— Рыбка! — радостно объявил мужчина.
— Что? — не поняла я.
— Медведь поймал свою рыбку! Назову тебя Ладушкой, — продолжал забавляться незнакомец и прижал меня так тесно, что прохладу воды я перестала ощущать совершенно. Стало жарко и... неспокойно.
-- У меня имя есть, -- не порадовалась я подобному самоуправству и попыталась вырваться. Да не тут-то было. Мужчина явно намерился ощупать меня с ног до головы. Руки ненавязчиво прошлись по спине, огладили бедра, одна словно случайно задела грудь на пути к плечу, на котором и замерла, а мне лишь оставалось упираться ладонями в мужчину и, подобно помянутой рыбе, открывать и закрывать рот, не находя слов.
-- И как зовут мою добычу? -- проворковал наглец мне на ушко.
-- Знахарка, -- прорычала я, вывернулась из ослабевших объятий и стремглав поплыла прочь, будто сами черти гнались по пятам.
Вылезла на берег, поскользнулась на траве, ухватила куль с вещами, долго возилась с простым свободным узлом, трясущимися руками натягивала платье прямо на голое тело, не озаботившись сорочкой, и все это, стоя спиной к реке. Чужой взгляд жег спину, но даже на малое мгновение я не решилась бы обернуться.
И лишь когда резко выдохнула и направилась к деревне, услышала тихое:
-- До встречи, знахарка.
Вот еще! Больно он мне нужен! Нахал, невежа и... вообще медведь! Ишь, чего удумал. Интересно, а батюшка его знает?
Пылая гневом, я пронеслась мимо развлекавшихся парней и девушек, которые уже набегались по темноте и возвращались в воду продолжать свои игрища уже там. Почти добежала до деревни, но перед самыми домами свернула в сторону. Надела нижнюю рубашку да уселась прямо на траву, пытаясь успокоиться. Что же меня так взволновало? Хлопцы наши тоже позабавиться мастаки, и прикосновения чужие не внову, после таких-то общих купаний. Но едва вспоминались слова незнакомца, его лукавая улыбка, как возмущение переполняло меня.
Когда ночной ветерок принес успокоение, наши возвращались с реки, мокрые, веселые, кто-то уже парочками. Подметила, что Баташ нашел себе новую зазнобу, а Люжана плелась следом, гневно хмуря брови. Не получилось, видать, прелестями увлечь нашего кузнеца.
— И чего расселась? Снова ты, Мирка, все веселье пропустила. Так и будешь в девках ходить? — пожурила меня Веселика, как всегда сияя с широкой улыбкой и излучая прекрасное настроение.
Недовольство мое улетучилось, словно его и не бывало.
— Сбежала, ты же знаешь, — я тепло улыбнулась подружке, встала, и мы вместе пошли к костру. Про встреченного мной настырного незнакомца рассказывать не захотелось, чтобы лишний раз не вспоминать.
Праздник шел своим чередом. Колесо, пылая огнем, скатилось с горы в реку под общие радостные крики и задорное улюлюканье. Пришло самое излюбленное время всех незамужних девушек. Мы прихватили заготовленные еще с утра венки и в полной тишине, с каким-то благоговейным трепетом спустились к реке. Каждая хранила в сердце надежду, что именно сегодня ее венок отправится в путешествие вдоль по реке, не пристав к родному берегу и суля скорое замужество.
И каждый раз все внутри замирало, едва я склонялась над темными водами, протягивала руку и отпускала заветные травы с молитвами Великой Матери устроить, наконец, мою судьбу. И каждый раз разочарованно вздыхала, видя, как мой венок путался то в низких ветвях ивняка, то в камышах, а то и вовсе выплывал на покатый берег.
Сейчас, вознеся молитвы Матушке, я снова склонилась над рекой, закрыла глаза и разжала пальцы. Смотреть стало боязно. Наверное, сегодня моя надежда была отчаянной как никогда. Богиня, мне нужно лишь небольшое чудо.
Я так и сидела, пока не послышался удивленный возглас Веси.
— Смотри! — подружка толкнула меня в плечо, и я послушно распахнула глаза.
