А Пеша надумал срочно возвращаться восвояси. Никто его особо не задерживал, но все немного удивились такому его скорому решению. Не собирался же, вроде.
- Мать, я не буду им говорить про тебя и про себя. Я просто хочу посмотреть...
- Но как ты будешь смотреть?
- Я представлюсь путницей. Попрошусь на отдых и ночлег. Ведь не убьют же они меня за это?
- Всё может быть.
Уша хмуро посмотрела на мать. Она шутит? Но Каме было не до шуток.
- Конечно, просто так они тебя не убьют. Но пойми, жизнь человеческая у них ничего не стоит. И малейшая ошибка может тебя погубить.
- Мать, я буду осторожной.
Ох, не зря Кама столько лет скрывала от дочери свою историю.
- Ладно... Ты мне не оставляешь ничего другого. Иди, я буду ждать.
Но на следующий день пошли обе.
- Я провожу до опушки, - грустно сказала Кама.
- Хорошо, но обещай, что тут же вернёшься домой.
- Обещаю.
- Я, может, задержусь немного. Ты только не волнуйся. Ведь другой случай вряд ли выпадет.
- Кто знает?
- Я хочу посмотреть на своих родных. На твоего отца.
- Он выгнал меня. Отправил на верную гибель.
- А мать?
- Мать побоялась слово молвить. Может, она и пожалела меня, но легче от этого не стало.
- Ты её не простила?
Кама долго молчала:
- Не знаю. Нет, наверное. Я не думала о прощении. Никто же ведь его у меня не просил?
- И нет ни одного человека, по которому ты бы скучала?
Кама подумала о Тае. Но о нём слишком больно говорить. Потом улыбнулась:
- Разве только о бабушке. Она меня любила. Жива ли? Если да, то уж очень старая.
- Ты её не видела с тех пор?
- Нет. Мы же с тобой издалека за ними подглядываем, я только отца различаю. Больше никого. Глаза уже не такие зоркие, как в молодости.
Лицо Камы затуманилось от воспоминаний, она вздохнула:
- Бабушку отец тогда запер. Она не смогла за нас заступиться.
- Она, получается, мать старейшины?
- Да.
- А когда ты приходила со мной маленькой?.. Когда я болела? Ты бабушку видела?
- Тогда я видела только своих родителей... У них ничего не изменилось. Отец вновь меня прогнал, а мать промолчала.
- У них есть ещё дети?
- Не знаю. Был мальчик, мой брат Пеша. Потом, может, ещё родились.
- Вот и пришли.
Сквозь редкие окраинные деревья виднелось селение. Солнце ярко освещало и его, и живописные луга, и пасущийся скот. Мирная картина, неужели она скрывает людскую жестокость? Кама прекрасно знала ответ. Теперь вот и Уша захотела проверить. Женщина едва сдерживала рыдания, руки тряслись. Она беспомощно смотрела на дочь.
- Мать, возвращайся домой. Всё будет хорошо. И не бойся за меня. Не для того я выкарабкалась из болезни, чтобы погибнуть от рук своих же родных. Пусть даже непутёвых.
Кама обняла дочь, крепко прижала к груди и повернула обратно. Уша долго смотрела ей вслед, и жалость переполняла сердце. Не для себя она затеяла этот поход. Для матери.
- Пойдём, Мика. Пойдём со мной.
Мика глядел на бабку, ковырял в носу, но с места не сдвинулся. Фена сама ухватила его за руку. И он послушно потопал.
- Мы с тобой, знаешь что? Мы с тобой на эту страсть по откосу не полезем.
Мике, похоже, было всё равно.
- Мы с тобой обойдём. Там, где Пеструха поднимается. Так-то будет лучше.
Мика оглянулся, поискал глазами:
- Ки....
- Ага, там Кида. Ну и пускай там будет, пусть отдохнёт. А нынче ты уж со мной побудь. Я тебя ягодками угощу. А Киде и так лихо. Видал, как её медведь потоптал? Врагу не пожелаешь такой страсти испытать. Я, правда, сама с этим медведем встренулась. Никому не сказала. Во, теперь тебе говорю. Тоже страхов натерпелась. Но он-то меня хоть не тронул. Мёд, только, зараза, весь сожрал.
Фена и Мика поднялись по коровьей тропе. Путь не прямой, но и не слишком крутой. И пошли в сторону леса.
