Я оторопело уставилась на две синенькие полоски. Не одну. Две! Сердце бешено колотилось в груди, ладони вспотели, а ставшие ватными ноги совершенно отказывались держать. Я никак не могла поверить своим глазам. Неужели это правда?! Получилось? И это с моими шансами в тридцать процентов из ста?
С непередаваемым внутренним трепетом приложила ладонь к своему плоскому животу. Невероятно. Осознание теплой волной разливалось по телу, глаза защипало. Моргнула, чтобы избавиться от мутной пелены, и по щекам побежали обжигающие ручейки слез. Отражение в зеркале показало мне бесконечно счастливую молодую женщину. Я стану мамой! У меня будет малыш.
Наконец-то...
Мы с Владом встретились шесть недель назад. Не виделись пять лет. Пять! Учились когда-то вместе на экономическом. Он — на курс старше. Боже, какой же он был красавец! Высокий, под два метра, широкоплечий, подтянутый, короткие темные волосы и карие, почти черные, проникновенные глаза, видящие тебя насквозь. Да на него вся женская половина факультета заглядывалась! Но дальше этого заходило редко. Никто понятия не имел, был ли он в отношениях, кто был той счастливицей — ничего не известно. Вообще. Ну а я, как и все, вздыхала, мечтала и каждый раз провожала взглядом его высокую спортивную фигуру. Так продолжалось два с половиной года, пока однажды...
Однажды, как это часто теперь бывает, он просто добавился в друзья в соцсети. Но отношения у нас не сложились. Через неделю ухаживаний Влад просто пропал. Перестал звонить, писать, приезжать в гости, даже в университете мы, как назло, умудрялись не сталкиваться целый месяц. Естественно, я пыталась выяснить, что случилось. А когда, наконец, выловила его в сети, ответом мне было емкое: "Все хорошо".
Так и закончились наши отношения.
Зато потом... Буквально через два месяца мы встретились на вечеринке у друзей. Оба изрядно выпили, а проснулись у него. С тех пор начался наш странный роман. Мы не встречались, у нас не было отношений, да и дружбы, как таковой, тоже не было. Мы просто были вместе.
Да, лукавить не буду, сначала мне хотелось удержать парня. Но потом, когда я узнала Влада поближе, поняла, почему у него нет девушки. Ему просто скучно. Ни с одной отношения не длились дольше месяца. Причину нашего расставания он тоже не назвал. Да и мне потом все равно стало. Я просто осознала, что этот человек не для меня. Мы с ним никогда не сможем быть счастливы.
Не скажу, что секс был потрясающий, но мне с Владом было... удобно, что ли. Не нужно никого искать, не нужно заморачиваться с отношениями. Мы просто встречались, когда нам этого хотелось. Сначала приезжал он. А потом и я. Но всегда разъезжались по домам. Это сразу стало негласным правилом — спим отдельно.
После того как он окончил университет, мы и не виделись. Но уже тогда я решила, что если к двадцати пяти не выйду замуж, и Влад тоже будет свободен, то он — самая подходящая кандидатура на роль отца моего ребенка. Да, вот так просто! Просто ребенка, а больше мне ничего и не нужно в жизни.
Специально искать я его не стала. А встретились совершенно случайно, в магазине. В огромной столице вот так наткнуться друг на друга казалось просто немыслимо. И да, я решила, что это судьба.
Увиделись снова на выходных. Поужинали в кафе. Сидели и разговаривали, кто где, чем занимается. Выяснилось, что у него есть девушка. Они несколько лет вместе. Не знаю, что почувствовала в тот момент. Что-то сродни обиде. В глубине души я все же надеялась, что ему небезразлична. Я не хотела быть с ним, но хотела, чтобы Влад думал обо мне, вспоминал хоть иногда. Вот такая эгоистка. Наверное, мне должно было быть стыдно. Но не было.
Он подвез меня до дома. А потом сказал именно то, что я ждала с первой минуты нашей встречи. Он скучал. И смотрел такими грустными глазами, будто жалел, что мы не вместе.
Он скучал...
Эта фраза решила все.
