Почерк у злобного зла тоже был злобным. Казалось, буквы рассыпались по строчкам в диком танце, корча угрожающие рожицы и дразнясь: ну-ка, попробуй прочти! Но Мика не сомневалась, что ученики за время обучения, как и она за полгода, поднаторели в нелегком искусстве расшифровки. А если вдруг нет... Будет еще один повод для самосовершенствования, которому, как известно, нет предела.
С этими мыслями коварная пособница злобного зла и вручила растерявшемуся ученику исписанный мэтром листок.
– Это что? – недоуменно спросил Сонер, держа бумагу двумя пальцами, будто она в любой момент могла превратиться в змею и ужалить.
В чем-то он был, конечно, прав.
– Список, – мило улыбнулась Мика. – А это, – кивнула на низкую тумбочку у входа, – сумка и кошелек с деньгами. Берешь Элоизу и идешь в город. Покупаешь то, что здесь перечислено, только в три раза больше. Возвращаешься сюда. Задача ясна?
– Почему я? – возмутился Сонер.
«Потому что не научился вовремя уносить ноги», – могла бы сказать Мика, но сказала совершенно другое.
– Потому что ты знаешь город и у тебя есть Элоиза, которая дотащит покупки без ущерба для окружающих. – Физического так точно, а моральный помощницу чернокнижника заботил мало. – И никакой магии, – с нажимом дополнила она, памятуя о выдающихся разрушительных способностях рыжего.
– И все равно я не обязан, – скрестил руки на груди он.
– Конечно же нет, ты – свободная личность и гордость темномагической науки, кто тебя может обязать, – великодушно согласилась Мика. – Естественно, ты вправе отказаться. Но тогда все вновь останутся без ужина. В том числе и мэтр. И когда он спросит, по чьей вине...
– Понял! – мигом сдался побелевший Сонер.
Он спрятал список в карман, схватил сумку и деньги, махнул Элоизе, и они покинули дом.
Вслушавшись в отдаляющиеся шаги и приглушенное ворчание, Мика победно улыбнулась.
Восстановление репутации – дело сложное и хлопотное, но она непременно справится.
Иначе в этом сумасшедшем доме не выжить.
Нестерпимо захотелось чаю. Вид кухни, далекой от чистоты, заставил болезненно поморщиться и задуматься, на что еще способна темная магия, кроме разрушения и лечения. Судя по всему, восстановить разрушенное она тоже в силах, а что насчет уборки? Мика осмотрела пострадавшие плиту и потолок, припомнила испорченное зеркало в гостиной и помотала головой. Нет уж, рисковать в отсутствие злобного зла нельзя. Обойдутся ведром воды, тряпкой и собственными холеными лапками. Авось не развалятся.
Сладостные – и несбыточные, чего уж там – мечты, как растрепанный Волтан до блеска натирает полы, прервало явление кошки. Распушившаяся, похожая на огромный черный одуванчик зверюга запрыгнула на стул и требовательно уставилась на Мику. Следом пришел Шень, неприлично довольный, сияющий ярче шпиля столичного светлого храма в погожий день.
– Волтан жив? – оценила его вид Мика, пытаясь согнать нахалку на пол.
– Да чего ему будет, – отмахнулся Шень. – От укушенной пятки и пары царапин через всю физиономию еще никто не умирал.
На сердце немного потеплело, и пособница злобного зла, оставив попытки спихнуть кошку, благодарно почесала ее за ухом.
– Зря Лин вмешался, – посетовал Шень. – Уверен, эта красотка смогла бы отгрызть придурку нос. – Он нахмурился и с сомнением пробормотал: – Или красавец?
По мнению Мики, это было более чем очевидно. Ну какой еще красавец – при такой-то стати, манерах, характере? Да и вообще...
– Судя по форме мордочки – красотка, – высказалась Мика.
– Нетипичная мордочка еще не повод оскорблять почтенного лэра, – явно кого-то передразнил Шень и с пугающим энтузиазмом потер ладони. – Этот вопрос требует всестороннего изучения!