- Вы куда? - крикнула Саха издалека.
Она что-то собирала на лугу, теперь выпрямилась, улыбнулась, глядя на старую и малую фигуры.
- Так малина созрела. Уже который день висит с кулак.
- Так уж с кулак? - засмеялась Саха.
- С Микин, - уточнила бабка и скосила глаза на руку мальчика.
Не, всё равно сбрехала. Поморщилась с досады - не любила врать.
- Обсыплется вся, - постаралась исправить положение. - Девки вернутся, пусть тоже приходят к нам.
- Хорошо, скажу, - пообещала Саха и вновь нагнулась к траве.
Фена с Микой пошли дальше.
- Девки как убегли с утра за рогозом, так и нет их. А то! Будут они спешить! Мотка, небось, там заснула под кустом, с неё станется. Так что - не дождёмся мы, наверное, девок. Ну и пущай. А ты медведя не бойся, нету его уже. Видал, шкура новая лежит под этим... как его? Шаном.
Мика про медведя особо не думал. А вот бабке всё же было неспокойно. И первое время тревожно оглядывала зелёные заросли.
Но было всё тихо, как бывает в лесу в летний тёплый день. Лишь нежные птичьи звоны умиротворяли душу, да ветер шелестел листвой.
У бабки была здоровенная корзина. На всякий случай. Мало ли что? Вдруг ягода так пойдёт, что некуда будет класть. Бывало и такое в Фениной жизни. Поэтому, в лесу лучше быть готовым к изобилию. Обидно, когда изобилие некуда деть.
Вот как с тем же мёдом! Пока бегала за кувшином, медведь успел явиться. А если бы она была наготове?
У Мики - маленькое лукошко. Дед всем детям наплёл. Мика в своём всё больше песок с места на место таскал. А теперь вот - и для дело пригодилось.
Убаюканная лесными мирными звуками, бабка вскоре успокоилась, забыла про медвежьи страсти и, влекомая соблазнительными зарослями, всё дальше уходила в лес. Мика не отставал. Сызмальства понимал, что, если про тебя подзабыли, не будь дураком, иди следом. Рано или поздно - вспомнят.
А бабка не то что забыла, она понимала, что Мика где-то рядом, слышала шуршание под его лёгкими шагами, но скосить глаза в его сторону была некогда. Крупные ягоды перетянули на себя всё внимание.
«Не так уж я и сбрехала про кулак», - успокоилась Фена.
Вскоре большая бабкина корзина приятно потяжелела.
И в Микином лукошке тоже приятно бултыхались ягодки. И если бы он мог считать, то сосчитал бы, что их две. А пока и так решил, что много. Во всяком случае, красиво.
Поэтому сердце его было удовлетворено результатом, и он успевал не только за бабкой следовать, но и поглядывать по сторонам. И первым заметил его...
- Дя... - сказал он бабке.
Дядя сидел под каким-то деревом и круглыми глазами глядел на Мику. Мальчик остановился. По привычке полез в нос.
Дядя был незнакомый. Голый, лишь куцая повязка прикрывала его кое-где. Волосы лохматые и торчали в разные стороны. Зубы тоже торчали из полуоткрытого рта.
Мика пошёл знакомиться.
В первое страшное мгновение бабке показалось, что Мика с медведем. Она заорала так, что где-то на задворках сознания у самой мелькнуло удивление. Но в следующее мгновение она поняла, что это не медведь, а бешенный. И она заорала ещё громче.
Как в её руке оказался здоровенный сук, она не успела заметить, но поняла, что сейчас треснет в лохматую башку со всей старческой дури.
Пока подбегала и намахивалась, с облегчением заметила, что Мика ещё цел, бешенный беспомощно и жалко поднял руки над головой, пытаясь ими защититься, а у самого глаза не менее перепуганные, чем у попавшегося в силки зайца.
И у бабки вопли чуть поутихли, а на смену пришло тошнотворное чувство, что сейчас ей придётся убить человека. А что делать? Хочешь- не хочешь, а другого выхода нет. Иначе этот человек очухается и убьёт её с мальцом. Непонятно только было, чего он ждал. Но выяснять это бабка не собиралась за отсутствием времени.
- Стой, Фена, - толчок сбоку едва не сбил её с ног.
Бабка, не успев удивиться, кто её тут знает, повернулась к новой цели.
