1-я глава
Трудно было не удивиться древнему виду бедной старухи, с черепашьей скоростью, движущейся по тротуару, - встретить такую выпадает не каждый день. Сухонькая и немощная, бабка, сгорбившись, так медленно и устало переставляла ноги, что продвигалась не более пяти метров в час. Казалось, она сейчас рассыплется в прах прямо в пути, и было странно, что она вообще способна держатся на ногах.
Однако в данный момент... бабка, была немало удивлена. Утратив к старости интерес к проявлениям жизни, она давно глядела на все с равнодушием, но сейчас кое-что необыкновенное привлекало ее внимание. Как ребенок, затаив дыхание и вытаращив глаза, она смотрела на приближающееся разноцветное чудо. Что-то сияющее круглое и невиданное. Бабка не могла отвести взгляда от этого «нечто». Между тем предмет медленно приближался, сверкающий и чарующе красивый. Волшебно переливаясь всеми цветами радуги, он ярко выделялся на фоне серой пасмурной улицы.
Когда расстояние между предметом и бабкой сократилось до метра, старуха взбодрилась и протянула к «диковине» дрожащие иссохшие руки так, будто хотела схватить «жар-птицу». Блестящий предмет качнулся, и застыл, дразня. Словно Бог, (или еще кто-то), решал, вручить ли его претендентке. Доказав необходимость вручения, бабка подалась вперед и дотронулась до «жар-птицы», подстегнув Бога (или… естественно, кого-то земного) решить вопрос о вручении в пользу старухи, и… чудо свершилось. Секунда, и она еле удержалась на ногах, получив в руки гладкий увесистый круглый блестящий вожделенный прекрасный… дар. Заметив неустойчивость старушки, Бог, ну или некто, подхватил ее под локоть, но почувствовав, насколько та мобилизована, словно вновь обрела молодость, с чуть заметной иронией спросил:
— Что бабуль, донесешь, аль помочь?
Окинув дарителя бесцветным близоруким взглядом, та благодарно зашамкала беззубым ртом:
— Данесу милай, данесу!
И с неожиданной от этой «рухляди» прытью, обхватив и прижав к себе «пойманную» «жар-птицу», «ускорившись» мелкими семенящими шажками поволокла добычу домой. Предмет был тяжеловат для нее, но прижимая его к себе, бабушка, словно начисто забыв о старости, «быстро» донесла добычу до входа в свой подъезд. Она была рядом с ним, когда получила презент, но обычно чтобы преодолеть такое же расстояние, у нее уходило полчаса, а сейчас дистанция была взята минут за пять. Предмет, который она несла, был холодный и влажный, и это казалось бабке особенно приятным. Подъем по лестнице (бабушка жила на первом этаже) занял чуть больше времени, чем расстояние до подъезда, но отважно преодолев его, она вошла в свою грязную, обшарпанную квартиру, похожую на конуру. Несвойственно «резво» прошагав в комнату, взгромоздила добычу на стол и…чуть не потеряла равновесие. После такой неимоверной «пробежки», ощутила, как потемнело в глазах, заныла спина, заломило суставы.
— Ой, батюшки! — сломленная старческими недугами простонала она. Оперившись на стол, отдышалась, словно бегун после километровой дистанции на скорость. Когда боль отпустила, тяжело опустилась на стул. Вдохновение от неожиданной фортуны не прошло, бабушка восхищалась добычей, и слегка передохнув, попыталась рассмотреть. Это оказалось не просто: зрение было крайне слабое, а неожиданная встряска мешала его сфокусировать. Усиленно вглядываясь, бабуля увидела расплывчатый разноцветный переливающийся шар.
— Пригожий… — погладив подарок иссохшей рукой, прошамкала она.
Всматриваясь в неожиданное сокровище, бабушка не могла определить, что же это такое: блестящее, гладкое, круглое и сверкающее. На секунду ей показалось, что шар - живой. Мало того он смотрел на бабку….
