– Я горжусь тобой, – заявил он сыну и обратился к Женьке:
– Надеюсь, тебе здесь понравилось и это не последний твой визит на Рахтор. Мы ещё увидимся.
– Конечно, – улыбнулась Евгения. – Вы же никуда отсюда не денетесь.
Литен нахмурился, а Талех рассмеялся.
– Осторожно, Ева. Ты бросила ему вызов.
Она пожала плечами.
– Я принимаю приглашение, – вдруг улыбнулся отец. – Ждите меня на Ролдоне-2, в подходящий момент.
Улетала Женька с лёгким сердцем. А потом целых две фазы длилось захватывающее дух путешествие по Млечному Пути. Талех показал ей такие уголки космоса, о которых Женька и не мечтала. Древние туманности и скопления молодых звёзд. Опасные пульсары и зловещие чёрные дыры. Вдоволь полюбовались, издалека, на буйные и прекрасные квазары. Прошли мимо нейтронных звёзд. Догнали комету и отважно мчались в хвосте. Видели сотни планет, поразивших Женьку красотой ландшафтов и разнообразием обитателей. И даже проверили, как поживает новорожденная звезда – Ярость, что недавно зажглась во вселенной. Всего миг назад, по космическим меркам. Вся неистовая вселенная развернулась перед ними….
В один прекрасный астрономический полдень Рэпсид мимоходом посетил тёмную туманность – Кольца Алаторна. Там, по словам Шердана, сигнал нейромодулятора воспринимался чётче. Дмерхи попрощались с ними, а Гилех наконец завершил свой эксперимент.
– Мы вернёмся, – пообещал Сингер.
И два балахона растворились в квазипространстве.
– Гораздо раньше, чем вы думаете, – загадочно пообещал Талех.
К середине третьей фазы – с того момента как они покинули Серендал, вдали над шлейфом Ардиума показались станционные огни.
– Ролдон! – воскликнула Женька, пританцовывая перед обзорным экраном.
И внезапно поняла, как соскучилась. Ведь это теперь и её дом – станция, с которой всё началось…
Ролдон-2 сигналил огнями и подмигивал отражателями, медленно перемещаясь по дальней орбите планеты.
– Дмитрий устраивает праздник в нашу честь, – сказал Талех, становясь рядом. – Я только что с ним связывался.
– Ура! Вечеринка…
– Скорее, официальный приём.
– Одно другому не мешает. Потом – вечеринка.
Женька мечтательно улыбнулась.
«В Синегарской Звезде».
Как давно она не видела друзей – Рала, Хала, Грантала, Грегори, Моисеевича! И предвкушала радостную встречу.
– Пока мы не пристыковались… У меня для тебя подарок.
Талех протянул ей коробку. Женя удивлённо взяла. Открыла, запоздало вспомнив, что сама ничего мужу не подарила…
«Но ведь предупредили, что у джамрану не принято… Странно».
В коробке лежал свёрток… Вытащила немного с опаской, взвесила на ладони. Лёгкий…
– Вернее, это для нас обоих, – уточнил Талех.
Женя вздохнула с облегчением, развернула и не поверила глазам, когда в руках оказалась миниатюрная копия Рэпсида Двидхада в форме летающей тарелки. Огоньки на корпусе вспыхнули, едва она прикоснулась к ним.
– Это оправа, – пояснил Талех. – Заказал на Рахторе… Нажми-ка сюда. Сними крышку.
Внутри звездолётика в мягком гнезде крепко засела кварцевая пирамидка – супружеская печать… Сейчас она окрасилась тёмно-синим.
– Дом уже близко.
– Капитана на мостик! – воззвал коммуникатор Талеха голосом старпома Дагена. – Через полчаса Ролдон-дон*.
Примечание:
Риэ* – супружеская принадлежность. Происходит от Риэлин – кристалл.
Гатраки боятся Рахтора до икоты* – характеризует крайнюю степень страха по-джамрански (гатраки не икают).
Травоядные гоблины* – злобные персонажи американских ужастиков конца двадцатого века. Обитали в лесах неподалёку от человеческого жилья. Коварно превращали людей в овощи и поедали.
