Глава первая, в которой друзья знакомятся
(Чейз-10, Растис – 9, Арда -12)
Утро только зарождалось, а на горизонте уже собирались тучи. В выбоинах дорог блестели лужи — сезон Дождя в этом году начинался рано и обещал быть холодным. Свежий северо-восточный ветер уносил дым завода и городской смог в сторону от реки, он же заставлял спешащих по делам горожан кутаться в плащи и кардиганы, отворачиваться, недовольно ежиться под особенно резкими порывами.
Туман над мостом развеялся с рассветом, но в чёрных водах сегодня отражалось вовсе не жаркое солнце, а пасмурное небо. Ребёнок, стоящий на мосту, крепче вцепился в перила, так что тонкие ручонки побелели от натуги, и перегнулся через бортик. Его ноги не доставали бетонной поверхности моста, приходилось стоять на стопке кирпичей, уложенных у перил, но даже так малыш стоял на цыпочках.
В столь раннее утро прохожих на ичерском мосту было мало, и всего пара машин пересекла его, направляясь в сторону завода, за то время, пока малыш находился здесь. Вряд ли он смог бы заинтересовать кого-то, разве что местных хулиганов золотой цепочкой на шее, но та была надёжно спрятана под тёплым свитером. А раз никому до него нет дела, значит, никто не помешает ему сегодня.
Если расстаться с жизнью на утренней зорьке, то душа развеется вместе с ночной тьмой, упокоившись с миром. Но четвёртый день идёт, а на заре почти невозможно проснуться. Слишком холодно и промозгло, чтоб выбираться из своего закутка. Если жизнь покинет меня, когда солнце уже встало, но спрятано за тучами, это считается? Моя душа упокоится с миром? Или подождать до завтра?
Нога малыша вдруг соскользнула, кирпичная стопка рассыпалась. На миг маленькое тельце повисло на перилах, благо сил сигануть через них без опоры у ребёнка не хватило, поэтому он упал на жёсткий бетонный мост, ушибив копчик.
— Ай-ай-ай! Дурацкие ботинки! Глупо было надевать их только из-за блестящих ремешков…
— Эй, чего тут расселся, убери эти камни с дороги! Ты накидал, да?! — послышалось вдруг с набережной. Ребёнок проворно вскочил на ноги и ринулся в противоположную сторону.
***
Ветер поменялся, в прогалинах туч показалось неяркое солнце. Часы на украшенной разноцветным стеклопластиком башне торгового центра показывали девятый час. Обычно в это время заканчивали свой завтрак офисные служащие и одиночки, питавшиеся в закусочных, именно в это время бездомным и безработным стоило надеяться на завтрак для себя.
Некоторые сердобольные хозяева выносили остатки заказов утренних посетителей на задние дворы, заботливо упаковывая в ненужные коробки и свёртки. У заводских столовых еды было больше, но она не имела ничего общего с натуральной вкусной пищей, в отличие от того, что попадалось на задних дворах ресторанов в престижных районах. Рядом с заводом селились старики, потому как здесь никто не отнимал у них пропитание, а порой могли угостить и стопкой алкоголя. Но чем ближе заведение было к центру, чем вкуснее и разнообразнее угощения там подавали гостям, тем больше становилась конкуренция среди бродяг и оборванцев, околачивающихся в округе. Эти территории делили бездомные подростки, пьяницы и одичавшие любители порошка. Все они прекрасно знали правила, согласно которым в выяснении отношений за кусок еды не должны пострадать ни заведение, ни хозяева, этот сладкий кусок подающие.
Ресторан «Цветение янтарной вишни» давно стал законной территорией Чейза. Даже если кто-то приходил сюда до или после него, никому старый Готхи не выносил столько еды. А всё из-за того, что как-то в самый холодный и ветреный сезон Дождя, бывший на Чейзовой памяти, старик приболел спиной. Чейз тогда уговорил соседа-врача помочь — вёл его в ночь под дождём к ресторанчику Готхи, не побоявшись нагоняя, и дорогу выбрал самую короткую и безопасную. Было Чейзу тогда всего семь.