Ойкнув, старушка прижала ко рту сухонькую ручку и с минуту напрягала зрение, силясь рассмотреть «жар-птицу», но тщетно. От старости и пробежки зрение атрофировалось, а от яркости диковины заслезились глаза.
— Очки ж! — сунув руку в карман длинной юбки, спохватилась бабулька, и, не обнаружив ничего, вспомнила о сумке, которую уронила, вернее, скинула с рук, зайдя в квартиру.
— Вот же невзгода! — засуетилась она, и охая от обострившейся боли в спине, а главное из-за того что придется идти в прихожую, кряхтя поднялась со стула. Держась рукой за поясницу, а другой, опираясь о стены, последовала к входной двери. Мебели в прихожей не было, а гвозди, некогда заменявшие вешалку, давно отвалились, поэтому ветхая одежда обитательницы квартиры валялась на полу. Охая и стеная, бабка встала на колени и долго ползала в груде тряпья возле входной двери. Ощупывая одежду, разбросанную на полу, наконец, нашла очки.
— Вот же ж вы где, лихоманки! — своеобразно порадовавшись, старуха надела очки, и долго ползала, цеплялась за стены и косяки, стараясь подняться на ноги. Когда, с невероятным трудом это удалось, осмотрелась, и…. а это было досадно, начисто забыла, зачем искала очки.
И все же в очках ориентироваться было легче, и взгляд старухи устремился на кухню, - после сегодняшней возни захотелось есть. И… бабка направилась покушать. Обстановка кухни была не менее жалкой, чем в прихожей: грязная мойка в углу, ржавая плита, стул и стол, ящик для картошки, допотопный холодильник. Обследовав в поисках съестного почти не морозящий холодильник, обитательница квартиры ничего не нашла. Последние дни она приболела и съела все нехитрые запасы, никуда не выходя. Заподозрив отсутствие провианта, заволновалась, но обнаружила в ящике несколько полусгнивших картошин.
— Слава богу! — прошамкала старуха, утешившись и этим.
Обычно она приносила немного свежей картошки, перебирая отходы овощей в овощном магазине, но сегодня не дошла до магазина. Рассмотрев картошку и тяжело вздохнув, поняла, что пару-тройку сносных для обеда имеется.
Значительно устав после сегодняшних передвижений, нищенской жизни и старости, долго сидела на кухне, собираясь с силами, потом начала готовить. После нынешних рекордов на скорость, аппетит разыгрался не на шутку. Неряшливо почистив картошку, которая изрядно надоела, бабушке захотелось чего-нибудь повкусней. Преследовало ощущение, что судьба приготовила для нее что-то… необычное. Неважно съедобное или нет, но большее чем то, что лежало перед ней на столе.
— В комнате же, на столе! — встрепенулась бабушка, вспомнив принесенный презент, и потрусила в комнату.
И там, будучи в очках, увидела его - невероятный дар, «жар-птицу», которую с воодушевлением приволокла домой.
— Что это? — бабулька ахнула и, подойдя ближе, опустилась на стул. — Золотое! — подивилась она, однако воодушевление поутихло.
Бабка рассматривала предмет с тем же удивлением как на улице, но удивлялась теперь тому, что он настолько удивил. Если бы она сразу разглядела его, то вряд ли бы взяла. Удивление сменилось недоумением:
— И че перла то ево? Вот оказия… — причитала она, вспомнив, с каким трудом приволокла штуковину. — Какой от ево прок?
Когда она несла презент, ей казалось, что редкостная фортуна преподнесла что-то необыкновенное, невиданное сокровище, избавляющее от нищеты и болезней, диковинное послание, счастье. А оказалось, что все это только представлялось. Да, вещь была красивая, сверкающая и блестящая, но непригодная ни для счастья, ни в качестве избавления. Это был аквариум. Круглой двухлитровый аквариум с блестящими перламутровыми камешками на дне, разноцветными водорослями и одной красивой золотой рыбкой. Аквариум переливался всеми цветами радуги, выгодно отличаясь от жалкого интерьера бабкиной квартиры, но на лице старухи застыло разочарование. Она с раздражением вспомнила, что из-за презента передумала идти на рынок и в результате осталась без обеда.