Мерхат риэ о-варал Ева* – моя жена Ева. Буквально, дословно – связанная со мной супружеской принадлежностью избранница (полная версия, джамр.).
Мерхат – связанный со мной (букв).
Мхатриэл – супружеская связь, кристаллическая связь (укор. версия, джамр.).
Гиз* – браво по-джамрански.
Ролдон-дон* – второй Ролдон, буквально – «тень Ролдона».
Дон* – непереводимая частица, означающая повторение со смещением в пространстве (джамр.).
Звёздная дата – 1.3. Ролдон-донский переполох
1.3.1. – Много шума из-за… джамрану
«Ксенопсихолог! Срочно явитесь в командный сектор! Вызывает командор! Срочно явитесь… Вас вызывает… Ксенопсихолог! Немедленно!» – верещала электронная секретарша.
«Начинается!» – Женя мысленно подняла взор к потолку.
В действительности, электронша надрывалась уже минут пять с десятисекундными перерывами. И эти вопли неудачно застали психолога за глубокомысленным пережёвыванием джамранской булочки с шакренской ветчиной…
– Между прочим, – прожевав, заметила Женя, – у меня обед.
Но электронша поддавалась только комплексному программированию. И Евгения продолжала беседовать сама с собой.
– Ничего страшного не произошло, и Талех всего-навсего испытывает новые технологии связи, – рассуждала она, отщипывая вкусный кусочек, кладя в рот и запивая его чаем.
«Ага, свежо предание!»
«Ксенопсихолог!»
Она чуть не подавилась.
– Да заткнись ты!
Женя вскочила, бросила печальный взгляд на тарелку с крошками и остатками ветчины…
«Зарекалась не есть на рабочем месте!»
На ходу утёрлась салфеткой и, метнув её по пути в электроншу, покинула отсек. Секретарша резко умолкла и потухла, а Женька рванула по коридору галопом, как «Сорвиголова на Мутанте прерий*», что совсем не соответствовало её статусу. Хотя, перерыв только начался, и клиенты под дверью не околачивались.
«Нда-нда-нда… – скачкообразно размышляла она по пути. – Всего три недели на станции, а уже столько проблем…».
Прежде всего, выяснилось, что им с мужем негде жить. Не так буквально, конечно, и обретались они пока в Женькиной каюте… Покамест перестраивали и ремонтировали Талехову…
Евгению вполне устраивала её квартира, но муж посчитал, что для комфортного совместного проживания им необходимо как минимум три комнаты. Непритязательный командор всё же любил простор. Увы, в командном секторе трёхкомнатных квартир не оказалось, а в секторе для персонала всего одна, и та уже занята – Миритином. Даже заместитель командора с семьёй размещался в трёх смежных радиальных каютах. Остальные семейные из офицерского состава и персонала предпочитали селиться в жилом районе Ролдона-2. Этот вариант Талех отмёл сразу.
«Командующий обязан жить неподалёку от мостика».
И учитывая трансформационные возможности станции, приказал переделать свою каюту под семейное жильё. Так Женька узнала, что с командорской квартирой сопряжены резервные помещения…
Присоединить их планировалось в течение недели. Но в ходе перестройки вылезли неполадки в системах водо- и энергоснабжения нерабочих отсеков, и ремонт слегка затянулся. На неопределённый срок. Так что, Женьке с Талехом предстояло изначально притираться друг к другу в двух комнатушках, разделённых тонкой раздвижной переборкой. В тесноте, как говорится, да не в обиде, но…
Женя с трудом привыкала к новому положению – официальной жены командора Ролдона-2. И к регулярному присутствию Талеха в её личной жизни. Даже то, как они возвращались с работы домой – в одну квартиру, поначалу выглядело непривычным. Первой обычно приходила Женька, а командор нередко задерживался до ночной смены. Зато выходные теперь принадлежали им, если не приключалось авралов. Да и в будни они частенько встречались в течение рабочего дня, чтобы побыть наедине, пообедать или поужинать. Или вот, как сейчас…
В любом случае, проблем с ведением хозяйства не возникало.
Ну, какое на станции может быть хозяйство?!