Как и многие дворовые сироты, Чейзу не ведом был день и месяц собственного рождения, но откуда-то имелась уверенность в собственном возрасте. Да и помнил он себя лишь с семи лет, будто до этого ничего не существовало. Наверное, так специально было устроено природой, чтоб дети не запоминали своих родителей и не скучали по ним.
— Эй, Чизи, о чём задумался? Давно не видел на твоей роже такого сосредоточенного выражения, — произнёс знакомец и давний приятель Чейза — Арда. Арда был старше на пару-тройку лет, с вечно взъерошенными волосами грязно-землистого цвета, россыпью веснушек и любопытным острым носом. Точный свой возраст не знал ни один, ни другой, однако Арда казался мудрее и спокойнее, зато Чейз уродился высоким, впрочем, весу в нём всё равно было не больше, чем в любом другом мальчишке десяти лет.
— Ты на свою посмотри, — огрызнулся Чейз. Он-то знал, нельзя давать Арде спуску. Ведь тот хитрый, как крыса, и такой же пронырливый — только глаза и сверкают на загорелом, закалённом всеми ветрами лице, ярко-бирюзовые, словно позднее небо сезона Огня.
— Ладно, ладно, — примирительно проговорил приятель, — я даже не буду просить тебя улыбнуться. Интересно, что Готхи нам припас сегодня?
— Не будет его, — недовольно буркнул Чейз в ответ. Сегодняшним утром Готхи отправился на рынок, а значит, уборкой займётся Миреска — его старшая дочь. Добротой и старанием она не славится. Ручки у неё чистенькие, юбка кружевная и характер весьма скверный — воротит нос при виде бродяг. Конечно же, она и следить не будет: побросают остатки в мусорные ящики, может, и не запакованные даже. А если кто ещё знает, что у Готхи рыночный день, тот будет у «Цветения» раньше Чейза. Вот именно поэтому вчера он достал свою дубинку из тайника. Знал, что Дженор, увидев такое, снова отлупит, но достал.
На заднем дворе гулял ветер и запахи кухни. Мусорные контейнеры отгораживались решёткой, перед ней забором возвышался кустарник. В начале сезона Дождя он уже облетел, но совсем недавно, в огненный сезон, стоял зелёный и пушистый. С этой стороны стена ресторана облупилась, но даже тут, у дверного козырька, висели кашпо с цветами и стояла курительная урна. Была и лавочка, на которой порой отдыхали местные работники, на ней же Готхи временами выпивал и рассказывал ребятам истории про синдикаты и воровские войны.
Арда первым заметил, что у контейнеров кто-то копошится. Чейз нахмурился — делить добычу с неизвестными ему совершенно не хотелось. Двоим-троим сверстникам он сможет наподдать, а что делать, если сюда забрёл наркоман? С ними Чейз не желал иметь никаких дел, но на всякий случай приготовил свою бойцовскую дубину. Заметив это, Арда хихикнул в кулак.
— Что смешного? — возмутился Чейз.
— Ты такой серьёзный…
— Уж не такой остолоп, как ты!
— Да это ж девчонка, смотри, — палец Арды указал прямо на тщедушное тельце, с грохотом шлёпнувшееся с края контейнера. — Эту соплячку соломинкой перешибёшь, а ты на неё дубину приготовил.
И правда девчонка была мелкая и хилая, лицо белое, ножки тонкие, красный вязаный свитер явно с чужого плеча смотрелся на ней, как платье, зато волосы… Чейз даже рот открыл от удивления: волосы были словно золотые нити, из таких амулеты плести и в переходах продавать — с руками бы оторвали.
— Что, побьёшь её? — ехидно поинтересовался Арда. — Смотри, она ж твою еду ворует…
Мелкая и правда держала слабыми пальчиками тугой свёрток, в котором Чейз без труда узнал поделку Готхи. Всё-таки Миреска не стала разбираться и просто положила всё на край крышки.
— Это — наша территория, вали прочь! — крикнул Чейз. Позорно драться с девчонкой он не собирался, тем более на потеху Арде.
