая, чем может закончиться более тесное общение. Даже на соревнованиях бардов мы старались не пересекаться: если в каком-нибудь из них участвовал Север, я обходила это мероприятие стороной, и наоборот. И надо же было нам столкнуться лбами в заснеженной, заметенной метелью корчме, из которой проблематично выбраться еще в течение нескольких дней как минимум!..
- Ух ты, сразу два менестреля, прям как на приемах знати! - подивился один из гномов, старательно пряча ухмылку в шикарную черную бороду. - Может, соревнования устроить? Кто кого перепоет...
- Кто кого побьет, - поправил его другой гном, с огненно-рыжей бородой и хитрющими глазами. - Эти ребятки - все равно что порох и зажженный факел, мирно сосуществовать не умеют...
Декат, наш общий старый знакомый, знал, что говорит. Видел разок, как мы с Севером "душевно" общаемся, случайно столкнувшись в одном из трактиров столицы. После этого мне пришлось покупать новую свирель, Северу - гусли, а трактирщику вставлять окно, через которое принудительно - не без моей посильной помощи - удалился мой конкурент. Весь Белокамень после этого над нами еще неделю потешался, а трактирщики с тех пор предпочитали принимать нас поодиночке, не пуская одного, если внутри уже наличествовал другой. В общем, мы и без того на все Берендеево Царство успели прославиться... или, что вернее, ославиться. Причем не столько своими талантами, сколько взаимоотношениями. И, что самое обидное, другие коллеги не замедлили этим воспользоваться, беззастенчиво слагая о нас баллады порой весьма похабного содержания, умудряясь зарабатывать на нашей вражде.
А с чего она началась? И не припомнить уже... Просто столкнулись однажды на узкой дорожке, слово за слово - и понеслось... Нарик Эрел, чрезвычайно одаренный менестрель, чьими балладами заслушивались от Ларионы до Росвенны, утверждал, что нас по одному образу и подобию вылепили, а двум одинаковым существам трудно ужиться в одной экологической нише. При этом он так ехидно ухмылялся, что я не удержалась от соблазна, и через три дня по необозримым просторам Союзных королевств ходили не очень приличные памфлеты про самого Эрела. Как оказалось, не я одна подсуетилась, причем произведения Севера отличились куда более бесстыдным содержанием и грандиозным размахом фантазии, так что Нарик не стал опускаться до мести беззащитной и относительно безвредной девушке, как следует отыгравшись на нахальном гусляре.
Вечер незаметно переплавился в ночь, а за стенами корчмы небо и земля по-прежнему играли в чехарду. Постояльцы, ворча в свое удовольствие, не спешили расходиться по комнатам, потому как в общем зале было не в пример теплее и уютнее. Ная, окруженная бдительной охраной, так и задремала у камина. Хват-купец уговаривал второй кувшин, присоединившись к своим телохранителям, перешедшим с игры в кости на карты. Гномы в очередной раз плотно ужинали, решив, видимо, отъесться про запас. Эльфы сидели рядом со мной, то ли охраняя, то ли, наоборот, выжидая момент, чтобы по-тихому тюкнуть по темечку. Глядя на Элсиара, я склонялась ко второму варианту, однако присутствие Лидара придавало веса первому. Север продолжал мучить гусли, что-то напевая себе под нос - наверняка очередной куплет собственного сочинения и не слишком приличного содержания. По-иному он не может - мозги так устроены. Местные мужички разбрелись по домам, не дожидаясь явления грозных жен, дабы не позориться перед проезжими. Я нервно гладила свирель и ежилась под насмешливыми взглядами Севера, нещадно дергающего струны. Леший, ставлю свои цветные пряди на то, что наверняка мне кости перемывает! Вон как гаденько улыбается...
- А вслух слабо повторить? - бросила я, позаимствовав взгляд и интонацию у Элсиара. Вынужденные затворники вмиг насторожили ушки, даже дремавшая женщина, казалось, затаила дыхание. Ну да, грех было бы пропустить бесплатное представление...
- Для тебя, свет очей моих, - хоть во весь голос, - с издевательским поклоном провозгласил Север и тут же, без перехода, прогорланил в своей излюбленной манере:
- Менестреля кормит голос,
Стихотворные таланты;
А у девок голос - с волос,
Смех один, не музыканты!
Послышались сдержанные смешки. Ах так! Ну ладно... Я в долгу не люблю оставаться!
- Таланта яркого иметь не нужно,
Чтоб твердь земную гласом сотрясать,
Чтобы луженой глоткою натужно
Похабные куплеты распевать! -
"приласкала" менестреля я в ответ. Смех перешел в хохот. Север покраснел (милая привычка, никак не вяжущаяся с его образом жизни), поудобнее перехватил гусли и выдал:
- В огороде пугало стояло,
Но ворон, однако, не пугало.
Стоило Верее появиться -
И в агонии вороны стали биться!
Гаденыш! На личности переходим, да?! А вот и получай!
