- Бывает, - ударяясь в меланхолию, подтверждает парень. – Гоняем время от времени всякий нулевой мусор дуэтом с Ягненочком.
- Отлично! Так вот он, нулевой. Начинай! Ату? Фас? Захват цели?
- На переростков лезть – сплошняком риск. – Ацелестий раскидывает руки в стороны. – Давай лучше ты прыгнешь в мои страстные объятия.
С приоритетами у Ацетона – беда, это выяснено. Оглядываюсь через плечо. Проблема в том, что Шар слоняется здесь вовсе не бесцельно. Его самостоятельная частичка всасывает атмосферу Преддверия и направляет клыки точно в том направлении, где находимся мы.
- Похоже, я его притягиваю, как и падальщиков. – Прицеливаюсь спрыгнуть с ветки, но мешкаю из-за Ацелестия.
- Так и есть. От тебя исходит неповторимый аромат.
- Я что, вкусно воняю? А раньше не мог сказать?!
Вскрикиваю, потому что Шар внезапно переключает скоростной режим и, словно хлыстом, шваркает своим отростком с пастью по близстоящим деревьям.
Да ну вас всех и ваше красноречие вдогонку!
- Валим! – Сигаю в объятия сумрачного.
К моей радости, Ацетон на месте не застревает, а сразу дает по газам. Правда и привилегированным положением своим пользуется по максимуму. А я держусь за его шею, поэтому никак не могу помешать ему оглаживать мне спину. Сильно же он зафанател от моих лопаток, откуда, предположительно, и произрастают таинственные крылья.
Стратегически игнорирую бесстыжесть демона, покрепче ухватываюсь ногами за его талию и оцениваю через его плечо обстановку за спиной.
Обстановка – швах. Нас нагоняют и скоро будут кушать вкусно-вкусно.
Надеюсь, мы основательно повысим твари холестерин.
Резко пришедшая на ум мысль заставляет меня подскочить в демонских объятиях и накрепко вцепиться в шевелюру Ацелестия.
- Фто такфое? – бодро вопрошает он, ничуть не обидевшись на то, что я отбоксировала его лицо грудью.
- Бубенцы! – Дергаю золотые локоны, будто рычаг коробки передач. – Нужно их забрать! А ну сдай назад!
- Да зачем тебе эти смрадно пахнущие сладеньким колокольцы? – Ацетон, несмотря на перспективу облысеть – с моими-то навыками топового цирюльника, несется дальше. – Эта противная ангельская частичка?
Вот именно! Бубенцы – драгоценный элемент сущности котика. И то, что я не полезла их подбирать в тот же миг, как у меня их выбил Ацетон, - непростительная оплошность.
Мои волосы взмывают ввысь, подхваченные ветром. Шарообразный нулевой орудует своим телесным «хлыстом» с профессионализмом доминантной дамочки-садистки, обтянутой скрипучим латексом.
Как теперь вернуться обратно, если Шар уже почти нагнал нас?
К тому же без бубенцов в наличии и при попытке сунуться Граница отвесит мне смачного пинка, как и в самый первый раз. Не поможет даже лучезарная костистая улыбка Йорика, играющего роль моего талисмана.
Так что дело даже не в моем безграничном обожании каждого элемента телесной красивости Эрия и желания как можно чаще жамкать его бубенцы. Тут причина похлеще: я не смогу нормально выполнять свои новые трудовые обязанности! А это для ответственной меня неприемлемо, абсурдно и убого.
Я ж тогда и правда превращусь в этакую «милую Милу».
- Ру-у-ули обратно, Ацетон! – страшным голосом требую я. – Я хочу эти бубенцы.
- А вдруг нулевой тебя засосет в свое нутро, Беляночка?
- Я уже определила единственного, кому позволю себя засосать. Так что разворачивай тачку!
Несмотря на мой ор, сумрачный продолжает придерживаться тактики непослушания и даже и не думает возвращаться на прежнее место.
- Не хочу, чтобы нулевой до тебя добрался, Беляночка.
Любопытно. Беспокоясь обо мне, Ацелестий кажется даже милым.