Мика вздохнула. Все же на диво бестолковый чернокнижник ей попался. Почему бы этим не воспользоваться, как и полагается верной приспешнице злобного зла?
– Проверь, – очень добрым тоном посоветовала она.
Почувствовавшая неладное кошка уставилась на них тяжелым, пробирающим до мурашек взглядом, но, увы, Шеня уже подхватили волны неудержимого исследовательского интереса.
Увы для Шеня, конечно же.
Мика от души веселилась, наблюдая, как оскорбленная хвостатая дама гоняет потерявшего всякий стыд двуногого кавалера, имевшего наглость под этот самый хвост заглянуть. И, честно признаться, болела приспешница злобного зла вовсе не за чернокнижника.
Кухня приобрела еще более жалкий вид.
В гостиной, куда выкатилась вошедшая в азарт парочка, тревожно зазвенела люстра.
Мика с наслаждением потянулась и удовлетворенно кивнула: вот и нашелся тот, кто наведет здесь порядок. Любопытство до добра не доводит. Причем не только кошек – что взять с тех, у кого настоящие лапки? – но и рискнувших связаться с ними чернокнижников.
Если день не задался с самого утра, глупо ожидать чего-то хорошего в дальнейшем.
Об этой прописной истине забывать не следовало нигде, никогда, ни в каком состоянии.
Все началось с кошки. Изворотливая зверюга крутилась возле экипажа, но в руки не давалась, магией не ловилась и внутрь не заманивалась. Предпринимать более активные попытки при болтливом секретаре злобное зло постеснялось, дабы не нанести своей пострадавшей репутации еще больший урон. Пришлось отправляться к градоправителю с пустыми – зато не исцарапанными – руками.
Следующим испытанием стала сама поездка. Солнышко припекало, в закрытом экипаже было душно, и уже через пару минут секретарь лэра Ванса заблагоухал так, что мэтр едва справился с желанием выпрыгнуть на полном ходу и пройтись пешком.
К особняку градоправителя, раскинувшемуся в самом центре Даратта, приехало изрядно позеленевшее, напрочь утратившее аппетит, но все еще не сломленное зло. А то, что мрак за его плечами слегка потускнел, вряд ли кто заметил.
Экипаж остановился перед высокими ажурными воротами, похожими на изящную хрупкую снежинку. Настоящее произведение искусства, они не смогли бы служить обитавшей здесь семье надежной защитой, если бы не прочно вплетенные в серебристый металл чары, самые что ни на есть светлые, несильно, словно предупреждая, куснувшие чернокнижника на входе. Что, естественно, ничуть не прибавило настроения и без того мрачному мэтру.
За воротами раскинулся ухоженный сад, своими размерами скорее напоминающий парк. На чисто выметенных дорожках не было ни листочка, и все-то здесь казалось правильным, аккуратным, идеальным. Просто до отвращения.
Фолан с превеликим удовольствием подарил бы градоправителю в комплекте с кошкой своих учеников – только чтобы посмотреть, во что они превратили бы это безобразное благолепие. Во что превратится его собственный дом за время отсутствия хозяина, мэтр предпочел не задумываться, однако решил на обратном пути заглянуть к аптекарю и запастись успокоительными настойками.
Особняк градоправителя, легкий, до неприличия воздушный, словно целиком состоящий из белоснежных колонн, арок и солнечного света, казался драгоценной жемчужиной в обрамлении яркого осеннего золота. Двустворчатые двери отворились ровно в тот момент, как хмурое, словно грозовая туча, злобное зло преодолело ведущие к ним мраморные ступеньки, на которых в разных позах возлежали, восседали и вос... хм, стояли мраморные же мифические существа.
Существа, казалось, провожали гостя недобрыми взглядами, и стоило больших усилий смотреть только вперед, игнорируя неприятный зуд между лопатками.
– Следуйте за мной, мэтр Крайт, – чопорно поклонился возникший на пороге дворецкий, седой, высокий и тонкий, будто давным-давно высохший, тронутый инеем стебель, и, не оглядываясь, двинулся вглубь дома.