И верно, удивляться было чему. Едва различимый в неверном лунном свете, мой венок тихонько плыл по реке, на самой ее середине, не грозя ни за что зацепиться. Пораженная, я не двигалась с места, все еще не веря своему счастью, пристально следя за белой лентой, тянувшейся следом, и совершенно не заметив прыгнувшего в воду парня. Но когда тот ухватил мой венок и поплыл в нашу с Весей сторону, я едва дышала. Такое иногда случалось. В прошлом году Всеслава так замуж и вышла, когда Игорь, выловив венок из воды, взял ее за руку и повел прямиком к батюшке испрашивать благословения.
Кто осмелился заявить о своих чувствах ко мне, я боялась гадать. Неужто Баташ не выдержал? А представив всех подходящих по возрасту парней, совсем опечалилась — ни один из них мне не глянулся. Уже предчувствуя нелегкое объяснение, я присела на траву, все стремясь разглядеть молодчика. Вновь надежды мои не оправдались. Придется ждать следующего года, чтобы попытать счастья.
— Ой, а кто это? — выдохнула рядом Веся.
А ей вторили другие девушки, что следили за своей, а теперь и за моей судьбой недалеко от нас.
Нехорошее предчувствие закралось в душу. Не может же это быть...
И тут я узнала его. Из воды неспешно, с победоносным видом выходил мой знакомый... медведь.
Поняв, что мужчина лишь позабавился, я встала. Зло зыркнула в его сторону и поспешила прочь, не оборачиваясь на растерянный голос подруги.
Я практически бежала и остановилась уже посреди луга, поняв, что глаза застлала пелена слез. Как он посмел! Я так надеялась, что в этот раз все получится, он взял и все испортил!
— Мира! Мирка, ты чего? Ты его знаешь? — догнала меня запыхавшаяся Веселика, заглянула в лицо и удивилась еще больше. — Эй, ты что, плачешь?
Протерев рукой глаза, я повернулась к девушке и попыталась улыбнуться.
— Нет, все хорошо. Просто... не люблю таких шутников, — и шмыгнула носом. — Ты же знаешь, как я... хотела...
Веся, окончательно растерявшись, обняла меня, а я обиженно надула губы, совсем как в детстве, и уткнулась в ее плечо.
— Ой, дуреха, прекрати сейчас же! — пеняла мне девушка. — А вдруг это и есть суженый?
— Этот? — я даже выпрямилась и округлила глаза. — Да ни за что! Он же...
— А вот теперь рассказывай, — меня перебили. — Так откуда ты его знаешь?
Мы направились к костру, где продолжались гулянья, и теперь я без утайки поведала подружке о странной встрече. Мы сидели на бревне, поодаль от шумных плясок.
-- Глупая ты, Мирка. Видно же, что приглянулась ему. Такой красавец статный. -- Веся мечтательно прикрыла глаза. -- А ты деру. Я бы на твоем месте не терялась, да и увела, -- красноречиво подмигнула она.
-- Ты совсем меня не слушала? -- возмутилась. -- Он...
-- Знаю. Прекрасен. А вдруг Великая Мать тебе дар решила сделать за труды твои, а ты нос воротишь? Подумай, Мирка, -- весомо изрекла она и хитро добавила: -- До полуночи тебе времени даю. А не решишь ничего, так и знай -- уведу хлопца, -- и беззаботно рассмеявшись, отправилась в гущу веселья.
-- Подумай, -- проворчала я. -- На что он мне сдался?
Только не признать слова подруги не могла: и в правду хорош. Но до чего же настырный! И зачем за венком полез?
Не решив для себя ничего путного, выдохнула, отрешилась от всех сомнений и последовала примеру Веси -- ушла в круг танцующих. В самый разгар безумной пляски, когда я играючи ускользала от очередного парня, тут же попадая в плен другого, меня кто-то резко потянул за руку так, что я почти упала в объятия мужчины. Заливисто смеясь, раззадоренная быстрым темпом танца, я подняла взгляд на лицо своей пары, и смех застрял в горле. На меня, лукаво поблескивая в отсветах пламени костра, смотрели небесно-синие глаза. Сиюминутная растерянность сменилась радостным удивлением от того, что мужчина не покинул деревню после моего трусливого бегства, а затем и возмущением от того, что этот неотесанный мужлан снова встал на моем пути.
