Выражение ее лица изменилось, смех прекратился и она в отчаянии схватилась за волосы:
- Ты не сможешь покинуть это место. Ты один из нас. Ты предал ее и заслуживаешь того, чтобы остаться здесь навсегда.
Он не знал - не помнил. Но все соблазны мира не заставят его изменить свое решение. Если ему суждено прожить много веков без питания, терпя жесточайшие мучения - пусть, но свою спутницу жизни он не придаст никогда.
- Ты бы лучше соблазняла меня предать кого-то другого, - сказал он. - Только она может счесть меня недостойным. - Так гласят наши законы. Только моя спутница жизни может осудить меня.
Должно быть он совершил что-то ужасное. Его уже второй раз обвиняли в этом и тот факт, что она не сражалась вместе с ним, говорил о многом. Он не мог позвать ее к себе, потому что помнил очень мало - но только не совершенное против нее злодеяние. Он вспомнил ее голос, мягкий и мелодичный, как у ангела, поющего на небесах. Только она говорила, что не будет иметь никаких отношений с мужчиной - карпатцем.
Его сердце екнуло. Она отказалась от его притязаний? А если он привязал ее к себе против ее воли? Это было принято в его обществе, защищая таким образом мужчину, если женщина отказывалась от связи с ним. Это не было предательством. Что он мог сделать? Он бы никогда не прикоснулся к другой женщине. Он бы защищал ее, так же как защищал спутницу жизни Жака, в течение всей своей жизни, а, если бы это было возможно, то и после.
Он был на суде и, по-видимому, из-за плохого самочувствия не мог ничего толком вспомнить. Он поднял голову и продемонстрировал оскал сотням, а может быть и тысячам карпатских мужчин, которые решили отказаться от своей души, уничтожить свой вид, разобщить их общество и нарушить жизненный уклад в обмен на краткую вспышку чувств, забыв о чести, оставив надежду на встречу со своей спутницей жизни.
- Я отказываюсь от вашего суда. Я никогда не примкну к вам. Возможно, что я уже запятнал свою душу так, что искупление уже не возможно для меня, но я бы никогда не отказался от спутницы жизни и от своей чести, как сделали вы. Может быть в ваших словах есть доля правды, но только моя спутница жизни может решить, заслуживают ли мои грехи прощения.
Вампиры зашипели, обвинительно показывая на него своими когтистыми пальцами, но нападать не стали. Это было бессмысленно - превосходя его числом они без труда могли его уничтожить, но их тела становились все менее и менее плотными, словно расплываясь, пока нежить стало совсем невозможным отличить от теней в сумрачном дождевом лесу.
Его затылок стало показывать. Он обернулся - вампиры все дальше уходили в кусты, большие листья которых словно проглатывали их. Его желудок горел, а тело требовало пищу, но что-то не давало ему покоя. Опасность окружала его. Он ощущал ее даже в самой тишине. Все вокруг него смолкло. Не было слышно ни взмахов крыльев, ни суетливой беготни. Он поднял голову и втянул воздух. Ничего не изменилось, абсолютно ничего, но что-то было не так…
Инстинкты опередили звук: все еще стоя на коленях Манолито развернулся и поднял руки, защищаясь от прыгнувшего на него ягуара.
Клиническая депрессия была подобно коварному хищнику, подкрадывающемуся к человеку и прыгающему в него, прежде, чем он успевает даже насторожиться. Мэри Энн Делани вытерла, казалось, бесконечно льющиеся слезы и прошлась по списку симптомов. Чувство грусти. Проанализируйте себя. Может быть даже и не один раз.