Я наплевала на свои принципы, условия, которые ставила раньше. Я хотела быть с ним в тот самый момент.
Единственное, чем успокаивала свою совесть позже, — он поцеловал меня первым.
Звонить маме сразу не стала. Зато на следующий день смогла отпроситься с работы пораньше и побежала к врачу. Все подтвердилось. Шесть недель. Спросили только, почему тянула. А ведь не тянула ни капельки. Просто с моими проблемами и совершенно нерегулярными месячными обращать внимание на каждую задержку себе дороже. Еще и на работе не все гладко. Не до того было, чтобы дни считать. А ребенка хотела давно, поэтому и не впадала в панику по поводу задержек. Не спорю, подобное отношение к собственному организму крайне безответственно, но... В общем, но.
Даже не ожидала, что вот так просто смогу забеременеть. После одной ночи...
Что это, если не чудо?
Когда приехала к матери, стало страшно. Просто не знала, как она воспримет новость. Отчим-то отнесется спокойно. Может, даже рад будет. Хотя моя личная жизнь ему побоку. Впрочем, как и я. В этом плане у нас полная взаимность.
А вот от мамы боялась получить очередную лекцию о морали (и кто бы об этом говорил!). Сама она образчиком таковой не являлась. Носилась, как жесть по ветру, от одного мужа к другому, каждый раз старательно подыскивая кандидата с кошельком побольше, а потом так же старательно с ним разводясь после пары лет совместной жизни. По брачному контракту получала кругленькую сумму в качестве "компенсации", лишь бы под ногами не путалась. Но ей-то только это и надо было. Она переехала к мужу с чемоданчиком, развелась, насовала в чемоданчик денег и легкой джазовой походкой двинула жить ко мне на квартиру. До очередного ухажера, а впоследствии, и мужа. И так продолжалось... А всю мою сознательную жизнь продолжалось. Только с одной лишь разницей — пока я была маленькой, она таскала меня за собой. А вот когда я, еще учась в универе, устроилась на работу, стало легче. Немного насобирала, стала снимать комнату. А потом и вовсе подписала приговор на ипотеку. Зато теперь у меня своя жилплощадь, за которую я почти расплатилась. А куда маман умудрялась спускать оставленные мужьями деньги, понятия не имею. Ни копейки из них не видела.
В общем, родительница моя — та еще штучка. Неудивительно, что отец долго не прожил. Мне и трех не исполнилось, когда он умер. А пока мама налаживала личную жизнь, со мной сидела бабушка.
Но вот морали читать мама обожала. Причем это всегда сводилось к высказыванию мнения со своей колокольни.
Как сообщить ей, не знала. Нельзя было просто сказать: "Мама, я беременна". Она бы в обморок грохнулась. Чисто из вредности. Как ни странно, союзником выступил отчим. Он сразу заподозрил, что что-то не так, и быстренько ретировался подальше из дома, не забыв упомянуть, что едет в ювелирный. Это немного сгладило будущий конфликт.
Маман усадила меня на диван и сразу принялась трещать про шмотки, скидки и все, что меня нисколько не интересовало. Заметив, что я мыслями где-то далеко, она замолчала, а на сильно наштукатуренном лице пролегла угрюмая морщинка.
— Дочь, ты меня не слушаешь! — возмутилась родительница.
Я удрученно вздохнула и перевела виноватый взгляд на мать. О чем она там говорила? Про какое-то кольцо? Черт, не помню. Совсем ушла в собственные мысли.
— Прости, я немного задумалась, — глухо отозвалась я и приготовилась слушать очередную лекцию, что мне нет до матери никакого дела.
Но в этот раз ее не последовало.
— Так вот. На чем я остановилась? — родительница на мгновение задумалась, всплеснула тонкими руками с идеальным маникюром:
— Ах, да! Слушай... — И следующий час пролетел под ее восторженный щебет и мои усердные попытки изобразить внимание. К концу ее монолога я поняла, что не хочу рассказывать о своей беременности. Не сейчас. Когда-нибудь потом, когда это станет очевидным, и нельзя будет скрыть. А если учесть, как часто мы с матерью видимся, то и вообще после родов. Пока не разведется со Стасом, она и не подумает ко мне приехать.
