Стоя в богато обставленной гостиной напротив двух влиятельных дам, молодой жрец Бен заметно смущался. Пальцы вцепились в уже изрядно вытянутые шнурки на голубой рясе, будто пытаясь завязать неведомый узор. Роста жрец был невысокого, в отличие от стоящей прямо перед ним леди Миранды. Его голова была примерно на уровне ее тонкой шеи, подчеркнутой изящным ожерельем с рубинами. Эти рубины, обрамленные золотыми кольцами, опускались в ложбинку, выглядывающую из глубокого декольте. Взгляд Бена невольно притягивался туда, хоть жрец тут же одергивал себя, краснея при этом, как морская звезда. В такие моменты он резко опускал глаза в пол или, наоборот, поднимал в потолок, мысленно бормоча молитвы.
– Так на чем мы остановились? – хрустальный голос Миранды вернул Бена к действительности. – Вы добыли нужную информацию?
Ее тон звучал ровно и любезно, но достаточно было взглянуть в большие светло-зеленые глаза, чтобы увидеть там властный блеск. Он явно давал понять, что лучше не заставлять Миранду ждать слишком долго.
– Да, конечно! – спохватился Бен, суетливо подняв руки вверх.
Толстый журнал, который был у него под мышкой, тут же вывалился и гулко шлепнулся об пол, выплюнув несколько листов бумаги.
– Ох, простите… сейчас! – щеки Бена еще сильнее заполыхали, пока он, неловко наклоняясь, пытался подобрать все листки.
Деревянные напольные часы у противоположной стены заиграли полуденную мелодию. Миранда нетерпеливо переглянулась со своей дочерью Мюриель, стоящей рядом. Обе были в пышных платьях. Мать – в бежево-золотистом бархате, дочь – в коралловом атласе. Бен еще при знакомстве с ними отметил, насколько же они похожи. Мюриель была словно более молодой копией Миранды. Те же белокурые локоны, крупные зеленые глаза, стройная фигура и величественная осанка. Яркая внешность была визитной карточкой семейства Стелман.
– Ну, значит так… - Бен, наконец, собрал свои бумаги и выпрямился, поправив полы рясы. Его покатый лоб слегка взмок. – Я провел ритуал. Очень сложный, знаете ли, ритуал! Причем, мне пришлось делать все так, чтобы Его святейшество Верховный жрец ничего не заподозрил. А то, сами понимаете…
– Бен, - мягко оборвала его Миранда. – Если вы хотите выторговать побольше денег за работу, то напоминаю: награда и так будет стоящей. Разумеется, если результат оправдается.
Ее улыбка походила на улыбку анаконды.
– Ч-что вы! – поспешно забормотал Бен, опять не зная, куда деть руки и чуть было повторно не уронив журнал. – Я вовсе не… Просто рассказываю, как все было. А было и правда рискованно. Все-таки сведения… этого… божественного уровня, вот!
Он торопливо раскрыл журнал на нужной странице, откашлялся и зачитал, стараясь, чтобы его дрожащий фальцет звучал как можно торжественнее:
– Истинной для господина Райана Кейна станет та, кто поцелует его под омелой в ночь весеннего равноденствия!
– Ну-ка, ну-ка? – Миранда, облизнув губы, подалась чуть вперед. – Повторите, пожалуйста, еще раз и четче!
Бен внутренне приуныл, от того, что его дикция оказалась не столь хорошей, как он полагал, и еще раз зачитал текст. После этого мать и дочь переглянулись. На лицах обеих появилась загадочная улыбка.
– Значит, поцелуй под омелой… - поглаживая рубины, медленно протянула Миранда. – Что ж, я знаю, как это устроить. Мюриель! Ты ведь поняла, что делать, да?
– Конечно, мама! - дочь хитро улыбнулась.
Они несколько секунд еще смотрели друг на друга, пока жрец переминался с ноги на ногу, убрав журнал за спину. Наконец Миранда повернулась к нему:
– Благодарю за вашу работу, Бен. Половину суммы вы получаете сразу, - она кивком головы указала на бархатный синий мешочек, лежащий рядом на круглом столике. – Остальное – когда наше дело будет сделано.