- Сажень косая в плечах,
Только умишка-то нет,
Мало искусен в речах,
Песни похожи на бред!
Жизнь чтоб со смыслом прожить,
Шел бы ты, дурень, служить!
Севера окончательно перекосило. Видимо, думал, что после столь "лестного" отзыва о моей внешности я расплачусь и капитулирую. А вот обломись! Я уже научилась на дураков внимания не обращать. Ну да, мало кого оставляют равнодушным мои коротко - едва уши прикрывают - обрезанные волосы, в которых среди подаренного природой насыщенно-черного цвета вьются ярко-красные и ядовито-рыжие пряди. Все бы ничего, не будь у меня при всем при этом бледной, практически белой мордашки и огромных угольно-черных глаз, за кои меня частенько ведьмой дразнили. Но а что такого-то? Может, немного необычно, непривычно, но в какой-то степени даже красиво. И вообще, мое самовыражение успокоилось на прическе, не перекинувшись на одежду, а потому более к моему внешнему виду придраться не из-за чего - разве только к тому, что платьям брюки предпочитаю, так ведь сам образ жизни странствующего музыканта не располагает к ношению юбок. Я, по крайней мере, на менестреля похожа (артистичная натура должна быть эксцентричной, как говаривал все тот же Нарик), а Север - то ли на наемника, то ли на дезертира, не разберешь! Ему бы дубину в руках держать, а не гусли. Дико он с ними смотрится, а что до текстов его песен... если уж наемники от них краснеют, то приглашений к знатным особам Северу не видать как своего собственного лохматого затылка!
- Ребята, отбой, - спокойно произнес Лидар, видя, что некий менестрель как никогда близок к устранению конкурентки с помощью грубой физической силы. - Заканчивайте в стихоплетстве соревноваться, поздно уже. Верея, идем, покажешь мне на карте, как наш путь ляжет.
Я на дрожащих ногах поднялась из-за стола и послушно потопала за эльфом, краем глаза успев заметить, каким нехорошим взглядом провожает меня Север. Ой-ей... Зря я, наверное, об его умственных способностях заикнулась, да еще во всеуслышание. Он же теперь не успокоится, пока не получит возможность сыграть плясовую на моих похоронах...
2. КОРШУН
Сколько зима ни сопротивлялась, а весна все же взяла свое. И какая весна! Дружная, теплая, напористая, она в две недели не оставила о зиме даже памяти в виде раскисших дорог.
Село с забавным названием Луковка буквально утопало в цветущих садах. Обожаю весну! Особенно когда над домами плывут бело-розовые облака яблоневых лепестков... Вот когда менестрелю полное раздолье! Вдохновенья - хоть ложкой черпай, хоть ковшом! Рука за мыслью не успевает, торопливо усеивая тонкие листы бумаги неровными строчками очередной навеянной дыханием весны баллады. Когда же еще, как не сейчас, и устраивать состязания бардов?! Праздники эти любимы и долгожданны, а потому и народу, жаждущего насладиться песенным искусством, стекается много. Наверняка, кроме населения Луковки, на завтрашнем состязании будут присутствовать как жители близлежащих, так и отдаленных сел и деревень. Еще бы - не каждый день можно увидеть столько бардов разом, причем как совсем зеленых, неопытных, так и прославленных не то что в родном Берендееве - но и в Союзных королевствах. Пригласили меня на эти состязания еще в начале зимы, и я ждала их с нетерпением, придирчиво перебирая свой репертуар и стараясь придумать что-нибудь свеженькое и интересное. Особенно вдохновляло меня то, что на сей раз здесь будет присутствовать Нарик, утереть нос которому мне хотелось уже давно... и безуспешно. Соревноваться "великий и ужасный бард всех времен и народов" не любил - то ли считал ниже своего достоинства, то ли банально боялся конкуренции. Что подвигло его изменить своим принципам - не представляю, однако упускать такой шанс не входило в мои планы.
Почему состязания проходили именно в Луковке, а не в, скажем, расположенной рядышком столице? А почему бы нет? Село-то большое, зажиточное: ряды торговые имеются, лавочки ремесленников, даже маг и знахарь - и те в наличии есть. Но - не город, а значит, излишней суеты не предвидится - это явный плюс. Да еще весна, свежий воздух и ощущение полной свободы... Все это как-то не располагает к городским пейзажам. Осенний-то турнир, он в Белокамне состоится - по традиции, коя учитывает грязь под ногами и дождь над головами и предоставляет бардам кров, роль которого досталась специально отстроенному терему, гордо обозванному "Приютом искусства". Просторный двухэтажный такой приютик, не обезображенный внутренними перегородками и являющий собой, по сути, крытую площадку для выступлений - с удобными местами для зрителей и судей.
