женщину, которую я люблю и вижу матерью своих детей, мою Волчицу, мое сердце, – на этом невероятно сильном по эмоциональному накалу месте, он внимательно посмотрел на меня, не дождался никакой реакции и уже более беззаботно ответил: - Они не имели права отрекать тебя от рода. Искать меня да, отлучать тебя без моего на то согласия – нет.
- Но это был приказ короля, - припомнила я слова Горного, - в связи со сложной политической ситуацией и возможностью свержения правящей ветви.
- А мне все равно. Я нынче возмущенно-негодующий глава рода. Задавать мне вопросы можешь только ты, по праву жены, и Оргес IV. Но тебе не интересно, - вдруг ни с того ни с сего укорил он, - а король, как это ни удивительно, ничего не помнит. Ни номера отряда, ни цели похода, ни собственного приказа оборвать переписку с родными.
- Совсем ничего? – удивилась я.
- Это крайне удобная забывчивость. Не осталось никаких документов. Если бы мама и Хран, то есть на тот момент Вивьен, еще не ушедшая в отпуск, не нашли меня в списках добровольцев, никто бы не вспомнил о сорока пропавших воинах. Впрочем, и это Его Величество пожелал скрыть, расплатившись дальней заставой.
Инваго замолчал, в очередной раз чего-то выжидая, я же с головой окунулась в воспоминания. Когда заезжие купцы впервые сообщили о заключении мира с Тарией и решении нашего короля, я не поверила. Какой дурак согласится назвать себя проигравшим и вручить Оргесу IV северный залив? Из-за этой мрази возжелавшей захватить выход к южному морю, погибли сотни тысяч вдовийцев, исчезли десятки городов и деревень. А некогда прекрасные территории зацвели черными маками из-за павших в сражениях магов. Я злилась и не понимала, как можно было отдать свои земли убийцам, как можно было не забрать оттуда людей. Я предвидела, что многие сбегут с побережья к заставам. Я готовилась хоть кого-то скрыть. Но не прошло недели, в «Логово» явилось двенадцать постояльцев с доброй вестью и дарственной Оргеса IV на руках.
Оказалось, тарийцам отошел не только залив, но и часть прилегающей территории … теперь некий Дори хозяин в моем уютном детище. О том, что он владеет всей заставой, я не знала, впрочем, я его и без того возненавидела.
От одних лишь воспоминаний руки сжались в кулаки.
- Ты так и не поинтересуешься? – спросил Инваго, и получил тяжелый взгляд из-под бровей.
- Что? – голос мой был глух и далек от добрых интонаций.
- Выходит, ничего.
Дори поднялся, отступил на шаг и в тот же миг рядом с нами объявился жизнерадостный Хран.
- Доброе утро, - пропел демон, наплевав на то, что солнце давно в зените. – Ну как... вы обоюдными приветствиями вы уже обменялись или еще не успели? Учтите, я всегда рад произвести между вами обмен, - столкнулся с моим недоуменным взглядом и пояснил: - В смысле, поцеловать одну и пырнуть кинжалом другого. Тора, что скажешь?
- Спасибо, не стоит.
- А ты, Инваго?
- А я что хотел, уже поцеловал, - ответил тот и вышел из спальни.
Да чтоб тебя, тариец недожаренный! Я проводила Дори тяжелым взглядом и сжала кулаки, в сотый раз уговаривая себя, что судьба ему за меня воздаст, если еще не воздала. В противном случае, я лично проверю его неуязвимость к огню, воде и яду.
- Ну… как ночь прошла? – демон присел за стол, отодвинул от себя тарелки и, подперев рогатую голову рукой, воззрился на меня черным лукавым взглядом. – Подробностей не надо, - опередил он мою чистосердечную отповедь и предложил: - Но хоть вкратце скажи, понравилось очень или очень-очень.
Лучше бы он мне про ночь не напоминал, самой тошно от того с кем и где спала.
- Хран, - глухо произнесла я, в попытке остановить его расспросы.
- Что, Хран?! Смотрю на тебя и нарадоваться не могу. Ты перед ним раздетая сидишь, взгляда не сводишь, кинжал воткнуть не помышляешь.