Грусть была не совсем тем словом, которым можно было бы охарактеризовать грызущее ее чувство пустоты, с которым было невозможно бороться. Об этом говорилось в книге и поэтому она мысленно добавила его в становящийся все больше список ее симптомов. Она была такой чертовски грустной, что не могла перестать плакать. И она могла еще проанализировать себя и на отсутствие аппетита, так как ей становилось плохо от одной только мысли о еде. Она не могла нормально спать, с тех пор как…
Она закрыла глаза и застонала. Манолито Де Ла Круз был незнакомцем. Она едва ли перебросилась с ним парой слов, но когда его убили у нее на глазах, ее словно разорвало на части. Казалось, что она скорбит больше, чем его семья. Она знала, что они в растерянности, что они вообще очень редко показывают свои эмоции при посторонних, но даже в такой ситуации они промолчали. Они погрузили его тело на частный самолет, на котором должны были вернуться обратно в Бразилию на свое ранчо, но они не полетели туда.
Вместо этого самолет, на котором она тоже летела, сел на частном тропическом острове где-то посреди Амазонки. И вместо того, чтобы должным образом похоронить Манолито, его братья отнесли его тело в какое-то неизвестное место в тропическом лесу. Она даже не могла выйти, чтобы посетить его могилу. Насколько это было глупым и безрассудным? Посещение среди ночи могилы незнакомца из-за того, что она не может пережить его смерть?
У нее паранойя? Или она не зря волновалась, когда ее привезли на остров, о котором никто до сих пор не упоминал, пока она была со своей лучшей подругой Дестини в Карпатах? Джульетта и Риордан попросили ее прийти для беседы с младшей сестрой Джульетты, ставшей жертвой сексуального насилия и они, конечно, в разговорах часто упоминали свое ранчо, но ничего не говорили о доме отдыха на частном острове. Дом был окружен густым лесом. Она сомневалась, что сможет вернуться на взлетно-посадочную полосу без карты и гида с мачете.
Ради всего святого, она была психологом, но не могла найти способ преодолеть растущее в ней отчаяние и подозрительность или ужасные, необъяснимые страдания из-за смерти Манолито. Ей нужна помощь. Как психолог она это прекрасно знала, но тоска росла и наводила ее на опасные и пугающие мысли. Она не хотела вставать с кровати. Она не хотела исследовать роскошный дом или пышный тропический лес. Она даже не хотела возвращаться в самолет, чтобы лететь в свой любимый город Сиэтл. Она хотела найти могилу Манолито Де Ла Круза и лечь в нее рядом с ним.
Что с ней происходит? Она была человеком, который верил в теорию философского оптимизма. Независимо от обстоятельств, она всегда могла найти вокруг себя что-то веселое или прекрасное, чем можно было наслаждаться, но после той ночи, как она вместе с Дестини посетила карпатский праздник, она была в таком подавленном состоянии, что едва могла заставить себя что-либо сделать.
Поначалу ей удавалось это скрывать. Все были настолько заняты, готовясь к отъезду из Карпат и полету домой, что не заметили ее тихого поведения. Или же заметив, списали это на ее застенчивость. Мэри Энн согласилась поехать вместе с ними в Бразилию, в надежде, что она поможет младшей сестре Джульетты не впасть в состояние психического расстройства. Ей следовало бы об этом сказать, но она надеялась, что ее горе пройдет. Она летела с семьей Де Ла Круз на их частном самолете. И гроб. Пока они днем спали в самолете, она плакала сидя у гроба. Она так сильно плакала, что ее горло стало першить, а глаза - болеть. Это было глупо, но она не могла заставить себя остановиться.
Стук в дверь испугал ее, заставив ее сердце в испуге подпрыгнуть и бешено заколотиться. У нее была работа и семья Де Ла Круз ждала когда она ее сделает. Мысль о том, что нужно идти кому-то помогать, а она не в состоянии подняться с постели, привела ее в ужас.
- Мэри Энн, - голос Джульетты был немного озадаченным и взволнованным. - Открой нам дверь: мы с Риорданом хотим с тобой поговорить.
Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Джульетта, вероятно, нашла свою младшую сестру, которая, по их мнению все еще пряталась в тропическом лесу. Карпатцы, вампиры, ягуары - порой она чувствовала себя как Дороти в «Волшебнике страны Оз»: «Я все еще сплю». Она лгала. Она не могла спать, даже если от этого зависела ее жизнь. Все, что она могла делать - это плакать. И бояться. Как бы она не пыталась побороть свой страх и подозрительность, ей ничего не удавалось.