Если не хотелось никуда идти, то еду заказывали на дом. Когда Женьке вдруг приспичивало самой чего-нибудь приготовить, она просто закидывала продукты в самоварку, и та варила, жарила, тушила или пекла – в зависимости от программы пищеблока. Талех, впрочем, не делал из еды культа. Но, как истинный джамрану, за чай и сладости отвечал исправно. И дома они не переводились. Да и Женя принимала в этом активное участие. Поскольку кондитерская с восхитительными коричными булочками по-прежнему процветала и существенно обогатила ассортимент…
То есть, главная проблема состояла не в разделении обязанностей или в спорах, кому убирать вещи. Талех как нормальный джамранский мужчина носки не разбрасывал. Он их смывал. Точнее, растворял. У джамрану на этот счёт бытовала поговорка: «Я уже растворил носки и перчатки». Сие означало, что все дела на сегодня закончены, и никто больше никуда не собирается. Однажды Евгения спросила мужа:
– Носки понятно. А перчатки зачем?
– Чтобы препятствовать непроизвольной передаче генов, – ответил он, – когда потребуется. Например, при работе. В редких случаях. Поэтому их носят не все и не всегда.
Заодно, Женя узнала и немало полезного. Оказалось, что она неправильно избавлялась от чулок, нерационально опрыскивая их растворителем прямо на ногах. Однако Талех научил Женю естественному способу. После того как застал её в ванной за прежним неудобным занятием. Глаза у него при этом натурально полезли на лоб… Вот так Евгения впервые и села в лужу на джамранском поле семейного быта.
– Стучаться надо, – буркнула она, когда Талех нежно производил рациональное снятие.
Чулки и носки снимались легко, уже через пять минут после напыления, – скатыванием. Затем скатыш кидали в раковину, брызгали на него через дозатор растворяющей жидкостью и смывали водой. Безотходное производство…
– Джамрану к жёнам не стучатся…
– Это ещё что за новости?! Я просто…
– А я удивлён, – зашептал он ей на ухо по-джамрански, – что никто тебя до сих пор не научил… Правильно снимать дзото*-напыление.
Иногда по вечерам Женя блокировала геном-переводчик, чтобы поговорить с мужем на его родном языке.
– Во-первых, я не пользовалась баллончиками, перед свиданиями, – нахально заявила она. – А, во-вторых, где ваше обычное – «инструкция прилагается»? Где?! Я спрашиваю?
Талех пожал плечами, и чувственно, до озноба в позвонках, провёл ей ладонями по внутренней стороне бёдер… Скомкал чулки, швырнул в раковину и побрызгал растворителем.
– У джамрану это само собой разумеется. А другие пусть учатся и постигают.
Он пустил воду, и от чулок не осталось и следа.
– Вот так!
– Учатся и постигают, значит…
Женя от избытка чувств выругалась по-русски.
– Что-то вы сами не очень-то разбежались изучать…
– Ошибаешься, – возразил Талех, наградив жену пытливым взглядом. – Кое-кого начну анализировать прямо сейчас…
– А-ай! Извращенец!
Муж коварно окатил её водой, дистанционно направив раструбы душа.
– А теперь, ты снимешь это… и это... Немедленно!
Женя невольно улыбнулась воспоминаниям, замедляя бег, чтобы не сбить прохожих на палубе, и неспешно подошла к лифту по чистому эластичному покрытию…
За порядком на станции следила автоматическая система очистки с роботами-уборщиками. Пыли и грязи на Ролдоне-2 не заводилось. Ибо было чревато риском для жизнеобеспечения. Женя не раз вспоминала обшарпанный «Последний рубеж» и недоумевала, как они там до сих пор выживают. Спросила об этом командора и получила исчерпывающий ответ:
«Земная станция – допотопные технологии».
«Шикарное самомнение!»
Очень скоро она поняла, что бытовые неурядицы и недоразумения – это мелочи по сравнению с главной проблемой. По вечерам и выходным им с мужем приходилось делить один информационный блок на двоих. Разумеется, когда есть планшеты с коммуникаторами, не вопрос договориться и установить график, если бы не одно «но»… Некоторые экзотические привычки Талеха, которые Женька до брака находила странными, но терпимыми и даже пикантными, а вот после… Временами командор смотрел шоу гремлинов (и хорошо, если не эротическое), в голографической проекции. Все его попытки зазвать к просмотру жену потерпели неудачу, и она наотрез отказалась повторить кое-какие техники генетического обмена, а в ответ на:
– Я хорошо попрошу, и ты согласишься…
Торжествующе заявила:
– У нас равноправие, милый!
