– Я… подумаю. – Голос дрогнул. И внезапно пришла в голову идея, которую я, не обдумав, и поспешила озвучить: – А ты не сможешь остаться?
И еще до его ответа сама поняла, что нет. Он же не дурак, чтобы добровольно похоронить себя тут, на границе, в месте, куда ссылают преступников и платят огромные деньги наемникам и врачам, пытаясь удержать их. Да и если он каким-то образом (конечно, это невозможно, но все же) решит остаться, ему придется встать в один ряд с наемниками. А этого уже не хочу я.
– Я не могу, – выдохнул Аарон. – Не могу объяснить. – Он оглянулся – Не здесь.
Я кивнула.
– Я подумаю. Правда. – Я через силу улыбнулась. Аарон наклонился и легко поцеловал меня в губы. – Мне пора.
– Я зайду за тобой после работы.
– Хорошо.
Рабочий день прошел как в тумане. Бо?льшую часть времени я просидела за рабочим столом, запустив ладони в волосы и сжимая голову. Я думала. Много. Опять. И чем больше думала, тем сильнее мне хотелось все бросить и сбежать. Снова спрятаться в какой-нибудь дыре, чтобы меня больше вообще никто не трогал и не нашел. Чертова психология. Чертов мозг. Мне нравится Аарон, я хочу его и хочу уйти с ним. Правда. Очень. Я знаю, что это был тот самый вариант, о котором я сама думала. То самое приглашение, на которое я рассчитывала втайне даже от самой себя. Так что же еще мне надо? Что?!
Я хотела бы быть сильнее своего страха, но как? Как это сделать? Просто согласиться и как в омут с головой?
Как вообще понять, стоит ли доверять человеку? И если сегодня он оправдал свое доверие, то какие гарантии, что в будущем не предаст?
И я только сейчас, спустя три года после изнасилования, поняла, что понятия не имею, как мне жить дальше. Как теперь радоваться? Как довериться другому? Как жить теперь с этим нормальной жизнью, а не выживать?
При воспоминании о том вечере на глазах вновь выступили слезы.
Прошло уже черт-те сколько, а я помнила все, словно это случилось совсем недавно.
Тот день начинался как обычно. Я отработала смену в больнице, заехала домой чтобы переодеться и отправилась к Андрэ. При одном воспоминании меня замутило. Но тогда я едва ли не летела к нему. Это был не первый раз, когда я планировала остаться у него на ночь. И хотя в нашем обществе пары все чаще начинали жить вместе задолго до свадьбы (до которой часто дело уже не доходило), все же оставаться просто на ночь считалось стыдным и будто бы совсем не серьезным. Но мне было все равно. Я его любила, он любил меня. По крайней мере, я так думала.
Он говорил, что не хочет, чтобы я переезжала, потому что сначала нам нужно пожениться. А до свадьбы проверить отношения на прочность. А я, не знаю почему, тоже не настаивала на свадьбе или хотя бы сожительстве. Словно чувствовала, что перед тем, как связывать себя узами брака, нужно сначала узнать о человеке как можно больше. Да и в принципе эти ночевки были мне удобны. Я только закончила университет и планировала сначала как минимум открыть собственную практику, а потом только думать о браке.
И вот вечером я привычно шла к нему, размышляя о чем-то своем и даже не подозревая, какой «сюрприз» приготовил мне мой любовник.
Когда я вошла, Андрэ был один. Высокий блондин с теплыми карими глазами, он чем-то напоминал мне щеночка. Мягкие волосы вечно лезли ему в глаза, отчего он часто нервно дергал головой. Я несколько раз предлагала ему укоротить прическу, так как его дерганье порой меня нервировала, но Андрэ считал, что длинная челка добавляет ему шарма.
В тот вечер он был особенно возбужден, и я не понимала причины, пока в комнату не вошел его друг, прерывая наши ласки. Они хотели разделить меня на двоих, но я отказалась.
Наивная. В тот момент я действительно верила, что мое желание что-то может для них значить.
