«Я заблужусь. Я обязательно заблужусь здесь, и тогда - все. Найдут одинокий скелет лет через десять...»
От этой мысли Ольне стало не по себе, и она прибавила шаг, дабы не отстать от шустрого толстячка.
Вскоре тот остановился перед дубовой дверью, распахнул ее, скупо поклонился и укатился в обратном направлении... А целительница почувствовала себя совсем как дома.
Помещение было небольшим и уютным. Огромное окно - распахнуто настежь, и солнце заливало удобный стол, на котором стопками лежали книги. Вдоль стен стояли вместительные шкафы со всем необходимым. А еще здесь пахло травами. Вдохнув этот неповторимый аромат, Ольна почувствовала себя намного увереннее. В конце концов, ее наставник, магистр Телеон, ничуть не сомневался в способностях своей ученицы, потому и направил ее во дворец, дав поистине ценные рекомендации. И вот она - здесь. Почему бы, в самом деле, не воспользоваться таким великолепным шансом, выпадающим только раз в жизни, да и то - далеко не каждому?
Ольна подошла к окну, выглянула. Высоко. Ей всегда хотелось летать. Залезть на подоконник и... Вздохнув, девушка отвернулась от окна и невольно вздрогнула, а потом, опомнившись, присела в глубоком реверансе.
- Оставьте, госпожа целитель. Сегодня мы уже здоровались. - Герцог Ритарский с интересом осмотрел комнату, потом тяжелый взгляд прозрачно-янтарных глаз вновь остановился на Ольне. - Скажите лучше, как вам удалось победить? Что было в том зелье, которое так быстро помогло Императору справиться с головной болью?
- Приворотное зелье, ваше сиятельство, - спокойно ответила девушка. - Чтобы победить наверняка.
- Что ж... - усмехнулся Орлуд. - Ценю ваш юмор. Не желаете раскрывать профессиональные секреты - ваше право. Надеюсь только, что и другие ваши рецепты будут столь же действенны.
- Не сомневайтесь, ваше...
- Я знаю свой титул, - остановил ее герцог. - Не буду мешать... Обживайтесь. И не верьте сплетням, юная госпожа, - они еще никого до добра не доводили.
- Сплетни? - не удержалась от вопроса Ольна.
- Сплетни, слухи, домыслы... Император очень не любит этого. Если что-то будет нужно - обращайтесь ко мне. Я помогу.
- Не хотелось бы беспокоить ваше сиятельство... Наверняка у вас и без меня хватает забот.
- Язвите, сэнни Элери? Бросьте. Вам не идет. Вы похожи на принцессу, а принцессы - очень милые девочки... Позвольте откланяться. - И, отвесив по-военному четкий поклон, Орлуд вышел, не забыв прикрыть за собой дверь.
- Грубая лесть, - тихонько прокомментировала целительница. - Видимо, способ установить блат на целительские услуги. Что ж, посмотрим...
Усмехнувшись, Ольна распахнула еще одну дверь и вошла в смежную комнату, призванную служить спальней.
- Мило, - пробормотала Ольна, пристраивая сумку у стены и осторожно присаживаясь на край кровати. - Очень даже ничего...
Комнатка, выделенная целительнице, не отличалась простором и роскошью, но была довольно-таки уютной. Окно почти во всю стену, мягкая кровать с кучей подушек, небольшой шкаф с зеркальными дверцами у другой стены, столик, кресло и пара стульев - вот и вся немудреная обстановка ее нового жилища. Кому-нибудь другому сие могло бы и не понравиться, но Ольна, лишь недавно покинувшая предпочитающего лесную уединенную жизнь учителя, к роскоши не привыкла и потому осталась довольна.
Поднявшись, она решила разобрать вещи и еще раз осмотреть свое рабочее место. Ее вновь начали одолевать сомнения и необоснованные страхи, а лучшим лекарством от них для Ольны всегда являлась любимая работа - и руки заняты, и мысли при деле, и на всякие глупости отвлекаться недосуг.
