Ручей нашелся метрах в ста от стоянки. Узенький, мелкий и очень холодный… Первым делом я вдоволь напилась и, как могла, привела себя в порядок. Потом подозвала Рокси, который, несмотря на слепоту и хромоту, успел отойти довольно далеко. Осторожно сняв с него изрядно съехавшие повязки, тщательно осмотрела. Раны, которые еще вчера пугали своим видом, почти затянулись: зверек даже не вздрогнул, когда я его ощупывала.
«Не буду удивляться», - вздохнула мысленно. – «А то никаких нервов не хватит».
Единственное, что по-прежнему внушало опасения – ожог на глазах. Я не заметила никаких изменений в лучшую сторону.
«Лапы бинтовать не стоит», - решила я. – «Заживает и так хорошо, а эти тряпки и после кипячения стерильными не станут, ими перевязывать – только грязь заносить».
Я отпустила Рокси и, очень жалея, что нет мыла, сполоснула руки водой с песком. Чтобы набрать воды в котелок, пришлось изрядно помучиться. Сперва думала найти место поглубже, но столкнулась с жестокой реальностью: ходить по лесу надо уметь. Шлепнувшись пару раз, поскользнувшись на прелых листьях, я решила не искушать судьбу и начерпать воды ладонями. Это заняло довольно много времени. К тому же процедуру пришлось проделать два раза – крупу-то следовало вымыть. Обратно я возвращалась, почти не чувствуя рук от долгой возни в ледяной воде.
- Долго ходишь, - укорил Лай, когда я вышла к костру.
Сам он уже устроился со всем возможным комфортом: соорудил себе лежанку из веток и плаща и теперь восседал на ней с дымящейся кружкой в руках.
- Мог бы помочь, - огрызнулась я.
- Нет.
Вот так. Нет – и все. Ни извинения, ни объяснения… А мне как быть? Оправдываться? Возмущаться? Требовать к себе нормального отношения? Нет уж, увольте. Радоваться надо, что не бросил в той деревне или не сотворил чего похуже.
«Плюнь», - мысленно посоветовала я себе и занялась приготовлением ужина, потому что мой сытый желудок был гораздо важнее чьего-то дурного характера.
Пока вода закипала, я надрала веток с ближайших кустов и, следуя примеру Лая, устроила себе импровизированную лежанку. Наверное, разумнее было бы попроситься спать с Лаем, потому что так теплее, но я просто не смогла предложить это парню. Гордость взыграла. К тому же у меня был Рокси, и я надеялась, что его присутствие не даст замерзнуть.
Тем временем похлебка забулькала.
- А соль есть? – не выдержав, все-таки спросила я.
- Соль? – переспросил Лай. – А что это?
- Ну… кристаллы такие. Из-за них морскую воду пить нельзя, - попыталась объяснить я.
- Мориш? – хмуро спросил парень.
Я неопределенно пожала плечами. Слово мне ни о чем не говорило.
- Мориш – это яд, - жестко сказал Лай.
«Да что ж такое-то!» - мысленно взвыла я. Мне все больше казалось, что мы с Лаем говорим на разных языках. Порой складывалось впечатление, что каждое мое слово, каждый жест, оскорбляют его до глубины души.
«Ладно, не важно», - обреченно подумала я. – «Главное – оно будет горячее и сытное».
Вскоре от котелка пошел очень аппетитный запах и желудок громогласно заявил о себе. Рокси, прилегший было неподалеку, оживился и начал шумно принюхиваться. А мне стоило большого труда сдержать себя и не набросится на еду прямо сейчас, не дожидаясь, пока она приготовится. Я гипнотизировала глазами заветную посудину и отсчитывала секунды.
«Эх, добавить бы туда тушенки… или колбасы… или хоть кубик бульонный… куриный или со вкусом бекона…» - размечталась я.
- Пахнет ужасно, - влез в мои гастрономические мысли Лай.
«Ах ты, гад!» - почти восхитилась я, когда до затуманенного голодом сознания дошел смысл его слов.
