Окно выходило в парк. Когда я случайно бросила взгляд вниз, то заметила, что прямо под окном находится тот самый бассейн со статуей русалки. Ах, чтоб она рассыпалась в прах! Это ведь из-за нее я попалась. Раззявила клюв, как глупый птенец, и – хлоп! На моей памяти я еще ни разу так не теряла осторожность. Рассерженная, я показала статуе язык, чтобы хоть немного облегчить душу.
Так, один момент… А где, собственно, Хохолок и Лу?
Я нахмурилась.
Попугай вообще-то должен был следить за мной, чтобы, когда представится случай, прийти на помощь. Вот сейчас как раз самое время освобождать узницу, ведь рядом никого нет.
Но в саду было тихо и темно, без малейшего намека на моего шумного приятеля.
- Эй! – тихонько пропищала я. – Ворчун!
Тишина. Только стрекот кузнечиков в кустах.
Где же он - порази его гром?!
- Хохолок! Лу! Э-э-эй! Вы где?
На сей раз, ответом мне стал шум волны, разбившейся о берег. И снова тишина.
Это не смешно.
Они что, бросили меня?!
- Лили! – раздалось вдруг сзади.
Ну вот, притащился!
Жаль, что птичья физиономия не отражает все те эмоции, какие у меня сейчас внутри. Может, тогда этот медведь испугался бы да отпустил меня.
- Малышка, - Тим взял стул, придвинул его поближе к подоконнику и уселся на него, склонив голову так, что его глаза снова оказались вровень со мной.
Такие большие.
Удивительно чистые.
Напоминающие небо. Мое родное небо.
- Ты не бойся, - ласково, с оттенком грусти, сказал он. – Я не стану держать тебя здесь. Вот, понаблюдаю, пока ты полностью оправишься от действия чар, тогда и отпущу на волю.
Мне стало стыдно.
Я мысленно уже успела отругать этого человека больше чем всех медведей вместе взятых, а он ведь совсем не заслужил этого.
Его глаза смотрели на меня, и я отчего-то испытывала странную робость, волнение. Они притягивали меня. Как хорошо, что птицы не умеют краснеть!
- Знала бы ты, как я завидую тебе, - продолжал он голосом, наполненным такой печалью, что я вздрогнула. – У тебя есть крылья. Ты можешь летать. Ты свободна, как ветер и море. Вот если бы я мог, так же, как и ты, улететь отсюда! Туда, к облакам, где я еще никогда не был…
Он вздохнул.
Эти слова заставили меня взглянуть на него иначе.
Удивительно, как они перекликаются с моим собственным душевным состоянием! Ведь еще пару часов назад я сама вот так грустила, оттого что не могу жить среди людей. А он, наоборот, мечтает побывать на месте птиц. Но разве ему плохо живется? Свобода… Что-то я не замечала, чтобы он был чьим-то рабом.
- У вас, птиц, совсем нет печалей, - словно в ответ на мои мысли, продолжал человек. – Вы беззаботно порхаете с ветки на ветку, мысли ваши чисты как утренняя гладь моря. У людей все иначе. Наши судьбы сложны и непредсказуемы, и порою мы становимся рабами собственной души.
Ты ошибаешься, думая, что нам, птицам, живется легко. Особенно, птицам Заоблачной Выси.
Я вспомнила о родине и почувствовала укол совести. Страна сейчас под угрозой, а я, вместо того чтобы быть там и воодушевлять своих сородичей, пропадаю здесь. В этот момент мне особенно остро захотелось домой, к облакам.
Увы, пока неудачнице Росинке это не светит.
Тим вздохнул, поднимаясь на ноги.
- Ладно, спокойной ночи, маленькая Лили!
Послав мне воздушный поцелуй, он задул свечи и вышел из комнаты.
Спать мне хотелось меньше всего, несмотря на то, что я за день очень устала. Еще бы – такое приключение! Жизнь набирает свои обороты.
Тим не выходил у меня из головы. «Становимся рабами собственной души». Что он имел в виду? Эти его глаза… Вспоминая взгляд пронзительной синевы, у меня топорщились перья. Было в этом человеке что-то такое, чего я и сама не могла объяснить. Какая-то удивительная простота и искренность, что неожиданно зацепила меня, заставляя мысленно возвращать его образ.
