– Почему?
– А я слышала, что одна тётка шла под зонтиком, и молния ударила в зонтиковый металлический стержень и тётку убило.
– Жуть, – прокомментировала Аришка и порадовалась своему и Наткиному везению, – хорошо, что мы без зонтов.
Через пару часов чистые и сухие подружки вновь приветствовали друг друга на всё ещё мокрой деревенской улице. И у каждой в руке дымилась только что сваренная кукурузина с самыми оранжевыми, растрескавшимися от спелости зёрнами.
– Бабуш, а я красивая?
Рано или поздно каждая девочка пытается уяснить один из самых важных в её жизни фактов. Ведь ответ, первоначально, не найдёшь в зеркале, хоть и ищешь там его частенько с малых лет. Здесь нужно слово от авторитетного человека. Чаще мамы. Или бабушки, как в случае с Аришкой. А потом уже зеркало согласится и подтвердит.
Бабушка вздохнула и помолчала. И эта пауза тяжёлой догадкой легла в сердце.
– Да не, не шибко.
– Что, совсем некрасивая? – Аришка иначе подошла к вопросу, надеясь, что бабушка передумает.
– Ну, так себе, нормальная.
Аришка постаралась принять эти слова как истину, что навсегда пойдёт с ней по жизни. Почему-то ей казалось, что она красивая. Оказалось, что казалось.
– А Танюшка Вершинина?
– О, Танюшка красивая.
– А Анька Галдина?
– Ничего себе.
– А Райка Окунева?
– Ну, так себе.
– А Мила?
– Мила хорошенькая.
– А Тамарка?
– Да не, не очень.
– А мамка?
– Мамка красивая. Очень.
– И Андрей?
– Да, Андрей на мамку похож.
– А ты?
– А что я? Я старая.
– Ты была красивая раньше, в молодости?
– Нет, – с грустью сказала бабушка. – Я не была красивой никогда.
– Как? – Аришка даже привстала на кровати, где они лежали рядышком, чтобы попристальней вглядеться в дорогие сердцу черты. – Ты была некрасивой?
Бабушка даже в старости для Аришки была красавицей. Добрые карие глаза, ещё не совсем седые волосы. Тёмные брови. Всё такое знакомое, родное, красивое.
– Да, была некрасивой.
Аришка уже вторую истину старалась уложить в своём сознании. И обе просто не укладывались. Были неудобными, неприятными, чужими и, даже, враждебными.
Но теперь, будь у Аришки внучка, или в будущем, когда у Аришки, дай, Боже, будут внучки и правнучки, она знает, что в таком вопросе нельзя быть однозначной. Потому что есть другая правда и её нужно знать девочкам. И не Аришка её автор: «В молодости мы выглядим так, как создала нас природа, в зрелости так, как мы уж сами постарались».
Аришка эту известную фразу не просто изменила, но и проверила на себе. Работает.
Так что, за неимением внучек в настоящем времени и наличием множества девчонок, которым пришлось услышать слова, подобные бабушкиным, Аришка с уверенностью говорит этим девчонкам: перед вами непростая, но интересная задача, самим постараться сделать себя красивой. Особенно помните про фигуру. В ней уже полдела. А она, чуть ли не целиком, от вас зависит. И ещё важно, не забывайте развивать свой ум. Становитесь интеллектуальными, начитанными. Не менее важны духовное развитие и воспитание.
И часто, к сожалению, красивые девочки, узнав о своей неотразимости, ставят всё на этот факт, рассчитывая, что так будет всегда. И лихо проигрывают бывшим некрасивым уже к тридцати годам. А дальше – больше.
В сорокалетнем возрасте Аришка стала часто слышать о своей красоте. Одна женщина даже сказала, что Аришка похожа на француженку. О, было приятно. И смешно.
Так что, девочки, красота – страшная сила, но в умелых руках и с умной головушкой.
Правда Аришка, конечно, таких высот не достигла, да и не ставила этих целей, но вы могли бы попробовать.
Здорово в деревне зимой.
Андрей с Аришкой просыпались рано, ещё до света, спеша навстречу событиям, которыми переполнен день.
За ночь стёкла окон густо покрывались узорами, так что и не видно, что происходит на полутёмной улице. Эти узоры таинственно блестели оранжевым, отражая печной огонь. А в тени таилась холодная синева.