Фыркнув, уперлась руками в широкую грудь, как тогда в реке, но незнакомец не отпустил.
-- Снова бежишь от меня, Ладушка? -- усмехнулся тот, и объятия стали теснее.
-- Пусти, -- вышло одно лишь пыхтение, потому что от по истине медвежьей хватки меня освобождать и не думали.
-- Вот еще! -- закатил глаза мужчина. -- Со всеми танцевала, а со мной не хочешь? Так не пойдет, -- укорил он, не слушая мои протесты, приподнял над землей, словно я весила не больше пушинки одуванчика, и закружил.
Мне оставалось лишь сердито сопеть на ухо этому медведю и ждать, когда он надумает меня отпустить. Это произошло не скоро. Лишь когда от тесных объятий начали болеть бока, и я завопила, что больше не выдержу. А едва ноги коснулись земли, задрала подол до самых колен и рванула к ближайшим деревьям.
Прислонившись спиной к стволу, пыталась отдышаться. Слава Великой, мужчина не стал за мной гнаться. Вот потеха была бы нашим!
Сердце перестало выскакивать из груди, но я все еще прислушивалась к ночным звукам. Музыка и шум веселья доносились словно издалека, сливаясь со стрекотом кузнечиков и соловьиными трелями. Уверившись, что за мной никто не пошел следом, я решила уйти домой и больше не бегать от странного незнакомца. Пусть ухлестывает за кем-нибудь другим. Сдался он мне! Крадучись, обогнула дерево и... попала точнехонько в руки моему преследователю. Тот, не долго думая, прижал меня к шершавому стволу, загородив собой пути к отступлению.
— Ух, окаянный! Что ж тебе неймется-то?
От досады ударила кулаком по плечу мужчины.
— А ты не рыбка, — осклабился незнакомец. — Ты — самая настоящая лань. Вон как резво ускакала. Но я все равно тебя поймал.
Я проворчала нечто невразумительное про слишком проворных мужчин, но на меня даже внимания не обратили.
— И зачем? — продолжала сердито пыхтеть.
— Как зачем? Я же говорю, приглянулась ты мне, знахарка. А имя так и не говоришь.
— А если скажу, отпустишь? — близость мужчины давила на меня. Хотелось поскорей избавиться от этого непонятного чувства и оказаться под укрытием родных стен.
Меня смерили лукавым взглядом и кивнули.
— Даромира, — призналась со вздохом.
— Значит, Дара...
— Для всех Мира, — поправила мужчину, но тот внимать не пожелал.
— Это для всех. -- Незнакомец склонился к самому моему уху и прошептал: -- И только для меня Дара.
Теплое дыхание отозвалось непонятной дрожью в теле, но я поспешила напомнить об уговоре:
— Ты обещал, что отпустишь.
— И то верно, — мужчина важно кивнул и отступил от дерева на шаг.
Подозрительно покосившись на этого хитреца, я поспешила сбежать, пока он еще чего не удумал, но стоило мне шагнуть вперед, как сильные руки снова обвились вокруг талии.
— Ты же обещал! — вознегодовала я, уже не шуточно колошматя руками и ногами по всему, до чего могла дотянуться.
— Я обещал отпустить и отпустил, — почему-то возмутился незнакомец, словно я его в конокрадстве уличила. Но тут же радостно продолжил: — А теперь поймал!
В этот раз мучения мои продлились не долго. Наизмывавшись вдоволь, этот окаянный все же разжал руки, и я рванула от него подальше, напоследок одарив свирепым взглядом. Только не к дому, нет. А под надежное крыло своей подружки Веси.
Подбежала я к ней, пышущая гневом, на языке вертелись излюбленные словечки батьки Баташа, и я сжимала и разжимала кулаки, чтобы обуздать эмоции.
Весе стоило мельком глянуть мне за спину, как она смекнула, что приключилось. Подружка усмехнулась, взяла меня за руку и сказала лишь одно слово:
— Пойдем.
