Держалась она уверенно, изящно и раскованно одновременно, и каждое ее слово, каждый жест неизменно зажигали восторг во взглядах присутствующих мужчин. На какое-то мгновение Лиллэн даже стало неловко за собственные манеры, которые, по словам брата, всегда-то были далеки от идеала, а порой и вовсе пропадали в неизвестном направлении. Впрочем, этот миг слабости не заставил Лили отказаться от своей затеи, и она все же воспользовалась тем, что брат с гостями заперся в кабинете, милостиво позволив сестре вернуться к себе.
Час ворона – опасное время, особенно для юных лэри, но на защитные амулеты Лиллэн денег не жалела, благо что оные, неучтенные братом, у нее имелись. Да и кое-какие семейные артефакты, позаимствованные у Юджина, внушали уверенность в безопасности. К тому же не только ей не сиделось под защитой надежных стен. По дороге Лиллэн заметила как минимум двух девиц, с независимым видом гуляющих в сторону пустыря. Ведь именно в этот час, час силы и свободы для каждого темного мага, мэтр предпочитал покидать особняк, чем наивные дурочки, начитавшиеся романов, и пытались воспользоваться. Они и представить себе не могли, каковы чернокнижники на самом деле. И уж точно не заслуживали такого мужчину, как Фолан Крайт.
Строго говоря, весь Даратт его абсолютно не заслуживал.
Признаться, Лиллэн понятия не имела, как вызвать мэтра на разговор. К калитке, украшенной, если так можно выразиться, многообещающе скалящимися черепами, она и подойти не сумела – защитные чары предупреждающе кусались, не давая коснуться ограды. Лили обошла дом, пробралась сквозь кустарник и высокую траву, нашла другой вход... и тоже не смогла дотронуться до хлипкой на вид дверцы. Зеленые искры зло потрескивали и, казалось, рычали на незваную гостью, и Лиллэн всерьез подумывала о том, чтобы покричать – в конце концов, с ее-то репутацией никто уже не удивится, – но тут ей просто невероятно повезло.
Помощника мэтра Лили узнала сразу, хотя и видела нечасто. Мальчишка без вечно натянутой на глаза шапки выглядел еще моложе и, как ни странно, наглее. И размышлял он, судя по лукавой мордашке, отнюдь не о добром и светлом.
Когда мальчишка только появился в городе, многие пребывали в непоколебимой уверенности, что долго в услужении у чернокнижника он не выдержит, сбежит при первой же возможности. Но минуло уже полгода, а он все так же жил в доме за пустырем, взяв на себя большую часть забот мэтра, который с тех пор без веской причины и носа за ворота не показывал. За это мальчишку тихо ненавидела добрая – а по факту очень даже злая – половина девиц, у которых отобрали возможность лишний раз попасться чернокнижнику на глаза.
Лиллэн же искренне обрадовалась и мальчишке, и тому, что оказался он, вопреки опасениям, сговорчивым и помочь согласился почти сразу.
Она боялась, что мэтр откажется выйти, и оттого, оставшись в одиночестве, нервничала, плотнее кутаясь в плащ, защищавший ее как от ветра, так и от любопытных глаз, которых на пути к особняку чернокнижника хватало с лихвой.
Чей-то взгляд Лиллэн ощущала и сейчас. Пристальный, недобрый, он впивался в спину железным прутом, заставлял сжиматься, словно в ожидании удара, и оглядываться. Но вокруг было пусто. До этой стороны дома, запущенной и дикой, даже ушлые девицы не добирались, очевидно, считая ползание по слишком густым кустам занятием неблагородным, портящим наряды, прическу и репутацию. К тому же сейчас кусты эти были мокрыми и уж точно непригодными для засады.
Но взгляд не исчезал, напротив, становился все тяжелее. Лиллэн проверила свои амулеты. Сделанные на совесть, работали они исправно, и она заставила себя успокоиться. Что страшного может произойти здесь и сейчас, когда на небе светит солнце, а совсем рядом находится сильный маг, чье жилище любая нечисть обходит десятой дорогой?