Фолан последовал за ним. В затылок тяжело дышал раскрасневшийся, едва не сомлевший в экипаже секретарь, который, пожалуй, был чужд этому гармоничному месту чуть ли не более, чем сам чернокнижник.
Мэтру приходилось бывать у градоправителя и прежде, но почему-то именно сейчас возникло это странное, неуютное чувство, колючим ежом свернувшееся в солнечном сплетении. Тревожило гулкое эхо, рожденное высокими потолками, большие светлые коридоры и лестницы, напоенный цветочными ароматами воздух и сами цветы, в изобилии украшавшие особняк. А при виде градоправителя, поджидавшего гостя не в просторной столовой, а в кабинете за столом, заставленным книгами и стопками бумаг вместо тарелок с обещанным угощением, чувство-еж развернулось в полный рост, выпустило колючки и рассерженно зашипело, заставив сотканный из мрака плащ взметнуться за плечами подобно черным крыльям, секретаря и дворецкого – отшатнуться с приглушенным воплем ругательного содержания, а лэра Юджина Ванса – подняться с удобного стула, очаровательно улыбнуться и с противным хрустом сжать в холеной ладони прозрачную сферу.
И хлынул свет. Ослепил, яростным потоком пронесся по комнате, захлопнув окна и дверь, развеяв призрачные крылья – и оставив один на один довольного собой градоправителя и чернокнижника, ошеломленного внезапно накатившим бессилием и человеческим коварством.
Нет, сила не исчезла; она отчаянно билась внутри, будто перепуганная птица в невидимой клетке, но дотянуться до нее не получалось.
– И как это понимать?! – с едва сдерживаемой яростью прошипел мэтр, в упор глядя на Юджина Ванса.
Градоправитель буквально сиял от детского восторга. Он, со своими светлыми кудрями, огромными голубыми глазами и хрупким телосложением, всегда-то казался едва оперившимся юнцом, хотя месяц назад ему исполнилось тридцать, но сейчас и вовсе выглядел ребенком, которому показали настоящее чудо.
– Внезапно, – с растерянной улыбкой пробормотал лэр градоправитель, перевел взгляд на свою руку, которая все еще слабо мерцала, и вздрогнул, когда потерявший терпение Фолан, стремительно преодолев разделявшее их расстояние, с размаху припечатал ладонями столешницу.
Стол тоже вздрогнул и подозрительно заскрипел, ровные стопки бумаг накренились, полетели на пол – да так и застыли в воздухе, беспомощно трепеща исписанными крылышками-страницами. В кабинете потемнело, остро запахло осенней грозой, а потом особняк вздохнул всем своим белоснежным, пропитанным светлой магией телом – и на этот вздох отозвалось что-то темное, древнее, сладко спящее глубоко под землей.
– Это перешло все допустимые границы, лэр Ванс, – сухо обронило злобное зло, расправляя плечи, вновь покрытые сотканным из мрака плащом.
Мрак беспрестанно колыхался и нервно вспыхивал фиолетовыми искрами – ему тоже не пришлись по нраву непонятные игры этого мелкого, невесть что о себе возомнившего человечка.
Мрак желал его поглотить. Прямо здесь. Целиком. И чуть ли не впервые за долгое, долгое время Фолан искренне понимал и разделял желания самой темной части своей души.
– Простите, мэтр! – покаянно воскликнул Юджин Ванс. Он торопливо обогнул стол, задел трепыхавшиеся бумаги, и они все же осыпались на пол. Не обратив на них внимания, градоправитель подошел к чернокнижнику и виновато улыбнулся. – Это была всего лишь шутка. Признаться, я не верил, что на вас может подействовать, и только потому согласился...
– На что? – грубо перебил Фолан, изо всех сил заглушая навязчивый шепоток, уговаривающий протянуть руку и свернуть этому цыпленку тощую шею.
Невелика потеря, да и компенсация для оскорбленной тьмы тоже так себе, но оставлять подобное безнаказанным недопустимо, ибо где одна шутка, там и другая, и не факт, что с ее последствиями удастся справиться столь же легко.
Фолан понимал, что доля истины в этом есть, и немалая. Знал он также, что, пожелай сейчас отомстить, будет в своем праве. Но...