Под неусыпным надзором девушки я и думать забыла о каких-то там настырных медведях. Веселью не было границ. Я плясала, не чуралась игр, даже медовухи пригубила. Рядом почему-то постоянно оказывался Баташ, но сейчас мне было все равно. Когда наши начали прыгать парами через костер, посмотреть чья не распадется, я, было, собралась отойти в сторонку, но кузнец не дал увернуться. Парень подхватил за руку, крепко переплетя наши пальцы, и мы побежали. А вот ступили на землю уже порознь. Едва поняла, не сдержала облегченный выдох. Не судьба, значит, нам вместе быть, не будет у нас ладу. Может, теперь он отвяжется?
За нами следом прыгали другие, Любава, Веся, Люжана подхватила упирающегося Баташа. Но досмотреть, отпустят они руки или нет, я не смогла. Кто-то снова потянул, моя ладошка утонула в крепкой мужской, короткий разбег, щекотное чувство предвкушения, жар огня, лижущий голые ноги, и твердь земли. И ощущение руки, что до сих пор удерживает мою.
Я подняла растерянный взор на того, кому сия длань принадлежала, и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Мужчина тоже оказался весьма удивлен, но быстро пришел в себя и самодовольно улыбнулся.
Все наши случайные встречи, все его проделки за сегодняшний день не привносили в мою душу такого смятения. Сейчас же мне казалось, что крутой берег реки вдруг ушел из-под ног, и я свалилась в бурную реку, и все, что остается – плыть по течению. В полузабытьи отняла свою ладонь, развернулась и побрела прочь. Мне нужно было подумать.
Подбежавшая Веся что-то, смеясь, защебетала, но я ее не услышала.
Может, она была права? Может, Великая Мать и впрямь услышала меня? А это и есть ее дар? И венок ведь уплыл. Да и кому в голову придет за ним гнаться, не надеясь на взаимные чувства. И костер... вот.
Остаток вечера я так и просидела на бревне, размышляя. Исподволь наблюдала за незнакомцем. Надо признать, он без меня скучать не собирался. Тут же утащил в пару одну девку, вторую, третью, да остановился на Люжане. Или она на нем? Баташа я почему-то не наблюдала. Зато девица льнула к Медведю плющом. А он и не думал сопротивляться.
Рядом со мной присела запыхавшаяся Веселика.
— Ну что? Сидишь дуешься, а там парня твоего сейчас охмуряют.
— И куда только Баташ смотрит? — проворчала я, отворачиваясь.
Веся хохотнула.
— Так на них и смотрит. Сидит с другой стороны костра, как сыч, думы думает. И знаешь что? — подружка хитро прищурилась. — С Люжанкой-то он рук не расцепил.
Мои брови от удивления поползли вверх. Вот те раз.
— Задумался теперь, бедолага.
Впрочем, размышлял он недолго. Едва наши стали потихоньку разбиваться на пары, да ускользать в лес, кузнец тоже встал. Подошел к Люжане, которая чуть ли не на коленях у Медведя устроилась, молча на нее посмотрел, а наша красавица, не будь дурой, тут же вскочила да побежала следом. Влюбилась девка. Жалко будет, если не сложится у них.
Воин, глядя на это дело, лишь усмехнулся да головой покачал. Он сидел у костра, отсветы пламени плясали на смуглой, покрытой загаром коже, освещая половину лица, вторая оставалась в тени. Именно эта тень не позволяла моим сомнениям развеяться. Кто он, откуда, зачем пришел к нам, почему я, и к чему подобная настойчивость? Столько вопросов теснилось в голове, что я даже терялась, на каком остановиться. Продолжала всматриваться в задумчивое лицо, отмечая морщинки, изрезавшие лоб, нахмуренные брови, сильные руки, что покоились на коленях. Для всех он просто отдыхал, но мне почему-то казалось, что мужчина напряжен, и вовсе не радостные думы его одолевают. Мне захотелось подойти, провести ладонями по мощным плечам, отвлечь, увидеть, как тень покинет небесную синь его глаз. Он меня интересовал. Что-то в нем неодолимо манило, и я приняла решение. В конце концов, не даром это ночь выбора. И что бы ни случилось после, я не стану жалеть.
Оставив сомнения, покинула свой укромный уголок. Моего приближения мужчина не заметил и вздрогнул, когда, обходя со спины, коснулась его плеча.