Джульетта подергала дверную ручку:
- Извините, что беспокою вас Мэри Энн, но это очень важно. Нам нужно поговорить с вами.
Мэри Энн вздохнула. Это был уже второй раз, когда Джульетта употребляла слово «нужно». Определенно, что-то случилось. Она должна взять себя в руки. Умыться. Почистить зубы. Привести в порядок волосы. Она села, смахивая текущие по ее лицу слезы. Риордан и Джульетта были карпатцами и могли читать ее мысли, но, как ей было известно, чтение мыслей у находящихся под защитой карпатцев, людей считалось дурным тоном. И она была рада существованию такого правила.
- Одну минуту, Джульетта, я спала.
Они наверняка знали, что это ложь. Возможно, они не читали ее мысли, но не могли не почувствовать ее волнение, витавшее по всему дому. Она подошла к зеркалу и с ужасом уставилась на свое отражение. У нее не было возможности быстро спрятать следы слез. И конечно же привести в порядок волосы. На это бы потребовалось много, очень много времени, так как ее заплетенные в косу волосы, в распущенном виде, достигавшие до талии, от влажности так распушились, что расчесать их без посторонней помощи было невозможно. Она выглядела смешно, с вороньим гнездом на голове и покрасневшими глазами.
- Мэри Энн, - Джульетта опять потрясла дверную ручку. - Извините, но мы заходим. У нас к вам действительно важный разговор.
Мэри Энн вздохнула и откинувшись на грядушку кровати, отвернулась когда они вошли. Ни красота Джульетты с ее кошачьими глазами и длинными волосами, ни высокий, широкоплечий и греховно красивый, как и все его братья, Риордан не были способны привлечь ее внимание. Она была так сильно смущена не только тем, что ее волосы походили на нечто, размером с пляжный мяч, но и тем, что не могла справиться со своим ужасным горем, отнимающим у нее желание жить. Она была сильной женщиной, но она не могла справиться со своим горем из-за смерти Манолито.
Джульетта скользнула через всю комнату к кровати, ее тело было компактным и изящным, взгляд - сосредоточенным и настороженным и это напомнило Мэри Энн о ее природе ягуара.
- Ты плохо выглядишь, Мэри Энн.
Мэри Энн слабо улыбнулась:
- Я просто долго не была дома. Я-городская девочка и мне все это непривычно.
- Когда мы были в Карпатах вы успели познакомиться с моим братом Манолито?-спросил Риордан, смотря на нее холодным, оценивающим взглядом.
Мэри Энн почувствовала принуждение ответить на его вопрос. Он оказывал на нее ментальное принуждение. Ее подозрения были вполне обоснованными. Что-то было не так. Она почувствовала как кровь отлила от ее лица. Она доверяла им и теперь оказалась в западне, полностью беззащитная. У них были необъяснимые способности. Во рту у нее пересохло, она поджала губы и прижала руку к груди, в которой все горело и трепетало, продолжая упорно молчать.
Джульетта сокрушенно посмотрела на свою подругу:
- Это важно, Мэри Энн. У Манолито проблемы и нам нужна любая информация. Риордан любит своего брата, поэтому использовал практикуемый его видом способ, что было не очень уважительно по отношению к тебе. Извини за это.
Мэри Энн сморгнула набежавшие на ее глаза слезы.
- Он умер. Я видела как он умер. И я чувствовала, как яд распространяется по его телу, его последний вдох. Я знаю, что он мертв. Я слышала, что другие говорили, что даже Грегори не может вернуть его к жизни. И ты погрузила его тело в наш самолет, - произнесла она с трудом. Она не могла сказать прямо - в гробу. Невероятная тяжесть на ее сердце не позволяла ей это сделать.
- Мы карпатцы, Мэри Энн и нас не так - то легко убить.
