Без малейшего удовольствия понюхав содержимое баночки, гномка поняла, что с появлением Силли приятный цвет её лицу не вернет даже магический флёр. Муж затронул в душе какие-то сугубо гномьи струны, тотчас заставившие экономить зубной порошок и умыться самым дешевым мылом. В Альбине приступы жлобства приключались с Хельшей довольно редко, она уже и забыла какой неодолимой притягательностью обладают штопательные иголка с ниткой, дешевые духи и прошлогодние сухарики в мешочке из лоскутков. Именно такой мешочек подарила невестке мамаша Силли на следующий день после брачного обряда. Торбочку из обрезков, чуть погнутую чугунную сковородку и фартук на три размера больше — как символ будущей супружеской жизни с Сильгером сыном Дано. Собственно, почтенная матрона угадала во всем, кроме размера фартука. Воспоминания эти прорезали глубокую морщинку между бровей Хельши, а так же заставили зарыться в корзинку, где хранились разные памятные вещи в том числе и злополучный свекрухин подарочек. С ним гномка и отправилась в комнату ассистентки.
Карра сидела на матрасе в спальном балахоне и широченных шароварах и, глядя в ручное зеркальце, осторожно выдергивала один за другим предательские перышки. Лоб и щеки она уже ощипала, остался только нос. При этом она негромко напевала:
- Пока-пока-покачивая перррьями в... прррическе, шепнем себе «Рррасти перррьё моё!» О-о-о-о! Перьё моё...
Несмотря на акцент, мелодия происходила из мира ПэГэТэ и демонов-восьмиклассников.
- Опять сочиняешь?
- Ага! Песня про перья, - радостно кивнула дева-перевертыш. - Господин Эрил меня за предыдущую похвалил, а Вероника мотив подсказала. Понравилось, да? Там еще слова есть...
Но у Хельши не было настроения слушать клювомордо-выселенческое творчество.
- Вот! Складывай своё перьё в мешочек.
- А зачем?
- Если у тебя такие мысли, что при виде любого мужика, обрастаешь перьём, то нечего добро переводить. Набьем потом подушку, - проворчала гномка.
- Не любого, а только при виде красавчика, - отозвалась Карра, невозмутимо пересыпая горсть перышек в мешок, как ей было велено. - Наставница, а господин ректор — он кто?
- В смысле?
- Ну, он не эльф и не гном, и уж тем более не гоблин, но ведь и не человек, - пояснила девушка.
Этим вопросом задавались все, кто хоть раз встречался с Максимилианом Примом (так звали бессменного и, признаем честно, бессмертного главу Альбинского Университета). Ответа на него не нашел никто. Были, конечно, несколько рисковых умников из числа магоадептов, которые пытались установить истину опытным путем, но ничего у них не вышло. И Хельша не колеблясь ответила точно так же, как это делал сам Максимилиан.
- Запомни, он — ректор.
Карра подозрительно покосилась на наставницу, ожидая, что та так пошутила, но гномка была убийственно серьезна.
- А-а-а... Тогда ладно.
Больше вопросов не последовало.
- Ложись спать пораньше и не забудь закрыть окно, - предупредила Хельша перед уходом.
- Спасибо за заботу, наставница, - расцвела благодарной улыбкой перевертыш.
- Не за что.
И вправду благодарить гномку было не за что, она переживала исключительно о Би. Хельша слишком хорошо знала норов своего муженька. Упрямый гад мог запросто влезть ночью в окно, чтобы таки прикончить ненавистное растение, как много раз обещал и пару раз чуть не сделал. Передний зуб из искусственного сапфира Силли вставил на место выбитого во время такого покушения разъяренной женой. В семье потомственных горнорабочих слабаков отродясь не водилось, а стройная златокудрая девчушка могла в одиночку поднять сошедшую с рельсов вагонетку без домкрата.
- И убери Би с подоконника, - добавила гномка, уходя.
А Карра как ни в чем не бывало продолжила тихонько курлыкать.