Неожиданно сквозь отрытое окно из сада полились чудесные звуки. Я замерла, чуть повернув голову в том направлении. Это была тихая нежная мелодия, в которой переплеталась грусть. Моя музыкальная душа оживилась, затрепетала. Я выглянула из-за прутьев, выискивая источник звука, и увидела в саду Тима.
Он сидел на краю того самого бассейна со статуей, прислонив к губам музыкальный инструмент, который, кажется, назывался флейта. Наигрываемая им мелодия словно бы лилась из самой души. Впрочем, наверное, так оно и было. Завороженная, я старалась не шевелиться, чтобы не нарушить эту музыкальную сказку.
А она была всюду.
В легком, словно призрачном шелесте ветра. В этой глубокой темноте, опустившейся на сад. В солоноватом, щекочущем ноздри, запахе моря… и в темном силуэте, что сжимает флейту, исторгая из глубин своей загадочной, как сам океан, души печальную мелодию.
Затем, звуки смолкли.
Я увидела, что взгляд Тима прикован к изваянию. Выходит, я не ошиблась, когда предположила, что эта статуя особенно дорога хозяину особняка. Он стал ей что-то шептать. Говорил тихо-тихо, и, даже напрягши слух, я смогла расслышать только обрывок фразы:
- …ветер снова приносит из глубин морских запах твоих волос – терпкий, пряный, колдовской! Ты знаешь, я до сих пор все помню! Все-все, до последнего выдоха из твоей груди. Не говори мне, что это была иллюзия...
Он снова заиграл. Еще печальнее зазвучала музыка. Я и сама не заметила, как стала подпевать. Мой голос вплелся в мелодию, слился с ней воедино, зазвучал гармонично. То тише, то громче, словно волны морские. Тим умолк на мгновение. Поднял голову, ища меня взглядом. Даже в темноте я заметила, как он улыбнулся. И вновь продолжилась мелодия.
Он играл, а я пела, наслаждаясь той непосредственностью, которая свойственна лишь птицам. Мой голос звенел колокольчиком. Я стала махать крылышками в такт песне. Музыка всегда спасала меня от печалей и невзгод. Вот и сейчас, пустив свой голос в волшебный полет, я забылась, очнувшись лишь, когда флейта смолкла.
Тим ушел.
Вернулся он только посреди ночи, когда я уже дремала, сидя на жердочке. Сквозь полудрему я заметила, как он подошел ко мне, склонился над клеткой и что-то прошептал. После чего, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, да так и уснул.
- Э-э-э-й, Росинка! Росинка-а-а! Слышишь меня??
Громыхания, доносящиеся откуда-то сверху, вытащили меня из колыбели сна. Я возмущенно встряхнула крыльями, заливаясь чириканьем. Спросонья мне показалось, что в мой маленький домик на пальме ломится пьяный медведь, и я уже приготовилась к тому, чтобы защищаться и заклевать наглеца.
Но когда сознание мое окончательно вынырнуло из сладкой дремы, до меня дошло, что нахожусь я совсем не в Бананы-Кокосы, а «пьяный медведь» – всего-навсего мой друг Хохолок, который сидел на клетке и стучал клювом по прутьям.
За окном брезжил рассвет, окрасив пейзаж в нежные золотисто-розовые тона. Восходящее солнце улыбалось мне, желая доброго утра.
- Ну наконец-то! – как всегда раздраженно забубнил попугай. – Росинка, вот я поражаюсь тебе! Опасность рядом, дергает за крылья, а ты преспокойно себе дрыхнешь!
- Во-первых, тише! - я искоса поглядела на спящего Тима. – Незачем создавать столько шума. А во-вторых, о какой опасности ты говоришь?
- Росинка, тебе что, на голову кокос упал?! Ты влипла в очередную неприятность и еще спрашиваешь, о какой опасности я говорю?! - Хохолок вспенился, как волна. - А это что? – он гневно стукнул клювом по клетке. – Или тебя устраивает твое теперешнее положение?!
- Ворчун, я же просила – тише! Ты разбудишь его! – я указала клювом на Тима, который как раз стал полусонно ворочаться.