Когда его друг классически трахнул меня, кончив через минуту, пока Андрэ держал меня, чтобы не дергалась я посчитала, что все закончилось. Мне было унизительно, противно, мерзко и ненавистно все произошедшее, но мне не было больно.
Но, оказалось, это было начало. Они насиловали меня куда хотели и как хотели. Их не волновали мои крики, попытки вырваться и даже моя кровь, которой была залита, казалось, вся постель и их тела. Мне казалось, это длилось часами, хотя я не знала сколько прошло времени на самом деле. Но этого хватило, чтобы я выбилась из сил и перестала сопротивляться.
Лежала безвольной куклой, пока они одновременно с двух сторон брали меня. Мой взгляд бессмысленно скользил по предметам в комнате. Штора, за которой прятался его друг, пока Андрэ раздевал меня. Мягкое кресло, на котором лежало мое платье, уютный круглый коврик на полу у кровати, тумбочка со стоящей на ней тарелкой. Внутри видны огрызки и аккуратно срезанные яблочные кожурки, среди которых виднеется край рукоятки маленького узкого ножа для чистки фруктов.
У меня не было плана, вспышки озарения, которая подсказала бы как спастись или хотя бы чувства облегчения от находки. Я действовала, не отдавая себе отчета и не контролируя.
Будто кто-то управлял моим телом, когда я медленно протянула руку к тумбочке. Андрэ, который был за моей спиной, блаженно стонал и не замечал моих действий. Его друг же, который лежал подо мной, увидеть ничего не мог.
Завладев ножом, я лишь пожалела, что не нашла его раньше. А в следующую секунду легко воткнула его в шею лежащей подо мной твари. Он захрипел, а я достала нож и воткнула еще раз и еще много раз. Пока Андрэ, который наконец все увидел и понял, с диким воплем не скатился с меня.
Я с трудом встала, чтобы как раз увидеть, как Андрэ медленно пятится к двери.
– Тише, милая. – От этого обращения я едва не потеряла то отупение, которое помогало не сойти с ума. – Положи ножик. Он тебе не нужен.
Я никак не отреагировала, чувствуя себя загнанной в ловушку. Понимала, что Андрэ мне не победить. Никогда. И я сделала единственное, что оставалось в моих силах.
Приставила нож к собственному горлу и…
Ничего не сделала, потому что Андрэ с криком: «Нет!» – сделал рывок ко мне, поскользнулся на накапавшей на паркет с его члена моей же крови вперемешку с его потом и прочими мерзостями, упал, ударившись головой, и потерял создание.
А я, видя эту картину, хрипло хихикнула, а потом и захохотала как безумная. Мне казалось невероятно забавным, что Андрэ поскользнулся на моей крови. Потом хохот перешел в истерику. Я ходила по комнате и буквально рвала на себе волосы.
Истерика закончилась, когда я вновь ощутила боль во всем теле.
Испугавшись, что прошло слишком много времени и Андрэ совсем скоро очнется, я надела платье и чулки, закуталась в пальто, скрывая под одеждой грязное и окровавленное тело, и убежала.
Дома я, не теряя время, первым делом с трудом подлечила раны и остановила кровотечение. Сходила в душ и упаковала вещи и документы.
Тогда я не стала будить родителей, оставила им записку, в которой говорила, что все объясню позже, но сейчас меня отправляют в срочную командировку, и я пока не знаю куда. Это потом, уже устроившись на границе, я написала маме письмо, в котором рассказала только часть правды, умолчав об участии Андрэ.
Первый год меня ежедневно мучили кошмары. Но с течением времени душевная боль притупилась.
Три года я жила в одиночестве, спрятавшись ото всех на краю мира, но думала, что уже в порядке и это действительно то, что я хочу. Как же я заблуждалась.
Оказалось, что при первом же подходящем мужчине тщательно запрятанные желания стали выползать наружу, выворачивая душу наизнанку, тыкая меня лицом в очевидное. Я трус. Нет, я раненый зверь, который понятия не имеет, что ему с раной делать и сможет ли он выжить. И все, что остается, это заползти поглубже в нору и затаиться, молясь, чтобы не добили.