* * *
Уже к вечеру Ольна поняла, что имел в виду герцог Ритарский, предупреждая ее насчет слухов. Поистине, этого добра во дворце хватало! А уж то, что в этих стенах появилась новая пара «свежих» ушей, было воспринято здешней прислугой как дар небес. В итоге за неполный день пребывания во дворце целительница узнала, кто на ком женат и кто с кем и кому изменяет, сколько раз в день графиня Мианьен меняет наряды и ухажеров, что у барона Флосака вставные челюсти и парик, прикрывающий обширную лысину, маркизе Дэнье на самом деле тридцать девять, а не девятнадцать, а у герцогини Зальон - кто бы мог подумать! - костяная нога; что у барона Мирсье три внебрачных сына, ни одного законного и склочная да страшная, как кара небесная, супруга; что герцог Ритарский - кровожадный оборотень, пьющий кровь невинных младенцев, а еще - жуткий бабник, пьяница, дебошир, забияка, насмешник и вообще непонятно, как его терпит Император; а уж последняя новость, вмиг облетевшая дворец, и вовсе заставила ахнуть жадный до сплетен народ - Император потерял кольцо! Именно это страшным шепотом перетирали по углам до самого вечера, настороженно глядя по сторонам - не идет ли кто, к Императору приближенный? И Ольна, едва вырвавшаяся из цепких дебелых ручек местных кумушек, невольно слышала обрывки этих разговоров, из которых поняла, что потерял Император не простое колечко, а символ власти, и без него он - как без рук. Девушка, далекая от придворной жизни, только плечами пожала, видя, как слух о потере кольца всколыхнул дворец. Сама она никак не могла взять в толк, как обычная безделушка может иметь хоть какую-то власть над людьми, а потому, пользуясь возникшей суматохой, ускользнула к себе в комнату и, невзирая на поздний вечер, принялась за привычную работу.
Руки бережно перебирали сухие травы, успокаивающе бурлила вода в котелке, над погруженной в свои мысли целительницей витали медвяные ароматы уже приготовленных отваров. Ольна неловко ухватила очередной корешок, уколола палец, охнула, завороженно глядя на выступившие рубиновые капельки крови, и словно бы очнулась, только сейчас заметив, что на дворе уже далеко не вечер.
В распахнутое окно тягуче вливалась пряная вешняя ночь, смешиваясь с горьковато-сладкими травяными ароматами. Неподалеку самозабвенно пел соловей, вкладывая в хрустальные трели всю душу. Где-то ухнул филин, эхом отозвался одинокий, полный тоски волчий вой, и Ольна внезапно вспомнила, что Дагор окружен лесом. И ей нестерпимо захотелось оказаться там, среди нежных, молодых трав и деревьев, и стало душно и тесно в каменных стенах, пропитанных недоверием, подозрительностью и сплетнями. И неприятные мысли накатили с новой неодолимой силой. Зачем учитель настоял на том, чтобы она отправилась в столицу? Зачем она здесь? Лечить Императора, от которого волнами исходят холод и затягивающая тьма, от головной боли? Или от нечистой совести? Человека, власть которого зависит от какой-то безделушки... Смешно!
Целительница раздраженно передернула плечами и вновь склонилась над ступкой, в которой тщательно перетирала корни лопуха. В комнату влетел озорной ветерок, взметнул легкие шторы, приподнял стопку листов на столе и по пути задул трепещущее пламя свечи и робкий огонь, пляшущий под котелком. Вздохнув, Ольна потянулась было к лежащему рядом огниву, но, мельком взглянув в окно, передумала, отложила травы и ступу, опустилась в кресло, откинулась на мягкую спинку, вытянув ноги, и, любуясь огромной серебряной луной, незаметно для себя заснула...
* * *
...Воздух был удивительно чист и прозрачен. Как горный хрусталь. И холоден, как лед. Здесь трудно дышать, очень трудно, и чем выше - тем хуже. А глаза слепит бесстыдное солнце, и не думая прикрыться нежной тканью облаков. Потому что сами облака плещутся у ног, словно море во время прилива. Колышутся, подчиняясь только им одним понятным ритмам, перетекают одно в другое, меняют причудливые формы... приглашают усталого путника ступить на их белоснежную пенистую поверхность, обещая отдых и покой. Вечный. Потому что под ними - настоящая пропасть, а земля отсюда кажется крошечной картой с галочками лесов и синими жилками рек.