– О, спасибо! – Бен услужливо поклонился, затем поспешил забрать со столика мешочек. – Ну, я, пойду?
Миранда небрежно кивнула, повернувшись к дочери и потеряв к жрецу всякий интерес. Они начали о чем-то негромко шептаться. Бен направился к выходу.
«Все-таки в доме богатых неуютно» - подумал он, покидая роскошный особняк Стелман.
За порогом словно и дышалось легче. А приятное позвякивание серебряных монет за пазухой и вовсе грело душу.
Дело того стоило!
– Демон! – сотряс всю Рыночную площадь истеричный визг старухи в платке, расцветкой напоминающей мухомор. – Держите демона! Она украла мой кошелек!
Суховатый морщинистый палец едва не уткнулся мне в щеку.
– Вот почему сразу демон? – воздев глаза к небу, тяжко вздохнула я, обращаясь скорее к себе самой, нежели к визжащей старухе. Бубенцы на моем воротнике укоризненно звякнули. – Нет бы, сослепу подумать, что я дитя мира фэйри. С рогами, знаете ли, бывают и потомки сатиров! Да, у них рога выглядят по-другому, но откуда вам, бабуля, знать такие тонкости?
Наследников мира фэйри конечно тоже не слишком жалуют, но все-таки не настолько, как потомков демонов.
– Ты что – зубы мне заговариваешь?! – старуха схватила мои запястья, крепко стиснув их, отчего бубенцы жалобно взвизгнули. Ее лицо перекосило от ненависти. – Стража! А ну быстро сюда! Держите воровку, пока не убежала!
Я фыркнула, закатив глаза:
– Как будто я пытаюсь убежать.
На моих губах мелькнула горькая улыбка. Дитя ф-э-эйри! Кого я обманываю. Мои, слегка загнутые назад, коричневые рога и хвост с пикой на конце – считай, клеймо. По ним легко угадывается инфернальное происхождение. И хоть ты в кружавчики нарядись да блистай скромной улыбкой направо-налево – все равно будешь как волчица в стаде овец!
Старуха, продолжая держать меня почти что крабьими клешнями, стала, вдобавок ко всему трясти, словно я грушевое дерево.
– Аккуратнее, бабуля! - попыталась я чуть ослабить хватку. – Рукав порвете, а это мой концертный костюм. Ткани нынче не дешевые!
Старуха лишь распалялась:
– Да я из тебя всю душу вытрясу, воровка!
– Разве у демона есть душа? – хохотнул кто-то из толпы зевак, которые понемногу начали собираться вокруг нас.
– Ничего, жреца позову! – не унималась бабка, гневно сверкая выцветшими очами. – Он вмиг святым символом приструнит эту нечисть и заставит отдать все, что она украла!
Раздался звук размашистых шагов по мостовой.
– Что случилось? – надо мной недружелюбно навис стражник в кожаном доспехе. Нэй, кажется, его звали. – Что ты опять натворила?
«Опять!» - мысленно фыркнула я.
Интересно, что я такого в последнее время «творила», кроме пляшущих огоньков на ладони, танцев и баек на потеху публике?
– Эта рогатая украла мой кошелек! – с готовностью ответила старуха, важно подняв подбородок. Зато хоть перестала меня трясти.
– А у меня на прошлой неделе мужа увела! – пискляво крикнула молочница в простом зеленом платье и мятом чепчике.
– Какого мужа?! – простонала я. – Вы что несете?
– Я все видела! – сердито потрясла кулаком молочница. – Мой Билли глазел на тебя, как зачарованный. А ты пару раз улыбнулась, и все – с тех пор он домой не приходит!
– Знаете ли, когда я выступаю, то улыбаюсь всем! Работа у меня такая. И глазеет на меня тоже каждый встречный. А Билли ваш неделю уже в «Пивном крабе» пропадает. Сходите да посмотрите.
– Так вот из-за тебя и пропадает! – еще резче выкрикнула молочница, чуть ли не брызгая слюной. – Охмурила ты его да бросила, вот он и страдает теперь, бедненький!
Она даже пустила скупую слезу, а толпа сочувственно хлюпнула носами вместе с ней, продолжая коситься на меня с откровенным неодобрением.
