Отдирает меня от себя, лицо ладонями обнимает, чмокает в губы нежно.
- Брату голову оторву и поедем, - говорит тихо как и я ему.
- Прошу тебя не надо, прямо сейчас уедем, - глаза его в полумраке гипнотизирую, оглядываю любимые черты, чуть приоткрытые губы манят.
Слышит порыв, еще раз целует, крепко прижавшись к моему рту. Мы так долго смотрим друг на друга, не отпускает лица, изучает рану, хмурится немного. И когда уже готов отпустить, перехватываю, опуская свои ладони поверх. Так много хочется сказать, душу выворачивает, а я не могу. Стены для слуха оборотного не помеха. Не знаю начал ли снова принимать препарат Тим, почему-то уверена нет.
Щелчок, одновременно яркий свет слепит, вместе с этим я убираю руки от Аристарха. Он же наоборот, крепче стискивает, целует в очередной раз, на последок вкусив языком меня и резко освобождает, поднимается с пола, где сидел. Два шага и пихает брата в грудь, вытолкнув из комнаты.
- У тебя голова лишняя? Думаешь отрастет новая? Могу заверить, ошибаешься. Ты цепочку оборвал! - рявкает, в конец озверев, Молчанов.
Вздрагиваю всем телом.
- Ты за каким туда полез? - рычит утробно Аристарх.
Они удалились от прохода и я их не могу видеть, да и совсем не грежу.
- Ты рисковал моей женой! - раздирает воздух Морено, сотрясая квартиру.
Спустив ноги с постели, еще раз вздрагиваю. Прикрываю глаза словив головокружение, пережидаю пока отпустит.
- В каком месте твоя?
- Показать в каком?
- Попробуй!
Абстрагируясь от воплей, кидаюсь к шкафу. В джинсы влазию не без труда, походу я немного набрала, рубашку хлопковую застегиваю и закрываю дверцу, уставившись на себя в зеркало. Я такая убогая... До слез жалко девушку в отражении, замученная, словно избитая. Бровь и место вокруг рассечения отекшее. Синяк будет с пол морды точно.
В другом отделении нахожу ту самую сумку, с которой в бега пыталась податься. Скидываю в нее необходимое, много не поместится, но это мои вещи, не ново купленные в торопях, они личные. Тим и правда ничего не тронул, в комнате все так, как и было при мне.
Будто почувствовав, оборачиваюсь, муж в проеме дверном. Наблюдает за мной, маска непроницаемости намертво приклеена.
- Юль, может стоит подумать. Остаться. С Аристархом по-другому не будет.
За ним показывается Молчанов, отпихивает брата, проходит внутрь, перехватывает сумку у меня.
Тим стоит так, будто не намерен нас выпустить, сложив руки на могучей груди. Конечно страшно! Аристарх берет уверенно за руку, по-нему, словно ток бежит, аж вибрация по коже. Перебор на взводе...
- Юль, ты решаешь, не он, - продолжает Тим, - только ты решаешь с кем остаться. Уговор в силе. Если ты сейчас скажешь остаюсь, он ничего не сможет сделать, оставит, принудительно не потащит.
Непроизвольно перевожу взгляд на Молчанова, он неестественно застывает, даже дыхания нет, убивает взглядом брата. Сердце мое бедное надрывается, вцепляюсь в пальцы Ариса, словно прося - не отдавай. И он срывается с места, а Тим отступает, освобождая дорогу, подчиняется тому самому уговору. Бежать хочется, в помещении беснуются два зверя, я же держусь, из гардероба в прихожей куртку достаю, и сапоги, правда осенние. Что попалось... Пока засовываю руки в рукава, Арис помогает обуться.
Свободно выходим на площадку, за нами дверь захлопывается хозяином, агония внутри сотрясает, жар вперемешку со льдом, давит с чудовищной силой. Одно дело было тогда, согласиться посреди улицы и другое сейчас, уходить из места, которое считала домом, под взглядом мужа законного. Да поздно, уже не смогу остаться, отказаться не смогу, он часть меня, дышать нечем будем. Без кислороду человек не жилец и я без него.
Монстр мой, как всегда на легке, без куртки.