- Полетели отсюда скорее! – попугай схватился клювом за крючок, удерживающий дверцу клетки, потянул – и она открылась. – Все равно ему нас уже не поймать. А если и попытается, так я ему покажу! – он погрозил спящему силуэту. – Фьюх! Я с таким трудом отыскал тебя в этой громадине. Еще и проклятая кошка прицепилась! Хорошо, что Лу взяла ее на себя. Вылетай, давай!
Свобода.
То, чего я так жаждала вчера. Все, лети птичка, навстречу облакам!
Я сама не ожидала от себя того, что совершила далее. Вместо того чтобы выпорхнуть из клетки и улететь вместе с Хохолком, я спокойно взобралась на жердочку и покачала головой.
- Ворчун, прости, но… я пока не хочу лететь.
- Че-е-е-го?!
Наверное, мой друг не был бы так шокирован, даже если бы узнал, что наш старейшина добровольно отказался от престола ради того, чтобы жениться на медведихе.
- Что ты там прощебетала?!
- Я остаюсь. Во всяком случае, сегодня.
Попугай опешил. Долго-долго он смотрел на меня, пытаясь отыскать на моей физиономии следы сумасшествия.
- Я так понимаю, тебя вчера околдовали?
- Да нет же!
Светлейшая луна! Ну как я объясню ему то, чего и сама толком не понимаю?!
- Хохолок, послушай! Я не задержусь надолго. Этот человек скоро отпустит меня.
- Это он тебе сказал?! И ты поверила???
- О, прошу тебя, тише! Чего ты вопишь? Да, поверила. Этот человек, он… не похож на других! Я почувствовала в нем некое духовное родство.
- Духовное родство? С человеком?!
Тут уж я взорвалась:
- Хватит ошалело моргать, как будто тебя заставили поцеловать павлина! Да, с человеком. Ты не понимаешь! Он необычайно добр ко мне. Ему тяжело и… я чувствую, что хоть немного, но могу помочь!
Попугай болезненно сморщился, качая головой.
- Нет уж, хватит! Я не хочу слышать этот бред! Ну-ка, быстро вылезай, и полетели!
Он просунул крыло в проем и властно поманил меня.
- Хохолок, я уже все решила. Я пока остаюсь.
- Росинка, - вкрадчиво и спокойно сказал мой друг, однако я чувствовала, как внутри него назревает буря. – Не заставляй меня хватать тебя за клюв и тащить в Заоблачную Высь!
- Что ж, попробуй, - резко сказала я. – Только я такой крик подниму, что Тим проснется, поймает тебя, и тоже посадит в клетку!
Шокированный моим странным поведением, ворчун даже не нашелся что ответить, взирая на меня с обидой в глазах.
Вот тут-то, пожалуй, мне стоило успокоиться и нормально объяснить ему свои чувства. Думаю, если бы я очень постаралась, мне бы удалось договориться, пусть даже ворчун не одобрил бы моих действий. Но я была так взбудоражена, что совсем перестала контролировать слова, легко слетающие с моего клюва:
- Давай, лети! – дерзко сказала я. - Докладывай Златоклюву, ты же любишь это делать! Присылайте за мной хоть всю соколиную армию, но вы не заставите меня вернуться!
То, что я перегнула ветку, я поняла, когда было уже поздно. Задыхаясь от обиды, попугай раскрыл клюв, да так и не смог ничего вымолвить. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы он вернул себе способность говорить.
- Вот, значит, как, Росинка? А я и не знал, что ты так легко предаешь своих друзей! Ну что ж, следуй зову своего безрассудства! Я больше и когтем ради тебя не шевельну.
Со скоростью урагана он вылетел из окна. Некоторое время еще до меня доносилось сердитое хлопанье его крыльев, пока наконец все смолкло. Я осталась сидеть подавленная, словно облитая грязной водой. Запоздало до меня дошло, что я нагрубила. Незаслуженно обидела своего друга. «Докладывай Златоклюву…» А ведь он никогда меня не предавал. Никогда! Покрывал все мои проказы, рискуя собственной репутацией, а я словно перья ему выдернула.