Высоко, слишком высоко живут «прекраснейшие и мудрейшие» из всех разумных рас.
Хэс ухмыльнулся, осторожно похлопав себя по карману теплой, подбитой мехом, куртки. Интересно, сколько прекрасного и мудрого останется на лице Тавелеритара, Верховного Старейшего, когда он увидит этот старинный манускрипт?
И снова - вверх. По коварному хрустящему снегу, в любой момент готовому выскользнуть из-под ног, сбросить дерзкого путника, осмелившегося топтать белоснежный покров Святилища Древних, в бездну - в назидание подобным ему наглецам. Пару раз Хэс действительно едва не сорвался. Судорожно хватался руками за выступы холодной угрюмой скалы, переводил сбившееся дыхание и продолжал свое немыслимое восхождение по извивающемуся серпантину узкой горной дороги.
Воздух смерзался прямо в легких, из горла вырывались хрипы, ноги и руки уже основательно заледенели, когда серпантин сделал еще один, последний, виток, и пред взором измученного Хэса открылось самое великолепное зрелище, какое он только видел за всю свою отнюдь не короткую жизнь.
Хрустальную Долину опоясывала гряда неприступных скал, изрезанных труднопреодолимыми тропами, по одной из которых он пришел сюда. Но холодными, мерзлыми, дикими и враждебными они были лишь с той стороны, которая отгораживала Долину от окружающего мира. С этой же стороны горы казались пологими краями огромной чаши, на дне которой живописно разбросаны ярко-зеленые луга, пашни, поля, густые прохладные леса, полноводные реки и звонкие ручейки, голубые, отражающие безмятежное небо, прозрачные окошки озер.
И замки. Они стояли на склонах, гордо возвышаясь над сияющим великолепием нереальной Долины. Замки, сотканные из мороза и инея, высеченные дыханием снежных ветров, выточенные из прозрачного голубоватого льда, возведенные вдохновленной метелью, выросшие из сияющего тумана... но не кажущиеся бездушными и холодными.
Жилища Старейших.
Хэс стоял рядом с одним из них, в невольном восхищении подняв голову к реющим над высокими точеными башенками знаменам цвета снежного утра. Знамена развевались на ветру - не убийственном, как там, откуда пришел Хэс, а нежном и теплом, как дыхание самой жизни.
Все в этом месте буквально пронизывала магия. Не заклинания, не отголоски колдовских экзорцизмов, а чистая, свежая, неоформленная... искренняя.
Хэс усмехнулся последнему определению, неожиданно пришедшему на ум. Еще немного полюбовался прекрасным архитектурным изыском и решительно направился к белоснежным воротам. Осмотрел их, вздохнул и, взявшись за колотушку в форме кусающего самого себя за хвост дракона, постучал.
Как символично. Можно сказать, цель его сегодняшнего визита - заставить этих гордых выскочек укусить себя за хвост...
- Кто смеет беспокоить покой Верховного Старейшего?! - нарушил умиротворенную тишину голос, словно сплетенный из завывания горного ветра, заблудившегося в узком ледяном ущелье.
- Я как раз к нему. К великому Верховному Старейшему, Мудрейшему Тавелеритару, - скрывая иронию, хрипло произнес Хэс, поморщившись от боли в застуженном горле. Дрил все побери, рисковать своей шкурой ради... А, к чему теперь?..
- Имя? - просвистел голос.
- Хэс, - отозвался гость. - То есть Хэслинг. Из клана Крадущихся.
- Проклятый? В моем доме? - послышался другой, глубокий и приятный, голос, и ворота распахнулись, являя взору промерзшего едва ли не насквозь и оттого не расположенного к шуткам Хэса высокого молодого мужчину с пронзительным взглядом серебряных глаз. На его тщательно расчесанных густых длинных волосах все того же серебряного цвета возлежал тонкий, словно сплетенный из нежнейших веточек, хрустальный венец.
Некоронованный король Долины. Предводитель Совета Старейших. Его Мудрейшество Тавелеритар.