- Горный…
- Идиллия! Вот Тороп будет удивлен. – Демоняка не слышал и продолжал улыбаться во все клыки. – А ведь старый предупреждал, что ты не скоро оттаешь. Первым делом расскажешь о родных, а потом уже перестанешь хвататься за клинок и назовешь Инваго мужем.
Он хотел что-то еще сказать, но я поставила жирную точку в его монологе, всего-то левой рукой вогнала в стол нож, что удерживала до сих пор. Не помню, когда успела его схватить до предложенного пледа или после, главное, мой названный отец был прав. Я безоружна лишь с теми, кому доверяю и за кого не боюсь. А это два взаимоисключающих фактора, ведь боюсь я за всех своих и больше никого не желаю терять.
- Хм… - Хран смешался. – Неловко вышло.
- Думаешь? – Я поднялась, мысленно решая, чем бы Горного огреть. За поднос схватиться или за канделябр?
- Именно так. – На мгновение он задумался и кивнул. – Да, так. И, знаешь, я тут вспомнил, мне нужно идти.
– Погоди, я тебе сейчас скажу, что такое «неловко». И даже пример приведу. Неловко это когда хранитель, на которого рассчитываешь, сбегает с обряда. Оставляет наедине с восставшим из мертвых магом.
- Инваго не маг, - прозвучало в ответ, но демон быстро сообразил, что имелся в виду Мэног.
- И из-за чего, спрашивается, Хран Горный бежит, поджав свой хвост?! Разве не он сильнейший из демонов, обитающих на поверхности? Не он повелитель заповедных земель, Вершитель судеб, Жнец, собирающий долги?
- Я всего лишь отлучился…
- Хран, чтоб тебя разорвало!
- …недалеко и ненадолго, - продолжил он, как ни в чем не бывало. И я все-таки запустила в него канделябром. Жаль в рогах демоняки он не повис, просвистел над головой, вылетел в коридор и со звоном прокатился по полу.
- Торика, в «Логове» и так разруха, а ты еще предметами роскоши швыряешься, - решился он меня укорить, а заодно ускользнуть от темы. Но я не поддалась.
- Почему ты испугался Уроса?! Почему сбежал? Что в нем такого страшного? Говори!
- Тора, тебе не стоит так распаляться… - заявил Хран обеспокоенно, глядя то на меня, то в сторону двери.
- Почему?
- После обряда у тебя было мало времени на восстановление…
- Нет! Почему ты сбежал? - повторяю чуть ли не по слогам. – Я, наконец-то, пришла в себя после очередного вашего просчета, выжила вопреки всем прогнозам и даже не свихнулась, и имею право знать. А ты…
- Он не скажет, - раздалось совсем рядом, и горячие руки опустились на мои плечи. – Успокойся. Твой крик слышен за пределами заставы.
- А ты? – спросила я, только сейчас заметив, что голос у меня хрипит. – Ты расскажешь почему Хран испугался Уроса?
- Да. - Инваго дал демону какой-то знак, и тот со вздохом облегчения исчез. Я дернулась обернуться, но воин не пустил. Знал, что следующие его слова меня не вдохновят. – Расскажу, но не сегодня.
Мрачно покосилась на него.
- И не завтра. Я отбываю к границе королевства Ариваски на неделю, - обрадовал Дори. - Замолвишь словечко перед мамой?
- А…
- Спасибо. Ночью буду как штык! – заверил он и исчез, не услышав логичного вопроса «в каком смысле, как штык?»
Незамедлительно рядом со мной объявился Бузя, вышел из темного угла, держа в зубах давешний канделябр. Одним прыжком перемахнул через полкомнаты, приземлился на стол и аккуратно водрузил на него погнутый предмет роскоши.
- Опять вздыхать будешь? – спросила я, складывая упавший на пол плед.
Демонический питомец помотал головой, и вопреки собственным заверениям тут же покосился в сторону окна, вздохнул. Пока я умывалась, одевалась и завтракала, он с места не сдвинулся, зато вздохнул трижды и каждый раз с новой интонацией. Протяжно и горестно, коротко и печально, отрывисто восклицательно, когда я поднялась и подошла к окну.