И тут на город, как всегда внезапно, пала тьма. Беспроглядная, удушающая, опасная.
То, что скрывалось в ней, ожило. Застыло за спиной. Дохнуло в затылок могильным холодом.
А сильный маг, способный справиться с таящимся во тьме ужасом, так и не появился...
Лили никогда не была склонна к панике и не считала себя слабонервной. Напротив, там, где другие приличные девицы исправно теряли сознание, она сохраняла завидное спокойствие, из-за чего прослыла особой черствой и бесчувственной. На самом деле за спокойствием она прятала любопытство, которое просыпалось в каждой непонятной ситуации. Но сейчас страх победил любопытство; сердце застучало с удвоенной силой, дыхание прервалось, а в голове зашумело...
Или не в голове? Казалось, что-то под прикрытием тьмы подбирается к ней, все ближе и ближе, ближе... И Лиллэн не выдержала, испуганным зайцем сорвалась с места, благо что и платье, и туфельки для вечерней прогулки надела удобные, а потому не путалась в юбках и не рисковала сломать ногу... Разве что поскользнуться.
Нога поехала в сторону, и равновесие удержать не получилось. Из-за густой травы приземление вышло мягким, почти безболезненным – и отрезвляющим.
Вокруг по-прежнему плескалась чернильная тьма, и в ней что-то ворочалось, шуршало и вздыхало, но все это было привычным и совсем не страшным. Липкий ужас, что едва не сковал Лили по рукам и ногам, что дышал ей в затылок и вымораживал изнутри, исчез.
Мимо, почти задев растянувшуюся на травке девушку, проползло нечто длинное, похожее на расплющенную змею. Амулеты работали, и Лили осталась незамеченной, что помогло ей окончательно прийти в себя. Она еще немного посидела, восстанавливая дыхание, осторожно поднялась, отряхнула платье – плащ где-то потерялся, – и тихонько рассмеялась, качая головой.
Богатое воображение сыграло с ней злую шутку, и теперь было нестерпимо стыдно. Напридумывала невесть что, не дождалась мэтра... У него и так сложилось о ней не самое хорошее мнение, и поспешное бегство наверняка лишь усугубило положение. Образ недалекой и ветреной девицы, вместо того чтобы наконец-то бесследно развеяться, неумолимо обретал объем и глубину.
Лиллэн досадливо прикусила губу и растерянно огляделась. Бездумный бег привел ее на дорогу, ведущую в соседний городок; место было глухое, диковатое, но знакомое. Лили, поразмыслив, сочла за лучшее вернуться домой. Она непременно отыщет способ объясниться с мэтром. Она найдет нужные слова, как и оправдание каждому своему глупому поступку, и он конечно же поймет.
Но не сегодня.
Вздохнув, Лиллэн медленно побрела обратно. Вряд ли брат обнаружил ее исчезновение, до ужина было еще далеко, и спешить совершенно не хотелось. Шорохи и вздохи, раздающиеся во тьме, уже не пугали; последний приобретенный втайне от Юджина амулет позволял без помех видеть дорогу, пусть и всего на пару шагов вперед, но этого хватало, чтобы не споткнуться о камень или выползшие на тропу корни дерева и не ступить в лужу. Или же не оттоптать чей-нибудь хвост, пусть и выглядящий как туманная дымка, но оттого не менее чувствительный.
Лили шла, внимательно следя за тем, куда ставит ноги, и не сразу поняла, что ее шагам вторит подозрительное эхо.
От неожиданности она замерла – прямо перед преградившей путь гигантской ящерицей, которая, к счастью, не чуяла неурочную путницу.
Эхо тут же стихло. Зато вернулось ощущение недоброго взгляда в спину.
Не тьма. Человек. Но легче от этого понимания не стало.
Лиллэн вновь двинулась вперед, постепенно ускоряя шаг. И тот, что следовал за ней, тоже заторопился, затопал отчетливо, так, что и сомнений не осталось: ей не почудилось.
Страх вернулся. Впрочем, сейчас он не застилал разум, позволяя действовать.