Простит ли он меня когда-нибудь?
Я тихо вздохнула. За вчерашний день со мной столько всего случилось. Целый коктейль эмоций – и радостных, и волнующих. Все это прошлось по моим нервам, отчего я малость перестала себя контролировать. Но я не жалела о том, что отказалась лететь. Не могла я так просто покинуть Тима. Чувствовала, что он будет огорчен. А мне так хотелось хоть немного приободрить его. Вспоминая, с какой тоской он вчера наигрывал на флейте, во мне просыпалась неожиданная симпатия и сострадание к этому человеку, чья душа, словно пучина морская – такая же загадочная и притягательная. Но легче все равно не становилось. Совесть жалила липкой медузой. Хохолок – мой друг. А я нехорошо с ним обошлась.
Сзади послышался скрип кровати. Проснулся Тим.
- Доброе утро, Лили! – полусонно протирая глаза, улыбнулся он.
Я отозвалась веселым чириканьем.
Зевая и потягиваясь, человек встал с постели.
- О, вижу, тебе уже лучше! Даже бояться меня перестала, - заметил он, видя, что я больше не забиваюсь в угол клетки при его приближении.
Чувствовала я себя действительно лучше чем вчера, если не считать легкую слабость.
Тут в комнату вбежал Трэй, принеся с собой запах водорослей.
- Только встал, братец? – весело хмыкнул он. – А я вот уже искупался!
- Надеюсь, позавтракал? – Тим шутливо потрепал мальчишку по мокрым волосам.
- Нет, сейчас буду. Кстати, как там наша птичка? - он подбежал ко мне и приветливо помахал ладошкой. – Привет, Лили!
- Похоже, неплохо. Погляди, клетка открыта, а она этого будто бы и не заметила. А как эта шалунья вчера пела, ты бы слышал!
- Правда?
- Я играл на флейте, она подпевала. У нее волшебный голос! Я и не знал, что колибри поют так необычайно красиво.
- Пусть еще споет! – попросил Трэй.
Извини, мальчик, я сейчас не в том настроении.
- Это если она захочет, - засмеялся Тим. – Правда, Лили?
- Я хочу послушать! – упрямо хныкнул Трэй. – Давай, птичка, спой!
Я молчала.
- Погоди, я сейчас подыграю…
Тим пошарил взглядом в поисках флейты. Инструмент лежал на полке.
- Пожалуйста, Лили! Напой что-нибудь!
Ах, уколи кактус этого Тима! Ну почему я испытываю перед ним какую-то странную робость?! Я не очень хотела петь, но когда он заиграл на флейте, невольно оживилась и стала подпевать.
- Здорово! – Трэй захлопал в ладоши. – Тим, мы же оставим ее у себя, да? Будет у нас жить маленькая певунья!
Тим замолчал. Я уловила, как в его глазах мелькнула тоска.
- Нет, Трэй. Не надо ее мучить. Она – вольная птица. Пусть летит домой.
- Так ты ее выпустишь? – в голосе мальчика послышалось разочарование.
- Да.
- Что ж, - вздохнул он. – Может, и правда, так лучше. Только жаль будет с ней расставаться.
- Да, жаль… Ладно, идем завтракать! – Тим тряхнул головой, словно изгоняя из нее грустные мысли. – Лили надо тоже покормить.
На завтрак мне дали поклевать персик, чем я осталась довольна.
Откушав, братья собрались на прогулку, решив и меня с собой прихватить.
Тим взял в руки клетку со мной и вышел в сад. Я оглянулась на особняк и обомлела. В лучах поднявшегося на небе солнца, жемчужины так и сверкали. Это не передать словами! Сказка. Только так можно описать то, что я увидела своими птичьими глазами.
Я поискала взглядом Хохолка. В саду его не было, что немедля вызвало во мне беспокойство. Неужели таки полетел жаловаться в Заоблачную Высь? Но не это взволновало меня. Больше всего я печалилась из-за того, что обидела своего лучшего друга.
Братья вышли за ворота особняка. Прошли немного, и мы оказались на берегу. Тим присел на большой камень, лежащий прямо у воды, а клетку со мной поставил рядом. Море было спокойным, гладким, блестящим. Воздух наполняли крики чаек. Жаль, среди них нет Лу.
