На усиление этого сходства работал странный металлический каркас, в который были облачены его ступни. В воздухе снова страшно завоняло антисептиком. Возможно, им были пропитаны повязки мальчика.
— Профессор Кастанеда. Эльксарим Меон, – объявил Флинт, словно вновь представляя друг другу отца и сына.
— Вот это конфигурация, Рассел! – поразился Эрих, подойдя. – Зачем такой огромный хвостище ему сделал? Как он с ним ходить-то вообще будет? Ведь весит, небось, килограмм пятнадцать, не меньше!
— Суммарный вес каталитической системы, по показаниям весов – восемнадцать килограмм. Думаю, почти две трети из них – этот хвост, – сообщил Рассел и, разведя руками, добавил. – Он поддерживается.
— Да поддерживаться хоть хрен металлический может! Мы должны о практичности думать. Сколько, ты говоришь?! Мальчику шесть лет, кожа да кости, он сам двадцать килограмм весил до элькса-мутации! – продолжил возмущаться Эрих.
— Да… Почти половина веса, – задумчиво протянул Рассел. – Но вы не поняли, профессор. Это не просто металлическая штуковина. Он биомеханический, эльксарим может им управлять, там нервы подведены и механика внутри.
— Да ну.
— И кроме всего… он ядовитый. Вот этот острый шип на конце – это жало. Как у скорпиона. Я надел на него колпачок, чтобы никого не отравить случайно, а так, это весьма опасно, – рассказал ассистент.
Эрих покачал головой.
— Первый в истории случай… Никогда не встречал ядовитых эльксаримов. Вот это «повезло» тебе, ничего не скажешь. Небось, добавочную операцию проводил?
— Две, – поморщился Рассел. – У него на правых конечностях мягкие ткани в клочки, некроз начался. Я сегодня ещё с сосудами возился там, чтобы кровоснабжение наладить… Вроде восстанавливается. Но с такими повреждениями… даже эльксариму потребуется прилично времени на регенерацию, – в глазах учёного вдруг загорелся огонь. – Нет, послушайте, процессор, вы замечали, как у эльксов бывает? Если, к примеру, трещина в кости, или зуб обломился – повреждение заполняется каталитом. А уже в дальнейшем сплав постепенно замещается отрастающей костью. Просто потому что процесс конденсации лабильнее, чем сращение кости. Даже если выбить эльксариму зуб, я такое видел – у него вырастет новый, металлический!
— Как ты наблюдателен… Я даже не замечал, – поразился Кастанеда.
— Я назвал это киберзамещением! – гордо объявил Рассел. – И когда на мониторе у Милеона увидел, сразу понял, что это оно. Интересно, а, профессор, раз фрагменты скелета у эльксарима могут быть замещены металлом – можно ли вместо спонтанного процесса их имплантировать? Ну, например, зуб ему вставить сразу? Приживётся?! До сих пор ведь считалось, что поставить эльксариму протез – невозможно, так как он не предусмотрен конфигурацией, и будет отторжение.
— Поистине новаторские идеи, Рассел! Можно будет проверить при случае. Кроме того, ты отлично поработал над Милеоном, – похвалил подчинённого Эрих. – Когда вернёмся в дом, я осмотрю поближе. Надо будет снять его повязки.
— Конечно.
Джиллиан стояла позади и смотрела в лицо эльксариму, не веря своим глазам. Едва заметно, сперва она даже подумала, не показалось ли ей это – но маленький киборг улыбался! В глазах его, всё так же направленных в никуда, как будто заиграли искорки, а уголки рта приподнялись, едва-едва.
— А психологически, как он? – спросил Кастанеда, мягко приглушив голос.
— Вроде, пока не реагирует, – неуверенно ответил Рассел. – Только вас всё звал…
Прекратив разговор с медикомехаником, Эрих опустился на корточки и заглянул в глаза Милеону. Ухватился одной рукой за поручень его инвалидного кресла, а другой коснулся его щеки. Погладил нежно по бритой макушке, уже поросшей едва заметной щетиной.