А там ничего нового. Чистый двор, снежный забор, ворота из щитов, навес для лошадей и крадущаяся к скакунам Гаммира. Я не сразу признала в сгорбленной фигуре ко всему презрительную тарийку, однако узнав ее, с удивлением потерла глаза. Медам облаченная в один из охотничьих костюмов Торопа, полой плаща прикрывала седельную сумку и арбалет с колчаном полным стрел.
- Не поняла… Она что, сбежать собирается? Только этого мне не хватало. – Я повернула ручку и рванула на себя оконную створку. - Стойте!
Мой окрик не успел сорваться с губ, а окно уже захлопнулась. С возмущением обернулась к Бузе готовая высказать все, что думаю о его самовольстве, но встретилась взглядом отнюдь не с демоническим питомцем, а с Зои, свесившейся с потолка и перегородившей весь обзор.
- Не кричи, - попросила малышка. – Ты ее спугнешь, и мы не увидим очередное возвращение блудной Гаммиры.
- Очередное? – оторопела я.
- Это уже третье по счету.
- Пятое! – В спальню без стука ворвался Тимка. - Ты забыла про ее вылазки ночью.
- Оба раза она даже во двор не успевала выйти. Поэтому я их не учитываю, - возразила демоница. - Ко всему прочему, в те разы она забывала взять с собой съестные припасы и оружие.
С удивлением я внимала их переговорам, переводя взгляд с детворы на свекрессу, добравшуюся до скакунов.
- А как же вилка, спрятанная в рукаве? – привел очередной довод малец.
- Ха! Если бы она ее в ход пустила и выколола Торопу глаз, это было бы оружие. А просто припрятанная вилка это фикция.
Братец внимательно посмотрел на меня, что-то вспоминая, и кивнул своим мыслям.
- Согласен. Сегодня подготовка Гаммиры намного лучше прежних.
Тимка взобрался на подоконник, Зои мягко приземлилась рядом с ним и поманила на колени крота. Все трое неотрывно смотрели на то, как медам седлает Мартину, спешит, явно ругается и каждые пять секунд озирается по сторонам. То, что у свекрессы есть опыт общения с моей пегой стало ясно, едва кобыла оказалась под седлом, а ее зубы в непростительной близости от тарийки. Зараза с норовом тут же получила перчаткой по носу, а затем и плеткой по крупу. Удивление на лошадиной морде, явно отразилось и на моем лице.
Это сколько же времени Гаммира обхаживала строптивую кобылу, чтобы та не пыталась сейчас ее ни лягнуть, ни с себя стряхнуть? Десятки раз или сотни?
- Как думаешь, далеко уедет? - голос Тимки прервал мои размышления, возвращая к созерцанию медам в седле и покорной Мартины под ним.
- Недалеко! И поверь мне, такое представление лучше всего смотреть вблизи, - ответила малышка.
- Опять обрушишь на нее щиты ворот?
- Что? – Мой возмущенный вопрос прокатился по комнате и со звоном люстры отразился от потолка, но не был услышан.
- Лучше! Бузя подрежет ей подпругу.
- Когда?!
- Сейчас, - ответила маленькая демоница и щелкнула пальцами точь-в-точь, как Хран. Всего на миг крот, сидящий на ее руках, словно бы размылся, а затем вновь стал четким. Во дворе раздался испуганный вскрик, следом громкое ржание лошади и возмущенный голос нашего вояки. Он заметил беглянку.
- Меняем наблюдательный пункт! – скомандовала Зои.
- Тора, давай за нами. Тороп сейчас этой грымзе задаст! – возопил мой добрый братец и выбежал из спальни вслед за малышкой и Бузей. – Он ее в снег окунет…
- Скорее уж отшлепает, как обещал! – донеслось явно из кухни, где каждый звук нынче усиливался пологом.
Однако оба предположения оказались не верны. Мне не нужно было менять пункт наблюдения, чтобы понять, простым физическим наказанием вояка не ограничится. Только что вернувшийся с охоты, он закрыл щиты ворот, сбросил дичь с плеча и широкими шагами преодолел расстояние до Мартины и ее неудачливой наездницы. Даже не окриком, взглядом отогнал первую, рывком поднял вторую, что барахталась в складках плаща, сорвал с ее головы капюшон и шагнул вплотную.