— Ну вот, опять! — Вывел меня из раздумий очередной недовольный возглас.
Одновременно с ним входная дверь открылась и впустила Стаса. Быстро же он вернулся.
— Ста-а-ас, — надула накрашенные губы Алиса Николаевна, — моя дочь меня не любит!
Мне достался укоризненный взгляд от отчима, говоривший: "Не могла подыграть ей, что ли?"
Из маминых мужей Стас продержался дольше всех, поэтому понимал характер моей родительницы, как свой собственный, с завидной стойкостью переносил ее капризы и прекрасно знал, как вернуть своей даме сердца прекрасное расположение духа. Честно говоря, я до сих пор не понимала, за что он ее любит. А Стас именно любил, иначе зачем ему целых два года терпеть мою мать под своей крышей.
— Лисонька, — проворковал мужчина, присаживаясь рядом и приобнимая жену за плечи, — ну что ты такое говоришь. Конечно же, любит.
— Она меня не слушает, — продолжала жаловаться мать.
— Может, она сама хочет тебе что-то рассказать? — выкрутился проницательный мужчина.
Я чуть зубами не скрипнула. Вот спасибо, Станислав Олегович. Удружили.
Теперь родительница с нескрываемым интересом воззрилась на меня, ожидая услышать, что же оказалось важнее ее новостей.
Я закусила губу и уперлась взглядом в свои сцепленные на коленях руки.
— Настена? — поторопила мать, видя, что не спешу с ответом.
Еле удержалась, чтобы не скривиться от подобного обращения.
Мам, ну сколько можно? Не маленький ребенок ведь. Но недовольство быстро сошло на нет. Волнение оказалось сильней. Глубокий вдох и:
— Я беременна, — на выдохе. Все так же, не поднимая глаз.
Ну вот, сказала. Осталось дождаться реакции, и миссия по доведению до шокового состояния моей мамы будет выполнена.
Тишина.
А мне... мне вдруг так смешно стало. Кого я испугалась? Мамы с ее лекциями?
Сижу, глазки в пол, и жду, будет она ругаться или нет. Как будто мне не двадцать шесть, и не у меня собственная квартира, любимая работа и вообще отдельная, самостоятельная жизнь.
К черту все! Я решительно посмотрела на мать.
О да, это действительно стоило видеть. Алиса Николаевна сидела с таким отрешенным видом, что я засомневалась, услышала ли она меня. Не осознала еще? Или пыталась понять, чем это ей грозит появление внуков?
Первым среагировал, как ни странно, Стас:
— Настя, так это же замечательно! — искренне обрадовался мужчина, чем изрядно меня удивил. — Какой срок?
— Шесть недель, — отозвалась я, все так же смотря прямо в глаза родительницы.
Невольно положила руку на живот. Мать проследила взглядом за моим движением и поджала губы.
Это едва заметное проявление недовольства заставило внутренне сжаться.
Все ясно. Лучше бы вообще не говорила.
Ничего, малыш, сейчас наша бабушка выскажется, и мы поедем домой. Не будем ей мешать.
— Ты выходишь замуж? — Тонкие брови удивленно взлетели вверх.
— Нет, мам, я не выхожу замуж, — мягко пояснила я, уже подозревая, к чему она ведет. Эта истина вдалбливалась мне в голову с самого детства: сначала замуж, потом дети.
— Значит, у тебя есть молодой человек? — новая попытка.
— Нет, у меня нет молодого человека.
Мать впала в ступор. Увы, ее представления о жизни с моими не имели ничего общего.
— То есть... это, — неопределенный взмах руки в сторону моего живота, Алиса усиленно подбирала слова, — будет расти без отца? — Такого искреннего удивления я давно у нее не наблюдала.
Какое-то мрачное удовлетворение от ее реакции родилось в душе. Да, мам. Это, как ты выразилась, будет расти без отца. Но у моего ребенка будет самая замечательная мать на свете. Лучше, чем была у меня.