Но что делать зверю, если его пытаются выманить? И не ожидает ли за пределами норы охотничье ружье? Не закончит ли охотник начатое другим? А что еще ему делать с раненым зверем, и зачем он вообще ему нужен? Зачем тратить на него драгоценное время, убеждая раз за разом довериться? Зачем эти ласка и забота?
Я могла заниматься с Аароном сексом, но не верила, что по-настоящему нужна ему. И только сейчас поняла: я намного слабее, чем думала о себе. И насилие оставило куда бо?льшие последствия, чем я предполагала.
Я замученно провела ладонями по лицу и с удивлением почувствовала влагу на щеках. Вздохнула и достала салфетки из ящика стола.
Я была достаточно уверена в себе, чтобы признать: я больна. И мне требовалась помощь. Но я не знала какая. Для начала надо поговорить с Аароном, но там, где нас никто не услышит. Он должен рассказать мне все, без утайки. Откуда он, какое его полное имя, где он работает, кто его родители в конце концов. Все, что мне нужно будет знать для принятия положительного решения. Потому что я хотела сказать ему «да». Хотела освободиться из той клетки, в которой прожила больше трех лет. Аарон достаточно сильный, чтобы помочь мне в этом, но я тоже должна постараться.
А дальше мне было не до раздумий. Везенье закончилось, и этой ночью случился прорыв из-за грани. Ко мне привезли четырех раненых, и до глубокой ночи я не выходила из операционной. Закончив с самыми тяжелыми ранениями, из последних сил и человеколюбия залечив легкие, не нуждающиеся в срочном лечении травмы, добрела до кушетки и привычно провалилась в сон без сновидений.
Проснулась за час до пересменки и заполнила необходимые отчеты. В итоге тридцать первое декабря я встретила замученная и не выспавшаяся.
– Тебя там на крыльце твой красавчик ждет, – мурлыкнула Катарина вместо приветствия, готовясь принять у меня смену и расстегивая лисью шубку. Я была противником одежды из натурального меха, особенно в век, когда магией можно утеплить все что угодно и при этом никому не придется умирать. Но мнение мое Катарину не интересовало, а потому я промолчала на этот счет, проигнорировав заодно и ее комментарий по поводу Аарона. – Слушай, а кто он? – заговорщицки спросила она.
– Да кто ж его знает. Маг какой-то, – пожала я плечами, переобуваясь в теплую обувь.
– А откуда хотя бы?
– Понятия не имею.
– Что, так и не вспомнил? – с наигранным сочувствием спросила она. Ах да, она же думает, что у него амнезия. Едва не забыла об этом. Я грустно покачала головой. – Слушай, а тебе не кажется, что он что-то скрывает?
– С чего бы это? Амнезия в его случае – это вполне закономерно. Скоро все вспомнит.
– Слишком он жизнерадостный для человека без памяти.
Я пожала плечами.
– Сотри мне память о прошлом, и я тоже не расстроюсь, – сказала и прикусила язык. В попытке обелить Аарона заинтриговала эту сплетницу своими тайнами.
– А что так?
– Ой, только не говори, что у тебя все воспоминания исключительно приятные, – махнула я рукой и надела куртку.
Катарина в ответ только хмыкнула, и мы распрощались. В холле я помахала на прощанье уставшей Кэти и вышла из госпиталя.
При виде высокой мужской фигуры сердце радостно забилось в груди. На звук закрывшейся двери Аарон резко обернулся. Губы улыбались, а синие глаза лучились радостью. Черт, права Катарина, какой же он красавчик!
– Долго ждешь? – спросила, подходя ближе.
– А ты, оказывается, копуша, – подразнил он и, приобняв одной рукой за плечи и поцеловав в макушку, повел прочь от госпиталя. А я спиной чувствовала любопытный взгляд моей сменщицы.
– Я только утром узнал, что на границе что-то случилось, – крайне задумчиво сказал Аарон, прижимая меня к своему боку. В верхней одежде это было не очень удобно, но его такие мелочи не останавливали. – Как прошла рабочая ночь?