Несмотря на неудачу, бабка, насупившись и поджав губы, продолжала рассматривать «жар-птицу», вернее уже «жар-рыбу», оценивая, как еду. У рыбки был длинный переливающийся золотой хвост, длинные плавники, струящиеся в воде, золотая чешуя. Рыбка была очень красивая, но ожидания, по поводу счастья абсолютно не оправдывала.
— Никчемная хрень! — подытожила старуха, когда от созерцания сверкающего аквариума с золотой обитательницей внутри заслезились глаза. Кушать же, хотелось все сильней, и, подчинившись этому, бабка, не заморачиваясь, поступила довольно примитивно: совместила надежду на полезность подарка с желанием съесть что-нибудь вкусное. Старая карга потащила аквариум на кухню, вылила из него воду вместе с рыбкой в кастрюлю, положила туда недавно почищенную картошку, все это сварила и благополучно съела…. Ну не желание же загадывать, в самом деле, как в сказке про золотую рыбку?
Обед, как показалось бабке, получился необычайно вкусным. Старуха съела даже разноцветные водоросли, которые тоже сварила, пожалев выбросить, и долго смаковала, разжевывая беззубыми деснами:
— Вкуснотища! — доедая последние кусочки, восхищалась она и, закончив трапезу, сожалея об отсутствии добавки, отправилась спать.
Подойдя к провалившейся перекошенной кровати, бабушка, не раздеваясь, плюхнулась на незастеленный грязный матрац, накрылась старым одеялом, еще раз вспомнила о неожиданно приятном обеде, и… отошла,… может ко сну, а может и в мир иной.
Прежде чем есть необычные, экзотические продукты полагается хотя бы немного подумать. Вдруг провиант не безопасен, или вообще ядовит, поэтому обед, вполне мог оказаться не только вкусным, но и последним. Рыбка-то была аквариумная, непригодная в пищу. Старуха этого не предусмотрела, поэтому не подготовилась к переходу в небытие, а сейчас, возможно, отправилась именно туда….
Закрыв глаза, бабка погрузилась, словно провалилась в необычное состояние, ощутив, как затрясло от озноба и судорогой свело желудок. Примерно час ее колотило в стойкой, не отпускающей лихорадке, такой, что не было сил подняться и вызвать врача. Хотя и телефон был отключен за неуплату. Потеряв ощущение реальности, старуха, то засыпала, видя несвязные обрывки сновидений, то чувствовала, как трясет в предсмертной судороге, а желудок скручивают дикие боли. В какой-то момент боль, лихорадка и яркие периодические сновидения достигли апогея и слились в сплошную давящую массу. Бабушка ощутила, что на нее надвинулась черная лавина, накрыв своей тяжестью, словно покрывалом смерти…. А потом… все рассеялось. Старуха увидела, что держит в руках аквариум. Он блестит и переливается ослепительно сверкая. Старая женщина прижала его к себе, и ей стало легче, намного…! Словно прежние мысли об избавлении с помощью чудесного подарка, реализовались. Прижала его сильнее, и стало совсем легко.
— Мне хорошо! — прошептала бабка, ощущая, что словно вышла из земной, разрывающейся от боли и лихорадки плоти. — Аквариум спасет меня! — решила она, изо всех сил стиснув его. От приложенной к нему силы, аквариум должен был бы лопнуть, но он, наоборот, выскользнул из рук и покатился, подскакивая. Старушка, боясь лишиться спасения, устремилась за ним. А он катился, зовя за собой переливаясь и сверкая. Бабушка почти бежала за ним, и не заметила, как очутилась перед огромными вратами, беззвучно ударившись о которые, аквариум остановился. Бабка оробела: из ворот выбивался ослепительно яркий, величественный и влекущий свет…. Забыв про аквариум, бабка видела теперь только свет, который беспредельно манил…. Немного опомнившись, осмотрелась и заметила калитку, справа у ворот, в которую медленно и печально двигалась длинная очередь. Смутная догадка стала мелькать у старухи в голове, но осмыслить ее не удавалось; бабка растерянно стояла, раскрыв рот.