Ее вопрос я оставила без ответа.
— Как знаешь, — процедила Алиса. — Я всегда хотела, как лучше. Но раз ты решила по-своему, то потом, когда будешь разрываться между ребенком и работой, не проси меня помочь.
Честно говоря, несколько подрастерялась, услышав эту гневную тираду. Просить? Интересно, когда я это делала?
Сейчас я могла бы многое высказать матери, но ругаться не хотелось. Мне нужно было оказаться подальше отсюда. Поэтому:
— Мам, я ничего у тебя не прошу, — произнесла устало. — Я просто приехала сообщить. Думала, ты за меня порадуешься.
— Чему радоваться? Тому, что моя дочь залетела непонятно от кого? А теперь хочет посадить мне на шею внука? Подумать только! — продолжала верещать... женщина. Мать бы так себя не повела.
— Я ни на чью шею собственного ребенка сажать не собираюсь, — тихо ответила, хотя не думаю, что меня услышали, и молча встала с дивана. Алиса Николаевна продолжала причитать, но мне было все равно, я не слушала. Просто ушла.
Ничего, малыш, зачем нам бабушка? У нас есть замечательный прадед. Он-то как счастлив будет. Дура, надо было к деду сначала ехать.
Я стояла у подъезда и набирала номер такси. Не хочу сейчас на метро, побуду буржуем. В глазах щипало, в горле застрял ком, мешавший дышать.
Черт, мам, ну как же так, а?
Я подставила лицо весеннему солнышку. Дыши, Настя. Весна, тепло, птички поют, зелень кругом. Малыш вот... Чем не счастье, а? Дыши...
Предательская слезинка скатилась по щеке.
Ну нет, реветь на улице — совсем не дело. Зло смахнула ее холодными пальцами и вздрогнула, когда на плечо опустилась чья-то рука.
— Настя, — Стас развернул меня к себе, внимательно вгляделся в лицо и порывисто обнял.
Только этого мне и не хватало.
И вот я уже рыдаю на плече у отчима. Человека, с которым едва словом перемолвилась за эти два года.
— Почему... — всхлипнула, — Почему она так со мной?
— Дай ей время, — проговорил Стас мне в макушку. — Она еще не готова. Ей нужно свыкнуться с мыслью, что у нее будут внуки.
— А все эти годы она свыкалась с мыслью, что у нее есть дочь? — горько отозвалась я и шмыгнула носом.
Так, нужно прекращать это болото. Отстранилась от Стаса и принялась утирать слезы, которые почему-то никак не останавливались.
Ничего Настя, переживешь. И не с таким справлялась.
Черт, как же погано-то...
— Давай я тебя отвезу, — утвердительно произнес Стас и направился к своей машине, даже не обернувшись, чтобы проверить, пошла ли я следом.
Кажется, мой отказ не примут.
Мужчина обошел свой "танк" и открыл мне дверь.
— Стас, ну зачем? Я уже такси вызвала. — Неудобно было принимать помощь от практически постороннего мне человека, но попытку отвертеться проигнорировали.
Отчим решительно подтолкнул меня ближе к салону.
— Садись. Твое такси еще полчаса добираться будет, — проворчал он.
Всю дорогу до моего дома мы ехали, каждый думая о своем, но молчание совсем не тяготило. Наоборот. Ненавязчивая попсовая музыка по радио не давала тишине стать напряженной.
На Стаса не смотрела. Он пару раз порывался что-то сказать, но, наверное, не мог найти подходящих слов, поэтому я отвернулась к окну, чтобы не смущать мужчину. Перед глазами мелькали разноцветные дома, машины, а в голове блуждали совсем нерадужные мысли.
Что я хотела услышать от матери, когда приехала к ней? Даже не знаю. Хотела, чтобы порадовалась за меня. Ведь она знала, что я давно мечтала иметь детей... Я ей говорила. Вот только слышала ли она? Теперь я отчего-то в этом сомневалась.
Наверное, больше всего мне хотелось увидеть ее реакцию на подобную новость. В глубине души подозревала, чувствовала, что закончится моя поездка именно так, но когда это человек не надеялся на лучшее?