- Мне нормально, - буркнула я. – А ты не нюхай, если не нравится.
- Как это может быть «нормально»? – мученически скривился парень.
- А что такого? – удивилась я. – Без соли и мяса, конечно, так себе, но всяко лучше, чем голодной сидеть.
- Мяса? – судорожно дернувшись, осипшим голосом переспросил Лай.
- Ну да…
Парень отчетливо позеленел, нервно сглотнул и отвернулся.
- А что ты обычно ешь, раз каша тебе не нравится? – решив его пожалеть, сменила я тему.
Лай вопрос проигнорировал, зато соизволил достать из рюкзака ложку и протянуть мне. Коротко кивнув в знак благодарности, я бережно сняла котелок с огня и помешала похлебку. Не знаю, что за крупу дал мне Лай, но на вид получилось очень даже неплохо. На вкус, правда, похуже – это я выяснила, когда попробовала. Если сравнивать, больше всего похоже на пшенку, только немного грубее.
Всегда пшенку ненавидела.
Я торопливо (очень старалась сдерживаться, но получалось плохо) принялась за еду. Через пару ложек я перестала замечать непривычный вкус и откровенно наслаждалась трапезой. С трудом удержалась, чтобы не слопать все до последней капли. Остановила только совесть: рядом, прижимаясь ко мне обожженным боком, сидел, старательно поводя носом, Рокси. Я облизала ложку, поболтала похлебку в котелке, чтобы та немного остыла и протянула зверюшке, решив, что посудину потом прокипячу. Во избежание, так сказать.
Со своей долей Рокси расправился быстро. Довольно облизнувшись, он уковылял на нашу с ним будущую кровать и, свернувшись калачиком, моментально уснул.
«Хорошо», - сонно подумала я. Он еды меня разморило. Я несколько раз широко зевнула и решила, что пора последовать его примеру.
Но у Лая на этот счет было свое мнение.
- А теперь – рассказывай, - не терпящим возражений тоном, приказал он.
Я удивленно посмотрела на парня. Выражение его лица, голос, поза, движения – все изменилось. Казалось, напротив сидит совершенно незнакомый человек, а не тот, с кем я провела почти полдня. Гораздо более опасный человек.
- Я жду.
Я только глазами хлопала – такой резкой была перемена в его поведении.
- Не хочешь по-хорошему, - с преувеличенным сожалением вздохнул парень. – Будем по-плохому.
Он вынул из костра горящую палку и многозначительно посмотрел на меня.
- Что? – испугалась я. – Не понимаю… Я же все объяснила…
- Ложь. Мне нужна правда.
Парень определенно не шутил, я видела это по его глазам. По спине пробежал холодок.
«Что делать? Как быть?»
Продолжать притворятся было чревато, и, честно говоря, мне это надоело, хотелось выговориться, совета попросить… К тому же парень, каким бы подозрительным он не казался, все-таки помог…
«Пофиг. Будь, что будет».
И я рассказала ему все. С каждым моим словом лицо парня менялось. С недоверчивого на удивленное, а потом и на восхищенное.
- Я думал, это сказки.
- Ага, я тоже, - невесело ухмыльнулась я.
Мы надолго замолчали, думая каждый о своем.
- Что ты собираешься делать? – вдруг спросил Лай.
Я вздохнула.
- Это ты мне скажи. Что ты собираешься делать?
Парень склонил голову набок.
- Да ничего. Доведу до гостиницы, а там – сама. Мне до тебя дела нет.
- И что, совсем не интересно?
- А чем ты можешь удивить? Ты человек. Единственное, что в тебе необычного - это то, что ты из другого мира. Но мне на это плевать. В любом мире люди остаются людьми.
«Это прозвучало подозрительно похоже на оскорбление», - машинально отметила я.
- Меня больше интересует… - начал Лай, но бросив беглый взгляд на мирно спящего Рокси, оборвал сам себя. – Давай спать. Завтра рано вставать.
Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому я просто перебралась к Рокси, улеглась так, чтобы он грел мне спину (справедливо рассудив, что это самая уязвимая для ночного холода часть тела) и закрыла глаза.
Несмотря на усталость, долго не могла заснуть – незнакомая обстановка, неудобная постель… Да еще холод и всепроникающая влажность – еще немного такой жизни и у меня начнут расти жабры с чешуей в комплекте. Я балансировала на грани сна и яви, и в полусне видела, что Лай спать не лег. После нашего разговора, отправив меня на боковую, сам парень остался сидеть у огня, задумчиво помешивая угли тоненькой палочкой. Заметив мой взгляд, он нахмурился, но говорить ничего не стал, снова погрузившись в размышления. А я, наконец, провалилась в сон.
Лай разбудил нас утром. Еще сонных, плохо соображающих, он согнал меня и Рокси с нагретого за ночь ложа и сказал:
- Пора выходить.
Пора так пора. Вот только…
- Надо сходить в деревню, - сказала я.
- Зачем?
- В них, - указала я на свои изрядно потрепанные уже шлепки и носки, на которых дырок было больше, чем на ином сите. – Я далеко не уйду.
Лай посмотрел на мою обувь, как на личного врага и, стиснув зубы, полез в свой мешок. Через пару минут я, довольная и счастливая, щеголяла новой обувкой – странной безразмерной конструкцией из нескольких десятков полосок плотной кожи и деревянной подошвы.
Воодушевленная обновкой, я сбегала в кустики, умылась ледяной водой из ручья и подхватила Рокси на руки. Смертельно хотелось почистить зубы, но я решила, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы выяснять у Лая, как в этом мире с личной гигиеной. Парень отчего-то был очень мрачен и на меня старался не смотреть. Казалось, его гложет какая-то нерешенная проблема.
«Что у него за ночь случилось?» - недоумевала я. – «Вчера же все было в порядке…»
Но удивлялась исключительно про себя. Умудренная опытом общения с парнями родного мира, я безошибочно поняла, что Лая сейчас лучше не трогать. Иначе рискуешь нарваться на отповедь ни с того, ни с сего. Короче говоря, я села на бревно и, пока Лай уничтожал следы нашей стоянки, старалась не отсвечивать.
Наконец он закончил: наломанные вчера ветки разделил на несколько частей и рассовал по кустам, кострище прикрыл заготовленным заранее куском дерна. Лай встал посреди поляны и огляделся. О нашем присутствии напоминала разве что примятая трава, но не пройдет и пары часов, как она поднимется.
«Лай просто мастер», - подумала я. – «Но зачем так стараться? Ну, подумаешь, ночевал кто-то. Большое дело! В такой глуши это место и не найдет никто».
- Так, теперь слушай внимательно, - оборвал мои размышления парень. – Не будешь делать, как скажу – оставлю здесь.
Взгляд его был таким, что в правдивости угрозы сомневаться не приходилось. Рокси тоже это почувствовал и заворчал. Лай перевел взгляд на него, и я внутренне сжалась, ожидая, что парень потребует оставить зверька здесь. Я даже начала придумывать причины, по которым делать этого ни в коем случае нельзя, но высказывать их не пришлось. Лай только плечом дернул и снова сосредоточился на мне.
- Значит так… - начал он.
И за несколько минут парень вывалил на меня столько информации, что голова пошла кругом. Оказывается, меня занесло не куда-нибудь, а на войну. Причем в самое ее пекло – на границу между двумя соседствующими королевствами Сееррингом и Регидой.
Сеерринг и Регида имели долгую историю сосуществования. Бывало между ними всякое, даже войны, но со времени вступления на трон Сеерринга последнего короля, Эрсиана, отношения между соседями были на редкость ровными. Наладилась торговля, все более частыми становились смешанные браки. Поговаривали, что король Сеерринга спит и видит, как бы укрепить дружбу двух королевств, выдав замуж собственную дочь за сына короля Региды, который, кстати, целиком поддерживал идею «коллеги».
