Ободряюще хлопаю по сидушке Радика, провожу рукой по лысой макушке Малявы и нехотя топаю за карликом. Может, тот сейчас и душка, но «шептаться» с ним все равно не тянет.
Чужие пальцы вцепляются в край моей куртки, и сильный рывок заставляет согнуться.
- Какого дьявола ты вернулась, овечка?! - разбрызгивая слюну, шипит мне на ухо профессор. - Я же сказал тебе схоронить свое тощенькое тельце на другом конце системы мировых параллелей и не отсвечивать!
Ух, это все тот же злючка Плюшка. Прям от сердца отлегло. Как родную встречает.
- Я и собиралась не отсвечивать! - шиплю в ответ, попутно метко запуздыривая в глаз наставнику слюнявый плевок. - Вот только вы не удосужились предупредить, что через пару часов меня эмоционально скрючит. И все из-за того, что я покинула территорию академии. Заклинание условия не позволило мне выбраться! Вы соврали мне!
- Глупости. - Плюшка стряхивает со щеки мои слюни и раздраженно цыкает. - Неужто все было так плохо? Могла бы и перетерпеть, никчемная неженка.
В первое мгновение у меня даже дар речи пропадает. Вот бы ему такие панические атаки пару раз в мозги вгрызлись, а я с удовольствием полюбовалась бы на его реакцию. А если еще вспомнить, как он божественно пользуется фальцетом…
- Будем считать, что у меня с терпением ситуация аховая, - бурчу я.
- Кто бы сомневался. Из-за тебя мне светила дисциплинарка! - продолжает разоряться Плюшка. - Едва отбрехался перед руководством.
Ясно, отболтался. А Мишаня и уши развесил. Но, уверена, у ректора тот на особом доверии. Не зря же он выбрал для бесконтрольной девчонки с бесконтрольных земель в наставники именно его. Вряд ли Плюшке было так уж сложно убедить ректора в том, что все случившееся - мне на благо.
- Монстр из параллелей благодаря тебе все еще где-то рядом шляется. Магические сенсоры периодически фиксируют его присутствие. А ты еще и зверинец свой обратно приволокла. Считаешь, тебя одной мне мало?
- А меня ваши дисциплинарки не колышут. - Кривлю такую же рожу, что и у профессора Ярого. - И Жору вы сами в академию притащили. Он там себе спокойно в своей параллели прохожих жевал, а вы его за шкирняк и - к столу с дистрофичной девчонкой коронным блюдом. Кто бы тут не психанул? А на зверинец мой не фыркайте, уважаемый профессор. У них обоих тонкая душевная организация и бронебойные скиллы.
Мимика Плюшки приходит в движение. Видимо, наставника переполняют эмоции, а лицо просто не успевает отражать все это богатство внешне.
- Дай мне только придумать, как тебя отсюда вышвырнуть, - скрипит он, раскачивая пышные брови - туда-сюда, туда-сюда. По-моему, ими и гипнотизировать можно.
- Ой, вышвырните меня отсюда, а, - утомленно вздыхаю я. - Ладно, вы тут мозгами пораскиньте, а я пойду чулочки распакую.
- Стоять. - Профессор Ярый резво хватает меня за локоть и тянет обратно. - Со мной пойдешь. Мне надо тебя проинструктировать.
- Зачем? - искренне удивляюсь. - Вы же собираетесь сделать все, чтобы выпихнуть меня из академии. Сами же сказали.
- Именно. Но надо позаботиться о том, чтобы ты к этому счастливому моменту не стала дохлой. Здесь тебе не зона отдыха с пришлепыванием грязевых лепешек на морду.
- Да вы что? Редкая форма заботы, профессор. Я почти прослезилась, ага.
- Язви, язви, овечка. Досадно, но ректор видит в тебе потенциал. А меня к тебе приставил особым поручением. А знаешь, что значит «особое поручение»?
- Надбавки к стимулирующим выплатам? - предполагаю я.
Плюшка на мгновение замирает.
Согласна, бабосики - вкусная тема для размышлений.
- Честь, никчемная овечка. - Профессор Ярый ударяет себя кулаком по груди. - Это честь, когда тебе оказывают такое доверие.