- Мне ведь тогда не достанется ни одного твоего сладкого пальчика. И твои прелестные выпуклые лопаточки будут отгрызены, а смышленая очаровательная головка – откусана.
Да-а, от такой милоты даже мегалодон содрогнется.
- Э… слышь, давление мне не повышай, а.
Высказавшись, цепляюсь покрепче за шею сумрачного и оцениваю перспективы столкновения с преследующим нас нулевым.
Ацетон решил умотать вместе со мной в далекое счастливое будущее – это факт. Поэтому не отпустит, сколько ни грузи его железобетонной логикой.
Шар мчится следом, и то, что он все еще не поймал нас, точнее, ароматную меня, - целиком и полностью заслуга Ацелестия. Даже без своего когтистого обмундирования, он гонит так, что руководители спортивных клубов уже сорганизовались в очередь и утирают слезки умиления смятыми многомиллионными контрактами.
В одиночку мне подобную скорость не развить, а значит, самостоятельно потягаться с Шаром не удастся. По крайней мере, в беге на длинные дистанции.
Выход один. Отвлечь глазастого на что-то иное, а затем действовать так, чтобы все мои сладкие пальчики остались при мне. Но сначала придется избавиться от любвеобильного поклонника.
Поворачиваю голову, чтобы быть ближе к лицу сумрачного.
- Знаешь, мой нынешний начальник наказывал мне избегать насилия в любом его проявлении, - вкрадчиво проговариваю я, придвигаясь к уху Ацелестия. От беговой тряски мой нос чиркает по его скуле. – Так что давай договоримся заранее, что это у нас – разновидность экстрим-массажа.
- М?..
Сумрачный, не уразумев моих намерений, неосмотрительно клонит ко мне голову, выставляя свое ухо на идеальную траекторию. В следующий миг я впиваюсь зубами в мягкую демоническую мочку. А челюсть, скажу я вам, у меня тренированная – на мяске-то и всяких пирожках. Пятиразовое питание, гигантский интеллект требует энергетической подпитки и все такое прочее.
Пока пробую себя в каннибализме – хотя, может, на примере демона это и называется по-другому, - для подстраховки брызгаю в его левый глаз спреем от комаров.
По ходу, все верно спланировала. Потому что на «кусь» за мочку Ацелестий реагирует каким-то весьма смущающим звуком, а вот на «пыщ» в глаз дело сразу налаживается. Он издает рык и неосознанно подкидывает меня в воздух, и я ласточкой улетаю в ближайшие кусты. Кривые ветви деревьев задерживают мое падение, а вонючая трава принимает на мягонькую посадку. Отделываюсь парой синяков – не более.
Переворачиваюсь на живот и ищу взглядом Ацетона. Тот стоит на месте и, рыча, держится за лицо.
Мне стыдно ровно на пятьдесят процентов.
Орущего сумрачного подминает под себя глазастый Шар.
Ладно, на шестьдесят восемь процентов.
Однако Ацелестий выжил даже после того, как на нем потопталась армия падальщиков. Люто верю, что ему и такая подстава нипочем.
Ползу на коленях вдоль линии кустов. Клыкастый отросток замершего на месте нулевого скользит по воздуху над деревьями, явно кого-то выслеживая.
Интересно, кого?
А вообще нет, не интересно.
Чао, а я сливаюсь с обстановкой, мимикрирую под местное болото. Я камыш. Камыш-спринтер.
Времени мало. Полагаю, Шарик в скором времени почует шлейф моего запаха. Остается надеяться на то, что к тому моменту мне удастся обнаружить заветные бубенцы и высмотреть, наконец, гадскую Границу. А затем прыгнуть в Массу, где меня уже наверняка ищет котик и, возможно, Кнопа.
«Агрх-хрг-х!!!»
Ясно, меня унюхали. Вскакиваю на ноги и мчусь вперед, уже не скрываясь.
Почти на месте, почти на месте, почти на месте.
Будь я бубенцами, где бы предпочла быть?
В разум лезет мысль, облаченная в очаровательную слоистость непристойности.
Но прямо сейчас они точно не там, где я представляю! Ясно тебе, милая Мила?!
Поскальзываюсь на траве, словно фигурист, неудачно приземливший особо сложный пируэт, и шлепаюсь на тактически важную точку.