Но у принцессы Амниллии, той самой дочери короля Сеерринга были совсем другие планы. Юная наследница древнего рода не унаследовала благородства предков. Девушка была хитра и очень жестока, но при этом умна и невероятно красива. Никто, кроме личной служанки принцессы и компаньонки не знал о ее истинном характере. А девушки, запуганные Амниллией, не смели никому рассказать. Поэтому окружающие видели в наследнице только то, что она позволяла им видеть – хрупкую ангельскую красоту и приличествующее девушке из хорошей семьи воспитание.
Пользуясь этим, а также не гнушаясь обманом, шантажом и угрозами, принцесса постепенно переманила на свою сторону самых влиятельных людей королевства. Ей удалось одурачить даже первого советника короля, но по другой причине: мужчина, как это свойственно многим представителям сильного пола, недооценивал принцессу, девушку, которая была без малого на двадцать лет младше. Он решил, что поможет ей и оставит как куклу на троне, позволив девушке жить в свое удовольствие, а сам перехватит власть.
Заговор закончился убийством короля Сеерринга, Эрсиана, и его приближенных. На престол взошла принцесса Амниллия. Вот тогда и проявилась в полной мере ее истинная натура. Ужесточались законы, становились строже наказания, повышались налоги. Тюрьмы постоянно были переполнены…
Но и этого Амниллии было мало, и несколько лет спустя Сеерринг объявил войну Региде.
К настоящему времени война была в самом разгаре. Успех неизменно сопутствовал Сееррингу, который на протяжении всей своей истории славился изготовляемым оружием. Регида, королевство, производящее в основном сельскохозяйственные товары, не могла оказать достойного сопротивления. Во время одной из кампаний погиб сам король Региды. Ответственность за судьбу королевства легла на плечи его сыновей. А солдаты Сеерринга будто озверели. Если раньше они оставляли мирных жителей в живых, то теперь вырезали всех. Стариков, женщин, детей. Никто не знал, чем это было вызвано, и уже не искал ответов. Жители Региды измученные долгим страхом, просто старались выжить. Их больше волновало, где переночевать и где раздобыть хлеба для детей, чем поиски справедливости.
В народе со страхом поговаривали о капитуляции, не веря, что принцы, старшему из которых едва исполнилось двадцать пять, справятся с тем, с чем не смог справиться их отец.
Пока Лай говорил, я невольно наблюдала за его лицом. Странное оно было. Не то отрешенное, не то мечтательное… Такое лицо у человека, рассказывающего о жутких вещах, я никогда не видела. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что о таких ужасах мне раньше не рассказывали, и я даже представить не могла, какое у рассказчика должно быть лицо. Может, как раз такое? Может Лай эмоции сдержать пытался, оттого и выглядел так странно?
Длинный рассказ, половину которого я даже не запомнила, закончился требованием не шуметь, идти след в след и держать эту «заразу». На «заразе» Лай споткнулся и, в который уже раз, смерил Рокси хмурым взглядом. Зверек ответить тем же не мог, но, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, едва слышно заворчал. Я торопливо зажала ему морду и виновато посмотрела на парня.
«Такое больше не повторится», - должен был говорить мой взгляд. По крайней мере, я надеялась, что он говорит именно это, а не что-нибудь вроде: «Только тронь – и тебе не поздоровится».
Лай снова дернул плечом, пробормотал что-то под нос и пошел вперед. Ну, то есть это так говорить принято: «пошел вперед». Для меня же, что вперед, что назад, что вправо, что влево… Везде незнакомый лес.
- А куда мы идем? – рискнула все-таки спросить я.
- К знакомому моему. Он в Сеерринге трактир держит.
Я промолчала. Чем больше я узнавала об этом мире, тем больше появлялось вопросов. И далеко не самых простых. Однако решила не забивать себе голову отвлеченной фигней и сосредоточиться на насущных проблемах.