До самого дома мы делились новостями. На расспросы о самочувствии я только рукой махнула, как любит говорить моя мама: «Ляг поспи, и все пройдет». А недосып и магическое истощение лечатся именно таким образом. Аарон же больше расспрашивал про границу. Много рассказать я не могла, посоветовала поспрашивать у местных. Сказала лишь, что зимой прорывы случаются очень редко и после сегодняшней ночи будет как минимум пару недель затишья.
Придя домой, первым делом сходила в душ.
Потом хотела уже было уйти и завалиться спать, но Аарон перехватил меня по дороге и отвел на кухню, где накормил фирменной яичницей с луком, и только тогда отпустил в кровать. Уже засыпая, я вспомнила, что так и не озвучила свои размышления по поводу его приглашения. Но решила, что, когда проснусь, обязательно отведу Аарона к реке и задам несколько вопросов, не опасаясь, что нас могут услышать.
Но планам моим не суждено было сбыться.
Когда я проснулась, чувствуя себя не сказать, чтобы отдохнувшей, но по крайней мере без желания лечь, где придется, и уснуть, оказалось, что время уже позднее и поселок начал погружаться в сумерки. Идти по темноте к реке за несколько часов до Нового года не хотелось совершенно. А потому, решив, что ничего не случится, если разговор я отложу до первого января, расслабилась.
И вообще, сегодня я встречаю Новый год с елкой и… мужчиной! Настроение при этой мысли значительно улучшилось, а низ живота сладко стянуло в ожидании новой порции жаркого секса.
А когда выползла из спальни и увидела накрытый праздничный стол, уставленный закусками, то просто ошарашенно застыла на пороге комнаты.
– Нравится? – спросил Аарон, поднимаясь с дивана, на котором смотрел до этого магъящик.
– Очень, – выдохнула я, даже и не подумав дразнить его по этому поводу. Хотя поводов было достаточно. Начиная от совершенно не праздничной посуды из разных комплектов и заканчивая отсутствием скатерти на далеко не новом столе. – Ты сам все приготовил?!
– Конечно. – Аарон даже смутился, но я видела, что похвала ему очень нравится.
– Смотрю ты тоже умеешь смущаться. – Этот момент я уже не могла оставить без внимания. Синие глаза в притворной угрозе сощурились в мою сторону, и я, хихикая, убежала в ванную.
Умывшись и приведя себя в порядок, с нарочитым опасением выглянула из-за приоткрытой двери.
– Выходи, я не кусаюсь, – хмыкнул Аарон.
Остаток вечера прошел за игрой в карты. Играли на раздевание естественно. А потому к десяти вечера Аарон остался в своих единственных красных трусах, а я в нижнем белье и теплых носках.
Я уже подумала было, что за стол мы так и сядем, но Аарон удивил меня, сказав, что приготовил мне сюрприз. Стало любопытно, что такого можно найти в поселке, что удивит девушку?
Но когда он ушел в комнату и вышел оттуда с длинной белой бородой на резинке, посохом, мешком и в красном, распахнутом на груди халате, челюсть моя едва не отвалилась, распахнувшись от восторга. В сочетании с этими его красными трусами костюмчик смотрелся идеально!
– Кто весь год был плохой девочкой? – вкрадчиво спросил Аарон, прищурившись в мою сторону.
– Я была! – Я с готовностью подскочила с дивана и даже руку вверх вытянула. Аарон рассмеялся.
– И как теперь тебя наказывать?
– А это, дорогой дедушка Мороз, уже не моя забота.
– Да что ты говоришь внученька, – многозначительно сказал «дедушка» и вытащил из мешка красный короткий плащик Снегурочки. – Иди сюда, сладенькая.
– Извращенец! – говорить-то говорила, но подошла к нему, не в силах сдержать радостного предвкушения.
– Вот так гораздо лучше, – вынес вердикт Аарон, затягивая бантик на моей шее. – С твоими волосами даже парик не нужен.
А я порадовалась, что надела белый комплект белья. Красный, возможно, был бы уместнее, но радовало уже то, что в местном магазинчике нашелся хотя бы этот.