– Простите, магией очарования не владею! – насупилась я. – Если б владела, то, наверное, все относились бы ко мне куда любезнее.
– Да на костер ее прямо сейчас! – не унималась старуха, которая все еще держала меня. – Чего церемониться с дьявольским отродьем! Только сперва пускай мой кошелек вернет. А то сгорит еще вместе с ней.
Толпа поддержала ее новой рокочущей волной.
– Так, давайте по очереди, - Нэй резким жестом призвал всех замолчать. На его небритом лице читалась усталость и раздражение.
Наверное, конец его смены, хочется уже домой и покушать, а тут стой и разбирайся в этом балагане. Он повернулся к старухе:
– Говорите, у вас кошелек украли?
– Да, это сделала дьяволица! – с готовностью ответила бабка, так энергично моргая, словно пытаясь строить Нэю глазки. – Я только засмотрелась на побрякушки, которыми вот тут торгуют, а она в это время его и умыкнула.
– И как я это сделала, по-вашему? В это самое время я ходила по веревке и только-только спрыгнула на землю!
У старухи и на это нашелся ответ:
– Да у вас, демонов, свои штучки! Вы и на расстоянии способны кошелек притянуть.
– Так, а это что лежит? – Нэй взглянул старухе под ноги. Там, в пыли, среди камней и впрямь валялся потрепанный кожаный кошель.
– Ой, это? – старуха на миг растерялась, разжала пальцы и всплеснула руками. Я поспешила отойти от нее на пару шагов. – И правда…
Но ее глаза вновь сузились и обратились ко мне:
– Да она же его и бросила на землю, как только запахло жареным!
Старуха поспешила поднять кошелек и сунуть его за пазуху.
– Ну, коль нашелся, значит, преступления и нет, - заключил Нэй, пожав плечами.
– А как же мой муж? – вновь обиженно подала голос молочница. – Ведь эта плутовка его околдовала!
– Очарованными мужьями я не занимаюсь, - отмахнулся Нэй. -Подавайте прошение в храм Этайна.
Толпа разочарованно загудела, поняв, что на сегодня представление «поджарь демоницу» отменяется. Как будто им выступлений нашей труппы мало, честное слово! Я благодарно улыбнулась Нэю, но наткнулась на его хмурый взгляд.
– Документы, пожалуйста!
Улыбка тут же померкла. Я испустила раздраженный выдох.
– Уже ведь показывала их вашим и не раз!
– Документы!
Его взгляд выражал раздражение вперемешку с непреклонностью. Я скорбно вздохнула и полезла в рюкзак, лежащий рядом на стуле. Вытащила свернутый лист желтой бумаги и гордо протянула Нэю. Да-да, у меня с некоторых пор есть документы. Настоящие! Не могу избавиться от чувства важности каждый раз, когда беру их в руки.
Стражник развернул лист и зачитал:
– Шарлотта Бинс, рожденная в Мун-тае.
Он поднял на меня глаза.
– В документах вообще-то должно быть указано настоящее имя, а не актерский псевдоним. Шарло-отта! Надо же, - в его голосе и взгляде читалась насмешка. – Еще и рожденная в Мун-тае! Чего уж сразу не в дворянской семье?
Он рассмеялся, а с ним и несколько зевак из толпы. Причем, некоторые гоготали во всю глотку.
Я проглотила ком в горле.
– Шарлотта – мое настоящее имя. И я правда родилась в Мун-тае!
– Ну да, рассказывай. Документы твои – явно фальшивка. Как и все у вас тут.
Он пренебрежительно оглядел нашу площадку для выступлений. Вокруг небольшого постамента расположились несколько расписанных шатров, канат меж двух деревянных столбов, столик с хрустальным шаром и магическими побрякушками.
– Настоящие, - с нажимом произнесла я. – Вот печать, подпись. Можете сверить в архиве, если хотите.
– Какие-то проблемы? – окутав всех ароматом можжевельника, скользящей походкой к нам приблизилась Берта Бинс – глава труппы. В лучах вышедшего из-за облаков солнца блеснули ее темные с фиолетовым отливом волосы и многочисленные кольца в ушах, бровях, носу.