Мы шли молча. От нечего делать я развлекалась тем, что разглядывала своего спутника. Повадки его продолжали меня удивлять. Он был похож на дикого кота… Особенно эта его привычка, которую я не заметила вчера, но не могла обойти вниманием сегодня: время от времени Лай останавливался и замирал в неподвижности.
«Не буду удивляться», - вздохнула мысленно. – «А то никаких нервов не хватит».
Единственное, что по-прежнему внушало опасения – ожог на глазах. Я не заметила никаких изменений в лучшую сторону.
«Лапы бинтовать не стоит», - решила я. – «Заживает и так хорошо, а эти тряпки и после кипячения стерильными не станут, ими перевязывать – только грязь заносить».
Я отпустила Рокси и, очень жалея, что нет мыла, сполоснула руки водой с песком. Чтобы набрать воды в котелок, пришлось изрядно помучиться. Сперва думала найти место поглубже, но столкнулась с жестокой реальностью: ходить по лесу надо уметь. Шлепнувшись пару раз, поскользнувшись на прелых листьях, я решила не искушать судьбу и начерпать воды ладонями. Это заняло довольно много времени. К тому же процедуру пришлось проделать два раза – крупу-то следовало вымыть. Обратно я возвращалась, почти не чувствуя рук от долгой возни в ледяной воде.
- Долго ходишь, - укорил Лай, когда я вышла к костру.
Сам он уже устроился со всем возможным комфортом: соорудил себе лежанку из веток и плаща и теперь восседал на ней с дымящейся кружкой в руках.
- Мог бы помочь, - огрызнулась я.
- Нет.
Вот так. Нет – и все. Ни извинения, ни объяснения… А мне как быть? Оправдываться? Возмущаться? Требовать к себе нормального отношения? Нет уж, увольте. Радоваться надо, что не бросил в той деревне или не сотворил чего похуже.
«Плюнь», - мысленно посоветовала я себе и занялась приготовлением ужина, потому что мой сытый желудок был гораздо важнее чьего-то дурного характера.
Пока вода закипала, я надрала веток с ближайших кустов и, следуя примеру Лая, устроила себе импровизированную лежанку. Наверное, разумнее было бы попроситься спать с Лаем, потому что так теплее, но я просто не смогла предложить это парню. Гордость взыграла. К тому же у меня был Рокси, и я надеялась, что его присутствие не даст замерзнуть.
Тем временем похлебка забулькала.
- А соль есть? – не выдержав, все-таки спросила я.
- Соль? – переспросил Лай. – А что это?
- Ну… кристаллы такие. Из-за них морскую воду пить нельзя, - попыталась объяснить я.
- Мориш? – хмуро спросил парень.
Я неопределенно пожала плечами. Слово мне ни о чем не говорило.
- Мориш – это яд, - жестко сказал Лай.
«Да что ж такое-то!» - мысленно взвыла я. Мне все больше казалось, что мы с Лаем говорим на разных языках. Порой складывалось впечатление, что каждое мое слово, каждый жест, оскорбляют его до глубины души.
«Ладно, не важно», - обреченно подумала я. – «Главное – оно будет горячее и сытное».
Вскоре от котелка пошел очень аппетитный запах и желудок громогласно заявил о себе. Рокси, прилегший было неподалеку, оживился и начал шумно принюхиваться. А мне стоило большого труда сдержать себя и не набросится на еду прямо сейчас, не дожидаясь, пока она приготовится. Я гипнотизировала глазами заветную посудину и отсчитывала секунды.
«Эх, добавить бы туда тушенки… или колбасы… или хоть кубик бульонный… куриный или со вкусом бекона…» - размечталась я.
- Пахнет ужасно, - влез в мои гастрономические мысли Лай.
«Ах ты, гад!» - почти восхитилась я, когда до затуманенного голодом сознания дошел смысл его слов.
- Мне нормально, - буркнула я. – А ты не нюхай, если не нравится.
- Как это может быть «нормально»? – мученически скривился парень.
- А что такого? – удивилась я. – Без соли и мяса, конечно, так себе, но всяко лучше, чем голодной сидеть.