- Ты опять раздетый, - говорю с упреком, голос правда ненормально дрожит, выдает.
Он такой ледяной сегодня был, запомнится надолго. В ответ только смешок издает, и как двери лифта закрываются, сгребает меня свободной рукой, впечатывает в себя рывком, впивается в губы, показывает насколько сейчас теплый, даже сказать горячий. На первом этаже влюбленными школьниками не можем оторваться и выйти уже из кабинки, голодные до друг друга берем хотя бы то, что прямо сейчас можно, наслаждаемся общим вкусом. Спрашивается, откуда силы, ответ прост - он дает. Тепло, силы, надежду. Самозабвенно обожает мой рот, много говорит о чувствах, боюсь Аристарх только так и умеет. По-другому не будет. Хотя... Это мы еще посмотрим! Цепляюсь за него, сминая на груди рубашку. Он будет мой. Наверное... Когда-нибудь... Стон срывает, укусив за нижнюю губу, следом языком проходится распаляя до спазмов в животе. Глаза в глаза, я проваливаюсь, уносит, не позволит, держит.
Крепко взявшись за руки выходим из подъезда, мест для машины не было, идем в другой конец двора. Хочется обернуться, до безумия тянет, пресекаю все попытки. Доверяй, люби, не оборачивайся... Откуда беру, не известно, чувствую так, Арис умеет перекрыть боль, касанием, взглядом. Сдавливаем переплетенные пальцы друг друга одурело. Сердце тяжело бьется, я хочу, чтобы получилось, чтобы все изменилось в лучшую сторону. Чтобы только мой!
Не забывай, Юля, у него жена есть, она не отдаст так просто. Нашептывает мне внутренний голос. Стиснув зубы, мурашками покрываюсь. Грязь, порок будут преследовать, никуда не деться. Смириться попробую.
Его забрать попробую.
Глава 32
До глубины души повержена, удивлена сверх меры приятно, Аристарх умеет не только повелевать и крушить. Сутки проведенные вместе вознесли до небес, порою оглядывалась, боялась упасть, он держал за руку и тянул обратно. Нежный, внимательный, заботливый. Таким открытым его не знала, любили друг друга, дурачились, разговаривали, чего как раз мы никогда в принципе не делали. Он вполне нормальный... В груди от чувств судорогой сводит, дыхание сбивается. Демона моего оказывается проще любить, чем воевать сама с собой.
Сутки в номере наедине открыли другой мир, очень надеюсь я не ошибаюсь. Правда на вторые он в спешке утром собрался и умчался, предварительно заказав в номер завтрак. Стены до боли знакомые, здесь проходили наши первые встречи. Именно здесь я пала в его руки, отдала и тело и душу, сердце на блюде. На вопрос почему гостиница, краткий ответ - затеян небольшой ремонт. Если он обращался и встречал в подобном обличье гостей, тогда понятно почему срочные работы развернуты, скорее всего по восстановлению. Руки, плечи, шея мурашками покрываются. Смогу ли нормально реагировать на вторую сторону, наверное никогда. Однако, глаза закрывать на то, что он оборотень не получится.
Отпивая глоток вкуснейшего чая с ягодами, перебираю в памяти наш разговор.
Глаза в глаза, без масок на полном доверии, можно было спрашивать все, буквально все и получать ответы.
- Смешно было наблюдать за мной, зная?
Мне не давала покоя данная мысль. Он знал и ждал исхода, видел и продолжал играть.
- Не смешно, больно было, - отвечает без промедления.
Долго смотрим не моргая, я еще и не дыша. По сердцу рубцом признание. Я сожалею, что сразу не сдала заговор с Грачевым.
- Я... - не знаю как выразить сожаление. И в нем ли дело.
- Больно наблюдать, как тебе больно, - вносит конкретику, видя мое смятение.
Тут совсем дар речи теряю. Тянется, кончиками пальцев по щеке ведет, спускается к губам, обжигает, дрожь пуская.
- Отпускай прошлое, отпускай обиды, ты больно себе делаешь, тем самым мне. Сама себя мучишь, оглядываясь назад. Со мной хочешь?
- Хочу, - сглатывая, отвечаю тихо.
- Меня хочешь?