- Ну, тогда вы эту честь, пожалуйста, не проляля, - сухо прошу я. - А то времена нынче бурные да опасные. Моргнешь, а тебя уже обесчестивают.
- А ты, видать, любишь болтать, да, девчонка? - Плюшка прищуривается.
- А еще дышать, кушать и примерять туфли. Вообще-то список большой. У меня могучее жизнелюбие и повышенная активность.
- Видел я твою активность. Всю арену мне расхре… разрушила.
Воздерживаясь от комментариев, пожимаю плечами. Мы в подобном тоне можем общаться бесконечно, правда пользы от этого - один пшик.
- Инструкции будут? - напоминаю я.
- Будут. - Плюшка задумчиво чешет подбородок. А затем внезапно начинает подталкивать меня к выходу. - Но сперва бухнем.
Все происходит так быстро, что воспроизвести осмысленный протест уже не успеваю. Бросив парням краткое «у нас инструктаж», Плюшка едва ли не волоком тащит меня наружу.
- Буду орать, - практично предупреждаю я, резво подпрыгивая на ступеньках.
Плюшка держит меня за локоть, и я сгибаюсь противоестественным бубликом, чтобы приноровиться к его росту, да и вообще хотя бы поспеть за ним и его марш-бросками. Он даже при улепетывании от камнежорки такую скорость не развивал, а сейчас, точно бронепоезд, несется вперед на всех парах. Видать, бухлишко вдохновляет на подвиги.
- Буду орать протяжно, - добавляю я уточнений, раз мой буксир никак не реагирует на увещевания.
Несмотря на это, профессор Ярый продолжает с азартом, а главное, молча, транспортировать меня по лестнице. В ритме польки преодолеваем место, откуда вчера грациозно стартанул в небеса проректор Зофу, и место встречи с Нико и его промасленной мускулистостью.
- Протяжно. Как гиена. – Прибавляю я новых красок. – Может быть, это будет даже не ор, а визг. Визжание. Знаете, как визжит пила в деле? Или буду выть волком. А потом чередовать визжание и вой. Аккомпанементом выберу дребезжание и брюзжание. А потом…
- Ты когда-нибудь затыкаешься, а, овечка? – вопрошает Плюшка, оглядываясь на меня, и горестно закатывает глаза. – Твоим словесным изобилием можно океан заполнить. Знаешь, недавно у меня образовалось раздражение на левой ягодице.
- Э? – На мгновение подвисаю, не понимая, где связь между моей болтовней и болячкой Плюшки, и к чему мне вообще такие интимные подробности? И отмираю сразу же, когда меня сдергивают со ступени и буксируют дальше. – И… что?
- А то, что ты зудишь, прямо как половина моей задницы!
Произвол. На словесную интерпретацию моей личности выделяют только половину наставнического седалища. Даже не целое. Обидно, братцы.
- Лично для вас могу зудеть и как две половины, вы только намекните, - бодро откликаюсь я, уже мало-мальски адаптируясь к дискомфорту нашей пробежки. У меня теперь даже мчаться, скрючившись в три погибели, неплохо получается. Прямо как у Квазимодо на ракетном топливе.
- Лучше молчи. - В голосе профессора слышатся плаксивые нотки.
О да, в нужное время я могу быть чрезвычайно нудной.
- Молчать не могу. И дальше топать тоже. Моя бабуленька запрещает мне гулять с малознакомыми дяденьками.
- Не вопрос. Очень скоро мы познакомимся поближе. – Пальцы Плюшки на моей руке сжимаются сильнее.
- Не горю желанием близко знакомиться с теми, кто делает из меня кормовую добавку для потусторонней живности.
- А ты, значит, злопамятна?
- Советуете понять и простить? Типа «норм, шеф», предлагайте и дальше меня пожевать каждой мимо проползающей твари, - завершаю тираду, вздрагиваю и оглядываюсь на лестницу, которая осталась далеко позади. - К слову о тварюшках. А где моя живность? Что-то мой зверинец не спешит меня спасать.
И то верно. Со мной уже пару минут обращаются, как с обшарпанным чемоданом с отбитыми уголками, а Малява до сих пор не выказал профессору Ярому свое возмущение и не харкнул ему на темечко.