«Ух!..»
Сзади многообещающе бумкают ножками, так что я собираюсь уже вскочить и броситься к тем самым корням, где мы ворковали с Ацетоном, как вдруг нащупываю знакомую округлую атрибутику. Печать на ладони отзывается теплом, а я деловито запихиваю найденное за пояс джинсов.
Ох, знал бы Эрий, где я его святыню таскаю и по каким местам валяю.
Так, Граница? Знаю, мы не особо ладим, но давай организуем свиданку, узнаем друг друга получше? А то тут столько кандидатур на мое внимание, что моя самооценка уже в запойном экстазе.
Печать на ладони внезапно жжет с такой силой, что я невольно отпрыгиваю в сторону, хотя и понимая, что от собственной руки так просто не избавиться. Секунду спустя по тому месту, где я только что стояла, бьет клык с хлыста нулевого.
Чуть не проворонила момент! Шар прикатился обратно гораздо проворнее, чем я ожидала. И Границы все еще не видать.
Миролюбие во мне визжит свинкой. Враждебность крепко обнимает его и присоединяется к общему верещанию. Короче, я – один маленький клубочек паники.
- Кхем… - Откашливаюсь, прижав кулачок к губам. - Ну… это… чё как?.. Кипиш, проблемы, комплексы? Я того… выслушать могу, ага…
Как я вам в шкурке дипломата, популяризующего пацифизм?
Лично я бы себе поаплодировала и презентовала бы бутербродик за инициативность. Однако реальность сурова, неприступна и настойчиво требует шумный дебош.
А потому мои зачатки красноречия и прелестная учтивость потрачены впустую. В шарообразном нулевом чувствуется заинтересованность, но отнюдь не в налаживании коммуникативных связей. А вот о насущном – типа о своевременной трапезе и о легких закусках – он бы с удовольствием подискутировал.
Но позже. На сытое нутро.
А сейчас у него – перерыв на перекусон.
Печать на моей ладони жжется с лютой мощью. Пожалуй, с подобным агрегатом мне прямой путь в поварята – за считанные секунды жарила бы яичницу. Только и успевай яйца подносить.
Уверена, таким дискомфортным способом светящаяся «капелька» печати реагирует на опасность. Жаль только, я слишком нерасторопна и не способна в полной мере оценить потуги моей новоприобретенной нательной красивости.
Прости, печатька, но, кажется, нас все же насадят на острый инструмент.
Интересно, а мне положено последнее желание? Как приговоренному к казни, к примеру? Как обреченному на забвение? Как личности с неизлечимым недугом, в конце концов? Признаюсь прямо и откровенно: у меня котиковая недостаточность. Всего один котик точно бы поправил мои дела. Поэтому выпишите мне соответствующий рецептик и предоставьте конкретного исцеляющего котика.
Ради сохранения чести и достоинства, а также напрочь отсутствующей деловой репутации, принимаюсь пятиться, заранее осознавая, что от нулевого мне скрыться не удастся. Но не стоять же столбом! Та еще смехота будет, если меня грохнут второй раз подряд. Нелепость высшего сорта получится. Неприкаянные, застрявшие в прослойках мироздания, надо мной точно поржут.
С музыкальным шуршанием клыкастый отросток нулевого пробуривает землю рядом с моей ногой. Он промахнулся явно намеренно. Это походит на пробный замах вилочкой или веселые прелюдии с перекатыванием кругляшей горошка по всему пространству тарелки. Говоря проще, тварина не успела нагулять аппетит, так что вот – наверстывает.
Пока Шар играется, оттягивая мое пожирание, мучительно размышляю о глобальном феномене зловредной несправедливости. Я-то считала себя героиней блокбастера, где мне люто везет. Где отличные шансы, как из рога изобилия, вываливают на голову объемные кучи из перспективных возможностей, а бесконечное веселье так и норовит сбить с ног, как струя из вырвавшегося на волю пожарного шланга. И хоть на деле все это и было на уровне розовых мечтаний, я всегда верила в перемены к лучшему.
