Глава 1
Уважаемые читатели, если вам понравилась книга, ставьте лайк, добавляйте в библиотеку и комментируйте) Ваша поддержка очень вдохновляет)
В лесу было тихо и влажно. Из-за этого над головой частенько вилась мошкара. Залезала в уши, нос, глаза, отчего хотелось тихо рычать от злости, ведь поделать с ней я ничего не мог – оберег от этой напасти валялся дома, в одном из сундуков, как и множество других полезных колдовских мелочей, которые были бы мне очень кстати.
Да, сейчас я бы много что отдал, дабы защита от мелких кровопийц имелась. Эти твари будто со всего леса слетелись. Ещё бы, грязный, потный – вонь от меня, наверняка, стояла ещё та. Царевич, чтоб тебя. Да родная мать бы меня сейчас не признала, после того как я провёл в столичных нечистотах четверть дня в настойчивых попытках выскользнуть из города. Батюшка на славу постарался, чтобы меня изловить.
Не дать совершить главную глупость в своей жизни, по его мнению. Будто бы он их в своё время не совершал. Да и сейчас удумал такое, что волосы дыбом. Василису мою использовать, словно она мало для меня сделала. Пока я жив, не бывать этому.
Конечно, отцу невдомёк, как сложно, имея полозью кровь, найти подходящую себе пару. Его-то в своё время матушка не просветила о данной родовой особенности. Поэтому сейчас мне всячески препятствовали, считая моё мнение пустой блажью. Пришлось прятать Василису от всех желающих выгоду с её помощью извлечь, а самому бежать, что ещё делать?
Хотел из города на своих ногах уйти, да куда там. Везде стража да не простая, а одарённая. Поэтому оборачиваться не решился. К тому же, казалось, что в змеиной форме моя сила, которая после исчезновения жены стала давать о себе знать, воспринималась легче. Не так она удушала, не так беспокоила. Не то что в человечьем обличье. Уж в нём лихорадило меня знатно, как обернулся и поближе к лесу переместился, так думал, что всё – до Яги не доберусь, помру. Вначале лишь на одном упрямстве брёл, потом уж полегчало. Но не ползти же полозом по дремучему лесу? Небольшое это удовольствие.
К тому же мне и так, из-за устроенного отцом переполоха, пришлось время потерять да от снеди отказаться. Благо, в сумку походную, что намеренно для таких превращений зачарована была, удалось кинуть кое-что съестное из дворца. Иначе не только от лихорадки, но и от голода подохнуть можно было. Только вот пирожков ненадолго хватило. Пробуждённый вновь дар брал своё. Отчего у меня постоянно судорогой сводило желудок.
В очередной раз, когда вновь накатила дурнота, пришлось сойти с тропинки, дабы прилечь и переждать эту минутную слабость. К счастью, с каждым разом такие приступы были всё короче. Уж не знаю, что влияло: лес колдовской, тропка диковинная али принятие моей сущности у меня наступило – сложно мне разобраться сейчас, знаний не хватает. Уж что, что, а они мне страсть как нужны были. Это после книгохранилища стало ясно как день.
И чтобы их приобрести, я готов был на многое пойти. Даже с Ягой связаться. А она та ещё интриганка. Ведь старуха своего не упустит, так потом с тебя потребует, что проклянёшь тот день, когда к ней обратился. Поэтому следует избегать иметь перед ней долги – иным не откупишься, ежели не по нраву придут её условия. Но это дело будущего, сперва бы до ведьмы добраться.
А это в моём состоянии было не так и просто. Вначале боялся, что вовсе путь к её избе не найду. Старательно выуживал в памяти, что мне рассказывали об этом гиблом месте. Только вот из-за жара выходило плохо, но мне удалось связать воедино все Василисины и нянькины байки. Поэтому тропу, которую вся живность стороной обходила, всё же нашёл. И обрадовался тому, что не обернулся. Слишком уж от этой дорожки в дрожь кидало. В змеиной форме, в припадке горячки, точно бы инстинктам поддался – уполз от этой проклятой стёжки как можно дальше.