Нэй приосанился, важно кашлянул и сильнее выпятил нижнюю губу.
– Да вот, хотелось бы проверить, чем вы тут занимаетесь. Не нарушаете ли правил, не дурачите ли честный народ. Или, может, приторговываете чем запрещенным?
Он многозначительно поводил бровями вверх-вниз. Я протестующе раскрыла рот, но Берта быстрым жестом велела мне не вмешиваться.
– О, я понимаю, к чему вы клоните! - глубоким томным голосом проговорила она, подмигнув стражнику. Затем эффектно сунула руку в кошель на поясе. Вытащила оттуда несколько серебряных монет и протянула Нэю. – Этого хватит, чтобы вы направили свои мысли в сторону любви и благодати?
Нэй подбросил монеты на ладони и удовлетворенно кивнул. На его лице появилось заметное оживление.
– Да, вполне.
Он выпрямился и отсалютовал, подмигнув Берте. Когда уже почти уходил, задержал взгляд на мне.
– И да, госпожа, если у вас приличный театр, то лучше б вы не держали у себя всякий сброд.
– Благодарю, - любезно улыбнулась Берта, при этом ее цепкие зеленые глаза слегка прищурились. - Я как-нибудь разберусь, кого мне держать у себя в театре.
Нэй пожал плечами, убрал монеты в карман и ушел. Народ мало-помалу стал разбредаться. Наше выступление на сегодня тоже было окончено. Лишь пышногрудая белокурая дама задержалась у столика гадалки Лилы.
Берта достала из кармана зеленой юбки сигару и протянула мне. Я выставила вперед пальцы, сосредоточилась, чуть прикрыв глаза. Мою ладонь окутал жар и на кончиках ногтей появились короткие язычки пламени. Берта подожгла сигару, кивнула и сделала глубокую затяжку. Глаза ее томно прикрылись.
– Прости, - я опустила голову, стряхнув последние искорки с пальцев. – Опять из-за меня неприятности.
– Даже не думай, - отрезала она, раздраженно поведя плечами. – Просто парень захотел срубить деньжат под конец смены. Бывает. Не из-за тебя, так из-за чего-то другого бы прицепился.
– Угу. Вот только из-за меня это происходит слишком часто.
Достаточно было посмотреть в понемногу рассасывающуюся толпу, поймать хоть один взгляд. Презрение, ненависть или, в лучшем случае, жалость. Вот что они обычно выражали.
Такие, как я, нечасто появлялись на свет. Дэйви – так прозвали нас. От слова «дэйвил» производного «дьявол». Потомки дьяволов. Те, в чьих жилах течет инфернальная кровь. Навеки проклятые и отверженные всеми. Рядом кого-то ограбили или даже убили? Дэйви первым будет под подозрением. Кому же еще совершать преступления, как не гнусному демонскому отродью?
Впрочем, доля истины в этих предрассудках все же есть. Мои сородичи и впрямь чаще всего занимались преступностью. Чего греха таить, я и сама какое-то время промышляла мелким воровством, когда совсем нечего есть было. Попробуй тут устройся на работу, когда, едва завидев твои рога и хвост, все тут же поднимают крик и захлопывают перед носом дверь!
– Чего приуныла, козочка? – Берта ткнула меня локтем в бок. Ее глаза хитро блеснули. – Я, между прочим, с хорошими новостями!
– Ну-ка, ну-ка? – пробасила красотка Джуд, наполовину высовываясь из шатра и припудривая носик прямо на ходу. Металлические чешуйки на ее переливающемся костюме позвякивали. – Что за новости?
– Ммм, - Лила подергала кончиком длинного острого носа. – Чую приятности!
Из соседних шатров неслышно вынырнули кудрявые близнецы Кай и Джай, которые, несмотря на прохладный весенний день, щеголяли с голыми торсами.
Я была рада, что ребята не повыскакивали из шатров и не вступили в перепалку со стражником и толпой, как это часто случалось. В такие моменты начинался настоящий балаган, который часто оборачивался не в нашу пользу. Так что я сама попросила без особой нужды не вмешиваться.
– Ну-ну, давай, не томи! – синхронно выкрикнули все мы.