- Мяса? – судорожно дернувшись, осипшим голосом переспросил Лай.
- Ну да…
Парень отчетливо позеленел, нервно сглотнул и отвернулся.
- А что ты обычно ешь, раз каша тебе не нравится? – решив его пожалеть, сменила я тему.
Лай вопрос проигнорировал, зато соизволил достать из рюкзака ложку и протянуть мне. Коротко кивнув в знак благодарности, я бережно сняла котелок с огня и помешала похлебку. Не знаю, что за крупу дал мне Лай, но на вид получилось очень даже неплохо. На вкус, правда, похуже – это я выяснила, когда попробовала. Если сравнивать, больше всего похоже на пшенку, только немного грубее.
Всегда пшенку ненавидела.
Я торопливо (очень старалась сдерживаться, но получалось плохо) принялась за еду. Через пару ложек я перестала замечать непривычный вкус и откровенно наслаждалась трапезой. С трудом удержалась, чтобы не слопать все до последней капли. Остановила только совесть: рядом, прижимаясь ко мне обожженным боком, сидел, старательно поводя носом, Рокси. Я облизала ложку, поболтала похлебку в котелке, чтобы та немного остыла и протянула зверюшке, решив, что посудину потом прокипячу. Во избежание, так сказать.
Со своей долей Рокси расправился быстро. Довольно облизнувшись, он уковылял на нашу с ним будущую кровать и, свернувшись калачиком, моментально уснул.
«Хорошо», - сонно подумала я. Он еды меня разморило. Я несколько раз широко зевнула и решила, что пора последовать его примеру.
Но у Лая на этот счет было свое мнение.
- А теперь – рассказывай, - не терпящим возражений тоном, приказал он.
Я удивленно посмотрела на парня. Выражение его лица, голос, поза, движения – все изменилось. Казалось, напротив сидит совершенно незнакомый человек, а не тот, с кем я провела почти полдня. Гораздо более опасный человек.
- Я жду.
Я только глазами хлопала – такой резкой была перемена в его поведении.
- Не хочешь по-хорошему, - с преувеличенным сожалением вздохнул парень. – Будем по-плохому.
Он вынул из костра горящую палку и многозначительно посмотрел на меня.
- Что? – испугалась я. – Не понимаю… Я же все объяснила…
- Ложь. Мне нужна правда.
Парень определенно не шутил, я видела это по его глазам. По спине пробежал холодок.
«Что делать? Как быть?»
Продолжать притворятся было чревато, и, честно говоря, мне это надоело, хотелось выговориться, совета попросить… К тому же парень, каким бы подозрительным он не казался, все-таки помог…
«Пофиг. Будь, что будет».
И я рассказала ему все. С каждым моим словом лицо парня менялось. С недоверчивого на удивленное, а потом и на восхищенное.
- Я думал, это сказки.
- Ага, я тоже, - невесело ухмыльнулась я.
Мы надолго замолчали, думая каждый о своем.
- Что ты собираешься делать? – вдруг спросил Лай.
Я вздохнула.
- Это ты мне скажи. Что ты собираешься делать?
Парень склонил голову набок.
- Да ничего. Доведу до гостиницы, а там – сама. Мне до тебя дела нет.
- И что, совсем не интересно?
- А чем ты можешь удивить? Ты человек. Единственное, что в тебе необычного - это то, что ты из другого мира. Но мне на это плевать. В любом мире люди остаются людьми.
«Это прозвучало подозрительно похоже на оскорбление», - машинально отметила я.
- Меня больше интересует… - начал Лай, но бросив беглый взгляд на мирно спящего Рокси, оборвал сам себя. – Давай спать. Завтра рано вставать.
Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому я просто перебралась к Рокси, улеглась так, чтобы он грел мне спину (справедливо рассудив, что это самая уязвимая для ночного холода часть тела) и закрыла глаза.