- Пора-пора-порадуемся перьями на...
- На попе, - закончила Хельша и плотнее прикрыла дверь.
В конце концов, перья — это святое.
Спаслось Хельше плохо, а если говорить точнее, то вообще не спалось. То ей мерещился широкоплечий и бородатый силуэт злоумышленника в окне, то лезли в голову мысли о последствиях кончины Верхомага, то подушка неудобно лежала, то казалась неудобной кровать. Последнее вообще абсурдно, потому что мебель при первой же возможности гномка заказала под себя. Так, чтобы сидеть на стуле, а ноги до пола доставали. Ничего лишнего, но каждый предмет обстановки был приспособлен для существа небольшого роста. В последний раз подобными удобствами Хельша владела в... хм... их с Силли «супружеском гнезде». Да-да, в том самом с гранитом, нержавейкой и хрустальной люстрой, которым так гордился сын Дано и каждый дюйм в котором Хельша помыла, вытерла и вычистила собственноручно не одну тысячу раз.
Каждую завитушку в резьбе по дереву, каждую каменную загогулину, каждую хрустальную висюльку приличной гномьей жене вменялось содержать в идеальной чистоте. А еще готовить на завтрак три разных блюда, на обед — шесть, а на ужин — целых девять, включая закуски. Про стирать, крахмалить, гладить, шить, вышивать, штопать можно и не упоминать лишний раз, это само собой разумеющиеся обязанности замужней гномки. И, конечно, ей полагалось регулярно рожать мальчиков - наследников рода и девочек - помощниц по хозяйству. Но дерзкая дочь Хьюхи решила ограничиться только наследником, причем единственным. Мысль о том, что её гипотетическая дочь проведет всю жизнь надраивая сначала отцовские хоромы, а потом мужнины, показалась ей отвратительной. Прав, ох прав был папаша, когда кричал вослед неблагодарной дщери «Позорница! Ты еще пожалеешь, что променяла шахтную волю на торгашеское богатство!» Впрочем, узнав об её поступлении в Университет, папенька бушевал еще пуще. Но к этому моменту Хельша уже настолько привыкла являться живым олицетворением «позора семьи», что и не расстроилась вовсе. Почтенный Хьюха в основном лишь покричать мог, а вот свекровь...
Тут Хельша проснулась окончательно и твердо приказала себе прекратить распускать сопли о временах, которые уже благополучно миновали. Эдак можно докатиться до постыдной жалости к себе.
- Надо меньше чаю хлебать, - проворчала умученная бессонницей гномка и отправилась посередь ночи вниз, к Веронике, в её закрома.
Под весом взрослого человека лестница бы немилосердно скрипела, перебудив весь дом, но Хельша ступала легко и была подобна ночной тени. Отличное качество, что в городе людей, что под горой. Иначе как бы она в свое время застукала Сильгера с Вельдой в самый разгар, так сказать, преступления? Вот!
В аптечном шкафчике у выселенки хранились снадобья на все случаи жизни, но в темноте приходилось ориентироваться на запах. Хельша принюхалась к разным баночкам, выбирая нужную. На вкус зелье оказалось тоже подходящим и, когда гномка снова забралась в постель, подействовало именно так как требовалось — подарив сладкую сонную истому.
Но стоило Хельше наконец-то задремать... Вот тут-то преподавательница естественной науки и узнала, что сознание, а тем паче подсознание, определяется бытием. То бишь, жизнь диктует, что видится нам во сне. А в жизни у гномки был коварный погубитель гераней — коварный Сильгер сын не менее коварного, но более жадного Дано, который в свою очередь...