И сбежала в Синегарскую Звезду.
Тщетно командор подначивал её и бросал вызов, называя трусихой. Рецессивная Женя на это не велась и реагировала бесстрастно.
– Напрасно, – однажды пригрозил Талех. – Когда-нибудь я перестану миндальничать, и ты сделаешь всё, что я пожелаю, а после сама захочешь ещё…
– Как бы ни так!
Она не поверила…Зато теперь поддерживала идею мужа насчёт трёх комнат и двух информационных блоков. В разных отсеках…
Вот и кабинет! Переборки разъехались…
– … а я заявляю, что больше не могу так работать!
Над невозмутимым Талехом требовательно нависал сердитый Миритин, и глаза доктора натурально метали молнии. Да так, что даже от чешуек искры отлетали! Возбуждённый шакрен – зрелище то ещё… Женька так и застыла на пороге с открытым ртом.
«Невероятно!»
– Проходи, Ева! – разом рявкнули спорщики, повернувшись к ней. – И закрой дверь.
– Постой-ка, – за спиной у Жени возник Рокен с планшетом. – Разрешите, командор?
– Если срочно…
– Ещё как срочно, – подтвердил генетик. – Вы сами приказали. Надо утвердить списки…
– Заходите... Оба! И дверь закройте.
– Что скажете, командор? – напирал Миритин, пока Талех уцепившись за протянутый Рокеном планшет как за спасательный круг, просматривал колонки непостижимых значков и цифр.
«Комитетские шифровки?»
– Вот я и пригласил ксенопсихолога, – не моргнув глазом, ответил командор, – чтобы разобраться. Ева сумеет разрешить ситуацию.
Женька захлопала глазами…
«Как изящно он перераспределил ответственность!»
– О чём речь? – встрял пронырливый Рокен.
– Ни о чём, – нахмурился Миритин и уже спокойней добавил. – Разберёмся.
Доктор незаметно сделал нейронную гимнастику, чтобы успокоиться. Не подобало старшему исследователю самрай-шак злиться подобно не укрощённому ндариму…
– Хочешь разобраться, – не согласилась Женя, – говори, в чём дело.
«Я должна знать, чего мне собираются навязать».
– Скорее, в ком, – заметил Талех, не отрываясь от столбиков на планшете.
– В новом помощнике, – вздохнул Миритин, и налобный рисунок отчётливо покраснел.
«Ну и дела!»
– Э… Что он сделал?»
«Неужто этот джамрану сумел-таки достать Миритина?.. Миритина! Кого? Миритина?! Как, интересно? Натренировался в «Достань шакрена»?»
Эту игру недавно запустили в галанет наглые земные программисты… Но Женя в такое не играла, из уважения к самрай-шак.
– Ева? – послышался голос командора. – Где ты сейчас витаешь?
«Надо же! Витаешь… Ох, и припомню тебе весь гремлинж за истёкший период!»
– Не витаю, а обдумываю ситуацию, – авторитетно заявила она. – Так в чём проблема, Миритин?
Талех недоуменно моргнул, а Рокен ухмыльнулся.
– Мой помощник… С ним невозможно работать! – высказался доктор. – Он всем прописывает генетический обмен!
Рокен закашлялся, а Талех задумчиво посмотрел на шакрена поверх планшета.
– И предлагает себя в качестве лекарства? – осторожно уточнила Женя, сдерживая улыбку.
– Как правило.
– Всем? – переспросил командор.
– Почти.
– Когда же он спит? – удивился Талех.
– Издеваешься?! – чешуйки на скулах шакрена вздулись. Миритин был на грани. Ещё немного, и ндарима не удержать.
– Ничуть… Для джамрану это обычная практика.
– Точно, – подтвердил Рокен. – Многие врачи обладают целебными генами. Недавно мы установили, что это наследие руннэ.
Миритин потрясенно опустился на стул, чешуйки опали и потускнели, а обескураженный ндарим больше из него не рвался.