Это затянется. Выяснения, объяснения. Бумаги и проверки. Сморчки из Ковена...
А у мэтра полон дом оболтусов.
И злая помощница, которая все объяснения начальства пошлет к дохлым троллям, в придачу с Ковеном.
А еще вернулся голод. Неизвестно, где он до сих пор пропадал, но на обратном пути успел из обычного превратиться в зверский, и даже перспектива отобедать горелой гречкой уже ничуть не пугала.
Потому зло решило сегодня побыть не злобным, а снисходительным, и в ожидании ответа уставилось на нервно сглотнувшего Юджина тяжелым взглядом, полным лиловой, по-осеннему зябкой тьмы.
– К нам прибыл талантливый артефактор. Из столицы. Говорят, сам король ему благоволит, – хрипло вымолвил градоправитель, откашлялся, взял себя в руки и продолжил куда более уверенно: – Он заявил, что его творения способны на все, в них столько света, что они могут справиться с тьмой даже там, где она сильнее всего. Я... Ох, не смотрите так, мэтр Крайт! Я не поверил ему. Я ничуть не сомневался, что уж вы-то ему не по зубам... И не зря. Его безделушка вас не раскусила.
Не раскусила, верно. Всего лишь надкусила. Слегка. Но это оказалось на редкость неприятным и невероятно раздражало!
Встретиться бы с этим столичным талантом. Выяснить, чего он стоит без своих мерзких игрушек. И наглядно продемонстрировать, на что способна тьма, если ее как следует разозлить.
И куда только смотрит король?! Или же нынешнему величеству настолько надоели принятые его предком законы, уравнявшие свет и тьму в правах?
Слишком уж некрасиво все выглядело со стороны.
Сначала – потерявшие стыд и меру святоши, чуть ли не на каждом углу поносящие чернокнижников, теперь еще и это... Подумать только – артефакт, гасящий мрак!
И что будет дальше?
– Могу ли я побеседовать с обласканным королевской милостью талантом? – поинтересовался Фолан, чувствуя настоятельную потребность разобраться с этим вопросом здесь и сейчас. Без магии. Исключительно при помощи рук и, возможно, ног.
– Боюсь, что нет, – ответил Юджин Ванс. – Он уехал рано утром. И вся вина за необдуманный поступок целиком лежит на мне, мэтр. Прошу прощения, мне в самом деле жаль. Разделите со мной в знак примирения завтрак?
По мнению Фолана, с этого стоило начинать, тогда и разговор сложился бы иначе. Сейчас же предложение, несмотря на все возрастающий голод, утратило соблазнительность. Мэтр желал одного: немедленно покинуть место, где приличных чернокнижников угощают не свежесваренным кофе, а сомнительными артефактами в лоб.
Фолана немного утешала мысль, что в результате пострадала не только его гордость: из-за отклика темного источника в доме напрочь сгорели все светлые чары, и поддавшемуся недостойному взрослого, облеченного властью человека любопытству Юджину придется раскошелиться на кругленькую сумму, дабы оплатить услуги светлого кудесника.
– Благодарю за приглашение, – криво улыбнулся Фолан, отметив, что в особняке стало легче дышать. – Вынужден отказаться. Дела, знаете ли, не ждут.
О том, что его «дела» сами способны натворить дел, мэтр благоразумно умолчал.
Но, как оказалось, градоправитель был прекрасно о них осведомлен.
– Ваши ученики, мэтр Крайт, тоже весьма талантливы... и неповторимы, – усмехнулся Юджин, на глазах превращаясь из растерянного, виноватого мальчишки в собранного, уверенного в себе и своих действиях градоправителя.
Он неспешно вернулся на свое место, опустился на стул и жестом предложил нахмурившемуся чернокнижнику присесть. Стул для посетителей выглядел не столь роскошным, как у хозяина кабинета, а на поверку и вовсе оказался предметом не просто неудобным, а поистине пыточным.