В те моменты, когда корпела над кипами юридической документации в шарашке Григория. И когда зависала в учебных записях и законодательных актах, сидя на витрине, полной имитаций мужских достоинств на любой глубинный вкус. И когда, почти засыпая, апатично шкрябала вафельной трубочкой в тетради, ответственно пытаясь актуализировать конспекты.
Моя вера в перемены всегда была стойкой, как и уверенность в том, что диетический салатик должен быть в обязательном порядке украшен объемным куском мяса.
И каков результат моих потуг? От скучного жизненного графика, конечно, удалось сбежать. Вот только с блокбастером что-то не срослось. Судя по наружной движухе, я занырнула прямиком в жесткий хоррор с налетом псих-воздействия. И даже не в качестве статичного представителя фоновой толпы. Я – тот самый герой, которого каюкают первым. Я помелькаю рожей в паре кадров, скажу пару заумных или, наоборот, чрезвычайно абсурдных фраз, создам эффект кучности с остальными потенциальными претендентами на глобальное жертвенное выпиливание, а затем с душераздирающим ором перейду в категорию «трупик номер раз», чтобы тем самым взрастить росток осознания… чего?
Что тут вокруг полная жо-жо! Хватайте-ключи-от-машины-ну-какого-вы-их-выронили-ну-вот-опять-чья-то-башка-полетела-ой-все-встаньте-уже-в-очередь-а-то-маньяку-рубить-неудобно-и-вообще-не-утомляйте-бедолагу-верещанием-у-него-сверхурочка-без-доплаты-ага.
Нутром чувствую, Шар-нулевой наигрался.
Вот и титры скоро.
Надо было признаться Эрию, что его колокольцы, – это лучшее, что я когда-либо нежно сжимала в своих ручках…
А нулевого неожиданно плющит. В буквальном смысле.
Существо на мгновение теряет свою шарообразность, превращаясь в форму для отливки выпукло-вогнутых тарелочек. Радужные глаза – те, что остаются на виду, - вздуваются, словно шмат жвачки под напором усердной школьницы. Отросток с клыками отдергивается от меня и улетает следом за основным телом.
- Фига… - Не-не, в голове-то у меня высокопарная терминология и исключительная речевая эстетика. Я просто облачаю все это в более упрощенные конструкции.
Хотя именно сейчас хочется смачно ругнуться. Просто, но емко.
Пока меня от обещаемых перспектив едва не жахнул инфаркт, кто-то жахнул нулевого.
И этот кто-то….
- Беляночка. - Ацелестий, только что стоявший свернувшись в три погибели, с хрустом разгибается и призывно шевелит в мою сторону пальцами, которые секунду назад были сжаты в бомбический кулак. - Резвая девочка. Мне понравилось. Укуси меня еще раз.
Нормально так переговоры идут. Похоже, с налаживанием контактов у меня все на высоте. Командор точно оценит.
- Кхем… Ацетон, я тебе тут одну вещь скажу.
- Да, сладенькая?
- Шарик ведь того, может дать сдачи… ой!
Клыкастый отросток нулевого врезается в Ацелестия, и тело сумрачного красиво возносится к небесам по траектории мячика для гольфа, стремящегося к заветной лунке.
Драка на районе.
Побоище, скажу вам, отнюдь не моего уровня. Ацетон оправится, без сомнения. А вот меня хорошенько нагнут, а разогнуть точно забудут.
Кажись, пора выписываться из этого клуба по интересам.
Отползаю, загребая коленями по траве, а в следующую секунду подскакиваю от очередного сигнала печати, вспыхнувшей жаром на ладони. Хищный отросток нулевого промахивается всего на полметра. Из него, кстати, отличный культиватор выходит. Дай им волю, и лихие огородники вмиг бы приобщили кругляша к своим грядочкам.
- Спокойно! - ору я, заползая под ветвистые корни, торчащие из-под земли. Клыки нулевого нетерпеливо шкрябают по сухой коре. - У меня неполноценное питание вот уже многие часы! Авитаминоз на лицо! Не полезность в каждой клеточке так и сквозит! Траванешься же. Опомнись! Фаянсовый друг тебе в компаньоны пропишется!
Тыдыщ!
Опасливо высовываюсь из убежища.