- Хочу, - отвечаю еще тише, моргая чаще.
- Тогда за каким, Юля... - подается ко мне. - Не оборачивайся, забудь. Есть настоящее сейчас, я и ты. Значит есть и будущее. Пока живешь в прошлом будущего не будет. Отпусти, прекращай над собой измываться.
- А если бы я...
Обрывает взглядом, мотает головой, отрицает саму возможность допустить, что я на самом деле бы смогла.
- Ну, а если бы...
Садится, подтягивает меня к себе, укладывает на грудь, крепко сжимает.
- Они бы сами тебя убили, чтобы скрыть связь с ними. Я умер от сердечно легочной недостаточности, ты от рук оборотных. Все, шито крыто и власть в их руках.
Меня холодом обдает, тысяча мыслей мечутся.
- Первостепенная задача охотников истреблять оборотных всеми доступными путями. Подставляют, разоблачают без вины, провоцируют приманками напичканными специальными препаратами. Их задача истреблять оборотных, а не защищать людей. Само слово охота о много говорит, она не ради выживания. Целая структура противостоит им, защищая наших, доказывая вину или невиновность. Если действительно виноват, отдаем, если нет, бьемся до последнего. В угоду своих целей в легкую губят людей, расходники.
Я деревенею в его руках, с каждым словом. Сердце бьется с перебоями, кислород натужно тяну.
- Зачем тебя убивать, если ты... - буквально шепчу.
- Юль, ты чем слушаешь. Первостепенная задача истреблять. Вид оборотных по их мнению должен исчезнуть. Убрав меня и поставив у власти своего оборотного, без суда и следствия будут уничтожать.
- Своего...
- Есть у них свои, готовые сотрудничать - марионетки.
Делаю очередной глоток чаю вернувшись из воспоминаний, вдыхаю запах, наслаждаясь. Вилкой расковыряла пироженное, а съела только ягоды. Когда-то в этом ресторане я бежала от него, внизу на парковке мой мир перевернулся окончательно. Сижу в дальнем углу, возле окна, яркие лучи пригревают кожу. Хочется подышать, немного погулять, на улице оттепель, снег тает, радуюсь. Весна чудится - глупая, зима только началась.
Арис, просил пока не покидать гостиницу, здесь я под присмотром круглосуточным. Владения Морено для меня убежище.
Телефон привлекает внимание сообщением.
"Как дела, родная?"
Арис... Улыбка растягивает губы. Пишу ответ, плеская эмоциями.
"Хочется на прогулку, скучаю."
Читает сразу и набирает ответ. Почувствовав присутствие рядом, вскидываюсь и чуть не вздрагиваю. Черное платье до колена обтягивает фигуру песочные часы, белая шуба поверх накинута, неизменно красная помада на пухлых губах, крупные серьги мерцают бриллиантами. Звезда подиума сошла с обложки модного журнала и явилась к моему столику. Жена Молчанова, сощурив глаза, пристально разглядывает мое лицо, выражая при этом наивысшую степень брезгливости.
Спускаю глаза к дисплею телефона, там важное и ценное, заодно дыхание перевести. Тело жаром окатило.
"Прости, родная, занят."
Прочитав, на автомате блокирую, сжимая мобильный до побеления костяшек.
Марго садится, швыряя на стол сумочку. Официант уже возле нее.
- Кофе, пожалуйста, - приторно вежливо просит и снова впивается в мое лицо.
Картинно выдерживает паузу, я борюсь с желанием сбежать. Вина меня грызть начинает, как не крути, а в данной ситуации виновница я. Я порок и разрушитель, при этом сама замужем. Боги... Кажется данную позицию никогда не приму. Лицо охвачено пламенем, в груди скрежет болезненный. Не хочу так...
- Я вот смотрю на тебя каждый раз и не понимаю, что они нашли в тебе. Жалкая. Что у тебя с мордой? Муж поправил?
Как-то не приходилось участвовать в подобных перепалках или как это назвать, дуэлях... За мужика, Юля! Тебе никогда не приходилось биться за мужика.
- С твоей то что? Вечно кислая, собственным ядом давишься?