Вместо того чтобы бестолково заметаться, ища пути спасения, лэри Ванс спокойно дошла до резкого поворота дороги, незаметно подобрала юбки и, улучив момент, скользнула в разросшиеся кусты, туда, где пряталась достаточно ровная и широкая тропа.
Лиллэн понимала, что неведомый преследователь ринется за ней. Но прежде, чем он ее увидел, она скользнула в едва заметную прореху, оказалась на еще одной тропке – узкой, неудобной, явно проложенной не человеком – и затаилась.
Когда мимо, уже совершенно не скрываясь, прогрохотали тяжелые шаги, Лили дышать перестала. И зажмурилась. Даже у самой храброй и сильной девушки есть слабости. И сейчас она поддалась чисто детской вере, что, ничего не видя, сама станет невидимкой.
Она сидела в кустах долго, прислушиваясь к малейшему шороху, но за ней никто так и не вернулся. Вытерев мокрые щеки рукавом, Лили храбро выбралась из кустов. Огляделась, сделала пару шагов... и едва удержалась от вскрика, когда на разлапистую ветку прямо перед ней бесшумно опустился большой ворон. Он смерил ее мерцающим зеленью взглядом, захлопал крыльями, заставив невольно попятиться, и взвился вверх...
В тот же миг Лиллэн бесцеремонно схватили и, крепко зажав рот, утянули в те же кусты.
Она отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но не преуспела. Ее лишь жестче сжали в подневольных объятиях и зло прошипели в самое ухо:
– Не дергайтесь, лэри Ванс, если хотите целой и невредимой вернуться домой!
И Лили послушно замерла. Не оттого, что испугалась угрозы, которой на самом деле и не было, – просто узнала голос. И едва не разревелась от облегчения, но – слава всем богам, светлым и темным! – хотя бы этого позора ей удалось избежать.
А по тропе вновь кто-то шел, и громкие шаги сопровождались таким же громким сопением.
Лили все-таки ошиблась: то был не человек. Человек попросту не мог издавать таких звуков.
Но она больше не боялась. Лили слышала дыхание мэтра, так и не отпустившего ее, ощущала биение его сердца – и чувствовала себя по-настоящему глупой девицей, одной из тех, что зачитывались модными романами.
Да что уж там! Она сама словно очутилась в подобной книге!
Тьма. Пьянящий не хуже густого осеннего вина воздух. Кусты. Опасность. И темный маг, отважно явившийся на помощь деве в беде...
Дева, надо признать, была на редкость бестолкова, и романтические чувства к такой особе могли возникнуть разве что в той же книге.
Несмотря ни на что, в некоторых вопросах Лили, к сожалению, никогда не теряла связь с реальностью. К тому же реальность ныне была такова, что любое пренебрежение ею грозило бедой.
Беда тем временем прошла мимо. Развернулась. Вновь приблизилась к кустам...
– Тихо, – еле слышно прошептал мэтр, отпуская-таки Лили, и совершенно бесшумно скользнул вплотную к ненадежной завесе веток, за которой сипло дышало странное нечто.
Лиллэн зажала рот обеими ладонями, когда это нечто резко раздвинуло ветви.
В ядовито-зеленой вспышке, прорезавшей тьму, она успела разглядеть высокую, облаченную в черный плащ фигуру с низко надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого блеснули алым светом глаза.
Холодный зеленый огонь объял свою жертву целиком, и уже через пару мгновений на тропе осталась лишь кучка пепла, над которой лениво потрескивали язычки колдовского пламени.
Уютненько так. Словно на загородной прогулке.
Лили представила, как жарит над этим огоньком нанизанные на палочку кусочки хлеба, и осознала, что голодна. А еще то, что Юджин, похоже, прав, и она в самом деле совершенно неправильная, ибо у какой правильной лэри в такой-то ситуации проснется аппетит?
И какая правильная лэри упустит возможность изящно упасть в обморок – прямиком в руки храброго спасителя?