- Я видела, как он умер. Я чувствовала, как он умер, - глубоко в душе она протестующе закричала, пытаясь удержать его на земле. Она не знала, почему незнакомец так важен, только, что он был настолько благороден, настолько отважен, что закрыл своим телом беременную женщину от опасности. Более того, до нее дошел слух, что он подобным образом защитил и карпатского князя. Самоотверженно защищая других, он пожертвовал собой ради Михаила Дубринского. И никого из них это не заботило. Они бросились к беременной женщине, оставив поверженного защитника лежать на полу.
Джульетта опять переглянулась со своим спутником жизни:
- Ты чувствовала, что Манолито умер?
- Да, - она прикоснулась рукой к своему горлу и у нее на мгновение перехватило дыхание. - Его последний вдох, - она почувствовала это своим горлом и легкими. - И тогда его сердце перестало биться. - Ее собственное сердце замерло в ответ, словно не желало биться без его сердца. Она облизнула губы. - Он умер, а все были больше встревожены состоянием беременной женщины. Она оказалась важнее его смерти. Я не могу понять никого из вас. Или это место. - Она откинула назад свои взбесившиеся волосы, слегка покачнувшись. - Мне нужно идти домой. Я знаю, что обещала тебе поговорить с твоей сестрой, но жара делает меня больной.
- Я не думаю, что это жара, Мэри Энн, - возразила Джульетта. - Я думая, что это ты так реагируешь на случившееся с Манолито. Ты подавлена и скорбишь, но едва ли осознаешь это.
- Это абсурдно.
Джульетта вздохнула:
- Я уверена, что это не так. Ты когда-нибудь встречалась с ним?
Мэри Энн отрицательно покачала головой.
- Я несколько раз видела его в толпе, - он был так красив, что не заметить его было просто невозможно. Она считала себя разумной женщиной, но от вида этого мужчины у нее перехватывало дыхание. Она даже обругала себя, когда поймала себя на том, что смотрит на него подобно застенчивому подростку. Она знала, что у карпатнцев мог быть только один спутник жизни. Он мог бы только использовать ее в качестве еды, но ни для чего больше.
В любом случае, она не смогла бы жить с таким мужчиной как Манолито Де Ла Круз. Он был древним властным и высокомерным карпатцем, на поведение которого оказали плохое влияние неандертальцы, в течение многих веков жившие в Южной Америке. Она же была независимой женщиной, воспитанной в семье из среднего класса. И ей довелось увидеть множество подвергшихся насилию женщин, чтобы когда-либо решиться на отношения с мужчиной, который предпочитал доминировать над женщинами. Но даже все это зная, понимая то, что Манолито Де Ла Круз был последним мужчиной в мире, с которым у нее могли быть какие-либо отношения, она продолжала на него смотреть.
- Ты никогда не оставалась с ним наедине? Даже на короткое время? - спросила Джульетта, на этот раз глядя ей в глаза.
Мэри Энн видела крошечные красные огоньки, мерцавшие в глубине ее бирюзовых глаз. Глаза кошки. Хищница, заключенная внутри тела прекрасной женщины. Позади Джульетты стоял ее спутник жизни и ничто не могло скрыть его хищническую натуру.
Мэри Энн почувствовала ментальный «толчок», но не от Джульетты, а от Риордана, который опять попытался преодолеть ее естественные ментальные щиты, чтобы увидеть ее воспоминания.
- Прекрати! - крикнула она резко, приходя в ярость. - Я хочу домой. Она никому из них не доверяла.
Она осмотрелась, ища пути бегства и поняла, что оказалась в хитроумной ловушке. Она с трудом могла передвигаться в этом опасном доме.
- Мне трудно дышать.
Она прошла мимо Джульетты и направилась в ванную. Она видела в них убийц, монстров, скрывающихся за красивым фасадом. Они поклялись защищать ее, а вместо этого привезли в это жаркое и гнетущее место, подальше от любых видов помощи, а теперь они начали преследовать ее. Она нуждалась в помощи, которая была от нее слишком далеко.