Несмотря на усталость, долго не могла заснуть – незнакомая обстановка, неудобная постель… Да еще холод и всепроникающая влажность – еще немного такой жизни и у меня начнут расти жабры с чешуей в комплекте. Я балансировала на грани сна и яви, и в полусне видела, что Лай спать не лег. После нашего разговора, отправив меня на боковую, сам парень остался сидеть у огня, задумчиво помешивая угли тоненькой палочкой. Заметив мой взгляд, он нахмурился, но говорить ничего не стал, снова погрузившись в размышления. А я, наконец, провалилась в сон.
Лай разбудил нас утром. Еще сонных, плохо соображающих, он согнал меня и Рокси с нагретого за ночь ложа и сказал:
- Пора выходить.
Пора так пора. Вот только…
- Надо сходить в деревню, - сказала я.
- Зачем?
- В них, - указала я на свои изрядно потрепанные уже шлепки и носки, на которых дырок было больше, чем на ином сите. – Я далеко не уйду.
Лай посмотрел на мою обувь, как на личного врага и, стиснув зубы, полез в свой мешок. Через пару минут я, довольная и счастливая, щеголяла новой обувкой – странной безразмерной конструкцией из нескольких десятков полосок плотной кожи и деревянной подошвы.
Воодушевленная обновкой, я сбегала в кустики, умылась ледяной водой из ручья и подхватила Рокси на руки. Смертельно хотелось почистить зубы, но я решила, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы выяснять у Лая, как в этом мире с личной гигиеной. Парень отчего-то был очень мрачен и на меня старался не смотреть. Казалось, его гложет какая-то нерешенная проблема.
«Что у него за ночь случилось?» - недоумевала я. – «Вчера же все было в порядке…»
Но удивлялась исключительно про себя. Умудренная опытом общения с парнями родного мира, я безошибочно поняла, что Лая сейчас лучше не трогать. Иначе рискуешь нарваться на отповедь ни с того, ни с сего. Короче говоря, я села на бревно и, пока Лай уничтожал следы нашей стоянки, старалась не отсвечивать.
Наконец он закончил: наломанные вчера ветки разделил на несколько частей и рассовал по кустам, кострище прикрыл заготовленным заранее куском дерна. Лай встал посреди поляны и огляделся. О нашем присутствии напоминала разве что примятая трава, но не пройдет и пары часов, как она поднимется.
«Лай просто мастер», - подумала я. – «Но зачем так стараться? Ну, подумаешь, ночевал кто-то. Большое дело! В такой глуши это место и не найдет никто».
- Так, теперь слушай внимательно, - оборвал мои размышления парень. – Не будешь делать, как скажу – оставлю здесь.
Взгляд его был таким, что в правдивости угрозы сомневаться не приходилось. Рокси тоже это почувствовал и заворчал. Лай перевел взгляд на него, и я внутренне сжалась, ожидая, что парень потребует оставить зверька здесь. Я даже начала придумывать причины, по которым делать этого ни в коем случае нельзя, но высказывать их не пришлось. Лай только плечом дернул и снова сосредоточился на мне.
- Значит так… - начал он.
И за несколько минут парень вывалил на меня столько информации, что голова пошла кругом. Оказывается, меня занесло не куда-нибудь, а на войну. Причем в самое ее пекло – на границу между двумя соседствующими королевствами Сееррингом и Регидой.
Сеерринг и Регида имели долгую историю сосуществования. Бывало между ними всякое, даже войны, но со времени вступления на трон Сеерринга последнего короля, Эрсиана, отношения между соседями были на редкость ровными. Наладилась торговля, все более частыми становились смешанные браки. Поговаривали, что король Сеерринга спит и видит, как бы укрепить дружбу двух королевств, выдав замуж собственную дочь за сына короля Региды, который, кстати, целиком поддерживал идею «коллеги».
