— М… Какая ты бука, – девочка присмотрелась, и вдруг испуганно распахнула ресницы. – Сяо Ай, да у тебя кровь! Ты что, поранилась?
Эльксарим непроизвольно провела рукой по волосам, куда был направлен взгляд Шу Сон. Ну да. Руки-то она отмыла – а на волосах всё равно осталось немного. Девочка встала на перекладину рядом и погладила её по голове, приговаривая:
— У собачки заболи, у кошечки заболи, у мышки заболи – у сяо Ай не боли! – она смущённо улыбнулась. В волосах органокиборга остался нежный розовый цветок. – Мы уже слишком большие для этого, правда?
«Я не ранена», – произнесла про себя эльксарим, но ничего не сказала вслух.
Она не возражала, и Шу Сон снова погладила её по голове. Но потом маленькая ручка её спустилась пониже и нащупала выпуклый металлический обод SLS. Похоже, что девочка всё же заметила пробежавший в очередной раз по окружности головы Сентена малиновый огонёк. Эльксарим встала на ноги и отступила назад.
— Что это такое?..
Не отвечая ни слова, девочка-киборг сразу направилась прочь.
— Пока, сяо Ай! – закричала Шу Сон ей вслед. – Приходи ещё!
«Это вряд ли, – рассудила про себя Сентена. – Дочка президента кажется одинокой. Сяо Ай… Интересно, когда-нибудь в прошлом… кто-то уже называл меня так ласково?» Сама китайская речь казалась девочке-эльксариму реликтом из прошлой жизни. Удивляло даже то, что она до сих пор помнила этот язык, хотя никто на военной базе не общался на нём. Ей было известно настоящее имя, которым назвали её родители, и настоящая фамилия – хотя в непривычном к китайскому окружении звучание их успело исказиться до неузнаваемости. Она не знала, как вообще предки её оказались в аномальной элькса-изменённой зоне – ведь она должна была родиться здесь, раз обладала этой мутацией, а вовсе не в Китае.
Син Тинг Ай. Так звали маленькую китаянку до того, как она стала эльксаримом.
Семейству мэра пришлось смириться с таинственным исчезновением сына. Даниель Брандт не вернулся домой. Дело замяли, хотя по Интернету всё же поползли догадки и подозрения. Их подчищали – но удалить всё под ноль не представлялось возможным. Событие получило весьма заметный резонанс в СМИ. Всплыли некоторые неприятные секреты семьи Брандт. Оказалось, что мэр изменял жене с молоденькой симпатичной домработницей, и всё это происходило практически на глазах у ребёнка. На удивление, хотя факт измены и вскрылся, за этим не последовало развода – миссис Брандт всего лишь уволила служанку. Кроме того, старший брат Даниеля, рождённый вне зоны, от прошлого брака его матери, как раз недавно наладил успешный бизнес. Мать собиралась пристроить младшего сына к нему финансистом и настаивала на поступлении в экономический институт – тогда как сам Даниель собирался в будущем уйти в армию. Да, он именно так и говорил. Правда, не упоминая конкретный род войск… Мальчик увлекался спортом и живописью – мать не разделяла этих его увлечений, называла их баловством и дурачеством. Она считала Даниеля «трудным подростком». Кто знает, возможно, в семье мальчика даже били? Ведь несмотря на сверхъестественную физическую силу, дети-панты отличаются покорностью. Говоря по существу: немудрено было, что подросток при таких сложных обстоятельствах предпочёл сбежать из дома.
Милисента Паркер вошла во двор особняка семьи Брандт и поздоровалась с матерью пропавшего друга. Женщина была одета во всё чёрное: вероятно, она уже похоронила своего сына в душе, смирившись с нереальностью его возвращения.
— Здравствуйте, миссис Брандт, – поздоровалась девочка. – Можно мне в комнату Даниеля? Он брал у меня книжку почитать, и я хотела бы поискать её… И ещё, может, у него остались наши фотографии… Если, конечно, это вас не затруднит.