И еще до его ответа сама поняла, что нет. Он же не дурак, чтобы добровольно похоронить себя тут, на границе, в месте, куда ссылают преступников и платят огромные деньги наемникам и врачам, пытаясь удержать их. Да и если он каким-то образом (конечно, это невозможно, но все же) решит остаться, ему придется встать в один ряд с наемниками. А этого уже не хочу я.
– Я не могу, – выдохнул Аарон. – Не могу объяснить. – Он оглянулся – Не здесь.
Я кивнула.
– Я подумаю. Правда. – Я через силу улыбнулась. Аарон наклонился и легко поцеловал меня в губы. – Мне пора.
– Я зайду за тобой после работы.
– Хорошо.
Рабочий день прошел как в тумане. Бо?льшую часть времени я просидела за рабочим столом, запустив ладони в волосы и сжимая голову. Я думала. Много. Опять. И чем больше думала, тем сильнее мне хотелось все бросить и сбежать. Снова спрятаться в какой-нибудь дыре, чтобы меня больше вообще никто не трогал и не нашел. Чертова психология. Чертов мозг. Мне нравится Аарон, я хочу его и хочу уйти с ним. Правда. Очень. Я знаю, что это был тот самый вариант, о котором я сама думала. То самое приглашение, на которое я рассчитывала втайне даже от самой себя. Так что же еще мне надо? Что?!
Я хотела бы быть сильнее своего страха, но как? Как это сделать? Просто согласиться и как в омут с головой?
Как вообще понять, стоит ли доверять человеку? И если сегодня он оправдал свое доверие, то какие гарантии, что в будущем не предаст?
И я только сейчас, спустя три года после изнасилования, поняла, что понятия не имею, как мне жить дальше. Как теперь радоваться? Как довериться другому? Как жить теперь с этим нормальной жизнью, а не выживать?
При воспоминании о том вечере на глазах вновь выступили слезы.
Прошло уже черт-те сколько, а я помнила все, словно это случилось совсем недавно.
Тот день начинался как обычно. Я отработала смену в больнице, заехала домой чтобы переодеться и отправилась к Андрэ. При одном воспоминании меня замутило. Но тогда я едва ли не летела к нему. Это был не первый раз, когда я планировала остаться у него на ночь. И хотя в нашем обществе пары все чаще начинали жить вместе задолго до свадьбы (до которой часто дело уже не доходило), все же оставаться просто на ночь считалось стыдным и будто бы совсем не серьезным. Но мне было все равно. Я его любила, он любил меня. По крайней мере, я так думала.
Он говорил, что не хочет, чтобы я переезжала, потому что сначала нам нужно пожениться. А до свадьбы проверить отношения на прочность. А я, не знаю почему, тоже не настаивала на свадьбе или хотя бы сожительстве. Словно чувствовала, что перед тем, как связывать себя узами брака, нужно сначала узнать о человеке как можно больше. Да и в принципе эти ночевки были мне удобны. Я только закончила университет и планировала сначала как минимум открыть собственную практику, а потом только думать о браке.
И вот вечером я привычно шла к нему, размышляя о чем-то своем и даже не подозревая, какой «сюрприз» приготовил мне мой любовник.
Когда я вошла, Андрэ был один. Высокий блондин с теплыми карими глазами, он чем-то напоминал мне щеночка. Мягкие волосы вечно лезли ему в глаза, отчего он часто нервно дергал головой. Я несколько раз предлагала ему укоротить прическу, так как его дерганье порой меня нервировала, но Андрэ считал, что длинная челка добавляет ему шарма.
В тот вечер он был особенно возбужден, и я не понимала причины, пока в комнату не вошел его друг, прерывая наши ласки. Они хотели разделить меня на двоих, но я отказалась.
Наивная. В тот момент я действительно верила, что мое желание что-то может для них значить.
Когда его друг классически трахнул меня, кончив через минуту, пока Андрэ держал меня, чтобы не дергалась я посчитала, что все закончилось. Мне было унизительно, противно, мерзко и ненавистно все произошедшее, но мне не было больно.