- Твое зверье не придет. - Плюшка сворачивает на пустынную аллею и тащит меня к тропке между цветущими кустарниками.
- Почему? - мгновенно насторожившись, спрашиваю я.
- В данный момент они не в состоянии что-либо сделать, - кидает профессор, заводя меня под арку вычурного здания с высокими стрельчатыми окнами.
- В смысле?
- Я их усыпил.
- Чё?.. О нет, вы укокошили моего пёселя?!!
- Да не в этом смысле. - Профессор Ярый останавливается, чтобы хорошенько встряхнуть меня. - Считаешь, так уж легко избавиться от лавовой куги? Да если бы я знал способ, давно воспользовался бы им. Твои твари погружены в сон. Я оставил ловушку-обманку как раз перед выходом из здания с тем расчетом, что куга и дефектный помчатся следом за тобой. И раз они до сих пор нас не догнали, значит, сонные чары сработали. После преодоления портала все живые существа на время ослабевают. Даже лавовая куга. Не будь этого фактора, и от досадных помех вряд ли получилось бы избавиться.
А наставнику палец в рот не клади - закусит с бухлишком.
- С ними все будет в порядке?
- Надеюсь, что нет, - заявляет Плюшка и, когда я вскидываю голову, добавляет: - Но, к моему величайшему сожалению, волноваться более стоит о сохранности академического имущества.
А толика разумности в его словах есть. Впрочем, как показывает практика, мои фигни способны прекрасно выживать и без меня. Так что часик вполне смогут потерпеть. Тем более если они и правда спят.
- А куда мы идем? - спрашиваю я, внезапно обнаружив, что стены академии оказались за нашими спинами.
- Выходные, овечка. - Профессор Ярый причмокивает - явно в предвкушении чего-то приятного. - А значит, пора выбраться в город.
Верчусь на потрескавшейся скамье так, будто из нее торчат тысячи острых игл. У меня дискомфорт от дискомфортной ситуации, но комфорт мне сегодня явно не светит. Из одного темного просторного помещения меня приволокли в другое не менее темное и странное место. Стараюсь лишний раз не шевелиться и молча обвожу взглядом находящиеся вблизи предметы.
Таинственный город рассмотреть у меня так и не получилось. Мы с профессором Ярым пересекли каменный мост и чрезвычайно быстро заскочили за первую же распахнутую дверь. Кажется, в оформлении улиц преобладает готический стиль архитектуры. Но это не точно. Меня уж слишком быстро запихивают в прохладное нутро паба «Гаденький упырь». Название на вывеске успеваю прочитать буквально в последние секунды.
И теперь я сижу внутри.
Здесь прохладно. Пахнет влажными душистыми травами и чуть подгнившими грибами. Под потолком развешены гирлянды из скрепленных между собой желтоватых кристаллов, оплетенных разлохмаченной нитью. Полутемное помещение заставлено деревянными столами с тяжелыми столешницами и скамьями со спинками и без на мощных ножках, вдоль и поперек покрытых глубокими трещинами.
Напротив меня вальяжно уместился Плюшка. Накинул свои мускулистые руки на спинку скамьи, расслаблено растекся по сидушке и максимально злобно воззрился на меня.
- Ты уже хочешь сбежать обратно в свой теплый уютненький мирок? – сухо интересуется наставник.
Я, до этого с любопытством оглядывающая все темные углы, гадая, откуда выскочит бодрый официант, разворачиваюсь к нему всем корпусом и посылаю свои брови ввысь - обозревать окрестности моей кудрявой прически.
- И? – допытывается Плюшка, не особо реагируя на изумленное выражение моего лица, которое я ни капли не скрываю.
- Вы серьезно?
- Про теплый мирок? Естественно. – Профессор Ярый поворачивается в сторону стены, где в тусклом желтоватом свете выступают силуэты бутылок, каких-то травянистых букетов и округлых штук, напоминающих бочонки.
- Хочу, конечно. Но на веру ваши слова принимать больше не буду. – Складываю руки на груди и наполовину прячу пальцы под края куртки. Зябко, жуть. – Вы меня подставили уже целых два раза. Или три? Как посчитать пинок на арену и умышленный вызов большущей зверюги? Отдельно или сразу со всеми клыками?