Трэй носился рядом, бросая в воду камешки. Этот беззаботный мальчишка напомнил мне Вьюнка.
Так, один момент… А где, собственно, Хохолок и Лу?
Я нахмурилась.
Попугай вообще-то должен был следить за мной, чтобы, когда представится случай, прийти на помощь. Вот сейчас как раз самое время освобождать узницу, ведь рядом никого нет.
Но в саду было тихо и темно, без малейшего намека на моего шумного приятеля.
- Эй! – тихонько пропищала я. – Ворчун!
Тишина. Только стрекот кузнечиков в кустах.
Где же он - порази его гром?!
- Хохолок! Лу! Э-э-эй! Вы где?
На сей раз, ответом мне стал шум волны, разбившейся о берег. И снова тишина.
Это не смешно.
Они что, бросили меня?!
- Лили! – раздалось вдруг сзади.
Ну вот, притащился!
Жаль, что птичья физиономия не отражает все те эмоции, какие у меня сейчас внутри. Может, тогда этот медведь испугался бы да отпустил меня.
- Малышка, - Тим взял стул, придвинул его поближе к подоконнику и уселся на него, склонив голову так, что его глаза снова оказались вровень со мной.
Такие большие.
Удивительно чистые.
Напоминающие небо. Мое родное небо.
- Ты не бойся, - ласково, с оттенком грусти, сказал он. – Я не стану держать тебя здесь. Вот, понаблюдаю, пока ты полностью оправишься от действия чар, тогда и отпущу на волю.
Мне стало стыдно.
Я мысленно уже успела отругать этого человека больше чем всех медведей вместе взятых, а он ведь совсем не заслужил этого.
Его глаза смотрели на меня, и я отчего-то испытывала странную робость, волнение. Они притягивали меня. Как хорошо, что птицы не умеют краснеть!
- Знала бы ты, как я завидую тебе, - продолжал он голосом, наполненным такой печалью, что я вздрогнула. – У тебя есть крылья. Ты можешь летать. Ты свободна, как ветер и море. Вот если бы я мог, так же, как и ты, улететь отсюда! Туда, к облакам, где я еще никогда не был…
Он вздохнул.
Эти слова заставили меня взглянуть на него иначе.
Удивительно, как они перекликаются с моим собственным душевным состоянием! Ведь еще пару часов назад я сама вот так грустила, оттого что не могу жить среди людей. А он, наоборот, мечтает побывать на месте птиц. Но разве ему плохо живется? Свобода… Что-то я не замечала, чтобы он был чьим-то рабом.
- У вас, птиц, совсем нет печалей, - словно в ответ на мои мысли, продолжал человек. – Вы беззаботно порхаете с ветки на ветку, мысли ваши чисты как утренняя гладь моря. У людей все иначе. Наши судьбы сложны и непредсказуемы, и порою мы становимся рабами собственной души.
Ты ошибаешься, думая, что нам, птицам, живется легко. Особенно, птицам Заоблачной Выси.
Я вспомнила о родине и почувствовала укол совести. Страна сейчас под угрозой, а я, вместо того чтобы быть там и воодушевлять своих сородичей, пропадаю здесь. В этот момент мне особенно остро захотелось домой, к облакам.
Увы, пока неудачнице Росинке это не светит.
Тим вздохнул, поднимаясь на ноги.
- Ладно, спокойной ночи, маленькая Лили!
Послав мне воздушный поцелуй, он задул свечи и вышел из комнаты.
Спать мне хотелось меньше всего, несмотря на то, что я за день очень устала. Еще бы – такое приключение! Жизнь набирает свои обороты.
Тим не выходил у меня из головы. «Становимся рабами собственной души». Что он имел в виду? Эти его глаза… Вспоминая взгляд пронзительной синевы, у меня топорщились перья. Было в этом человеке что-то такое, чего я и сама не могла объяснить. Какая-то удивительная простота и искренность, что неожиданно зацепила меня, заставляя мысленно возвращать его образ.