Тороп произнес всего пару слов, и замершая тарийка забилась в его руках, истошно проклиная все и вся. Ее вопли отражались от толщи снежного забора, ударялись в магический полог и многократно усиленные эхом звучали над «Логовом», сообщая, что мой названный отец грязный ублюдок, вдовийский ушмарок, поганое отродье не смеет прикасаться к даме голубых тарийских кровей. Что он и его опека могут катиться в… предположим, что в бездну или в спальню к… Я не услышала, скорее ощутила, что горячая речь Гаммиры перешла с Торопа на меня. И очень зря. Терпеливо ожидавший, когда свекресса выдохнется и умолкнет, он стремительно потемнел лицом.
Показалось, он ее ударит!
Но закаленный в боях, повидавший несчетное количество смертей и истерик, он вместо того, чтобы надавать свекрессе по щекам, схватил ее за волосы. Притянул к себе и впился грубым поцелуем в губы, а затем обрушился на беззащитную шею, попутно срывая с медам куртку и плащ. Пощечины, царапины и удары разозленный вояка сносил не замечая. На мощение двора полетел женский жакет, следом рубашка…
- Ничего себе, - послышалось с кухни.
– Он ее что, прямо там отшлепает?
И, словно бы услышав, Тороп посмотрел на окна таверны. Одним лишь острым взглядом заставил умолкнуть детей и отшатнуться меня.
- Ох, ты ж!
Я помнила этот взгляд и эту напряженную стойку воина с тех пор, когда мы только приехали на заставу. Еще не получившая фамилии названного отца, я жила с ним в съемной комнатушке и была самой обсуждаемой персоной, как на заставе, так и в Заснеженном. Болезная молодуха во грехе живет со стариком, от чего ж такую не обсудить. К счастью, меня закидывали грязными предложениями, а не гнилыми помидорами, да и то не долго, пока наш вояка вплотную не взялся за сплетниц и ловеласов-храбрецов.
Простыми ушибами и выбитыми зубами дело не обошлось. Тороп мстил как лесной, продуманно и жестко. Кто-то поссорился с детьми и женой, кого-то выгнали из дома, самые злые сплетницы ни с того ни с сего потерялись в предгорье на долгие пять ней. А пьяница, попытавшийся зажать меня в подворотне, получил не только иглы в брюхо, но и прогулку в заброшенные шахты. Долгую прогулку. Он вернулся на поверхность седым, худым и более не пьющим. На любую попытку вразумить буйно мстящего Торопа Лорвила, ответ был один и тот же «Я предупреждал». Вот и сейчас ничего хорошего Гаммире ожидать не стоило, ее предупреждали, возможно, не раз.
- Дети, живо в детскую! – крикнула я, пробегая мимо кухни.
Сорвав с вешалки куртку, выскочила на порог и застыла. Торопа и свекрессы на прежнем месте не было. Отец стоял под навесом у лошадей и, опустив руки в желоб с водой, умиротворенно что-то насвистывал. А Гаммира во дворе вовсе не наблюдалась. Сорванная с нее одежда есть, а хозяйки нет.
- Как под землю провалилась, - прошептала я, оглядывая двор.
- Скорее под лед, - ответила Зои, удаляясь с Тимкой в детскую.
Понимание сказанного пришло вместе с ужасом. Хранитель рода подобного не простит вояке, не дай Иллирия, еще и отомстит по-своему.
- Тороп?! То-о-о-ороп… пусти ее!
- Рано! – ответили мне и продолжили удерживать тарийку под водой с крупной крошкой льда.
- С ума сошел, она же сейчас захлебнется!
- Не успеет, я считаю.
Я почти добежала до нашего вояки, когда он освободил свекрессу всего на миг. Дал ей поднять голову и, не позволив сделать бесценный первый вдох, поцеловал. Она дернулась в испуге, он ухмыльнулся и опять толкнул ее на дно.
- Тороп! – Я вцепилась в него, надеясь оторвать от бледной пленницы, уже не рвущейся из рук «палача».
- Не верещи. Если наша многоуважаемая тарийская мадам не желает остаться под крышей «Логова» по-хорошему, останется по-плохому.
- Убьешь?