В компании с братом, который с полуслова понимает, который видит всё и чувствует так же, всегда и везде легко и уютно, даже когда всего лишь рассматриваешь морозные узоры ранним зимним утром.
– Смотри, это, как дерево!
– Ага! А это, как пёрышко!
– Да, а это на что похоже?
Оба склонили головы в раздумье.
– На хвост петуха!
Захихикали.
– На хвост петуха! Надо бабушке показать.
– А где она?
– Наверное Зорьку доит.
– Пошли к ней.
– Пошли.
Нацепили валенки на босы ноги, укутались в то, что первое под руки попалось. Но бабушка уже входила в дверь вместе с облаком морозного пара и ведром молока. Увидев внуков, она усмехнулась:
– Проснулись уже? А вот и молочко.
Такое молоко, с шапкой пены, дети любили больше всего.
– Бабуш, можно пенку полизать?
Бабушка поставила ведро на лавку, и дети подошли к нему с двух сторон. Пенка эта быстро лопалась с тихим шуршанием и опадала, поэтому действовать надо сразу.
– Давай, мы котята.
– Давай, мяу-мяу, где тут наше молочко?
Дети стали языками снимать пенку.
Бабушка терпеливо подождала несколько минут.
– Ну всё, будя, сейчас в кружки налью.
Дети послушно сели на лавку.
Бабушка поставила перед ними кружки, и когда они склонились к молоку, стала гладить то одну белокурую голову, то другую и приговаривать:
– Пей, бычок, пей, бычок. Пей, тёлочка, пей.
Тут уж дело пошло по-другому. Бычок и тёлочка, это вам не котята, они с молоком живо управились.
– Ну, напились?
– Напились, – заулыбались белоусыми ртами «бычок» и «тёлочка».
– Ну, идите, поиграйтесь в зале.
– А можно проигрыватель включить?
– Можно.
– А телевизор?
– Можно.
Мамка на некоторое время привезла к бабушке свою технику.
– Аришка, включай «вологдук-дук».
Аришка покопалась в небольшой стопке пластинок, выбрала нужную.
– «Письма, письма сам я на почту ношу…» – зазвучали знакомые слова.
Андрей с Аришкой взялись за руки и закружились, изображая вальс. Причём старшая сестра взяла на себя ответственность ведущего и старательно носилась по орбите вокруг брата, тот едва успевал следить за ногами, чтобы они не сплелись и не унесли с орбиты и его, и старательную старшую сестру.
– Фу, голова закружилась, – пожаловалась Аришка и, подумав, добавила – и затошнило.
– А я пьяный, – Андрей закачался на месте и упал на пол. Аришка посмотрела на него и тоже свалилась рядом.
Полежали, дожидаясь, когда мир перестанет куролесить и примет обычное устойчивое состояние.
– Давай лучше телевизор смотреть.
– Давай.
Красивая тётенька приятным голосом как раз перечисляла грядущие передачи. Дети прислушались. В основном какие-то малопонятные слова. Но вот прозвучало желанное: «В 17:45 ребята смогут посмотреть мультипликационные фильмы…».
– Ура! Ура! – Андрей побежал к телевизору.
Аришка, как старшая и более ответственная, повторила несколько раз: «17.45 17.45, 17.45», чтобы запомнить и тоже побежала к такой щедрой и доброй тётеньке, которая вот так запросто одарит их сегодня, в 17.45, пока непонятно, когда это, мультиками. Дети в знак своей признательности стали смачно целовать тётеньку прямо в голубой экран. Они так всегда благодарили за мультики и сказки.
Наконец, тётенька ещё раз улыбнулась и исчезла, а Андрей с Аришкой бросились к бабушке.
– Бабуш, а 17.45 это сколько?
– Ещё не скоро, ближе к вечеру.
– У-у-у, – дети были немного разочарованы.
Но бабушка отвлекла их от развлечений и решила занять делом.
– Нынче, ай завтра Седка должна козляток окотить. Я во тут, около печки закуточек сделаю, соломки надо.
– Бабуш, козлята здесь будут жить?
– Недолго, пока морозы. Потом в сарай отправим.
