Зага резко встала, покачнулась.
- С Микой?
Побледнела, лицо сделалось некрасивым, рот скривился, на щеках выступили какие-то пятна.
Аз отвёл взгляд, опустил глаза. Увидел на песке потерянный и забытый гриб.
Внезапно всё встало на свои места...
А чуть позже всплыли в памяти недавние Пешины слова: «Твоя же Зага может подтвердить. Она сама мне говорила, что девке будет лучше у нас».
Ногой зарыл гриб в песок. Встал.
- Я спать.
Полез наверх, подальше от жены.
Ночи стали холодными. Но Аза это не очень беспокоило, тело не привыкло к комфорту, легко переносило прохладу. Беспокоило другое.
Нельзя им больше здесь оставаться. Заге нельзя. А он муж, он не может бросить её одну, поэтому нужно уходить.
Вспомнились недавние горькие скитания, когда, казалось, в целом мире не осталось близких людей и родного очага.
Вспомнилась и радость, когда отыскали своих.
И что они принесли в племя?
Лу украли по Загиной наводке. Теперь Ара с Назом неизвестно где, пытаются исправить то, что «добрые люди» натворили. Сегодня Мика чуть не погиб.
Тяжело вздохнул - чего ждать далее?
Когда Зага потеряла разум? Виноват ли он сам в этом? Что-то подсказывало, что да. Слишком долго разрывался между двумя женщинами, и ни одну не сделал счастливой. Да и сам обжёгся.
Подумать страшно, если бы Мика не перевернул наземь грибы, сейчас бы...
Он знал, как это бывает, случалось видеть. На волосок находились от гибели оба...
Ночь была длинной, вся жизнь успела пройти перед мысленным взором. К рассвету решение было готово, встал.
У костра караулил дед. Аз молча прошёл мимо, в общий шалаш. Поглядел на спящих людей.
Бабка пристроилась в самом углу, часть своей шкуры вытащила из-под себя, легла на землю, зато укутала Мотку и Велу, насколько хватило. Мотка подлезла так, чтобы ей больше хватило.
Кида обняла двумя руками сразу троих детей, тоже грела.
Рача приоткрыл глаза, поднял в недоумении голову, нахмурился, вглядываясь в Аза – или надо что? Зачем он тут стоит? Аз махнул ему рукой. Позже Рача поймёт, что это было прощание.
Старейшина лежал самый крайний. Аз чуть тронул его, кивком головы позвал выйти. Тот поспешно встал.
Долго вдвоём сидели у воды. Слушали журчание утренних струй, слушали печальные слова друг друга. Наконец, встали, обнялись. Старейшина вновь пошёл в шалаш, Аз впервые за долгое время повернул в свой.
Жена... Не стал сразу будить, чуть задержал взгляд на лице. И когда ему показался жар этой девушки привлекательнее тихого счастья быть рядом с Арой?
- Вставай, - позвал спокойно.
Зага вскочила, сонные глаза первое мгновение выражали недоумение, потом вспомнила, ужас заплескался в них:
- Что-то с Микой?
Аз не стал переубеждать. Может, так и надо.
- Уходим. Сейчас. Быстро.
И Зага в кои-то веки не стала спорить с мужем.
Проходя мимо молча глядящего деда, отвернулась, поспешно полезла вверх. Аз остановился. Посмотрел в родное, морщинистое, мудрое лицо и понял, что тому не надо ничего объяснять, он всё знает. А вот брату...
- Дед, передай Назу, что у меня совсем нет другого выхода.
Дед едва заметно кивнул. Он помнил, какие слова говорила Зага. Теперь же смотрел старческими глазами вслед удаляющегося Аза. А что слёзы навернулись, так у стариков это бывает.
- Дед, - обернулся Аз, - детям скажи, если спросят, что Звёздочку я с собой взял... Она сама так захотела.
Дед снова кивнул, хотя тут не понял. Щенка в руках у парня не было.
- Ушли, потому что Зага не может оставаться с нами.
Так объяснил старейшина своим людям, когда они через короткое время стали просыпаться.
Это был тяжёлый удар для всех. Мужчины и женщины оглядывали оставшихся. Как мало! Потеря каждого человека - рана в сердце. Тревожные предчувствия захлёстывали. Их племя пропадает.
В молчании поели.
- Куда сегодня? - спросил Тип у старейшины.
Тот долго думал.