Рассортировав чувства по полочкам, к собственному неудовольствию поняла, что ждала именно одобрения.
С непередаваемым внутренним трепетом приложила ладонь к своему плоскому животу. Невероятно. Осознание теплой волной разливалось по телу, глаза защипало. Моргнула, чтобы избавиться от мутной пелены, и по щекам побежали обжигающие ручейки слез. Отражение в зеркале показало мне бесконечно счастливую молодую женщину. Я стану мамой! У меня будет малыш.
Наконец-то...
***
Мы с Владом встретились шесть недель назад. Не виделись пять лет. Пять! Учились когда-то вместе на экономическом. Он — на курс старше. Боже, какой же он был красавец! Высокий, под два метра, широкоплечий, подтянутый, короткие темные волосы и карие, почти черные, проникновенные глаза, видящие тебя насквозь. Да на него вся женская половина факультета заглядывалась! Но дальше этого заходило редко. Никто понятия не имел, был ли он в отношениях, кто был той счастливицей — ничего не известно. Вообще. Ну а я, как и все, вздыхала, мечтала и каждый раз провожала взглядом его высокую спортивную фигуру. Так продолжалось два с половиной года, пока однажды...
Однажды, как это часто теперь бывает, он просто добавился в друзья в соцсети. Но отношения у нас не сложились. Через неделю ухаживаний Влад просто пропал. Перестал звонить, писать, приезжать в гости, даже в университете мы, как назло, умудрялись не сталкиваться целый месяц. Естественно, я пыталась выяснить, что случилось. А когда, наконец, выловила его в сети, ответом мне было емкое: "Все хорошо".
Так и закончились наши отношения.
Зато потом... Буквально через два месяца мы встретились на вечеринке у друзей. Оба изрядно выпили, а проснулись у него. С тех пор начался наш странный роман. Мы не встречались, у нас не было отношений, да и дружбы, как таковой, тоже не было. Мы просто были вместе.
Да, лукавить не буду, сначала мне хотелось удержать парня. Но потом, когда я узнала Влада поближе, поняла, почему у него нет девушки. Ему просто скучно. Ни с одной отношения не длились дольше месяца. Причину нашего расставания он тоже не назвал. Да и мне потом все равно стало. Я просто осознала, что этот человек не для меня. Мы с ним никогда не сможем быть счастливы.
Не скажу, что секс был потрясающий, но мне с Владом было... удобно, что ли. Не нужно никого искать, не нужно заморачиваться с отношениями. Мы просто встречались, когда нам этого хотелось. Сначала приезжал он. А потом и я. Но всегда разъезжались по домам. Это сразу стало негласным правилом — спим отдельно.
После того как он окончил университет, мы и не виделись. Но уже тогда я решила, что если к двадцати пяти не выйду замуж, и Влад тоже будет свободен, то он — самая подходящая кандидатура на роль отца моего ребенка. Да, вот так просто! Просто ребенка, а больше мне ничего и не нужно в жизни.
Специально искать я его не стала. А встретились совершенно случайно, в магазине. В огромной столице вот так наткнуться друг на друга казалось просто немыслимо. И да, я решила, что это судьба.
Увиделись снова на выходных. Поужинали в кафе. Сидели и разговаривали, кто где, чем занимается. Выяснилось, что у него есть девушка. Они несколько лет вместе. Не знаю, что почувствовала в тот момент. Что-то сродни обиде. В глубине души я все же надеялась, что ему небезразлична. Я не хотела быть с ним, но хотела, чтобы Влад думал обо мне, вспоминал хоть иногда. Вот такая эгоистка. Наверное, мне должно было быть стыдно. Но не было.
Он подвез меня до дома. А потом сказал именно то, что я ждала с первой минуты нашей встречи. Он скучал. И смотрел такими грустными глазами, будто жалел, что мы не вместе.
Он скучал...
Эта фраза решила все.
Я наплевала на свои принципы, условия, которые ставила раньше. Я хотела быть с ним в тот самый момент.
Единственное, чем успокаивала свою совесть позже, — он поцеловал меня первым.