Берта, прищурившись, выдержала томительную паузу, после чего нарочито равнодушно произнесла:
– Послезавтра мы выступаем у герцога Данте на вечеринке по случаю весеннего равноденствия.
Я первая взвизгнула, захлопав в ладоши. Мой визг тут же потонул в радостном реве близнецов, томном стоне Джуд и довольного мурлыканья Лилы.
– Так на чем мы остановились? – хрустальный голос Миранды вернул Бена к действительности. – Вы добыли нужную информацию?
Ее тон звучал ровно и любезно, но достаточно было взглянуть в большие светло-зеленые глаза, чтобы увидеть там властный блеск. Он явно давал понять, что лучше не заставлять Миранду ждать слишком долго.
– Да, конечно! – спохватился Бен, суетливо подняв руки вверх.
Толстый журнал, который был у него под мышкой, тут же вывалился и гулко шлепнулся об пол, выплюнув несколько листов бумаги.
– Ох, простите… сейчас! – щеки Бена еще сильнее заполыхали, пока он, неловко наклоняясь, пытался подобрать все листки.
Деревянные напольные часы у противоположной стены заиграли полуденную мелодию. Миранда нетерпеливо переглянулась со своей дочерью Мюриель, стоящей рядом. Обе были в пышных платьях. Мать – в бежево-золотистом бархате, дочь – в коралловом атласе. Бен еще при знакомстве с ними отметил, насколько же они похожи. Мюриель была словно более молодой копией Миранды. Те же белокурые локоны, крупные зеленые глаза, стройная фигура и величественная осанка. Яркая внешность была визитной карточкой семейства Стелман.
– Ну, значит так… - Бен, наконец, собрал свои бумаги и выпрямился, поправив полы рясы. Его покатый лоб слегка взмок. – Я провел ритуал. Очень сложный, знаете ли, ритуал! Причем, мне пришлось делать все так, чтобы Его святейшество Верховный жрец ничего не заподозрил. А то, сами понимаете…
– Бен, - мягко оборвала его Миранда. – Если вы хотите выторговать побольше денег за работу, то напоминаю: награда и так будет стоящей. Разумеется, если результат оправдается.
Ее улыбка походила на улыбку анаконды.
– Ч-что вы! – поспешно забормотал Бен, опять не зная, куда деть руки и чуть было повторно не уронив журнал. – Я вовсе не… Просто рассказываю, как все было. А было и правда рискованно. Все-таки сведения… этого… божественного уровня, вот!
Он торопливо раскрыл журнал на нужной странице, откашлялся и зачитал, стараясь, чтобы его дрожащий фальцет звучал как можно торжественнее:
– Истинной для господина Райана Кейна станет та, кто поцелует его под омелой в ночь весеннего равноденствия!
– Ну-ка, ну-ка? – Миранда, облизнув губы, подалась чуть вперед. – Повторите, пожалуйста, еще раз и четче!
Бен внутренне приуныл, от того, что его дикция оказалась не столь хорошей, как он полагал, и еще раз зачитал текст. После этого мать и дочь переглянулись. На лицах обеих появилась загадочная улыбка.
– Значит, поцелуй под омелой… - поглаживая рубины, медленно протянула Миранда. – Что ж, я знаю, как это устроить. Мюриель! Ты ведь поняла, что делать, да?
– Конечно, мама! - дочь хитро улыбнулась.
Они несколько секунд еще смотрели друг на друга, пока жрец переминался с ноги на ногу, убрав журнал за спину. Наконец Миранда повернулась к нему:
– Благодарю за вашу работу, Бен. Половину суммы вы получаете сразу, - она кивком головы указала на бархатный синий мешочек, лежащий рядом на круглом столике. – Остальное – когда наше дело будет сделано.
– О, спасибо! – Бен услужливо поклонился, затем поспешил забрать со столика мешочек. – Ну, я, пойду?
Миранда небрежно кивнула, повернувшись к дочери и потеряв к жрецу всякий интерес. Они начали о чем-то негромко шептаться. Бен направился к выходу.
«Все-таки в доме богатых неуютно» - подумал он, покидая роскошный особняк Стелман.