- До вечера будем ждать известий. Если ничего нового не будет, ночью пойдём туда.
- А сейчас?
- А сейчас - работать, - старейшина с удивлением оглядел людей. - Осень не за горами, дальше зима. Надо готовиться.
Готовиться...
Пеша притихший подошёл к Шану:
- Развяжи, не убегу.
Ночь провёл со связанными руками, теперь постеснялся беспокоить опечаленных людей, решил, что Шан - свой, его можно.
Шан показал кулак:
- Смотри, чтобы я не гонялся за тобой по лесу.
- Не будешь, - буркнул, потирая замлевшие руки.
Подошёл к старейшине:
- Может, и я с вами?
Все услышали такое неожиданное предложение, чуть отвлеклись от своих горестных мыслей, удивились. А, впрочем, куда его ещё девать?
- Пошли, - сказал старейшина.
Но не пошли...
- Лека, - в следующее мгновение радостно завопила Иза.
Лека! Все оживились. Как не хватает добрых известий! Что Лека им принёс?
Наверху стоял улыбающийся парень. Вгляделись в улыбку - добрый знак.
- Давай спускайся, - закричала бабка и осеклась.
С ним... Кто с ним? - переглянулись. Рядом с ним стояла женщина красоты несказанной. Так показалось всем. Она и стояла не просто, а изогнувшись и откинув голову назад, словно прежде, нежели познакомиться, предлагала полюбоваться на себя.
Но глаза всех скользнули мимо, ища... Эх, Ары и Наза не было видно.
- Лера, - узнал Пеша. Да как не узнать?
Отправление на работу отложили.
Лека первым спустился, почти спрыгнул. На него накинулись с объятиями.
И как вчера у деда с бабкой, сегодня у Леки спрашивали:
- Где Наз? Где Ара?
И ещё:
- Кто это?
- Сейчас всё расскажу, - засмеялся Лека. - Дайте дух перевести.
В это время осторожно и неловко спустилась женщина.
- Это Лера. Её мы случайно вытянули из ямы.
- Так это вы её вытянули? - Пеша даже чуть задохнулся от удивления.
Лека только сейчас заметил гостя из враждебного племени. Неловко замолчал.
- А мы с отцом думали, что племя Рыжих постаралось. Да как же? Девка ведь Гаю сказала, что оттуда пришла. Ко мне. Ничего не понимаю. Он же меня к ним направил разобраться. Я ведь к Рыжим за Лерой шёл, когда бабка с дедом меня в плен взяли.
Пеша вертелся во все стороны делясь своими недоумениями. Но его недоумения были будто заразны, через какое-то время уже никто ничего не понимал. Какие Рыжие? Какая девка? Ой, помолчи лучше, Пеша. Где Наз и Ара?
Но Лека теперь уже был осторожней, незаметно кивнул на Пешу, мол, при нём можно?
Старейшина пожал плечами. Теперь от Пеши скрывай - не скрывай, всё равно он слишком много знает.
- Ладно, - так и не понял Лека, - Наз с Арой пока там, пытаются узнать, где Лу.
- Нашу Лу где-то в лесу держат. Пеша сказал.
- Ну да, - подтвердил Пеша. - А где, знают только мать с отцом и...
- Кто?
- Отцовы помощники, что к вам приходили. Яка и Треш.
- Я сейчас тогда обратно пойду. Поем только, страшно голодный.
- Да как же ты, Лека, сразу пойдёшь? Только пришёл. Отдохнуть ведь надо.
- Я отдохнул...
Скользнул взглядом на красивую фигуру и не стал уточнять при ней...
Еле ползли. Отдыхали чуть ли не под каждым кустом, потому что у Леры то ноги гудели от долгой дороги, то голова кружилась.
А Лека то раздражался, то упрекал себя за раздражение. С одной стороны, он помнил, откуда её недавно вытащили, с другой - парень никогда ещё не видывал такой избалованной женщины.
Об этом не стал говорить, но соплеменники уловили взгляд. Теперь все стали разглядывать гостью, кто украдкой, стараясь не смутить, кто пристально и откровенно. Вблизи Лера была ещё прекрасней. Нимало не стесняясь незнакомых людей, она прошла к Шану:
- Что же ты не здороваешься? Или не рад?
- Рад, - хмуро кивнул головой парень.
Лера улыбнулась чуть натянуто и стала рассматривать других.