– Правильно, а то морозы. Замёрзнут козлятки.
– Дак я говорю, соломки надо.
– Мы соломки сами привезём, мы знаем, где она. Можно, бабуш?
– Можно.
Аришка с Андреем оделись, в сарае нашли мешок, схватили санки и побежали за околицу.
Там, за деревней стояли стога соломы. Деревенские ребятишки нарыли в них норки, не хуже мышей. Здесь их тайное место. Если придут фашисты, они где-нибудь раздобудут оружие и будут отсюда с ними сражаться.
Вот только складывалось впечатление, что фашисты не очень торопились, никак не нападали. Боялись, конечно. А то бы им наподдали, летели б они вперёд ногами и гавкали. Сидя в этих своих норках, девочки и мальчики горячо обсуждали будущие бои.
Оружие можно добыть у убитого фашиста. Вот, например, идёшь, и фашист валяется, а возле него оружие. Оружие забираешь, и всё, ты с оружием. Дальше можешь наубивать ещё фашистов и уже у них забирать. Главное, первого найти.
Но сейчас Аришка с Андреем заняты исключительно мирным делом. Наполнили кое-как мешок соломой, водрузили на саночки с красными деревянными полосочками и побежали назад. Аришка тянула за верёвочку, Андрей поддерживал мешок, который был слишком лёгкий и всё норовил соскользнуть с санок и кувырнуться в любой сугроб.
Уже на подходе к дому увидели вдалеке фигурки, которые, судя по размерам, могли принадлежать только будущим уничтожителям фашизма, а, значит, лучшим и единственным товарищам.
Аришка с Андреем наскоро прокричали бабушке про солому и, отпросившись погулять, побежали к своим друзьям.
Те как раз собирались в лес. Зачем зимой? Волков гонять. А если волки начнут гонять? А, во-первых, наломаем палок, вон, где орешник, там палки хорошие, во-вторых, Анька Галдина сказала, «семь смертей не бывать, а одной не миновать».
Такая фраза так всем понравилась, что её выучили. Палок не смогли наломать, наломали ивовые прутики, и по колено в снегу, а то и выше, отправились гонять волков.
Но в лес далеко не продвинулись, всё же тяжело по нехоженым тропам. Зато увидели чьи-то довольно большие следы. Долго рассматривали, определили, что лося. Пошли было по следам, но где четвероногого догонишь! Так и вернулись ни с чем.
Пошли на горку, старательно обходя свои дома сторонкой, так как могут загнать не вовремя. А день зимний, хоть и короткий, но не закончился.
Горка – это чей-то погреб. Никто не гонит, вот и спасибо. А может уже и ничей. В деревни всё чаще возникали «ничейные» сады, дома и прочие сараи.
Так вот, этот погреб был довольно-таки высоким, и накануне его закатали до ледяной гладкости. Вот самое время и продолжить это приятное занятие.
Катались и стоя, и сидя, и лёжа; поодиночке, группами и кучей. Хохот, визг, писк стоял на всю деревню, так что любая мама, заинтересовавшись, а куда это мог подеваться её ребёнок, могла бы выйти из дома и прислушаться. И из любой точки деревни услышала бы приблизительное местонахождение своего чада.
А чада не заметили, как и потемнело.
У Аришки пальто стало слегка ледяным, варежки сползли с рук, открывая ярко-красную полосу ниже запястья. Но подтягивать их не имело смысла, и было даже неприятно, потому что внизу они превратились в ледяные комья.
Сопли, время от времени приходилось вытирать рукавами, больше нечем, и опять же, эти рукава тоже стали ледяными. Словом, она начинала уже немного звенеть, как, впрочем, каждый из присутствующих, и всё это время буйное веселье омрачала только неприятная догадка, периодически возникающая в голове - «скоро загонят».
И вот, действительно, раздался голос тёти Лиды:
– Тамара, Мила, домой!
Девочки в полутьме отпочковались от общей кучи и нехотя побрели на голос. Веселье остановилось. Пора домой. Аришка с Андреем пошли вместе с Вовкой и Раей Окуневыми. Они соседи. Рая с Андреем затеяли и по дороге какие-то догонялки со смехом. Но Вовка с Аришкой не участвовали. Всё, выдохлись.