- Не поднимай кипиш, овечка. – Наставник звонко цыкает левым уголком губ, вздувая при этом всю щеку в плотный шарик. На меня он не смотрит. Его внимание полностью поглощено застывшей тьмой на другой стороне помещения. – Сказал же, буду инструктировать тебя, чтобы ты случайно не откинула свои овечьи копытца. И это подразумевает и то, что я не выкину тебя обратно - под действие заклинания условия - до наступления подходящего момента.
- Могли бы и раньше не выкидывать, - от души передразниваю его ленивые интонации.
Плюшка наконец прерывает зрительную связь с темнотой и, скорчив мину, прижимает ладонь к сердцу. Этот жест прямо пропитан нелепым патриотизмом.
- Ну и что? Я верил, что ты справишься! – заявляет наставник, вдохновенно раздувая ноздри. – И с воздействием заклинания, и с попытками вернуть тебя в стены академии.
Ой, дядя, подберите вашу лапшень с батареи! Вы промахнулись мимо цели.
Наверное, морда лица у меня не сильно доверчивая, да и написано на нем, что экспрессией в речи наставника я ни фига не прониклась. Потому что Плюшка вдруг теряет дух патриотизма и активно требует у невидимого бармена чарку «синенького».
То, что я ранее принимала за силуэты бутылок и бочонков, неожиданно начинает двигаться. Ставлю длиннющую бровь моего наставника на то, что там, в тенях, затаился тот самый «гаденький упырь», в честь которого и назван паб.
Ну, а если проиграю спор, готова выплатить проигрыш и второй бровью наставника. Я - девчонка щедрая.
Бабац!
С адским грохотом нам на стол падает средних размеров бочонок.
Прочищаю горло и, подтирая джинсами скамью, медленно переползаю поближе к столу. Испугали, черти! Чуть в пол от неожиданности не ввинтилась.
Смотрю на бочонок, затем оглядываюсь на шевелящуюся тень. Сервис - просто огонь. Заказал и - жух! - в тебя уже метают выпивкой и закусоном. Тут хочешь-не хочешь, а в полной мере прочувствуешь наглядность выражения «алкоголь в голову ударил».
Плюшку такое обслуживание ни капли не удивляет. Он отцепляет с боковины бочонка кружку и ловко выбивает пробку с верхнего края. Наклоняет емкость и, высунув язык от усердия, наполняет кружку пенистой желтовато-голубоватой смесью. В нос мне ударяет терпкий аромат.
А профессор Ярый в скромника не играет. Успеваю моргнуть всего раза два, а тот уже опрокидывает в себя не меньше семи «чарок» яркой бурды.
Дело житейское. Жизнь удручает, работа депрессивная, девки всякие камнежорками погоняют. Как тут не приложиться к «синенькому»?
- Ну что, б-б-барашек?.. Хех… - вытягивает Плюшка, подмигивая мне сразу обоими глазками.
Барашек? Так, видимо, меня только что повысили.
Вот что бухло животворящее делает.
Поудобнее устраиваюсь за столом и готовлюсь стать юным исследователем поведенческих особенностей существа вида «наставник обыкновенный», подвид «гнусный», состояние «вдрабадан».
Интересно, у профессора Ярого такая бешеная скорость употребления крепеньких напитков входит в привычку или мое присутствие так на него действует? Что-то вроде «на треп с тобой буду готов только после десяти чарок приемом вовнутрь».
- Чего зыркаешь, б-барашек? – Плюшка смахивает с бровей блестящие капли и удовлетворенно крякает. – Н-налетай. Бодрое п-питье.
- У меня градусное ограничение. – Мотаю головой. – Сегодня утренний стакан кефира, увы, уже на раз исчерпал мой лимит. А вам уже вкатило?
- Я трезв как стеклышко-о!
- По всей видимости, это какое-то мутное стеклышко. - Морщу нос от новой волны пронизывающего запаха.
- Не присое-е-единишься? - Наставник толкает в мою сторону пустую кружку.
- Неа.
- А зря, - авторитетно заявляет Плюшка и наливает себе еще чарку. – Не сиди без дела, б-барашек.