– Лэри Ванс, – меж тем обратился к ней спаситель столь мягким тоном, что Лиллэн пожалела, что не может по-настоящему лишиться чувств прямо под этим кустом, – что же вы такая... беспокойная?!
Мэтр явно придержал словечко покрепче, но Лили это не утешило, и она твердо решила разобраться со всем прямо здесь и сейчас. Вокруг непроглядная тьма, на самой Лиллэн – грязное платье, а под ногами догорают останки непонятной твари? Ну и что! Возможно, более подходящего случая объясниться никогда не представится.
Она обернулась, открыла рот... да так и застыла, до глубины души пораженная видом чернокнижника. Вряд ли кто из горожан опознал бы темного мага, практически единственную достопримечательность скучного Даратта, в растрепанном бледном мужчине, облаченном в наспех застегнутую рубашку, домашние брюки... и носки.
Разноцветные.
Красный и синий.
Синий оказался еще и дырявым.
Лили завороженно смотрела на трогательно-беззащитный большой палец с аккуратным, нежно-розовым ногтем, а мэтр смотрел на Лили, явно ожидая хоть какой-то реакции... Да так и не дождался.
– Лэри? – раздраженно позвал он.
– А? – выдохнула она, не отрывая глаз от потрясающей воображение детали, которая напрочь рушила привычный образ и оттого не желала укладываться в голове. К тому же сему процессу изрядно мешала мысль, что ходить в одних носках слишком холодно. Даже чернокнижнику. Оную мысль Лиллэн без раздумий облекла в вопрос: – Вы не замерзли?
Фолан наконец-то проследил за ее взглядом, мудрено выругался – и его окутала темно-лиловая дымка, мгновенно превратившаяся в длинный, спадающий до земли плащ, который надежно скрыл и домашнюю одежду, и – к вящему разочарованию Лили – чудесные носки.
Она подняла взгляд – и едва не отшатнулась: слишком уж мэтр походил на ее преследователя.
Рост. Фигура. И плащ этот...
Воображение вновь затеяло с Лили опасную игру, но на сей раз она не поддалась: и без того наделала много глупостей.
Разговора не получилось. Лиллэн была слишком потрясена, а Фолан – чересчур взвинчен. Всю дорогу до особняка градоправителя, которая значительно сократилась из-за темных переходов, мэтр крепко держал Лили за руку – исключительно для того, чтобы она не потерялась – и ворчал что-то о тролльих, Бездна бы их побрала, амулетах, взбалмошных девицах, обнаглевших чужаках... и о чем-то еще на непонятном языке, чье звучание было непривычным, но безумно привлекательным.
Переходы дались Лили легко. Сказать по правде, она и вовсе их не замечала, цепляясь за горячую ладонь мага и слушая его голос.
– Вы ничего не видели, лэри Ванс, – строго сказал мэтр перед тем, как оставить девушку на пороге ее родного дома и раствориться во мраке.
Лиллэн кивнула пустоте, обещая хранить молчание – не важно, что имелось в виду, странное нечто или же разноцветные носки, она не доверит эту тайну даже бумаге. По крайней мере, не изменив оную тайну так, что и сам мэтр ничего не заподозрит.
В свою комнату Лиллэн вернулась тем же ходом, которым ее и покинула. Надолго закрылась в ванной, смывая грязь и страх, после тщательно подобрала наряд и прическу...
Старания окупились: из зеркала на Лили смотрела не перепуганная девица, а полная достоинств и добродетелей лэри, которой и в страшном сне не могли присниться прятки в кустах.
Если об этом узнает Юджин, ее свободе придет конец, а свободу Лиллэн ценила превыше всего. О том, что сегодня платой за нее могла стать жизнь, она предпочла не думать. Как и не замечать того, что пальцы все еще подрагивали, а сердце нет-нет да замирало, пусть и всего-то на долю мгновения.
Час ворона таял, медленно и неохотно уступая место обычным осенним сумеркам, но Лили все равно плотно задернула шторы и, потушив светильники, зажгла стоявшие на столе свечи. Она раскрыла толстую, наполовину исписанную тетрадь, обмакнула обычное перо в чернильницу – новомодные самописные штучки она не признавала, считая, что те напрочь портят атмосферу и сбивают с нужного настроя, – и зажмурилась, в предвкушении занеся остро отточенный кончик над пока что белоснежным листом.
Час ворона – опасное время, особенно для юных лэри, но на защитные амулеты Лиллэн денег не жалела, благо что оные, неучтенные братом, у нее имелись. Да и кое-какие семейные артефакты, позаимствованные у Юджина, внушали уверенность в безопасности. К тому же не только ей не сиделось под защитой надежных стен. По дороге Лиллэн заметила как минимум двух девиц, с независимым видом гуляющих в сторону пустыря. Ведь именно в этот час, час силы и свободы для каждого темного мага, мэтр предпочитал покидать особняк, чем наивные дурочки, начитавшиеся романов, и пытались воспользоваться. Они и представить себе не могли, каковы чернокнижники на самом деле. И уж точно не заслуживали такого мужчину, как Фолан Крайт.
Строго говоря, весь Даратт его абсолютно не заслуживал.
Признаться, Лиллэн понятия не имела, как вызвать мэтра на разговор. К калитке, украшенной, если так можно выразиться, многообещающе скалящимися черепами, она и подойти не сумела – защитные чары предупреждающе кусались, не давая коснуться ограды. Лили обошла дом, пробралась сквозь кустарник и высокую траву, нашла другой вход... и тоже не смогла дотронуться до хлипкой на вид дверцы. Зеленые искры зло потрескивали и, казалось, рычали на незваную гостью, и Лиллэн всерьез подумывала о том, чтобы покричать – в конце концов, с ее-то репутацией никто уже не удивится, – но тут ей просто невероятно повезло.
Помощника мэтра Лили узнала сразу, хотя и видела нечасто. Мальчишка без вечно натянутой на глаза шапки выглядел еще моложе и, как ни странно, наглее. И размышлял он, судя по лукавой мордашке, отнюдь не о добром и светлом.
Когда мальчишка только появился в городе, многие пребывали в непоколебимой уверенности, что долго в услужении у чернокнижника он не выдержит, сбежит при первой же возможности. Но минуло уже полгода, а он все так же жил в доме за пустырем, взяв на себя большую часть забот мэтра, который с тех пор без веской причины и носа за ворота не показывал. За это мальчишку тихо ненавидела добрая – а по факту очень даже злая – половина девиц, у которых отобрали возможность лишний раз попасться чернокнижнику на глаза.
Лиллэн же искренне обрадовалась и мальчишке, и тому, что оказался он, вопреки опасениям, сговорчивым и помочь согласился почти сразу.
Она боялась, что мэтр откажется выйти, и оттого, оставшись в одиночестве, нервничала, плотнее кутаясь в плащ, защищавший ее как от ветра, так и от любопытных глаз, которых на пути к особняку чернокнижника хватало с лихвой.
Чей-то взгляд Лиллэн ощущала и сейчас. Пристальный, недобрый, он впивался в спину железным прутом, заставлял сжиматься, словно в ожидании удара, и оглядываться. Но вокруг было пусто. До этой стороны дома, запущенной и дикой, даже ушлые девицы не добирались, очевидно, считая ползание по слишком густым кустам занятием неблагородным, портящим наряды, прическу и репутацию. К тому же сейчас кусты эти были мокрыми и уж точно непригодными для засады.
Но взгляд не исчезал, напротив, становился все тяжелее. Лиллэн проверила свои амулеты. Сделанные на совесть, работали они исправно, и она заставила себя успокоиться. Что страшного может произойти здесь и сейчас, когда на небе светит солнце, а совсем рядом находится сильный маг, чье жилище любая нечисть обходит десятой дорогой?
И тут на город, как всегда внезапно, пала тьма. Беспроглядная, удушающая, опасная.
То, что скрывалось в ней, ожило. Застыло за спиной. Дохнуло в затылок могильным холодом.
А сильный маг, способный справиться с таящимся во тьме ужасом, так и не появился...
Лили никогда не была склонна к панике и не считала себя слабонервной. Напротив, там, где другие приличные девицы исправно теряли сознание, она сохраняла завидное спокойствие, из-за чего прослыла особой черствой и бесчувственной. На самом деле за спокойствием она прятала любопытство, которое просыпалось в каждой непонятной ситуации. Но сейчас страх победил любопытство; сердце застучало с удвоенной силой, дыхание прервалось, а в голове зашумело...
Или не в голове? Казалось, что-то под прикрытием тьмы подбирается к ней, все ближе и ближе, ближе... И Лиллэн не выдержала, испуганным зайцем сорвалась с места, благо что и платье, и туфельки для вечерней прогулки надела удобные, а потому не путалась в юбках и не рисковала сломать ногу... Разве что поскользнуться.
Нога поехала в сторону, и равновесие удержать не получилось. Из-за густой травы приземление вышло мягким, почти безболезненным – и отрезвляющим.
Вокруг по-прежнему плескалась чернильная тьма, и в ней что-то ворочалось, шуршало и вздыхало, но все это было привычным и совсем не страшным. Липкий ужас, что едва не сковал Лили по рукам и ногам, что дышал ей в затылок и вымораживал изнутри, исчез.
Мимо, почти задев растянувшуюся на травке девушку, проползло нечто длинное, похожее на расплющенную змею. Амулеты работали, и Лили осталась незамеченной, что помогло ей окончательно прийти в себя. Она еще немного посидела, восстанавливая дыхание, осторожно поднялась, отряхнула платье – плащ где-то потерялся, – и тихонько рассмеялась, качая головой.
Богатое воображение сыграло с ней злую шутку, и теперь было нестерпимо стыдно. Напридумывала невесть что, не дождалась мэтра... У него и так сложилось о ней не самое хорошее мнение, и поспешное бегство наверняка лишь усугубило положение. Образ недалекой и ветреной девицы, вместо того чтобы наконец-то бесследно развеяться, неумолимо обретал объем и глубину.
Лиллэн досадливо прикусила губу и растерянно огляделась. Бездумный бег привел ее на дорогу, ведущую в соседний городок; место было глухое, диковатое, но знакомое. Лили, поразмыслив, сочла за лучшее вернуться домой. Она непременно отыщет способ объясниться с мэтром. Она найдет нужные слова, как и оправдание каждому своему глупому поступку, и он конечно же поймет.
Но не сегодня.
Вздохнув, Лиллэн медленно побрела обратно. Вряд ли брат обнаружил ее исчезновение, до ужина было еще далеко, и спешить совершенно не хотелось. Шорохи и вздохи, раздающиеся во тьме, уже не пугали; последний приобретенный втайне от Юджина амулет позволял без помех видеть дорогу, пусть и всего на пару шагов вперед, но этого хватало, чтобы не споткнуться о камень или выползшие на тропу корни дерева и не ступить в лужу. Или же не оттоптать чей-нибудь хвост, пусть и выглядящий как туманная дымка, но оттого не менее чувствительный.
Лили шла, внимательно следя за тем, куда ставит ноги, и не сразу поняла, что ее шагам вторит подозрительное эхо.
От неожиданности она замерла – прямо перед преградившей путь гигантской ящерицей, которая, к счастью, не чуяла неурочную путницу.
Эхо тут же стихло. Зато вернулось ощущение недоброго взгляда в спину.
Не тьма. Человек. Но легче от этого понимания не стало.
Лиллэн вновь двинулась вперед, постепенно ускоряя шаг. И тот, что следовал за ней, тоже заторопился, затопал отчетливо, так, что и сомнений не осталось: ей не почудилось.
Страх вернулся. Впрочем, сейчас он не застилал разум, позволяя действовать.
Вместо того чтобы бестолково заметаться, ища пути спасения, лэри Ванс спокойно дошла до резкого поворота дороги, незаметно подобрала юбки и, улучив момент, скользнула в разросшиеся кусты, туда, где пряталась достаточно ровная и широкая тропа.