Дома Аришку с Андреем ждал сюрприз. Седка всё-таки решила сегодня окотиться. И два маленьких козлёнка неуверенно стояли на соломенной подстилке в специально для них огороженном закутке.
Дети мигом скинули с себя верхнюю одежду и стали рассматривать новых приятелей.
Те почему-то не бе-е-екали и не ме-е-екали, а громко и отчётливо кричали:
– Ма-а-а.
Аришка с Андреем послушали некоторое время, удивляясь такой их человеческой речи с первых часов жизни.
– Что-то они всё мамку зовут.
– Ага. Но, наверное, не нашу.
– А чью? Свою?
– Ага, Седку наверное.
Но тут бабушка загнала правнуков на печку греться. Полезли. Отодвинули одеяла и тонкие матрасы и добрались до горячих кирпичей. Прямо на них уложили руки, ноги и остальные ледяные части тела.
– О-о-о, как тёплышко!
– Ага.
Пригрелись и не заметили, как уснули.
Бабушка уже после лазила к ним с кружками парного молока и полуспящих заставила выпить.
А про мультики так и не вспомнили.
Хорошо в деревне летом.
Настолько хорошо, что, чтобы это понять, достаточно звуков.
Можно стать в любой точке деревенского лета, закрыть глаза и послушать… и самому убедиться, что это так.
Аришка лежала под яблоней в саду. Рядом Олька рассказывала свою волшебную сказку.
Как хорошо!
Аришка села и посмотрела вокруг.
«Надо это запомнить. Вот эту самую минуту. Постараться до мельчайших подробностей, чтобы этот день остался со мной навсегда».
И она оглядела яркое небо, зелёные деревья и траву, Ольку.
Аришка посмотрела на бабушкин дом, увидела, как из распахнутого окна вылезает Надя и направляется к ним.
Аришка изо всех сил старалась запомнить как можно больше деталей этого момента, а потом с удивлением обнаружила, как этот день уносился от неё с огромной скоростью, всё дальше и дальше в прошлое, и их (день и её) стали отделять дни, месяцы, годы, десятилетия. И исчезали из памяти сначала мелкие детали, а потом и более существенные.
Где ты, тот летний деревенский день из детства? В каких неведомых мирах?
Аришка с Танюшей Вершининой кормили Седку печеньем. Это занятие было одновременно забавное, неблагодарное и немного опасное, потому что Седка была забавной, неблагодарной и немного опасной.
– Сегодня уже конец августа, скоро в школу, – У Танюшки закончилось печенье, и она уселась на бревно, лежащее на козлах, на которых его позже распилят. Короче, подальше от Седки.
– Ага, скоро в школу, – унылым эхом отозвалась Аришка и залезла на бревно к подруге.
Её мамка в очередной раз предприняла попытку вырваться из деревни. На этот раз она выбрала Конотоп, что в Сумской области. Аришка сначала его называла Конотопель. Так ей казалось более логичным.
Там, в том непонятном Конотопе – Конотопеле мамка нашла нового мужа со смешным именем Роман. Это было любопытно. Кто же этот Роман? Скоро познакомятся.
В этом Конотопском районе Аришке предстоит пойти в 4 класс. Страшно. Как встретят незнакомые мальчики и девочки? И очень-очень не хочется расставаться с бабушкой и подружками.
– Ты уезжаешь? – спросила грустно Танюшка.
– Да, только мамка что-то не едет за нами. Как бы в школу не опоздать.
– Да ничего страшного не будет, если она не приедет. Здесь в школу пойдёшь.
– Как? В какую?
– В соринскую. Куда и мы ходим.
– А школьная форма?
– А форму я тебе дам свою старую. Я из неё уже выросла, а тебе как раз будет.
– Хорошо, – Аришке понравилась эта идея и девчонки повеселели.
Но мамка приехала на следующий день и вскоре увезла Аришку и Андрея навстречу новым знакомствам, в неведомый доселе Конотоп, в новую жизнь, в которой долгие годы значительное место будет занимать странная и неоднозначная фигура мужчины, отчима, который не стал отцом.
По пыльной дороге деревенской улицы шли мальчик и девочка.
Девочка крепенькая, с большими внимательными глазами.