— Меон, ты как? Очень больно тебе было, да? Намучился? Прости. Прости, что получилось так больно, ты скоро поправишься… Всё заживёт, ты станешь здоровым и сильным…
Профессор оборвал пропитанную состраданием и чувством вины ободряющую речь, на лице его успело отразиться удивление – как вдруг маленький эльксарим улыбнулся ещё ярче, обнажив свои молочные зубы.
— Папа… Ты пришёл ко мне…
Он попытался подняться, но конечности справа ещё не выполняли своих функций. Массивный металлический хвост задрался над головой, и киборг, споткнувшись, упал. Кастанеда едва успел поймать его и обхватить руками за торс. Ядовитое жало автоматически изогнулось назад. Правая рука Милеона, тонкая и безжизненная, повисла, как плеть, а левая обняла отца в ответ.
— Папа… Спасибо, – произнёс мальчик звонко. – Спасибо тебе!
— Да, конечно, конечно. На здоровье, – смущённо отозвался Эрих.
Флинт стоял рядом, в изумлении изогнув брови, а Джиллиан едва не лишилась рассудка, не желая верить в услышанное.
— За что он благодарит тебя? – медленно проговорил Рассел, хотя он и сам уже догадывался об ответе.
Эрих обратил на него расплывшееся в улыбке лицо.
— За Гармонию, конечно. За элькса-гармонию.
— Орис сказал, что это теперь навсегда… – тихо пробормотал эльксарим.
— Навсегда, мой мальчик. Ориса тоже мутировали в шесть лет. А ведь ему скоро тридцать… Подумать только, как много лет прошло…
Он усадил маленького киборга обратно и взялся за ручки кресла.
— Восстановил баланс? Пойдёмте уже в дом. Ты обедал, Милеон?
Прошло чуть больше недели до тех пор, когда эльксарим Меон смог наконец уверенно встать на ноги. Рассел выкатил его кресло на то же самое место в лесу. Вплоть до этого момента маленький киборг не вставал, и медикомеханик решил, что здесь, в окружении природы, ему будет комфортнее это сделать. Кастанеда по-прежнему редко заглядывал, и Расселу казалось, что эльксарим тоскует. Он почти не разговаривал, когда хозяина не было рядом. И хотя Эрих ясно распорядился, чтобы он слушался Рассела – похоже, Милеон оказался капризен, и временного хозяина ему было мало для полного счастья. Когда профессор всё же заглядывал – он просто расцветал, и хотя, конечно, не смеялся в голос и не прыгал от радости – это можно было заметить по его лицу и движениям. Возможно, долгий период восстановления удручал мальчика, не позволяя ему реализовать свой потенциал должным образом.
— Меон. Попробуй встать, – скомандовал Рассел, стоя рядом, чтобы помочь в случае необходимости.
Мониторинг показывал, хотя, что структуры эльксарима полностью восстановлены. Послушно поднявшись, он качнулся слегка, но устоял на ногах, сделал несколько шагов – и вдруг так резко сорвался с места, что учёный не сразу понял, куда он исчез. Только оглядевшись и подняв голову вверх, он увидел его хвостатый силуэт в ветвях высокого дерева.
— Э-э-эй! Меон! – закричал Рассел эльксариму, задрав голову и приставив руку ко рту. – Спускайся!
Миг – и киборг покорно оказался рядом. Со стороны сразу бросалась в глаза его странная манера держаться: Милеон стоял, ощутимо склоняясь вперёд, а импланты на ступнях вынуждали его опираться на область пальцев, как делают многие звери. Сходство со зверьком дополнялось умилительными «ушками» из топорщащихся по нижней кромке волос, заметными уже сейчас, хотя они и не отросли ещё до прежней длины, и частично металлизированным «подшёрстком», торчащим из-под многих его металлических деталей. Эта «шерсть» выросла сама, ассистент не приложил здесь руки.
— Ну как? – поинтересовался Рассел. – Тебе вообще удобно?
— Да. Мне гораздо удобнее держать равновесие, чем было раньше, – ответил эльксарим.