***
Звонить маме сразу не стала. Зато на следующий день смогла отпроситься с работы пораньше и побежала к врачу. Все подтвердилось. Шесть недель. Спросили только, почему тянула. А ведь не тянула ни капельки. Просто с моими проблемами и совершенно нерегулярными месячными обращать внимание на каждую задержку себе дороже. Еще и на работе не все гладко. Не до того было, чтобы дни считать. А ребенка хотела давно, поэтому и не впадала в панику по поводу задержек. Не спорю, подобное отношение к собственному организму крайне безответственно, но... В общем, но.
Даже не ожидала, что вот так просто смогу забеременеть. После одной ночи...
Что это, если не чудо?
Когда приехала к матери, стало страшно. Просто не знала, как она воспримет новость. Отчим-то отнесется спокойно. Может, даже рад будет. Хотя моя личная жизнь ему побоку. Впрочем, как и я. В этом плане у нас полная взаимность.
А вот от мамы боялась получить очередную лекцию о морали (и кто бы об этом говорил!). Сама она образчиком таковой не являлась. Носилась, как жесть по ветру, от одного мужа к другому, каждый раз старательно подыскивая кандидата с кошельком побольше, а потом так же старательно с ним разводясь после пары лет совместной жизни. По брачному контракту получала кругленькую сумму в качестве "компенсации", лишь бы под ногами не путалась. Но ей-то только это и надо было. Она переехала к мужу с чемоданчиком, развелась, насовала в чемоданчик денег и легкой джазовой походкой двинула жить ко мне на квартиру. До очередного ухажера, а впоследствии, и мужа. И так продолжалось... А всю мою сознательную жизнь продолжалось. Только с одной лишь разницей — пока я была маленькой, она таскала меня за собой. А вот когда я, еще учась в универе, устроилась на работу, стало легче. Немного насобирала, стала снимать комнату. А потом и вовсе подписала приговор на ипотеку. Зато теперь у меня своя жилплощадь, за которую я почти расплатилась. А куда маман умудрялась спускать оставленные мужьями деньги, понятия не имею. Ни копейки из них не видела.
В общем, родительница моя — та еще штучка. Неудивительно, что отец долго не прожил. Мне и трех не исполнилось, когда он умер. А пока мама налаживала личную жизнь, со мной сидела бабушка.
Но вот морали читать мама обожала. Причем это всегда сводилось к высказыванию мнения со своей колокольни.
Как сообщить ей, не знала. Нельзя было просто сказать: "Мама, я беременна". Она бы в обморок грохнулась. Чисто из вредности. Как ни странно, союзником выступил отчим. Он сразу заподозрил, что что-то не так, и быстренько ретировался подальше из дома, не забыв упомянуть, что едет в ювелирный. Это немного сгладило будущий конфликт.
Маман усадила меня на диван и сразу принялась трещать про шмотки, скидки и все, что меня нисколько не интересовало. Заметив, что я мыслями где-то далеко, она замолчала, а на сильно наштукатуренном лице пролегла угрюмая морщинка.
— Дочь, ты меня не слушаешь! — возмутилась родительница.
Я удрученно вздохнула и перевела виноватый взгляд на мать. О чем она там говорила? Про какое-то кольцо? Черт, не помню. Совсем ушла в собственные мысли.
— Прости, я немного задумалась, — глухо отозвалась я и приготовилась слушать очередную лекцию, что мне нет до матери никакого дела.
Но в этот раз ее не последовало.
— Так вот. На чем я остановилась? — родительница на мгновение задумалась, всплеснула тонкими руками с идеальным маникюром:
— Ах, да! Слушай... — И следующий час пролетел под ее восторженный щебет и мои усердные попытки изобразить внимание. К концу ее монолога я поняла, что не хочу рассказывать о своей беременности. Не сейчас. Когда-нибудь потом, когда это станет очевидным, и нельзя будет скрыть. А если учесть, как часто мы с матерью видимся, то и вообще после родов. Пока не разведется со Стасом, она и не подумает ко мне приехать.