- Я тоже очень не рад тебя видеть, - саркастически поклонился Хэс, злобно сверкая глазами, запорошенными снежной поземкой.
- А, мой не-друг Хэслинг! - усмехнулся Старейший, жестом предлагая тому войти. - Как тебе удалось довести себя до подобного состояния? Отдыхал в зоне вечной мерзлоты?
- Нет, он еще издевается, - прорычал Хэс, разъяренно отряхивая одежду и входя в просторный, сотворенный из полупрозрачного материала, очень похожего на хрусталь, холл. - Будто ваше Мудрейшество не знает, в каком дрилом проклятом месте расположена его же собственная Долина!
- Ты охрип. Замерз. Нерха! - негромко крикнул Тавелеритар, и на его зов тут же явилась скромная девушка с испуганным взглядом. Конечно же сереброволосая и сереброглазая. - Проводи моего гостя в комнату, которую я просил тебя подготовить, - велел ей Старейший и снова посмотрел на угрюмого Хэса: - Приведи себя в порядок, поешь. Потом поговорим. Ты знаешь, где меня найти.
И, царственно взмахнув рукой, Старейший удалился, предоставив взбешенного подобным отношением к своей промороженной персоне Хэса заботам Нерхи, нерешительно мнущейся у лестницы.
- Ну?! - свирепо рыкнул он на девушку, и та испуганной белкой прыснула по ступеням.
Хэс тяжело вздохнул и поплелся следом, про себя с великим удовольствием костеря Тавелеритара предпоследними словами.
Последние он оставил для того, кто послал его сюда. Снова. Но - Хэс искренне на это надеялся - в последний раз.
* * *
Тавелеритар выглядел свежим и отдохнувшим. По сравнению с ним Хэс казался себе бледной немочью на последнем издыхании. Но молчал, чувствуя заинтересованные взгляды еще одного участника их разговора. Задумчивый молодой человек с усталым лицом. Той же «масти», что и Старейший, что и любой житель этой Долины. Долины серебряных драконов.
- Что скажешь, Мхолт? - проговорил Тавелеритар, вальяжно развалившись в удобном кресле у исходящего жаром камина.
- Что я скажу? А когда тебя это интересовало? - вздохнул парень, с усилием потирая высокий бледный лоб, прорезанный одинокой задумчивой морщинкой.
- И все же? - не отставал Верховный Старейший. Происходящее явно забавляло его. - Ты входишь в Совет. Что ты думаешь?
Мхолт отрешенно посмотрел на Хэса, зябко кутающегося в теплый плед, и неожиданно улыбнулся:
- Я думаю, что это - бред. Оборотень клана Проклятых в нашей Долине - это слишком. Даже для тебя, друг.
Хэс оскалился, на мгновение позволив частичной трансформации удлинить клыки:
- Я здесь не по собственной прихоти, дракон. И еще - вы тоже мне не нравитесь.
- Что ж, по крайней мере - честно, - заключил Мхолт. - Тогда зачем ты здесь, Проклятый?
- Мой клан - Крадущиеся! Я не намерен отзываться на унизительную кличку, придуманную завистливыми родичами! - огрызнулся Хэс, нервно ерзая в кресле.
Этот молодой нахальный дракон безмерно раздражал своим проницательным взглядом и склонностью к размышлениям. Такого будет трудно обвести вокруг пальца. Гораздо труднее, чем самоуверенного болвана Тавелеритара. Впрочем, на этот случай имеется козырь в рукаве, и на чересчур подозрительного упрямца найдется тот, кто его непременно обломает...
- Как ни назови - суть одна, - чуть усмехнулся парень, откидываясь на спинку. - Зачем ты здесь, оборотень Хэс?
- Принес кое-что... - осклабился Хэслинг, загоняя поглубже оскорбленную гордость и желание вцепиться в горло несносному Мхолту. - Может, ваши мудрейшества заинтересуются сей вещичкой. - И подчеркнуто небрежным жестом Хэс бросил выуженный из кармана свиток Тавелеритару на колени.
Верховный нахмурился, неодобрительно глянул на нахально ухмыляющегося оборотня, но промолчал. По опыту знал, что того не переговоришь.