Неожиданно со стороны очереди выбежали два ангелочка, играющих в салки.
Бабкин аквариум, словно веселый мячик, привлек их внимание.
— Мячик! — обрадовались они, и, подхватив стали кидать друг другу. А бабка начинала осознавать что, возможно, умерла, и видит сейчас - преддверие рая.
— Нет…. Не может быть… — оторопело твердила она, не веря в происходящее.
Ангелы тем временем, приостановив игру, заприметили старушку.
— Смотри-ка, это она принесла мячик! — воскликнул один.
— Так может, пропустим ее без очереди? — подхватил второй, разглядывая вновь прибывшую.
— Нет, очередь нарушать не положено, а ворота открываются только для почетных поступающих, — ангел смерил взглядом убогую одежонку бабульки, и слегка посомневавшись, добавил. — Или больших групп.
— Но она принесла нам мячик! — настаивал второй.
— Ну не знаю, — вспомнив про игрушку, засомневался первый. — Очередь трудно нарушать, сейчас начнут шушукаться, возмущаться!
Соглашаясь с аргументом, второй зачесал кудрявый затылок:
— Да, пропустить без очереди не получится! — ангел снова взглянул на старушку, и, не желая отступиться, предложил: — А давай откроем ей ворота, ну просто, для прикола!
— Но старуха совсем нищая, и у нее нет никаких достоинств, — возразил, было, первый.
— Ну и что? — не сдался второй. — У каждого правила бывают исключения! — и, кинувшись к воротам, стал отодвигать задвижку.
— Подожди! — подскочил к нему первый. — Папа, он будет недоволен! — предупреждая, что тот не любит непорядок.
— Да ладно, у него сегодня хорошее настроение, — отмахнулся второй. — Мне херувимы недавно рассказали! — и, открывая ворота, пригласил: — Проходите бабушка!
На бабку хлынул нестерпимо яркий, но приятный свет. Не помня себя, и не осознавая ничего вокруг, в том числе и оказанной ей привилегии, она шагнула к вратам. А увидев красоту рая, захолонула, и… споткнулась о перекладину порога, …но удержалась, и, пошатываясь, пошла во владения Бога.
— Ай! — заметив ее неустойчивость, вскрикнул первый ангелок. — Споткнулась! Плохая примета! Теперь не пройдет! Бог не примет ее!
— Да ладно, может, обойдется, — второй ангелочек был настроен оптимистичнее, но тоже знал, что примета серьезна. — На старухе нет грехов, я вижу ее насквозь! — подтвердив ангельскую сущность, констатировал он.
— Я тоже вижу,… но примета!
— А пойдем, посмотрим, вдруг получиться, мы-то пропустили ее как особенную!
И ангелочки, прихватив бабкин, разноцветный сверкающий «мячик» последовали за ней.
Войдя в ворота, бабка пошла коротким путем, и вскоре увидела Создателя. Он в окружении архангелов восседал на Божественном троне.
Старуха обомлела.
— Следующий! — провозгласил Бог, и ангелы, притормозив очередь, пропустили вперед бабку. Это было по правилам, посетители, пропущенные в ворота, пользовались привилегиями.
Бабка предстала пред светлым ликом Создателя, и, растворившись в его всевидящем взоре, услышала:
— Ну что Жатна, как ты прожила свою жизнь?
Понимая, что должна ответить, от неожиданности, удивления и... восхищения не находила в себе сил.