- Отлично! Так вот он, нулевой. Начинай! Ату? Фас? Захват цели?
- На переростков лезть – сплошняком риск. – Ацелестий раскидывает руки в стороны. – Давай лучше ты прыгнешь в мои страстные объятия.
С приоритетами у Ацетона – беда, это выяснено. Оглядываюсь через плечо. Проблема в том, что Шар слоняется здесь вовсе не бесцельно. Его самостоятельная частичка всасывает атмосферу Преддверия и направляет клыки точно в том направлении, где находимся мы.
- Похоже, я его притягиваю, как и падальщиков. – Прицеливаюсь спрыгнуть с ветки, но мешкаю из-за Ацелестия.
- Так и есть. От тебя исходит неповторимый аромат.
- Я что, вкусно воняю? А раньше не мог сказать?!
Вскрикиваю, потому что Шар внезапно переключает скоростной режим и, словно хлыстом, шваркает своим отростком с пастью по близстоящим деревьям.
Да ну вас всех и ваше красноречие вдогонку!
- Валим! – Сигаю в объятия сумрачного.
К моей радости, Ацетон на месте не застревает, а сразу дает по газам. Правда и привилегированным положением своим пользуется по максимуму. А я держусь за его шею, поэтому никак не могу помешать ему оглаживать мне спину. Сильно же он зафанател от моих лопаток, откуда, предположительно, и произрастают таинственные крылья.
Стратегически игнорирую бесстыжесть демона, покрепче ухватываюсь ногами за его талию и оцениваю через его плечо обстановку за спиной.
Обстановка – швах. Нас нагоняют и скоро будут кушать вкусно-вкусно.
Надеюсь, мы основательно повысим твари холестерин.
Глава 4. МАССАЖ И ПИРУЭТ
Резко пришедшая на ум мысль заставляет меня подскочить в демонских объятиях и накрепко вцепиться в шевелюру Ацелестия.
- Фто такфое? – бодро вопрошает он, ничуть не обидевшись на то, что я отбоксировала его лицо грудью.
- Бубенцы! – Дергаю золотые локоны, будто рычаг коробки передач. – Нужно их забрать! А ну сдай назад!
- Да зачем тебе эти смрадно пахнущие сладеньким колокольцы? – Ацетон, несмотря на перспективу облысеть – с моими-то навыками топового цирюльника, несется дальше. – Эта противная ангельская частичка?
Вот именно! Бубенцы – драгоценный элемент сущности котика. И то, что я не полезла их подбирать в тот же миг, как у меня их выбил Ацетон, - непростительная оплошность.
Мои волосы взмывают ввысь, подхваченные ветром. Шарообразный нулевой орудует своим телесным «хлыстом» с профессионализмом доминантной дамочки-садистки, обтянутой скрипучим латексом.
Как теперь вернуться обратно, если Шар уже почти нагнал нас?
К тому же без бубенцов в наличии и при попытке сунуться Граница отвесит мне смачного пинка, как и в самый первый раз. Не поможет даже лучезарная костистая улыбка Йорика, играющего роль моего талисмана.
Так что дело даже не в моем безграничном обожании каждого элемента телесной красивости Эрия и желания как можно чаще жамкать его бубенцы. Тут причина похлеще: я не смогу нормально выполнять свои новые трудовые обязанности! А это для ответственной меня неприемлемо, абсурдно и убого.
Я ж тогда и правда превращусь в этакую «милую Милу».
- Ру-у-ули обратно, Ацетон! – страшным голосом требую я. – Я хочу эти бубенцы.
- А вдруг нулевой тебя засосет в свое нутро, Беляночка?
- Я уже определила единственного, кому позволю себя засосать. Так что разворачивай тачку!
Несмотря на мой ор, сумрачный продолжает придерживаться тактики непослушания и даже и не думает возвращаться на прежнее место.
- Не хочу, чтобы нулевой до тебя добрался, Беляночка.
Любопытно. Беспокоясь обо мне, Ацелестий кажется даже милым.
- Мне ведь тогда не достанется ни одного твоего сладкого пальчика. И твои прелестные выпуклые лопаточки будут отгрызены, а смышленая очаровательная головка – откусана.