Короче, Силли незамедлительно проник в сон супруги и принялся там бесчинствовать. Влезал в окно с торчащей бородой и глумливой улыбочкой и набрасывался на беззащитный цветок аки дикий зверь. Грыз цветки и листья с громким чавканьем и причмокиванием, закусывая землей налипшей на безжизненно повисшие корешки. Похищал Би и швырял его горшок вниз, прямо с конька крыши, а потом зловеще хохотал, побивая себя кулаками в покрытую кирасой грудь. Каждый раз гномка почти просыпалась в поту и ужасе, успевала осознать, что видела кошмар, но успокоительное лекарство Вероники, точно ловчая петля клювомордых утягивала её обратно, в круговорот ночных видений. И наказание это продолжалось до тех пор, пока в очередной раз открыв глаза, Хельша не узрела вполне реальную согнутую тень, промелькнувшую на светлой побелке простенка между окном с колышащейся шторой и шкафом. И это был вовсе не сон! Кто-то достаточно крупный, чтобы не быть принятым за кота даже спросонок, крался посередь ночи через её комнату. Кто это мог быть, кроме Сильгера, сына Дано? Кто? Это ведь очевидно как день, до которого еще столько времени, что злоумышленник успеет учинить злодейство над геранью и сожрать недельный запас еды (если сумеет вскрыть замки, которые поставила Карра). Но пошевелить гномка не могла даже пальцем, не то, что закричать. Оставалось только рассчитывать на бдительность и чуткий сон юной клювомордой девы. Пусть хотя бы завизжит, что ли. Но из комнаты Карры не доносилось ни звука. А тень продолжала мелькать то тут, то там, повергая хозяйку дома в тихое отчаяние. Не иначе, подлый гад ищет Би! Великие подгорные боги, что же делать?
«Би, миленький, ты там держись!»
Кому-то может и показалась бы смешной и нелепой привязанность гномки к цветку, но только тому, кто никогда не шел к своей мечте через неверие и унижения, а главное, не был в полном одиночестве против толпы скептиков. Тогда символ твоей веры, пусть даже это цветок, имеет важнейшее значение.
«Не может быть, чтобы Силли настолько продвинулся в шпионском искусстве, научившись настолько тихо ходить, - недоумевала Хельша, продолжая прислушиваться. - Или это Вельда его так выдрессировала».
Поймай его братья полюбовницы на горячем... Пел бы боевые гимны Сильгер уже тонким фальцетом.
Любящее всё живое, а герань в особенности, сердце Хельши готово было вот-вот разорваться от тревоги за зеленого питомца, когда откуда ни возьмись появилась вторая тень. И тоже большая, и тоже весьма шустрая. И это обстоятельство гномку натурально взбесило. У неё тут приватная территория или проходной двор для шмыгающих теней со всего Альбина, а?! И в момент, когда сила гнева, клокотавшая внутри Хельши, окончательно растворила коварное лекарство, снизу, с первого этажа раздался грохот, звон бьющейся посуды, вопль Вероники и ругань на чистом гномском языке. Эти звуки разбудили Карру, та в свою очередь издала боевой клич клювомордых и ринулась защищать почтенного Би, абсолютно точно и верно истолковав происходящее, как покушение на цветок. Глас этот и мертвого бы поднял из могилы, не говоря уж о живой гномке.
- Всё, сын Дано, ты пропал! Конец тебе! - громогласно посулила Хельша, сунула руку под кровать, извлекая на свет священное оружие горнорабочих — боевую лопату. О! Кто знает сколь умело обращаются с этим банальным предметом подгорные труженики забоев, тот никогда не воспримет занесенную над головой лопату в руке маленькой женщины как незначительную угрозу, о нет.
Она вскочила с постели, готовая нарубить злокозненного супруга на ровные куски и немедленно закопать каждый из них в землю по отдельности, когда из соседней комнаты выскочила Карра с горшком, в котором безмятежно цвел нетронутый Би. Перья на её голове стояли дыбом, а из-за спины виднелся устрашающе распушенный хвост.
- Я ему вмазала! И кулаком, и перьём! Прямо у лоб! - похвасталась клювомордая.
- Идем со мной, ассистентка, - приказала Хельша сурово. - Я сейчас еще и от себя добавляю. И кулаком, и лопатой! И не только в лоб, ага.