Внезапно взгляд её остановился на Шиме. И тут всю её уверенность как ветром сдуло. Она испугалась, казалось, даже чуть задрожала. Робко кивнула головой девушке, когда та на неё в очередной раз взглянула:
- Доброго здоровья, Дая. Рада тебя видеть.
Слова были произнесены так тихо, что мало кто понял. Мало кто обратил на них своё внимания. Но не Рача. Услышав имя, он даже чуть согласно кивнул головой. Точно, Дая!
В этот же день Лека отправился обратно. Вместе с Рачей. Розовый зуб взяли с собой. Оставшиеся мужчины какое-то время шли с ними до того места, где едва протоптанная дорожка поворачивала влево - к соседям, а более утрамбованный путь, на котором уже виднелись проплешины, продолжился прямо. Там землянки. Надо к зиме готовиться. Вот только всё чаще тревога ядовитой змеёй заползала в душу и жалила её - а кто в этих землянках будет жить?
Посмотрели долгим взглядом в спины Леки и Рачи... Удачного исхода вам, мужики...
Женщины тоже разошлись по своим делам. На месте остались лишь дети с Кидой и Лера. Гостье с дороги надо отдохнуть.
Лайя отправилась на болото, подальше от других. «На болоте теперь ягоды поспели», - сообщила бабке и пошла. Но ягоды её вовсе не интересовали. Не заинтересовали даже, когда открылись пёстрым ковром - нагибайся и бери. Девушку душили слёзы. И обида. Глубокая, крепкая, невысказанная. Не за себя.
Накануне Зага ей открыла душу. Всё рассказала. Плакала.
Лайя и сама не слепая, видела, что с девушкой что-то нехорошее происходит. Видела, как она мечется и места себе не находит, а после откровенного рассказа всё стало понятным.
Оказывается, Ара не смогла простить Заге то, что та стала жить с Азом. Не оставила их в покое. Исподтишка заигрывала с чужим мужем, настраивала его против жены, увлекала в свои сети.
Смеялась над Загой, однажды сказала прямо, что Аза вернёт себе.
Сначала Лайя сомневалась. Ведь Ара теперь с Назом.
Но Зага объяснила ей, что у Ары свои коварные планы, что та, кажется, не прочь завести двух мужей сразу.
А потом Зага призналась, что Аз давно с ней не спит, ночует непонятно где. И однажды она застала их в землянке. Бессовестных... Смеющихся над ней.
Лайя слушала и ужасалась. Бедная Зага. Бедный Наз.
Но ведь она всегда сомневалась в Аре. Не верила ей. Столько раз упрекала себя в несправедливости, а вот оказалось, что это была справедливость. Видно, чутьё не обманывало её.
А сегодня Зага ушла. Не смогла больше так жить...
Лайя поставила корзину под куст. Не может она заниматься делом. Всё из рук просыпается, слёзы закрывают пеленой весь мир. Какие уж тут ягоды?
Пошла скорым шагом вперёд. Куда-нибудь подальше от глупого племени. У всех на глазах страдала девушка, и все оказались слепы. А Зага осталась одна со своей бедой. Лайя знала, что такое одиночество. Вот поэтому так горько теперь было на душе. Ведь она могла бы помочь девушке, хотя бы пожалеть. Была рядом, а словно на другом свете.
Что делать? Рассказать всем правду?
Нет! Сначала она поговорит с Арой. Заглянет в её глаза. Неужели она не пожалеет несчастную Загу, которая из-за неё теперь скитается по свету?
Она должна пожалеть. Ей станет стыдно! Она горько-горько пожалеет.
Внезапно болото закончилось, показался высокий берег. Их река.
Здесь Лайя ещё не бывала. Оглянулась. Если пойдёт вверх по течению, вернётся к их стоянке, если вниз... Там то племя. Там и Ара.
А что, если сбегать? Взглянуть хоть чуть-чуть, что за селение такое? Может, и Ару увидит - поговорит.
Может, Загу догонит? Кто знает по какой дороге они сейчас бредут? Она бы её упросила не уходить. А если бы не получилось, то хотя бы обняла. И попрощалась.
Надо только быстрее. Людям в племени сейчас и так тяжело, не надо доставлять новые неприятности. Она быстро сбегает, а к вечеру вернётся. Никто и не узнает, где она была.
Хаша устал от тишины. Теперь вокруг него всё чаще одиночество и безмолвие. Считается, что так ему легче. Вот только никто у него не спросил, посчитали сами.