«Я попала к Богу?», — не в силах вымолвить ни слова, спрашивала себя она, когда, тщетно собираясь с мыслями, услышала следующий вопрос:
Трудно было не удивиться древнему виду бедной старухи, с черепашьей скоростью, движущейся по тротуару, - встретить такую выпадает не каждый день. Сухонькая и немощная, бабка, сгорбившись, так медленно и устало переставляла ноги, что продвигалась не более пяти метров в час. Казалось, она сейчас рассыплется в прах прямо в пути, и было странно, что она вообще способна держатся на ногах.
Однако в данный момент... бабка, была немало удивлена. Утратив к старости интерес к проявлениям жизни, она давно глядела на все с равнодушием, но сейчас кое-что необыкновенное привлекало ее внимание. Как ребенок, затаив дыхание и вытаращив глаза, она смотрела на приближающееся разноцветное чудо. Что-то сияющее круглое и невиданное. Бабка не могла отвести взгляда от этого «нечто». Между тем предмет медленно приближался, сверкающий и чарующе красивый. Волшебно переливаясь всеми цветами радуги, он ярко выделялся на фоне серой пасмурной улицы.
Когда расстояние между предметом и бабкой сократилось до метра, старуха взбодрилась и протянула к «диковине» дрожащие иссохшие руки так, будто хотела схватить «жар-птицу». Блестящий предмет качнулся, и застыл, дразня. Словно Бог, (или еще кто-то), решал, вручить ли его претендентке. Доказав необходимость вручения, бабка подалась вперед и дотронулась до «жар-птицы», подстегнув Бога (или… естественно, кого-то земного) решить вопрос о вручении в пользу старухи, и… чудо свершилось. Секунда, и она еле удержалась на ногах, получив в руки гладкий увесистый круглый блестящий вожделенный прекрасный… дар. Заметив неустойчивость старушки, Бог, ну или некто, подхватил ее под локоть, но почувствовав, насколько та мобилизована, словно вновь обрела молодость, с чуть заметной иронией спросил:
— Что бабуль, донесешь, аль помочь?
Окинув дарителя бесцветным близоруким взглядом, та благодарно зашамкала беззубым ртом:
— Данесу милай, данесу!
И с неожиданной от этой «рухляди» прытью, обхватив и прижав к себе «пойманную» «жар-птицу», «ускорившись» мелкими семенящими шажками поволокла добычу домой. Предмет был тяжеловат для нее, но прижимая его к себе, бабушка, словно начисто забыв о старости, «быстро» донесла добычу до входа в свой подъезд. Она была рядом с ним, когда получила презент, но обычно чтобы преодолеть такое же расстояние, у нее уходило полчаса, а сейчас дистанция была взята минут за пять. Предмет, который она несла, был холодный и влажный, и это казалось бабке особенно приятным. Подъем по лестнице (бабушка жила на первом этаже) занял чуть больше времени, чем расстояние до подъезда, но отважно преодолев его, она вошла в свою грязную, обшарпанную квартиру, похожую на конуру. Несвойственно «резво» прошагав в комнату, взгромоздила добычу на стол и…чуть не потеряла равновесие. После такой неимоверной «пробежки», ощутила, как потемнело в глазах, заныла спина, заломило суставы.
— Ой, батюшки! — сломленная старческими недугами простонала она. Оперившись на стол, отдышалась, словно бегун после километровой дистанции на скорость. Когда боль отпустила, тяжело опустилась на стул. Вдохновение от неожиданной фортуны не прошло, бабушка восхищалась добычей, и слегка передохнув, попыталась рассмотреть. Это оказалось не просто: зрение было крайне слабое, а неожиданная встряска мешала его сфокусировать. Усиленно вглядываясь, бабуля увидела расплывчатый разноцветный переливающийся шар.
— Пригожий… — погладив подарок иссохшей рукой, прошамкала она.
Всматриваясь в неожиданное сокровище, бабушка не могла определить, что же это такое: блестящее, гладкое, круглое и сверкающее. На секунду ей показалось, что шар - живой. Мало того он смотрел на бабку….