Но, оказалось, это было начало. Они насиловали меня куда хотели и как хотели. Их не волновали мои крики, попытки вырваться и даже моя кровь, которой была залита, казалось, вся постель и их тела. Мне казалось, это длилось часами, хотя я не знала сколько прошло времени на самом деле. Но этого хватило, чтобы я выбилась из сил и перестала сопротивляться.
Лежала безвольной куклой, пока они одновременно с двух сторон брали меня. Мой взгляд бессмысленно скользил по предметам в комнате. Штора, за которой прятался его друг, пока Андрэ раздевал меня. Мягкое кресло, на котором лежало мое платье, уютный круглый коврик на полу у кровати, тумбочка со стоящей на ней тарелкой. Внутри видны огрызки и аккуратно срезанные яблочные кожурки, среди которых виднеется край рукоятки маленького узкого ножа для чистки фруктов.
У меня не было плана, вспышки озарения, которая подсказала бы как спастись или хотя бы чувства облегчения от находки. Я действовала, не отдавая себе отчета и не контролируя.
Будто кто-то управлял моим телом, когда я медленно протянула руку к тумбочке. Андрэ, который был за моей спиной, блаженно стонал и не замечал моих действий. Его друг же, который лежал подо мной, увидеть ничего не мог.
Завладев ножом, я лишь пожалела, что не нашла его раньше. А в следующую секунду легко воткнула его в шею лежащей подо мной твари. Он захрипел, а я достала нож и воткнула еще раз и еще много раз. Пока Андрэ, который наконец все увидел и понял, с диким воплем не скатился с меня.
Я с трудом встала, чтобы как раз увидеть, как Андрэ медленно пятится к двери.
– Тише, милая. – От этого обращения я едва не потеряла то отупение, которое помогало не сойти с ума. – Положи ножик. Он тебе не нужен.
Я никак не отреагировала, чувствуя себя загнанной в ловушку. Понимала, что Андрэ мне не победить. Никогда. И я сделала единственное, что оставалось в моих силах.
Приставила нож к собственному горлу и…
Ничего не сделала, потому что Андрэ с криком: «Нет!» – сделал рывок ко мне, поскользнулся на накапавшей на паркет с его члена моей же крови вперемешку с его потом и прочими мерзостями, упал, ударившись головой, и потерял создание.
А я, видя эту картину, хрипло хихикнула, а потом и захохотала как безумная. Мне казалось невероятно забавным, что Андрэ поскользнулся на моей крови. Потом хохот перешел в истерику. Я ходила по комнате и буквально рвала на себе волосы.
Истерика закончилась, когда я вновь ощутила боль во всем теле.
Испугавшись, что прошло слишком много времени и Андрэ совсем скоро очнется, я надела платье и чулки, закуталась в пальто, скрывая под одеждой грязное и окровавленное тело, и убежала.
Дома я, не теряя время, первым делом с трудом подлечила раны и остановила кровотечение. Сходила в душ и упаковала вещи и документы.
Тогда я не стала будить родителей, оставила им записку, в которой говорила, что все объясню позже, но сейчас меня отправляют в срочную командировку, и я пока не знаю куда. Это потом, уже устроившись на границе, я написала маме письмо, в котором рассказала только часть правды, умолчав об участии Андрэ.
Первый год меня ежедневно мучили кошмары. Но с течением времени душевная боль притупилась.
Три года я жила в одиночестве, спрятавшись ото всех на краю мира, но думала, что уже в порядке и это действительно то, что я хочу. Как же я заблуждалась.
Оказалось, что при первом же подходящем мужчине тщательно запрятанные желания стали выползать наружу, выворачивая душу наизнанку, тыкая меня лицом в очевидное. Я трус. Нет, я раненый зверь, который понятия не имеет, что ему с раной делать и сможет ли он выжить. И все, что остается, это заползти поглубже в нору и затаиться, молясь, чтобы не добили.