Да-а, от такой милоты даже мегалодон содрогнется.
- Э… слышь, давление мне не повышай, а.
Высказавшись, цепляюсь покрепче за шею сумрачного и оцениваю перспективы столкновения с преследующим нас нулевым.
Ацетон решил умотать вместе со мной в далекое счастливое будущее – это факт. Поэтому не отпустит, сколько ни грузи его железобетонной логикой.
Шар мчится следом, и то, что он все еще не поймал нас, точнее, ароматную меня, - целиком и полностью заслуга Ацелестия. Даже без своего когтистого обмундирования, он гонит так, что руководители спортивных клубов уже сорганизовались в очередь и утирают слезки умиления смятыми многомиллионными контрактами.
В одиночку мне подобную скорость не развить, а значит, самостоятельно потягаться с Шаром не удастся. По крайней мере, в беге на длинные дистанции.
Выход один. Отвлечь глазастого на что-то иное, а затем действовать так, чтобы все мои сладкие пальчики остались при мне. Но сначала придется избавиться от любвеобильного поклонника.
Поворачиваю голову, чтобы быть ближе к лицу сумрачного.
- Знаешь, мой нынешний начальник наказывал мне избегать насилия в любом его проявлении, - вкрадчиво проговариваю я, придвигаясь к уху Ацелестия. От беговой тряски мой нос чиркает по его скуле. – Так что давай договоримся заранее, что это у нас – разновидность экстрим-массажа.
- М?..
Сумрачный, не уразумев моих намерений, неосмотрительно клонит ко мне голову, выставляя свое ухо на идеальную траекторию. В следующий миг я впиваюсь зубами в мягкую демоническую мочку. А челюсть, скажу я вам, у меня тренированная – на мяске-то и всяких пирожках. Пятиразовое питание, гигантский интеллект требует энергетической подпитки и все такое прочее.
Пока пробую себя в каннибализме – хотя, может, на примере демона это и называется по-другому, - для подстраховки брызгаю в его левый глаз спреем от комаров.
По ходу, все верно спланировала. Потому что на «кусь» за мочку Ацелестий реагирует каким-то весьма смущающим звуком, а вот на «пыщ» в глаз дело сразу налаживается. Он издает рык и неосознанно подкидывает меня в воздух, и я ласточкой улетаю в ближайшие кусты. Кривые ветви деревьев задерживают мое падение, а вонючая трава принимает на мягонькую посадку. Отделываюсь парой синяков – не более.
Переворачиваюсь на живот и ищу взглядом Ацетона. Тот стоит на месте и, рыча, держится за лицо.
Мне стыдно ровно на пятьдесят процентов.
Орущего сумрачного подминает под себя глазастый Шар.
Ладно, на шестьдесят восемь процентов.
Однако Ацелестий выжил даже после того, как на нем потопталась армия падальщиков. Люто верю, что ему и такая подстава нипочем.
Ползу на коленях вдоль линии кустов. Клыкастый отросток замершего на месте нулевого скользит по воздуху над деревьями, явно кого-то выслеживая.
Интересно, кого?
А вообще нет, не интересно.
Чао, а я сливаюсь с обстановкой, мимикрирую под местное болото. Я камыш. Камыш-спринтер.
Времени мало. Полагаю, Шарик в скором времени почует шлейф моего запаха. Остается надеяться на то, что к тому моменту мне удастся обнаружить заветные бубенцы и высмотреть, наконец, гадскую Границу. А затем прыгнуть в Массу, где меня уже наверняка ищет котик и, возможно, Кнопа.
«Агрх-хрг-х!!!»
Ясно, меня унюхали. Вскакиваю на ноги и мчусь вперед, уже не скрываясь.
Почти на месте, почти на месте, почти на месте.
Будь я бубенцами, где бы предпочла быть?
В разум лезет мысль, облаченная в очаровательную слоистость непристойности.
Но прямо сейчас они точно не там, где я представляю! Ясно тебе, милая Мила?!
Поскальзываюсь на траве, словно фигурист, неудачно приземливший особо сложный пируэт, и шлепаюсь на тактически важную точку.
«Ух!..»