– Надеюсь, тебе здесь понравилось и это не последний твой визит на Рахтор. Мы ещё увидимся.
– Конечно, – улыбнулась Евгения. – Вы же никуда отсюда не денетесь.
Литен нахмурился, а Талех рассмеялся.
– Осторожно, Ева. Ты бросила ему вызов.
Она пожала плечами.
– Я принимаю приглашение, – вдруг улыбнулся отец. – Ждите меня на Ролдоне-2, в подходящий момент.
Улетала Женька с лёгким сердцем. А потом целых две фазы длилось захватывающее дух путешествие по Млечному Пути. Талех показал ей такие уголки космоса, о которых Женька и не мечтала. Древние туманности и скопления молодых звёзд. Опасные пульсары и зловещие чёрные дыры. Вдоволь полюбовались, издалека, на буйные и прекрасные квазары. Прошли мимо нейтронных звёзд. Догнали комету и отважно мчались в хвосте. Видели сотни планет, поразивших Женьку красотой ландшафтов и разнообразием обитателей. И даже проверили, как поживает новорожденная звезда – Ярость, что недавно зажглась во вселенной. Всего миг назад, по космическим меркам. Вся неистовая вселенная развернулась перед ними….
В один прекрасный астрономический полдень Рэпсид мимоходом посетил тёмную туманность – Кольца Алаторна. Там, по словам Шердана, сигнал нейромодулятора воспринимался чётче. Дмерхи попрощались с ними, а Гилех наконец завершил свой эксперимент.
– Мы вернёмся, – пообещал Сингер.
И два балахона растворились в квазипространстве.
– Гораздо раньше, чем вы думаете, – загадочно пообещал Талех.
К середине третьей фазы – с того момента как они покинули Серендал, вдали над шлейфом Ардиума показались станционные огни.
– Ролдон! – воскликнула Женька, пританцовывая перед обзорным экраном.
И внезапно поняла, как соскучилась. Ведь это теперь и её дом – станция, с которой всё началось…
Ролдон-2 сигналил огнями и подмигивал отражателями, медленно перемещаясь по дальней орбите планеты.
– Дмитрий устраивает праздник в нашу честь, – сказал Талех, становясь рядом. – Я только что с ним связывался.
– Ура! Вечеринка…
– Скорее, официальный приём.
– Одно другому не мешает. Потом – вечеринка.
Женька мечтательно улыбнулась.
«В Синегарской Звезде».
Как давно она не видела друзей – Рала, Хала, Грантала, Грегори, Моисеевича! И предвкушала радостную встречу.
– Пока мы не пристыковались… У меня для тебя подарок.
Талех протянул ей коробку. Женя удивлённо взяла. Открыла, запоздало вспомнив, что сама ничего мужу не подарила…
«Но ведь предупредили, что у джамрану не принято… Странно».
В коробке лежал свёрток… Вытащила немного с опаской, взвесила на ладони. Лёгкий…
– Вернее, это для нас обоих, – уточнил Талех.
Женя вздохнула с облегчением, развернула и не поверила глазам, когда в руках оказалась миниатюрная копия Рэпсида Двидхада в форме летающей тарелки. Огоньки на корпусе вспыхнули, едва она прикоснулась к ним.
– Это оправа, – пояснил Талех. – Заказал на Рахторе… Нажми-ка сюда. Сними крышку.
Внутри звездолётика в мягком гнезде крепко засела кварцевая пирамидка – супружеская печать… Сейчас она окрасилась тёмно-синим.
– Дом уже близко.
– Капитана на мостик! – воззвал коммуникатор Талеха голосом старпома Дагена. – Через полчаса Ролдон-дон*.
Примечание:
Риэ* – супружеская принадлежность. Происходит от Риэлин – кристалл.
Гатраки боятся Рахтора до икоты* – характеризует крайнюю степень страха по-джамрански (гатраки не икают).
Травоядные гоблины* – злобные персонажи американских ужастиков конца двадцатого века. Обитали в лесах неподалёку от человеческого жилья. Коварно превращали людей в овощи и поедали.
Мерхат риэ о-варал Ева* – моя жена Ева. Буквально, дословно – связанная со мной супружеской принадлежностью избранница (полная версия, джамр.).