Неожиданно сквозь отрытое окно из сада полились чудесные звуки. Я замерла, чуть повернув голову в том направлении. Это была тихая нежная мелодия, в которой переплеталась грусть. Моя музыкальная душа оживилась, затрепетала. Я выглянула из-за прутьев, выискивая источник звука, и увидела в саду Тима.
Он сидел на краю того самого бассейна со статуей, прислонив к губам музыкальный инструмент, который, кажется, назывался флейта. Наигрываемая им мелодия словно бы лилась из самой души. Впрочем, наверное, так оно и было. Завороженная, я старалась не шевелиться, чтобы не нарушить эту музыкальную сказку.
А она была всюду.
В легком, словно призрачном шелесте ветра. В этой глубокой темноте, опустившейся на сад. В солоноватом, щекочущем ноздри, запахе моря… и в темном силуэте, что сжимает флейту, исторгая из глубин своей загадочной, как сам океан, души печальную мелодию.
Затем, звуки смолкли.
Я увидела, что взгляд Тима прикован к изваянию. Выходит, я не ошиблась, когда предположила, что эта статуя особенно дорога хозяину особняка. Он стал ей что-то шептать. Говорил тихо-тихо, и, даже напрягши слух, я смогла расслышать только обрывок фразы:
- …ветер снова приносит из глубин морских запах твоих волос – терпкий, пряный, колдовской! Ты знаешь, я до сих пор все помню! Все-все, до последнего выдоха из твоей груди. Не говори мне, что это была иллюзия...
Он снова заиграл. Еще печальнее зазвучала музыка. Я и сама не заметила, как стала подпевать. Мой голос вплелся в мелодию, слился с ней воедино, зазвучал гармонично. То тише, то громче, словно волны морские. Тим умолк на мгновение. Поднял голову, ища меня взглядом. Даже в темноте я заметила, как он улыбнулся. И вновь продолжилась мелодия.
Он играл, а я пела, наслаждаясь той непосредственностью, которая свойственна лишь птицам. Мой голос звенел колокольчиком. Я стала махать крылышками в такт песне. Музыка всегда спасала меня от печалей и невзгод. Вот и сейчас, пустив свой голос в волшебный полет, я забылась, очнувшись лишь, когда флейта смолкла.
Тим ушел.
Вернулся он только посреди ночи, когда я уже дремала, сидя на жердочке. Сквозь полудрему я заметила, как он подошел ко мне, склонился над клеткой и что-то прошептал. После чего, не раздеваясь, плюхнулся на кровать, да так и уснул.
Глава 4 - Что со мной?
- Э-э-э-й, Росинка! Росинка-а-а! Слышишь меня??
Громыхания, доносящиеся откуда-то сверху, вытащили меня из колыбели сна. Я возмущенно встряхнула крыльями, заливаясь чириканьем. Спросонья мне показалось, что в мой маленький домик на пальме ломится пьяный медведь, и я уже приготовилась к тому, чтобы защищаться и заклевать наглеца.
Но когда сознание мое окончательно вынырнуло из сладкой дремы, до меня дошло, что нахожусь я совсем не в Бананы-Кокосы, а «пьяный медведь» – всего-навсего мой друг Хохолок, который сидел на клетке и стучал клювом по прутьям.
За окном брезжил рассвет, окрасив пейзаж в нежные золотисто-розовые тона. Восходящее солнце улыбалось мне, желая доброго утра.
- Ну наконец-то! – как всегда раздраженно забубнил попугай. – Росинка, вот я поражаюсь тебе! Опасность рядом, дергает за крылья, а ты преспокойно себе дрыхнешь!
- Во-первых, тише! - я искоса поглядела на спящего Тима. – Незачем создавать столько шума. А во-вторых, о какой опасности ты говоришь?
- Росинка, тебе что, на голову кокос упал?! Ты влипла в очередную неприятность и еще спрашиваешь, о какой опасности я говорю?! - Хохолок вспенился, как волна. - А это что? – он гневно стукнул клювом по клетке. – Или тебя устраивает твое теперешнее положение?!
- Ворчун, я же просила – тише! Ты разбудишь его! – я указала клювом на Тима, который как раз стал полусонно ворочаться.