Я уже успела занять комнату в местной корчме, и, закинув туда вещи, решила прогуляться по селу, насладиться отличной погодой и настроиться на предстоящие состязания. Впрочем, с последним проблем не было - настроение и без того искрилось, как игристое эльфийское вино в высоком хрустальном бокале. Подходящую песню я уже подобрала, не раз и не два успела сыграть ее, да и теперь она все никак не выходила из головы, едва слышно звуча в сознании. Потому я не сразу поняла, что не так, и лишь после секундного замешательства до меня дошло, в чем причина смутного беспокойства. Откуда-то сверху раздавалась задушевная песня, исполняемая громоподобным насмешливым, до противного знакомым голосом:
Ой, в небе резвится
Белокрыла птица,
Птица белокрылая,
Свободолюбивая.
С нею коршун кружит,
Ни о чем не тужит,
Ой, парит бесшумно
С птахой неразумной.
Ворон, пролетая,
Каркнул "улетай" ей;
"Без тебя я знаю,
С кем хочу порхаю!
Не опасен милый
Коршун быстрокрылый!"
Ой, да прав был ворон -
Коршун злобы полон:
На закатной зорьке
Сладил ужин горький -
Долеталась птица
С хищником-убивцем...
Подняв голову, я имела сомнительное счастье лицезреть восседающего на высоком заборе Севера, просто лучащегося самодовольством и высокомерием.
- Ты... какого лешего здесь делаешь?! - наконец выдохнула я, когда как следует протерла глаза и убедилась, что нахальный менестрель - не плод моего воображения. К сожалению...
- Я в состязании участвую, - гордо сообщил тот, спрыгивая на землю, но все так же продолжая возвышаться надо мной на добрых полторы головы. Высокие сапоги, вышедшие из моды еще прошлой весной (у самой такие были, пока я не решила, что они морально устарели), были заляпаны грязью (и где только нашел, поросенок?), штаны щеголяли прорехами (тешу себя надеждой, что это местный шавки постарались), ярко-малиновая рубаха явно жала в плечах (с кого, интересно, снял?) - в общем, выглядел бард разбойником с большой дороги, грабящим исключительно нищих, сирых и убогих. Впрочем, на сей раз его внешний вид полностью отражал "богатый и разнообразный" внутренний мир. Я, привыкшая к вызываемым моей короткой цветной шевелюрой пересудам, даже почувствовала себя несколько неуютно - так как поняла, что теперь из-за этого клоуна меня никто не заметит.
- Э нет, я первая сюда приехала! - воспротивилась я, возмутившись до глубины души как его внешним видом, так и наглым заявлением.
- Да пожалуйста, - великодушно улыбнулся Север, одергивая подозрительно затрещавшую по швам рубаху, - я тебя не гоню. Но и сам никуда не уйду.
- То есть... - опешила я, - хочешь сказать, что намерен соревноваться... со мной?!
- Именно! - еще шире улыбнулся треклятый конкурент. - Проверим, у кого из нас ума больше, а у кого так - кот наплакал... пташечка.
Вот ведь злопамятный какой! Сколько времени-то прошло с того вечера в занесенной снегом корчме, а он все успокоиться не может! Ну ладно...
- Проверим, - ухмыльнувшись, кивнула я. - Главное, ты мне до соревнования на глаза не попадайся. Я за себя не ручаюсь... коршун.
- Как пожелаешь, радость моя, - отвесил шутовской поклон этот паяц, прижимая гусли к груди. И, резко развернувшись, зашагал по направлению к корчме. К той самой, где остановилась и я. Вот ведь... закон подлости! В Луковке-то целых две корчмы!..
Хорошее настроение помахало кружевным платочком и утопилось в омуте бешенства, в кое превратилось мое сознание.
Кажется, вскоре у наших коллег появится новый сюжет для своих иронических баллад...
От души пожелав Серверу встретить на своем пути здоровенного племенного быка, флегматично жующего травку неподалеку от корчмы (подозреваю, травоядный бугай искренне обрадуется расцветке менестрелевой обновки), я направилась в противоположную сторону.
3. ЭЛЬФИЙСКАЯ СВИРЕЛЬ
Конечно, каждый менестрель обязан владеть несколькими музыкальными инструментами, иначе и быть не может. Но у каждого есть излюбленное "орудие мастерства", то, с которым он чувствует особое родство. Север (тьфу, тьфу, не к ночи будь помянут!) обожал гусли. Надо признать, что мелодии у него и впрямь получались неплохие, душевные и гармоничные, однако все дело портило пение. Мало того, что неприличное, так еще и громогласное! Оно напрочь забивало нежные звуки струн, в зародыше уничтожая все хорошее впечатление. Впрочем, некоторым нравилось. Не мне судить (хотя жаль, что не мне - уж я б его засудила!..). Незабвенный Нарик не расставался с лютней, хотя не брезговал и флейтой. Я же не представляла себя без свирели. Петь я умела и любила, но делала это крайне редко, предпочитая выражать свои эмоции посредством ласковых переливов свирели. К чему слова, когда есть музыка? Музыка способна объединить и примирить, она идет от сердца к сердцу, и миллионы слов окажутся бессильны передать то, что сделают всего несколько нот...