- Ты не сможешь покинуть это место. Ты один из нас. Ты предал ее и заслуживаешь того, чтобы остаться здесь навсегда.
Он не знал - не помнил. Но все соблазны мира не заставят его изменить свое решение. Если ему суждено прожить много веков без питания, терпя жесточайшие мучения - пусть, но свою спутницу жизни он не придаст никогда.
- Ты бы лучше соблазняла меня предать кого-то другого, - сказал он. - Только она может счесть меня недостойным. - Так гласят наши законы. Только моя спутница жизни может осудить меня.
Должно быть он совершил что-то ужасное. Его уже второй раз обвиняли в этом и тот факт, что она не сражалась вместе с ним, говорил о многом. Он не мог позвать ее к себе, потому что помнил очень мало - но только не совершенное против нее злодеяние. Он вспомнил ее голос, мягкий и мелодичный, как у ангела, поющего на небесах. Только она говорила, что не будет иметь никаких отношений с мужчиной - карпатцем.
Его сердце екнуло. Она отказалась от его притязаний? А если он привязал ее к себе против ее воли? Это было принято в его обществе, защищая таким образом мужчину, если женщина отказывалась от связи с ним. Это не было предательством. Что он мог сделать? Он бы никогда не прикоснулся к другой женщине. Он бы защищал ее, так же как защищал спутницу жизни Жака, в течение всей своей жизни, а, если бы это было возможно, то и после.
Он был на суде и, по-видимому, из-за плохого самочувствия не мог ничего толком вспомнить. Он поднял голову и продемонстрировал оскал сотням, а может быть и тысячам карпатских мужчин, которые решили отказаться от своей души, уничтожить свой вид, разобщить их общество и нарушить жизненный уклад в обмен на краткую вспышку чувств, забыв о чести, оставив надежду на встречу со своей спутницей жизни.
- Я отказываюсь от вашего суда. Я никогда не примкну к вам. Возможно, что я уже запятнал свою душу так, что искупление уже не возможно для меня, но я бы никогда не отказался от спутницы жизни и от своей чести, как сделали вы. Может быть в ваших словах есть доля правды, но только моя спутница жизни может решить, заслуживают ли мои грехи прощения.
Вампиры зашипели, обвинительно показывая на него своими когтистыми пальцами, но нападать не стали. Это было бессмысленно - превосходя его числом они без труда могли его уничтожить, но их тела становились все менее и менее плотными, словно расплываясь, пока нежить стало совсем невозможным отличить от теней в сумрачном дождевом лесу.
Его затылок стало показывать. Он обернулся - вампиры все дальше уходили в кусты, большие листья которых словно проглатывали их. Его желудок горел, а тело требовало пищу, но что-то не давало ему покоя. Опасность окружала его. Он ощущал ее даже в самой тишине. Все вокруг него смолкло. Не было слышно ни взмахов крыльев, ни суетливой беготни. Он поднял голову и втянул воздух. Ничего не изменилось, абсолютно ничего, но что-то было не так…
Инстинкты опередили звук: все еще стоя на коленях Манолито развернулся и поднял руки, защищаясь от прыгнувшего на него ягуара.
Глава 2
Клиническая депрессия была подобно коварному хищнику, подкрадывающемуся к человеку и прыгающему в него, прежде, чем он успевает даже насторожиться. Мэри Энн Делани вытерла, казалось, бесконечно льющиеся слезы и прошлась по списку симптомов. Чувство грусти. Проанализируйте себя. Может быть даже и не один раз.