За порогом словно и дышалось легче. А приятное позвякивание серебряных монет за пазухой и вовсе грело душу.
Дело того стоило!
ГЛАВА 1
– Демон! – сотряс всю Рыночную площадь истеричный визг старухи в платке, расцветкой напоминающей мухомор. – Держите демона! Она украла мой кошелек!
Суховатый морщинистый палец едва не уткнулся мне в щеку.
– Вот почему сразу демон? – воздев глаза к небу, тяжко вздохнула я, обращаясь скорее к себе самой, нежели к визжащей старухе. Бубенцы на моем воротнике укоризненно звякнули. – Нет бы, сослепу подумать, что я дитя мира фэйри. С рогами, знаете ли, бывают и потомки сатиров! Да, у них рога выглядят по-другому, но откуда вам, бабуля, знать такие тонкости?
Наследников мира фэйри конечно тоже не слишком жалуют, но все-таки не настолько, как потомков демонов.
– Ты что – зубы мне заговариваешь?! – старуха схватила мои запястья, крепко стиснув их, отчего бубенцы жалобно взвизгнули. Ее лицо перекосило от ненависти. – Стража! А ну быстро сюда! Держите воровку, пока не убежала!
Я фыркнула, закатив глаза:
– Как будто я пытаюсь убежать.
На моих губах мелькнула горькая улыбка. Дитя ф-э-эйри! Кого я обманываю. Мои, слегка загнутые назад, коричневые рога и хвост с пикой на конце – считай, клеймо. По ним легко угадывается инфернальное происхождение. И хоть ты в кружавчики нарядись да блистай скромной улыбкой направо-налево – все равно будешь как волчица в стаде овец!
Старуха, продолжая держать меня почти что крабьими клешнями, стала, вдобавок ко всему трясти, словно я грушевое дерево.
– Аккуратнее, бабуля! - попыталась я чуть ослабить хватку. – Рукав порвете, а это мой концертный костюм. Ткани нынче не дешевые!
Старуха лишь распалялась:
– Да я из тебя всю душу вытрясу, воровка!
– Разве у демона есть душа? – хохотнул кто-то из толпы зевак, которые понемногу начали собираться вокруг нас.
– Ничего, жреца позову! – не унималась бабка, гневно сверкая выцветшими очами. – Он вмиг святым символом приструнит эту нечисть и заставит отдать все, что она украла!
Раздался звук размашистых шагов по мостовой.
– Что случилось? – надо мной недружелюбно навис стражник в кожаном доспехе. Нэй, кажется, его звали. – Что ты опять натворила?
«Опять!» - мысленно фыркнула я.
Интересно, что я такого в последнее время «творила», кроме пляшущих огоньков на ладони, танцев и баек на потеху публике?
– Эта рогатая украла мой кошелек! – с готовностью ответила старуха, важно подняв подбородок. Зато хоть перестала меня трясти.
– А у меня на прошлой неделе мужа увела! – пискляво крикнула молочница в простом зеленом платье и мятом чепчике.
– Какого мужа?! – простонала я. – Вы что несете?
– Я все видела! – сердито потрясла кулаком молочница. – Мой Билли глазел на тебя, как зачарованный. А ты пару раз улыбнулась, и все – с тех пор он домой не приходит!
– Знаете ли, когда я выступаю, то улыбаюсь всем! Работа у меня такая. И глазеет на меня тоже каждый встречный. А Билли ваш неделю уже в «Пивном крабе» пропадает. Сходите да посмотрите.
– Так вот из-за тебя и пропадает! – еще резче выкрикнула молочница, чуть ли не брызгая слюной. – Охмурила ты его да бросила, вот он и страдает теперь, бедненький!
Она даже пустила скупую слезу, а толпа сочувственно хлюпнула носами вместе с ней, продолжая коситься на меня с откровенным неодобрением.
– Простите, магией очарования не владею! – насупилась я. – Если б владела, то, наверное, все относились бы ко мне куда любезнее.
– Да на костер ее прямо сейчас! – не унималась старуха, которая все еще держала меня. – Чего церемониться с дьявольским отродьем! Только сперва пускай мой кошелек вернет. А то сгорит еще вместе с ней.