– Вчерашнее происшествие, мэтр, вызвало волну слухов и паники, – продолжил лэр Ванс, покрутив в длинных пальцах остро отточенный карандаш. – Люди взволнованы, и это понятно: в городе появился еще один чернокнижник... И это они пока не знают, что их уже... сколько? Четверо?
С этими мыслями коварная пособница злобного зла и вручила растерявшемуся ученику исписанный мэтром листок.
– Это что? – недоуменно спросил Сонер, держа бумагу двумя пальцами, будто она в любой момент могла превратиться в змею и ужалить.
В чем-то он был, конечно, прав.
– Список, – мило улыбнулась Мика. – А это, – кивнула на низкую тумбочку у входа, – сумка и кошелек с деньгами. Берешь Элоизу и идешь в город. Покупаешь то, что здесь перечислено, только в три раза больше. Возвращаешься сюда. Задача ясна?
– Почему я? – возмутился Сонер.
«Потому что не научился вовремя уносить ноги», – могла бы сказать Мика, но сказала совершенно другое.
– Потому что ты знаешь город и у тебя есть Элоиза, которая дотащит покупки без ущерба для окружающих. – Физического так точно, а моральный помощницу чернокнижника заботил мало. – И никакой магии, – с нажимом дополнила она, памятуя о выдающихся разрушительных способностях рыжего.
– И все равно я не обязан, – скрестил руки на груди он.
– Конечно же нет, ты – свободная личность и гордость темномагической науки, кто тебя может обязать, – великодушно согласилась Мика. – Естественно, ты вправе отказаться. Но тогда все вновь останутся без ужина. В том числе и мэтр. И когда он спросит, по чьей вине...
– Понял! – мигом сдался побелевший Сонер.
Он спрятал список в карман, схватил сумку и деньги, махнул Элоизе, и они покинули дом.
Вслушавшись в отдаляющиеся шаги и приглушенное ворчание, Мика победно улыбнулась.
Восстановление репутации – дело сложное и хлопотное, но она непременно справится.
Иначе в этом сумасшедшем доме не выжить.
Нестерпимо захотелось чаю. Вид кухни, далекой от чистоты, заставил болезненно поморщиться и задуматься, на что еще способна темная магия, кроме разрушения и лечения. Судя по всему, восстановить разрушенное она тоже в силах, а что насчет уборки? Мика осмотрела пострадавшие плиту и потолок, припомнила испорченное зеркало в гостиной и помотала головой. Нет уж, рисковать в отсутствие злобного зла нельзя. Обойдутся ведром воды, тряпкой и собственными холеными лапками. Авось не развалятся.
Сладостные – и несбыточные, чего уж там – мечты, как растрепанный Волтан до блеска натирает полы, прервало явление кошки. Распушившаяся, похожая на огромный черный одуванчик зверюга запрыгнула на стул и требовательно уставилась на Мику. Следом пришел Шень, неприлично довольный, сияющий ярче шпиля столичного светлого храма в погожий день.
– Волтан жив? – оценила его вид Мика, пытаясь согнать нахалку на пол.
– Да чего ему будет, – отмахнулся Шень. – От укушенной пятки и пары царапин через всю физиономию еще никто не умирал.
На сердце немного потеплело, и пособница злобного зла, оставив попытки спихнуть кошку, благодарно почесала ее за ухом.
– Зря Лин вмешался, – посетовал Шень. – Уверен, эта красотка смогла бы отгрызть придурку нос. – Он нахмурился и с сомнением пробормотал: – Или красавец?
По мнению Мики, это было более чем очевидно. Ну какой еще красавец – при такой-то стати, манерах, характере? Да и вообще...
– Судя по форме мордочки – красотка, – высказалась Мика.
– Нетипичная мордочка еще не повод оскорблять почтенного лэра, – явно кого-то передразнил Шень и с пугающим энтузиазмом потер ладони. – Этот вопрос требует всестороннего изучения!
Мика вздохнула. Все же на диво бестолковый чернокнижник ей попался. Почему бы этим не воспользоваться, как и полагается верной приспешнице злобного зла?
– Проверь, – очень добрым тоном посоветовала она.