Так, плечом к плечу они и спустились вниз, точнее сказать — скатились по лестнице, как маленькая, но смертоносная лавина с горного склона. Или, если учесть наличие в отряде Карры, то как небольшая такая, миниатюрная орда. И застали преступника на месте его злодеяния с поличным.
С мясорубкой с руках и черным платком болтающимся на ухе Сильгер сын Дано забился в угол эльфовой комнаты и зыркал оттуда волком на совершенно сбитого с толку Эрила и подслеповато щурящуюся Веронику. При виде жены и её боевой лопаты достойный гном по-девчачьи взвизгнул и ловким маневром спрятался за спину эльфа.
- Силли! Ни стыда в тебе ни совести не осталось! - воскликнула потрясенная Хельша. - Ты ж продал нам эту мясорубку!
- Продал, - согласился тот. - Но я и не за ней пришел.
- Поди, за моим Би явился, морда бесстыжая?
Гномка звонко шлепнула задней поверхностью лотка по ладони и сделала шаг вперед.
- А хоть бы и так. Ты на себе посмотри! Ты в каком виде явилась в мужскую спальню? В ночнухе одной! - по своему обыкновению попытался перевести стрелку в колее наприятного разговора Сильгер.
- Это мне говорит ночной вор?! - яростно ответила та.
- Так! Стоп! - встрял между гномами эльф. - Не забываем, что это моя комната, я здесь пострадавший. Если я правильно понял, то достойный... хм... ночной гость перепутал двери и этажи.
- Да кто ж знал-то, что вы оба извращенцы такие, - снова огрызнулся гном. - И всё у вас наоборот. Кому сказать.
Разумеется, Силли решил, что супруга, следуя вековечной традиции, заняла цокольный этаж и полез в квартиру Эрила. За жизнью Би, самом собой.
- Трава бесячая! Цветок ей всегда дороже семьи был. Дороже родного мужа!
- Вот ты и признался! Никогда тебе не прощу, так и знай! - возопила Хельша, замахиваясь боевой лопатой.
- Погодите-ка, а кому ж я тогда в лоб дала? - встряла Карра.
- Так вас тоже кто-то навестил? - сразу же насторожился эльф.
- И даже не один, а целых двое. Шастали по нашему этажу, как по собственному огороду.
- Стало быть, в доме этой ночью побывало целых три злоумышленника.
Озабоченности в голосе Эрила хватило бы на небольшое людское княжество в канун междоусобицы.
- Я не злоумышленник! - вякнул обиженно Сильгер.
- Ты именно он и есть. Злоумышлял против Би — раз, на чужое уже добро позарился — два.
- А чего дорогая вещь просто так стоит?!
В ответ Эрил решительно отнял мясорубку у Силли, вручил её Веронике и отправил ту в свою комнату: надеть теплые носки, высморкаться и спрятать приобретение, за которое уже плачены деньги. Дабы не искушать жадную гномью душу лишний раз.
- Давайте каждый расскажет то, что видел, а потом сопоставим свидетельства.
Хельша поведала свою часть истории, делая акцент на странном оцепенении сковавшем её тело в самый неподходящий момент.
История Карры была краткой и уложилась в несколько предложений:
- Слышу кто-то кричит «Х...».
- Карра!
- Ну... вот услышала знакомое плохое слово и проснулась. А тут чую кто-то чужой рядом. Ударила кулаком и хвостом добавила. Схватила Би и - к наставнице.
- А что с твоим противником стало? - уточнил эльф.
- В окно вывалился, наверное. В дверь не выбегал, а окно открыто, значит, откуда пришел, туда и ушел, - рассуждала клювомордая, любовно приглаживая листочки герани. - Может убился? Надо бы сходить, поглядеть.
Хельша ужаснулась, представив бездыханное тело со сломанной шеей на свежевскопанной клумбе и сделала попытку выскочить наружу.
- Никого там нет, не переживай, - остановил её Эрил. - Я слышал как кто-то убегал от нашего дома прочь. Даже не хромал.