Толпа поддержала ее новой рокочущей волной.
– Так, давайте по очереди, - Нэй резким жестом призвал всех замолчать. На его небритом лице читалась усталость и раздражение.
Наверное, конец его смены, хочется уже домой и покушать, а тут стой и разбирайся в этом балагане. Он повернулся к старухе:
– Говорите, у вас кошелек украли?
– Да, это сделала дьяволица! – с готовностью ответила бабка, так энергично моргая, словно пытаясь строить Нэю глазки. – Я только засмотрелась на побрякушки, которыми вот тут торгуют, а она в это время его и умыкнула.
– И как я это сделала, по-вашему? В это самое время я ходила по веревке и только-только спрыгнула на землю!
У старухи и на это нашелся ответ:
– Да у вас, демонов, свои штучки! Вы и на расстоянии способны кошелек притянуть.
– Так, а это что лежит? – Нэй взглянул старухе под ноги. Там, в пыли, среди камней и впрямь валялся потрепанный кожаный кошель.
– Ой, это? – старуха на миг растерялась, разжала пальцы и всплеснула руками. Я поспешила отойти от нее на пару шагов. – И правда…
Но ее глаза вновь сузились и обратились ко мне:
– Да она же его и бросила на землю, как только запахло жареным!
Старуха поспешила поднять кошелек и сунуть его за пазуху.
– Ну, коль нашелся, значит, преступления и нет, - заключил Нэй, пожав плечами.
– А как же мой муж? – вновь обиженно подала голос молочница. – Ведь эта плутовка его околдовала!
– Очарованными мужьями я не занимаюсь, - отмахнулся Нэй. -Подавайте прошение в храм Этайна.
Толпа разочарованно загудела, поняв, что на сегодня представление «поджарь демоницу» отменяется. Как будто им выступлений нашей труппы мало, честное слово! Я благодарно улыбнулась Нэю, но наткнулась на его хмурый взгляд.
– Документы, пожалуйста!
Улыбка тут же померкла. Я испустила раздраженный выдох.
– Уже ведь показывала их вашим и не раз!
– Документы!
Его взгляд выражал раздражение вперемешку с непреклонностью. Я скорбно вздохнула и полезла в рюкзак, лежащий рядом на стуле. Вытащила свернутый лист желтой бумаги и гордо протянула Нэю. Да-да, у меня с некоторых пор есть документы. Настоящие! Не могу избавиться от чувства важности каждый раз, когда беру их в руки.
Стражник развернул лист и зачитал:
– Шарлотта Бинс, рожденная в Мун-тае.
Он поднял на меня глаза.
– В документах вообще-то должно быть указано настоящее имя, а не актерский псевдоним. Шарло-отта! Надо же, - в его голосе и взгляде читалась насмешка. – Еще и рожденная в Мун-тае! Чего уж сразу не в дворянской семье?
Он рассмеялся, а с ним и несколько зевак из толпы. Причем, некоторые гоготали во всю глотку.
Я проглотила ком в горле.
– Шарлотта – мое настоящее имя. И я правда родилась в Мун-тае!
– Ну да, рассказывай. Документы твои – явно фальшивка. Как и все у вас тут.
Он пренебрежительно оглядел нашу площадку для выступлений. Вокруг небольшого постамента расположились несколько расписанных шатров, канат меж двух деревянных столбов, столик с хрустальным шаром и магическими побрякушками.
– Настоящие, - с нажимом произнесла я. – Вот печать, подпись. Можете сверить в архиве, если хотите.
– Какие-то проблемы? – окутав всех ароматом можжевельника, скользящей походкой к нам приблизилась Берта Бинс – глава труппы. В лучах вышедшего из-за облаков солнца блеснули ее темные с фиолетовым отливом волосы и многочисленные кольца в ушах, бровях, носу.
Нэй приосанился, важно кашлянул и сильнее выпятил нижнюю губу.
– Да вот, хотелось бы проверить, чем вы тут занимаетесь. Не нарушаете ли правил, не дурачите ли честный народ. Или, может, приторговываете чем запрещенным?
Он многозначительно поводил бровями вверх-вниз. Я протестующе раскрыла рот, но Берта быстрым жестом велела мне не вмешиваться.