Маленькая воровка, кажется, только сейчас заметила приятелей. Она испуганно уставилась на них, пряча свёрток за спину, но подняться не смогла. Ногу что ли подвернула? Чейз подошёл поближе, как бы невзначай закидывая дубинку на плечо. Арда же забрался на контейнер и принялся собирать в сумку заготовленные свёртки.
— Ты чего? — спросил Чейз, рассматривая незнакомку. С близкого расстояния она оказалась ещё удивительнее. Не только золотые волосы, но и глаза! Таких светлых глаз Чейз не видел никогда в жизни. А взгляд-то какой робкий… и голодный. — Ну, ты один тогда возьми. Ладно, чего там…
— Ах, Чизи, ты аж покраснел, — гнусно рассмеялся Арда, спрыгивая с контейнера с полной сумкой.
— Отвали, не краснел я! Вот ещё, плевать мне на всяких…
— Ой, чего ж тут смущаться. Это же судьбоносная встреча, не правда ли, красавица?
Арда уселся на землю рядом с девчонкой, чем окончательно взбесил Чейза. Сам-то он не решился подойти настолько близко. Теперь только Арда сможет рассмотреть и эти волосы, и эти глаза, и именно Арда потом будет хвалиться мальчишкам во дворе. Но что поделаешь, ведь он старше.
— Чего молчишь-то? — обратился приятель к воровке. — Ты одна тут? Как звать-то?
Девчонка отодвинулась от настойчивого взгляда собеседника и молча кусала губы.
— Чего ты к ней пристал? — вспылил Чейз. — Не видишь что ли, она тебя испугалась.
— Ревнуешь уже, да? — приятель рассмеялся.
— Дурак, — Чейз фыркнул. Прислонил дубинку к решётке, скинул с плеча сумку, достал из неё бутыль с водой и протянул девчонке. — Вот. Поешь нормально. Если ты одна, можешь с нами пойти.
Чейз отвернулся и пошёл в сторону лавки. Если у этой бродяжки вывихнута нога, то он покажет её соседу и до дома сможет донести, если сама не встанет, а этот дурак — Арда, пусть тащит сумки и дубинку.
— Я не девочка, — прозвучало вдруг за спиной. Чейз обернулся. Светло-голубые, будто озёрная вода, глаза смотрели на него теперь без страха, с интересом. — Я — мальчик. Моё имя — Рассэ. Я не хотел брать чужую еду, простите, думал, что она никому не нужна. Это же помойные контейнеры, верно?
— А-ха-ха-ха! — залился Арда. — А ты классный парень, Рассэ! Ты мне нравишься. Ты ведь пойдёшь с нами, да? Пошли! Ты такой милашка. Эй, эй, Рассэ, давай во дворе всем скажем, что ты девочка, а потом, когда у них будут такие же рожи, как у Чизи, то скажем, что на самом деле парень, вот ржака будет.
Щёки Чейза вмиг покраснели, вот теперь уже по-настоящему. Как же можно было принять этого мелкого пацанёнка за девочку? Глупо-то как. Ведь теперь Арда долго будет припоминать. Уж лучше пусть Рассэ остаётся тут!
Чейз схватил сумку и дубинку и метнулся в переулок.
***
Дома по улице пятнадцатая линия возвышались серой бетонной стеной по обе стороны узкой асфальтированной дороги. Стояли они тут, пожалуй, с самого основания Акаца, по крайней мере, выглядели обветшалыми и пустыми. Они действительно были заброшены и указом регента, гостившего в Акаце лет пять назад, предназначались под снос. Однако снос стоил баснословных денег, которые не хотел платить ни один синдикат. В итоге жители улицы постепенно расселились в более презентабельные районы, а местные многоэтажки оставили пустовать, в надежде, что от времени они развалятся сами.
Улицу мигом заняли бедняки и бродяги. Один из домов в пять этажей, что стоял на отшибе, был родным домом Чейза. Сколько он себя помнил, жил тут с Дженором. Ежедневно Дженор отправлялся на подработку или пьянствовать. Как правило, сперва была подработка, затем заработанные деньги пропивались, и если б не сосед — врач по имени Таир, Чейз скончался бы с голоду ещё в раннем детстве.