– А я слышала, что одна тётка шла под зонтиком, и молния ударила в зонтиковый металлический стержень и тётку убило.
– Жуть, – прокомментировала Аришка и порадовалась своему и Наткиному везению, – хорошо, что мы без зонтов.
Через пару часов чистые и сухие подружки вновь приветствовали друг друга на всё ещё мокрой деревенской улице. И у каждой в руке дымилась только что сваренная кукурузина с самыми оранжевыми, растрескавшимися от спелости зёрнами.
Глава 142
– Бабуш, а я красивая?
Рано или поздно каждая девочка пытается уяснить один из самых важных в её жизни фактов. Ведь ответ, первоначально, не найдёшь в зеркале, хоть и ищешь там его частенько с малых лет. Здесь нужно слово от авторитетного человека. Чаще мамы. Или бабушки, как в случае с Аришкой. А потом уже зеркало согласится и подтвердит.
Бабушка вздохнула и помолчала. И эта пауза тяжёлой догадкой легла в сердце.
– Да не, не шибко.
– Что, совсем некрасивая? – Аришка иначе подошла к вопросу, надеясь, что бабушка передумает.
– Ну, так себе, нормальная.
Аришка постаралась принять эти слова как истину, что навсегда пойдёт с ней по жизни. Почему-то ей казалось, что она красивая. Оказалось, что казалось.
– А Танюшка Вершинина?
– О, Танюшка красивая.
– А Анька Галдина?
– Ничего себе.
– А Райка Окунева?
– Ну, так себе.
– А Мила?
– Мила хорошенькая.
– А Тамарка?
– Да не, не очень.
– А мамка?
– Мамка красивая. Очень.
– И Андрей?
– Да, Андрей на мамку похож.
– А ты?
– А что я? Я старая.
– Ты была красивая раньше, в молодости?
– Нет, – с грустью сказала бабушка. – Я не была красивой никогда.
– Как? – Аришка даже привстала на кровати, где они лежали рядышком, чтобы попристальней вглядеться в дорогие сердцу черты. – Ты была некрасивой?
Бабушка даже в старости для Аришки была красавицей. Добрые карие глаза, ещё не совсем седые волосы. Тёмные брови. Всё такое знакомое, родное, красивое.
– Да, была некрасивой.
Аришка уже вторую истину старалась уложить в своём сознании. И обе просто не укладывались. Были неудобными, неприятными, чужими и, даже, враждебными.
Но теперь, будь у Аришки внучка, или в будущем, когда у Аришки, дай, Боже, будут внучки и правнучки, она знает, что в таком вопросе нельзя быть однозначной. Потому что есть другая правда и её нужно знать девочкам. И не Аришка её автор: «В молодости мы выглядим так, как создала нас природа, в зрелости так, как мы уж сами постарались».
Аришка эту известную фразу не просто изменила, но и проверила на себе. Работает.
Так что, за неимением внучек в настоящем времени и наличием множества девчонок, которым пришлось услышать слова, подобные бабушкиным, Аришка с уверенностью говорит этим девчонкам: перед вами непростая, но интересная задача, самим постараться сделать себя красивой. Особенно помните про фигуру. В ней уже полдела. А она, чуть ли не целиком, от вас зависит. И ещё важно, не забывайте развивать свой ум. Становитесь интеллектуальными, начитанными. Не менее важны духовное развитие и воспитание.
И часто, к сожалению, красивые девочки, узнав о своей неотразимости, ставят всё на этот факт, рассчитывая, что так будет всегда. И лихо проигрывают бывшим некрасивым уже к тридцати годам. А дальше – больше.
В сорокалетнем возрасте Аришка стала часто слышать о своей красоте. Одна женщина даже сказала, что Аришка похожа на француженку. О, было приятно. И смешно.
Так что, девочки, красота – страшная сила, но в умелых руках и с умной головушкой.
Правда Аришка, конечно, таких высот не достигла, да и не ставила этих целей, но вы могли бы попробовать.
Глава 143
Здорово в деревне зимой.
Андрей с Аришкой просыпались рано, ещё до света, спеша навстречу событиям, которыми переполнен день.
За ночь стёкла окон густо покрывались узорами, так что и не видно, что происходит на полутёмной улице. Эти узоры таинственно блестели оранжевым, отражая печной огонь. А в тени таилась холодная синева.
В компании с братом, который с полуслова понимает, который видит всё и чувствует так же, всегда и везде легко и уютно, даже когда всего лишь рассматриваешь морозные узоры ранним зимним утром.
– Смотри, это, как дерево!
– Ага! А это, как пёрышко!
– Да, а это на что похоже?
Оба склонили головы в раздумье.
– На хвост петуха!
Захихикали.
– На хвост петуха! Надо бабушке показать.
– А где она?
– Наверное Зорьку доит.
– Пошли к ней.
– Пошли.
Нацепили валенки на босы ноги, укутались в то, что первое под руки попалось. Но бабушка уже входила в дверь вместе с облаком морозного пара и ведром молока. Увидев внуков, она усмехнулась:
– Проснулись уже? А вот и молочко.
Такое молоко, с шапкой пены, дети любили больше всего.
– Бабуш, можно пенку полизать?
Бабушка поставила ведро на лавку, и дети подошли к нему с двух сторон. Пенка эта быстро лопалась с тихим шуршанием и опадала, поэтому действовать надо сразу.
– Давай, мы котята.
– Давай, мяу-мяу, где тут наше молочко?
Дети стали языками снимать пенку.
Бабушка терпеливо подождала несколько минут.
– Ну всё, будя, сейчас в кружки налью.
Дети послушно сели на лавку.
Бабушка поставила перед ними кружки, и когда они склонились к молоку, стала гладить то одну белокурую голову, то другую и приговаривать:
– Пей, бычок, пей, бычок. Пей, тёлочка, пей.
Тут уж дело пошло по-другому. Бычок и тёлочка, это вам не котята, они с молоком живо управились.
– Ну, напились?
– Напились, – заулыбались белоусыми ртами «бычок» и «тёлочка».
– Ну, идите, поиграйтесь в зале.
– А можно проигрыватель включить?
– Можно.
– А телевизор?
– Можно.
Мамка на некоторое время привезла к бабушке свою технику.
– Аришка, включай «вологдук-дук».
Аришка покопалась в небольшой стопке пластинок, выбрала нужную.
– «Письма, письма сам я на почту ношу…» – зазвучали знакомые слова.
Андрей с Аришкой взялись за руки и закружились, изображая вальс. Причём старшая сестра взяла на себя ответственность ведущего и старательно носилась по орбите вокруг брата, тот едва успевал следить за ногами, чтобы они не сплелись и не унесли с орбиты и его, и старательную старшую сестру.
– Фу, голова закружилась, – пожаловалась Аришка и, подумав, добавила – и затошнило.
– А я пьяный, – Андрей закачался на месте и упал на пол. Аришка посмотрела на него и тоже свалилась рядом.
Полежали, дожидаясь, когда мир перестанет куролесить и примет обычное устойчивое состояние.
– Давай лучше телевизор смотреть.
– Давай.
Красивая тётенька приятным голосом как раз перечисляла грядущие передачи. Дети прислушались. В основном какие-то малопонятные слова. Но вот прозвучало желанное: «В 17:45 ребята смогут посмотреть мультипликационные фильмы…».
– Ура! Ура! – Андрей побежал к телевизору.
Аришка, как старшая и более ответственная, повторила несколько раз: «17.45 17.45, 17.45», чтобы запомнить и тоже побежала к такой щедрой и доброй тётеньке, которая вот так запросто одарит их сегодня, в 17.45, пока непонятно, когда это, мультиками. Дети в знак своей признательности стали смачно целовать тётеньку прямо в голубой экран. Они так всегда благодарили за мультики и сказки.
Наконец, тётенька ещё раз улыбнулась и исчезла, а Андрей с Аришкой бросились к бабушке.
– Бабуш, а 17.45 это сколько?
– Ещё не скоро, ближе к вечеру.
– У-у-у, – дети были немного разочарованы.
Но бабушка отвлекла их от развлечений и решила занять делом.
– Нынче, ай завтра Седка должна козляток окотить. Я во тут, около печки закуточек сделаю, соломки надо.
– Бабуш, козлята здесь будут жить?
– Недолго, пока морозы. Потом в сарай отправим.
– Правильно, а то морозы. Замёрзнут козлятки.