— Ну вот, опять! — Вывел меня из раздумий очередной недовольный возглас.
Одновременно с ним входная дверь открылась и впустила Стаса. Быстро же он вернулся.
— Ста-а-ас, — надула накрашенные губы Алиса Николаевна, — моя дочь меня не любит!
Мне достался укоризненный взгляд от отчима, говоривший: "Не могла подыграть ей, что ли?"
Из маминых мужей Стас продержался дольше всех, поэтому понимал характер моей родительницы, как свой собственный, с завидной стойкостью переносил ее капризы и прекрасно знал, как вернуть своей даме сердца прекрасное расположение духа. Честно говоря, я до сих пор не понимала, за что он ее любит. А Стас именно любил, иначе зачем ему целых два года терпеть мою мать под своей крышей.
— Лисонька, — проворковал мужчина, присаживаясь рядом и приобнимая жену за плечи, — ну что ты такое говоришь. Конечно же, любит.
— Она меня не слушает, — продолжала жаловаться мать.
— Может, она сама хочет тебе что-то рассказать? — выкрутился проницательный мужчина.
Я чуть зубами не скрипнула. Вот спасибо, Станислав Олегович. Удружили.
Теперь родительница с нескрываемым интересом воззрилась на меня, ожидая услышать, что же оказалось важнее ее новостей.
Я закусила губу и уперлась взглядом в свои сцепленные на коленях руки.
— Настена? — поторопила мать, видя, что не спешу с ответом.
Еле удержалась, чтобы не скривиться от подобного обращения.
Мам, ну сколько можно? Не маленький ребенок ведь. Но недовольство быстро сошло на нет. Волнение оказалось сильней. Глубокий вдох и:
— Я беременна, — на выдохе. Все так же, не поднимая глаз.
Ну вот, сказала. Осталось дождаться реакции, и миссия по доведению до шокового состояния моей мамы будет выполнена.
Тишина.
А мне... мне вдруг так смешно стало. Кого я испугалась? Мамы с ее лекциями?
Сижу, глазки в пол, и жду, будет она ругаться или нет. Как будто мне не двадцать шесть, и не у меня собственная квартира, любимая работа и вообще отдельная, самостоятельная жизнь.
К черту все! Я решительно посмотрела на мать.
О да, это действительно стоило видеть. Алиса Николаевна сидела с таким отрешенным видом, что я засомневалась, услышала ли она меня. Не осознала еще? Или пыталась понять, чем это ей грозит появление внуков?
Первым среагировал, как ни странно, Стас:
— Настя, так это же замечательно! — искренне обрадовался мужчина, чем изрядно меня удивил. — Какой срок?
— Шесть недель, — отозвалась я, все так же смотря прямо в глаза родительницы.
Невольно положила руку на живот. Мать проследила взглядом за моим движением и поджала губы.
Это едва заметное проявление недовольства заставило внутренне сжаться.
Все ясно. Лучше бы вообще не говорила.
Ничего, малыш, сейчас наша бабушка выскажется, и мы поедем домой. Не будем ей мешать.
— Ты выходишь замуж? — Тонкие брови удивленно взлетели вверх.
— Нет, мам, я не выхожу замуж, — мягко пояснила я, уже подозревая, к чему она ведет. Эта истина вдалбливалась мне в голову с самого детства: сначала замуж, потом дети.
— Значит, у тебя есть молодой человек? — новая попытка.
— Нет, у меня нет молодого человека.
Мать впала в ступор. Увы, ее представления о жизни с моими не имели ничего общего.
— То есть... это, — неопределенный взмах руки в сторону моего живота, Алиса усиленно подбирала слова, — будет расти без отца? — Такого искреннего удивления я давно у нее не наблюдала.
Какое-то мрачное удовлетворение от ее реакции родилось в душе. Да, мам. Это, как ты выразилась, будет расти без отца. Но у моего ребенка будет самая замечательная мать на свете. Лучше, чем была у меня.
Ее вопрос я оставила без ответа.
— Как знаешь, — процедила Алиса. — Я всегда хотела, как лучше. Но раз ты решила по-своему, то потом, когда будешь разрываться между ребенком и работой, не проси меня помочь.