А так, человеком, смог оценить хитрый замысел старухи. Действительно, зачем путника лишней опасности подвергать, если в конце пути, в избушке на курьих ножках, его ждёт главный хищник. Нечего лишний раз иным существам ведьме дорогу переходить да игрушки ей портить. А если посмеют, то в нави место для всех приготовлено.
Дорога к её избе усыпана костями, а жизнь обходит это место стороной. Сам собой всплыл из глубин памяти певучий голос няньки после очередных замеченных мною на обочине останков. А они в последнее время стали попадаться всё чаще. Видимо, чем ближе место обитания Яги, тем сильнее крепло наведённое ею на тропу колдовство.
Да и лес менялся. Постепенно взамен зарослей кустарников да берёзовых рощ стали появляться сосны и ели. На смену травам да цветам пришли папоротники и мхи, пышным зелёным ковром укрывая землю. И с каждым шагом деревья становились всё выше, всё больше, отчего лучи солнца уж вовсе не могли пробраться сквозь их крону.
Сумрачно. Сыро. Удушливо пахнет хвоей, сырой землёй и гнилью. И почему-то, вдыхая этот запах, мне казалось, что всё вокруг мертво. Возможно, на такое моё ощущение повлияли кости, белеющие среди лесной изумрудной подстилки, а, может – стволы сосен, что были столь огромными, что не обхватить руками. К тому же, нередко мелькавшие среди деревьев бесовские огни, навевали мысль о погосте. Всё это было столь неправильно, так не похоже на обычную природу, что брала оторопь.
Вот так, напрягаясь от каждого шороха, я дошёл до небольшого пригорка, откуда проглядывалось жилище ведьмы. Старая деревянная изба, расположенная на огромных пнях, ветхая, покрытая мхом и лишайником, мало напоминала жилой дом, больше – домовину. Завершал унылый вид забор. Человеческие черепа, надетые на колья, заставили меня скривится от отвращения и вспомнить, что меня ожидает, ежели не обхитрю «тётушку» своей жены.
Однако, приблизившись к хижине, я удивлённо хмыкнул – сколь еще более неприглядна и мрачна оказалось картина вблизи. Вот уж точно захоронение. И древнее, давно заброшенное. Видимо, к Яге могут попасть только избранные или совсем отчаявшиеся. Мне повезло, что я отношусь и к тем, и к тем.
- Избушка, избушка! – крикнул громко, как научила Лиска, разрушая своим зычным голосом стоявшее вокруг безмолвие. – Повернись к лесу задом, ко мне передом!
Вначале не происходило ничего. Я уж набрал воздуха, дабы рявкнуть колдовскую фразу ещё раз, как им и подавился – по опушке прошелся леденящий порыв ветра и сразу всё переменилось. Лес ожил, застонал, наполнился воем, криками. В мгновение ока исчезла мёртвая тишина, что озадачивала меня по дороге сюда. Хотя она была не так и плоха – не так пугала, как это светопреставление, что творилось сейчас.
При очередном особо громком вопле то ли нечисти, то ли животного, загорелись насаженные на колья охранные черепа, и холодный зеленоватый свет из их глазниц пронзил сгущающийся вокруг сумрак. Почти сразу же после этого раздался жуткий скрип, и изба, сделавшаяся за считанные мгновения значительно больше и добротней, стала разворачиваться. Полетели комья земли, и корни тех огромных пней, на которых и стояло ведьмовское жилище, стали вырываться из почвы, прямо на моих глазах превращаясь в чудовищные куриные лапы с острыми стальными когтями.
Не знаю, как мне удалось сдержаться и не заорать в этот момент, а, может, и того хуже – броситься наутёк. Пожалуй, сдержали только мысли о жене и пронизывающее всего меня изумление. Вот в этом Василиса жила? Вот это видела каждый день? И умудрялась говорить обо всех этих преображениях с лёгкой насмешкой? У моей супруги стальные нервы. А я, дурак, переживал, что в тереме царском её напугать и расстроить кто-то может. Да ежели рядом с ней горло кому перережут, она и глазом не моргнёт, после таких-то ужасов.