- Устрою воспаление легких. Полежит две недели, глядишь угомонится. – С этими словами он наклонился к желобу, подхватил Гаммиру на руки и вынул ее из воды. – Эх, чего не сделаешь, чтобы уложить женщину в постель, да, моя хорошая? – обратился он к ней и полущил дрожащей рукой по щеке.
- Но это был приказ короля, - припомнила я слова Горного, - в связи со сложной политической ситуацией и возможностью свержения правящей ветви.
- А мне все равно. Я нынче возмущенно-негодующий глава рода. Задавать мне вопросы можешь только ты, по праву жены, и Оргес IV. Но тебе не интересно, - вдруг ни с того ни с сего укорил он, - а король, как это ни удивительно, ничего не помнит. Ни номера отряда, ни цели похода, ни собственного приказа оборвать переписку с родными.
- Совсем ничего? – удивилась я.
- Это крайне удобная забывчивость. Не осталось никаких документов. Если бы мама и Хран, то есть на тот момент Вивьен, еще не ушедшая в отпуск, не нашли меня в списках добровольцев, никто бы не вспомнил о сорока пропавших воинах. Впрочем, и это Его Величество пожелал скрыть, расплатившись дальней заставой.
Инваго замолчал, в очередной раз чего-то выжидая, я же с головой окунулась в воспоминания. Когда заезжие купцы впервые сообщили о заключении мира с Тарией и решении нашего короля, я не поверила. Какой дурак согласится назвать себя проигравшим и вручить Оргесу IV северный залив? Из-за этой мрази возжелавшей захватить выход к южному морю, погибли сотни тысяч вдовийцев, исчезли десятки городов и деревень. А некогда прекрасные территории зацвели черными маками из-за павших в сражениях магов. Я злилась и не понимала, как можно было отдать свои земли убийцам, как можно было не забрать оттуда людей. Я предвидела, что многие сбегут с побережья к заставам. Я готовилась хоть кого-то скрыть. Но не прошло недели, в «Логово» явилось двенадцать постояльцев с доброй вестью и дарственной Оргеса IV на руках.
Оказалось, тарийцам отошел не только залив, но и часть прилегающей территории … теперь некий Дори хозяин в моем уютном детище. О том, что он владеет всей заставой, я не знала, впрочем, я его и без того возненавидела.
От одних лишь воспоминаний руки сжались в кулаки.
- Ты так и не поинтересуешься? – спросил Инваго, и получил тяжелый взгляд из-под бровей.
- Что? – голос мой был глух и далек от добрых интонаций.
- Выходит, ничего.
Дори поднялся, отступил на шаг и в тот же миг рядом с нами объявился жизнерадостный Хран.
- Доброе утро, - пропел демон, наплевав на то, что солнце давно в зените. – Ну как... вы обоюдными приветствиями вы уже обменялись или еще не успели? Учтите, я всегда рад произвести между вами обмен, - столкнулся с моим недоуменным взглядом и пояснил: - В смысле, поцеловать одну и пырнуть кинжалом другого. Тора, что скажешь?
- Спасибо, не стоит.
- А ты, Инваго?
- А я что хотел, уже поцеловал, - ответил тот и вышел из спальни.
Да чтоб тебя, тариец недожаренный! Я проводила Дори тяжелым взглядом и сжала кулаки, в сотый раз уговаривая себя, что судьба ему за меня воздаст, если еще не воздала. В противном случае, я лично проверю его неуязвимость к огню, воде и яду.
- Ну… как ночь прошла? – демон присел за стол, отодвинул от себя тарелки и, подперев рогатую голову рукой, воззрился на меня черным лукавым взглядом. – Подробностей не надо, - опередил он мою чистосердечную отповедь и предложил: - Но хоть вкратце скажи, понравилось очень или очень-очень.
Лучше бы он мне про ночь не напоминал, самой тошно от того с кем и где спала.
- Хран, - глухо произнесла я, в попытке остановить его расспросы.
- Что, Хран?! Смотрю на тебя и нарадоваться не могу. Ты перед ним раздетая сидишь, взгляда не сводишь, кинжал воткнуть не помышляешь.
- Горный…
- Идиллия! Вот Тороп будет удивлен. – Демоняка не слышал и продолжал улыбаться во все клыки. – А ведь старый предупреждал, что ты не скоро оттаешь. Первым делом расскажешь о родных, а потом уже перестанешь хвататься за клинок и назовешь Инваго мужем.