Ойкнув, старушка прижала ко рту сухонькую ручку и с минуту напрягала зрение, силясь рассмотреть «жар-птицу», но тщетно. От старости и пробежки зрение атрофировалось, а от яркости диковины заслезились глаза.
— Очки ж! — сунув руку в карман длинной юбки, спохватилась бабулька, и, не обнаружив ничего, вспомнила о сумке, которую уронила, вернее, скинула с рук, зайдя в квартиру.
— Вот же невзгода! — засуетилась она, и охая от обострившейся боли в спине, а главное из-за того что придется идти в прихожую, кряхтя поднялась со стула. Держась рукой за поясницу, а другой, опираясь о стены, последовала к входной двери. Мебели в прихожей не было, а гвозди, некогда заменявшие вешалку, давно отвалились, поэтому ветхая одежда обитательницы квартиры валялась на полу. Охая и стеная, бабка встала на колени и долго ползала в груде тряпья возле входной двери. Ощупывая одежду, разбросанную на полу, наконец, нашла очки.
— Вот же ж вы где, лихоманки! — своеобразно порадовавшись, старуха надела очки, и долго ползала, цеплялась за стены и косяки, стараясь подняться на ноги. Когда, с невероятным трудом это удалось, осмотрелась, и…. а это было досадно, начисто забыла, зачем искала очки.
И все же в очках ориентироваться было легче, и взгляд старухи устремился на кухню, - после сегодняшней возни захотелось есть. И… бабка направилась покушать. Обстановка кухни была не менее жалкой, чем в прихожей: грязная мойка в углу, ржавая плита, стул и стол, ящик для картошки, допотопный холодильник. Обследовав в поисках съестного почти не морозящий холодильник, обитательница квартиры ничего не нашла. Последние дни она приболела и съела все нехитрые запасы, никуда не выходя. Заподозрив отсутствие провианта, заволновалась, но обнаружила в ящике несколько полусгнивших картошин.
— Слава богу! — прошамкала старуха, утешившись и этим.
Обычно она приносила немного свежей картошки, перебирая отходы овощей в овощном магазине, но сегодня не дошла до магазина. Рассмотрев картошку и тяжело вздохнув, поняла, что пару-тройку сносных для обеда имеется.
Значительно устав после сегодняшних передвижений, нищенской жизни и старости, долго сидела на кухне, собираясь с силами, потом начала готовить. После нынешних рекордов на скорость, аппетит разыгрался не на шутку. Неряшливо почистив картошку, которая изрядно надоела, бабушке захотелось чего-нибудь повкусней. Преследовало ощущение, что судьба приготовила для нее что-то… необычное. Неважно съедобное или нет, но большее чем то, что лежало перед ней на столе.
— В комнате же, на столе! — встрепенулась бабушка, вспомнив принесенный презент, и потрусила в комнату.
И там, будучи в очках, увидела его - невероятный дар, «жар-птицу», которую с воодушевлением приволокла домой.
— Что это? — бабулька ахнула и, подойдя ближе, опустилась на стул. — Золотое! — подивилась она, однако воодушевление поутихло.
Бабка рассматривала предмет с тем же удивлением как на улице, но удивлялась теперь тому, что он настолько удивил. Если бы она сразу разглядела его, то вряд ли бы взяла. Удивление сменилось недоумением:
— И че перла то ево? Вот оказия… — причитала она, вспомнив, с каким трудом приволокла штуковину. — Какой от ево прок?
Когда она несла презент, ей казалось, что редкостная фортуна преподнесла что-то необыкновенное, невиданное сокровище, избавляющее от нищеты и болезней, диковинное послание, счастье. А оказалось, что все это только представлялось. Да, вещь была красивая, сверкающая и блестящая, но непригодная ни для счастья, ни в качестве избавления. Это был аквариум. Круглой двухлитровый аквариум с блестящими перламутровыми камешками на дне, разноцветными водорослями и одной красивой золотой рыбкой. Аквариум переливался всеми цветами радуги, выгодно отличаясь от жалкого интерьера бабкиной квартиры, но на лице старухи застыло разочарование. Она с раздражением вспомнила, что из-за презента передумала идти на рынок и в результате осталась без обеда.