Сзади многообещающе бумкают ножками, так что я собираюсь уже вскочить и броситься к тем самым корням, где мы ворковали с Ацетоном, как вдруг нащупываю знакомую округлую атрибутику. Печать на ладони отзывается теплом, а я деловито запихиваю найденное за пояс джинсов.
Ох, знал бы Эрий, где я его святыню таскаю и по каким местам валяю.
Так, Граница? Знаю, мы не особо ладим, но давай организуем свиданку, узнаем друг друга получше? А то тут столько кандидатур на мое внимание, что моя самооценка уже в запойном экстазе.
Печать на ладони внезапно жжет с такой силой, что я невольно отпрыгиваю в сторону, хотя и понимая, что от собственной руки так просто не избавиться. Секунду спустя по тому месту, где я только что стояла, бьет клык с хлыста нулевого.
Чуть не проворонила момент! Шар прикатился обратно гораздо проворнее, чем я ожидала. И Границы все еще не видать.
Миролюбие во мне визжит свинкой. Враждебность крепко обнимает его и присоединяется к общему верещанию. Короче, я – один маленький клубочек паники.
- Кхем… - Откашливаюсь, прижав кулачок к губам. - Ну… это… чё как?.. Кипиш, проблемы, комплексы? Я того… выслушать могу, ага…
Глава 5. ДЕБОШ И БЛОКБАСТЕР
Как я вам в шкурке дипломата, популяризующего пацифизм?
Лично я бы себе поаплодировала и презентовала бы бутербродик за инициативность. Однако реальность сурова, неприступна и настойчиво требует шумный дебош.
А потому мои зачатки красноречия и прелестная учтивость потрачены впустую. В шарообразном нулевом чувствуется заинтересованность, но отнюдь не в налаживании коммуникативных связей. А вот о насущном – типа о своевременной трапезе и о легких закусках – он бы с удовольствием подискутировал.
Но позже. На сытое нутро.
А сейчас у него – перерыв на перекусон.
Печать на моей ладони жжется с лютой мощью. Пожалуй, с подобным агрегатом мне прямой путь в поварята – за считанные секунды жарила бы яичницу. Только и успевай яйца подносить.
Уверена, таким дискомфортным способом светящаяся «капелька» печати реагирует на опасность. Жаль только, я слишком нерасторопна и не способна в полной мере оценить потуги моей новоприобретенной нательной красивости.
Прости, печатька, но, кажется, нас все же насадят на острый инструмент.
Интересно, а мне положено последнее желание? Как приговоренному к казни, к примеру? Как обреченному на забвение? Как личности с неизлечимым недугом, в конце концов? Признаюсь прямо и откровенно: у меня котиковая недостаточность. Всего один котик точно бы поправил мои дела. Поэтому выпишите мне соответствующий рецептик и предоставьте конкретного исцеляющего котика.
Ради сохранения чести и достоинства, а также напрочь отсутствующей деловой репутации, принимаюсь пятиться, заранее осознавая, что от нулевого мне скрыться не удастся. Но не стоять же столбом! Та еще смехота будет, если меня грохнут второй раз подряд. Нелепость высшего сорта получится. Неприкаянные, застрявшие в прослойках мироздания, надо мной точно поржут.
С музыкальным шуршанием клыкастый отросток нулевого пробуривает землю рядом с моей ногой. Он промахнулся явно намеренно. Это походит на пробный замах вилочкой или веселые прелюдии с перекатыванием кругляшей горошка по всему пространству тарелки. Говоря проще, тварина не успела нагулять аппетит, так что вот – наверстывает.
Пока Шар играется, оттягивая мое пожирание, мучительно размышляю о глобальном феномене зловредной несправедливости. Я-то считала себя героиней блокбастера, где мне люто везет. Где отличные шансы, как из рога изобилия, вываливают на голову объемные кучи из перспективных возможностей, а бесконечное веселье так и норовит сбить с ног, как струя из вырвавшегося на волю пожарного шланга. И хоть на деле все это и было на уровне розовых мечтаний, я всегда верила в перемены к лучшему.