— Что? — не поняла я.
— Медведь поймал свою рыбку! Назову тебя Ладушкой, — продолжал забавляться незнакомец и прижал меня так тесно, что прохладу воды я перестала ощущать совершенно. Стало жарко и... неспокойно.
-- У меня имя есть, -- не порадовалась я подобному самоуправству и попыталась вырваться. Да не тут-то было. Мужчина явно намерился ощупать меня с ног до головы. Руки ненавязчиво прошлись по спине, огладили бедра, одна словно случайно задела грудь на пути к плечу, на котором и замерла, а мне лишь оставалось упираться ладонями в мужчину и, подобно помянутой рыбе, открывать и закрывать рот, не находя слов.
-- И как зовут мою добычу? -- проворковал наглец мне на ушко.
-- Знахарка, -- прорычала я, вывернулась из ослабевших объятий и стремглав поплыла прочь, будто сами черти гнались по пятам.
Вылезла на берег, поскользнулась на траве, ухватила куль с вещами, долго возилась с простым свободным узлом, трясущимися руками натягивала платье прямо на голое тело, не озаботившись сорочкой, и все это, стоя спиной к реке. Чужой взгляд жег спину, но даже на малое мгновение я не решилась бы обернуться.
И лишь когда резко выдохнула и направилась к деревне, услышала тихое:
-- До встречи, знахарка.
Вот еще! Больно он мне нужен! Нахал, невежа и... вообще медведь! Ишь, чего удумал. Интересно, а батюшка его знает?
Пылая гневом, я пронеслась мимо развлекавшихся парней и девушек, которые уже набегались по темноте и возвращались в воду продолжать свои игрища уже там. Почти добежала до деревни, но перед самыми домами свернула в сторону. Надела нижнюю рубашку да уселась прямо на траву, пытаясь успокоиться. Что же меня так взволновало? Хлопцы наши тоже позабавиться мастаки, и прикосновения чужие не внову, после таких-то общих купаний. Но едва вспоминались слова незнакомца, его лукавая улыбка, как возмущение переполняло меня.
Когда ночной ветерок принес успокоение, наши возвращались с реки, мокрые, веселые, кто-то уже парочками. Подметила, что Баташ нашел себе новую зазнобу, а Люжана плелась следом, гневно хмуря брови. Не получилось, видать, прелестями увлечь нашего кузнеца.
— И чего расселась? Снова ты, Мирка, все веселье пропустила. Так и будешь в девках ходить? — пожурила меня Веселика, как всегда сияя с широкой улыбкой и излучая прекрасное настроение.
Недовольство мое улетучилось, словно его и не бывало.
— Сбежала, ты же знаешь, — я тепло улыбнулась подружке, встала, и мы вместе пошли к костру. Про встреченного мной настырного незнакомца рассказывать не захотелось, чтобы лишний раз не вспоминать.
Праздник шел своим чередом. Колесо, пылая огнем, скатилось с горы в реку под общие радостные крики и задорное улюлюканье. Пришло самое излюбленное время всех незамужних девушек. Мы прихватили заготовленные еще с утра венки и в полной тишине, с каким-то благоговейным трепетом спустились к реке. Каждая хранила в сердце надежду, что именно сегодня ее венок отправится в путешествие вдоль по реке, не пристав к родному берегу и суля скорое замужество.
И каждый раз все внутри замирало, едва я склонялась над темными водами, протягивала руку и отпускала заветные травы с молитвами Великой Матери устроить, наконец, мою судьбу. И каждый раз разочарованно вздыхала, видя, как мой венок путался то в низких ветвях ивняка, то в камышах, а то и вовсе выплывал на покатый берег.
Сейчас, вознеся молитвы Матушке, я снова склонилась над рекой, закрыла глаза и разжала пальцы. Смотреть стало боязно. Наверное, сегодня моя надежда была отчаянной как никогда. Богиня, мне нужно лишь небольшое чудо.
Я так и сидела, пока не послышался удивленный возглас Веси.
— Смотри! — подружка толкнула меня в плечо, и я послушно распахнула глаза.