Грусть была не совсем тем словом, которым можно было бы охарактеризовать грызущее ее чувство пустоты, с которым было невозможно бороться. Об этом говорилось в книге и поэтому она мысленно добавила его в становящийся все больше список ее симптомов. Она была такой чертовски грустной, что не могла перестать плакать. И она могла еще проанализировать себя и на отсутствие аппетита, так как ей становилось плохо от одной только мысли о еде. Она не могла нормально спать, с тех пор как…
Она закрыла глаза и застонала. Манолито Де Ла Круз был незнакомцем. Она едва ли перебросилась с ним парой слов, но когда его убили у нее на глазах, ее словно разорвало на части. Казалось, что она скорбит больше, чем его семья. Она знала, что они в растерянности, что они вообще очень редко показывают свои эмоции при посторонних, но даже в такой ситуации они промолчали. Они погрузили его тело на частный самолет, на котором должны были вернуться обратно в Бразилию на свое ранчо, но они не полетели туда.
Вместо этого самолет, на котором она тоже летела, сел на частном тропическом острове где-то посреди Амазонки. И вместо того, чтобы должным образом похоронить Манолито, его братья отнесли его тело в какое-то неизвестное место в тропическом лесу. Она даже не могла выйти, чтобы посетить его могилу. Насколько это было глупым и безрассудным? Посещение среди ночи могилы незнакомца из-за того, что она не может пережить его смерть?
У нее паранойя? Или она не зря волновалась, когда ее привезли на остров, о котором никто до сих пор не упоминал, пока она была со своей лучшей подругой Дестини в Карпатах? Джульетта и Риордан попросили ее прийти для беседы с младшей сестрой Джульетты, ставшей жертвой сексуального насилия и они, конечно, в разговорах часто упоминали свое ранчо, но ничего не говорили о доме отдыха на частном острове. Дом был окружен густым лесом. Она сомневалась, что сможет вернуться на взлетно-посадочную полосу без карты и гида с мачете.
Ради всего святого, она была психологом, но не могла найти способ преодолеть растущее в ней отчаяние и подозрительность или ужасные, необъяснимые страдания из-за смерти Манолито. Ей нужна помощь. Как психолог она это прекрасно знала, но тоска росла и наводила ее на опасные и пугающие мысли. Она не хотела вставать с кровати. Она не хотела исследовать роскошный дом или пышный тропический лес. Она даже не хотела возвращаться в самолет, чтобы лететь в свой любимый город Сиэтл. Она хотела найти могилу Манолито Де Ла Круза и лечь в нее рядом с ним.
Что с ней происходит? Она была человеком, который верил в теорию философского оптимизма. Независимо от обстоятельств, она всегда могла найти вокруг себя что-то веселое или прекрасное, чем можно было наслаждаться, но после той ночи, как она вместе с Дестини посетила карпатский праздник, она была в таком подавленном состоянии, что едва могла заставить себя что-либо сделать.
Поначалу ей удавалось это скрывать. Все были настолько заняты, готовясь к отъезду из Карпат и полету домой, что не заметили ее тихого поведения. Или же заметив, списали это на ее застенчивость. Мэри Энн согласилась поехать вместе с ними в Бразилию, в надежде, что она поможет младшей сестре Джульетты не впасть в состояние психического расстройства. Ей следовало бы об этом сказать, но она надеялась, что ее горе пройдет. Она летела с семьей Де Ла Круз на их частном самолете. И гроб. Пока они днем спали в самолете, она плакала сидя у гроба. Она так сильно плакала, что ее горло стало першить, а глаза - болеть. Это было глупо, но она не могла заставить себя остановиться.
Стук в дверь испугал ее, заставив ее сердце в испуге подпрыгнуть и бешено заколотиться. У нее была работа и семья Де Ла Круз ждала когда она ее сделает. Мысль о том, что нужно идти кому-то помогать, а она не в состоянии подняться с постели, привела ее в ужас.
- Мэри Энн, - голос Джульетты был немного озадаченным и взволнованным. - Открой нам дверь: мы с Риорданом хотим с тобой поговорить.
Ей не хотелось ни с кем разговаривать. Джульетта, вероятно, нашла свою младшую сестру, которая, по их мнению все еще пряталась в тропическом лесу. Карпатцы, вампиры, ягуары - порой она чувствовала себя как Дороти в «Волшебнике страны Оз»: «Я все еще сплю». Она лгала. Она не могла спать, даже если от этого зависела ее жизнь. Все, что она могла делать - это плакать. И бояться. Как бы она не пыталась побороть свой страх и подозрительность, ей ничего не удавалось.