Лайя. Девушка кинулась на неё, пытаясь вырвать сук.
Бабка растерялась? Лайя заодно с бешенными? Её тоже убивать? Тошнотворное чувство усилилось.
- Фена, да постой. Это же я, - Лайя чуть струхнула, увидев полубезумные глаза старушки и возведённый над головою сук.
- Ты что тут делаешь? - бабка всё же решила дать девке шанс.
- Это Дик. Он со мной.
- Какой ещё Дик?
- Ну дикий он. Я его и назвала - Дик. Он хороший.
Бабка повернулась к Дику. Тот согнулся в три погибели и укрыл голову руками. Лишь между пальцами поблёскивал карий глаз.
- А чего... а он что тут делает?
- Фена, да опусти ты свою палку. Он не тронет ни тебя, ни Мика.
Бабка широко шагнула на вражескую территорию, ухватила за руку Мика и выдернула его к себе поближе. И только теперь неуверенно опустила сук.
- Он был ранен. Я его нашла. Выходила. Вот теперь он уже почти здоров. Ему некуда идти. Он совсем один, - Лайя торопливо пыталась втолковать всё бабке. - Я его сначала тоже испугалась. Но он не такой, как те... Он хороший, - Лайя заплакала.
- Ты чего ревёшь? - нахмурилась Фена.
- Мне... его жалко. Он пропадает...
- Нашла кого жалеть.
Но Лайины слёзы смутили. Это не Вела, что плачет над каждым птенцом.
Теперь бабка повернулась к Дику. Тот испуганными глазами глядел на неё, пытаясь понять, что происходит.
- Ну, чего вылупился?
Дик не шелохнулся. Бабка растерялась. Что дальше?
- Вот что, девка, поведём-ка его к нашим. Там разберёмся как быть.
И снова обернулась к Дику, сказала чуть громче:
- Пошли! Чего расселся?
Но Дик лишь сильнее вжал голову в плечи.
- Он не понимает...
- Как не понимает?
- Он совсем несчастный... и даже не умеет разговаривать.
Слёзы градом катились по щекам девушки, она их не успевала вытирать, но уже чуть успокоилась. Раз бабка взялась помочь, значит толк будет.
- Во как... Но ходить-то он умеет?
- Да.
Лайя взяла Дика за руку:
- Пошли. Пошли, Дик.
И тот послушно встал и пошёл, часто оглядываясь на бабку.
- Пошли, Мика. Похоже, одним ребёнком в племени станет больше.
- Мы с тобой остались одни?
Ара с удивлением оглянулась. Зага обращается к ней? К ней.
Девушка неслышно подошла и теперь стояла, улыбалась.
Аре стало неловко. Все эти дни Зага проходила мимо, задрав подбородок и делая вид, что её не существует. Неприязнь сначала ранила, потом Ара научилась к ней относиться спокойно. И вот теперь что-то новенькое.
- Да нет, - Ара постаралась ответить просто, не выказывая своих эмоций. Всё же, если быть справедливой, нужно признать, что у них есть кое-что общее. Зага ей тоже неприятна, просто она это старается не показывать. - Мы не одни, Кида с Ланчиком в шалаше.
- Я сегодня её не видела. Ей уже лучше?
- Плечо болит.
- И помочь мы не можем. Жаль, что никому из нас не открыла свои тайны старая Раха. Удивительно, как она умела одолевать все болезни.
Ара нахмурилась, вспоминая. Разве все? Но спорить не стала.
А Зага, похоже, решила обосноваться надолго. Села рядом.
- Ловко у тебя получается, - наклонила голову набок, любуясь, как клокастая шерсть в пальцах Ары превращается в тонкую ровную нить. - Может, тебе помочь?
- Да... нет. Не надо...
- Говорят, в том племени, откуда Пеша, уже давно научились плести эти нити.
- Да.
- И не только. Там много всяких чудесных штуковин. Жаль, что нам они не расскажут о них.
- Шан рассказывает.
- Ну... Шан, - протянула она чуть насмешливо. - Он мужчина. И знает только своё. Нам этого мало.
- Но придётся довольствоваться тем, что есть, - Аре становилось дурно. Она не понимала к чему этот тягучий разговор.
- Неужели ты упустишь такой удачный случай?
Неожиданный поворот заставил Ару удивлённо поднять глаза на собеседницу.