И верно, удивляться было чему. Едва различимый в неверном лунном свете, мой венок тихонько плыл по реке, на самой ее середине, не грозя ни за что зацепиться. Пораженная, я не двигалась с места, все еще не веря своему счастью, пристально следя за белой лентой, тянувшейся следом, и совершенно не заметив прыгнувшего в воду парня. Но когда тот ухватил мой венок и поплыл в нашу с Весей сторону, я едва дышала. Такое иногда случалось. В прошлом году Всеслава так замуж и вышла, когда Игорь, выловив венок из воды, взял ее за руку и повел прямиком к батюшке испрашивать благословения.
Кто осмелился заявить о своих чувствах ко мне, я боялась гадать. Неужто Баташ не выдержал? А представив всех подходящих по возрасту парней, совсем опечалилась — ни один из них мне не глянулся. Уже предчувствуя нелегкое объяснение, я присела на траву, все стремясь разглядеть молодчика. Вновь надежды мои не оправдались. Придется ждать следующего года, чтобы попытать счастья.
— Ой, а кто это? — выдохнула рядом Веся.
А ей вторили другие девушки, что следили за своей, а теперь и за моей судьбой недалеко от нас.
Нехорошее предчувствие закралось в душу. Не может же это быть...
И тут я узнала его. Из воды неспешно, с победоносным видом выходил мой знакомый... медведь.
Поняв, что мужчина лишь позабавился, я встала. Зло зыркнула в его сторону и поспешила прочь, не оборачиваясь на растерянный голос подруги.
Я практически бежала и остановилась уже посреди луга, поняв, что глаза застлала пелена слез. Как он посмел! Я так надеялась, что в этот раз все получится, он взял и все испортил!
— Мира! Мирка, ты чего? Ты его знаешь? — догнала меня запыхавшаяся Веселика, заглянула в лицо и удивилась еще больше. — Эй, ты что, плачешь?
Протерев рукой глаза, я повернулась к девушке и попыталась улыбнуться.
— Нет, все хорошо. Просто... не люблю таких шутников, — и шмыгнула носом. — Ты же знаешь, как я... хотела...
Веся, окончательно растерявшись, обняла меня, а я обиженно надула губы, совсем как в детстве, и уткнулась в ее плечо.
— Ой, дуреха, прекрати сейчас же! — пеняла мне девушка. — А вдруг это и есть суженый?
— Этот? — я даже выпрямилась и округлила глаза. — Да ни за что! Он же...
— А вот теперь рассказывай, — меня перебили. — Так откуда ты его знаешь?
Мы направились к костру, где продолжались гулянья, и теперь я без утайки поведала подружке о странной встрече. Мы сидели на бревне, поодаль от шумных плясок.
-- Глупая ты, Мирка. Видно же, что приглянулась ему. Такой красавец статный. -- Веся мечтательно прикрыла глаза. -- А ты деру. Я бы на твоем месте не терялась, да и увела, -- красноречиво подмигнула она.
-- Ты совсем меня не слушала? -- возмутилась. -- Он...
-- Знаю. Прекрасен. А вдруг Великая Мать тебе дар решила сделать за труды твои, а ты нос воротишь? Подумай, Мирка, -- весомо изрекла она и хитро добавила: -- До полуночи тебе времени даю. А не решишь ничего, так и знай -- уведу хлопца, -- и беззаботно рассмеявшись, отправилась в гущу веселья.
-- Подумай, -- проворчала я. -- На что он мне сдался?
Только не признать слова подруги не могла: и в правду хорош. Но до чего же настырный! И зачем за венком полез?
Не решив для себя ничего путного, выдохнула, отрешилась от всех сомнений и последовала примеру Веси -- ушла в круг танцующих. В самый разгар безумной пляски, когда я играючи ускользала от очередного парня, тут же попадая в плен другого, меня кто-то резко потянул за руку так, что я почти упала в объятия мужчины. Заливисто смеясь, раззадоренная быстрым темпом танца, я подняла взгляд на лицо своей пары, и смех застрял в горле. На меня, лукаво поблескивая в отсветах пламени костра, смотрели небесно-синие глаза. Сиюминутная растерянность сменилась радостным удивлением от того, что мужчина не покинул деревню после моего трусливого бегства, а затем и возмущением от того, что этот неотесанный мужлан снова встал на моем пути.