Мерхат – связанный со мной (букв).
Мхатриэл – супружеская связь, кристаллическая связь (укор. версия, джамр.).
Гиз* – браво по-джамрански.
Ролдон-дон* – второй Ролдон, буквально – «тень Ролдона».
Дон* – непереводимая частица, означающая повторение со смещением в пространстве (джамр.).
Звёздная дата – 1.3. Ролдон-донский переполох
1.3.1. – Много шума из-за… джамрану
«Ксенопсихолог! Срочно явитесь в командный сектор! Вызывает командор! Срочно явитесь… Вас вызывает… Ксенопсихолог! Немедленно!» – верещала электронная секретарша.
«Начинается!» – Женя мысленно подняла взор к потолку.
В действительности, электронша надрывалась уже минут пять с десятисекундными перерывами. И эти вопли неудачно застали психолога за глубокомысленным пережёвыванием джамранской булочки с шакренской ветчиной…
– Между прочим, – прожевав, заметила Женя, – у меня обед.
Но электронша поддавалась только комплексному программированию. И Евгения продолжала беседовать сама с собой.
– Ничего страшного не произошло, и Талех всего-навсего испытывает новые технологии связи, – рассуждала она, отщипывая вкусный кусочек, кладя в рот и запивая его чаем.
«Ага, свежо предание!»
«Ксенопсихолог!»
Она чуть не подавилась.
– Да заткнись ты!
Женя вскочила, бросила печальный взгляд на тарелку с крошками и остатками ветчины…
«Зарекалась не есть на рабочем месте!»
На ходу утёрлась салфеткой и, метнув её по пути в электроншу, покинула отсек. Секретарша резко умолкла и потухла, а Женька рванула по коридору галопом, как «Сорвиголова на Мутанте прерий*», что совсем не соответствовало её статусу. Хотя, перерыв только начался, и клиенты под дверью не околачивались.
«Нда-нда-нда… – скачкообразно размышляла она по пути. – Всего три недели на станции, а уже столько проблем…».
Прежде всего, выяснилось, что им с мужем негде жить. Не так буквально, конечно, и обретались они пока в Женькиной каюте… Покамест перестраивали и ремонтировали Талехову…
Евгению вполне устраивала её квартира, но муж посчитал, что для комфортного совместного проживания им необходимо как минимум три комнаты. Непритязательный командор всё же любил простор. Увы, в командном секторе трёхкомнатных квартир не оказалось, а в секторе для персонала всего одна, и та уже занята – Миритином. Даже заместитель командора с семьёй размещался в трёх смежных радиальных каютах. Остальные семейные из офицерского состава и персонала предпочитали селиться в жилом районе Ролдона-2. Этот вариант Талех отмёл сразу.
«Командующий обязан жить неподалёку от мостика».
И учитывая трансформационные возможности станции, приказал переделать свою каюту под семейное жильё. Так Женька узнала, что с командорской квартирой сопряжены резервные помещения…
Присоединить их планировалось в течение недели. Но в ходе перестройки вылезли неполадки в системах водо- и энергоснабжения нерабочих отсеков, и ремонт слегка затянулся. На неопределённый срок. Так что, Женьке с Талехом предстояло изначально притираться друг к другу в двух комнатушках, разделённых тонкой раздвижной переборкой. В тесноте, как говорится, да не в обиде, но…
Женя с трудом привыкала к новому положению – официальной жены командора Ролдона-2. И к регулярному присутствию Талеха в её личной жизни. Даже то, как они возвращались с работы домой – в одну квартиру, поначалу выглядело непривычным. Первой обычно приходила Женька, а командор нередко задерживался до ночной смены. Зато выходные теперь принадлежали им, если не приключалось авралов. Да и в будни они частенько встречались в течение рабочего дня, чтобы побыть наедине, пообедать или поужинать. Или вот, как сейчас…
В любом случае, проблем с ведением хозяйства не возникало.
Ну, какое на станции может быть хозяйство?!