- Какой случай?
Зага улыбалась.
- Ты бы могла нам принести много пользы. Просто представить невозможно, сколько всего нужного мы не имеем, и только у тебя есть возможность всем этим обеспечить наше племя.
Ара, кажется, стала понимать. Глаза её страшно расширились. Она должна?
- Но особенно меня пугают болезни, - продолжила Зага. - Сегодня Кида, завтра может кто-то из детей. Лу такая слабенькая. А что мы можем? Только беспомощно смотреть.
Ара побледнела. Попыталась возразить:
- Но... Шима поможет. Мы сами как-нибудь.
- Вот именно - как-нибудь. И это - летом. А скоро зима! Как-нибудь не поможет. Мы чудом спаслись... тогда. И теперь надо ради племени что-то сделать особенное. Чтобы вытащить нас из болота, в котором оказались.
- Что... сделать?.. - прошептала Ара, хотя и знала ответ.
- Конечно, Пеша - дурак, это понятно. Но он сын старейшины. И его жена будет иметь большую власть. И все знания племени станут ей доступны, если она, конечно, будет ловка и умна.
Всё просто. Ради племени. Ради Лу. Ради Киды и детей. Ради бабки и всех-всех. Каждый должен сделать всё, что в его силах. Каждый так и делает. Просто Аре не повезло.
Ара бросила нити, поднялась:
- Пойду...
Оставаться с Загой невыносимо. Она говорила жуткие вещи. Хотя и... правильные. Но Аре нужно обдумать их подальше от девушки. Может... где-то там... они покажутся не такими страшными.
- Куда ты? - поднялась и Зага.
- Жарко... Искупаюсь.
Ара повернула к реке. Торопливо пошла, опасаясь, что душеспасительница племени потащится следом, чтобы продолжить перечислять преимущества жены Пеши. Но Зага осталась на месте.
Река обмелела, теперь её можно было перейти вброд, но течение всё же было сильным. И коварные ямы заставляли быть осмотрительными.
Ара шагнула сначала вниз по течению, но вспомнила, что где-то в той стороне расположено Пешино племя. Резко повернула обратно. Куда-нибудь подальше и от них тоже. К первоначальной неприязни добавилось отвращение.
Пошла вдоль берега, тяжело загребая прохладную воду. Не думать. Пусть сначала затихнет головная боль и тошнота. Пусть сначала скроется за поворотом высокая фигура, и тёмный взгляд перестанет царапать спину. А лучше, если два, или даже три, поворота отделят её от жены Аза.
Не думать, но как? Мысли непрестанно вертелись вокруг недавнего разговора. От досады, что попалась на Пешины глаза, хотелось выть. А она-то над ним посмеивалась. Вот теперь и он над ней похохочет.
О том, что можно не соглашаться с наставлениями Заги не думалось никак. Зага, конечно, та ещё доброжелательница, но в этом случае она права. Если каждый будет заботиться о собственных удобствах, племени не выжить. Иногда приходиться совершать горькие вещи для общего блага.
Жена Пеши... Делить с ним ложе, терпеть его руки на своём теле...
Ара взвыла, толкнула ногой волну, поднимая сонмы брызг и тут же провалилась с головой в яму. Забила руками и ногами, вынырнула, нащупала дно, поднялась. И вновь воды по пояс. Пошла дальше. Длинная одежда из нитей облепила тело и мешала шагать. Мелькнула мысль скинуть её и зашвырнуть в прибрежные кусты. Сдержалась. Мало ли кто из этих кустов может за ней наблюдать.
Остановилась. Стала вглядываться в берег. Никого не видать. Но теперь Ара услышала стук. Кто-то работал топором. Ара пошла дальше, всматриваясь вперёд.
Издалека увидела мужскую фигуру. Не сразу узнала. Наз.
Юноша рубил дерево. Для чего? - удивилась.
Сильное загорелое тело бугрилось мышцами. Поднял голову, увидел её. Удивился, и тут же искренняя чистая радость озарила лицо. Ара чуть улыбнулась в ответ. Как же всё-таки приятно его здесь встретить. И тут же снова потеряла дно.
А когда выкарабкалась, рядом было мокрое перепуганное лицо парня.
- Ты цела?
Нос и рот залило водой, поэтому не сразу ответила:
- Ты... думаешь, это первая яма, в которую я провалилась?
Глава 67
- Мать, я не буду им говорить про тебя и про себя. Я просто хочу посмотреть...
- Но как ты будешь смотреть?
- Я представлюсь путницей. Попрошусь на отдых и ночлег. Ведь не убьют же они меня за это?
- Всё может быть.
Уша хмуро посмотрела на мать. Она шутит? Но Каме было не до шуток.
- Конечно, просто так они тебя не убьют. Но пойми, жизнь человеческая у них ничего не стоит. И малейшая ошибка может тебя погубить.
- Мать, я буду осторожной.
Ох, не зря Кама столько лет скрывала от дочери свою историю.
- Ладно... Ты мне не оставляешь ничего другого. Иди, я буду ждать.
Но на следующий день пошли обе.
- Я провожу до опушки, - грустно сказала Кама.
- Хорошо, но обещай, что тут же вернёшься домой.
- Обещаю.
- Я, может, задержусь немного. Ты только не волнуйся. Ведь другой случай вряд ли выпадет.
- Кто знает?
- Я хочу посмотреть на своих родных. На твоего отца.
- Он выгнал меня. Отправил на верную гибель.
- А мать?
- Мать побоялась слово молвить. Может, она и пожалела меня, но легче от этого не стало.
- Ты её не простила?
Кама долго молчала:
- Не знаю. Нет, наверное. Я не думала о прощении. Никто же ведь его у меня не просил?
- И нет ни одного человека, по которому ты бы скучала?
Кама подумала о Тае. Но о нём слишком больно говорить. Потом улыбнулась:
- Разве только о бабушке. Она меня любила. Жива ли? Если да, то уж очень старая.
- Ты её не видела с тех пор?
- Нет. Мы же с тобой издалека за ними подглядываем, я только отца различаю. Больше никого. Глаза уже не такие зоркие, как в молодости.
Лицо Камы затуманилось от воспоминаний, она вздохнула:
- Бабушку отец тогда запер. Она не смогла за нас заступиться.
- Она, получается, мать старейшины?
- Да.
- А когда ты приходила со мной маленькой?.. Когда я болела? Ты бабушку видела?
- Тогда я видела только своих родителей... У них ничего не изменилось. Отец вновь меня прогнал, а мать промолчала.
- У них есть ещё дети?
- Не знаю. Был мальчик, мой брат Пеша. Потом, может, ещё родились.
- Вот и пришли.
Сквозь редкие окраинные деревья виднелось селение. Солнце ярко освещало и его, и живописные луга, и пасущийся скот. Мирная картина, неужели она скрывает людскую жестокость? Кама прекрасно знала ответ. Теперь вот и Уша захотела проверить. Женщина едва сдерживала рыдания, руки тряслись. Она беспомощно смотрела на дочь.
- Мать, возвращайся домой. Всё будет хорошо. И не бойся за меня. Не для того я выкарабкалась из болезни, чтобы погибнуть от рук своих же родных. Пусть даже непутёвых.
Кама обняла дочь, крепко прижала к груди и повернула обратно. Уша долго смотрела ей вслед, и жалость переполняла сердце. Не для себя она затеяла этот поход. Для матери.
Глава 68
- Пойдём, Мика. Пойдём со мной.
Мика глядел на бабку, ковырял в носу, но с места не сдвинулся. Фена сама ухватила его за руку. И он послушно потопал.
- Мы с тобой, знаешь что? Мы с тобой на эту страсть по откосу не полезем.
Мике, похоже, было всё равно.
- Мы с тобой обойдём. Там, где Пеструха поднимается. Так-то будет лучше.
Мика оглянулся, поискал глазами:
- Ки....
- Ага, там Кида. Ну и пускай там будет, пусть отдохнёт. А нынче ты уж со мной побудь. Я тебя ягодками угощу. А Киде и так лихо. Видал, как её медведь потоптал? Врагу не пожелаешь такой страсти испытать. Я, правда, сама с этим медведем встренулась. Никому не сказала. Во, теперь тебе говорю. Тоже страхов натерпелась. Но он-то меня хоть не тронул. Мёд, только, зараза, весь сожрал.
Фена и Мика поднялись по коровьей тропе. Путь не прямой, но и не слишком крутой. И пошли в сторону леса.
- Вы куда? - крикнула Саха издалека.
Она что-то собирала на лугу, теперь выпрямилась, улыбнулась, глядя на старую и малую фигуры.
- Так малина созрела. Уже который день висит с кулак.
- Так уж с кулак? - засмеялась Саха.
- С Микин, - уточнила бабка и скосила глаза на руку мальчика.
Не, всё равно сбрехала. Поморщилась с досады - не любила врать.
- Обсыплется вся, - постаралась исправить положение. - Девки вернутся, пусть тоже приходят к нам.
- Хорошо, скажу, - пообещала Саха и вновь нагнулась к траве.
Фена с Микой пошли дальше.
- Девки как убегли с утра за рогозом, так и нет их. А то! Будут они спешить! Мотка, небось, там заснула под кустом, с неё станется. Так что - не дождёмся мы, наверное, девок. Ну и пущай. А ты медведя не бойся, нету его уже. Видал, шкура новая лежит под этим... как его? Шаном.
Мика про медведя особо не думал. А вот бабке всё же было неспокойно. И первое время тревожно оглядывала зелёные заросли.
Но было всё тихо, как бывает в лесу в летний тёплый день. Лишь нежные птичьи звоны умиротворяли душу, да ветер шелестел листвой.
У бабки была здоровенная корзина. На всякий случай. Мало ли что? Вдруг ягода так пойдёт, что некуда будет класть. Бывало и такое в Фениной жизни. Поэтому, в лесу лучше быть готовым к изобилию. Обидно, когда изобилие некуда деть.
Вот как с тем же мёдом! Пока бегала за кувшином, медведь успел явиться. А если бы она была наготове?
У Мики - маленькое лукошко. Дед всем детям наплёл. Мика в своём всё больше песок с места на место таскал. А теперь вот - и для дело пригодилось.
Убаюканная лесными мирными звуками, бабка вскоре успокоилась, забыла про медвежьи страсти и, влекомая соблазнительными зарослями, всё дальше уходила в лес. Мика не отставал. Сызмальства понимал, что, если про тебя подзабыли, не будь дураком, иди следом. Рано или поздно - вспомнят.
А бабка не то что забыла, она понимала, что Мика где-то рядом, слышала шуршание под его лёгкими шагами, но скосить глаза в его сторону была некогда. Крупные ягоды перетянули на себя всё внимание.
«Не так уж я и сбрехала про кулак», - успокоилась Фена.
Вскоре большая бабкина корзина приятно потяжелела.
И в Микином лукошке тоже приятно бултыхались ягодки. И если бы он мог считать, то сосчитал бы, что их две. А пока и так решил, что много. Во всяком случае, красиво.
Поэтому сердце его было удовлетворено результатом, и он успевал не только за бабкой следовать, но и поглядывать по сторонам. И первым заметил его...
- Дя... - сказал он бабке.
Дядя сидел под каким-то деревом и круглыми глазами глядел на Мику. Мальчик остановился. По привычке полез в нос.
Дядя был незнакомый. Голый, лишь куцая повязка прикрывала его кое-где. Волосы лохматые и торчали в разные стороны. Зубы тоже торчали из полуоткрытого рта.
Мика пошёл знакомиться.
Глава 69
В первое страшное мгновение бабке показалось, что Мика с медведем. Она заорала так, что где-то на задворках сознания у самой мелькнуло удивление. Но в следующее мгновение она поняла, что это не медведь, а бешенный. И она заорала ещё громче.
Как в её руке оказался здоровенный сук, она не успела заметить, но поняла, что сейчас треснет в лохматую башку со всей старческой дури.
Пока подбегала и намахивалась, с облегчением заметила, что Мика ещё цел, бешенный беспомощно и жалко поднял руки над головой, пытаясь ими защититься, а у самого глаза не менее перепуганные, чем у попавшегося в силки зайца.
И у бабки вопли чуть поутихли, а на смену пришло тошнотворное чувство, что сейчас ей придётся убить человека. А что делать? Хочешь- не хочешь, а другого выхода нет. Иначе этот человек очухается и убьёт её с мальцом. Непонятно только было, чего он ждал. Но выяснять это бабка не собиралась за отсутствием времени.
- Стой, Фена, - толчок сбоку едва не сбил её с ног.
Бабка, не успев удивиться, кто её тут знает, повернулась к новой цели.
Лайя. Девушка кинулась на неё, пытаясь вырвать сук.
Бабка растерялась? Лайя заодно с бешенными? Её тоже убивать? Тошнотворное чувство усилилось.
- Фена, да постой. Это же я, - Лайя чуть струхнула, увидев полубезумные глаза старушки и возведённый над головою сук.
- Ты что тут делаешь? - бабка всё же решила дать девке шанс.
- Это Дик. Он со мной.
- Какой ещё Дик?
- Ну дикий он. Я его и назвала - Дик. Он хороший.
Бабка повернулась к Дику. Тот согнулся в три погибели и укрыл голову руками. Лишь между пальцами поблёскивал карий глаз.
- А чего... а он что тут делает?
- Фена, да опусти ты свою палку. Он не тронет ни тебя, ни Мика.
Бабка широко шагнула на вражескую территорию, ухватила за руку Мика и выдернула его к себе поближе. И только теперь неуверенно опустила сук.
- Он был ранен. Я его нашла. Выходила. Вот теперь он уже почти здоров. Ему некуда идти. Он совсем один, - Лайя торопливо пыталась втолковать всё бабке. - Я его сначала тоже испугалась. Но он не такой, как те... Он хороший, - Лайя заплакала.
- Ты чего ревёшь? - нахмурилась Фена.
- Мне... его жалко. Он пропадает...
- Нашла кого жалеть.
Но Лайины слёзы смутили. Это не Вела, что плачет над каждым птенцом.
Теперь бабка повернулась к Дику. Тот испуганными глазами глядел на неё, пытаясь понять, что происходит.
- Ну, чего вылупился?
Дик не шелохнулся. Бабка растерялась. Что дальше?
- Вот что, девка, поведём-ка его к нашим. Там разберёмся как быть.
И снова обернулась к Дику, сказала чуть громче:
- Пошли! Чего расселся?
Но Дик лишь сильнее вжал голову в плечи.
- Он не понимает...
- Как не понимает?
- Он совсем несчастный... и даже не умеет разговаривать.
Слёзы градом катились по щекам девушки, она их не успевала вытирать, но уже чуть успокоилась. Раз бабка взялась помочь, значит толк будет.
- Во как... Но ходить-то он умеет?
- Да.
Лайя взяла Дика за руку:
- Пошли. Пошли, Дик.
И тот послушно встал и пошёл, часто оглядываясь на бабку.
- Пошли, Мика. Похоже, одним ребёнком в племени станет больше.
Глава 70
- Мы с тобой остались одни?
Ара с удивлением оглянулась. Зага обращается к ней? К ней.
Девушка неслышно подошла и теперь стояла, улыбалась.
Аре стало неловко. Все эти дни Зага проходила мимо, задрав подбородок и делая вид, что её не существует. Неприязнь сначала ранила, потом Ара научилась к ней относиться спокойно. И вот теперь что-то новенькое.
- Да нет, - Ара постаралась ответить просто, не выказывая своих эмоций. Всё же, если быть справедливой, нужно признать, что у них есть кое-что общее. Зага ей тоже неприятна, просто она это старается не показывать. - Мы не одни, Кида с Ланчиком в шалаше.
- Я сегодня её не видела. Ей уже лучше?
- Плечо болит.
- И помочь мы не можем. Жаль, что никому из нас не открыла свои тайны старая Раха. Удивительно, как она умела одолевать все болезни.
Ара нахмурилась, вспоминая. Разве все? Но спорить не стала.
А Зага, похоже, решила обосноваться надолго. Села рядом.
- Ловко у тебя получается, - наклонила голову набок, любуясь, как клокастая шерсть в пальцах Ары превращается в тонкую ровную нить. - Может, тебе помочь?
- Да... нет. Не надо...
- Говорят, в том племени, откуда Пеша, уже давно научились плести эти нити.
- Да.
- И не только. Там много всяких чудесных штуковин. Жаль, что нам они не расскажут о них.
- Шан рассказывает.
- Ну... Шан, - протянула она чуть насмешливо. - Он мужчина. И знает только своё. Нам этого мало.
- Но придётся довольствоваться тем, что есть, - Аре становилось дурно. Она не понимала к чему этот тягучий разговор.
- Неужели ты упустишь такой удачный случай?
Неожиданный поворот заставил Ару удивлённо поднять глаза на собеседницу.
- Какой случай?
Зага улыбалась.
- Ты бы могла нам принести много пользы. Просто представить невозможно, сколько всего нужного мы не имеем, и только у тебя есть возможность всем этим обеспечить наше племя.
Ара, кажется, стала понимать. Глаза её страшно расширились. Она должна?
- Но особенно меня пугают болезни, - продолжила Зага. - Сегодня Кида, завтра может кто-то из детей. Лу такая слабенькая. А что мы можем? Только беспомощно смотреть.
Ара побледнела. Попыталась возразить:
- Но... Шима поможет. Мы сами как-нибудь.
- Вот именно - как-нибудь. И это - летом. А скоро зима! Как-нибудь не поможет. Мы чудом спаслись... тогда. И теперь надо ради племени что-то сделать особенное. Чтобы вытащить нас из болота, в котором оказались.
- Что... сделать?.. - прошептала Ара, хотя и знала ответ.
- Конечно, Пеша - дурак, это понятно. Но он сын старейшины. И его жена будет иметь большую власть. И все знания племени станут ей доступны, если она, конечно, будет ловка и умна.
Всё просто. Ради племени. Ради Лу. Ради Киды и детей. Ради бабки и всех-всех. Каждый должен сделать всё, что в его силах. Каждый так и делает. Просто Аре не повезло.
Глава 71
Ара бросила нити, поднялась:
- Пойду...
Оставаться с Загой невыносимо. Она говорила жуткие вещи. Хотя и... правильные. Но Аре нужно обдумать их подальше от девушки. Может... где-то там... они покажутся не такими страшными.
- Куда ты? - поднялась и Зага.
- Жарко... Искупаюсь.
Ара повернула к реке. Торопливо пошла, опасаясь, что душеспасительница племени потащится следом, чтобы продолжить перечислять преимущества жены Пеши. Но Зага осталась на месте.
Река обмелела, теперь её можно было перейти вброд, но течение всё же было сильным. И коварные ямы заставляли быть осмотрительными.
Ара шагнула сначала вниз по течению, но вспомнила, что где-то в той стороне расположено Пешино племя. Резко повернула обратно. Куда-нибудь подальше и от них тоже. К первоначальной неприязни добавилось отвращение.
Пошла вдоль берега, тяжело загребая прохладную воду. Не думать. Пусть сначала затихнет головная боль и тошнота. Пусть сначала скроется за поворотом высокая фигура, и тёмный взгляд перестанет царапать спину. А лучше, если два, или даже три, поворота отделят её от жены Аза.
Не думать, но как? Мысли непрестанно вертелись вокруг недавнего разговора. От досады, что попалась на Пешины глаза, хотелось выть. А она-то над ним посмеивалась. Вот теперь и он над ней похохочет.
О том, что можно не соглашаться с наставлениями Заги не думалось никак. Зага, конечно, та ещё доброжелательница, но в этом случае она права. Если каждый будет заботиться о собственных удобствах, племени не выжить. Иногда приходиться совершать горькие вещи для общего блага.
Жена Пеши... Делить с ним ложе, терпеть его руки на своём теле...
Ара взвыла, толкнула ногой волну, поднимая сонмы брызг и тут же провалилась с головой в яму. Забила руками и ногами, вынырнула, нащупала дно, поднялась. И вновь воды по пояс. Пошла дальше. Длинная одежда из нитей облепила тело и мешала шагать. Мелькнула мысль скинуть её и зашвырнуть в прибрежные кусты. Сдержалась. Мало ли кто из этих кустов может за ней наблюдать.
Остановилась. Стала вглядываться в берег. Никого не видать. Но теперь Ара услышала стук. Кто-то работал топором. Ара пошла дальше, всматриваясь вперёд.
Издалека увидела мужскую фигуру. Не сразу узнала. Наз.
Юноша рубил дерево. Для чего? - удивилась.
Сильное загорелое тело бугрилось мышцами. Поднял голову, увидел её. Удивился, и тут же искренняя чистая радость озарила лицо. Ара чуть улыбнулась в ответ. Как же всё-таки приятно его здесь встретить. И тут же снова потеряла дно.
А когда выкарабкалась, рядом было мокрое перепуганное лицо парня.
- Ты цела?
Нос и рот залило водой, поэтому не сразу ответила:
- Ты... думаешь, это первая яма, в которую я провалилась?