Фыркнув, уперлась руками в широкую грудь, как тогда в реке, но незнакомец не отпустил.
-- Снова бежишь от меня, Ладушка? -- усмехнулся тот, и объятия стали теснее.
-- Пусти, -- вышло одно лишь пыхтение, потому что от по истине медвежьей хватки меня освобождать и не думали.
-- Вот еще! -- закатил глаза мужчина. -- Со всеми танцевала, а со мной не хочешь? Так не пойдет, -- укорил он, не слушая мои протесты, приподнял над землей, словно я весила не больше пушинки одуванчика, и закружил.
Мне оставалось лишь сердито сопеть на ухо этому медведю и ждать, когда он надумает меня отпустить. Это произошло не скоро. Лишь когда от тесных объятий начали болеть бока, и я завопила, что больше не выдержу. А едва ноги коснулись земли, задрала подол до самых колен и рванула к ближайшим деревьям.
Прислонившись спиной к стволу, пыталась отдышаться. Слава Великой, мужчина не стал за мной гнаться. Вот потеха была бы нашим!
Сердце перестало выскакивать из груди, но я все еще прислушивалась к ночным звукам. Музыка и шум веселья доносились словно издалека, сливаясь со стрекотом кузнечиков и соловьиными трелями. Уверившись, что за мной никто не пошел следом, я решила уйти домой и больше не бегать от странного незнакомца. Пусть ухлестывает за кем-нибудь другим. Сдался он мне! Крадучись, обогнула дерево и... попала точнехонько в руки моему преследователю. Тот, не долго думая, прижал меня к шершавому стволу, загородив собой пути к отступлению.
— Ух, окаянный! Что ж тебе неймется-то?
От досады ударила кулаком по плечу мужчины.
— А ты не рыбка, — осклабился незнакомец. — Ты — самая настоящая лань. Вон как резво ускакала. Но я все равно тебя поймал.
Я проворчала нечто невразумительное про слишком проворных мужчин, но на меня даже внимания не обратили.
— И зачем? — продолжала сердито пыхтеть.
— Как зачем? Я же говорю, приглянулась ты мне, знахарка. А имя так и не говоришь.
— А если скажу, отпустишь? — близость мужчины давила на меня. Хотелось поскорей избавиться от этого непонятного чувства и оказаться под укрытием родных стен.
Меня смерили лукавым взглядом и кивнули.
— Даромира, — призналась со вздохом.
— Значит, Дара...
— Для всех Мира, — поправила мужчину, но тот внимать не пожелал.
— Это для всех. -- Незнакомец склонился к самому моему уху и прошептал: -- И только для меня Дара.
Теплое дыхание отозвалось непонятной дрожью в теле, но я поспешила напомнить об уговоре:
— Ты обещал, что отпустишь.
— И то верно, — мужчина важно кивнул и отступил от дерева на шаг.
Подозрительно покосившись на этого хитреца, я поспешила сбежать, пока он еще чего не удумал, но стоило мне шагнуть вперед, как сильные руки снова обвились вокруг талии.
— Ты же обещал! — вознегодовала я, уже не шуточно колошматя руками и ногами по всему, до чего могла дотянуться.
— Я обещал отпустить и отпустил, — почему-то возмутился незнакомец, словно я его в конокрадстве уличила. Но тут же радостно продолжил: — А теперь поймал!
В этот раз мучения мои продлились не долго. Наизмывавшись вдоволь, этот окаянный все же разжал руки, и я рванула от него подальше, напоследок одарив свирепым взглядом. Только не к дому, нет. А под надежное крыло своей подружки Веси.
Подбежала я к ней, пышущая гневом, на языке вертелись излюбленные словечки батьки Баташа, и я сжимала и разжимала кулаки, чтобы обуздать эмоции.
Весе стоило мельком глянуть мне за спину, как она смекнула, что приключилось. Подружка усмехнулась, взяла меня за руку и сказала лишь одно слово:
— Пойдем.