Если не хотелось никуда идти, то еду заказывали на дом. Когда Женьке вдруг приспичивало самой чего-нибудь приготовить, она просто закидывала продукты в самоварку, и та варила, жарила, тушила или пекла – в зависимости от программы пищеблока. Талех, впрочем, не делал из еды культа. Но, как истинный джамрану, за чай и сладости отвечал исправно. И дома они не переводились. Да и Женя принимала в этом активное участие. Поскольку кондитерская с восхитительными коричными булочками по-прежнему процветала и существенно обогатила ассортимент…
То есть, главная проблема состояла не в разделении обязанностей или в спорах, кому убирать вещи. Талех как нормальный джамранский мужчина носки не разбрасывал. Он их смывал. Точнее, растворял. У джамрану на этот счёт бытовала поговорка: «Я уже растворил носки и перчатки». Сие означало, что все дела на сегодня закончены, и никто больше никуда не собирается. Однажды Евгения спросила мужа:
– Носки понятно. А перчатки зачем?
– Чтобы препятствовать непроизвольной передаче генов, – ответил он, – когда потребуется. Например, при работе. В редких случаях. Поэтому их носят не все и не всегда.
Заодно, Женя узнала и немало полезного. Оказалось, что она неправильно избавлялась от чулок, нерационально опрыскивая их растворителем прямо на ногах. Однако Талех научил Женю естественному способу. После того как застал её в ванной за прежним неудобным занятием. Глаза у него при этом натурально полезли на лоб… Вот так Евгения впервые и села в лужу на джамранском поле семейного быта.
– Стучаться надо, – буркнула она, когда Талех нежно производил рациональное снятие.
Чулки и носки снимались легко, уже через пять минут после напыления, – скатыванием. Затем скатыш кидали в раковину, брызгали на него через дозатор растворяющей жидкостью и смывали водой. Безотходное производство…
– Джамрану к жёнам не стучатся…
– Это ещё что за новости?! Я просто…
– А я удивлён, – зашептал он ей на ухо по-джамрански, – что никто тебя до сих пор не научил… Правильно снимать дзото*-напыление.
Иногда по вечерам Женя блокировала геном-переводчик, чтобы поговорить с мужем на его родном языке.
– Во-первых, я не пользовалась баллончиками, перед свиданиями, – нахально заявила она. – А, во-вторых, где ваше обычное – «инструкция прилагается»? Где?! Я спрашиваю?
Талех пожал плечами, и чувственно, до озноба в позвонках, провёл ей ладонями по внутренней стороне бёдер… Скомкал чулки, швырнул в раковину и побрызгал растворителем.
– У джамрану это само собой разумеется. А другие пусть учатся и постигают.
Он пустил воду, и от чулок не осталось и следа.
– Вот так!
– Учатся и постигают, значит…
Женя от избытка чувств выругалась по-русски.
– Что-то вы сами не очень-то разбежались изучать…
– Ошибаешься, – возразил Талех, наградив жену пытливым взглядом. – Кое-кого начну анализировать прямо сейчас…
– А-ай! Извращенец!
Муж коварно окатил её водой, дистанционно направив раструбы душа.
– А теперь, ты снимешь это… и это... Немедленно!
Женя невольно улыбнулась воспоминаниям, замедляя бег, чтобы не сбить прохожих на палубе, и неспешно подошла к лифту по чистому эластичному покрытию…
За порядком на станции следила автоматическая система очистки с роботами-уборщиками. Пыли и грязи на Ролдоне-2 не заводилось. Ибо было чревато риском для жизнеобеспечения. Женя не раз вспоминала обшарпанный «Последний рубеж» и недоумевала, как они там до сих пор выживают. Спросила об этом командора и получила исчерпывающий ответ:
«Земная станция – допотопные технологии».
«Шикарное самомнение!»
Очень скоро она поняла, что бытовые неурядицы и недоразумения – это мелочи по сравнению с главной проблемой. По вечерам и выходным им с мужем приходилось делить один информационный блок на двоих. Разумеется, когда есть планшеты с коммуникаторами, не вопрос договориться и установить график, если бы не одно «но»… Некоторые экзотические привычки Талеха, которые Женька до брака находила странными, но терпимыми и даже пикантными, а вот после… Временами командор смотрел шоу гремлинов (и хорошо, если не эротическое), в голографической проекции. Все его попытки зазвать к просмотру жену потерпели неудачу, и она наотрез отказалась повторить кое-какие техники генетического обмена, а в ответ на:
– Я хорошо попрошу, и ты согласишься…
Торжествующе заявила:
– У нас равноправие, милый!