— Конечно, Мисси. Будь как дома, – радушно пригласила её женщина в трауре. – Я понимаю, Даниель больше не придёт…
— А вы… – девочка на миг остановилась на пороге, – не собираетесь переезжать?
— Зачем? Ах да, должно быть, ты слышала о нашем позоре… Ты ещё такая малышка. Скорее всего, моего мужа сместят с должности мэра на следующих выборах. Но я его слишком люблю… Я не хочу никуда уезжать. В конце концов, все совершают… ошибки.
Поведение миссис Брандт казалось Милисенте крайне необычным. Простить мужу измену, да ещё со служанкой?! Так быстро похоронить пропавшего сына… Странная семейка, ничего не скажешь. Панта поднялась по лестнице на второй этаж и прошла в комнату мальчика. Она знала её расположение, потому что не раз была здесь в гостях. Как старые друзья, они с Даниелем часто проводили вместе время, несмотря на довольно большую разницу в возрасте. Даниель всегда был скрытным ребёнком, просто ходячей загадкой для маленькой Мисси. И сейчас, как никогда, она стремилась разгадать: что же именно, что побудило его уйти на военную базу? Поступки Даниеля часто казались ей непредсказуемыми, но это… он переплюнул самого себя! Только что смеялся над её подозрением, заверил девочку, что никуда не собирается уходить – и вдруг, не прошло и часа – попросил эльксарима его забрать! Было ли это продиктовано сиюминутным импульсом… Или, может, он стыдился своих семейных проблем, о которых теперь все судачат, и именно они побудили его сбежать?
«Джек пот!» Милисента замерла, не веря своей удаче. На полке с книгами, сзади, спрятанная за рядом вертикально стоящих томов – толстая записная тетрадь в твёрдой обложке. Девочка извлекла и пролистала её. Несомненно, перед ней был дневник. Сейчас ей откроются все тайны старого друга!
Начав просматривать рукописный текст с самого начала тетради, Милисента нашла запись, посвящённую их совместному походу несколько месяцев назад, и невольно улыбнулась. Она вспомнила, как приятен был запах илистой заводи, прикосновение речной воды к телу… Даниель подкалывал её по поводу навыков приготовления пищи в походных условиях. Они сварганили котелок, разожгли костёр и сварили настоящий грибной суп из собранных в окрестностях грибов. А потом жарили зефир над огнём. Его вкус до сих пор остался в памяти Милисенты. Даниель описал события похода довольно подробно, но ничего – о прекрасной природе тех мест. Ни засушенного листика растения, никаких зарисовок – ничего! Помимо короткого абзаца в самом конце, который заставил девочку почувствовать спиной мурашки:
«Вода в реке была холодной и чистой. Деревья и травы в цвету. Всё как будто ненастоящее. Я не хочу смотреть. Не хочу прикасаться».
Что бы это значило? На первый взгляд казалось, что эти фразы вообще не имеют смысла. Но быть может, поняв скрытый в них смысл, можно понять и мотивы мальчика?
Мисси продолжила читать дневник. Она всё ещё ожидала найти записи о домашних, о том, что его не понимают дома, что его наказывают, бьют, или просто достают критикой… О папиной любовнице и зависти к старшему брату… Ничего этого не было. Панта не верила своим глазам. Миссис Брандт необычно много болтала сегодня: возможно, она что-то выпила? В разговоре с Милисентой она обмолвилась о случае, когда в семье разразился скандал, упомянув при этом конкретную дату. День Рождения отца, кажется. Девочка сразу пролистала к этой дате… в дневнике была запись – но даже в ней не упоминалось ничего о делишках семьи! На соседнем листке Милисента увидела карандашный рисунок. Она закрыла рот рукой, едва не вскрикнув: эльксарим! И не просто абстрактный, а вполне конкретный органокиборг, и она его узнала: это был Бакки! Тот самый, которого Даниель попросил себя забрать в тот, последний день. Конфигурация каталитической системы эльксарима-подводника была изображена предельно точно, и даже черты лица узнаваемы.