Свесил ноги на земляной пол. Сможет ли устоять? Поднялся, удержав вместе дрожащие колени. Теперь они норовили сдаться и согнуться. И тогда он упадёт. Но не сегодня, сегодня удержал.
Сделал шаг, второй, опустился на ближайшую лавку - голова закружилась, медвежьи шкуры завертелись перед глазами. Надо отдохнуть.
Неужели проклятие старой Леды не утратило свою злобу? Столько лет с ним живёт. Против воли хранит его в сердце. Рад бы выбросить, да вот поди, попробуй! Словно множеством крючочков зацепилось за плоть и не отодрать.
Эх, пожалел не раз, что обидел её тогда. Никому не признался, что пожалел, только себе. И только сейчас, когда остался на своём ложе один на один с болезнью.
Не надо было её детёнка продавать. Но тогда не слишком задумывался о последствиях. Казалось, что уймёт ведунью, задобрит подарками и своим расположением. Тем более, что она сразу двоих родила. А платили за младенца щедро. Очень щедро. Слава про Леду давно разлетелась по окрестным племенам.
Да вот ярость ведуньи стала неожиданной. И неукротимой. А как узнала, что младенца не вернуть - Хаша не знал торговца, незнакомец пришёл с дарами и ушёл с пищащим свёртком неизвестно куда, завернула оставшегося младенца и ушла.
Не сразу ушла, сначала много чего наговорила. Эти слова и сейчас звучат. В голове ли, в пространстве вокруг него? Он не понимал. Вот только теперь они звучат не смолкая.
- Узнаешь сам, каково это - терять своих детей, - пообещала ведунья, изогнув в злобе губы. И молодому старейшине показалось, что ядом брызнуло изо рта.
Жена в углу ахнула в ужасе, прижала ко рту руки, словно сдерживая несогласный крик.
- Я думаю о племени, - постарался тогда говорить спокойно и с достоинством.
- И племя твоё ожидает погибель. Ты сам ей путь укажешь.
Хаша замолчал тогда, понимая, что на любое его слово Леда ответить тем, что ему ни слышать, ни знать не желалось. Но жена не выдержала, спросила жалобно:
- Когдай-то будет?
- Будет! Когда? Решать вам. Вы сами всё сделаете, - Леда улыбнулась. Только на эту улыбку было страшно глядеть. - А вот когда ты вот этими руками погасишь своё солнце, - она ткнула длинным пальцем в Хашу, - то самое, которое дало тебе жизнь, тогда этот свет выдавит тебя вон.
Про солнце не понял ничего, но пасмурную погоду с тех пор невзлюбил. Она всегда напоминала ему эти слова.
Теперь, кряхтя поднялся, откинул полог, и солнечные лучи устремились навстречу. Хорошо!
У хижины послышались шаги. Вошёл высокий мужчина:
- Хаша, твоя мать пришла.
- Одна?
- С девкой шла до опушки. Дале одна.
- Девку взяли?
- Возьмут. Я наказал проследить откуда она.
- Не упустите.
- Не упустят, там двое. Тут ещё вот что... Не знаю, как сказать.
- Говори как есть.
- Пеша не пошёл к Рыжим.
- Как не пошёл?
- Сита вернулся, сказал, что Пеша всю дорогу норовил улизнуть. Они не знали, что делать... Не хотел он идти... И сбежал всё-таки.
- Куда?
- Они не доглядели.
- Ещё что?
- Ситу послали сюда, тебе доложить, сами пошли к Рыжим.
Задумался. Всё идёт наперекосяк.
- Мать у себя?
- Да. Позвать?
- Нет. Я сам... Ты вот что...
Хаша надолго замолчал. Мужчина терпеливо ждал.
- Ты, Яка, всегда мне был верным помощником. Сослужи ещё одну службу.
Мужчина молча ждал продолжения. Хаша колебался. Наконец поднял голову решительно.
- Когда я вернусь от Налы... Я попрощаюсь с ней. Больше она не нужна.
- В колдыбань?
- Да.
Нала едва дотащила ноги до своей развалюхи, нырнула внутрь и, если бы не голод, рухнула бы на шкуру до утра. Но старческий организм, хоть и не избалованный жизнью, потребовал своё, послав вдогонку громкое и продолжительное урчание. Хорошо, что никто не услышал, немного смутилась Нала и ошиблась. Слышал. Но об этом она пока не знала.
- С Микой?