Чужие пальцы вцепляются в край моей куртки, и сильный рывок заставляет согнуться.
- Какого дьявола ты вернулась, овечка?! - разбрызгивая слюну, шипит мне на ухо профессор. - Я же сказал тебе схоронить свое тощенькое тельце на другом конце системы мировых параллелей и не отсвечивать!
Ух, это все тот же злючка Плюшка. Прям от сердца отлегло. Как родную встречает.
- Я и собиралась не отсвечивать! - шиплю в ответ, попутно метко запуздыривая в глаз наставнику слюнявый плевок. - Вот только вы не удосужились предупредить, что через пару часов меня эмоционально скрючит. И все из-за того, что я покинула территорию академии. Заклинание условия не позволило мне выбраться! Вы соврали мне!
- Глупости. - Плюшка стряхивает со щеки мои слюни и раздраженно цыкает. - Неужто все было так плохо? Могла бы и перетерпеть, никчемная неженка.
В первое мгновение у меня даже дар речи пропадает. Вот бы ему такие панические атаки пару раз в мозги вгрызлись, а я с удовольствием полюбовалась бы на его реакцию. А если еще вспомнить, как он божественно пользуется фальцетом…
- Будем считать, что у меня с терпением ситуация аховая, - бурчу я.
- Кто бы сомневался. Из-за тебя мне светила дисциплинарка! - продолжает разоряться Плюшка. - Едва отбрехался перед руководством.
Ясно, отболтался. А Мишаня и уши развесил. Но, уверена, у ректора тот на особом доверии. Не зря же он выбрал для бесконтрольной девчонки с бесконтрольных земель в наставники именно его. Вряд ли Плюшке было так уж сложно убедить ректора в том, что все случившееся - мне на благо.
- Монстр из параллелей благодаря тебе все еще где-то рядом шляется. Магические сенсоры периодически фиксируют его присутствие. А ты еще и зверинец свой обратно приволокла. Считаешь, тебя одной мне мало?
- А меня ваши дисциплинарки не колышут. - Кривлю такую же рожу, что и у профессора Ярого. - И Жору вы сами в академию притащили. Он там себе спокойно в своей параллели прохожих жевал, а вы его за шкирняк и - к столу с дистрофичной девчонкой коронным блюдом. Кто бы тут не психанул? А на зверинец мой не фыркайте, уважаемый профессор. У них обоих тонкая душевная организация и бронебойные скиллы.
Мимика Плюшки приходит в движение. Видимо, наставника переполняют эмоции, а лицо просто не успевает отражать все это богатство внешне.
- Дай мне только придумать, как тебя отсюда вышвырнуть, - скрипит он, раскачивая пышные брови - туда-сюда, туда-сюда. По-моему, ими и гипнотизировать можно.
- Ой, вышвырните меня отсюда, а, - утомленно вздыхаю я. - Ладно, вы тут мозгами пораскиньте, а я пойду чулочки распакую.
- Стоять. - Профессор Ярый резво хватает меня за локоть и тянет обратно. - Со мной пойдешь. Мне надо тебя проинструктировать.
- Зачем? - искренне удивляюсь. - Вы же собираетесь сделать все, чтобы выпихнуть меня из академии. Сами же сказали.
- Именно. Но надо позаботиться о том, чтобы ты к этому счастливому моменту не стала дохлой. Здесь тебе не зона отдыха с пришлепыванием грязевых лепешек на морду.
- Да вы что? Редкая форма заботы, профессор. Я почти прослезилась, ага.
- Язви, язви, овечка. Досадно, но ректор видит в тебе потенциал. А меня к тебе приставил особым поручением. А знаешь, что значит «особое поручение»?
- Надбавки к стимулирующим выплатам? - предполагаю я.
Плюшка на мгновение замирает.
Согласна, бабосики - вкусная тема для размышлений.
- Честь, никчемная овечка. - Профессор Ярый ударяет себя кулаком по груди. - Это честь, когда тебе оказывают такое доверие.
- Ну, тогда вы эту честь, пожалуйста, не проляля, - сухо прошу я. - А то времена нынче бурные да опасные. Моргнешь, а тебя уже обесчестивают.