Сердце буквально в горле колотится. Знаю, я сейчас не звезда, синяка нет, отек тоже ушел, Арис делал мне компрессы с каким-то чудо средством. Да, он лично накладывал мне на лицо трижды за сутки и поэтому сегодня выгляжу прилично. Не так как хотелось бы, но лучше, чем могло быть. Немного косметики и заклеила пластырем.
Лживо расплывается в улыбке, обнажив зубы, словно в оскале. Я вроде так поняла, что ген оборотня только мужчины носят, женщин не касается оборотная сторона. Но эта мадам у меня все чаще ассоциируется с мифическим существом.
- Ты понимаешь, куда лезешь? Арис мой муж, а у тебя свой есть. Какая тебе разница с каким Морено, чего ты вцепилась в моего, - шипит змеей.
- Я вцепилась? - склоняюсь к столу, злоба душит, боюсь, чтобы голос не пропал, перевожу дыхание, убеждаю себя успокоиться.
- Ты, вцепилась в чужое. Потаскуха, шваль обычная, в тебе хоть что-то человеческое есть. Сама замужем и при этом спишь с моим... - эмоции берут верх, сжимает губы с силой.
Слов у бедной нет. Плещу на нее аналогичным негативом, но понимаю насколько права. Я вообще должна заткнуться, да если бы.
- Странно от тебя слышать о человечности. Разуй глаза и прими как есть, когда я хотела уйти, меня не отпустили. Ты, вместе того, чтобы мне помочь, заказала меня. Теперь я никуда не хочу уходить, хочу себе твоего мужа, в полное владение.
Что я несу... Остановите меня, лишнего ляпнула. Появляется официант с кофе, интересуется заодно у меня, может еще что-то. Прошу новую порцию чая, не успела допить предыдущую, остыла. В это время мы с фифой не спускаем друг с друга глаз, бойня чистой воды на неизвестном мне уровне. Прожигает ненавистью, не отрицает обвинения, совершенно спокойно на него реагирует. Бьет в сердце тем самым. Аристарх и это знал... Помню, что знал...
- Настоятельно советую оставить Ариса в покое, исчезнуть, иначе не выживешь, я тебе гарантирую печальный исход.
- Я услышал, - раздается родной голос.
Вздрагиваем обе, Арис садится с моей стороны, кладет руки с телефоном и сигаретами на стол.
Марго вытягивается в струнку, в лице меняется. Не ожидала, как и я сама. Он явно должен быть где-то в другом месте.
- Хотел спросить о чем болтают девочки, а не пришлось, сами разболтали, - пронзает фифу взглядом. - Тебе смотрю не живется спокойно, устроим веселье, будь уверена. Встала и вышла, - холодно приказывает.
Она статуей замерла, не дышит, не шелохнется, глаз с него не сводит.
- Если я докажу твою причастность к покушению, пойдешь под суд.
- Арис, я клянусь, я не причастна, это только слова... - дикий ужас выражает.
- Встала и вышла, - обрывает ее, повторив приказ.
Он совершенно спокойно сказал, но Марго вздрогнула, как от удара, подскочила, чуть не расплескивая из чашки близко стоящей к краю и кинулась вон.
Смотря ей в спину мурашками покрываюсь, легкие сдавливает. Чудовищная ситуация, убивает все светлое, нежное, покрывает тьмой. Срываюсь, он успевает перехватить за кисть, тяну, рука выскальзывает из его теплых пальцев. Мог удержать, но для этого надо применить силу, не сделал этого. Сдерживая слезы, несусь в номер, захлопываю дверь и отступаю от нее пятясь, будто он преследует. Упираюсь в кровать, сажусь и закрываю лицо ладонями. Я не смогу, так не смогу. Не моя роль. Буря из противоречий разносит в пыль настрой недавний.
Арис не преследует, появляется чуть позже, по звуку распознаю, ставит на тумбочку чашку. Скорее всего мой чай просимый. Неслышно подходит, опускается передо мной на корточки, отнимает руки от лица, сжимает их сильно.
- Что опять?
- Я не смогу... Она права. Я не хочу так грязно... Неправильно.
- Что грязного в том, чтобы быть со мной?
- Неправильно, всю оставшуюся жизнь меня потыкать будут. Мне возразить нечего, правы... Во всем правы.