Джульетта подергала дверную ручку:
- Извините, что беспокою вас Мэри Энн, но это очень важно. Нам нужно поговорить с вами.
Мэри Энн вздохнула. Это был уже второй раз, когда Джульетта употребляла слово «нужно». Определенно, что-то случилось. Она должна взять себя в руки. Умыться. Почистить зубы. Привести в порядок волосы. Она села, смахивая текущие по ее лицу слезы. Риордан и Джульетта были карпатцами и могли читать ее мысли, но, как ей было известно, чтение мыслей у находящихся под защитой карпатцев, людей считалось дурным тоном. И она была рада существованию такого правила.
- Одну минуту, Джульетта, я спала.
Они наверняка знали, что это ложь. Возможно, они не читали ее мысли, но не могли не почувствовать ее волнение, витавшее по всему дому. Она подошла к зеркалу и с ужасом уставилась на свое отражение. У нее не было возможности быстро спрятать следы слез. И конечно же привести в порядок волосы. На это бы потребовалось много, очень много времени, так как ее заплетенные в косу волосы, в распущенном виде, достигавшие до талии, от влажности так распушились, что расчесать их без посторонней помощи было невозможно. Она выглядела смешно, с вороньим гнездом на голове и покрасневшими глазами.
- Мэри Энн, - Джульетта опять потрясла дверную ручку. - Извините, но мы заходим. У нас к вам действительно важный разговор.
Мэри Энн вздохнула и откинувшись на грядушку кровати, отвернулась когда они вошли. Ни красота Джульетты с ее кошачьими глазами и длинными волосами, ни высокий, широкоплечий и греховно красивый, как и все его братья, Риордан не были способны привлечь ее внимание. Она была так сильно смущена не только тем, что ее волосы походили на нечто, размером с пляжный мяч, но и тем, что не могла справиться со своим ужасным горем, отнимающим у нее желание жить. Она была сильной женщиной, но она не могла справиться со своим горем из-за смерти Манолито.
Джульетта скользнула через всю комнату к кровати, ее тело было компактным и изящным, взгляд - сосредоточенным и настороженным и это напомнило Мэри Энн о ее природе ягуара.
- Ты плохо выглядишь, Мэри Энн.
Мэри Энн слабо улыбнулась:
- Я просто долго не была дома. Я-городская девочка и мне все это непривычно.
- Когда мы были в Карпатах вы успели познакомиться с моим братом Манолито?-спросил Риордан, смотря на нее холодным, оценивающим взглядом.
Мэри Энн почувствовала принуждение ответить на его вопрос. Он оказывал на нее ментальное принуждение. Ее подозрения были вполне обоснованными. Что-то было не так. Она почувствовала как кровь отлила от ее лица. Она доверяла им и теперь оказалась в западне, полностью беззащитная. У них были необъяснимые способности. Во рту у нее пересохло, она поджала губы и прижала руку к груди, в которой все горело и трепетало, продолжая упорно молчать.
Джульетта сокрушенно посмотрела на свою подругу:
- Это важно, Мэри Энн. У Манолито проблемы и нам нужна любая информация. Риордан любит своего брата, поэтому использовал практикуемый его видом способ, что было не очень уважительно по отношению к тебе. Извини за это.
Мэри Энн сморгнула набежавшие на ее глаза слезы.
- Он умер. Я видела как он умер. И я чувствовала, как яд распространяется по его телу, его последний вдох. Я знаю, что он мертв. Я слышала, что другие говорили, что даже Грегори не может вернуть его к жизни. И ты погрузила его тело в наш самолет, - произнесла она с трудом. Она не могла сказать прямо - в гробу. Невероятная тяжесть на ее сердце не позволяла ей это сделать.
- Мы карпатцы, Мэри Энн и нас не так - то легко убить.