Но у принцессы Амниллии, той самой дочери короля Сеерринга были совсем другие планы. Юная наследница древнего рода не унаследовала благородства предков. Девушка была хитра и очень жестока, но при этом умна и невероятно красива. Никто, кроме личной служанки принцессы и компаньонки не знал о ее истинном характере. А девушки, запуганные Амниллией, не смели никому рассказать. Поэтому окружающие видели в наследнице только то, что она позволяла им видеть – хрупкую ангельскую красоту и приличествующее девушке из хорошей семьи воспитание.
Пользуясь этим, а также не гнушаясь обманом, шантажом и угрозами, принцесса постепенно переманила на свою сторону самых влиятельных людей королевства. Ей удалось одурачить даже первого советника короля, но по другой причине: мужчина, как это свойственно многим представителям сильного пола, недооценивал принцессу, девушку, которая была без малого на двадцать лет младше. Он решил, что поможет ей и оставит как куклу на троне, позволив девушке жить в свое удовольствие, а сам перехватит власть.
Заговор закончился убийством короля Сеерринга, Эрсиана, и его приближенных. На престол взошла принцесса Амниллия. Вот тогда и проявилась в полной мере ее истинная натура. Ужесточались законы, становились строже наказания, повышались налоги. Тюрьмы постоянно были переполнены…
Но и этого Амниллии было мало, и несколько лет спустя Сеерринг объявил войну Региде.
К настоящему времени война была в самом разгаре. Успех неизменно сопутствовал Сееррингу, который на протяжении всей своей истории славился изготовляемым оружием. Регида, королевство, производящее в основном сельскохозяйственные товары, не могла оказать достойного сопротивления. Во время одной из кампаний погиб сам король Региды. Ответственность за судьбу королевства легла на плечи его сыновей. А солдаты Сеерринга будто озверели. Если раньше они оставляли мирных жителей в живых, то теперь вырезали всех. Стариков, женщин, детей. Никто не знал, чем это было вызвано, и уже не искал ответов. Жители Региды измученные долгим страхом, просто старались выжить. Их больше волновало, где переночевать и где раздобыть хлеба для детей, чем поиски справедливости.
В народе со страхом поговаривали о капитуляции, не веря, что принцы, старшему из которых едва исполнилось двадцать пять, справятся с тем, с чем не смог справиться их отец.
Пока Лай говорил, я невольно наблюдала за его лицом. Странное оно было. Не то отрешенное, не то мечтательное… Такое лицо у человека, рассказывающего о жутких вещах, я никогда не видела. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что о таких ужасах мне раньше не рассказывали, и я даже представить не могла, какое у рассказчика должно быть лицо. Может, как раз такое? Может Лай эмоции сдержать пытался, оттого и выглядел так странно?
Длинный рассказ, половину которого я даже не запомнила, закончился требованием не шуметь, идти след в след и держать эту «заразу». На «заразе» Лай споткнулся и, в который уже раз, смерил Рокси хмурым взглядом. Зверек ответить тем же не мог, но, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, едва слышно заворчал. Я торопливо зажала ему морду и виновато посмотрела на парня.
«Такое больше не повторится», - должен был говорить мой взгляд. По крайней мере, я надеялась, что он говорит именно это, а не что-нибудь вроде: «Только тронь – и тебе не поздоровится».
Лай снова дернул плечом, пробормотал что-то под нос и пошел вперед. Ну, то есть это так говорить принято: «пошел вперед». Для меня же, что вперед, что назад, что вправо, что влево… Везде незнакомый лес.
- А куда мы идем? – рискнула все-таки спросить я.
- К знакомому моему. Он в Сеерринге трактир держит.
Я промолчала. Чем больше я узнавала об этом мире, тем больше появлялось вопросов. И далеко не самых простых. Однако решила не забивать себе голову отвлеченной фигней и сосредоточиться на насущных проблемах.
Мы шли молча. От нечего делать я развлекалась тем, что разглядывала своего спутника. Повадки его продолжали меня удивлять. Он был похож на дикого кота… Особенно эта его привычка, которую я не заметила вчера, но не могла обойти вниманием сегодня: время от времени Лай останавливался и замирал в неподвижности.