Лиллэн понимала, что неведомый преследователь ринется за ней. Но прежде, чем он ее увидел, она скользнула в едва заметную прореху, оказалась на еще одной тропке – узкой, неудобной, явно проложенной не человеком – и затаилась.
Когда мимо, уже совершенно не скрываясь, прогрохотали тяжелые шаги, Лили дышать перестала. И зажмурилась. Даже у самой храброй и сильной девушки есть слабости. И сейчас она поддалась чисто детской вере, что, ничего не видя, сама станет невидимкой.
Она сидела в кустах долго, прислушиваясь к малейшему шороху, но за ней никто так и не вернулся. Вытерев мокрые щеки рукавом, Лили храбро выбралась из кустов. Огляделась, сделала пару шагов... и едва удержалась от вскрика, когда на разлапистую ветку прямо перед ней бесшумно опустился большой ворон. Он смерил ее мерцающим зеленью взглядом, захлопал крыльями, заставив невольно попятиться, и взвился вверх...
В тот же миг Лиллэн бесцеремонно схватили и, крепко зажав рот, утянули в те же кусты.
Она отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но не преуспела. Ее лишь жестче сжали в подневольных объятиях и зло прошипели в самое ухо:
– Не дергайтесь, лэри Ванс, если хотите целой и невредимой вернуться домой!
И Лили послушно замерла. Не оттого, что испугалась угрозы, которой на самом деле и не было, – просто узнала голос. И едва не разревелась от облегчения, но – слава всем богам, светлым и темным! – хотя бы этого позора ей удалось избежать.
А по тропе вновь кто-то шел, и громкие шаги сопровождались таким же громким сопением.
Лили все-таки ошиблась: то был не человек. Человек попросту не мог издавать таких звуков.
Но она больше не боялась. Лили слышала дыхание мэтра, так и не отпустившего ее, ощущала биение его сердца – и чувствовала себя по-настоящему глупой девицей, одной из тех, что зачитывались модными романами.
Да что уж там! Она сама словно очутилась в подобной книге!
Тьма. Пьянящий не хуже густого осеннего вина воздух. Кусты. Опасность. И темный маг, отважно явившийся на помощь деве в беде...
Дева, надо признать, была на редкость бестолкова, и романтические чувства к такой особе могли возникнуть разве что в той же книге.
Несмотря ни на что, в некоторых вопросах Лили, к сожалению, никогда не теряла связь с реальностью. К тому же реальность ныне была такова, что любое пренебрежение ею грозило бедой.
Беда тем временем прошла мимо. Развернулась. Вновь приблизилась к кустам...
– Тихо, – еле слышно прошептал мэтр, отпуская-таки Лили, и совершенно бесшумно скользнул вплотную к ненадежной завесе веток, за которой сипло дышало странное нечто.
Лиллэн зажала рот обеими ладонями, когда это нечто резко раздвинуло ветви.
В ядовито-зеленой вспышке, прорезавшей тьму, она успела разглядеть высокую, облаченную в черный плащ фигуру с низко надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого блеснули алым светом глаза.
Холодный зеленый огонь объял свою жертву целиком, и уже через пару мгновений на тропе осталась лишь кучка пепла, над которой лениво потрескивали язычки колдовского пламени.
Уютненько так. Словно на загородной прогулке.
Лили представила, как жарит над этим огоньком нанизанные на палочку кусочки хлеба, и осознала, что голодна. А еще то, что Юджин, похоже, прав, и она в самом деле совершенно неправильная, ибо у какой правильной лэри в такой-то ситуации проснется аппетит?
И какая правильная лэри упустит возможность изящно упасть в обморок – прямиком в руки храброго спасителя?
– Лэри Ванс, – меж тем обратился к ней спаситель столь мягким тоном, что Лиллэн пожалела, что не может по-настоящему лишиться чувств прямо под этим кустом, – что же вы такая... беспокойная?!