Но что делать зверю, если его пытаются выманить? И не ожидает ли за пределами норы охотничье ружье? Не закончит ли охотник начатое другим? А что еще ему делать с раненым зверем, и зачем он вообще ему нужен? Зачем тратить на него драгоценное время, убеждая раз за разом довериться? Зачем эти ласка и забота?
Я могла заниматься с Аароном сексом, но не верила, что по-настоящему нужна ему. И только сейчас поняла: я намного слабее, чем думала о себе. И насилие оставило куда бо?льшие последствия, чем я предполагала.
Я замученно провела ладонями по лицу и с удивлением почувствовала влагу на щеках. Вздохнула и достала салфетки из ящика стола.
Я была достаточно уверена в себе, чтобы признать: я больна. И мне требовалась помощь. Но я не знала какая. Для начала надо поговорить с Аароном, но там, где нас никто не услышит. Он должен рассказать мне все, без утайки. Откуда он, какое его полное имя, где он работает, кто его родители в конце концов. Все, что мне нужно будет знать для принятия положительного решения. Потому что я хотела сказать ему «да». Хотела освободиться из той клетки, в которой прожила больше трех лет. Аарон достаточно сильный, чтобы помочь мне в этом, но я тоже должна постараться.
А дальше мне было не до раздумий. Везенье закончилось, и этой ночью случился прорыв из-за грани. Ко мне привезли четырех раненых, и до глубокой ночи я не выходила из операционной. Закончив с самыми тяжелыми ранениями, из последних сил и человеколюбия залечив легкие, не нуждающиеся в срочном лечении травмы, добрела до кушетки и привычно провалилась в сон без сновидений.
Глава 6
Проснулась за час до пересменки и заполнила необходимые отчеты. В итоге тридцать первое декабря я встретила замученная и не выспавшаяся.
– Тебя там на крыльце твой красавчик ждет, – мурлыкнула Катарина вместо приветствия, готовясь принять у меня смену и расстегивая лисью шубку. Я была противником одежды из натурального меха, особенно в век, когда магией можно утеплить все что угодно и при этом никому не придется умирать. Но мнение мое Катарину не интересовало, а потому я промолчала на этот счет, проигнорировав заодно и ее комментарий по поводу Аарона. – Слушай, а кто он? – заговорщицки спросила она.
– Да кто ж его знает. Маг какой-то, – пожала я плечами, переобуваясь в теплую обувь.
– А откуда хотя бы?
– Понятия не имею.
– Что, так и не вспомнил? – с наигранным сочувствием спросила она. Ах да, она же думает, что у него амнезия. Едва не забыла об этом. Я грустно покачала головой. – Слушай, а тебе не кажется, что он что-то скрывает?
– С чего бы это? Амнезия в его случае – это вполне закономерно. Скоро все вспомнит.
– Слишком он жизнерадостный для человека без памяти.
Я пожала плечами.
– Сотри мне память о прошлом, и я тоже не расстроюсь, – сказала и прикусила язык. В попытке обелить Аарона заинтриговала эту сплетницу своими тайнами.
– А что так?
– Ой, только не говори, что у тебя все воспоминания исключительно приятные, – махнула я рукой и надела куртку.
Катарина в ответ только хмыкнула, и мы распрощались. В холле я помахала на прощанье уставшей Кэти и вышла из госпиталя.
При виде высокой мужской фигуры сердце радостно забилось в груди. На звук закрывшейся двери Аарон резко обернулся. Губы улыбались, а синие глаза лучились радостью. Черт, права Катарина, какой же он красавчик!
– Долго ждешь? – спросила, подходя ближе.
– А ты, оказывается, копуша, – подразнил он и, приобняв одной рукой за плечи и поцеловав в макушку, повел прочь от госпиталя. А я спиной чувствовала любопытный взгляд моей сменщицы.
– Я только утром узнал, что на границе что-то случилось, – крайне задумчиво сказал Аарон, прижимая меня к своему боку. В верхней одежде это было не очень удобно, но его такие мелочи не останавливали. – Как прошла рабочая ночь?