Под неусыпным надзором девушки я и думать забыла о каких-то там настырных медведях. Веселью не было границ. Я плясала, не чуралась игр, даже медовухи пригубила. Рядом почему-то постоянно оказывался Баташ, но сейчас мне было все равно. Когда наши начали прыгать парами через костер, посмотреть чья не распадется, я, было, собралась отойти в сторонку, но кузнец не дал увернуться. Парень подхватил за руку, крепко переплетя наши пальцы, и мы побежали. А вот ступили на землю уже порознь. Едва поняла, не сдержала облегченный выдох. Не судьба, значит, нам вместе быть, не будет у нас ладу. Может, теперь он отвяжется?
За нами следом прыгали другие, Любава, Веся, Люжана подхватила упирающегося Баташа. Но досмотреть, отпустят они руки или нет, я не смогла. Кто-то снова потянул, моя ладошка утонула в крепкой мужской, короткий разбег, щекотное чувство предвкушения, жар огня, лижущий голые ноги, и твердь земли. И ощущение руки, что до сих пор удерживает мою.
Я подняла растерянный взор на того, кому сия длань принадлежала, и застыла, не в силах вымолвить ни слова. Мужчина тоже оказался весьма удивлен, но быстро пришел в себя и самодовольно улыбнулся.
Все наши случайные встречи, все его проделки за сегодняшний день не привносили в мою душу такого смятения. Сейчас же мне казалось, что крутой берег реки вдруг ушел из-под ног, и я свалилась в бурную реку, и все, что остается – плыть по течению. В полузабытьи отняла свою ладонь, развернулась и побрела прочь. Мне нужно было подумать.
Подбежавшая Веся что-то, смеясь, защебетала, но я ее не услышала.
Может, она была права? Может, Великая Мать и впрямь услышала меня? А это и есть ее дар? И венок ведь уплыл. Да и кому в голову придет за ним гнаться, не надеясь на взаимные чувства. И костер... вот.
Остаток вечера я так и просидела на бревне, размышляя. Исподволь наблюдала за незнакомцем. Надо признать, он без меня скучать не собирался. Тут же утащил в пару одну девку, вторую, третью, да остановился на Люжане. Или она на нем? Баташа я почему-то не наблюдала. Зато девица льнула к Медведю плющом. А он и не думал сопротивляться.
Рядом со мной присела запыхавшаяся Веселика.
— Ну что? Сидишь дуешься, а там парня твоего сейчас охмуряют.
— И куда только Баташ смотрит? — проворчала я, отворачиваясь.
Веся хохотнула.
— Так на них и смотрит. Сидит с другой стороны костра, как сыч, думы думает. И знаешь что? — подружка хитро прищурилась. — С Люжанкой-то он рук не расцепил.
Мои брови от удивления поползли вверх. Вот те раз.
— Задумался теперь, бедолага.
Впрочем, размышлял он недолго. Едва наши стали потихоньку разбиваться на пары, да ускользать в лес, кузнец тоже встал. Подошел к Люжане, которая чуть ли не на коленях у Медведя устроилась, молча на нее посмотрел, а наша красавица, не будь дурой, тут же вскочила да побежала следом. Влюбилась девка. Жалко будет, если не сложится у них.
Воин, глядя на это дело, лишь усмехнулся да головой покачал. Он сидел у костра, отсветы пламени плясали на смуглой, покрытой загаром коже, освещая половину лица, вторая оставалась в тени. Именно эта тень не позволяла моим сомнениям развеяться. Кто он, откуда, зачем пришел к нам, почему я, и к чему подобная настойчивость? Столько вопросов теснилось в голове, что я даже терялась, на каком остановиться. Продолжала всматриваться в задумчивое лицо, отмечая морщинки, изрезавшие лоб, нахмуренные брови, сильные руки, что покоились на коленях. Для всех он просто отдыхал, но мне почему-то казалось, что мужчина напряжен, и вовсе не радостные думы его одолевают. Мне захотелось подойти, провести ладонями по мощным плечам, отвлечь, увидеть, как тень покинет небесную синь его глаз. Он меня интересовал. Что-то в нем неодолимо манило, и я приняла решение. В конце концов, не даром это ночь выбора. И что бы ни случилось после, я не стану жалеть.
Оставив сомнения, покинула свой укромный уголок. Моего приближения мужчина не заметил и вздрогнул, когда, обходя со спины, коснулась его плеча.