- А ты, видать, любишь болтать, да, девчонка? - Плюшка прищуривается.
- А еще дышать, кушать и примерять туфли. Вообще-то список большой. У меня могучее жизнелюбие и повышенная активность.
- Видел я твою активность. Всю арену мне расхре… разрушила.
Воздерживаясь от комментариев, пожимаю плечами. Мы в подобном тоне можем общаться бесконечно, правда пользы от этого - один пшик.
- Инструкции будут? - напоминаю я.
- Будут. - Плюшка задумчиво чешет подбородок. А затем внезапно начинает подталкивать меня к выходу. - Но сперва бухнем.
Глава 11. ПОДВИГИ И ЗУД
Все происходит так быстро, что воспроизвести осмысленный протест уже не успеваю. Бросив парням краткое «у нас инструктаж», Плюшка едва ли не волоком тащит меня наружу.
- Буду орать, - практично предупреждаю я, резво подпрыгивая на ступеньках.
Плюшка держит меня за локоть, и я сгибаюсь противоестественным бубликом, чтобы приноровиться к его росту, да и вообще хотя бы поспеть за ним и его марш-бросками. Он даже при улепетывании от камнежорки такую скорость не развивал, а сейчас, точно бронепоезд, несется вперед на всех парах. Видать, бухлишко вдохновляет на подвиги.
- Буду орать протяжно, - добавляю я уточнений, раз мой буксир никак не реагирует на увещевания.
Несмотря на это, профессор Ярый продолжает с азартом, а главное, молча, транспортировать меня по лестнице. В ритме польки преодолеваем место, откуда вчера грациозно стартанул в небеса проректор Зофу, и место встречи с Нико и его промасленной мускулистостью.
- Протяжно. Как гиена. – Прибавляю я новых красок. – Может быть, это будет даже не ор, а визг. Визжание. Знаете, как визжит пила в деле? Или буду выть волком. А потом чередовать визжание и вой. Аккомпанементом выберу дребезжание и брюзжание. А потом…
- Ты когда-нибудь затыкаешься, а, овечка? – вопрошает Плюшка, оглядываясь на меня, и горестно закатывает глаза. – Твоим словесным изобилием можно океан заполнить. Знаешь, недавно у меня образовалось раздражение на левой ягодице.
- Э? – На мгновение подвисаю, не понимая, где связь между моей болтовней и болячкой Плюшки, и к чему мне вообще такие интимные подробности? И отмираю сразу же, когда меня сдергивают со ступени и буксируют дальше. – И… что?
- А то, что ты зудишь, прямо как половина моей задницы!
Произвол. На словесную интерпретацию моей личности выделяют только половину наставнического седалища. Даже не целое. Обидно, братцы.
- Лично для вас могу зудеть и как две половины, вы только намекните, - бодро откликаюсь я, уже мало-мальски адаптируясь к дискомфорту нашей пробежки. У меня теперь даже мчаться, скрючившись в три погибели, неплохо получается. Прямо как у Квазимодо на ракетном топливе.
- Лучше молчи. - В голосе профессора слышатся плаксивые нотки.
О да, в нужное время я могу быть чрезвычайно нудной.
- Молчать не могу. И дальше топать тоже. Моя бабуленька запрещает мне гулять с малознакомыми дяденьками.
- Не вопрос. Очень скоро мы познакомимся поближе. – Пальцы Плюшки на моей руке сжимаются сильнее.
- Не горю желанием близко знакомиться с теми, кто делает из меня кормовую добавку для потусторонней живности.
- А ты, значит, злопамятна?
- Советуете понять и простить? Типа «норм, шеф», предлагайте и дальше меня пожевать каждой мимо проползающей твари, - завершаю тираду, вздрагиваю и оглядываюсь на лестницу, которая осталась далеко позади. - К слову о тварюшках. А где моя живность? Что-то мой зверинец не спешит меня спасать.
И то верно. Со мной уже пару минут обращаются, как с обшарпанным чемоданом с отбитыми уголками, а Малява до сих пор не выказал профессору Ярому свое возмущение и не харкнул ему на темечко.
- Твое зверье не придет. - Плюшка сворачивает на пустынную аллею и тащит меня к тропке между цветущими кустарниками.