- Жаль, я его знатно хвостом приложила.
- Не переживай, если приложила, то мы быстро выясним у кого в Университете свеженькие побои. Меня волнуют две вещи.
- Какие? - спросила Хельша. Она редко видела коллегу и друга столь раздосадованным.
- Кто был третьим и кому я так срочно понадобился?
- Они ко мне залезли, вообще-то.
- Уверен, их привели на верхний этаж те же стереотипы, что и твоего достойного... хм... мужа. Что эльф будет жить в квартире с большими окнами, а гномка внизу.
Карра сидела на матрасе в спальном балахоне и широченных шароварах и, глядя в ручное зеркальце, осторожно выдергивала один за другим предательские перышки. Лоб и щеки она уже ощипала, остался только нос. При этом она негромко напевала:
- Пока-пока-покачивая перррьями в... прррическе, шепнем себе «Рррасти перррьё моё!» О-о-о-о! Перьё моё...
Несмотря на акцент, мелодия происходила из мира ПэГэТэ и демонов-восьмиклассников.
- Опять сочиняешь?
- Ага! Песня про перья, - радостно кивнула дева-перевертыш. - Господин Эрил меня за предыдущую похвалил, а Вероника мотив подсказала. Понравилось, да? Там еще слова есть...
Но у Хельши не было настроения слушать клювомордо-выселенческое творчество.
- Вот! Складывай своё перьё в мешочек.
- А зачем?
- Если у тебя такие мысли, что при виде любого мужика, обрастаешь перьём, то нечего добро переводить. Набьем потом подушку, - проворчала гномка.
- Не любого, а только при виде красавчика, - отозвалась Карра, невозмутимо пересыпая горсть перышек в мешок, как ей было велено. - Наставница, а господин ректор — он кто?
- В смысле?
- Ну, он не эльф и не гном, и уж тем более не гоблин, но ведь и не человек, - пояснила девушка.
Этим вопросом задавались все, кто хоть раз встречался с Максимилианом Примом (так звали бессменного и, признаем честно, бессмертного главу Альбинского Университета). Ответа на него не нашел никто. Были, конечно, несколько рисковых умников из числа магоадептов, которые пытались установить истину опытным путем, но ничего у них не вышло. И Хельша не колеблясь ответила точно так же, как это делал сам Максимилиан.
- Запомни, он — ректор.
Карра подозрительно покосилась на наставницу, ожидая, что та так пошутила, но гномка была убийственно серьезна.
- А-а-а... Тогда ладно.
Больше вопросов не последовало.
- Ложись спать пораньше и не забудь закрыть окно, - предупредила Хельша перед уходом.
- Спасибо за заботу, наставница, - расцвела благодарной улыбкой перевертыш.
- Не за что.
И вправду благодарить гномку было не за что, она переживала исключительно о Би. Хельша слишком хорошо знала норов своего муженька. Упрямый гад мог запросто влезть ночью в окно, чтобы таки прикончить ненавистное растение, как много раз обещал и пару раз чуть не сделал. Передний зуб из искусственного сапфира Силли вставил на место выбитого во время такого покушения разъяренной женой. В семье потомственных горнорабочих слабаков отродясь не водилось, а стройная златокудрая девчушка могла в одиночку поднять сошедшую с рельсов вагонетку без домкрата.
- И убери Би с подоконника, - добавила гномка, уходя.
А Карра как ни в чем не бывало продолжила тихонько курлыкать.
- Пора-пора-порадуемся перьями на...
- На попе, - закончила Хельша и плотнее прикрыла дверь.
В конце концов, перья — это святое.
Спаслось Хельше плохо, а если говорить точнее, то вообще не спалось. То ей мерещился широкоплечий и бородатый силуэт злоумышленника в окне, то лезли в голову мысли о последствиях кончины Верхомага, то подушка неудобно лежала, то казалась неудобной кровать. Последнее вообще абсурдно, потому что мебель при первой же возможности гномка заказала под себя. Так, чтобы сидеть на стуле, а ноги до пола доставали. Ничего лишнего, но каждый предмет обстановки был приспособлен для существа небольшого роста. В последний раз подобными удобствами Хельша владела в... хм... их с Силли «супружеском гнезде». Да-да, в том самом с гранитом, нержавейкой и хрустальной люстрой, которым так гордился сын Дано и каждый дюйм в котором Хельша помыла, вытерла и вычистила собственноручно не одну тысячу раз.
Каждую завитушку в резьбе по дереву, каждую каменную загогулину, каждую хрустальную висюльку приличной гномьей жене вменялось содержать в идеальной чистоте. А еще готовить на завтрак три разных блюда, на обед — шесть, а на ужин — целых девять, включая закуски. Про стирать, крахмалить, гладить, шить, вышивать, штопать можно и не упоминать лишний раз, это само собой разумеющиеся обязанности замужней гномки. И, конечно, ей полагалось регулярно рожать мальчиков - наследников рода и девочек - помощниц по хозяйству. Но дерзкая дочь Хьюхи решила ограничиться только наследником, причем единственным. Мысль о том, что её гипотетическая дочь проведет всю жизнь надраивая сначала отцовские хоромы, а потом мужнины, показалась ей отвратительной. Прав, ох прав был папаша, когда кричал вослед неблагодарной дщери «Позорница! Ты еще пожалеешь, что променяла шахтную волю на торгашеское богатство!» Впрочем, узнав об её поступлении в Университет, папенька бушевал еще пуще. Но к этому моменту Хельша уже настолько привыкла являться живым олицетворением «позора семьи», что и не расстроилась вовсе. Почтенный Хьюха в основном лишь покричать мог, а вот свекровь...
Тут Хельша проснулась окончательно и твердо приказала себе прекратить распускать сопли о временах, которые уже благополучно миновали. Эдак можно докатиться до постыдной жалости к себе.
- Надо меньше чаю хлебать, - проворчала умученная бессонницей гномка и отправилась посередь ночи вниз, к Веронике, в её закрома.
Под весом взрослого человека лестница бы немилосердно скрипела, перебудив весь дом, но Хельша ступала легко и была подобна ночной тени. Отличное качество, что в городе людей, что под горой. Иначе как бы она в свое время застукала Сильгера с Вельдой в самый разгар, так сказать, преступления? Вот!
В аптечном шкафчике у выселенки хранились снадобья на все случаи жизни, но в темноте приходилось ориентироваться на запах. Хельша принюхалась к разным баночкам, выбирая нужную. На вкус зелье оказалось тоже подходящим и, когда гномка снова забралась в постель, подействовало именно так как требовалось — подарив сладкую сонную истому.
Но стоило Хельше наконец-то задремать... Вот тут-то преподавательница естественной науки и узнала, что сознание, а тем паче подсознание, определяется бытием. То бишь, жизнь диктует, что видится нам во сне. А в жизни у гномки был коварный погубитель гераней — коварный Сильгер сын не менее коварного, но более жадного Дано, который в свою очередь...
Короче, Силли незамедлительно проник в сон супруги и принялся там бесчинствовать. Влезал в окно с торчащей бородой и глумливой улыбочкой и набрасывался на беззащитный цветок аки дикий зверь. Грыз цветки и листья с громким чавканьем и причмокиванием, закусывая землей налипшей на безжизненно повисшие корешки. Похищал Би и швырял его горшок вниз, прямо с конька крыши, а потом зловеще хохотал, побивая себя кулаками в покрытую кирасой грудь. Каждый раз гномка почти просыпалась в поту и ужасе, успевала осознать, что видела кошмар, но успокоительное лекарство Вероники, точно ловчая петля клювомордых утягивала её обратно, в круговорот ночных видений. И наказание это продолжалось до тех пор, пока в очередной раз открыв глаза, Хельша не узрела вполне реальную согнутую тень, промелькнувшую на светлой побелке простенка между окном с колышащейся шторой и шкафом. И это был вовсе не сон! Кто-то достаточно крупный, чтобы не быть принятым за кота даже спросонок, крался посередь ночи через её комнату. Кто это мог быть, кроме Сильгера, сына Дано? Кто? Это ведь очевидно как день, до которого еще столько времени, что злоумышленник успеет учинить злодейство над геранью и сожрать недельный запас еды (если сумеет вскрыть замки, которые поставила Карра). Но пошевелить гномка не могла даже пальцем, не то, что закричать. Оставалось только рассчитывать на бдительность и чуткий сон юной клювомордой девы. Пусть хотя бы завизжит, что ли. Но из комнаты Карры не доносилось ни звука. А тень продолжала мелькать то тут, то там, повергая хозяйку дома в тихое отчаяние. Не иначе, подлый гад ищет Би! Великие подгорные боги, что же делать?
«Би, миленький, ты там держись!»
Кому-то может и показалась бы смешной и нелепой привязанность гномки к цветку, но только тому, кто никогда не шел к своей мечте через неверие и унижения, а главное, не был в полном одиночестве против толпы скептиков. Тогда символ твоей веры, пусть даже это цветок, имеет важнейшее значение.
«Не может быть, чтобы Силли настолько продвинулся в шпионском искусстве, научившись настолько тихо ходить, - недоумевала Хельша, продолжая прислушиваться. - Или это Вельда его так выдрессировала».
Поймай его братья полюбовницы на горячем... Пел бы боевые гимны Сильгер уже тонким фальцетом.
Любящее всё живое, а герань в особенности, сердце Хельши готово было вот-вот разорваться от тревоги за зеленого питомца, когда откуда ни возьмись появилась вторая тень. И тоже большая, и тоже весьма шустрая. И это обстоятельство гномку натурально взбесило. У неё тут приватная территория или проходной двор для шмыгающих теней со всего Альбина, а?! И в момент, когда сила гнева, клокотавшая внутри Хельши, окончательно растворила коварное лекарство, снизу, с первого этажа раздался грохот, звон бьющейся посуды, вопль Вероники и ругань на чистом гномском языке. Эти звуки разбудили Карру, та в свою очередь издала боевой клич клювомордых и ринулась защищать почтенного Би, абсолютно точно и верно истолковав происходящее, как покушение на цветок. Глас этот и мертвого бы поднял из могилы, не говоря уж о живой гномке.
- Всё, сын Дано, ты пропал! Конец тебе! - громогласно посулила Хельша, сунула руку под кровать, извлекая на свет священное оружие горнорабочих — боевую лопату. О! Кто знает сколь умело обращаются с этим банальным предметом подгорные труженики забоев, тот никогда не воспримет занесенную над головой лопату в руке маленькой женщины как незначительную угрозу, о нет.
Она вскочила с постели, готовая нарубить злокозненного супруга на ровные куски и немедленно закопать каждый из них в землю по отдельности, когда из соседней комнаты выскочила Карра с горшком, в котором безмятежно цвел нетронутый Би. Перья на её голове стояли дыбом, а из-за спины виднелся устрашающе распушенный хвост.
- Я ему вмазала! И кулаком, и перьём! Прямо у лоб! - похвасталась клювомордая.
- Идем со мной, ассистентка, - приказала Хельша сурово. - Я сейчас еще и от себя добавляю. И кулаком, и лопатой! И не только в лоб, ага.
Так, плечом к плечу они и спустились вниз, точнее сказать — скатились по лестнице, как маленькая, но смертоносная лавина с горного склона. Или, если учесть наличие в отряде Карры, то как небольшая такая, миниатюрная орда. И застали преступника на месте его злодеяния с поличным.
С мясорубкой с руках и черным платком болтающимся на ухе Сильгер сын Дано забился в угол эльфовой комнаты и зыркал оттуда волком на совершенно сбитого с толку Эрила и подслеповато щурящуюся Веронику. При виде жены и её боевой лопаты достойный гном по-девчачьи взвизгнул и ловким маневром спрятался за спину эльфа.
- Силли! Ни стыда в тебе ни совести не осталось! - воскликнула потрясенная Хельша. - Ты ж продал нам эту мясорубку!
- Продал, - согласился тот. - Но я и не за ней пришел.
- Поди, за моим Би явился, морда бесстыжая?
Гномка звонко шлепнула задней поверхностью лотка по ладони и сделала шаг вперед.
- А хоть бы и так. Ты на себе посмотри! Ты в каком виде явилась в мужскую спальню? В ночнухе одной! - по своему обыкновению попытался перевести стрелку в колее наприятного разговора Сильгер.
- Это мне говорит ночной вор?! - яростно ответила та.
- Так! Стоп! - встрял между гномами эльф. - Не забываем, что это моя комната, я здесь пострадавший. Если я правильно понял, то достойный... хм... ночной гость перепутал двери и этажи.
- Да кто ж знал-то, что вы оба извращенцы такие, - снова огрызнулся гном. - И всё у вас наоборот. Кому сказать.
Разумеется, Силли решил, что супруга, следуя вековечной традиции, заняла цокольный этаж и полез в квартиру Эрила. За жизнью Би, самом собой.
- Трава бесячая! Цветок ей всегда дороже семьи был. Дороже родного мужа!
- Вот ты и признался! Никогда тебе не прощу, так и знай! - возопила Хельша, замахиваясь боевой лопатой.
- Погодите-ка, а кому ж я тогда в лоб дала? - встряла Карра.
- Так вас тоже кто-то навестил? - сразу же насторожился эльф.
- И даже не один, а целых двое. Шастали по нашему этажу, как по собственному огороду.
- Стало быть, в доме этой ночью побывало целых три злоумышленника.
Озабоченности в голосе Эрила хватило бы на небольшое людское княжество в канун междоусобицы.
- Я не злоумышленник! - вякнул обиженно Сильгер.
- Ты именно он и есть. Злоумышлял против Би — раз, на чужое уже добро позарился — два.
- А чего дорогая вещь просто так стоит?!
В ответ Эрил решительно отнял мясорубку у Силли, вручил её Веронике и отправил ту в свою комнату: надеть теплые носки, высморкаться и спрятать приобретение, за которое уже плачены деньги. Дабы не искушать жадную гномью душу лишний раз.
- Давайте каждый расскажет то, что видел, а потом сопоставим свидетельства.
Хельша поведала свою часть истории, делая акцент на странном оцепенении сковавшем её тело в самый неподходящий момент.
История Карры была краткой и уложилась в несколько предложений:
- Слышу кто-то кричит «Х...».
- Карра!
- Ну... вот услышала знакомое плохое слово и проснулась. А тут чую кто-то чужой рядом. Ударила кулаком и хвостом добавила. Схватила Би и - к наставнице.
- А что с твоим противником стало? - уточнил эльф.
- В окно вывалился, наверное. В дверь не выбегал, а окно открыто, значит, откуда пришел, туда и ушел, - рассуждала клювомордая, любовно приглаживая листочки герани. - Может убился? Надо бы сходить, поглядеть.
Хельша ужаснулась, представив бездыханное тело со сломанной шеей на свежевскопанной клумбе и сделала попытку выскочить наружу.
- Никого там нет, не переживай, - остановил её Эрил. - Я слышал как кто-то убегал от нашего дома прочь. Даже не хромал.
- Жаль, я его знатно хвостом приложила.
- Не переживай, если приложила, то мы быстро выясним у кого в Университете свеженькие побои. Меня волнуют две вещи.
- Какие? - спросила Хельша. Она редко видела коллегу и друга столь раздосадованным.
- Кто был третьим и кому я так срочно понадобился?
- Они ко мне залезли, вообще-то.
- Уверен, их привели на верхний этаж те же стереотипы, что и твоего достойного... хм... мужа. Что эльф будет жить в квартире с большими окнами, а гномка внизу.