От этой мысли Ольне стало не по себе, и она прибавила шаг, дабы не отстать от шустрого толстячка.
Вскоре тот остановился перед дубовой дверью, распахнул ее, скупо поклонился и укатился в обратном направлении... А целительница почувствовала себя совсем как дома.
Помещение было небольшим и уютным. Огромное окно - распахнуто настежь, и солнце заливало удобный стол, на котором стопками лежали книги. Вдоль стен стояли вместительные шкафы со всем необходимым. А еще здесь пахло травами. Вдохнув этот неповторимый аромат, Ольна почувствовала себя намного увереннее. В конце концов, ее наставник, магистр Телеон, ничуть не сомневался в способностях своей ученицы, потому и направил ее во дворец, дав поистине ценные рекомендации. И вот она - здесь. Почему бы, в самом деле, не воспользоваться таким великолепным шансом, выпадающим только раз в жизни, да и то - далеко не каждому?
Ольна подошла к окну, выглянула. Высоко. Ей всегда хотелось летать. Залезть на подоконник и... Вздохнув, девушка отвернулась от окна и невольно вздрогнула, а потом, опомнившись, присела в глубоком реверансе.
- Оставьте, госпожа целитель. Сегодня мы уже здоровались. - Герцог Ритарский с интересом осмотрел комнату, потом тяжелый взгляд прозрачно-янтарных глаз вновь остановился на Ольне. - Скажите лучше, как вам удалось победить? Что было в том зелье, которое так быстро помогло Императору справиться с головной болью?
- Приворотное зелье, ваше сиятельство, - спокойно ответила девушка. - Чтобы победить наверняка.
- Что ж... - усмехнулся Орлуд. - Ценю ваш юмор. Не желаете раскрывать профессиональные секреты - ваше право. Надеюсь только, что и другие ваши рецепты будут столь же действенны.
- Не сомневайтесь, ваше...
- Я знаю свой титул, - остановил ее герцог. - Не буду мешать... Обживайтесь. И не верьте сплетням, юная госпожа, - они еще никого до добра не доводили.
- Сплетни? - не удержалась от вопроса Ольна.
- Сплетни, слухи, домыслы... Император очень не любит этого. Если что-то будет нужно - обращайтесь ко мне. Я помогу.
- Не хотелось бы беспокоить ваше сиятельство... Наверняка у вас и без меня хватает забот.
- Язвите, сэнни Элери? Бросьте. Вам не идет. Вы похожи на принцессу, а принцессы - очень милые девочки... Позвольте откланяться. - И, отвесив по-военному четкий поклон, Орлуд вышел, не забыв прикрыть за собой дверь.
- Грубая лесть, - тихонько прокомментировала целительница. - Видимо, способ установить блат на целительские услуги. Что ж, посмотрим...
Усмехнувшись, Ольна распахнула еще одну дверь и вошла в смежную комнату, призванную служить спальней.
- Мило, - пробормотала Ольна, пристраивая сумку у стены и осторожно присаживаясь на край кровати. - Очень даже ничего...
Комнатка, выделенная целительнице, не отличалась простором и роскошью, но была довольно-таки уютной. Окно почти во всю стену, мягкая кровать с кучей подушек, небольшой шкаф с зеркальными дверцами у другой стены, столик, кресло и пара стульев - вот и вся немудреная обстановка ее нового жилища. Кому-нибудь другому сие могло бы и не понравиться, но Ольна, лишь недавно покинувшая предпочитающего лесную уединенную жизнь учителя, к роскоши не привыкла и потому осталась довольна.
Поднявшись, она решила разобрать вещи и еще раз осмотреть свое рабочее место. Ее вновь начали одолевать сомнения и необоснованные страхи, а лучшим лекарством от них для Ольны всегда являлась любимая работа - и руки заняты, и мысли при деле, и на всякие глупости отвлекаться недосуг.