Мэтр явно придержал словечко покрепче, но Лили это не утешило, и она твердо решила разобраться со всем прямо здесь и сейчас. Вокруг непроглядная тьма, на самой Лиллэн – грязное платье, а под ногами догорают останки непонятной твари? Ну и что! Возможно, более подходящего случая объясниться никогда не представится.
Она обернулась, открыла рот... да так и застыла, до глубины души пораженная видом чернокнижника. Вряд ли кто из горожан опознал бы темного мага, практически единственную достопримечательность скучного Даратта, в растрепанном бледном мужчине, облаченном в наспех застегнутую рубашку, домашние брюки... и носки.
Разноцветные.
Красный и синий.
Синий оказался еще и дырявым.
Лили завороженно смотрела на трогательно-беззащитный большой палец с аккуратным, нежно-розовым ногтем, а мэтр смотрел на Лили, явно ожидая хоть какой-то реакции... Да так и не дождался.
– Лэри? – раздраженно позвал он.
– А? – выдохнула она, не отрывая глаз от потрясающей воображение детали, которая напрочь рушила привычный образ и оттого не желала укладываться в голове. К тому же сему процессу изрядно мешала мысль, что ходить в одних носках слишком холодно. Даже чернокнижнику. Оную мысль Лиллэн без раздумий облекла в вопрос: – Вы не замерзли?
Фолан наконец-то проследил за ее взглядом, мудрено выругался – и его окутала темно-лиловая дымка, мгновенно превратившаяся в длинный, спадающий до земли плащ, который надежно скрыл и домашнюю одежду, и – к вящему разочарованию Лили – чудесные носки.
Она подняла взгляд – и едва не отшатнулась: слишком уж мэтр походил на ее преследователя.
Рост. Фигура. И плащ этот...
Воображение вновь затеяло с Лили опасную игру, но на сей раз она не поддалась: и без того наделала много глупостей.
Разговора не получилось. Лиллэн была слишком потрясена, а Фолан – чересчур взвинчен. Всю дорогу до особняка градоправителя, которая значительно сократилась из-за темных переходов, мэтр крепко держал Лили за руку – исключительно для того, чтобы она не потерялась – и ворчал что-то о тролльих, Бездна бы их побрала, амулетах, взбалмошных девицах, обнаглевших чужаках... и о чем-то еще на непонятном языке, чье звучание было непривычным, но безумно привлекательным.
Переходы дались Лили легко. Сказать по правде, она и вовсе их не замечала, цепляясь за горячую ладонь мага и слушая его голос.
– Вы ничего не видели, лэри Ванс, – строго сказал мэтр перед тем, как оставить девушку на пороге ее родного дома и раствориться во мраке.
Лиллэн кивнула пустоте, обещая хранить молчание – не важно, что имелось в виду, странное нечто или же разноцветные носки, она не доверит эту тайну даже бумаге. По крайней мере, не изменив оную тайну так, что и сам мэтр ничего не заподозрит.
В свою комнату Лиллэн вернулась тем же ходом, которым ее и покинула. Надолго закрылась в ванной, смывая грязь и страх, после тщательно подобрала наряд и прическу...
Старания окупились: из зеркала на Лили смотрела не перепуганная девица, а полная достоинств и добродетелей лэри, которой и в страшном сне не могли присниться прятки в кустах.
Если об этом узнает Юджин, ее свободе придет конец, а свободу Лиллэн ценила превыше всего. О том, что сегодня платой за нее могла стать жизнь, она предпочла не думать. Как и не замечать того, что пальцы все еще подрагивали, а сердце нет-нет да замирало, пусть и всего-то на долю мгновения.
Час ворона таял, медленно и неохотно уступая место обычным осенним сумеркам, но Лили все равно плотно задернула шторы и, потушив светильники, зажгла стоявшие на столе свечи. Она раскрыла толстую, наполовину исписанную тетрадь, обмакнула обычное перо в чернильницу – новомодные самописные штучки она не признавала, считая, что те напрочь портят атмосферу и сбивают с нужного настроя, – и зажмурилась, в предвкушении занеся остро отточенный кончик над пока что белоснежным листом.