До самого дома мы делились новостями. На расспросы о самочувствии я только рукой махнула, как любит говорить моя мама: «Ляг поспи, и все пройдет». А недосып и магическое истощение лечатся именно таким образом. Аарон же больше расспрашивал про границу. Много рассказать я не могла, посоветовала поспрашивать у местных. Сказала лишь, что зимой прорывы случаются очень редко и после сегодняшней ночи будет как минимум пару недель затишья.
Придя домой, первым делом сходила в душ.
Потом хотела уже было уйти и завалиться спать, но Аарон перехватил меня по дороге и отвел на кухню, где накормил фирменной яичницей с луком, и только тогда отпустил в кровать. Уже засыпая, я вспомнила, что так и не озвучила свои размышления по поводу его приглашения. Но решила, что, когда проснусь, обязательно отведу Аарона к реке и задам несколько вопросов, не опасаясь, что нас могут услышать.
Но планам моим не суждено было сбыться.
Когда я проснулась, чувствуя себя не сказать, чтобы отдохнувшей, но по крайней мере без желания лечь, где придется, и уснуть, оказалось, что время уже позднее и поселок начал погружаться в сумерки. Идти по темноте к реке за несколько часов до Нового года не хотелось совершенно. А потому, решив, что ничего не случится, если разговор я отложу до первого января, расслабилась.
И вообще, сегодня я встречаю Новый год с елкой и… мужчиной! Настроение при этой мысли значительно улучшилось, а низ живота сладко стянуло в ожидании новой порции жаркого секса.
А когда выползла из спальни и увидела накрытый праздничный стол, уставленный закусками, то просто ошарашенно застыла на пороге комнаты.
– Нравится? – спросил Аарон, поднимаясь с дивана, на котором смотрел до этого магъящик.
– Очень, – выдохнула я, даже и не подумав дразнить его по этому поводу. Хотя поводов было достаточно. Начиная от совершенно не праздничной посуды из разных комплектов и заканчивая отсутствием скатерти на далеко не новом столе. – Ты сам все приготовил?!
– Конечно. – Аарон даже смутился, но я видела, что похвала ему очень нравится.
– Смотрю ты тоже умеешь смущаться. – Этот момент я уже не могла оставить без внимания. Синие глаза в притворной угрозе сощурились в мою сторону, и я, хихикая, убежала в ванную.
Умывшись и приведя себя в порядок, с нарочитым опасением выглянула из-за приоткрытой двери.
– Выходи, я не кусаюсь, – хмыкнул Аарон.
Остаток вечера прошел за игрой в карты. Играли на раздевание естественно. А потому к десяти вечера Аарон остался в своих единственных красных трусах, а я в нижнем белье и теплых носках.
Я уже подумала было, что за стол мы так и сядем, но Аарон удивил меня, сказав, что приготовил мне сюрприз. Стало любопытно, что такого можно найти в поселке, что удивит девушку?
Но когда он ушел в комнату и вышел оттуда с длинной белой бородой на резинке, посохом, мешком и в красном, распахнутом на груди халате, челюсть моя едва не отвалилась, распахнувшись от восторга. В сочетании с этими его красными трусами костюмчик смотрелся идеально!
– Кто весь год был плохой девочкой? – вкрадчиво спросил Аарон, прищурившись в мою сторону.
– Я была! – Я с готовностью подскочила с дивана и даже руку вверх вытянула. Аарон рассмеялся.
– И как теперь тебя наказывать?
– А это, дорогой дедушка Мороз, уже не моя забота.
– Да что ты говоришь внученька, – многозначительно сказал «дедушка» и вытащил из мешка красный короткий плащик Снегурочки. – Иди сюда, сладенькая.
– Извращенец! – говорить-то говорила, но подошла к нему, не в силах сдержать радостного предвкушения.
– Вот так гораздо лучше, – вынес вердикт Аарон, затягивая бантик на моей шее. – С твоими волосами даже парик не нужен.
А я порадовалась, что надела белый комплект белья. Красный, возможно, был бы уместнее, но радовало уже то, что в местном магазинчике нашелся хотя бы этот.