- Полетели отсюда скорее! – попугай схватился клювом за крючок, удерживающий дверцу клетки, потянул – и она открылась. – Все равно ему нас уже не поймать. А если и попытается, так я ему покажу! – он погрозил спящему силуэту. – Фьюх! Я с таким трудом отыскал тебя в этой громадине. Еще и проклятая кошка прицепилась! Хорошо, что Лу взяла ее на себя. Вылетай, давай!
Свобода.
То, чего я так жаждала вчера. Все, лети птичка, навстречу облакам!
Я сама не ожидала от себя того, что совершила далее. Вместо того чтобы выпорхнуть из клетки и улететь вместе с Хохолком, я спокойно взобралась на жердочку и покачала головой.
- Ворчун, прости, но… я пока не хочу лететь.
- Че-е-е-го?!
Наверное, мой друг не был бы так шокирован, даже если бы узнал, что наш старейшина добровольно отказался от престола ради того, чтобы жениться на медведихе.
- Что ты там прощебетала?!
- Я остаюсь. Во всяком случае, сегодня.
Попугай опешил. Долго-долго он смотрел на меня, пытаясь отыскать на моей физиономии следы сумасшествия.
- Я так понимаю, тебя вчера околдовали?
- Да нет же!
Светлейшая луна! Ну как я объясню ему то, чего и сама толком не понимаю?!
- Хохолок, послушай! Я не задержусь надолго. Этот человек скоро отпустит меня.
- Это он тебе сказал?! И ты поверила???
- О, прошу тебя, тише! Чего ты вопишь? Да, поверила. Этот человек, он… не похож на других! Я почувствовала в нем некое духовное родство.
- Духовное родство? С человеком?!
Тут уж я взорвалась:
- Хватит ошалело моргать, как будто тебя заставили поцеловать павлина! Да, с человеком. Ты не понимаешь! Он необычайно добр ко мне. Ему тяжело и… я чувствую, что хоть немного, но могу помочь!
Попугай болезненно сморщился, качая головой.
- Нет уж, хватит! Я не хочу слышать этот бред! Ну-ка, быстро вылезай, и полетели!
Он просунул крыло в проем и властно поманил меня.
- Хохолок, я уже все решила. Я пока остаюсь.
- Росинка, - вкрадчиво и спокойно сказал мой друг, однако я чувствовала, как внутри него назревает буря. – Не заставляй меня хватать тебя за клюв и тащить в Заоблачную Высь!
- Что ж, попробуй, - резко сказала я. – Только я такой крик подниму, что Тим проснется, поймает тебя, и тоже посадит в клетку!
Шокированный моим странным поведением, ворчун даже не нашелся что ответить, взирая на меня с обидой в глазах.
Вот тут-то, пожалуй, мне стоило успокоиться и нормально объяснить ему свои чувства. Думаю, если бы я очень постаралась, мне бы удалось договориться, пусть даже ворчун не одобрил бы моих действий. Но я была так взбудоражена, что совсем перестала контролировать слова, легко слетающие с моего клюва:
- Давай, лети! – дерзко сказала я. - Докладывай Златоклюву, ты же любишь это делать! Присылайте за мной хоть всю соколиную армию, но вы не заставите меня вернуться!
То, что я перегнула ветку, я поняла, когда было уже поздно. Задыхаясь от обиды, попугай раскрыл клюв, да так и не смог ничего вымолвить. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы он вернул себе способность говорить.
- Вот, значит, как, Росинка? А я и не знал, что ты так легко предаешь своих друзей! Ну что ж, следуй зову своего безрассудства! Я больше и когтем ради тебя не шевельну.
Со скоростью урагана он вылетел из окна. Некоторое время еще до меня доносилось сердитое хлопанье его крыльев, пока наконец все смолкло. Я осталась сидеть подавленная, словно облитая грязной водой. Запоздало до меня дошло, что я нагрубила. Незаслуженно обидела своего друга. «Докладывай Златоклюву…» А ведь он никогда меня не предавал. Никогда! Покрывал все мои проказы, рискуя собственной репутацией, а я словно перья ему выдернула.
Простит ли он меня когда-нибудь?