Несмотря на неудачу, бабка, насупившись и поджав губы, продолжала рассматривать «жар-птицу», вернее уже «жар-рыбу», оценивая, как еду. У рыбки был длинный переливающийся золотой хвост, длинные плавники, струящиеся в воде, золотая чешуя. Рыбка была очень красивая, но ожидания, по поводу счастья абсолютно не оправдывала.
— Никчемная хрень! — подытожила старуха, когда от созерцания сверкающего аквариума с золотой обитательницей внутри заслезились глаза. Кушать же, хотелось все сильней, и, подчинившись этому, бабка, не заморачиваясь, поступила довольно примитивно: совместила надежду на полезность подарка с желанием съесть что-нибудь вкусное. Старая карга потащила аквариум на кухню, вылила из него воду вместе с рыбкой в кастрюлю, положила туда недавно почищенную картошку, все это сварила и благополучно съела…. Ну не желание же загадывать, в самом деле, как в сказке про золотую рыбку?
Обед, как показалось бабке, получился необычайно вкусным. Старуха съела даже разноцветные водоросли, которые тоже сварила, пожалев выбросить, и долго смаковала, разжевывая беззубыми деснами:
— Вкуснотища! — доедая последние кусочки, восхищалась она и, закончив трапезу, сожалея об отсутствии добавки, отправилась спать.
Подойдя к провалившейся перекошенной кровати, бабушка, не раздеваясь, плюхнулась на незастеленный грязный матрац, накрылась старым одеялом, еще раз вспомнила о неожиданно приятном обеде, и… отошла,… может ко сну, а может и в мир иной.
Прежде чем есть необычные, экзотические продукты полагается хотя бы немного подумать. Вдруг провиант не безопасен, или вообще ядовит, поэтому обед, вполне мог оказаться не только вкусным, но и последним. Рыбка-то была аквариумная, непригодная в пищу. Старуха этого не предусмотрела, поэтому не подготовилась к переходу в небытие, а сейчас, возможно, отправилась именно туда….
Закрыв глаза, бабка погрузилась, словно провалилась в необычное состояние, ощутив, как затрясло от озноба и судорогой свело желудок. Примерно час ее колотило в стойкой, не отпускающей лихорадке, такой, что не было сил подняться и вызвать врача. Хотя и телефон был отключен за неуплату. Потеряв ощущение реальности, старуха, то засыпала, видя несвязные обрывки сновидений, то чувствовала, как трясет в предсмертной судороге, а желудок скручивают дикие боли. В какой-то момент боль, лихорадка и яркие периодические сновидения достигли апогея и слились в сплошную давящую массу. Бабушка ощутила, что на нее надвинулась черная лавина, накрыв своей тяжестью, словно покрывалом смерти…. А потом… все рассеялось. Старуха увидела, что держит в руках аквариум. Он блестит и переливается ослепительно сверкая. Старая женщина прижала его к себе, и ей стало легче, намного…! Словно прежние мысли об избавлении с помощью чудесного подарка, реализовались. Прижала его сильнее, и стало совсем легко.
— Мне хорошо! — прошептала бабка, ощущая, что словно вышла из земной, разрывающейся от боли и лихорадки плоти. — Аквариум спасет меня! — решила она, изо всех сил стиснув его. От приложенной к нему силы, аквариум должен был бы лопнуть, но он, наоборот, выскользнул из рук и покатился, подскакивая. Старушка, боясь лишиться спасения, устремилась за ним. А он катился, зовя за собой переливаясь и сверкая. Бабушка почти бежала за ним, и не заметила, как очутилась перед огромными вратами, беззвучно ударившись о которые, аквариум остановился. Бабка оробела: из ворот выбивался ослепительно яркий, величественный и влекущий свет…. Забыв про аквариум, бабка видела теперь только свет, который беспредельно манил…. Немного опомнившись, осмотрелась и заметила калитку, справа у ворот, в которую медленно и печально двигалась длинная очередь. Смутная догадка стала мелькать у старухи в голове, но осмыслить ее не удавалось; бабка растерянно стояла, раскрыв рот.