Побледнела, лицо сделалось некрасивым, рот скривился, на щеках выступили какие-то пятна.
Аз отвёл взгляд, опустил глаза. Увидел на песке потерянный и забытый гриб.
Внезапно всё встало на свои места...
А чуть позже всплыли в памяти недавние Пешины слова: «Твоя же Зага может подтвердить. Она сама мне говорила, что девке будет лучше у нас».
Ногой зарыл гриб в песок. Встал.
- Я спать.
Полез наверх, подальше от жены.
Глава 100
Ночи стали холодными. Но Аза это не очень беспокоило, тело не привыкло к комфорту, легко переносило прохладу. Беспокоило другое.
Нельзя им больше здесь оставаться. Заге нельзя. А он муж, он не может бросить её одну, поэтому нужно уходить.
Вспомнились недавние горькие скитания, когда, казалось, в целом мире не осталось близких людей и родного очага.
Вспомнилась и радость, когда отыскали своих.
И что они принесли в племя?
Лу украли по Загиной наводке. Теперь Ара с Назом неизвестно где, пытаются исправить то, что «добрые люди» натворили. Сегодня Мика чуть не погиб.
Тяжело вздохнул - чего ждать далее?
Когда Зага потеряла разум? Виноват ли он сам в этом? Что-то подсказывало, что да. Слишком долго разрывался между двумя женщинами, и ни одну не сделал счастливой. Да и сам обжёгся.
Подумать страшно, если бы Мика не перевернул наземь грибы, сейчас бы...
Он знал, как это бывает, случалось видеть. На волосок находились от гибели оба...
Ночь была длинной, вся жизнь успела пройти перед мысленным взором. К рассвету решение было готово, встал.
У костра караулил дед. Аз молча прошёл мимо, в общий шалаш. Поглядел на спящих людей.
Бабка пристроилась в самом углу, часть своей шкуры вытащила из-под себя, легла на землю, зато укутала Мотку и Велу, насколько хватило. Мотка подлезла так, чтобы ей больше хватило.
Кида обняла двумя руками сразу троих детей, тоже грела.
Рача приоткрыл глаза, поднял в недоумении голову, нахмурился, вглядываясь в Аза – или надо что? Зачем он тут стоит? Аз махнул ему рукой. Позже Рача поймёт, что это было прощание.
Старейшина лежал самый крайний. Аз чуть тронул его, кивком головы позвал выйти. Тот поспешно встал.
Долго вдвоём сидели у воды. Слушали журчание утренних струй, слушали печальные слова друг друга. Наконец, встали, обнялись. Старейшина вновь пошёл в шалаш, Аз впервые за долгое время повернул в свой.
Жена... Не стал сразу будить, чуть задержал взгляд на лице. И когда ему показался жар этой девушки привлекательнее тихого счастья быть рядом с Арой?
- Вставай, - позвал спокойно.
Зага вскочила, сонные глаза первое мгновение выражали недоумение, потом вспомнила, ужас заплескался в них:
- Что-то с Микой?
Аз не стал переубеждать. Может, так и надо.
- Уходим. Сейчас. Быстро.
И Зага в кои-то веки не стала спорить с мужем.
Проходя мимо молча глядящего деда, отвернулась, поспешно полезла вверх. Аз остановился. Посмотрел в родное, морщинистое, мудрое лицо и понял, что тому не надо ничего объяснять, он всё знает. А вот брату...
- Дед, передай Назу, что у меня совсем нет другого выхода.
Дед едва заметно кивнул. Он помнил, какие слова говорила Зага. Теперь же смотрел старческими глазами вслед удаляющегося Аза. А что слёзы навернулись, так у стариков это бывает.
- Дед, - обернулся Аз, - детям скажи, если спросят, что Звёздочку я с собой взял... Она сама так захотела.
Дед снова кивнул, хотя тут не понял. Щенка в руках у парня не было.
Глава 101
- Ушли, потому что Зага не может оставаться с нами.
Так объяснил старейшина своим людям, когда они через короткое время стали просыпаться.
Это был тяжёлый удар для всех. Мужчины и женщины оглядывали оставшихся. Как мало! Потеря каждого человека - рана в сердце. Тревожные предчувствия захлёстывали. Их племя пропадает.
В молчании поели.
- Куда сегодня? - спросил Тип у старейшины.
Тот долго думал.
- До вечера будем ждать известий. Если ничего нового не будет, ночью пойдём туда.
- А сейчас?
- А сейчас - работать, - старейшина с удивлением оглядел людей. - Осень не за горами, дальше зима. Надо готовиться.
Готовиться...
Пеша притихший подошёл к Шану:
- Развяжи, не убегу.
Ночь провёл со связанными руками, теперь постеснялся беспокоить опечаленных людей, решил, что Шан - свой, его можно.
Шан показал кулак:
- Смотри, чтобы я не гонялся за тобой по лесу.
- Не будешь, - буркнул, потирая замлевшие руки.
Подошёл к старейшине:
- Может, и я с вами?
Все услышали такое неожиданное предложение, чуть отвлеклись от своих горестных мыслей, удивились. А, впрочем, куда его ещё девать?
- Пошли, - сказал старейшина.
Но не пошли...
- Лека, - в следующее мгновение радостно завопила Иза.
Лека! Все оживились. Как не хватает добрых известий! Что Лека им принёс?
Наверху стоял улыбающийся парень. Вгляделись в улыбку - добрый знак.
- Давай спускайся, - закричала бабка и осеклась.
С ним... Кто с ним? - переглянулись. Рядом с ним стояла женщина красоты несказанной. Так показалось всем. Она и стояла не просто, а изогнувшись и откинув голову назад, словно прежде, нежели познакомиться, предлагала полюбоваться на себя.
Но глаза всех скользнули мимо, ища... Эх, Ары и Наза не было видно.
- Лера, - узнал Пеша. Да как не узнать?
Отправление на работу отложили.
Лека первым спустился, почти спрыгнул. На него накинулись с объятиями.
И как вчера у деда с бабкой, сегодня у Леки спрашивали:
- Где Наз? Где Ара?
И ещё:
- Кто это?
- Сейчас всё расскажу, - засмеялся Лека. - Дайте дух перевести.
В это время осторожно и неловко спустилась женщина.
- Это Лера. Её мы случайно вытянули из ямы.
- Так это вы её вытянули? - Пеша даже чуть задохнулся от удивления.
Лека только сейчас заметил гостя из враждебного племени. Неловко замолчал.
- А мы с отцом думали, что племя Рыжих постаралось. Да как же? Девка ведь Гаю сказала, что оттуда пришла. Ко мне. Ничего не понимаю. Он же меня к ним направил разобраться. Я ведь к Рыжим за Лерой шёл, когда бабка с дедом меня в плен взяли.
Пеша вертелся во все стороны делясь своими недоумениями. Но его недоумения были будто заразны, через какое-то время уже никто ничего не понимал. Какие Рыжие? Какая девка? Ой, помолчи лучше, Пеша. Где Наз и Ара?
Но Лека теперь уже был осторожней, незаметно кивнул на Пешу, мол, при нём можно?
Старейшина пожал плечами. Теперь от Пеши скрывай - не скрывай, всё равно он слишком много знает.
- Ладно, - так и не понял Лека, - Наз с Арой пока там, пытаются узнать, где Лу.
- Нашу Лу где-то в лесу держат. Пеша сказал.
- Ну да, - подтвердил Пеша. - А где, знают только мать с отцом и...
- Кто?
- Отцовы помощники, что к вам приходили. Яка и Треш.
- Я сейчас тогда обратно пойду. Поем только, страшно голодный.
- Да как же ты, Лека, сразу пойдёшь? Только пришёл. Отдохнуть ведь надо.
- Я отдохнул...
Скользнул взглядом на красивую фигуру и не стал уточнять при ней...
Еле ползли. Отдыхали чуть ли не под каждым кустом, потому что у Леры то ноги гудели от долгой дороги, то голова кружилась.
А Лека то раздражался, то упрекал себя за раздражение. С одной стороны, он помнил, откуда её недавно вытащили, с другой - парень никогда ещё не видывал такой избалованной женщины.
Об этом не стал говорить, но соплеменники уловили взгляд. Теперь все стали разглядывать гостью, кто украдкой, стараясь не смутить, кто пристально и откровенно. Вблизи Лера была ещё прекрасней. Нимало не стесняясь незнакомых людей, она прошла к Шану:
- Что же ты не здороваешься? Или не рад?
- Рад, - хмуро кивнул головой парень.
Лера улыбнулась чуть натянуто и стала рассматривать других.
Внезапно взгляд её остановился на Шиме. И тут всю её уверенность как ветром сдуло. Она испугалась, казалось, даже чуть задрожала. Робко кивнула головой девушке, когда та на неё в очередной раз взглянула:
- Доброго здоровья, Дая. Рада тебя видеть.
Слова были произнесены так тихо, что мало кто понял. Мало кто обратил на них своё внимания. Но не Рача. Услышав имя, он даже чуть согласно кивнул головой. Точно, Дая!
Глава 102
В этот же день Лека отправился обратно. Вместе с Рачей. Розовый зуб взяли с собой. Оставшиеся мужчины какое-то время шли с ними до того места, где едва протоптанная дорожка поворачивала влево - к соседям, а более утрамбованный путь, на котором уже виднелись проплешины, продолжился прямо. Там землянки. Надо к зиме готовиться. Вот только всё чаще тревога ядовитой змеёй заползала в душу и жалила её - а кто в этих землянках будет жить?
Посмотрели долгим взглядом в спины Леки и Рачи... Удачного исхода вам, мужики...
Женщины тоже разошлись по своим делам. На месте остались лишь дети с Кидой и Лера. Гостье с дороги надо отдохнуть.
Лайя отправилась на болото, подальше от других. «На болоте теперь ягоды поспели», - сообщила бабке и пошла. Но ягоды её вовсе не интересовали. Не заинтересовали даже, когда открылись пёстрым ковром - нагибайся и бери. Девушку душили слёзы. И обида. Глубокая, крепкая, невысказанная. Не за себя.
Накануне Зага ей открыла душу. Всё рассказала. Плакала.
Лайя и сама не слепая, видела, что с девушкой что-то нехорошее происходит. Видела, как она мечется и места себе не находит, а после откровенного рассказа всё стало понятным.
Оказывается, Ара не смогла простить Заге то, что та стала жить с Азом. Не оставила их в покое. Исподтишка заигрывала с чужим мужем, настраивала его против жены, увлекала в свои сети.
Смеялась над Загой, однажды сказала прямо, что Аза вернёт себе.
Сначала Лайя сомневалась. Ведь Ара теперь с Назом.
Но Зага объяснила ей, что у Ары свои коварные планы, что та, кажется, не прочь завести двух мужей сразу.
А потом Зага призналась, что Аз давно с ней не спит, ночует непонятно где. И однажды она застала их в землянке. Бессовестных... Смеющихся над ней.
Лайя слушала и ужасалась. Бедная Зага. Бедный Наз.
Но ведь она всегда сомневалась в Аре. Не верила ей. Столько раз упрекала себя в несправедливости, а вот оказалось, что это была справедливость. Видно, чутьё не обманывало её.
А сегодня Зага ушла. Не смогла больше так жить...
Лайя поставила корзину под куст. Не может она заниматься делом. Всё из рук просыпается, слёзы закрывают пеленой весь мир. Какие уж тут ягоды?
Пошла скорым шагом вперёд. Куда-нибудь подальше от глупого племени. У всех на глазах страдала девушка, и все оказались слепы. А Зага осталась одна со своей бедой. Лайя знала, что такое одиночество. Вот поэтому так горько теперь было на душе. Ведь она могла бы помочь девушке, хотя бы пожалеть. Была рядом, а словно на другом свете.
Что делать? Рассказать всем правду?
Нет! Сначала она поговорит с Арой. Заглянет в её глаза. Неужели она не пожалеет несчастную Загу, которая из-за неё теперь скитается по свету?
Она должна пожалеть. Ей станет стыдно! Она горько-горько пожалеет.
Внезапно болото закончилось, показался высокий берег. Их река.
Здесь Лайя ещё не бывала. Оглянулась. Если пойдёт вверх по течению, вернётся к их стоянке, если вниз... Там то племя. Там и Ара.
А что, если сбегать? Взглянуть хоть чуть-чуть, что за селение такое? Может, и Ару увидит - поговорит.
Может, Загу догонит? Кто знает по какой дороге они сейчас бредут? Она бы её упросила не уходить. А если бы не получилось, то хотя бы обняла. И попрощалась.
Надо только быстрее. Людям в племени сейчас и так тяжело, не надо доставлять новые неприятности. Она быстро сбегает, а к вечеру вернётся. Никто и не узнает, где она была.
Глава 103
Хаша устал от тишины. Теперь вокруг него всё чаще одиночество и безмолвие. Считается, что так ему легче. Вот только никто у него не спросил, посчитали сами.
Свесил ноги на земляной пол. Сможет ли устоять? Поднялся, удержав вместе дрожащие колени. Теперь они норовили сдаться и согнуться. И тогда он упадёт. Но не сегодня, сегодня удержал.
Сделал шаг, второй, опустился на ближайшую лавку - голова закружилась, медвежьи шкуры завертелись перед глазами. Надо отдохнуть.
Неужели проклятие старой Леды не утратило свою злобу? Столько лет с ним живёт. Против воли хранит его в сердце. Рад бы выбросить, да вот поди, попробуй! Словно множеством крючочков зацепилось за плоть и не отодрать.
Эх, пожалел не раз, что обидел её тогда. Никому не признался, что пожалел, только себе. И только сейчас, когда остался на своём ложе один на один с болезнью.
Не надо было её детёнка продавать. Но тогда не слишком задумывался о последствиях. Казалось, что уймёт ведунью, задобрит подарками и своим расположением. Тем более, что она сразу двоих родила. А платили за младенца щедро. Очень щедро. Слава про Леду давно разлетелась по окрестным племенам.
Да вот ярость ведуньи стала неожиданной. И неукротимой. А как узнала, что младенца не вернуть - Хаша не знал торговца, незнакомец пришёл с дарами и ушёл с пищащим свёртком неизвестно куда, завернула оставшегося младенца и ушла.
Не сразу ушла, сначала много чего наговорила. Эти слова и сейчас звучат. В голове ли, в пространстве вокруг него? Он не понимал. Вот только теперь они звучат не смолкая.
- Узнаешь сам, каково это - терять своих детей, - пообещала ведунья, изогнув в злобе губы. И молодому старейшине показалось, что ядом брызнуло изо рта.
Жена в углу ахнула в ужасе, прижала ко рту руки, словно сдерживая несогласный крик.
- Я думаю о племени, - постарался тогда говорить спокойно и с достоинством.
- И племя твоё ожидает погибель. Ты сам ей путь укажешь.
Хаша замолчал тогда, понимая, что на любое его слово Леда ответить тем, что ему ни слышать, ни знать не желалось. Но жена не выдержала, спросила жалобно:
- Когдай-то будет?
- Будет! Когда? Решать вам. Вы сами всё сделаете, - Леда улыбнулась. Только на эту улыбку было страшно глядеть. - А вот когда ты вот этими руками погасишь своё солнце, - она ткнула длинным пальцем в Хашу, - то самое, которое дало тебе жизнь, тогда этот свет выдавит тебя вон.
Про солнце не понял ничего, но пасмурную погоду с тех пор невзлюбил. Она всегда напоминала ему эти слова.
Теперь, кряхтя поднялся, откинул полог, и солнечные лучи устремились навстречу. Хорошо!
У хижины послышались шаги. Вошёл высокий мужчина:
- Хаша, твоя мать пришла.
- Одна?
- С девкой шла до опушки. Дале одна.
- Девку взяли?
- Возьмут. Я наказал проследить откуда она.
- Не упустите.
- Не упустят, там двое. Тут ещё вот что... Не знаю, как сказать.
- Говори как есть.
- Пеша не пошёл к Рыжим.
- Как не пошёл?
- Сита вернулся, сказал, что Пеша всю дорогу норовил улизнуть. Они не знали, что делать... Не хотел он идти... И сбежал всё-таки.
- Куда?
- Они не доглядели.
- Ещё что?
- Ситу послали сюда, тебе доложить, сами пошли к Рыжим.
Задумался. Всё идёт наперекосяк.
- Мать у себя?
- Да. Позвать?
- Нет. Я сам... Ты вот что...
Хаша надолго замолчал. Мужчина терпеливо ждал.
- Ты, Яка, всегда мне был верным помощником. Сослужи ещё одну службу.
Мужчина молча ждал продолжения. Хаша колебался. Наконец поднял голову решительно.
- Когда я вернусь от Налы... Я попрощаюсь с ней. Больше она не нужна.
- В колдыбань?
- Да.
Глава 104
Нала едва дотащила ноги до своей развалюхи, нырнула внутрь и, если бы не голод, рухнула бы на шкуру до утра. Но старческий организм, хоть и не избалованный жизнью, потребовал своё, послав вдогонку громкое и продолжительное урчание. Хорошо, что никто не услышал, немного смутилась Нала и ошиблась. Слышал. Но об этом она пока не знала.