В те моменты, когда корпела над кипами юридической документации в шарашке Григория. И когда зависала в учебных записях и законодательных актах, сидя на витрине, полной имитаций мужских достоинств на любой глубинный вкус. И когда, почти засыпая, апатично шкрябала вафельной трубочкой в тетради, ответственно пытаясь актуализировать конспекты.
Моя вера в перемены всегда была стойкой, как и уверенность в том, что диетический салатик должен быть в обязательном порядке украшен объемным куском мяса.
И каков результат моих потуг? От скучного жизненного графика, конечно, удалось сбежать. Вот только с блокбастером что-то не срослось. Судя по наружной движухе, я занырнула прямиком в жесткий хоррор с налетом псих-воздействия. И даже не в качестве статичного представителя фоновой толпы. Я – тот самый герой, которого каюкают первым. Я помелькаю рожей в паре кадров, скажу пару заумных или, наоборот, чрезвычайно абсурдных фраз, создам эффект кучности с остальными потенциальными претендентами на глобальное жертвенное выпиливание, а затем с душераздирающим ором перейду в категорию «трупик номер раз», чтобы тем самым взрастить росток осознания… чего?
Что тут вокруг полная жо-жо! Хватайте-ключи-от-машины-ну-какого-вы-их-выронили-ну-вот-опять-чья-то-башка-полетела-ой-все-встаньте-уже-в-очередь-а-то-маньяку-рубить-неудобно-и-вообще-не-утомляйте-бедолагу-верещанием-у-него-сверхурочка-без-доплаты-ага.
Нутром чувствую, Шар-нулевой наигрался.
Вот и титры скоро.
Надо было признаться Эрию, что его колокольцы, – это лучшее, что я когда-либо нежно сжимала в своих ручках…
А нулевого неожиданно плющит. В буквальном смысле.
Существо на мгновение теряет свою шарообразность, превращаясь в форму для отливки выпукло-вогнутых тарелочек. Радужные глаза – те, что остаются на виду, - вздуваются, словно шмат жвачки под напором усердной школьницы. Отросток с клыками отдергивается от меня и улетает следом за основным телом.
- Фига… - Не-не, в голове-то у меня высокопарная терминология и исключительная речевая эстетика. Я просто облачаю все это в более упрощенные конструкции.
Хотя именно сейчас хочется смачно ругнуться. Просто, но емко.
Пока меня от обещаемых перспектив едва не жахнул инфаркт, кто-то жахнул нулевого.
И этот кто-то….
Глава 6. КОЭФФИЦИЕНТ И ЧЕЛЛЕНДЖ
- Беляночка. - Ацелестий, только что стоявший свернувшись в три погибели, с хрустом разгибается и призывно шевелит в мою сторону пальцами, которые секунду назад были сжаты в бомбический кулак. - Резвая девочка. Мне понравилось. Укуси меня еще раз.
Нормально так переговоры идут. Похоже, с налаживанием контактов у меня все на высоте. Командор точно оценит.
- Кхем… Ацетон, я тебе тут одну вещь скажу.
- Да, сладенькая?
- Шарик ведь того, может дать сдачи… ой!
Клыкастый отросток нулевого врезается в Ацелестия, и тело сумрачного красиво возносится к небесам по траектории мячика для гольфа, стремящегося к заветной лунке.
Драка на районе.
Побоище, скажу вам, отнюдь не моего уровня. Ацетон оправится, без сомнения. А вот меня хорошенько нагнут, а разогнуть точно забудут.
Кажись, пора выписываться из этого клуба по интересам.
Отползаю, загребая коленями по траве, а в следующую секунду подскакиваю от очередного сигнала печати, вспыхнувшей жаром на ладони. Хищный отросток нулевого промахивается всего на полметра. Из него, кстати, отличный культиватор выходит. Дай им волю, и лихие огородники вмиг бы приобщили кругляша к своим грядочкам.
- Спокойно! - ору я, заползая под ветвистые корни, торчащие из-под земли. Клыки нулевого нетерпеливо шкрябают по сухой коре. - У меня неполноценное питание вот уже многие часы! Авитаминоз на лицо! Не полезность в каждой клеточке так и сквозит! Траванешься же. Опомнись! Фаянсовый друг тебе в компаньоны пропишется!
Тыдыщ!
Опасливо высовываюсь из убежища.