«Сегодня снова водолазы приходили в лес, Бакки и тот маленький эльксарим, похожий на него своими имплантами, – прочла панта на предыдущей странице. – Они не стали вступать в контакт. Хотя мне так хотелось! Я не решился заговорить с ними. Когда вижу их, мне становится так легко на душе, как будто я в сказке, и я пугаюсь этого чувства. Наверное, потому что не могу его понять логически. Сердце стучит, в голове как будто туман. В таком состоянии сложно думать, и я не решаюсь действовать необдуманно. Теряюсь каждый раз».
«Каждый раз? Это интересно…» – подумала Милисента и пролистала несколько страниц назад. Там были ещё рисунки эльксаримов. Самых разных, она насчитала целых семь. Как только Даниелю посчастливилось их повстречать?! Судя по записям в дневнике, он специально приходил в дикие живописные места и проводил там часы в надежде встретить органокиборгов. Он совсем ничего не писал о своей семье, зато так много – о них… Даниель по-настоящему восхищался эльксаримами, восторг сквозил в каждом предложении дневника, посвящённом этим существам. Милисента и раньше знала о позитивном настрое Даниеля по отношению к эльксаримам – но даже не подозревала, насколько он был серьёзен.
«Сегодня я видел лазерника на узком берегу, под скалой. Он вышел к океану и встал, так что прибой омывал его ноги. Потом вздохнул так глубоко, я даже услышал этот вздох. Он просто стоял и смотрел на горизонт через свою лазерную маску. У меня в желудке сжалось, когда я представил, что он чувствовал. Я не могу почувствовать этого. Потому что я не такой. А потом со скалы вдруг упал большой обломок! Я испугался за него, но оказалось – зря. Он не испугался ничуть! Не попытался даже убежать от камнепада. Просто поднял кверху голову, выпустил несколько лазерных лучей по камню, разрезав большой валун на множество маленьких, которые отразил при помощи своей брони, и остался абсолютно невредим. Такая уверенность! Такое спокойствие! Я ни за что не смог бы устоять на его месте. О, неужели я могу стать таким! Неужели у меня есть потенциал?! Ведь я панта, я родился в аномальной зоне, неужели я действительно могу?!»
Читая эти строки, Милисента почувствовала жар и трепет в груди. «И я тоже», – подумалось вдруг ей. Конечно же, она и раньше рассматривала возможность элькса-мутации когда-нибудь в будущем. Но после знакомства с дневником Даниеля эта возможность вдруг словно сделалась ближе, чем когда-либо прежде… Затаив дыхание, панта продолжила читать.
«Сегодня я плакал, – начиналась одна из записей дневника. – Опять видел Бакки на побережье. Он выбрался из воды, сел на большой плоский камень и положил что-то перед собой. И вдруг! Такое! Это было какое-то вещество у него, несколько кристаллов, я не знал сначала, что именно. Но почему-то мне стало не по себе, когда я его увидел. Я никогда такого не чувствовал. Меня заворожило, и я не мог отвести глаз, всё смотрел на эти кристаллы, и мне казалось, что они такие красивые, одновременно серебристого, сиреневатого и немного малинового цвета. Захотелось подойти ближе, взять их в руку – я даже забыл, где нахожусь, и что здесь эльксарим. Только хотел заполучить эти кристаллы себе. Я даже времени не чувствовал, мне казалось, что оно остановилось. Очнулся уже на пути к камню, на котором лежали они. В последний момент я почувствовал что-то совсем странное, похоже на голод: в желудке засосало, и выделилась слюна во рту. Я понял, что как только возьму кристаллы в руку, то сразу же их проглочу. Представьте, какая дичь, мне захотелось их почему-то съесть! А потом Бакки вдруг схватил кристаллы и съел их вместо меня! Серьёзно, он положил их себе в рот и проглотил! И даже облизнулся. Вкусные, что ли?
— Прости, брат, – сказал вдруг он. – Не хотел так возбудить тебя.