Почувствовавшая неладное кошка уставилась на них тяжелым, пробирающим до мурашек взглядом, но, увы, Шеня уже подхватили волны неудержимого исследовательского интереса.
Увы для Шеня, конечно же.
Мика от души веселилась, наблюдая, как оскорбленная хвостатая дама гоняет потерявшего всякий стыд двуногого кавалера, имевшего наглость под этот самый хвост заглянуть. И, честно признаться, болела приспешница злобного зла вовсе не за чернокнижника.
Кухня приобрела еще более жалкий вид.
В гостиной, куда выкатилась вошедшая в азарт парочка, тревожно зазвенела люстра.
Мика с наслаждением потянулась и удовлетворенно кивнула: вот и нашелся тот, кто наведет здесь порядок. Любопытство до добра не доводит. Причем не только кошек – что взять с тех, у кого настоящие лапки? – но и рискнувших связаться с ними чернокнижников.
ГЛАВА 11
Если день не задался с самого утра, глупо ожидать чего-то хорошего в дальнейшем.
Об этой прописной истине забывать не следовало нигде, никогда, ни в каком состоянии.
Все началось с кошки. Изворотливая зверюга крутилась возле экипажа, но в руки не давалась, магией не ловилась и внутрь не заманивалась. Предпринимать более активные попытки при болтливом секретаре злобное зло постеснялось, дабы не нанести своей пострадавшей репутации еще больший урон. Пришлось отправляться к градоправителю с пустыми – зато не исцарапанными – руками.
Следующим испытанием стала сама поездка. Солнышко припекало, в закрытом экипаже было душно, и уже через пару минут секретарь лэра Ванса заблагоухал так, что мэтр едва справился с желанием выпрыгнуть на полном ходу и пройтись пешком.
К особняку градоправителя, раскинувшемуся в самом центре Даратта, приехало изрядно позеленевшее, напрочь утратившее аппетит, но все еще не сломленное зло. А то, что мрак за его плечами слегка потускнел, вряд ли кто заметил.
Экипаж остановился перед высокими ажурными воротами, похожими на изящную хрупкую снежинку. Настоящее произведение искусства, они не смогли бы служить обитавшей здесь семье надежной защитой, если бы не прочно вплетенные в серебристый металл чары, самые что ни на есть светлые, несильно, словно предупреждая, куснувшие чернокнижника на входе. Что, естественно, ничуть не прибавило настроения и без того мрачному мэтру.
За воротами раскинулся ухоженный сад, своими размерами скорее напоминающий парк. На чисто выметенных дорожках не было ни листочка, и все-то здесь казалось правильным, аккуратным, идеальным. Просто до отвращения.
Фолан с превеликим удовольствием подарил бы градоправителю в комплекте с кошкой своих учеников – только чтобы посмотреть, во что они превратили бы это безобразное благолепие. Во что превратится его собственный дом за время отсутствия хозяина, мэтр предпочел не задумываться, однако решил на обратном пути заглянуть к аптекарю и запастись успокоительными настойками.
Особняк градоправителя, легкий, до неприличия воздушный, словно целиком состоящий из белоснежных колонн, арок и солнечного света, казался драгоценной жемчужиной в обрамлении яркого осеннего золота. Двустворчатые двери отворились ровно в тот момент, как хмурое, словно грозовая туча, злобное зло преодолело ведущие к ним мраморные ступеньки, на которых в разных позах возлежали, восседали и вос... хм, стояли мраморные же мифические существа.
Существа, казалось, провожали гостя недобрыми взглядами, и стоило больших усилий смотреть только вперед, игнорируя неприятный зуд между лопатками.
– Следуйте за мной, мэтр Крайт, – чопорно поклонился возникший на пороге дворецкий, седой, высокий и тонкий, будто давным-давно высохший, тронутый инеем стебель, и, не оглядываясь, двинулся вглубь дома.
Фолан последовал за ним. В затылок тяжело дышал раскрасневшийся, едва не сомлевший в экипаже секретарь, который, пожалуй, был чужд этому гармоничному месту чуть ли не более, чем сам чернокнижник.