Он хотел что-то еще сказать, но я поставила жирную точку в его монологе, всего-то левой рукой вогнала в стол нож, что удерживала до сих пор. Не помню, когда успела его схватить до предложенного пледа или после, главное, мой названный отец был прав. Я безоружна лишь с теми, кому доверяю и за кого не боюсь. А это два взаимоисключающих фактора, ведь боюсь я за всех своих и больше никого не желаю терять.
- Хм… - Хран смешался. – Неловко вышло.
- Думаешь? – Я поднялась, мысленно решая, чем бы Горного огреть. За поднос схватиться или за канделябр?
- Именно так. – На мгновение он задумался и кивнул. – Да, так. И, знаешь, я тут вспомнил, мне нужно идти.
– Погоди, я тебе сейчас скажу, что такое «неловко». И даже пример приведу. Неловко это когда хранитель, на которого рассчитываешь, сбегает с обряда. Оставляет наедине с восставшим из мертвых магом.
- Инваго не маг, - прозвучало в ответ, но демон быстро сообразил, что имелся в виду Мэног.
- И из-за чего, спрашивается, Хран Горный бежит, поджав свой хвост?! Разве не он сильнейший из демонов, обитающих на поверхности? Не он повелитель заповедных земель, Вершитель судеб, Жнец, собирающий долги?
- Я всего лишь отлучился…
- Хран, чтоб тебя разорвало!
- …недалеко и ненадолго, - продолжил он, как ни в чем не бывало. И я все-таки запустила в него канделябром. Жаль в рогах демоняки он не повис, просвистел над головой, вылетел в коридор и со звоном прокатился по полу.
- Торика, в «Логове» и так разруха, а ты еще предметами роскоши швыряешься, - решился он меня укорить, а заодно ускользнуть от темы. Но я не поддалась.
- Почему ты испугался Уроса?! Почему сбежал? Что в нем такого страшного? Говори!
- Тора, тебе не стоит так распаляться… - заявил Хран обеспокоенно, глядя то на меня, то в сторону двери.
- Почему?
- После обряда у тебя было мало времени на восстановление…
- Нет! Почему ты сбежал? - повторяю чуть ли не по слогам. – Я, наконец-то, пришла в себя после очередного вашего просчета, выжила вопреки всем прогнозам и даже не свихнулась, и имею право знать. А ты…
- Он не скажет, - раздалось совсем рядом, и горячие руки опустились на мои плечи. – Успокойся. Твой крик слышен за пределами заставы.
- А ты? – спросила я, только сейчас заметив, что голос у меня хрипит. – Ты расскажешь почему Хран испугался Уроса?
- Да. - Инваго дал демону какой-то знак, и тот со вздохом облегчения исчез. Я дернулась обернуться, но воин не пустил. Знал, что следующие его слова меня не вдохновят. – Расскажу, но не сегодня.
Мрачно покосилась на него.
- И не завтра. Я отбываю к границе королевства Ариваски на неделю, - обрадовал Дори. - Замолвишь словечко перед мамой?
- А…
- Спасибо. Ночью буду как штык! – заверил он и исчез, не услышав логичного вопроса «в каком смысле, как штык?»
Незамедлительно рядом со мной объявился Бузя, вышел из темного угла, держа в зубах давешний канделябр. Одним прыжком перемахнул через полкомнаты, приземлился на стол и аккуратно водрузил на него погнутый предмет роскоши.
- Опять вздыхать будешь? – спросила я, складывая упавший на пол плед.
Демонический питомец помотал головой, и вопреки собственным заверениям тут же покосился в сторону окна, вздохнул. Пока я умывалась, одевалась и завтракала, он с места не сдвинулся, зато вздохнул трижды и каждый раз с новой интонацией. Протяжно и горестно, коротко и печально, отрывисто восклицательно, когда я поднялась и подошла к окну.
А там ничего нового. Чистый двор, снежный забор, ворота из щитов, навес для лошадей и крадущаяся к скакунам Гаммира. Я не сразу признала в сгорбленной фигуре ко всему презрительную тарийку, однако узнав ее, с удивлением потерла глаза. Медам облаченная в один из охотничьих костюмов Торопа, полой плаща прикрывала седельную сумку и арбалет с колчаном полным стрел.