– Дак я говорю, соломки надо.
– Мы соломки сами привезём, мы знаем, где она. Можно, бабуш?
– Можно.
Аришка с Андреем оделись, в сарае нашли мешок, схватили санки и побежали за околицу.
Там, за деревней стояли стога соломы. Деревенские ребятишки нарыли в них норки, не хуже мышей. Здесь их тайное место. Если придут фашисты, они где-нибудь раздобудут оружие и будут отсюда с ними сражаться.
Вот только складывалось впечатление, что фашисты не очень торопились, никак не нападали. Боялись, конечно. А то бы им наподдали, летели б они вперёд ногами и гавкали. Сидя в этих своих норках, девочки и мальчики горячо обсуждали будущие бои.
Оружие можно добыть у убитого фашиста. Вот, например, идёшь, и фашист валяется, а возле него оружие. Оружие забираешь, и всё, ты с оружием. Дальше можешь наубивать ещё фашистов и уже у них забирать. Главное, первого найти.
Но сейчас Аришка с Андреем заняты исключительно мирным делом. Наполнили кое-как мешок соломой, водрузили на саночки с красными деревянными полосочками и побежали назад. Аришка тянула за верёвочку, Андрей поддерживал мешок, который был слишком лёгкий и всё норовил соскользнуть с санок и кувырнуться в любой сугроб.
Уже на подходе к дому увидели вдалеке фигурки, которые, судя по размерам, могли принадлежать только будущим уничтожителям фашизма, а, значит, лучшим и единственным товарищам.
Аришка с Андреем наскоро прокричали бабушке про солому и, отпросившись погулять, побежали к своим друзьям.
Те как раз собирались в лес. Зачем зимой? Волков гонять. А если волки начнут гонять? А, во-первых, наломаем палок, вон, где орешник, там палки хорошие, во-вторых, Анька Галдина сказала, «семь смертей не бывать, а одной не миновать».
Такая фраза так всем понравилась, что её выучили. Палок не смогли наломать, наломали ивовые прутики, и по колено в снегу, а то и выше, отправились гонять волков.
Но в лес далеко не продвинулись, всё же тяжело по нехоженым тропам. Зато увидели чьи-то довольно большие следы. Долго рассматривали, определили, что лося. Пошли было по следам, но где четвероногого догонишь! Так и вернулись ни с чем.
Пошли на горку, старательно обходя свои дома сторонкой, так как могут загнать не вовремя. А день зимний, хоть и короткий, но не закончился.
Горка – это чей-то погреб. Никто не гонит, вот и спасибо. А может уже и ничей. В деревни всё чаще возникали «ничейные» сады, дома и прочие сараи.
Так вот, этот погреб был довольно-таки высоким, и накануне его закатали до ледяной гладкости. Вот самое время и продолжить это приятное занятие.
Катались и стоя, и сидя, и лёжа; поодиночке, группами и кучей. Хохот, визг, писк стоял на всю деревню, так что любая мама, заинтересовавшись, а куда это мог подеваться её ребёнок, могла бы выйти из дома и прислушаться. И из любой точки деревни услышала бы приблизительное местонахождение своего чада.
А чада не заметили, как и потемнело.
У Аришки пальто стало слегка ледяным, варежки сползли с рук, открывая ярко-красную полосу ниже запястья. Но подтягивать их не имело смысла, и было даже неприятно, потому что внизу они превратились в ледяные комья.
Сопли, время от времени приходилось вытирать рукавами, больше нечем, и опять же, эти рукава тоже стали ледяными. Словом, она начинала уже немного звенеть, как, впрочем, каждый из присутствующих, и всё это время буйное веселье омрачала только неприятная догадка, периодически возникающая в голове - «скоро загонят».
И вот, действительно, раздался голос тёти Лиды:
– Тамара, Мила, домой!
Девочки в полутьме отпочковались от общей кучи и нехотя побрели на голос. Веселье остановилось. Пора домой. Аришка с Андреем пошли вместе с Вовкой и Раей Окуневыми. Они соседи. Рая с Андреем затеяли и по дороге какие-то догонялки со смехом. Но Вовка с Аришкой не участвовали. Всё, выдохлись.