Честно говоря, несколько подрастерялась, услышав эту гневную тираду. Просить? Интересно, когда я это делала?
Сейчас я могла бы многое высказать матери, но ругаться не хотелось. Мне нужно было оказаться подальше отсюда. Поэтому:
— Мам, я ничего у тебя не прошу, — произнесла устало. — Я просто приехала сообщить. Думала, ты за меня порадуешься.
— Чему радоваться? Тому, что моя дочь залетела непонятно от кого? А теперь хочет посадить мне на шею внука? Подумать только! — продолжала верещать... женщина. Мать бы так себя не повела.
— Я ни на чью шею собственного ребенка сажать не собираюсь, — тихо ответила, хотя не думаю, что меня услышали, и молча встала с дивана. Алиса Николаевна продолжала причитать, но мне было все равно, я не слушала. Просто ушла.
Ничего, малыш, зачем нам бабушка? У нас есть замечательный прадед. Он-то как счастлив будет. Дура, надо было к деду сначала ехать.
Я стояла у подъезда и набирала номер такси. Не хочу сейчас на метро, побуду буржуем. В глазах щипало, в горле застрял ком, мешавший дышать.
Черт, мам, ну как же так, а?
Я подставила лицо весеннему солнышку. Дыши, Настя. Весна, тепло, птички поют, зелень кругом. Малыш вот... Чем не счастье, а? Дыши...
Предательская слезинка скатилась по щеке.
Ну нет, реветь на улице — совсем не дело. Зло смахнула ее холодными пальцами и вздрогнула, когда на плечо опустилась чья-то рука.
— Настя, — Стас развернул меня к себе, внимательно вгляделся в лицо и порывисто обнял.
Только этого мне и не хватало.
И вот я уже рыдаю на плече у отчима. Человека, с которым едва словом перемолвилась за эти два года.
— Почему... — всхлипнула, — Почему она так со мной?
— Дай ей время, — проговорил Стас мне в макушку. — Она еще не готова. Ей нужно свыкнуться с мыслью, что у нее будут внуки.
— А все эти годы она свыкалась с мыслью, что у нее есть дочь? — горько отозвалась я и шмыгнула носом.
Так, нужно прекращать это болото. Отстранилась от Стаса и принялась утирать слезы, которые почему-то никак не останавливались.
Ничего Настя, переживешь. И не с таким справлялась.
Черт, как же погано-то...
— Давай я тебя отвезу, — утвердительно произнес Стас и направился к своей машине, даже не обернувшись, чтобы проверить, пошла ли я следом.
Кажется, мой отказ не примут.
Мужчина обошел свой "танк" и открыл мне дверь.
— Стас, ну зачем? Я уже такси вызвала. — Неудобно было принимать помощь от практически постороннего мне человека, но попытку отвертеться проигнорировали.
Отчим решительно подтолкнул меня ближе к салону.
— Садись. Твое такси еще полчаса добираться будет, — проворчал он.
Всю дорогу до моего дома мы ехали, каждый думая о своем, но молчание совсем не тяготило. Наоборот. Ненавязчивая попсовая музыка по радио не давала тишине стать напряженной.
На Стаса не смотрела. Он пару раз порывался что-то сказать, но, наверное, не мог найти подходящих слов, поэтому я отвернулась к окну, чтобы не смущать мужчину. Перед глазами мелькали разноцветные дома, машины, а в голове блуждали совсем нерадужные мысли.
Что я хотела услышать от матери, когда приехала к ней? Даже не знаю. Хотела, чтобы порадовалась за меня. Ведь она знала, что я давно мечтала иметь детей... Я ей говорила. Вот только слышала ли она? Теперь я отчего-то в этом сомневалась.
Наверное, больше всего мне хотелось увидеть ее реакцию на подобную новость. В глубине души подозревала, чувствовала, что закончится моя поездка именно так, но когда это человек не надеялся на лучшее?
Рассортировав чувства по полочкам, к собственному неудовольствию поняла, что ждала именно одобрения.