Я даже почувствовал некоторую досаду, что Бакки съел кристаллы и не оставил мне. Ещё совсем немного – и я бы их взял! И в следующий момент я опомнился. Я пришёл в себя и понял, что стою тут перед эльксаримом, что зачем-то хотел забрать у него кристаллы и съесть их… Творю какую-то дичь. Мне стало стыдно. А он подошёл и обнял меня. Чёрт возьми! И я заплакал. Как девочка. Сам не знаю, почему. То ли из-за кристаллов, то ли от стыда, то ли от смущения перед ним.
— Ничего, всё в порядке, – сказал Бакки, утешая меня.
Он гладил меня по спине своей шершавой рукой, я проплакался, и стало спокойно.
— Что это за кристаллы были? – осмелился спросить я.
— Эльксаген, – ответил Бакки.
— Что? – я не понял.
— Ты не знаешь о нём? Тогда лучше и не знать, – ответил он.
— Я хотел его съесть, – сказал я.
— Не надо.
— Почему? Ты же сам съел его, – я всё расспрашивал его, как дурачок.
— Я уже никуда не мутирую.
Вот после того, как он это сказал, я начал понимать, и у меня по спине забегали мурашки.
— Если бы я его съел, то…
Я не договорил, потому что был слишком шокирован. Получается, это вещество запускает элькса-мутацию?! До меня наконец дошло. Ну я и тугодум… Ведь я почувствовал желание его проглотить, то есть, желание стать эльксаримом! Пусть подсознательно, мой организм хочет этого! Выходит, у меня действительно есть потенциал?! Или нет?
— Почему не надо? Если мне так захотелось… то почему не надо было есть его? – всё-таки спросил я у Бакки.
— Ты не выживешь. Не здесь. Нужна технологическая поддержка, – объяснил он коротко.
— А если бы была эта поддержка, то я бы смог?! – не выдержав, закричал я.
— Влечение было сильное? Значит, да, – ответил он, не дожидаясь меня.
Вы понимаете, что это значит? У меня есть потенциал, я действительно могу стать эльксаримом! Всё, что я чувствую в последнее время, всё это действительно не зря! Теперь я в этом уверен.
— У тебя есть время подумать, – сказал тогда Бакки.
У меня есть время… Когда-нибудь я обязательно приду. Я хочу этого! Но пока ещё не готов. Я слишком смутился и оставил Бакки. Я ушёл домой. Когда-нибудь я обязательно решусь».
Над холмом взошло солнце, медикомеханик Рассел Флинт проснулся, привёл себя в порядок и сразу приступил к своим делам в лаборатории.
— Работаете в такую рань? – заботливо осведомилась домработница, появившись в дверях с подносом, от которого распространялся восхитительно бодрящий аромат.
— Спасибо, Джиллиан, – улыбнулся Рассел, отвлёкшись на минуту от экрана. – Я хотел провести одну симуляцию… Вчера придумал кое-что новенькое для Милеона.
Женщина покачала головой.
— Не думаю, что он этому обрадуется.
— Ох… – Рассел сделал осторожный глоток из чашки с кофе и сокрушённо произнёс. – Он такой несознательный! Из-за его упрямства мы упускаем шанс на улучшение!
— Мальчику больно, – снисходительно проговорила Джиллиан. – Его можно понять.
— Ему и так больно! – не унимался медик. – А он не хочет это изменить.
— Какой сознательности ты от него ждёшь, малышу всего шесть, – пожурила его женщина.
— Ну, он ведь панта… всё-таки, – пробормотал было Рассел, и почесал затылок, а потом, откусив сэндвич, развернулся снова к экрану машины. – Может, дело в его болезни? Интеллект вроде вполне сохранен. Не знаю…
— Ты слишком строг к нему…
— Без строгости ничего не добьёшься, – твёрдо произнёс медикомеханик, развернувшись, и сразу же погрузился в своё исследование.
Пожилая женщина с укором покачала головой, постояла немного в дверях, наблюдая за его работой. Рассел был настолько сосредоточен, что кофе, наверняка, остынет раньше, чем он снова вспомнит о завтраке. Он действительно беспокоится за их общего маленького подопечного? Или просто нашёл себе интересное дело? Поднялся ни свет, ни заря… Конструирует эти свои аппараты.