* * *
Уже к вечеру Ольна поняла, что имел в виду герцог Ритарский, предупреждая ее насчет слухов. Поистине, этого добра во дворце хватало! А уж то, что в этих стенах появилась новая пара «свежих» ушей, было воспринято здешней прислугой как дар небес. В итоге за неполный день пребывания во дворце целительница узнала, кто на ком женат и кто с кем и кому изменяет, сколько раз в день графиня Мианьен меняет наряды и ухажеров, что у барона Флосака вставные челюсти и парик, прикрывающий обширную лысину, маркизе Дэнье на самом деле тридцать девять, а не девятнадцать, а у герцогини Зальон - кто бы мог подумать! - костяная нога; что у барона Мирсье три внебрачных сына, ни одного законного и склочная да страшная, как кара небесная, супруга; что герцог Ритарский - кровожадный оборотень, пьющий кровь невинных младенцев, а еще - жуткий бабник, пьяница, дебошир, забияка, насмешник и вообще непонятно, как его терпит Император; а уж последняя новость, вмиг облетевшая дворец, и вовсе заставила ахнуть жадный до сплетен народ - Император потерял кольцо! Именно это страшным шепотом перетирали по углам до самого вечера, настороженно глядя по сторонам - не идет ли кто, к Императору приближенный? И Ольна, едва вырвавшаяся из цепких дебелых ручек местных кумушек, невольно слышала обрывки этих разговоров, из которых поняла, что потерял Император не простое колечко, а символ власти, и без него он - как без рук. Девушка, далекая от придворной жизни, только плечами пожала, видя, как слух о потере кольца всколыхнул дворец. Сама она никак не могла взять в толк, как обычная безделушка может иметь хоть какую-то власть над людьми, а потому, пользуясь возникшей суматохой, ускользнула к себе в комнату и, невзирая на поздний вечер, принялась за привычную работу.
Руки бережно перебирали сухие травы, успокаивающе бурлила вода в котелке, над погруженной в свои мысли целительницей витали медвяные ароматы уже приготовленных отваров. Ольна неловко ухватила очередной корешок, уколола палец, охнула, завороженно глядя на выступившие рубиновые капельки крови, и словно бы очнулась, только сейчас заметив, что на дворе уже далеко не вечер.
В распахнутое окно тягуче вливалась пряная вешняя ночь, смешиваясь с горьковато-сладкими травяными ароматами. Неподалеку самозабвенно пел соловей, вкладывая в хрустальные трели всю душу. Где-то ухнул филин, эхом отозвался одинокий, полный тоски волчий вой, и Ольна внезапно вспомнила, что Дагор окружен лесом. И ей нестерпимо захотелось оказаться там, среди нежных, молодых трав и деревьев, и стало душно и тесно в каменных стенах, пропитанных недоверием, подозрительностью и сплетнями. И неприятные мысли накатили с новой неодолимой силой. Зачем учитель настоял на том, чтобы она отправилась в столицу? Зачем она здесь? Лечить Императора, от которого волнами исходят холод и затягивающая тьма, от головной боли? Или от нечистой совести? Человека, власть которого зависит от какой-то безделушки... Смешно!
Целительница раздраженно передернула плечами и вновь склонилась над ступкой, в которой тщательно перетирала корни лопуха. В комнату влетел озорной ветерок, взметнул легкие шторы, приподнял стопку листов на столе и по пути задул трепещущее пламя свечи и робкий огонь, пляшущий под котелком. Вздохнув, Ольна потянулась было к лежащему рядом огниву, но, мельком взглянув в окно, передумала, отложила травы и ступу, опустилась в кресло, откинулась на мягкую спинку, вытянув ноги, и, любуясь огромной серебряной луной, незаметно для себя заснула...
* * *
...Воздух был удивительно чист и прозрачен. Как горный хрусталь. И холоден, как лед. Здесь трудно дышать, очень трудно, и чем выше - тем хуже. А глаза слепит бесстыдное солнце, и не думая прикрыться нежной тканью облаков. Потому что сами облака плещутся у ног, словно море во время прилива. Колышутся, подчиняясь только им одним понятным ритмам, перетекают одно в другое, меняют причудливые формы... приглашают усталого путника ступить на их белоснежную пенистую поверхность, обещая отдых и покой. Вечный. Потому что под ними - настоящая пропасть, а земля отсюда кажется крошечной картой с галочками лесов и синими жилками рек.