Размышляя на эту тему, я упустил момент, что избушка давно развернулась, как ей и было указано. Уже стоит с открытой дверью, приглашая пройти внутрь. А я застыл как вкопанный, находясь под впечатлением от увиденного. Привёл меня в чувство лишь хриплый старческий голос:
- Фу-фу, русским духом пахнет! – ехидно добавив: - Хотя нет, скорее уж душком. А ты, Митрофан, что думаешь? Обещанного царевича к нам занесло али всё же бродягу какого?
По продам: эти выходные, потом 2-3 раза в неделю)
Прода от 16.02.2025, 21:27
В дверном проёме стояла Яга – вечная старуха. И старуха это была не из красавиц. Бледное, худое лицо с впалыми щеками, безобразно выпирающие скулы, острый подбородок и крючковатый длинный нос. Расшитая косынка была повязана на голове, но отнюдь не скрывала седые волосы ведьмы, что были не заплетены и торчали в разные стороны. Долговязая фигура в тёмно-синем сарафане тоже смотрелась странно – платье будто бы нарочно подчёркивало её излишнюю костлявость. Но кое-что в ней всё же привлекало особое внимание – взгляд. Живой, с горящим в глубине колдовским огнём, но в то же время мрачный и усталый. Однако даже он не смог затмить все остальные изъяны. До миловидности, о которой сказывала Василиса, Яге было далеко.
Но, вероятно, у жены не было возможности посмотреть на неё моими глазами. Сквозь морок, коим карга с удовольствием пользовалась. Оттого и лик ведьмы мне, видать, предстал иным. Особо впечатлял голый череп, что проглядывал сквозь человеческую личину слева на старушечьем лице. Да, выдержать этот вид без желания скривиться было трудно, но царский двор хорошо учит лицедейству.
- Здравствуй, бабушка. – вежливо поздоровался я со старухой и виновато улыбнулся. – Добраться до тебя было трудно, вот в дороге слегка и запылился. Согласен, недостойно это. Но, надеюсь, ты меня простишь.
- Это ты называешь запылиться? – с неподдельным удивлением переспросила она. – Да ты словно полностью в сливную яму окунулся! – что было истинной правдой, но вспоминать об этом мне не хотелось. Более того, хотелось забыть этот позор, как самый страшный сон. – Да и зубы мне не заговаривай! Я хоть стара, но слепой меня не назовёшь. Ты где Василису потерял? Надеюсь, не там, где сам запылился?
И старуха мерзко захихикала, обнажив при этом свои зубы. И зубы эти были хоть куда, пираньи позавидуют. Сразу вспомнились людские россказни про то, что она человечиной не брезгует. И ежели раньше я их полной чушью считал, то сейчас засомневался. Но даже это опасение не убавило мне решимости вначале себя в порядок привести, а потом уж на вопросы отвечать. Тем более достоверную легенду насчёт Лиски я пока не придумал. А грязное тело и пустой желудок делали меня слишком раздражительным. А с порога дерзить Яге не хотелось. Затаит ещё обиду, и потом в любой момент жди пакости. Нет, не нужно мне такого.
- Ах, бабушка, всё, как на духу, тебе выложу. Только мне б вначале попариться, попить да поесть. А потом меня сколько хочешь расспрашивай.
- И то верно, помыться бы тебе не помешало. Нечего мне полы пачкать. Митрофан! – крикнула старуха в избу. – Проводи гостя дорогого.
В тот же миг предо мной появился домовой – щуплый мужичок с длинной бородой и густой копной седых волос. Оглядел меня цепким взглядом, скривился и махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним. Слава богам, меня вели в баню.