Эльксарим непроизвольно провела рукой по волосам, куда был направлен взгляд Шу Сон. Ну да. Руки-то она отмыла – а на волосах всё равно осталось немного. Девочка встала на перекладину рядом и погладила её по голове, приговаривая:
— У собачки заболи, у кошечки заболи, у мышки заболи – у сяо Ай не боли! – она смущённо улыбнулась. В волосах органокиборга остался нежный розовый цветок. – Мы уже слишком большие для этого, правда?
«Я не ранена», – произнесла про себя эльксарим, но ничего не сказала вслух.
Она не возражала, и Шу Сон снова погладила её по голове. Но потом маленькая ручка её спустилась пониже и нащупала выпуклый металлический обод SLS. Похоже, что девочка всё же заметила пробежавший в очередной раз по окружности головы Сентена малиновый огонёк. Эльксарим встала на ноги и отступила назад.
— Что это такое?..
Не отвечая ни слова, девочка-киборг сразу направилась прочь.
— Пока, сяо Ай! – закричала Шу Сон ей вслед. – Приходи ещё!
«Это вряд ли, – рассудила про себя Сентена. – Дочка президента кажется одинокой. Сяо Ай… Интересно, когда-нибудь в прошлом… кто-то уже называл меня так ласково?» Сама китайская речь казалась девочке-эльксариму реликтом из прошлой жизни. Удивляло даже то, что она до сих пор помнила этот язык, хотя никто на военной базе не общался на нём. Ей было известно настоящее имя, которым назвали её родители, и настоящая фамилия – хотя в непривычном к китайскому окружении звучание их успело исказиться до неузнаваемости. Она не знала, как вообще предки её оказались в аномальной элькса-изменённой зоне – ведь она должна была родиться здесь, раз обладала этой мутацией, а вовсе не в Китае.
Син Тинг Ай. Так звали маленькую китаянку до того, как она стала эльксаримом.
Семейству мэра пришлось смириться с таинственным исчезновением сына. Даниель Брандт не вернулся домой. Дело замяли, хотя по Интернету всё же поползли догадки и подозрения. Их подчищали – но удалить всё под ноль не представлялось возможным. Событие получило весьма заметный резонанс в СМИ. Всплыли некоторые неприятные секреты семьи Брандт. Оказалось, что мэр изменял жене с молоденькой симпатичной домработницей, и всё это происходило практически на глазах у ребёнка. На удивление, хотя факт измены и вскрылся, за этим не последовало развода – миссис Брандт всего лишь уволила служанку. Кроме того, старший брат Даниеля, рождённый вне зоны, от прошлого брака его матери, как раз недавно наладил успешный бизнес. Мать собиралась пристроить младшего сына к нему финансистом и настаивала на поступлении в экономический институт – тогда как сам Даниель собирался в будущем уйти в армию. Да, он именно так и говорил. Правда, не упоминая конкретный род войск… Мальчик увлекался спортом и живописью – мать не разделяла этих его увлечений, называла их баловством и дурачеством. Она считала Даниеля «трудным подростком». Кто знает, возможно, в семье мальчика даже били? Ведь несмотря на сверхъестественную физическую силу, дети-панты отличаются покорностью. Говоря по существу: немудрено было, что подросток при таких сложных обстоятельствах предпочёл сбежать из дома.
Милисента Паркер вошла во двор особняка семьи Брандт и поздоровалась с матерью пропавшего друга. Женщина была одета во всё чёрное: вероятно, она уже похоронила своего сына в душе, смирившись с нереальностью его возвращения.
— Здравствуйте, миссис Брандт, – поздоровалась девочка. – Можно мне в комнату Даниеля? Он брал у меня книжку почитать, и я хотела бы поискать её… И ещё, может, у него остались наши фотографии… Если, конечно, это вас не затруднит.
— Конечно, Мисси. Будь как дома, – радушно пригласила её женщина в трауре. – Я понимаю, Даниель больше не придёт…
— А вы… – девочка на миг остановилась на пороге, – не собираетесь переезжать?
— Зачем? Ах да, должно быть, ты слышала о нашем позоре… Ты ещё такая малышка. Скорее всего, моего мужа сместят с должности мэра на следующих выборах. Но я его слишком люблю… Я не хочу никуда уезжать. В конце концов, все совершают… ошибки.
Поведение миссис Брандт казалось Милисенте крайне необычным. Простить мужу измену, да ещё со служанкой?! Так быстро похоронить пропавшего сына… Странная семейка, ничего не скажешь. Панта поднялась по лестнице на второй этаж и прошла в комнату мальчика. Она знала её расположение, потому что не раз была здесь в гостях. Как старые друзья, они с Даниелем часто проводили вместе время, несмотря на довольно большую разницу в возрасте. Даниель всегда был скрытным ребёнком, просто ходячей загадкой для маленькой Мисси. И сейчас, как никогда, она стремилась разгадать: что же именно, что побудило его уйти на военную базу? Поступки Даниеля часто казались ей непредсказуемыми, но это… он переплюнул самого себя! Только что смеялся над её подозрением, заверил девочку, что никуда не собирается уходить – и вдруг, не прошло и часа – попросил эльксарима его забрать! Было ли это продиктовано сиюминутным импульсом… Или, может, он стыдился своих семейных проблем, о которых теперь все судачат, и именно они побудили его сбежать?
«Джек пот!» Милисента замерла, не веря своей удаче. На полке с книгами, сзади, спрятанная за рядом вертикально стоящих томов – толстая записная тетрадь в твёрдой обложке. Девочка извлекла и пролистала её. Несомненно, перед ней был дневник. Сейчас ей откроются все тайны старого друга!
Начав просматривать рукописный текст с самого начала тетради, Милисента нашла запись, посвящённую их совместному походу несколько месяцев назад, и невольно улыбнулась. Она вспомнила, как приятен был запах илистой заводи, прикосновение речной воды к телу… Даниель подкалывал её по поводу навыков приготовления пищи в походных условиях. Они сварганили котелок, разожгли костёр и сварили настоящий грибной суп из собранных в окрестностях грибов. А потом жарили зефир над огнём. Его вкус до сих пор остался в памяти Милисенты. Даниель описал события похода довольно подробно, но ничего – о прекрасной природе тех мест. Ни засушенного листика растения, никаких зарисовок – ничего! Помимо короткого абзаца в самом конце, который заставил девочку почувствовать спиной мурашки:
«Вода в реке была холодной и чистой. Деревья и травы в цвету. Всё как будто ненастоящее. Я не хочу смотреть. Не хочу прикасаться».
Что бы это значило? На первый взгляд казалось, что эти фразы вообще не имеют смысла. Но быть может, поняв скрытый в них смысл, можно понять и мотивы мальчика?
Мисси продолжила читать дневник. Она всё ещё ожидала найти записи о домашних, о том, что его не понимают дома, что его наказывают, бьют, или просто достают критикой… О папиной любовнице и зависти к старшему брату… Ничего этого не было. Панта не верила своим глазам. Миссис Брандт необычно много болтала сегодня: возможно, она что-то выпила? В разговоре с Милисентой она обмолвилась о случае, когда в семье разразился скандал, упомянув при этом конкретную дату. День Рождения отца, кажется. Девочка сразу пролистала к этой дате… в дневнике была запись – но даже в ней не упоминалось ничего о делишках семьи! На соседнем листке Милисента увидела карандашный рисунок. Она закрыла рот рукой, едва не вскрикнув: эльксарим! И не просто абстрактный, а вполне конкретный органокиборг, и она его узнала: это был Бакки! Тот самый, которого Даниель попросил себя забрать в тот, последний день. Конфигурация каталитической системы эльксарима-подводника была изображена предельно точно, и даже черты лица узнаваемы.
«Сегодня снова водолазы приходили в лес, Бакки и тот маленький эльксарим, похожий на него своими имплантами, – прочла панта на предыдущей странице. – Они не стали вступать в контакт. Хотя мне так хотелось! Я не решился заговорить с ними. Когда вижу их, мне становится так легко на душе, как будто я в сказке, и я пугаюсь этого чувства. Наверное, потому что не могу его понять логически. Сердце стучит, в голове как будто туман. В таком состоянии сложно думать, и я не решаюсь действовать необдуманно. Теряюсь каждый раз».
«Каждый раз? Это интересно…» – подумала Милисента и пролистала несколько страниц назад. Там были ещё рисунки эльксаримов. Самых разных, она насчитала целых семь. Как только Даниелю посчастливилось их повстречать?! Судя по записям в дневнике, он специально приходил в дикие живописные места и проводил там часы в надежде встретить органокиборгов. Он совсем ничего не писал о своей семье, зато так много – о них… Даниель по-настоящему восхищался эльксаримами, восторг сквозил в каждом предложении дневника, посвящённом этим существам. Милисента и раньше знала о позитивном настрое Даниеля по отношению к эльксаримам – но даже не подозревала, насколько он был серьёзен.
«Сегодня я видел лазерника на узком берегу, под скалой. Он вышел к океану и встал, так что прибой омывал его ноги. Потом вздохнул так глубоко, я даже услышал этот вздох. Он просто стоял и смотрел на горизонт через свою лазерную маску. У меня в желудке сжалось, когда я представил, что он чувствовал. Я не могу почувствовать этого. Потому что я не такой. А потом со скалы вдруг упал большой обломок! Я испугался за него, но оказалось – зря. Он не испугался ничуть! Не попытался даже убежать от камнепада. Просто поднял кверху голову, выпустил несколько лазерных лучей по камню, разрезав большой валун на множество маленьких, которые отразил при помощи своей брони, и остался абсолютно невредим. Такая уверенность! Такое спокойствие! Я ни за что не смог бы устоять на его месте. О, неужели я могу стать таким! Неужели у меня есть потенциал?! Ведь я панта, я родился в аномальной зоне, неужели я действительно могу?!»
Читая эти строки, Милисента почувствовала жар и трепет в груди. «И я тоже», – подумалось вдруг ей. Конечно же, она и раньше рассматривала возможность элькса-мутации когда-нибудь в будущем. Но после знакомства с дневником Даниеля эта возможность вдруг словно сделалась ближе, чем когда-либо прежде… Затаив дыхание, панта продолжила читать.
«Сегодня я плакал, – начиналась одна из записей дневника. – Опять видел Бакки на побережье. Он выбрался из воды, сел на большой плоский камень и положил что-то перед собой. И вдруг! Такое! Это было какое-то вещество у него, несколько кристаллов, я не знал сначала, что именно. Но почему-то мне стало не по себе, когда я его увидел. Я никогда такого не чувствовал. Меня заворожило, и я не мог отвести глаз, всё смотрел на эти кристаллы, и мне казалось, что они такие красивые, одновременно серебристого, сиреневатого и немного малинового цвета. Захотелось подойти ближе, взять их в руку – я даже забыл, где нахожусь, и что здесь эльксарим. Только хотел заполучить эти кристаллы себе. Я даже времени не чувствовал, мне казалось, что оно остановилось. Очнулся уже на пути к камню, на котором лежали они. В последний момент я почувствовал что-то совсем странное, похоже на голод: в желудке засосало, и выделилась слюна во рту. Я понял, что как только возьму кристаллы в руку, то сразу же их проглочу. Представьте, какая дичь, мне захотелось их почему-то съесть! А потом Бакки вдруг схватил кристаллы и съел их вместо меня! Серьёзно, он положил их себе в рот и проглотил! И даже облизнулся. Вкусные, что ли?
— Прости, брат, – сказал вдруг он. – Не хотел так возбудить тебя.
Я даже почувствовал некоторую досаду, что Бакки съел кристаллы и не оставил мне. Ещё совсем немного – и я бы их взял! И в следующий момент я опомнился. Я пришёл в себя и понял, что стою тут перед эльксаримом, что зачем-то хотел забрать у него кристаллы и съесть их… Творю какую-то дичь. Мне стало стыдно. А он подошёл и обнял меня. Чёрт возьми! И я заплакал. Как девочка. Сам не знаю, почему. То ли из-за кристаллов, то ли от стыда, то ли от смущения перед ним.
— Ничего, всё в порядке, – сказал Бакки, утешая меня.
Он гладил меня по спине своей шершавой рукой, я проплакался, и стало спокойно.
— Что это за кристаллы были? – осмелился спросить я.
— Эльксаген, – ответил Бакки.
— Что? – я не понял.
— Ты не знаешь о нём? Тогда лучше и не знать, – ответил он.
— Я хотел его съесть, – сказал я.
— Не надо.
— Почему? Ты же сам съел его, – я всё расспрашивал его, как дурачок.
— Я уже никуда не мутирую.
Вот после того, как он это сказал, я начал понимать, и у меня по спине забегали мурашки.
— Если бы я его съел, то…
Я не договорил, потому что был слишком шокирован. Получается, это вещество запускает элькса-мутацию?! До меня наконец дошло. Ну я и тугодум… Ведь я почувствовал желание его проглотить, то есть, желание стать эльксаримом! Пусть подсознательно, мой организм хочет этого! Выходит, у меня действительно есть потенциал?! Или нет?
— Почему не надо? Если мне так захотелось… то почему не надо было есть его? – всё-таки спросил я у Бакки.
— Ты не выживешь. Не здесь. Нужна технологическая поддержка, – объяснил он коротко.
— А если бы была эта поддержка, то я бы смог?! – не выдержав, закричал я.
— Влечение было сильное? Значит, да, – ответил он, не дожидаясь меня.
Вы понимаете, что это значит? У меня есть потенциал, я действительно могу стать эльксаримом! Всё, что я чувствую в последнее время, всё это действительно не зря! Теперь я в этом уверен.
— У тебя есть время подумать, – сказал тогда Бакки.
У меня есть время… Когда-нибудь я обязательно приду. Я хочу этого! Но пока ещё не готов. Я слишком смутился и оставил Бакки. Я ушёл домой. Когда-нибудь я обязательно решусь».
Прода от 25.05.2022, 10:25
Глава 9 - Сила воли
Над холмом взошло солнце, медикомеханик Рассел Флинт проснулся, привёл себя в порядок и сразу приступил к своим делам в лаборатории.
— Работаете в такую рань? – заботливо осведомилась домработница, появившись в дверях с подносом, от которого распространялся восхитительно бодрящий аромат.
— Спасибо, Джиллиан, – улыбнулся Рассел, отвлёкшись на минуту от экрана. – Я хотел провести одну симуляцию… Вчера придумал кое-что новенькое для Милеона.
Женщина покачала головой.
— Не думаю, что он этому обрадуется.
— Ох… – Рассел сделал осторожный глоток из чашки с кофе и сокрушённо произнёс. – Он такой несознательный! Из-за его упрямства мы упускаем шанс на улучшение!
— Мальчику больно, – снисходительно проговорила Джиллиан. – Его можно понять.
— Ему и так больно! – не унимался медик. – А он не хочет это изменить.
— Какой сознательности ты от него ждёшь, малышу всего шесть, – пожурила его женщина.
— Ну, он ведь панта… всё-таки, – пробормотал было Рассел, и почесал затылок, а потом, откусив сэндвич, развернулся снова к экрану машины. – Может, дело в его болезни? Интеллект вроде вполне сохранен. Не знаю…
— Ты слишком строг к нему…
— Без строгости ничего не добьёшься, – твёрдо произнёс медикомеханик, развернувшись, и сразу же погрузился в своё исследование.
Пожилая женщина с укором покачала головой, постояла немного в дверях, наблюдая за его работой. Рассел был настолько сосредоточен, что кофе, наверняка, остынет раньше, чем он снова вспомнит о завтраке. Он действительно беспокоится за их общего маленького подопечного? Или просто нашёл себе интересное дело? Поднялся ни свет, ни заря… Конструирует эти свои аппараты.