Я тихо вздохнула. За вчерашний день со мной столько всего случилось. Целый коктейль эмоций – и радостных, и волнующих. Все это прошлось по моим нервам, отчего я малость перестала себя контролировать. Но я не жалела о том, что отказалась лететь. Не могла я так просто покинуть Тима. Чувствовала, что он будет огорчен. А мне так хотелось хоть немного приободрить его. Вспоминая, с какой тоской он вчера наигрывал на флейте, во мне просыпалась неожиданная симпатия и сострадание к этому человеку, чья душа, словно пучина морская – такая же загадочная и притягательная. Но легче все равно не становилось. Совесть жалила липкой медузой. Хохолок – мой друг. А я нехорошо с ним обошлась.
Сзади послышался скрип кровати. Проснулся Тим.
- Доброе утро, Лили! – полусонно протирая глаза, улыбнулся он.
Я отозвалась веселым чириканьем.
Зевая и потягиваясь, человек встал с постели.
- О, вижу, тебе уже лучше! Даже бояться меня перестала, - заметил он, видя, что я больше не забиваюсь в угол клетки при его приближении.
Чувствовала я себя действительно лучше чем вчера, если не считать легкую слабость.
Тут в комнату вбежал Трэй, принеся с собой запах водорослей.
- Только встал, братец? – весело хмыкнул он. – А я вот уже искупался!
- Надеюсь, позавтракал? – Тим шутливо потрепал мальчишку по мокрым волосам.
- Нет, сейчас буду. Кстати, как там наша птичка? - он подбежал ко мне и приветливо помахал ладошкой. – Привет, Лили!
- Похоже, неплохо. Погляди, клетка открыта, а она этого будто бы и не заметила. А как эта шалунья вчера пела, ты бы слышал!
- Правда?
- Я играл на флейте, она подпевала. У нее волшебный голос! Я и не знал, что колибри поют так необычайно красиво.
- Пусть еще споет! – попросил Трэй.
Извини, мальчик, я сейчас не в том настроении.
- Это если она захочет, - засмеялся Тим. – Правда, Лили?
- Я хочу послушать! – упрямо хныкнул Трэй. – Давай, птичка, спой!
Я молчала.
- Погоди, я сейчас подыграю…
Тим пошарил взглядом в поисках флейты. Инструмент лежал на полке.
- Пожалуйста, Лили! Напой что-нибудь!
Ах, уколи кактус этого Тима! Ну почему я испытываю перед ним какую-то странную робость?! Я не очень хотела петь, но когда он заиграл на флейте, невольно оживилась и стала подпевать.
- Здорово! – Трэй захлопал в ладоши. – Тим, мы же оставим ее у себя, да? Будет у нас жить маленькая певунья!
Тим замолчал. Я уловила, как в его глазах мелькнула тоска.
- Нет, Трэй. Не надо ее мучить. Она – вольная птица. Пусть летит домой.
- Так ты ее выпустишь? – в голосе мальчика послышалось разочарование.
- Да.
- Что ж, - вздохнул он. – Может, и правда, так лучше. Только жаль будет с ней расставаться.
- Да, жаль… Ладно, идем завтракать! – Тим тряхнул головой, словно изгоняя из нее грустные мысли. – Лили надо тоже покормить.
На завтрак мне дали поклевать персик, чем я осталась довольна.
Откушав, братья собрались на прогулку, решив и меня с собой прихватить.
Тим взял в руки клетку со мной и вышел в сад. Я оглянулась на особняк и обомлела. В лучах поднявшегося на небе солнца, жемчужины так и сверкали. Это не передать словами! Сказка. Только так можно описать то, что я увидела своими птичьими глазами.
Я поискала взглядом Хохолка. В саду его не было, что немедля вызвало во мне беспокойство. Неужели таки полетел жаловаться в Заоблачную Высь? Но не это взволновало меня. Больше всего я печалилась из-за того, что обидела своего лучшего друга.
Братья вышли за ворота особняка. Прошли немного, и мы оказались на берегу. Тим присел на большой камень, лежащий прямо у воды, а клетку со мной поставил рядом. Море было спокойным, гладким, блестящим. Воздух наполняли крики чаек. Жаль, среди них нет Лу.
Трэй носился рядом, бросая в воду камешки. Этот беззаботный мальчишка напомнил мне Вьюнка.