И сбежала в Синегарскую Звезду.
Тщетно командор подначивал её и бросал вызов, называя трусихой. Рецессивная Женя на это не велась и реагировала бесстрастно.
– Напрасно, – однажды пригрозил Талех. – Когда-нибудь я перестану миндальничать, и ты сделаешь всё, что я пожелаю, а после сама захочешь ещё…
– Как бы ни так!
Она не поверила…Зато теперь поддерживала идею мужа насчёт трёх комнат и двух информационных блоков. В разных отсеках…
Вот и кабинет! Переборки разъехались…
– … а я заявляю, что больше не могу так работать!
Над невозмутимым Талехом требовательно нависал сердитый Миритин, и глаза доктора натурально метали молнии. Да так, что даже от чешуек искры отлетали! Возбуждённый шакрен – зрелище то ещё… Женька так и застыла на пороге с открытым ртом.
«Невероятно!»
– Проходи, Ева! – разом рявкнули спорщики, повернувшись к ней. – И закрой дверь.
– Постой-ка, – за спиной у Жени возник Рокен с планшетом. – Разрешите, командор?
– Если срочно…
– Ещё как срочно, – подтвердил генетик. – Вы сами приказали. Надо утвердить списки…
– Заходите... Оба! И дверь закройте.
– Что скажете, командор? – напирал Миритин, пока Талех уцепившись за протянутый Рокеном планшет как за спасательный круг, просматривал колонки непостижимых значков и цифр.
«Комитетские шифровки?»
– Вот я и пригласил ксенопсихолога, – не моргнув глазом, ответил командор, – чтобы разобраться. Ева сумеет разрешить ситуацию.
Женька захлопала глазами…
«Как изящно он перераспределил ответственность!»
– О чём речь? – встрял пронырливый Рокен.
– Ни о чём, – нахмурился Миритин и уже спокойней добавил. – Разберёмся.
Доктор незаметно сделал нейронную гимнастику, чтобы успокоиться. Не подобало старшему исследователю самрай-шак злиться подобно не укрощённому ндариму…
– Хочешь разобраться, – не согласилась Женя, – говори, в чём дело.
«Я должна знать, чего мне собираются навязать».
– Скорее, в ком, – заметил Талех, не отрываясь от столбиков на планшете.
– В новом помощнике, – вздохнул Миритин, и налобный рисунок отчётливо покраснел.
«Ну и дела!»
– Э… Что он сделал?»
«Неужто этот джамрану сумел-таки достать Миритина?.. Миритина! Кого? Миритина?! Как, интересно? Натренировался в «Достань шакрена»?»
Эту игру недавно запустили в галанет наглые земные программисты… Но Женя в такое не играла, из уважения к самрай-шак.
– Ева? – послышался голос командора. – Где ты сейчас витаешь?
«Надо же! Витаешь… Ох, и припомню тебе весь гремлинж за истёкший период!»
– Не витаю, а обдумываю ситуацию, – авторитетно заявила она. – Так в чём проблема, Миритин?
Талех недоуменно моргнул, а Рокен ухмыльнулся.
– Мой помощник… С ним невозможно работать! – высказался доктор. – Он всем прописывает генетический обмен!
Рокен закашлялся, а Талех задумчиво посмотрел на шакрена поверх планшета.
– И предлагает себя в качестве лекарства? – осторожно уточнила Женя, сдерживая улыбку.
– Как правило.
– Всем? – переспросил командор.
– Почти.
– Когда же он спит? – удивился Талех.
– Издеваешься?! – чешуйки на скулах шакрена вздулись. Миритин был на грани. Ещё немного, и ндарима не удержать.
– Ничуть… Для джамрану это обычная практика.
– Точно, – подтвердил Рокен. – Многие врачи обладают целебными генами. Недавно мы установили, что это наследие руннэ.
Миритин потрясенно опустился на стул, чешуйки опали и потускнели, а обескураженный ндарим больше из него не рвался.