Высоко, слишком высоко живут «прекраснейшие и мудрейшие» из всех разумных рас.
Хэс ухмыльнулся, осторожно похлопав себя по карману теплой, подбитой мехом, куртки. Интересно, сколько прекрасного и мудрого останется на лице Тавелеритара, Верховного Старейшего, когда он увидит этот старинный манускрипт?
И снова - вверх. По коварному хрустящему снегу, в любой момент готовому выскользнуть из-под ног, сбросить дерзкого путника, осмелившегося топтать белоснежный покров Святилища Древних, в бездну - в назидание подобным ему наглецам. Пару раз Хэс действительно едва не сорвался. Судорожно хватался руками за выступы холодной угрюмой скалы, переводил сбившееся дыхание и продолжал свое немыслимое восхождение по извивающемуся серпантину узкой горной дороги.
Воздух смерзался прямо в легких, из горла вырывались хрипы, ноги и руки уже основательно заледенели, когда серпантин сделал еще один, последний, виток, и пред взором измученного Хэса открылось самое великолепное зрелище, какое он только видел за всю свою отнюдь не короткую жизнь.
Хрустальную Долину опоясывала гряда неприступных скал, изрезанных труднопреодолимыми тропами, по одной из которых он пришел сюда. Но холодными, мерзлыми, дикими и враждебными они были лишь с той стороны, которая отгораживала Долину от окружающего мира. С этой же стороны горы казались пологими краями огромной чаши, на дне которой живописно разбросаны ярко-зеленые луга, пашни, поля, густые прохладные леса, полноводные реки и звонкие ручейки, голубые, отражающие безмятежное небо, прозрачные окошки озер.
И замки. Они стояли на склонах, гордо возвышаясь над сияющим великолепием нереальной Долины. Замки, сотканные из мороза и инея, высеченные дыханием снежных ветров, выточенные из прозрачного голубоватого льда, возведенные вдохновленной метелью, выросшие из сияющего тумана... но не кажущиеся бездушными и холодными.
Жилища Старейших.
Хэс стоял рядом с одним из них, в невольном восхищении подняв голову к реющим над высокими точеными башенками знаменам цвета снежного утра. Знамена развевались на ветру - не убийственном, как там, откуда пришел Хэс, а нежном и теплом, как дыхание самой жизни.
Все в этом месте буквально пронизывала магия. Не заклинания, не отголоски колдовских экзорцизмов, а чистая, свежая, неоформленная... искренняя.
Хэс усмехнулся последнему определению, неожиданно пришедшему на ум. Еще немного полюбовался прекрасным архитектурным изыском и решительно направился к белоснежным воротам. Осмотрел их, вздохнул и, взявшись за колотушку в форме кусающего самого себя за хвост дракона, постучал.
Как символично. Можно сказать, цель его сегодняшнего визита - заставить этих гордых выскочек укусить себя за хвост...
- Кто смеет беспокоить покой Верховного Старейшего?! - нарушил умиротворенную тишину голос, словно сплетенный из завывания горного ветра, заблудившегося в узком ледяном ущелье.
- Я как раз к нему. К великому Верховному Старейшему, Мудрейшему Тавелеритару, - скрывая иронию, хрипло произнес Хэс, поморщившись от боли в застуженном горле. Дрил все побери, рисковать своей шкурой ради... А, к чему теперь?..
- Имя? - просвистел голос.
- Хэс, - отозвался гость. - То есть Хэслинг. Из клана Крадущихся.
- Проклятый? В моем доме? - послышался другой, глубокий и приятный, голос, и ворота распахнулись, являя взору промерзшего едва ли не насквозь и оттого не расположенного к шуткам Хэса высокого молодого мужчину с пронзительным взглядом серебряных глаз. На его тщательно расчесанных густых длинных волосах все того же серебряного цвета возлежал тонкий, словно сплетенный из нежнейших веточек, хрустальный венец.
Некоронованный король Долины. Предводитель Совета Старейших. Его Мудрейшество Тавелеритар.