- Почему? - мгновенно насторожившись, спрашиваю я.
- В данный момент они не в состоянии что-либо сделать, - кидает профессор, заводя меня под арку вычурного здания с высокими стрельчатыми окнами.
- В смысле?
- Я их усыпил.
- Чё?.. О нет, вы укокошили моего пёселя?!!
- Да не в этом смысле. - Профессор Ярый останавливается, чтобы хорошенько встряхнуть меня. - Считаешь, так уж легко избавиться от лавовой куги? Да если бы я знал способ, давно воспользовался бы им. Твои твари погружены в сон. Я оставил ловушку-обманку как раз перед выходом из здания с тем расчетом, что куга и дефектный помчатся следом за тобой. И раз они до сих пор нас не догнали, значит, сонные чары сработали. После преодоления портала все живые существа на время ослабевают. Даже лавовая куга. Не будь этого фактора, и от досадных помех вряд ли получилось бы избавиться.
А наставнику палец в рот не клади - закусит с бухлишком.
- С ними все будет в порядке?
- Надеюсь, что нет, - заявляет Плюшка и, когда я вскидываю голову, добавляет: - Но, к моему величайшему сожалению, волноваться более стоит о сохранности академического имущества.
А толика разумности в его словах есть. Впрочем, как показывает практика, мои фигни способны прекрасно выживать и без меня. Так что часик вполне смогут потерпеть. Тем более если они и правда спят.
- А куда мы идем? - спрашиваю я, внезапно обнаружив, что стены академии оказались за нашими спинами.
- Выходные, овечка. - Профессор Ярый причмокивает - явно в предвкушении чего-то приятного. - А значит, пора выбраться в город.
Глава 12. БОЧОНОК И ПОВЫШЕНИЕ
Верчусь на потрескавшейся скамье так, будто из нее торчат тысячи острых игл. У меня дискомфорт от дискомфортной ситуации, но комфорт мне сегодня явно не светит. Из одного темного просторного помещения меня приволокли в другое не менее темное и странное место. Стараюсь лишний раз не шевелиться и молча обвожу взглядом находящиеся вблизи предметы.
Таинственный город рассмотреть у меня так и не получилось. Мы с профессором Ярым пересекли каменный мост и чрезвычайно быстро заскочили за первую же распахнутую дверь. Кажется, в оформлении улиц преобладает готический стиль архитектуры. Но это не точно. Меня уж слишком быстро запихивают в прохладное нутро паба «Гаденький упырь». Название на вывеске успеваю прочитать буквально в последние секунды.
И теперь я сижу внутри.
Здесь прохладно. Пахнет влажными душистыми травами и чуть подгнившими грибами. Под потолком развешены гирлянды из скрепленных между собой желтоватых кристаллов, оплетенных разлохмаченной нитью. Полутемное помещение заставлено деревянными столами с тяжелыми столешницами и скамьями со спинками и без на мощных ножках, вдоль и поперек покрытых глубокими трещинами.
Напротив меня вальяжно уместился Плюшка. Накинул свои мускулистые руки на спинку скамьи, расслаблено растекся по сидушке и максимально злобно воззрился на меня.
- Ты уже хочешь сбежать обратно в свой теплый уютненький мирок? – сухо интересуется наставник.
Я, до этого с любопытством оглядывающая все темные углы, гадая, откуда выскочит бодрый официант, разворачиваюсь к нему всем корпусом и посылаю свои брови ввысь - обозревать окрестности моей кудрявой прически.
- И? – допытывается Плюшка, не особо реагируя на изумленное выражение моего лица, которое я ни капли не скрываю.
- Вы серьезно?
- Про теплый мирок? Естественно. – Профессор Ярый поворачивается в сторону стены, где в тусклом желтоватом свете выступают силуэты бутылок, каких-то травянистых букетов и округлых штук, напоминающих бочонки.
- Хочу, конечно. Но на веру ваши слова принимать больше не буду. – Складываю руки на груди и наполовину прячу пальцы под края куртки. Зябко, жуть. – Вы меня подставили уже целых два раза. Или три? Как посчитать пинок на арену и умышленный вызов большущей зверюги? Отдельно или сразу со всеми клыками?