Неожиданно со стороны очереди выбежали два ангелочка, играющих в салки.
Бабкин аквариум, словно веселый мячик, привлек их внимание.
— Мячик! — обрадовались они, и, подхватив стали кидать друг другу. А бабка начинала осознавать что, возможно, умерла, и видит сейчас - преддверие рая.
— Нет…. Не может быть… — оторопело твердила она, не веря в происходящее.
Ангелы тем временем, приостановив игру, заприметили старушку.
— Смотри-ка, это она принесла мячик! — воскликнул один.
— Так может, пропустим ее без очереди? — подхватил второй, разглядывая вновь прибывшую.
— Нет, очередь нарушать не положено, а ворота открываются только для почетных поступающих, — ангел смерил взглядом убогую одежонку бабульки, и слегка посомневавшись, добавил. — Или больших групп.
— Но она принесла нам мячик! — настаивал второй.
— Ну не знаю, — вспомнив про игрушку, засомневался первый. — Очередь трудно нарушать, сейчас начнут шушукаться, возмущаться!
Соглашаясь с аргументом, второй зачесал кудрявый затылок:
— Да, пропустить без очереди не получится! — ангел снова взглянул на старушку, и, не желая отступиться, предложил: — А давай откроем ей ворота, ну просто, для прикола!
— Но старуха совсем нищая, и у нее нет никаких достоинств, — возразил, было, первый.
— Ну и что? — не сдался второй. — У каждого правила бывают исключения! — и, кинувшись к воротам, стал отодвигать задвижку.
— Подожди! — подскочил к нему первый. — Папа, он будет недоволен! — предупреждая, что тот не любит непорядок.
— Да ладно, у него сегодня хорошее настроение, — отмахнулся второй. — Мне херувимы недавно рассказали! — и, открывая ворота, пригласил: — Проходите бабушка!
На бабку хлынул нестерпимо яркий, но приятный свет. Не помня себя, и не осознавая ничего вокруг, в том числе и оказанной ей привилегии, она шагнула к вратам. А увидев красоту рая, захолонула, и… споткнулась о перекладину порога, …но удержалась, и, пошатываясь, пошла во владения Бога.
— Ай! — заметив ее неустойчивость, вскрикнул первый ангелок. — Споткнулась! Плохая примета! Теперь не пройдет! Бог не примет ее!
— Да ладно, может, обойдется, — второй ангелочек был настроен оптимистичнее, но тоже знал, что примета серьезна. — На старухе нет грехов, я вижу ее насквозь! — подтвердив ангельскую сущность, констатировал он.
— Я тоже вижу,… но примета!
— А пойдем, посмотрим, вдруг получиться, мы-то пропустили ее как особенную!
И ангелочки, прихватив бабкин, разноцветный сверкающий «мячик» последовали за ней.
глава 2
Войдя в ворота, бабка пошла коротким путем, и вскоре увидела Создателя. Он в окружении архангелов восседал на Божественном троне.
Старуха обомлела.
— Следующий! — провозгласил Бог, и ангелы, притормозив очередь, пропустили вперед бабку. Это было по правилам, посетители, пропущенные в ворота, пользовались привилегиями.
Бабка предстала пред светлым ликом Создателя, и, растворившись в его всевидящем взоре, услышала:
— Ну что Жатна, как ты прожила свою жизнь?
Понимая, что должна ответить, от неожиданности, удивления и... восхищения не находила в себе сил.
«Я попала к Богу?», — не в силах вымолвить ни слова, спрашивала себя она, когда, тщетно собираясь с мыслями, услышала следующий вопрос:
