— Зеркала — это врата. Наш шанс.
— Да.
Где-то совсем близко трещат ломающиеся ветки.
— Бежим.
* * *
Башня возвышается черным силуэтом на фоне кровавой луны. Дверь скрипит, когда мы врываемся внутрь. Воздух пропитан запахом опасности. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Ужасное.
Зеркала в главном зале разбиты.
Всюду осколки, а нам нельзя терять ни капли крови.
Лиран стоит за моей спиной, его дыхание прерывистое:
— Она знала.
Мое отчаяние такое же острое, как битые стекла.
— Осталось одно... — я поднимаю глаза к потолку. — В моей комнате.
Лестница тревожно скрипит под ногами, когда мы быстро поднимаемся наверх. Рев снаружи все ближе, будто чудовище уже подобралось к стенам башни. Думать не хочу, как оно выглядит. Боюсь, это окажется последним, что я увижу в этой жизни.
Распахиваю дверь в свои покои — зеркало цело. Его поверхность мерцает, как лужица света в кромешной тьме.
Но перед ним стоит она. Высокая, величественная, с венцом из оленьих рогов, одетая в платье из лунного света и теней. Тень поворачивается, и ее ироничная улыбка разрывает мне душу.
Присматриваюсь: зеркало теперь не просто отражает. Оно дышит. Его поверхность колышется, как вода перед бурей.
Я застываю на пороге. За спиной чувствую, как напрягается Лиран. Его сильные пальцы крепко сжимают мою ладонь. Почти больно, но в этом есть что-то успокаивающее.
Моя Башня была защищена особой магией. Вообще-то внутрь пройти почти нереально, но Тени удалось.
— Ты вошла в башню... — мой голос дрожит. — Как?
Тень поворачивает голову, и в ее бездонных глазах я вижу отражения: не мое нынешнее лицо, а тысячи моих обликов из прошлых жизней, мелькающих, как листья на осеннем ветру. Почему-то я знаю, что это они, но у меня нет сил ни любопытствовать, ни бояться.
— Печать была сломана, когда ты произнесла его имя, — голос Тени звучит у меня в сознании и в комнате одновременно. — Теперь я пришла за тем, что мне причитается.
Лиран делает решительный шаг вперед, его мощные плечи напряжены, но движения точны и выверены.
— Я исполню договор, — говорит он твердо, и в его голосе нет и тени сомнения.
— Нет! — я хватаю Лирана за руку, чувствуя под пальцами жесткие мышцы его предплечья.
Тень смеется, и звук ее смеха разносится по комнате, как звон разбитого хрусталя.
— Ты думаешь, это так просто? — ее слова обжигают. — Ты разбудила древнюю магию, дитя. Теперь платить придется вам обоим.
Стены Башни трескаются — сначала это очень тонкие линии, но они быстро расползаются, как паутина. Где-то внизу с грохотом падает камень. А может, это люстра или что-то еще. Поздно сожалеть о мебели.
Лиран резко поворачивается ко мне. Его голубые глаза горят решимостью, а сильные руки бережно, но твердо охватывают мои плечи:
— Зеркало. Это наш единственный путь.
Я смотрю на дрожащую поверхность:
— Но куда оно ведет?
Тень усмехается и протягивает руку, ее неестественно длинные пальцы проходят сквозь стекло, как сквозь воду:
— Туда, где вас ждут ответы.
Башня содрогается. В любом случае Тень не оставила нам выбора.
Во взгляде Лирана нет страха — только непоколебимая решимость и что-то еще... теплое, защищающее.
— Давай, — его большой палец нежно проводит по моей ладони.
Я сжимаю его руку — сильную, надежную:
— Давай.
Мы делаем шаг вперед — вместе — и зеркало поглощает нас, как огромная волна. Последнее, что я вижу перед тем, как тьма смыкается вокруг — довольную улыбку Тени и рушащиеся стены Башни, которая была моим единственным домом.
* * *
Холод.
Первое, что я ощущаю — пронизывающий холод, пробирающий до самых костей. Открываю глаза — вокруг мерцающий сине-зеленый свет, играющий на стенах пещеры из черного стекла. Мы лежим на гладкой поверхности, похожей на застывшее озеро, но сквозь нее видны перевернутые очертания леса.
Лиран поднимается первым. Его светлые волосы переливаются всеми оттенками лунного света. Широкие плечи напряжены под тонкой рубашкой. Ткань порвалась во время бегства по лесу, обнажая загорелую кожу с серебристыми шрамами — отметинами прошлых битв. Есть и свежие порезы.
— Мы между тем что было и тем, что будет, — низкий голос Лирана разносится по пещере эхом. Сильные руки помогают мне подняться, а его пальцы теплые даже в этом ледяном месте.
Я дрожу. Не столько от холода, сколько от странной пустоты этого мира. Воздух здесь густой и тяжелый. Он пахнет дождем на горячих камнях. Поднимаю голову — вместо неба над нами другое озеро. Его воды неподвижные, а в глубине мелькают тени неведомых существ. Жутковатое место.
— Это место вне времени. Здесь правит только она, — Лиран замечает мою дрожь. — Маленькая, ты ранена?!
Он внимательно осматривает меня. Голубые глаза — обычно ясные, как горные озера — теперь темные от беспокойства.
— Может, немного поцарапалась, когда мы бежали через лес. Заживет.
Пальцы Лирана огрубели от постоянных упражнений с оружием. Но они невероятно нежные, когда касаются моей кожи. Каждое касание, как исцеляющая магия.
Еще недавно царапина на лице стала бы для меня самым жутким кошмаром. А теперь...
Зеркальная поверхность под нашими ногами дрожит, и мы видим отражение: не свое, а Тень, стоящую на берегу настоящего озера в нашем настоящем мире. Или в том, который я считала настоящим? Уже не знаю.
— Вы думали убежать? — ее довольный голос доносится сквозь слои реальности. — Здесь моя власть еще сильнее.
Знак на моем запястье начинает гореть. Скверное дело.
— Почему Тень не последовала за нами? Не убила и дала нам уйти?
Лиран задумывается:
— Потому что ей нужно, чтобы мы что-то нашли. Что-то безумно важное.
— Этот мир... — я произношу вслух, но внезапно замечаю: на черном «полу» под нами появляются изображения.
Наш лес. Моя Башня Лунных Певцов.
Лиран резко, но бережно прижимает меня к себе, когда изображения сменяются — теперь мы видим маленькую девочку с моими глазами и чертами лица Лирана.
— Она... Это… — мое дыхание сбивается.
Внезапно «пол» под нами трескается. Лиран реагирует мгновенно: — одной рукой прижимает меня к своей груди, другой достает кинжал. Его тело становится живым щитом между мной и опасностью.
— Держись за меня, — его голос спокоен, но в нем слышится сталь.
Мы падаем вниз, в темноту, но я не боюсь. Потому что руки Лирана вокруг меня крепкие и надежные — единственное, что имеет значение в этом странном мире. И даже когда тьма смыкается над нами, я чувствую его сердцебиение — ровное и сильное, как обещание. Мы ведь справимся, правда? Эта девочка, кто она? Мы ее найдем?
— Я тебя поймал.
Голос Лирана звучит прямо у моего уха. Он низкий и довольно ровный, но в нем слышится напряжение. Мускулистые руки, обычно такие твердые и уверенные, слегка дрожат, когда Лиран прижимает меня к своей груди. Я чувствую под пальцами ткань его серебристой порванной в нескольких местах рубашки, пропитанной запахом дыма и кедра.
Мы опять в ледяном мире, в царстве Тени. У меня босые ноги, но этот лед не доставляет неудобств телу. Он вымораживает душу.
— Мама? Папа?
Детский голос звенит, проникая прямо в сердце. Лед под нами становится прозрачным, и я опять вижу ее: маленькую эльфийскую девочку с двумя белыми косами, в простом платье цвета весенней листвы. Ее огромные голубые глаза — точь-в-точь мои — широко распахнуты. Она стоит в круглом зале с колоннами из черного мрамора, где на стенах горят серебряные светильники.
Я замираю.
— Это же мы... — сердце бешено колотится в груди. Дыхание сбивается.
В видении я узнаю себя — в длинных белых одеждах жрицы, с серебряным обручем на лбу. Моя рука лежит на плече девочки. А по другую сторону Лиран в полных доспехах стража, его обычно свободные волосы собраны в строгий воинский узел. Его лицо обманчиво непроницаемо, но в глазах я вижу ту же бурю эмоций, что бушует сейчас в моей душе.
— Почему я должна уйти? — снова звучит звонкий детский голос.
Я поворачиваюсь к настоящему Лирану. Его лицо кажется спокойным, но в голубых глазах, обычно таких ясных, теперь бушует настоящий ураган.
— Мы... отдали ее, — голос Лирана срывается, когда он произносит эти слова, — чтобы спасти.
Лед под нами дрожит, изображение меняется. Теперь мы видим Тень — высокую фигуру в серых развевающихся одеждах, с венцом из оленьих рогов. Жрица держит маленькую ладошку девочки и вручает ее Тени.
— Плата за вашу любовь, — скрипучий шепот пронизывает меня до костей. Что-то рвется у меня внутри.
— НЕТ! — мой крик разбивает лед под нами, и мы опять падаем вниз, в черную бездну без края.
* * *
Темнота. Холод. Тишина.
Я открываю глаза в бесконечной комнате из зеркал. Каждая поверхность — стены, потолок, пол — отражает наши фигуры снова и снова, создавая бесконечный коридор отражений.
Лиран уже на ногах. В зеркалах его образы движутся не синхронно: одни отстают, другие опережают, создавая странный мерцающий эффект. Лиран поворачивается ко мне, и я вижу, как призрачный свет играет на его высоких скулах, подчеркивает точеную линию подбородка.
— Где мы теперь?
— Внутри договора, — Лиран отвечает и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Его пальцы мягко сжимают мои.
Вдруг одно из зеркал вспыхивает золотым светом. В нем она. Эта самая девочка, но теперь она подросток. Ее серебряные волосы заплетены в сложную косу, а в огромных голубых глазах стоят слезы.
— Вы обещали вернуться…
Я тянусь к зеркалу, но его поверхность холодная и твердая. Пальцы замерзают.
— Как ее зовут? — чувствую, как горячие слезы текут по моим щекам.
Лиран закрывает глаза. Его мощная грудь тяжело вздымается, когда он глухо произносит:
— Аэлина. Наша дочь.
В его голосе столько боли и любви, что мне хочется закричать.
Тысячи шепчущих голосов наполняют зеркальную комнату, сливаясь в один: «Мама... Папа...»
Мое сердце сжимается, когда я прижимаю ладони к холодной поверхности зеркала, где застыло изображение Аэлины. Ее серебристые волосы переливаются, как лунный свет на воде, а глаза — мои глаза — смотрят на нас с немым укором.
— Мы здесь! — мой голос дрожит. — Мы с тобой, солнышко...
Отражение оживает. Тонкая рука дочери поднимается, касаясь стекла с другой стороны.
— Вы нарушили обещание, — слова звучат прямо в моей голове, и от них по спине бегут мурашки.
Лиран подходит ближе, его мощная грудь касается моей спины. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он кладет свои большие, покрытые шрамами ладони поверх моих дрожащих пальцев.
— Мы не могли вернуться, — его баритон звучит слишком хрипло.
— Тень стерла вашу память, — поправляет Аэлина. Ее глаза вспыхивают синим светом, и я вдруг замечаю, как точно форма ее бровей повторяет линию бровей Лирана. — Но кровь помнит все.
Зеркало под нашими руками внезапно становится теплым. Лиран резко вздыхает — его мускулистые предплечья покрываются мурашками. Я вижу, как его энергия — обычно темная, как ночное небо — начинает переливаться голубыми искрами, странно гармонируя с моим собственным сиянием.
Аэлина прижимает ладонь к стеклу с другой стороны:
— Разбейте его!
Я колеблюсь, но Лиран уже сжимает кулак. Его глаза горят решимостью.
— Вместе, — говорит он, и в этом одном слове столько уверенности, что я без колебаний поднимаю свою руку.
Наши ладони касаются зеркала одновременно. Вспышка света ослепляет меня. Я чувствую, как наши энергии — тьма Лирана и мой свет — сплетаются в единый поток. Зеркало трескается, но вместо того чтобы разбиться, образует сложный узор из древних рун.
— Это…
— Карта, — Лиран завершает мою мысль. Его голос тверд, а пальцы нежно сжимают мои. — Она ведет к Аэлине.
Из глубины коридора отражений доносится знакомый рев. Лиран реагирует мгновенно: одной рукой прижимает меня к себе, а другой достает кинжал.
Но что может кинжал против Тени?
Мы бежим сквозь лабиринт зеркал, где каждое отражение показывает разные версии нас: я в белых одеждах жрицы, вызывающей бурю, Лиран в доспехах, стоящий над поверженным врагом, мы оба, целующиеся у священного источника под цветущими деревьями. В воздухе кружатся сладкие лепестки.
Аэлина ведет нас, ее голос звучит в наших головах: «Левее... Теперь прямо... Она близко!»
Последний поворот — и перед нами врата: огромное зеркало в черной оправе, внутри которого кружатся звезды. Но из тьмы позади уже вырываются черные щупальца.
Лиран толкает меня вперед, его глаза горят:
— Беги! Я задержу их!
Нет уж. Я хватаю его за руку — мы однажды потеряли друг друга. Никогда больше. Вместе — это вместе.
* * *
Ледяной ветер бьет мне в лицо, когда мы мчимся сквозь зеркальный коридор. Голос Аэлины звенит в ушах: «Бегите!», но его почти заглушает рев приближающейся Тени и ее чудовищ. Лиран бежит впереди, его мощная спина напряжена, а светлые волосы развеваются на ветру.
— Не оглядывайся! — его низкий голос звучит резко, как удар меча о щит. Сильная рука сжимает мою так крепко, что я ощущаю каждый шрам на его ладони.
Но я чувствую Тень за спиной — ее горячее дыхание, пахнущее гниющими листьями и древней пылью. Осколки зеркал впиваются в мои босые ступни, оставляя кровавые следы. Каждая капля крови, падая на зеркальный пол, вспыхивает голубым пламенем. Но я не чувствую боли.
— Мама!
Голос Аэлины внезапно пронзает меня, как кинжал. Я спотыкаюсь.
Лиран ловит меня, прижимая к своей груди. Я слышу, как бешено бьется его сердце — в унисон с моим. Его губы, теплые и мягкие, касаются моих губ.
— Если что-то случится…
Я не даю ему договорить. Целую его, резко, отчаянно, чувствуя на своих губах вкус его крови — медный и горький, как все наши потери.
Тень настигает нас.
Щупальца обвивают мои лодыжки, тянут назад. Лиран рычит — низко, по-звериному — и хватает меня за талию. Его руки напрягаются, пытаясь удержать меня. Вены на шее набухают от усилия, но Тень сильнее.
— Прости, — и в этом его слове вся наша история. Вся боль. Вся любовь.
Лиран толкает меня вперед — прямо в мерцающие звездные врата. Я кричу, протягиваю руку, но он остается там, в кольце Тени. Его светлые волосы развеваются, а глаза... Боги, его глаза полны такой любви, что больно смотреть.
Последнее, что я вижу — как Тень обволакивает Лирана, а его губы шевелятся в одном-единственном слове:
— Живи.
Но как мне без него жить?!
* * *
Белый свет.
Он врывается в меня, жжет, выжигает все внутри. Я не могу дышать. Не могу думать. Только чувствую, как бесконечно падаю, как мои колени ударяются о что-то мягкое, как пальцы впиваются в землю, цепляются за нее, будто она может удержать меня от падения в бездну.
Открываю глаза. Трава.
Она влажная. Настоящая.
Я делаю вдох — резкий, прерывистый. Воздух обжигает легкие, но он живой. Он пахнет так, как я уже забыла: лугами, медом, теплом, которое проникает под кожу и остается там.
Раз. Два. Три.
Я дышу. Но что толку, если…
Лиран.
Его имени нет в этом мире. Оно застревает у меня в горле, превращается в осколок, режет изнутри.
Бескрайние поля. Цветы, похожие на звезды. Небо, окрашенное в оттенки, которых нет в моих воспоминаниях. Здесь все дышит, живет, существует , а я чувствую себя чужой. Лишней.
Рука непроизвольно тянется в сторону.
— Ли… — голос предательски слабеет.
Пустота рядом жжет сильнее, чем этот ослепительный свет.
Лиран остался там. У Тени. Возможно, он мертв.
— Да.
Где-то совсем близко трещат ломающиеся ветки.
— Бежим.
* * *
Башня возвышается черным силуэтом на фоне кровавой луны. Дверь скрипит, когда мы врываемся внутрь. Воздух пропитан запахом опасности. Что-то случилось. Что-то очень плохое. Ужасное.
Зеркала в главном зале разбиты.
Всюду осколки, а нам нельзя терять ни капли крови.
Лиран стоит за моей спиной, его дыхание прерывистое:
— Она знала.
Мое отчаяние такое же острое, как битые стекла.
— Осталось одно... — я поднимаю глаза к потолку. — В моей комнате.
Лестница тревожно скрипит под ногами, когда мы быстро поднимаемся наверх. Рев снаружи все ближе, будто чудовище уже подобралось к стенам башни. Думать не хочу, как оно выглядит. Боюсь, это окажется последним, что я увижу в этой жизни.
Распахиваю дверь в свои покои — зеркало цело. Его поверхность мерцает, как лужица света в кромешной тьме.
Но перед ним стоит она. Высокая, величественная, с венцом из оленьих рогов, одетая в платье из лунного света и теней. Тень поворачивается, и ее ироничная улыбка разрывает мне душу.
Присматриваюсь: зеркало теперь не просто отражает. Оно дышит. Его поверхность колышется, как вода перед бурей.
Я застываю на пороге. За спиной чувствую, как напрягается Лиран. Его сильные пальцы крепко сжимают мою ладонь. Почти больно, но в этом есть что-то успокаивающее.
Моя Башня была защищена особой магией. Вообще-то внутрь пройти почти нереально, но Тени удалось.
— Ты вошла в башню... — мой голос дрожит. — Как?
Тень поворачивает голову, и в ее бездонных глазах я вижу отражения: не мое нынешнее лицо, а тысячи моих обликов из прошлых жизней, мелькающих, как листья на осеннем ветру. Почему-то я знаю, что это они, но у меня нет сил ни любопытствовать, ни бояться.
— Печать была сломана, когда ты произнесла его имя, — голос Тени звучит у меня в сознании и в комнате одновременно. — Теперь я пришла за тем, что мне причитается.
Лиран делает решительный шаг вперед, его мощные плечи напряжены, но движения точны и выверены.
— Я исполню договор, — говорит он твердо, и в его голосе нет и тени сомнения.
— Нет! — я хватаю Лирана за руку, чувствуя под пальцами жесткие мышцы его предплечья.
Тень смеется, и звук ее смеха разносится по комнате, как звон разбитого хрусталя.
— Ты думаешь, это так просто? — ее слова обжигают. — Ты разбудила древнюю магию, дитя. Теперь платить придется вам обоим.
Стены Башни трескаются — сначала это очень тонкие линии, но они быстро расползаются, как паутина. Где-то внизу с грохотом падает камень. А может, это люстра или что-то еще. Поздно сожалеть о мебели.
Лиран резко поворачивается ко мне. Его голубые глаза горят решимостью, а сильные руки бережно, но твердо охватывают мои плечи:
— Зеркало. Это наш единственный путь.
Я смотрю на дрожащую поверхность:
— Но куда оно ведет?
Тень усмехается и протягивает руку, ее неестественно длинные пальцы проходят сквозь стекло, как сквозь воду:
— Туда, где вас ждут ответы.
Башня содрогается. В любом случае Тень не оставила нам выбора.
Во взгляде Лирана нет страха — только непоколебимая решимость и что-то еще... теплое, защищающее.
— Давай, — его большой палец нежно проводит по моей ладони.
Я сжимаю его руку — сильную, надежную:
— Давай.
Мы делаем шаг вперед — вместе — и зеркало поглощает нас, как огромная волна. Последнее, что я вижу перед тем, как тьма смыкается вокруг — довольную улыбку Тени и рушащиеся стены Башни, которая была моим единственным домом.
* * *
Холод.
Первое, что я ощущаю — пронизывающий холод, пробирающий до самых костей. Открываю глаза — вокруг мерцающий сине-зеленый свет, играющий на стенах пещеры из черного стекла. Мы лежим на гладкой поверхности, похожей на застывшее озеро, но сквозь нее видны перевернутые очертания леса.
Лиран поднимается первым. Его светлые волосы переливаются всеми оттенками лунного света. Широкие плечи напряжены под тонкой рубашкой. Ткань порвалась во время бегства по лесу, обнажая загорелую кожу с серебристыми шрамами — отметинами прошлых битв. Есть и свежие порезы.
— Мы между тем что было и тем, что будет, — низкий голос Лирана разносится по пещере эхом. Сильные руки помогают мне подняться, а его пальцы теплые даже в этом ледяном месте.
Я дрожу. Не столько от холода, сколько от странной пустоты этого мира. Воздух здесь густой и тяжелый. Он пахнет дождем на горячих камнях. Поднимаю голову — вместо неба над нами другое озеро. Его воды неподвижные, а в глубине мелькают тени неведомых существ. Жутковатое место.
— Это место вне времени. Здесь правит только она, — Лиран замечает мою дрожь. — Маленькая, ты ранена?!
Он внимательно осматривает меня. Голубые глаза — обычно ясные, как горные озера — теперь темные от беспокойства.
— Может, немного поцарапалась, когда мы бежали через лес. Заживет.
Пальцы Лирана огрубели от постоянных упражнений с оружием. Но они невероятно нежные, когда касаются моей кожи. Каждое касание, как исцеляющая магия.
Еще недавно царапина на лице стала бы для меня самым жутким кошмаром. А теперь...
Зеркальная поверхность под нашими ногами дрожит, и мы видим отражение: не свое, а Тень, стоящую на берегу настоящего озера в нашем настоящем мире. Или в том, который я считала настоящим? Уже не знаю.
— Вы думали убежать? — ее довольный голос доносится сквозь слои реальности. — Здесь моя власть еще сильнее.
Знак на моем запястье начинает гореть. Скверное дело.
— Почему Тень не последовала за нами? Не убила и дала нам уйти?
Лиран задумывается:
— Потому что ей нужно, чтобы мы что-то нашли. Что-то безумно важное.
— Этот мир... — я произношу вслух, но внезапно замечаю: на черном «полу» под нами появляются изображения.
Наш лес. Моя Башня Лунных Певцов.
Лиран резко, но бережно прижимает меня к себе, когда изображения сменяются — теперь мы видим маленькую девочку с моими глазами и чертами лица Лирана.
— Она... Это… — мое дыхание сбивается.
Внезапно «пол» под нами трескается. Лиран реагирует мгновенно: — одной рукой прижимает меня к своей груди, другой достает кинжал. Его тело становится живым щитом между мной и опасностью.
— Держись за меня, — его голос спокоен, но в нем слышится сталь.
Мы падаем вниз, в темноту, но я не боюсь. Потому что руки Лирана вокруг меня крепкие и надежные — единственное, что имеет значение в этом странном мире. И даже когда тьма смыкается над нами, я чувствую его сердцебиение — ровное и сильное, как обещание. Мы ведь справимся, правда? Эта девочка, кто она? Мы ее найдем?
Глава 3. Кровные узы
— Я тебя поймал.
Голос Лирана звучит прямо у моего уха. Он низкий и довольно ровный, но в нем слышится напряжение. Мускулистые руки, обычно такие твердые и уверенные, слегка дрожат, когда Лиран прижимает меня к своей груди. Я чувствую под пальцами ткань его серебристой порванной в нескольких местах рубашки, пропитанной запахом дыма и кедра.
Мы опять в ледяном мире, в царстве Тени. У меня босые ноги, но этот лед не доставляет неудобств телу. Он вымораживает душу.
— Мама? Папа?
Детский голос звенит, проникая прямо в сердце. Лед под нами становится прозрачным, и я опять вижу ее: маленькую эльфийскую девочку с двумя белыми косами, в простом платье цвета весенней листвы. Ее огромные голубые глаза — точь-в-точь мои — широко распахнуты. Она стоит в круглом зале с колоннами из черного мрамора, где на стенах горят серебряные светильники.
Я замираю.
— Это же мы... — сердце бешено колотится в груди. Дыхание сбивается.
В видении я узнаю себя — в длинных белых одеждах жрицы, с серебряным обручем на лбу. Моя рука лежит на плече девочки. А по другую сторону Лиран в полных доспехах стража, его обычно свободные волосы собраны в строгий воинский узел. Его лицо обманчиво непроницаемо, но в глазах я вижу ту же бурю эмоций, что бушует сейчас в моей душе.
— Почему я должна уйти? — снова звучит звонкий детский голос.
Я поворачиваюсь к настоящему Лирану. Его лицо кажется спокойным, но в голубых глазах, обычно таких ясных, теперь бушует настоящий ураган.
— Мы... отдали ее, — голос Лирана срывается, когда он произносит эти слова, — чтобы спасти.
Лед под нами дрожит, изображение меняется. Теперь мы видим Тень — высокую фигуру в серых развевающихся одеждах, с венцом из оленьих рогов. Жрица держит маленькую ладошку девочки и вручает ее Тени.
— Плата за вашу любовь, — скрипучий шепот пронизывает меня до костей. Что-то рвется у меня внутри.
— НЕТ! — мой крик разбивает лед под нами, и мы опять падаем вниз, в черную бездну без края.
* * *
Темнота. Холод. Тишина.
Я открываю глаза в бесконечной комнате из зеркал. Каждая поверхность — стены, потолок, пол — отражает наши фигуры снова и снова, создавая бесконечный коридор отражений.
Лиран уже на ногах. В зеркалах его образы движутся не синхронно: одни отстают, другие опережают, создавая странный мерцающий эффект. Лиран поворачивается ко мне, и я вижу, как призрачный свет играет на его высоких скулах, подчеркивает точеную линию подбородка.
— Где мы теперь?
— Внутри договора, — Лиран отвечает и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Его пальцы мягко сжимают мои.
Вдруг одно из зеркал вспыхивает золотым светом. В нем она. Эта самая девочка, но теперь она подросток. Ее серебряные волосы заплетены в сложную косу, а в огромных голубых глазах стоят слезы.
— Вы обещали вернуться…
Я тянусь к зеркалу, но его поверхность холодная и твердая. Пальцы замерзают.
— Как ее зовут? — чувствую, как горячие слезы текут по моим щекам.
Лиран закрывает глаза. Его мощная грудь тяжело вздымается, когда он глухо произносит:
— Аэлина. Наша дочь.
В его голосе столько боли и любви, что мне хочется закричать.
Тысячи шепчущих голосов наполняют зеркальную комнату, сливаясь в один: «Мама... Папа...»
Мое сердце сжимается, когда я прижимаю ладони к холодной поверхности зеркала, где застыло изображение Аэлины. Ее серебристые волосы переливаются, как лунный свет на воде, а глаза — мои глаза — смотрят на нас с немым укором.
— Мы здесь! — мой голос дрожит. — Мы с тобой, солнышко...
Отражение оживает. Тонкая рука дочери поднимается, касаясь стекла с другой стороны.
— Вы нарушили обещание, — слова звучат прямо в моей голове, и от них по спине бегут мурашки.
Лиран подходит ближе, его мощная грудь касается моей спины. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он кладет свои большие, покрытые шрамами ладони поверх моих дрожащих пальцев.
— Мы не могли вернуться, — его баритон звучит слишком хрипло.
— Тень стерла вашу память, — поправляет Аэлина. Ее глаза вспыхивают синим светом, и я вдруг замечаю, как точно форма ее бровей повторяет линию бровей Лирана. — Но кровь помнит все.
Зеркало под нашими руками внезапно становится теплым. Лиран резко вздыхает — его мускулистые предплечья покрываются мурашками. Я вижу, как его энергия — обычно темная, как ночное небо — начинает переливаться голубыми искрами, странно гармонируя с моим собственным сиянием.
Аэлина прижимает ладонь к стеклу с другой стороны:
— Разбейте его!
Я колеблюсь, но Лиран уже сжимает кулак. Его глаза горят решимостью.
— Вместе, — говорит он, и в этом одном слове столько уверенности, что я без колебаний поднимаю свою руку.
Наши ладони касаются зеркала одновременно. Вспышка света ослепляет меня. Я чувствую, как наши энергии — тьма Лирана и мой свет — сплетаются в единый поток. Зеркало трескается, но вместо того чтобы разбиться, образует сложный узор из древних рун.
— Это…
— Карта, — Лиран завершает мою мысль. Его голос тверд, а пальцы нежно сжимают мои. — Она ведет к Аэлине.
Из глубины коридора отражений доносится знакомый рев. Лиран реагирует мгновенно: одной рукой прижимает меня к себе, а другой достает кинжал.
Но что может кинжал против Тени?
Мы бежим сквозь лабиринт зеркал, где каждое отражение показывает разные версии нас: я в белых одеждах жрицы, вызывающей бурю, Лиран в доспехах, стоящий над поверженным врагом, мы оба, целующиеся у священного источника под цветущими деревьями. В воздухе кружатся сладкие лепестки.
Аэлина ведет нас, ее голос звучит в наших головах: «Левее... Теперь прямо... Она близко!»
Последний поворот — и перед нами врата: огромное зеркало в черной оправе, внутри которого кружатся звезды. Но из тьмы позади уже вырываются черные щупальца.
Лиран толкает меня вперед, его глаза горят:
— Беги! Я задержу их!
Нет уж. Я хватаю его за руку — мы однажды потеряли друг друга. Никогда больше. Вместе — это вместе.
* * *
Ледяной ветер бьет мне в лицо, когда мы мчимся сквозь зеркальный коридор. Голос Аэлины звенит в ушах: «Бегите!», но его почти заглушает рев приближающейся Тени и ее чудовищ. Лиран бежит впереди, его мощная спина напряжена, а светлые волосы развеваются на ветру.
— Не оглядывайся! — его низкий голос звучит резко, как удар меча о щит. Сильная рука сжимает мою так крепко, что я ощущаю каждый шрам на его ладони.
Но я чувствую Тень за спиной — ее горячее дыхание, пахнущее гниющими листьями и древней пылью. Осколки зеркал впиваются в мои босые ступни, оставляя кровавые следы. Каждая капля крови, падая на зеркальный пол, вспыхивает голубым пламенем. Но я не чувствую боли.
— Мама!
Голос Аэлины внезапно пронзает меня, как кинжал. Я спотыкаюсь.
Лиран ловит меня, прижимая к своей груди. Я слышу, как бешено бьется его сердце — в унисон с моим. Его губы, теплые и мягкие, касаются моих губ.
— Если что-то случится…
Я не даю ему договорить. Целую его, резко, отчаянно, чувствуя на своих губах вкус его крови — медный и горький, как все наши потери.
Тень настигает нас.
Щупальца обвивают мои лодыжки, тянут назад. Лиран рычит — низко, по-звериному — и хватает меня за талию. Его руки напрягаются, пытаясь удержать меня. Вены на шее набухают от усилия, но Тень сильнее.
— Прости, — и в этом его слове вся наша история. Вся боль. Вся любовь.
Лиран толкает меня вперед — прямо в мерцающие звездные врата. Я кричу, протягиваю руку, но он остается там, в кольце Тени. Его светлые волосы развеваются, а глаза... Боги, его глаза полны такой любви, что больно смотреть.
Последнее, что я вижу — как Тень обволакивает Лирана, а его губы шевелятся в одном-единственном слове:
— Живи.
Но как мне без него жить?!
* * *
Белый свет.
Он врывается в меня, жжет, выжигает все внутри. Я не могу дышать. Не могу думать. Только чувствую, как бесконечно падаю, как мои колени ударяются о что-то мягкое, как пальцы впиваются в землю, цепляются за нее, будто она может удержать меня от падения в бездну.
Открываю глаза. Трава.
Она влажная. Настоящая.
Я делаю вдох — резкий, прерывистый. Воздух обжигает легкие, но он живой. Он пахнет так, как я уже забыла: лугами, медом, теплом, которое проникает под кожу и остается там.
Раз. Два. Три.
Я дышу. Но что толку, если…
Лиран.
Его имени нет в этом мире. Оно застревает у меня в горле, превращается в осколок, режет изнутри.
Бескрайние поля. Цветы, похожие на звезды. Небо, окрашенное в оттенки, которых нет в моих воспоминаниях. Здесь все дышит, живет, существует , а я чувствую себя чужой. Лишней.
Рука непроизвольно тянется в сторону.
— Ли… — голос предательски слабеет.
Пустота рядом жжет сильнее, чем этот ослепительный свет.
Лиран остался там. У Тени. Возможно, он мертв.