— Правда?! Я вот удивляюсь, как ты вообще можешь стоять со всей этой механикой… – почесал в затылке учёный. – Но видимо, своя ноша не тянет. Твоё тело изначально было подстроено под эту конфигурацию! Поэтому ты и падал всё время вперёд – у тебя не было противовеса! А мы-то думали с профессором, что это из-за болезни.
— Я больше не болен… – проговорил маленький киборг как будто заворожённо.
— Ты рад? – широко улыбнулся Рассел, поставив руки в бока.
— Помнишь… ты сказал, что единственный способ вылечить меня – это физически растянуть мои кости? Это оказалось правдой. Лучше бы всё-таки постепенно… – честно признался эльксарим.
Рассел болезненно скривился: одно воспоминание об эксперименте, который едва не закончился неудачей, заставляло все его внутренности сжиматься в комок.
— Извини за это. Я не знал, что всё так выйдет…
— Больше не будет судорог. И я могу легко говорить. И двигаться. И это новое чувство… Рассел… я очень рад…
Медикомеханик улыбнулся.
— Можно мне пойти гулять? – спросил тут Милеон.
— А… Подожди, – Рассел собрался с мыслями. – Можно. Только не показывайся никому на глаза. По возможности. Никому не причинять вреда, если это не нужно для самозащиты. И возвращайся не позднее 16-ти! У нас ещё будут дела.
— Хорошо.
Киборг снова исчез. «Надо же, давать предохранительный приказ не так-то просто… Надеюсь, я ничего не упустил, – подумал Флинт, покачав головой. – Я управляю эльксаримом… Офигеть! Теперь-то этому пострелу придётся меня слушаться!» Он самодовольно улыбнулся и, сунув руки в карманы мятой, выбивающейся из брюк, рубашки, зашагал по направлению к коттеджу.
На последнем месяце беременности эльксарим Эви сделалась капризной. Да-да, представьте себе. Она вдруг стала проявлять волю больше обычного. Например, её с чего-то потянуло в Гаттарию.
— Не позволю! – отрезал Эрих Кастанеда, глядя в бездонные глаза беременного эльксарима. – Ты вот-вот должна родить. Эти роды должны проходить под тщательным наблюдением. Я уже велел тебе, кажется, не покидать территорию базы. Почему ты оспариваешь моё решение?
Эви задумчиво подперла рукой голову и погладила свой живот, поудобнее расположившись на кровати. Внешний вид эльксарима никак не выдавал, расстроена ли она отказом.
— Простите, профессор, – сказала она. – Я чувствую, что так было бы лучше.
В этот момент дверь палаты распахнулась, и появился генерал. По-видимому, он пребывал в прекрасном настроении с утра.
— Что за шум, а драки нет? – вопросил он с порога. – Твоя душенька чем-то недовольна, пчёлка моя?
— Ох… – горестно вздохнул Кастанеда. Он уже представил, чем это кончится.
— Я хочу в Гаттарию, – прямо произнесла Эви. – Мне неуютно здесь.
— Тебе не хватает нашего пруда с уточками? – любовно переспросил генерал.
— Хочу к океану, – ответила эльксарим.
— О да, конечно! Хочу клубнику в три часа ночи! Хочу рыбу в шоколаде! – театрально раскинув руки, воскликнул командующий дивизионом. – Обычные причуды беременных, я слышал о таком.
— Я не хочу рыбу в шоколаде, – невозмутимо парировала Эви.
А генерал заложил руки за спину и, пройдясь мимо Кастанеды, небрежно бросил:
— Пускай развлекается, а что.
— Вот ты! – раздражённо воскликнул Эрих. – Перебиваешь мои приказы! Не разобравшись ни в чём. Эви вот-вот родит! Я вчера на Шельере тренировочные схватки видел, всё готово к родам. У нас уже был прецедент, когда она сбежала и мутировала на берегу океана – ты хочешь, чтобы теперь она на берегу океана рожала?
— Да ну брось, – генерал обернулся и снисходительно потрепал профессора по редким седым волосам на голове, словно юнца.
Он до сих пор казался выше него на две головы со своей статной осанкой, лишь совершенно лысая голова да глубокие мимические морщины выдавали его преклонный возраст. Впрочем, генерал и раньше брился наголо.
— Можешь проводить её сам. Возьмёшь передатчик, если что – сразу свяжешься с базой. Вертолёт можешь вызвать, на крайняк! Я разрешаю. Не за минуту же она у тебя родит.
— Сегодня плохой прогноз погоды, – отозвался Эрих с тревогой в голосе.
И всё-таки, генерал дал разрешение на прогулку.
Шли не торопясь, по пересечённому ландшафту прерий и леса, так что, до аномальной зоны добрались только к вечеру. Эви держалась во время движения поодаль от профессора, иногда забегала чуть вперёд – но он заранее приказал ей не уходить одной, так что, был относительно спокоен. Хотя некоторое мрачное предчувствие продолжало терзать его разум. Не более мрачное, чем небо над их головами. Затянутое сплошной серой пеленой, оно грозило вот-вот прорваться ливнем, а порывы ветра уже налетали время от времени. Пока путники передвигались среди деревьев, ярость ветра разбивалась об их стволы и кроны, и делалась не столь заметной, но на открытых участках пути его порывы буквально сбивали с ног. По-видимому, эльксариму это доставляло особое удовольствие. Эви раскидывала в стороны руки, подставляя ветру наибольшую поверхность своего тела, и отдаваясь потокам воздуха, словно волнам океана. А профессор Кастанеда только кутался поглубже в свой плащ и потуже затягивал завязки капюшона. В такие моменты он особенно завидовал органокиборгам. «Думаю, если начнётся настоящая гроза, её восторгу предела не будет, – размышлял он, любуясь утончённой, даже не смотря на беременный живот, фигурой девушки-эльксарима. – А вот я от такой погоды могу получить, максимум, простуду».
Добравшись наконец до своей цели и оказавшись на берегу гаттарийского океана, они поразились высоте бушующих волн. Вода набрасывалась на побережье, как бешеный голодный зверь, глодая большие валуны и уволакивая с собой более мелкие камни. И вот, небо всё-таки прорвало. На землю и сушу обрушился проливной дождь.
— Ох… Погода совсем испортилась, Эви! – Кастанеда повысил голос, чтобы его было слышно сквозь грохот дождя. – Нам стоит срочно найти укрытие!
Эльксарим не отвечала. Она вошла в бушующую воду, и волны захлёстывали её, разбиваясь о беременный живот. Эрих даже заволновался слегка.
— Эви, оставайся на берегу! На море шторм! Слышишь меня?! – прокричал он.
В шуме непогоды ему вдруг послышался отдалённый голос, чей-то зов… Или просто показалось? Сложно было судить. Естественному человеку. Но не эльксариму. Эви замерла в прибое, словно всматриваясь куда-то в морскую стихию. А потом встрепенулась и… пропала!
— Эви, стой!!! Куда?! Боже!..
Что на неё вдруг нашло? Не подчинилась прямому приказу? Не связано ли это с тем еле слышным голосом?.. Возможно, кто-то оказался в плену этого шторма, попал в беду – и Эви решила его спасти, почувствовав родство?
— Первый психологический барьер, чёрт его дери! – выругался Кастанеда, прежде чем вызвать базу по передатчику. – И как ей только удалось что-то почувствовать?..
Осознание того факта, что погода сложилась на редкость нелётная, тем более для вертолёта, усугубляло тревогу, заставляя сердце профессора замирать снова и снова. Сообщив о приключившемся только что инциденте, он устремил взгляд в бушующее море. Эльксарима простыл и след. Оставалось только надеяться на её природную способность сверхориентации…
Выбравшись на скользкие камни и найдя на них точку опоры, Эви оглядела того, кто оказался рядом. Чутьё её не подвело: здесь действительно был панта. Молодой мужчина в плавках, с заросшим щетиной лицом, небольшой бородкой и длинными волосами, собранными в хвост. Волны окатывали его до самого подбородка, а дождь хлестал по всему телу. Парень звал на помощь, стараясь успеть глотнуть побольше воздуха между ударами стихии. Дураку понятно, что даже панта не сумеет безопасным образом выбраться на берег в такой шторм – но вот как он оказался здесь? Пострадавший, тем временем, заметил рядом с собой беременную девушку.
— Профессор Кастанеда. Эльксарим Меон, – объявил Флинт, словно вновь представляя друг другу отца и сына.
— Вот это конфигурация, Рассел! – поразился Эрих, подойдя. – Зачем такой огромный хвостище ему сделал? Как он с ним ходить-то вообще будет? Ведь весит, небось, килограмм пятнадцать, не меньше!
— Суммарный вес каталитической системы, по показаниям весов – восемнадцать килограмм. Думаю, почти две трети из них – этот хвост, – сообщил Рассел и, разведя руками, добавил. – Он поддерживается.
— Да поддерживаться хоть хрен металлический может! Мы должны о практичности думать. Сколько, ты говоришь?! Мальчику шесть лет, кожа да кости, он сам двадцать килограмм весил до элькса-мутации! – продолжил возмущаться Эрих.
— Да… Почти половина веса, – задумчиво протянул Рассел. – Но вы не поняли, профессор. Это не просто металлическая штуковина. Он биомеханический, эльксарим может им управлять, там нервы подведены и механика внутри.
— Да ну.
— И кроме всего… он ядовитый. Вот этот острый шип на конце – это жало. Как у скорпиона. Я надел на него колпачок, чтобы никого не отравить случайно, а так, это весьма опасно, – рассказал ассистент.
Эрих покачал головой.
— Первый в истории случай… Никогда не встречал ядовитых эльксаримов. Вот это «повезло» тебе, ничего не скажешь. Небось, добавочную операцию проводил?
— Две, – поморщился Рассел. – У него на правых конечностях мягкие ткани в клочки, некроз начался. Я сегодня ещё с сосудами возился там, чтобы кровоснабжение наладить… Вроде восстанавливается. Но с такими повреждениями… даже эльксариму потребуется прилично времени на регенерацию, – в глазах учёного вдруг загорелся огонь. – Нет, послушайте, процессор, вы замечали, как у эльксов бывает? Если, к примеру, трещина в кости, или зуб обломился – повреждение заполняется каталитом. А уже в дальнейшем сплав постепенно замещается отрастающей костью. Просто потому что процесс конденсации лабильнее, чем сращение кости. Даже если выбить эльксариму зуб, я такое видел – у него вырастет новый, металлический!
— Как ты наблюдателен… Я даже не замечал, – поразился Кастанеда.
— Я назвал это киберзамещением! – гордо объявил Рассел. – И когда на мониторе у Милеона увидел, сразу понял, что это оно. Интересно, а, профессор, раз фрагменты скелета у эльксарима могут быть замещены металлом – можно ли вместо спонтанного процесса их имплантировать? Ну, например, зуб ему вставить сразу? Приживётся?! До сих пор ведь считалось, что поставить эльксариму протез – невозможно, так как он не предусмотрен конфигурацией, и будет отторжение.
— Поистине новаторские идеи, Рассел! Можно будет проверить при случае. Кроме того, ты отлично поработал над Милеоном, – похвалил подчинённого Эрих. – Когда вернёмся в дом, я осмотрю поближе. Надо будет снять его повязки.
— Конечно.
Джиллиан стояла позади и смотрела в лицо эльксариму, не веря своим глазам. Едва заметно, сперва она даже подумала, не показалось ли ей это – но маленький киборг улыбался! В глазах его, всё так же направленных в никуда, как будто заиграли искорки, а уголки рта приподнялись, едва-едва.
— А психологически, как он? – спросил Кастанеда, мягко приглушив голос.
— Вроде, пока не реагирует, – неуверенно ответил Рассел. – Только вас всё звал…
Прекратив разговор с медикомехаником, Эрих опустился на корточки и заглянул в глаза Милеону. Ухватился одной рукой за поручень его инвалидного кресла, а другой коснулся его щеки. Погладил нежно по бритой макушке, уже поросшей едва заметной щетиной.
— Меон, ты как? Очень больно тебе было, да? Намучился? Прости. Прости, что получилось так больно, ты скоро поправишься… Всё заживёт, ты станешь здоровым и сильным…
Профессор оборвал пропитанную состраданием и чувством вины ободряющую речь, на лице его успело отразиться удивление – как вдруг маленький эльксарим улыбнулся ещё ярче, обнажив свои молочные зубы.
— Папа… Ты пришёл ко мне…
Он попытался подняться, но конечности справа ещё не выполняли своих функций. Массивный металлический хвост задрался над головой, и киборг, споткнувшись, упал. Кастанеда едва успел поймать его и обхватить руками за торс. Ядовитое жало автоматически изогнулось назад. Правая рука Милеона, тонкая и безжизненная, повисла, как плеть, а левая обняла отца в ответ.
— Папа… Спасибо, – произнёс мальчик звонко. – Спасибо тебе!
— Да, конечно, конечно. На здоровье, – смущённо отозвался Эрих.
Флинт стоял рядом, в изумлении изогнув брови, а Джиллиан едва не лишилась рассудка, не желая верить в услышанное.
— За что он благодарит тебя? – медленно проговорил Рассел, хотя он и сам уже догадывался об ответе.
Эрих обратил на него расплывшееся в улыбке лицо.
— За Гармонию, конечно. За элькса-гармонию.
— Орис сказал, что это теперь навсегда… – тихо пробормотал эльксарим.
— Навсегда, мой мальчик. Ориса тоже мутировали в шесть лет. А ведь ему скоро тридцать… Подумать только, как много лет прошло…
Он усадил маленького киборга обратно и взялся за ручки кресла.
— Восстановил баланс? Пойдёмте уже в дом. Ты обедал, Милеон?
Прошло чуть больше недели до тех пор, когда эльксарим Меон смог наконец уверенно встать на ноги. Рассел выкатил его кресло на то же самое место в лесу. Вплоть до этого момента маленький киборг не вставал, и медикомеханик решил, что здесь, в окружении природы, ему будет комфортнее это сделать. Кастанеда по-прежнему редко заглядывал, и Расселу казалось, что эльксарим тоскует. Он почти не разговаривал, когда хозяина не было рядом. И хотя Эрих ясно распорядился, чтобы он слушался Рассела – похоже, Милеон оказался капризен, и временного хозяина ему было мало для полного счастья. Когда профессор всё же заглядывал – он просто расцветал, и хотя, конечно, не смеялся в голос и не прыгал от радости – это можно было заметить по его лицу и движениям. Возможно, долгий период восстановления удручал мальчика, не позволяя ему реализовать свой потенциал должным образом.
— Меон. Попробуй встать, – скомандовал Рассел, стоя рядом, чтобы помочь в случае необходимости.
Мониторинг показывал, хотя, что структуры эльксарима полностью восстановлены. Послушно поднявшись, он качнулся слегка, но устоял на ногах, сделал несколько шагов – и вдруг так резко сорвался с места, что учёный не сразу понял, куда он исчез. Только оглядевшись и подняв голову вверх, он увидел его хвостатый силуэт в ветвях высокого дерева.
— Э-э-эй! Меон! – закричал Рассел эльксариму, задрав голову и приставив руку ко рту. – Спускайся!
Миг – и киборг покорно оказался рядом. Со стороны сразу бросалась в глаза его странная манера держаться: Милеон стоял, ощутимо склоняясь вперёд, а импланты на ступнях вынуждали его опираться на область пальцев, как делают многие звери. Сходство со зверьком дополнялось умилительными «ушками» из топорщащихся по нижней кромке волос, заметными уже сейчас, хотя они и не отросли ещё до прежней длины, и частично металлизированным «подшёрстком», торчащим из-под многих его металлических деталей. Эта «шерсть» выросла сама, ассистент не приложил здесь руки.
— Ну как? – поинтересовался Рассел. – Тебе вообще удобно?
— Да. Мне гораздо удобнее держать равновесие, чем было раньше, – ответил эльксарим.
— Правда?! Я вот удивляюсь, как ты вообще можешь стоять со всей этой механикой… – почесал в затылке учёный. – Но видимо, своя ноша не тянет. Твоё тело изначально было подстроено под эту конфигурацию! Поэтому ты и падал всё время вперёд – у тебя не было противовеса! А мы-то думали с профессором, что это из-за болезни.
— Я больше не болен… – проговорил маленький киборг как будто заворожённо.
— Ты рад? – широко улыбнулся Рассел, поставив руки в бока.
— Помнишь… ты сказал, что единственный способ вылечить меня – это физически растянуть мои кости? Это оказалось правдой. Лучше бы всё-таки постепенно… – честно признался эльксарим.
Рассел болезненно скривился: одно воспоминание об эксперименте, который едва не закончился неудачей, заставляло все его внутренности сжиматься в комок.
— Извини за это. Я не знал, что всё так выйдет…
— Больше не будет судорог. И я могу легко говорить. И двигаться. И это новое чувство… Рассел… я очень рад…
Медикомеханик улыбнулся.
— Можно мне пойти гулять? – спросил тут Милеон.
— А… Подожди, – Рассел собрался с мыслями. – Можно. Только не показывайся никому на глаза. По возможности. Никому не причинять вреда, если это не нужно для самозащиты. И возвращайся не позднее 16-ти! У нас ещё будут дела.
— Хорошо.
Киборг снова исчез. «Надо же, давать предохранительный приказ не так-то просто… Надеюсь, я ничего не упустил, – подумал Флинт, покачав головой. – Я управляю эльксаримом… Офигеть! Теперь-то этому пострелу придётся меня слушаться!» Он самодовольно улыбнулся и, сунув руки в карманы мятой, выбивающейся из брюк, рубашки, зашагал по направлению к коттеджу.
На последнем месяце беременности эльксарим Эви сделалась капризной. Да-да, представьте себе. Она вдруг стала проявлять волю больше обычного. Например, её с чего-то потянуло в Гаттарию.
— Не позволю! – отрезал Эрих Кастанеда, глядя в бездонные глаза беременного эльксарима. – Ты вот-вот должна родить. Эти роды должны проходить под тщательным наблюдением. Я уже велел тебе, кажется, не покидать территорию базы. Почему ты оспариваешь моё решение?
Эви задумчиво подперла рукой голову и погладила свой живот, поудобнее расположившись на кровати. Внешний вид эльксарима никак не выдавал, расстроена ли она отказом.
— Простите, профессор, – сказала она. – Я чувствую, что так было бы лучше.
В этот момент дверь палаты распахнулась, и появился генерал. По-видимому, он пребывал в прекрасном настроении с утра.
— Что за шум, а драки нет? – вопросил он с порога. – Твоя душенька чем-то недовольна, пчёлка моя?
— Ох… – горестно вздохнул Кастанеда. Он уже представил, чем это кончится.
— Я хочу в Гаттарию, – прямо произнесла Эви. – Мне неуютно здесь.
— Тебе не хватает нашего пруда с уточками? – любовно переспросил генерал.
— Хочу к океану, – ответила эльксарим.
— О да, конечно! Хочу клубнику в три часа ночи! Хочу рыбу в шоколаде! – театрально раскинув руки, воскликнул командующий дивизионом. – Обычные причуды беременных, я слышал о таком.
— Я не хочу рыбу в шоколаде, – невозмутимо парировала Эви.
А генерал заложил руки за спину и, пройдясь мимо Кастанеды, небрежно бросил:
— Пускай развлекается, а что.
— Вот ты! – раздражённо воскликнул Эрих. – Перебиваешь мои приказы! Не разобравшись ни в чём. Эви вот-вот родит! Я вчера на Шельере тренировочные схватки видел, всё готово к родам. У нас уже был прецедент, когда она сбежала и мутировала на берегу океана – ты хочешь, чтобы теперь она на берегу океана рожала?
— Да ну брось, – генерал обернулся и снисходительно потрепал профессора по редким седым волосам на голове, словно юнца.
Он до сих пор казался выше него на две головы со своей статной осанкой, лишь совершенно лысая голова да глубокие мимические морщины выдавали его преклонный возраст. Впрочем, генерал и раньше брился наголо.
— Можешь проводить её сам. Возьмёшь передатчик, если что – сразу свяжешься с базой. Вертолёт можешь вызвать, на крайняк! Я разрешаю. Не за минуту же она у тебя родит.
— Сегодня плохой прогноз погоды, – отозвался Эрих с тревогой в голосе.
И всё-таки, генерал дал разрешение на прогулку.
Шли не торопясь, по пересечённому ландшафту прерий и леса, так что, до аномальной зоны добрались только к вечеру. Эви держалась во время движения поодаль от профессора, иногда забегала чуть вперёд – но он заранее приказал ей не уходить одной, так что, был относительно спокоен. Хотя некоторое мрачное предчувствие продолжало терзать его разум. Не более мрачное, чем небо над их головами. Затянутое сплошной серой пеленой, оно грозило вот-вот прорваться ливнем, а порывы ветра уже налетали время от времени. Пока путники передвигались среди деревьев, ярость ветра разбивалась об их стволы и кроны, и делалась не столь заметной, но на открытых участках пути его порывы буквально сбивали с ног. По-видимому, эльксариму это доставляло особое удовольствие. Эви раскидывала в стороны руки, подставляя ветру наибольшую поверхность своего тела, и отдаваясь потокам воздуха, словно волнам океана. А профессор Кастанеда только кутался поглубже в свой плащ и потуже затягивал завязки капюшона. В такие моменты он особенно завидовал органокиборгам. «Думаю, если начнётся настоящая гроза, её восторгу предела не будет, – размышлял он, любуясь утончённой, даже не смотря на беременный живот, фигурой девушки-эльксарима. – А вот я от такой погоды могу получить, максимум, простуду».
Добравшись наконец до своей цели и оказавшись на берегу гаттарийского океана, они поразились высоте бушующих волн. Вода набрасывалась на побережье, как бешеный голодный зверь, глодая большие валуны и уволакивая с собой более мелкие камни. И вот, небо всё-таки прорвало. На землю и сушу обрушился проливной дождь.
— Ох… Погода совсем испортилась, Эви! – Кастанеда повысил голос, чтобы его было слышно сквозь грохот дождя. – Нам стоит срочно найти укрытие!
Эльксарим не отвечала. Она вошла в бушующую воду, и волны захлёстывали её, разбиваясь о беременный живот. Эрих даже заволновался слегка.
— Эви, оставайся на берегу! На море шторм! Слышишь меня?! – прокричал он.
В шуме непогоды ему вдруг послышался отдалённый голос, чей-то зов… Или просто показалось? Сложно было судить. Естественному человеку. Но не эльксариму. Эви замерла в прибое, словно всматриваясь куда-то в морскую стихию. А потом встрепенулась и… пропала!
— Эви, стой!!! Куда?! Боже!..
Что на неё вдруг нашло? Не подчинилась прямому приказу? Не связано ли это с тем еле слышным голосом?.. Возможно, кто-то оказался в плену этого шторма, попал в беду – и Эви решила его спасти, почувствовав родство?
— Первый психологический барьер, чёрт его дери! – выругался Кастанеда, прежде чем вызвать базу по передатчику. – И как ей только удалось что-то почувствовать?..
Осознание того факта, что погода сложилась на редкость нелётная, тем более для вертолёта, усугубляло тревогу, заставляя сердце профессора замирать снова и снова. Сообщив о приключившемся только что инциденте, он устремил взгляд в бушующее море. Эльксарима простыл и след. Оставалось только надеяться на её природную способность сверхориентации…
Выбравшись на скользкие камни и найдя на них точку опоры, Эви оглядела того, кто оказался рядом. Чутьё её не подвело: здесь действительно был панта. Молодой мужчина в плавках, с заросшим щетиной лицом, небольшой бородкой и длинными волосами, собранными в хвост. Волны окатывали его до самого подбородка, а дождь хлестал по всему телу. Парень звал на помощь, стараясь успеть глотнуть побольше воздуха между ударами стихии. Дураку понятно, что даже панта не сумеет безопасным образом выбраться на берег в такой шторм – но вот как он оказался здесь? Пострадавший, тем временем, заметил рядом с собой беременную девушку.