У Таира не было денег, чтоб переселиться в другую квартиру, потому как в то время ему было всего семнадцать, и работал он лишь помощником доктора в заречном районе, совмещая работу с учёбой. Теперь молодой врач сам не хотел переезжать, видать, предпочитал собственную квартиру в разваливающемся доме залоговой, за которою с его небольшой зарплатой пришлось бы платить лет двадцать.
Таира здесь любили, особенно любил его Чейз, потому что у врача было множество книг на пластинках, КПК и куча всяких медицинских приспособлений. Самой интересной книгой Чейз определил электронный справочник по анатомии. Его можно было листать от скуки или в минуты переживаний. Пусть Чейз знал пока не все буквы, зато мог открывать объёмные голограммы и рассматривать их с разных сторон. Он уже давно запомнил название внутренних органов и где они находятся, и даже научился применять свои знания в драках.
— Чи, сегодня солнечный денёк, быть может, последний в этом году. Отчего ты не на улице? — в комнату заглянул Таир. Он был высокий и сильный, длинные чёрные волосы убирал в хвост и даже по квартире ходил в аккуратных белых рубашках.
— Не хочется, — дёрнул плечом Чейз.
— Правда? — Таир зашёл в комнату и сел на пол рядом со своим гостем. — Чи, посмотри-ка на меня. В чём дело? Подрался опять?
Чейз ещё ниже наклонил голову, делая вид, что усиленно рассматривает человеческий скелет. С Дженором было гораздо легче: если он недоволен, то просто бьёт, можно убежать или спрятаться, если у него запой, пару дней можно пожить у соседей или кого-то из ребят, если Дженор трезв, то обычно зол, но даёт денег, когда что-нибудь приготовишь ему на обед. А вот Таир… Таир слишком добр, до боли добр, мог даже по голове погладить, отчего только хуже хотелось плакать. Рассказать ему? Будет смеяться? Пожалеет?
— Так что, Чи? На твою территорию вступили враги? Если так, то давай придумаем тактику…
— Нет, что ты, — перебил Чейз, украдкой поглядывая на старшего, — я уже взрослый, самостоятельно справлюсь.
— Хорошо, — Таир облокотился ни низенький напольный столик, прикрывая ладонью справочник. Голограмма помигала и исчезла, Чейзу пришлось посмотреть в изумрудные глаза соседа.
— Да ничего не случилось.
— А Арда где? — проницательно спросил молодой врач.
— С чего бы мне знать, где его носит, — насупился Чейз.
— Поссорились? — не унимался Таир.
— Вот ещё…
— То-то вчера он был такой понурый. Поссорились, значит. Чейз, вы же друзья, третий день уже сидишь дома, пора бы пойти и помириться.
— У него теперь и без меня друг есть, — Чейз не выдержал пронзительного взгляда собеседника, отвернулся, чувствуя, как уши становятся пунцовыми — не хотелось рассказывать про свою оплошность, но Таир вынуждал.
— Для Арды ни один друг с тобой не сравниться, Чейз.
— Тебе-то почём знать?
— Я гораздо старше тебя и понимаю в таких вещах, — усмехнулся врач, обнял гостя за плечи и пододвинул к себе. В носу у Чейза сразу защипало, не хватало только разреветься.
— Я не маленький уже!
В доказательство своих слов Чейз вскочил, схватил Таира за руку с намерением заломить её, но врач ловко увернулся, не вставая, рассмеялся, дёрнул гостя за шкирку, заставляя снова усесться рядом.
— Раз не маленький, то пойди и извинись, — настоятельно заметил сосед. Его тяжёлая рука больше не позволяла Чейзу убежать.
— С чего это я должен? Надо больно…
— С того, что в душе ты не такой злюка, верно? Арда ждёт тебя.
Чейз вздохнул:
— Не ждёт. У него ж теперь этот Рассэ…
— А-а-а-а… вот оно как, — Таир понимающе улыбнулся. — Тот карасунский мальчик, к которому меня звали в позапрошлый вечер, да?