- Я видела, как он умер. Я чувствовала, как он умер, - глубоко в душе она протестующе закричала, пытаясь удержать его на земле. Она не знала, почему незнакомец так важен, только, что он был настолько благороден, настолько отважен, что закрыл своим телом беременную женщину от опасности. Более того, до нее дошел слух, что он подобным образом защитил и карпатского князя. Самоотверженно защищая других, он пожертвовал собой ради Михаила Дубринского. И никого из них это не заботило. Они бросились к беременной женщине, оставив поверженного защитника лежать на полу.
Джульетта опять переглянулась со своим спутником жизни:
- Ты чувствовала, что Манолито умер?
- Да, - она прикоснулась рукой к своему горлу и у нее на мгновение перехватило дыхание. - Его последний вдох, - она почувствовала это своим горлом и легкими. - И тогда его сердце перестало биться. - Ее собственное сердце замерло в ответ, словно не желало биться без его сердца. Она облизнула губы. - Он умер, а все были больше встревожены состоянием беременной женщины. Она оказалась важнее его смерти. Я не могу понять никого из вас. Или это место. - Она откинула назад свои взбесившиеся волосы, слегка покачнувшись. - Мне нужно идти домой. Я знаю, что обещала тебе поговорить с твоей сестрой, но жара делает меня больной.
- Я не думаю, что это жара, Мэри Энн, - возразила Джульетта. - Я думая, что это ты так реагируешь на случившееся с Манолито. Ты подавлена и скорбишь, но едва ли осознаешь это.
- Это абсурдно.
Джульетта вздохнула:
- Я уверена, что это не так. Ты когда-нибудь встречалась с ним?
Мэри Энн отрицательно покачала головой.
- Я несколько раз видела его в толпе, - он был так красив, что не заметить его было просто невозможно. Она считала себя разумной женщиной, но от вида этого мужчины у нее перехватывало дыхание. Она даже обругала себя, когда поймала себя на том, что смотрит на него подобно застенчивому подростку. Она знала, что у карпатнцев мог быть только один спутник жизни. Он мог бы только использовать ее в качестве еды, но ни для чего больше.
В любом случае, она не смогла бы жить с таким мужчиной как Манолито Де Ла Круз. Он был древним властным и высокомерным карпатцем, на поведение которого оказали плохое влияние неандертальцы, в течение многих веков жившие в Южной Америке. Она же была независимой женщиной, воспитанной в семье из среднего класса. И ей довелось увидеть множество подвергшихся насилию женщин, чтобы когда-либо решиться на отношения с мужчиной, который предпочитал доминировать над женщинами. Но даже все это зная, понимая то, что Манолито Де Ла Круз был последним мужчиной в мире, с которым у нее могли быть какие-либо отношения, она продолжала на него смотреть.
- Ты никогда не оставалась с ним наедине? Даже на короткое время? - спросила Джульетта, на этот раз глядя ей в глаза.
Мэри Энн видела крошечные красные огоньки, мерцавшие в глубине ее бирюзовых глаз. Глаза кошки. Хищница, заключенная внутри тела прекрасной женщины. Позади Джульетты стоял ее спутник жизни и ничто не могло скрыть его хищническую натуру.
Мэри Энн почувствовала ментальный «толчок», но не от Джульетты, а от Риордана, который опять попытался преодолеть ее естественные ментальные щиты, чтобы увидеть ее воспоминания.
- Прекрати! - крикнула она резко, приходя в ярость. - Я хочу домой. Она никому из них не доверяла.
Она осмотрелась, ища пути бегства и поняла, что оказалась в хитроумной ловушке. Она с трудом могла передвигаться в этом опасном доме.
- Мне трудно дышать.
Она прошла мимо Джульетты и направилась в ванную. Она видела в них убийц, монстров, скрывающихся за красивым фасадом. Они поклялись защищать ее, а вместо этого привезли в это жаркое и гнетущее место, подальше от любых видов помощи, а теперь они начали преследовать ее. Она нуждалась в помощи, которая была от нее слишком далеко.