- Не поняла… Она что, сбежать собирается? Только этого мне не хватало. – Я повернула ручку и рванула на себя оконную створку. - Стойте!
Мой окрик не успел сорваться с губ, а окно уже захлопнулась. С возмущением обернулась к Бузе готовая высказать все, что думаю о его самовольстве, но встретилась взглядом отнюдь не с демоническим питомцем, а с Зои, свесившейся с потолка и перегородившей весь обзор.
- Не кричи, - попросила малышка. – Ты ее спугнешь, и мы не увидим очередное возвращение блудной Гаммиры.
- Очередное? – оторопела я.
- Это уже третье по счету.
- Пятое! – В спальню без стука ворвался Тимка. - Ты забыла про ее вылазки ночью.
- Оба раза она даже во двор не успевала выйти. Поэтому я их не учитываю, - возразила демоница. - Ко всему прочему, в те разы она забывала взять с собой съестные припасы и оружие.
С удивлением я внимала их переговорам, переводя взгляд с детворы на свекрессу, добравшуюся до скакунов.
- А как же вилка, спрятанная в рукаве? – привел очередной довод малец.
- Ха! Если бы она ее в ход пустила и выколола Торопу глаз, это было бы оружие. А просто припрятанная вилка это фикция.
Братец внимательно посмотрел на меня, что-то вспоминая, и кивнул своим мыслям.
- Согласен. Сегодня подготовка Гаммиры намного лучше прежних.
Тимка взобрался на подоконник, Зои мягко приземлилась рядом с ним и поманила на колени крота. Все трое неотрывно смотрели на то, как медам седлает Мартину, спешит, явно ругается и каждые пять секунд озирается по сторонам. То, что у свекрессы есть опыт общения с моей пегой стало ясно, едва кобыла оказалась под седлом, а ее зубы в непростительной близости от тарийки. Зараза с норовом тут же получила перчаткой по носу, а затем и плеткой по крупу. Удивление на лошадиной морде, явно отразилось и на моем лице.
Это сколько же времени Гаммира обхаживала строптивую кобылу, чтобы та не пыталась сейчас ее ни лягнуть, ни с себя стряхнуть? Десятки раз или сотни?
- Как думаешь, далеко уедет? - голос Тимки прервал мои размышления, возвращая к созерцанию медам в седле и покорной Мартины под ним.
- Недалеко! И поверь мне, такое представление лучше всего смотреть вблизи, - ответила малышка.
- Опять обрушишь на нее щиты ворот?
- Что? – Мой возмущенный вопрос прокатился по комнате и со звоном люстры отразился от потолка, но не был услышан.
- Лучше! Бузя подрежет ей подпругу.
- Когда?!
- Сейчас, - ответила маленькая демоница и щелкнула пальцами точь-в-точь, как Хран. Всего на миг крот, сидящий на ее руках, словно бы размылся, а затем вновь стал четким. Во дворе раздался испуганный вскрик, следом громкое ржание лошади и возмущенный голос нашего вояки. Он заметил беглянку.
- Меняем наблюдательный пункт! – скомандовала Зои.
- Тора, давай за нами. Тороп сейчас этой грымзе задаст! – возопил мой добрый братец и выбежал из спальни вслед за малышкой и Бузей. – Он ее в снег окунет…
- Скорее уж отшлепает, как обещал! – донеслось явно из кухни, где каждый звук нынче усиливался пологом.
Однако оба предположения оказались не верны. Мне не нужно было менять пункт наблюдения, чтобы понять, простым физическим наказанием вояка не ограничится. Только что вернувшийся с охоты, он закрыл щиты ворот, сбросил дичь с плеча и широкими шагами преодолел расстояние до Мартины и ее неудачливой наездницы. Даже не окриком, взглядом отогнал первую, рывком поднял вторую, что барахталась в складках плаща, сорвал с ее головы капюшон и шагнул вплотную.