Через какое-то время, отмывшись и вдоволь напарившись, я наконец-то оказался в жилище Яги. Обычная изба, по сравнению с внешним убранством, так вовсе ничего примечательного. Однако я всё же слегка замялся на пороге. Чувствовал себя здесь странно, особенно, в выделенной мне духом одежде, что была откровенно коротка. Мои же вещи сушились во дворе, кроме одной рубахи, спряденной Василисой. Её тщательно выстирал, но в помывочной оставлять побоялся. Мало ли. Поэтому напряжённо сжимал в руках вместе с даром, предназначенным старухе. Что почти сразу она и заметила. Закхекала и благодушно произнесла, обращаясь к непонятно кому:
- Ты смотри, расстаться с даром жёнки не может. – а потом насмешливо глянула прямо на меня, ехидно так. - Да оставь ты эту рубаху. Пусть просохнет. Не исчезнет, не переживай. А вот игрушку эту мне дай. – и старуха резво выхватила из моих рук колдовской амулет и стала его с интересом рассматривать, но потом словно опомнилась и продолжила: - Рубаха на одного тебя завязана, так что не потеряется. Митрофан, забери у царевича его сокровище. Выдашь ему потом, с утреца, с остальными его пожитками. Расстаралась для тебя Лиска, конечно, сил не пожалела. Только вот непонятно зря или нет. Супружницу свою где дел? Я вас обоих ждала.
На этот вопрос я сделал виноватое лицо, вздохнул протяжно и, понурив голову, ответил:
- Дурак я бабушка. Обидел я свою любушку страшно – шкурку её сжег. Зла она на меня, наверное, безмерно.
Врать старухе прямо в лицо я не решился. Но встреча с Василисой научила меня искусно недоговаривать. Почти полтора месяца ежедневной тренировки держать язык за зубами не прошли даром. Полуправда выдалась естественно, без запинки.
И почти сразу в избе резко похолодало, видать, от ведьмовской злости. Ибо Яга сидела и глядела на меня страшно. Отчего я лишний раз уверился в том, что своим поступком разрушил её тайные планы. Ведь для жизни Василисы было не столь опасно шкурку уничтожить, чем если бы она в чужие руки попала. Так, посидит пару лет в доме, и то, не обязательно это. Только если за внешний вид беспокоится. Ибо я знаю, что единственная беда после такого – это неполный, а потом и спонтанный оборот. И если лик животный через силу принимать, боль потерпеть, то за пару лет всё должно в норму прийти. Ежели, конечно, не делать этого, то пару десятков лет на восстановление уйдёт, а, может, и больше.
Именно поэтому сейчас я стоически выдерживал недовольство старухи. Так как был уверен в своей правоте и знал, что за слова она зацепиться не сможет, даже если ложь чует. Обиделась на меня жена? Обиделась. Пощечина её была такова, что у меня пол-лица помертвело. Ну а то, что мы потом вроде как помирились, никому знать не обязательно. Злится ли она на меня? Ежели пока и нет, то после первого неполного оборота, уверен, что будет. И ещё как! Очень уж моя ведьма жадна до всеобщего восхищения. Уж пир тому явным примером был. А лягушачья кожа на лице, как не крути, благоговению перед женской красотой не способствует. Поэтому как бы душа моя не возненавидела бы меня вначале за то, что я сделал. Мне-то не столь важно, как она выглядит, главное, чтобы жизни её ничего не угрожало. А покуда Василисина шкурка бы существовала, то всегда был бы риск, что её украдут. Всё же лучше побыть пару лет не столь привлекательной и потерпеть боль, чем попасть в вечное услужение. Оставалось надеяться на то, что жена моя тоже это понимает.
- Поистине дурак! – прошипела наконец Яга. – Не ты её надел, не тебе её и снимать! Не лез бы вообще, ежели не смыслишь ничего в чарах!
Захотелось зааплодировать. Вот ведь карга старая! Как играет! Как играет! Не будь я со второй ипостасью, так поверил бы, что её возмущение искреннее. Вызвано тем, что я вред её ученице причинил, а не тем, что лишил её средства давления на себя да на Василисину семью. И так театрально она сокрушалась, так долго, что я не преминул насмешливо заметить:
- Так тебе ж на пользу только это пошло, баба Яга – костяная нога. Я ж за женой теперь куда угодно готов идти, и в навь отправиться тоже. А не этому ты должна была поспособствовать, дабы обряд начатый моим отцом завершить?
Старуха после моих слов резко оборвала свои причитания и стала пристально, изучающе меня разглядывать. А после, решив что-то про себя, кивнула и хищно ощерилась.