- Я тоже очень не рад тебя видеть, - саркастически поклонился Хэс, злобно сверкая глазами, запорошенными снежной поземкой.
- А, мой не-друг Хэслинг! - усмехнулся Старейший, жестом предлагая тому войти. - Как тебе удалось довести себя до подобного состояния? Отдыхал в зоне вечной мерзлоты?
- Нет, он еще издевается, - прорычал Хэс, разъяренно отряхивая одежду и входя в просторный, сотворенный из полупрозрачного материала, очень похожего на хрусталь, холл. - Будто ваше Мудрейшество не знает, в каком дрилом проклятом месте расположена его же собственная Долина!
- Ты охрип. Замерз. Нерха! - негромко крикнул Тавелеритар, и на его зов тут же явилась скромная девушка с испуганным взглядом. Конечно же сереброволосая и сереброглазая. - Проводи моего гостя в комнату, которую я просил тебя подготовить, - велел ей Старейший и снова посмотрел на угрюмого Хэса: - Приведи себя в порядок, поешь. Потом поговорим. Ты знаешь, где меня найти.
И, царственно взмахнув рукой, Старейший удалился, предоставив взбешенного подобным отношением к своей промороженной персоне Хэса заботам Нерхи, нерешительно мнущейся у лестницы.
- Ну?! - свирепо рыкнул он на девушку, и та испуганной белкой прыснула по ступеням.
Хэс тяжело вздохнул и поплелся следом, про себя с великим удовольствием костеря Тавелеритара предпоследними словами.
Последние он оставил для того, кто послал его сюда. Снова. Но - Хэс искренне на это надеялся - в последний раз.
* * *
Тавелеритар выглядел свежим и отдохнувшим. По сравнению с ним Хэс казался себе бледной немочью на последнем издыхании. Но молчал, чувствуя заинтересованные взгляды еще одного участника их разговора. Задумчивый молодой человек с усталым лицом. Той же «масти», что и Старейший, что и любой житель этой Долины. Долины серебряных драконов.
- Что скажешь, Мхолт? - проговорил Тавелеритар, вальяжно развалившись в удобном кресле у исходящего жаром камина.
- Что я скажу? А когда тебя это интересовало? - вздохнул парень, с усилием потирая высокий бледный лоб, прорезанный одинокой задумчивой морщинкой.
- И все же? - не отставал Верховный Старейший. Происходящее явно забавляло его. - Ты входишь в Совет. Что ты думаешь?
Мхолт отрешенно посмотрел на Хэса, зябко кутающегося в теплый плед, и неожиданно улыбнулся:
- Я думаю, что это - бред. Оборотень клана Проклятых в нашей Долине - это слишком. Даже для тебя, друг.
Хэс оскалился, на мгновение позволив частичной трансформации удлинить клыки:
- Я здесь не по собственной прихоти, дракон. И еще - вы тоже мне не нравитесь.
- Что ж, по крайней мере - честно, - заключил Мхолт. - Тогда зачем ты здесь, Проклятый?
- Мой клан - Крадущиеся! Я не намерен отзываться на унизительную кличку, придуманную завистливыми родичами! - огрызнулся Хэс, нервно ерзая в кресле.
Этот молодой нахальный дракон безмерно раздражал своим проницательным взглядом и склонностью к размышлениям. Такого будет трудно обвести вокруг пальца. Гораздо труднее, чем самоуверенного болвана Тавелеритара. Впрочем, на этот случай имеется козырь в рукаве, и на чересчур подозрительного упрямца найдется тот, кто его непременно обломает...
- Как ни назови - суть одна, - чуть усмехнулся парень, откидываясь на спинку. - Зачем ты здесь, оборотень Хэс?
- Принес кое-что... - осклабился Хэслинг, загоняя поглубже оскорбленную гордость и желание вцепиться в горло несносному Мхолту. - Может, ваши мудрейшества заинтересуются сей вещичкой. - И подчеркнуто небрежным жестом Хэс бросил выуженный из кармана свиток Тавелеритару на колени.
Верховный нахмурился, неодобрительно глянул на нахально ухмыляющегося оборотня, но промолчал. По опыту знал, что того не переговоришь.