- Не поднимай кипиш, овечка. – Наставник звонко цыкает левым уголком губ, вздувая при этом всю щеку в плотный шарик. На меня он не смотрит. Его внимание полностью поглощено застывшей тьмой на другой стороне помещения. – Сказал же, буду инструктировать тебя, чтобы ты случайно не откинула свои овечьи копытца. И это подразумевает и то, что я не выкину тебя обратно - под действие заклинания условия - до наступления подходящего момента.
- Могли бы и раньше не выкидывать, - от души передразниваю его ленивые интонации.
Плюшка наконец прерывает зрительную связь с темнотой и, скорчив мину, прижимает ладонь к сердцу. Этот жест прямо пропитан нелепым патриотизмом.
- Ну и что? Я верил, что ты справишься! – заявляет наставник, вдохновенно раздувая ноздри. – И с воздействием заклинания, и с попытками вернуть тебя в стены академии.
Ой, дядя, подберите вашу лапшень с батареи! Вы промахнулись мимо цели.
Наверное, морда лица у меня не сильно доверчивая, да и написано на нем, что экспрессией в речи наставника я ни фига не прониклась. Потому что Плюшка вдруг теряет дух патриотизма и активно требует у невидимого бармена чарку «синенького».
То, что я ранее принимала за силуэты бутылок и бочонков, неожиданно начинает двигаться. Ставлю длиннющую бровь моего наставника на то, что там, в тенях, затаился тот самый «гаденький упырь», в честь которого и назван паб.
Ну, а если проиграю спор, готова выплатить проигрыш и второй бровью наставника. Я - девчонка щедрая.
Бабац!
С адским грохотом нам на стол падает средних размеров бочонок.
Прочищаю горло и, подтирая джинсами скамью, медленно переползаю поближе к столу. Испугали, черти! Чуть в пол от неожиданности не ввинтилась.
Смотрю на бочонок, затем оглядываюсь на шевелящуюся тень. Сервис - просто огонь. Заказал и - жух! - в тебя уже метают выпивкой и закусоном. Тут хочешь-не хочешь, а в полной мере прочувствуешь наглядность выражения «алкоголь в голову ударил».
Плюшку такое обслуживание ни капли не удивляет. Он отцепляет с боковины бочонка кружку и ловко выбивает пробку с верхнего края. Наклоняет емкость и, высунув язык от усердия, наполняет кружку пенистой желтовато-голубоватой смесью. В нос мне ударяет терпкий аромат.
А профессор Ярый в скромника не играет. Успеваю моргнуть всего раза два, а тот уже опрокидывает в себя не меньше семи «чарок» яркой бурды.
Дело житейское. Жизнь удручает, работа депрессивная, девки всякие камнежорками погоняют. Как тут не приложиться к «синенькому»?
- Ну что, б-б-барашек?.. Хех… - вытягивает Плюшка, подмигивая мне сразу обоими глазками.
Барашек? Так, видимо, меня только что повысили.
Вот что бухло животворящее делает.
Глава 13. ДИЧЬ И РЕЙТИНГ
Поудобнее устраиваюсь за столом и готовлюсь стать юным исследователем поведенческих особенностей существа вида «наставник обыкновенный», подвид «гнусный», состояние «вдрабадан».
Интересно, у профессора Ярого такая бешеная скорость употребления крепеньких напитков входит в привычку или мое присутствие так на него действует? Что-то вроде «на треп с тобой буду готов только после десяти чарок приемом вовнутрь».
- Чего зыркаешь, б-барашек? – Плюшка смахивает с бровей блестящие капли и удовлетворенно крякает. – Н-налетай. Бодрое п-питье.
- У меня градусное ограничение. – Мотаю головой. – Сегодня утренний стакан кефира, увы, уже на раз исчерпал мой лимит. А вам уже вкатило?
- Я трезв как стеклышко-о!
- По всей видимости, это какое-то мутное стеклышко. - Морщу нос от новой волны пронизывающего запаха.
- Не присое-е-единишься? - Наставник толкает в мою сторону пустую кружку.
- Неа.
- А зря, - авторитетно заявляет Плюшка и наливает себе еще чарку. – Не сиди без дела, б-барашек.