Мэтру приходилось бывать у градоправителя и прежде, но почему-то именно сейчас возникло это странное, неуютное чувство, колючим ежом свернувшееся в солнечном сплетении. Тревожило гулкое эхо, рожденное высокими потолками, большие светлые коридоры и лестницы, напоенный цветочными ароматами воздух и сами цветы, в изобилии украшавшие особняк. А при виде градоправителя, поджидавшего гостя не в просторной столовой, а в кабинете за столом, заставленным книгами и стопками бумаг вместо тарелок с обещанным угощением, чувство-еж развернулось в полный рост, выпустило колючки и рассерженно зашипело, заставив сотканный из мрака плащ взметнуться за плечами подобно черным крыльям, секретаря и дворецкого – отшатнуться с приглушенным воплем ругательного содержания, а лэра Юджина Ванса – подняться с удобного стула, очаровательно улыбнуться и с противным хрустом сжать в холеной ладони прозрачную сферу.
И хлынул свет. Ослепил, яростным потоком пронесся по комнате, захлопнув окна и дверь, развеяв призрачные крылья – и оставив один на один довольного собой градоправителя и чернокнижника, ошеломленного внезапно накатившим бессилием и человеческим коварством.
Нет, сила не исчезла; она отчаянно билась внутри, будто перепуганная птица в невидимой клетке, но дотянуться до нее не получалось.
– И как это понимать?! – с едва сдерживаемой яростью прошипел мэтр, в упор глядя на Юджина Ванса.
Градоправитель буквально сиял от детского восторга. Он, со своими светлыми кудрями, огромными голубыми глазами и хрупким телосложением, всегда-то казался едва оперившимся юнцом, хотя месяц назад ему исполнилось тридцать, но сейчас и вовсе выглядел ребенком, которому показали настоящее чудо.
– Внезапно, – с растерянной улыбкой пробормотал лэр градоправитель, перевел взгляд на свою руку, которая все еще слабо мерцала, и вздрогнул, когда потерявший терпение Фолан, стремительно преодолев разделявшее их расстояние, с размаху припечатал ладонями столешницу.
Стол тоже вздрогнул и подозрительно заскрипел, ровные стопки бумаг накренились, полетели на пол – да так и застыли в воздухе, беспомощно трепеща исписанными крылышками-страницами. В кабинете потемнело, остро запахло осенней грозой, а потом особняк вздохнул всем своим белоснежным, пропитанным светлой магией телом – и на этот вздох отозвалось что-то темное, древнее, сладко спящее глубоко под землей.
– Это перешло все допустимые границы, лэр Ванс, – сухо обронило злобное зло, расправляя плечи, вновь покрытые сотканным из мрака плащом.
Мрак беспрестанно колыхался и нервно вспыхивал фиолетовыми искрами – ему тоже не пришлись по нраву непонятные игры этого мелкого, невесть что о себе возомнившего человечка.
Мрак желал его поглотить. Прямо здесь. Целиком. И чуть ли не впервые за долгое, долгое время Фолан искренне понимал и разделял желания самой темной части своей души.
– Простите, мэтр! – покаянно воскликнул Юджин Ванс. Он торопливо обогнул стол, задел трепыхавшиеся бумаги, и они все же осыпались на пол. Не обратив на них внимания, градоправитель подошел к чернокнижнику и виновато улыбнулся. – Это была всего лишь шутка. Признаться, я не верил, что на вас может подействовать, и только потому согласился...
– На что? – грубо перебил Фолан, изо всех сил заглушая навязчивый шепоток, уговаривающий протянуть руку и свернуть этому цыпленку тощую шею.
Невелика потеря, да и компенсация для оскорбленной тьмы тоже так себе, но оставлять подобное безнаказанным недопустимо, ибо где одна шутка, там и другая, и не факт, что с ее последствиями удастся справиться столь же легко.
Фолан понимал, что доля истины в этом есть, и немалая. Знал он также, что, пожелай сейчас отомстить, будет в своем праве. Но...
Это затянется. Выяснения, объяснения. Бумаги и проверки. Сморчки из Ковена...
А у мэтра полон дом оболтусов.