– О, я понимаю, к чему вы клоните! - глубоким томным голосом проговорила она, подмигнув стражнику. Затем эффектно сунула руку в кошель на поясе. Вытащила оттуда несколько серебряных монет и протянула Нэю. – Этого хватит, чтобы вы направили свои мысли в сторону любви и благодати?
Нэй подбросил монеты на ладони и удовлетворенно кивнул. На его лице появилось заметное оживление.
– Да, вполне.
Он выпрямился и отсалютовал, подмигнув Берте. Когда уже почти уходил, задержал взгляд на мне.
– И да, госпожа, если у вас приличный театр, то лучше б вы не держали у себя всякий сброд.
– Благодарю, - любезно улыбнулась Берта, при этом ее цепкие зеленые глаза слегка прищурились. - Я как-нибудь разберусь, кого мне держать у себя в театре.
Нэй пожал плечами, убрал монеты в карман и ушел. Народ мало-помалу стал разбредаться. Наше выступление на сегодня тоже было окончено. Лишь пышногрудая белокурая дама задержалась у столика гадалки Лилы.
Берта достала из кармана зеленой юбки сигару и протянула мне. Я выставила вперед пальцы, сосредоточилась, чуть прикрыв глаза. Мою ладонь окутал жар и на кончиках ногтей появились короткие язычки пламени. Берта подожгла сигару, кивнула и сделала глубокую затяжку. Глаза ее томно прикрылись.
– Прости, - я опустила голову, стряхнув последние искорки с пальцев. – Опять из-за меня неприятности.
– Даже не думай, - отрезала она, раздраженно поведя плечами. – Просто парень захотел срубить деньжат под конец смены. Бывает. Не из-за тебя, так из-за чего-то другого бы прицепился.
– Угу. Вот только из-за меня это происходит слишком часто.
Достаточно было посмотреть в понемногу рассасывающуюся толпу, поймать хоть один взгляд. Презрение, ненависть или, в лучшем случае, жалость. Вот что они обычно выражали.
Такие, как я, нечасто появлялись на свет. Дэйви – так прозвали нас. От слова «дэйвил» производного «дьявол». Потомки дьяволов. Те, в чьих жилах течет инфернальная кровь. Навеки проклятые и отверженные всеми. Рядом кого-то ограбили или даже убили? Дэйви первым будет под подозрением. Кому же еще совершать преступления, как не гнусному демонскому отродью?
Впрочем, доля истины в этих предрассудках все же есть. Мои сородичи и впрямь чаще всего занимались преступностью. Чего греха таить, я и сама какое-то время промышляла мелким воровством, когда совсем нечего есть было. Попробуй тут устройся на работу, когда, едва завидев твои рога и хвост, все тут же поднимают крик и захлопывают перед носом дверь!
– Чего приуныла, козочка? – Берта ткнула меня локтем в бок. Ее глаза хитро блеснули. – Я, между прочим, с хорошими новостями!
– Ну-ка, ну-ка? – пробасила красотка Джуд, наполовину высовываясь из шатра и припудривая носик прямо на ходу. Металлические чешуйки на ее переливающемся костюме позвякивали. – Что за новости?
– Ммм, - Лила подергала кончиком длинного острого носа. – Чую приятности!
Из соседних шатров неслышно вынырнули кудрявые близнецы Кай и Джай, которые, несмотря на прохладный весенний день, щеголяли с голыми торсами.
Я была рада, что ребята не повыскакивали из шатров и не вступили в перепалку со стражником и толпой, как это часто случалось. В такие моменты начинался настоящий балаган, который часто оборачивался не в нашу пользу. Так что я сама попросила без особой нужды не вмешиваться.
– Ну-ну, давай, не томи! – синхронно выкрикнули все мы.
Берта, прищурившись, выдержала томительную паузу, после чего нарочито равнодушно произнесла:
– Послезавтра мы выступаем у герцога Данте на вечеринке по случаю весеннего равноденствия.
Я первая взвизгнула, захлопав в ладоши. Мой визг тут же потонул в радостном реве близнецов, томном стоне Джуд и довольного мурлыканья Лилы.