Тороп произнес всего пару слов, и замершая тарийка забилась в его руках, истошно проклиная все и вся. Ее вопли отражались от толщи снежного забора, ударялись в магический полог и многократно усиленные эхом звучали над «Логовом», сообщая, что мой названный отец грязный ублюдок, вдовийский ушмарок, поганое отродье не смеет прикасаться к даме голубых тарийских кровей. Что он и его опека могут катиться в… предположим, что в бездну или в спальню к… Я не услышала, скорее ощутила, что горячая речь Гаммиры перешла с Торопа на меня. И очень зря. Терпеливо ожидавший, когда свекресса выдохнется и умолкнет, он стремительно потемнел лицом.
Показалось, он ее ударит!
Но закаленный в боях, повидавший несчетное количество смертей и истерик, он вместо того, чтобы надавать свекрессе по щекам, схватил ее за волосы. Притянул к себе и впился грубым поцелуем в губы, а затем обрушился на беззащитную шею, попутно срывая с медам куртку и плащ. Пощечины, царапины и удары разозленный вояка сносил не замечая. На мощение двора полетел женский жакет, следом рубашка…
- Ничего себе, - послышалось с кухни.
– Он ее что, прямо там отшлепает?
И, словно бы услышав, Тороп посмотрел на окна таверны. Одним лишь острым взглядом заставил умолкнуть детей и отшатнуться меня.
- Ох, ты ж!
Я помнила этот взгляд и эту напряженную стойку воина с тех пор, когда мы только приехали на заставу. Еще не получившая фамилии названного отца, я жила с ним в съемной комнатушке и была самой обсуждаемой персоной, как на заставе, так и в Заснеженном. Болезная молодуха во грехе живет со стариком, от чего ж такую не обсудить. К счастью, меня закидывали грязными предложениями, а не гнилыми помидорами, да и то не долго, пока наш вояка вплотную не взялся за сплетниц и ловеласов-храбрецов.
Простыми ушибами и выбитыми зубами дело не обошлось. Тороп мстил как лесной, продуманно и жестко. Кто-то поссорился с детьми и женой, кого-то выгнали из дома, самые злые сплетницы ни с того ни с сего потерялись в предгорье на долгие пять ней. А пьяница, попытавшийся зажать меня в подворотне, получил не только иглы в брюхо, но и прогулку в заброшенные шахты. Долгую прогулку. Он вернулся на поверхность седым, худым и более не пьющим. На любую попытку вразумить буйно мстящего Торопа Лорвила, ответ был один и тот же «Я предупреждал». Вот и сейчас ничего хорошего Гаммире ожидать не стоило, ее предупреждали, возможно, не раз.
- Дети, живо в детскую! – крикнула я, пробегая мимо кухни.
Сорвав с вешалки куртку, выскочила на порог и застыла. Торопа и свекрессы на прежнем месте не было. Отец стоял под навесом у лошадей и, опустив руки в желоб с водой, умиротворенно что-то насвистывал. А Гаммира во дворе вовсе не наблюдалась. Сорванная с нее одежда есть, а хозяйки нет.
- Как под землю провалилась, - прошептала я, оглядывая двор.
- Скорее под лед, - ответила Зои, удаляясь с Тимкой в детскую.
Понимание сказанного пришло вместе с ужасом. Хранитель рода подобного не простит вояке, не дай Иллирия, еще и отомстит по-своему.
- Тороп?! То-о-о-ороп… пусти ее!
- Рано! – ответили мне и продолжили удерживать тарийку под водой с крупной крошкой льда.
- С ума сошел, она же сейчас захлебнется!
- Не успеет, я считаю.
Я почти добежала до нашего вояки, когда он освободил свекрессу всего на миг. Дал ей поднять голову и, не позволив сделать бесценный первый вдох, поцеловал. Она дернулась в испуге, он ухмыльнулся и опять толкнул ее на дно.
- Тороп! – Я вцепилась в него, надеясь оторвать от бледной пленницы, уже не рвущейся из рук «палача».
- Не верещи. Если наша многоуважаемая тарийская мадам не желает остаться под крышей «Логова» по-хорошему, останется по-плохому.
- Убьешь?
- Устрою воспаление легких. Полежит две недели, глядишь угомонится. – С этими словами он наклонился к желобу, подхватил Гаммиру на руки и вынул ее из воды. – Эх, чего не сделаешь, чтобы уложить женщину в постель, да, моя хорошая? – обратился он к ней и полущил дрожащей рукой по щеке.