Дома Аришку с Андреем ждал сюрприз. Седка всё-таки решила сегодня окотиться. И два маленьких козлёнка неуверенно стояли на соломенной подстилке в специально для них огороженном закутке.
Дети мигом скинули с себя верхнюю одежду и стали рассматривать новых приятелей.
Те почему-то не бе-е-екали и не ме-е-екали, а громко и отчётливо кричали:
– Ма-а-а.
Аришка с Андреем послушали некоторое время, удивляясь такой их человеческой речи с первых часов жизни.
– Что-то они всё мамку зовут.
– Ага. Но, наверное, не нашу.
– А чью? Свою?
– Ага, Седку наверное.
Но тут бабушка загнала правнуков на печку греться. Полезли. Отодвинули одеяла и тонкие матрасы и добрались до горячих кирпичей. Прямо на них уложили руки, ноги и остальные ледяные части тела.
– О-о-о, как тёплышко!
– Ага.
Пригрелись и не заметили, как уснули.
Бабушка уже после лазила к ним с кружками парного молока и полуспящих заставила выпить.
А про мультики так и не вспомнили.
Глава 144
Хорошо в деревне летом.
Настолько хорошо, что, чтобы это понять, достаточно звуков.
Можно стать в любой точке деревенского лета, закрыть глаза и послушать… и самому убедиться, что это так.
Аришка лежала под яблоней в саду. Рядом Олька рассказывала свою волшебную сказку.
Как хорошо!
Аришка села и посмотрела вокруг.
«Надо это запомнить. Вот эту самую минуту. Постараться до мельчайших подробностей, чтобы этот день остался со мной навсегда».
И она оглядела яркое небо, зелёные деревья и траву, Ольку.
Аришка посмотрела на бабушкин дом, увидела, как из распахнутого окна вылезает Надя и направляется к ним.
Аришка изо всех сил старалась запомнить как можно больше деталей этого момента, а потом с удивлением обнаружила, как этот день уносился от неё с огромной скоростью, всё дальше и дальше в прошлое, и их (день и её) стали отделять дни, месяцы, годы, десятилетия. И исчезали из памяти сначала мелкие детали, а потом и более существенные.
Где ты, тот летний деревенский день из детства? В каких неведомых мирах?
Глава 145
Аришка с Танюшей Вершининой кормили Седку печеньем. Это занятие было одновременно забавное, неблагодарное и немного опасное, потому что Седка была забавной, неблагодарной и немного опасной.
– Сегодня уже конец августа, скоро в школу, – У Танюшки закончилось печенье, и она уселась на бревно, лежащее на козлах, на которых его позже распилят. Короче, подальше от Седки.
– Ага, скоро в школу, – унылым эхом отозвалась Аришка и залезла на бревно к подруге.
Её мамка в очередной раз предприняла попытку вырваться из деревни. На этот раз она выбрала Конотоп, что в Сумской области. Аришка сначала его называла Конотопель. Так ей казалось более логичным.
Там, в том непонятном Конотопе – Конотопеле мамка нашла нового мужа со смешным именем Роман. Это было любопытно. Кто же этот Роман? Скоро познакомятся.
В этом Конотопском районе Аришке предстоит пойти в 4 класс. Страшно. Как встретят незнакомые мальчики и девочки? И очень-очень не хочется расставаться с бабушкой и подружками.
– Ты уезжаешь? – спросила грустно Танюшка.
– Да, только мамка что-то не едет за нами. Как бы в школу не опоздать.
– Да ничего страшного не будет, если она не приедет. Здесь в школу пойдёшь.
– Как? В какую?
– В соринскую. Куда и мы ходим.
– А школьная форма?
– А форму я тебе дам свою старую. Я из неё уже выросла, а тебе как раз будет.
– Хорошо, – Аришке понравилась эта идея и девчонки повеселели.
Но мамка приехала на следующий день и вскоре увезла Аришку и Андрея навстречу новым знакомствам, в неведомый доселе Конотоп, в новую жизнь, в которой долгие годы значительное место будет занимать странная и неоднозначная фигура мужчины, отчима, который не стал отцом.
Глава 146 (окончание)
По пыльной дороге деревенской улицы шли мальчик и девочка.
Девочка крепенькая, с большими внимательными глазами.