И злая помощница, которая все объяснения начальства пошлет к дохлым троллям, в придачу с Ковеном.
А еще вернулся голод. Неизвестно, где он до сих пор пропадал, но на обратном пути успел из обычного превратиться в зверский, и даже перспектива отобедать горелой гречкой уже ничуть не пугала.
Потому зло решило сегодня побыть не злобным, а снисходительным, и в ожидании ответа уставилось на нервно сглотнувшего Юджина тяжелым взглядом, полным лиловой, по-осеннему зябкой тьмы.
– К нам прибыл талантливый артефактор. Из столицы. Говорят, сам король ему благоволит, – хрипло вымолвил градоправитель, откашлялся, взял себя в руки и продолжил куда более уверенно: – Он заявил, что его творения способны на все, в них столько света, что они могут справиться с тьмой даже там, где она сильнее всего. Я... Ох, не смотрите так, мэтр Крайт! Я не поверил ему. Я ничуть не сомневался, что уж вы-то ему не по зубам... И не зря. Его безделушка вас не раскусила.
Не раскусила, верно. Всего лишь надкусила. Слегка. Но это оказалось на редкость неприятным и невероятно раздражало!
Встретиться бы с этим столичным талантом. Выяснить, чего он стоит без своих мерзких игрушек. И наглядно продемонстрировать, на что способна тьма, если ее как следует разозлить.
И куда только смотрит король?! Или же нынешнему величеству настолько надоели принятые его предком законы, уравнявшие свет и тьму в правах?
Слишком уж некрасиво все выглядело со стороны.
Сначала – потерявшие стыд и меру святоши, чуть ли не на каждом углу поносящие чернокнижников, теперь еще и это... Подумать только – артефакт, гасящий мрак!
И что будет дальше?
– Могу ли я побеседовать с обласканным королевской милостью талантом? – поинтересовался Фолан, чувствуя настоятельную потребность разобраться с этим вопросом здесь и сейчас. Без магии. Исключительно при помощи рук и, возможно, ног.
– Боюсь, что нет, – ответил Юджин Ванс. – Он уехал рано утром. И вся вина за необдуманный поступок целиком лежит на мне, мэтр. Прошу прощения, мне в самом деле жаль. Разделите со мной в знак примирения завтрак?
По мнению Фолана, с этого стоило начинать, тогда и разговор сложился бы иначе. Сейчас же предложение, несмотря на все возрастающий голод, утратило соблазнительность. Мэтр желал одного: немедленно покинуть место, где приличных чернокнижников угощают не свежесваренным кофе, а сомнительными артефактами в лоб.
Фолана немного утешала мысль, что в результате пострадала не только его гордость: из-за отклика темного источника в доме напрочь сгорели все светлые чары, и поддавшемуся недостойному взрослого, облеченного властью человека любопытству Юджину придется раскошелиться на кругленькую сумму, дабы оплатить услуги светлого кудесника.
– Благодарю за приглашение, – криво улыбнулся Фолан, отметив, что в особняке стало легче дышать. – Вынужден отказаться. Дела, знаете ли, не ждут.
О том, что его «дела» сами способны натворить дел, мэтр благоразумно умолчал.
Но, как оказалось, градоправитель был прекрасно о них осведомлен.
– Ваши ученики, мэтр Крайт, тоже весьма талантливы... и неповторимы, – усмехнулся Юджин, на глазах превращаясь из растерянного, виноватого мальчишки в собранного, уверенного в себе и своих действиях градоправителя.
Он неспешно вернулся на свое место, опустился на стул и жестом предложил нахмурившемуся чернокнижнику присесть. Стул для посетителей выглядел не столь роскошным, как у хозяина кабинета, а на поверку и вовсе оказался предметом не просто неудобным, а поистине пыточным.
– Вчерашнее происшествие, мэтр, вызвало волну слухов и паники, – продолжил лэр Ванс, покрутив в длинных пальцах остро отточенный карандаш. – Люди взволнованы, и это понятно: в городе появился еще один чернокнижник... И это они пока не знают, что их уже... сколько? Четверо?
